Страница:
И вот наконец, спустя восемь долгих лет – свершилось! Ее молитвы были услышаны! Успешное приобретение «Бергли» сделает то, о чем она мечтала. Ибо Дине не нужно было объяснять, что приобретение контрольного пакета акций этой компании превратило ее, жену владельца, в самую крупную сенсацию сезона. И произошло это буквально в одночасье!
Наконец-то она взлетела на самый верх! Там, где обретаются сливки манхэттенского общества!
И теперь...
Да, пришел час получить... теперь она будет смотреть сверху вниз на тех, кто вчера еще ее не замечал, а сегодня будет готов лизать подошвы ее туфель!
О да, она станет наслаждаться каждым мигом своего триумфа! Ибо нет ничего на свете лучше и сладостнее, чем реванш!
Подняв кучу брызг, Дина скользнула в огромную, овальной формы, ванну. Закрыв глаза, она откинулась на алую подушку из панциря моллюска. В голове у нее по-прежнему роились разнообразные мысли.
Их поток оборвал стук в дверь. На пороге появилась Габи. Дина недовольно сморщила лоб, но на секретаршу это не произвело решительно никакого впечатления. Это была настоящая деловая, застегнутая на все пуговицы строгая женщина со стальными нитями на голове вместо волос, очками на цепочке вокруг шеи и скрипучим голосом. Подойдя к ванне, она ткнула в какую-то кнопку, и шум воды разом оборвался.
– Вам звонят, – недовольно проворчала она. – Говорить будете?
Дина снова пустила воду.
– А кто?
– Некто Берг. Сандра Берг. – Габи пожала плечами.
Дина задумчиво теребила огромную губку. Сандра Берг? Какая-нибудь знакомая? И вдруг ее словно озарило. Ну конечно же! Должно быть, Габи просто недослышала – не Сандра, а Зандра!
Зандра, с которой она уж Бог знает сколько времени не общалась.
– Передайте мне аппарат, – бросила Дина.
– Сами возьмите, – огрызнулась Габи и захлопнула за собой дверь.
«Сука!» Дина с трудом удержалась от ругательства, ограничившись броском мочалки вслед секретарше. Затем она потянулась к столику, на котором стоял телефон.
– Зандра? – бодро заговорила Дина, вновь погружаясь в булькающую воду.
– Дина? – сквозь помехи на линии глухо донесся голос с явным английским выговором.
– Зандра, это ты? Откуда?
– Дина, слава Богу, что я тебя разыскала, а то уж и не знала, куда податься. – Голос Зандры звучал испуганно, что вообще-то на нее совершенно непохоже.
– Да что с тобой? – Дина обеспокоенно приподнялась, чувствуя, как вода стекает с ее острых ключиц.
– Не хочу сейчас вдаваться во все отвратительные подробности этого дела. Одно скажу – мне плохо, очень плохо. Можно... – Зандра заколебалась, – можно остановиться у тебя на несколько дней?
– Ты же прекрасно знаешь, что здесь тебе всегда рады. – Дина помолчала. – Слушай, у тебя... какие-нибудь проблемы?
– Долго рассказывать, а я звоню из автомата. Потерпи немного. Слушай, я только что приземлилась в «Кеннеди», и если на улицах пробки, то доберусь не скоро... А ты уверена, что можешь меня принять? То есть, я хочу сказать, все так неожиданно и не в моих правилах навязываться...
– Да о чем ты! – успокоила ее Дина. – Честное слово, я рада, что ты объявилась. Езжай прямо сюда. Меня, может, не будет, но постараюсь не задерживаться. Я предупрежу слуг. Чувствуй себя как дома.
– О, ты такая славная, что бы я без тебя делала! Жду не дождусь встречи!
Дина задумчиво повесила трубку и вновь опустилась в уже остывающую воду. На душе у нее почему-то было тревожно. Голос Зандры ей определенно не понравился. Она... она почти в истерике.
Неукротимая, блестящая и в то же время всегда такая рассудительная Зандра – в истерике? Дина сдвинула брови. Нет, на нее это совершенно непохоже. И тем не менее она была уверена, что не ошибается.
Что все это могло значить?
Глава 3
Глава 4
Наконец-то она взлетела на самый верх! Там, где обретаются сливки манхэттенского общества!
И теперь...
Да, пришел час получить... теперь она будет смотреть сверху вниз на тех, кто вчера еще ее не замечал, а сегодня будет готов лизать подошвы ее туфель!
О да, она станет наслаждаться каждым мигом своего триумфа! Ибо нет ничего на свете лучше и сладостнее, чем реванш!
Подняв кучу брызг, Дина скользнула в огромную, овальной формы, ванну. Закрыв глаза, она откинулась на алую подушку из панциря моллюска. В голове у нее по-прежнему роились разнообразные мысли.
Их поток оборвал стук в дверь. На пороге появилась Габи. Дина недовольно сморщила лоб, но на секретаршу это не произвело решительно никакого впечатления. Это была настоящая деловая, застегнутая на все пуговицы строгая женщина со стальными нитями на голове вместо волос, очками на цепочке вокруг шеи и скрипучим голосом. Подойдя к ванне, она ткнула в какую-то кнопку, и шум воды разом оборвался.
– Вам звонят, – недовольно проворчала она. – Говорить будете?
Дина снова пустила воду.
– А кто?
– Некто Берг. Сандра Берг. – Габи пожала плечами.
Дина задумчиво теребила огромную губку. Сандра Берг? Какая-нибудь знакомая? И вдруг ее словно озарило. Ну конечно же! Должно быть, Габи просто недослышала – не Сандра, а Зандра!
Зандра, с которой она уж Бог знает сколько времени не общалась.
– Передайте мне аппарат, – бросила Дина.
– Сами возьмите, – огрызнулась Габи и захлопнула за собой дверь.
«Сука!» Дина с трудом удержалась от ругательства, ограничившись броском мочалки вслед секретарше. Затем она потянулась к столику, на котором стоял телефон.
– Зандра? – бодро заговорила Дина, вновь погружаясь в булькающую воду.
– Дина? – сквозь помехи на линии глухо донесся голос с явным английским выговором.
– Зандра, это ты? Откуда?
– Дина, слава Богу, что я тебя разыскала, а то уж и не знала, куда податься. – Голос Зандры звучал испуганно, что вообще-то на нее совершенно непохоже.
– Да что с тобой? – Дина обеспокоенно приподнялась, чувствуя, как вода стекает с ее острых ключиц.
– Не хочу сейчас вдаваться во все отвратительные подробности этого дела. Одно скажу – мне плохо, очень плохо. Можно... – Зандра заколебалась, – можно остановиться у тебя на несколько дней?
– Ты же прекрасно знаешь, что здесь тебе всегда рады. – Дина помолчала. – Слушай, у тебя... какие-нибудь проблемы?
– Долго рассказывать, а я звоню из автомата. Потерпи немного. Слушай, я только что приземлилась в «Кеннеди», и если на улицах пробки, то доберусь не скоро... А ты уверена, что можешь меня принять? То есть, я хочу сказать, все так неожиданно и не в моих правилах навязываться...
– Да о чем ты! – успокоила ее Дина. – Честное слово, я рада, что ты объявилась. Езжай прямо сюда. Меня, может, не будет, но постараюсь не задерживаться. Я предупрежу слуг. Чувствуй себя как дома.
– О, ты такая славная, что бы я без тебя делала! Жду не дождусь встречи!
Дина задумчиво повесила трубку и вновь опустилась в уже остывающую воду. На душе у нее почему-то было тревожно. Голос Зандры ей определенно не понравился. Она... она почти в истерике.
Неукротимая, блестящая и в то же время всегда такая рассудительная Зандра – в истерике? Дина сдвинула брови. Нет, на нее это совершенно непохоже. И тем не менее она была уверена, что не ошибается.
Что все это могло значить?
Глава 3
Зандра фон Хобург-Уилленлоу, графиня Графбург, не имела ни малейшего желания перебирать в памяти события последних суток, не говоря уж о том, чтобы вновь их пережить. На это никаких сил не хватит. Когда непосредственная угроза осталась позади, она позволила себе вздохнуть свободно. В конце концов, теперь она в Америке, и отделяют ее от Англии и Большой Беды три тысячи морских миль.
– А я бы не прочь поразвлечься, – не отставая от нее, проговорил какой-то мальчишка-клерк так, чтобы она услышала.
Поскольку простое молчание явно не умерило его пыла, Зандра смерила наглеца ледяным взглядом.
– Ну а я давно уже взяла за правило не связываться с младенцами, – громко сказала она, и мальчишка испуганно отшатнулся.
Зандра, поправив на плече внушительных размеров сумку, прибавила шагу. Она давно уже научилась отшивать незнакомцев. Ей пришлось овладеть этим искусством, ибо мужчины липли к ней, как мухи к меду.
У двадцатидевятилетней Зандры было лицо королевы красоты, каковой ее однажды и выбрали, и тело шлюхи, а вот шлюхой она ни в коей мере не была. В широко расставленных, блестящих, с прозеленью глазах плясали чертики, а пухлые губы отличались редкостной чувственностью.
Ростом она была пять футов десять дюймов без туфель, а коже того удивительного фарфорового оттенка, которым так знамениты англичанки, придавали особое очарование упорно не сходившие с носа веснушки. Весила Зандра сто восемнадцать фунтов, над ее головой легким, невесомым облаком плыли апельсинового цвета волосы.
Любого другого ее наряд – мешковатый, грубой вязки свитер, изрядно потертая рокерская куртка, тесные выцветшие джинсы, заправленные в ярко-красные зашнурованные ботинки, тоже далеко не первой свежести, – разом переместил бы куда-нибудь на самую нижнюю ступеньку общественной лестницы. Но на ней все эти вещи смотрелись просто неотразимо, ибо Зандра принадлежала к тем очень немногим женщинам, которые выглядят шикарно, что бы ни надели.
Удивительно, но, привлекая мужчин, Зандра не отталкивала и женщин, ибо вместе с красотой была наделена живым характером, веселым нравом и той неподдельной простотой, которая как бы позволяет не замечать неотразимой внешности. Она могла вести себя вызывающе, вышучивать окружающих, вообще позволять себе что угодно, – все получалось так естественно и непринужденно, что никому и в голову не приходило обидеться.
Но двадцать четыре часа назад неизменная жизнерадостность ее покинула, и требовалось время, чтобы вернуться в обычное состояние.
Продвигаясь с толпой пассажиров к стоянке такси и автобусов, Зандра в душе благословляла Дину Голдсмит. Не будь ее старой подруги, ей было бы негде укрыться – и тогда?
«Тогда я бы оказалась в руках этих варваров», – мрачно подумала она.
При воспоминании о случившемся Зандра вздрогнула, поврежденная рука заныла под плотной повязкой.
Оказавшись у выхода из международного аэропорта, Зандра на секунду заколебалась – подождать автобуса или, плюнув на все, взять такси. В сумочке у нее сейчас, кажется, меньше ста долларов, но стоит ли об этом думать, когда, если не считать ноющей раны на руке, она в целости и сохранности и ничто ей больше не угрожает?
А ведь все могло обернуться иначе.
Анна Зандра Элизабет Терезия Шарлотта фон Хобург-Уилленлоу, графиня Графбург, родилась в Лондоне, а два года спустя там же появился на свет ее брат Рудольф. Счастья это, мягко говоря, семье не принесло.
И ее-то, Зандры, появление на свет мать, особа хрупкого телосложения, выдержала с трудом, а следующая беременность оказалась и вовсе фатальной. Лавиния фон Хобург-Уилленлоу умерла родами, а младенец выжил только благодаря неимоверным усилиям лучших акушеров.
Отец Зандры, Штефан, был вне себя от горя. Смерть любимой жены повергла его в полное отчаяние. Когда он на ней женился, его состояние в Чехословакии оценивалось как одно из крупнейших в Европе, но все прибрали к рукам Советы. Безвременная смерть жены и внезапно свалившаяся нищета просто доконали его. В этих условиях двухлетняя дочь и сын-младенец – обладатели громоздких и никому не нужных титулов – превратились в серьезную проблему.
Неудивительно, что Штефан начал искать утешения в бутылке.
К счастью, у него не было недостатка в богатых и знатных родственниках, чье состояние, вложенное в ценные бумаги и недвижимость на Западе, не только никуда не исчезло, но постоянно умножалось; смесь благородных кровей – преимущество немалое, а ведь Зандра числила в родственниках большинство английских герцогов и герцогинь, впрочем, как и знатных особ во Франции. К тому же через своего деда по отцовской линии она была связана с фон Энгельвейзенами и, стало быть, вела родословную, пусть и довольно извилистую, от князей Священной Римской империи.
Родственники и взяли на себя заботу о семье. Крестная Зандры, английская герцогиня, нашла детям няньку: тетя Джозефина, жена владельца одного из лондонских коммерческих банков, придумала для стремительно спивающегося Штефана какую-то синекуру, а кузен Колин обеспечил семью маленькой, но зато бесплатной квартирой в престижном районе.
Впрочем, руководила всеми операциями тетя Джозефина. Когда Зандре исполнилось шесть лет, она объявила Штефану тоном, не терпящим возражения, в какую именно школу следует определить девочку. Плата за обучение была баснословной, но все расходы, разумеется, взяли на себя родственники. Так начались английские университеты Зандры. Вскоре за ней последовал и Рудольф. Два года спустя его отдали в привилегированную школу для мальчиков.
По мере того как Зандра росла, ей становилось все яснее, что она не похожа на других, что ей нет места ни среди простолюдинов, ни в мире спесивых богачей, кичащихся своей знатностью. В восемнадцать лет ее представили ко двору. А вскоре последовало событие не менее важное – выход в свет. Это был почтенный, испытанный временем и поколениями ритуал – например, тетя Джозефина именно так познакомилась со своим будущим мужем.
Но если тетя считала, что Зандре будет нетрудно найти спутника жизни, ее ждало жестокое разочарование. Прием следовал за приемом, бал за балом, Зандру осаждали десятки молодых людей, соискателей ее руки, но в каждом она находила какой-то недостаток. У тети Джозефины опустились руки. «Нищие не могут себе позволить быть разборчивыми, – жаловалась она своим сестрам, – а наша Зандра слишком привередлива. Особенно, – зловеще добавляла она, – для девушки „в ее положении“».
Сестры выразили полное сочувствие. «Не расстраивайся, Джози, – погладила ее по руке Александра, – ты сделала все, что от тебя зависело. Упрекнуть тебя не в чем».
– Ладно, будь что будет, – вздохнула Джозефина. – Пусть продолжает учебу, найдет какую-нибудь работу. Наверное, только Бог знает, что ей суждено. Ей решать.
Зандра решила и остановилась на университете. А два года спустя в Оксфорд поступил и Рудольф.
С тех пор она его почти не видела. Школьниками они еще могли мечтать о лете, которое проведут вместе, но теперь он строил собственные планы, в которых ей могло и не оказаться места.
Объяснялось все просто – Рудольф фон Хобург-Уилленлоу открыл для себя мир женщин. Вскоре за ним уже числилась целая вереница поверженных красавиц, что и неудивительно – у этого молодого человека было такое неотразимое обаяние, что женщины у него разве что с рук не ели. А Зандра тем временем усердно занималась историей искусств, хотя вовсе не была уверена в том, что именно это дело ее жизни.
А затем был объявлен конкурс на звание «Мисс Великобритания». Зандра и не думала в нем участвовать, но одна из ее подруг настойчиво упрашивала:
– Брось упрямиться, Зандра, что ты теряешь? К тому же если уж я решилась, то тебе сам Бог велел! Порезвимся от души! Не будь занудой, соглашайся.
Словом, Зандра попала на конкурс. Разумеется, это была чистая погоня за журавлем, о выигрыше она и не думала.
Тем большим было изумление, когда ее объявили победительницей.
Изумилась и тетя Джозефина, которую никто не подумал поставить в известность о происходящем и которая нашла, что наследнице князей Священной Римской империи не пристало участвовать в подобного рода спектаклях.
Так или иначе, пришла хрупкая, как мотылек, слава и вместе с ней – приглашение в Каракас на конкурс красоты «Мисс мира». Увы, Зандра не прошла даже во второй тур, зато обрела множество новых друзей, и прежде всего Дину Ван Влит – «Мисс Нидерланды». Из Каракаса она вернулась к прежней жизни в Англии.
Но тетя Джозефина отказалась оплачивать ее дальнейшее обучение.
– Все, отныне я умываю руки! – безапелляционно заявила престарелая матрона. – Я безуспешно пыталась найти тебе жениха. Я оплачивала твою учебу, а ты вон какую штуку выкинула. Теперь, милочка, сама о себе заботься.
Хочешь не хочешь, пришлось искать работу. Зандра исходила пешком десятки километров. Стучалась в агентства по найму. Пыталась устроиться манекенщицей, но выяснилось, что там надо раздеваться. Знания в области истории искусств, как и титул «Мисс Великобритания», дополнительных очков ей не принесли. Что же касается впечатляющей родословной, то на нее вообще всем было наплевать. Зандра оказалась в тупике.
Но тут ей повстречался молодой бизнесмен Марк Брэндон, вице-президент фирмы по обслуживанию специальных туристических групп из-за границы.
– Мы организуем так называемый Королевский тур, – пояснил он. – Каждая группа состоит из двадцати четырех человек, их расселяют по замкам, переоборудованным в гостиницы, сельским коттеджам, садовым домикам, возят на скачки в Эскот и так далее. В общем, главное – чтобы туристы почувствовали прелесть жизни богатых и титулованных особ, о которой дома они могут только мечтать.
Далее Марк Брэндон заметил, что пока ему не хватает для Королевского тура действительно родовитой леди, которая принимала бы туристов в роскошно обставленной городской квартире.
– Единственное, что требуется, так это дважды в неделю примерно по часу потягивать шампанское, болтать и фотографироваться с нашими клиентами, – заключил он. – Пусть потом хвастают дома, что общались с настоящими аристократами.
А в перерывах между этими визитами роскошные апартаменты в ее распоряжении на все время действия контракта. Гардероб, драгоценности, приходящая прислуга – прилагаются. И, естественно, зарплата.
– Мы будем платить вам двести фунтов в неделю, – ослепительно улыбнулся Марк Брэндон. – Годится?
– Надо подумать. – Что-то в этом предложении смущало Зандру.
Но на следующий день все за нее решил, быть может, сам того не желая, Рудольф. Он пришел попросить денег.
– Я тут задолжал немного... – Рудольф пытался держаться непринужденно, но его выдавали пальцы – они выбивали крупную дробь о стенку бокала, в котором он смешал себе коктейль.
– Ну что ж, – вздохнула Зандра, – и сколько же тебе на сей раз нужно?
Рудольф откашлялся и посмотрел на кончики своих туфель.
– А сколько... сколько у тебя есть?
– Рудольф! – Зандра внимательно посмотрела на него.
– Видишь ли... я проигрался в карты. – Он старательно избегал ее взгляда. – Надо платить, эти ребята шутить не любят. Это нам с тобой нужно? – Рудольф наконец посмотрел ей прямо в глаза и попытался улыбнуться, но улыбка получилась вымученной и фальшивой.
Пришлось позвонить Марку Брэндону и принять предложение. Зандра переехала в роскошные апартаменты и начала дважды в неделю принимать участников программы «Королевский тур».
Вид у Зандры был поистине королевский. Ну, скажем, графский.
Клиенты были вполне удовлетворены.
В отличие от тети Джозефины. Услышав о переменах в судьбе племянницы, старая матрона пришла в ужас. Настолько, что забыла о своем отказе оплачивать учебу Зандры и стала умолять ее вернуться в университет.
Но девушка и слышать об этом не хотела.
– Мне нравится моя работа, – упрямо твердила она.
И это были не просто слова. Зандре действительно нравилась обретенная независимость, у нее не было ни малейшего желания возвращаться под крыло тети Джозефины и принимать подачки.
А потом умер отец – разумеется, от цирроза печени.
Тут-то и пришла настоящая беда.
Едва тело Штефана фон Хобург-Уилленлоу было предано земле, как Рудольф начал шататься по игорным домам, повсюду намекая на то, что как только завещание вступит в законную силу, ему достанутся миллионы. Хозяева заведений с радостью предоставили ему кредит. Повсюду его встречали как самого дорогого гостя.
В первый же вечер он проиграл несколько сотен фунтов; кредит был продлен. Неделя шла за неделей, его долг вырос до нескольких тысяч, а по прошествии месяцев – до невероятных размеров, учитывая грабительские проценты.
Собственники игорных домов решили, что пора потолковать с клиентом. Пока по-хорошему.
– Адвокаты говорят, что ждать осталось совсем недолго, – храбро соврал Рудольф. – Законность завещания все еще проверяется, но это обычная формальность. А теперь как насчет еще нескольких тысчонок?..
Кредит был продлен. Снова и снова.
А потом наступил неизбежный крах. Рудольфу дали неделю на оплату долга – в противном случае...
Когда неделя прошла, Рудольф, возвращаясь на рассвете домой, увидел, как от стены отделяются трое громил. При свете фонаря были видны железные шипы кастетов на их кулаках. В таких случаях действие опережает мысль. Рудольф бросился на землю, перекатился через клумбу и вскочил на ноги. Тут он скорее почувствовал, нежели увидел, что ворота, ведущие на улицу, перекрывает четвертый, а в руках у него железный брус.
С невероятным усилием Рудольф вспрыгнул на высокую стену, ограждающую двор, и приземлился на противоположной стороне. Его спасли только хорошая реакция и чистое везение. Но пуля просвистела слишком близко. Беспокоиться было о чем.
Зандре это стало ясно, когда ее в половине пятого утра разбудил телефонный звонок.
– Слушай меня, – в трубке зазвучал прерывистый голос Рудольфа, – слушай и, ради Бога, не перебивай.
И он рассказал ей все.
– Рудольф, немедленно иди в полицию, – сказала она, удивляясь собственному спокойствию.
– Полиция не поможет. – Он хрипло рассмеялся. – Только хуже будет.
– Рудольф, где ты? – Ответа не последовало, и Зандра настойчиво повторила: – Откуда... ты... звонишь?
– Лучше тебе этого не знать, Зан... – Было слышно, как Рудольф тяжело переводит дыхание. – Мне надо залечь на дно, так что не беспокойся, если некоторое время от меня не будет вестей. – Все, бегу. – В трубке послышались короткие гудки.
Через тринадцать часов к дому подъехал автобус с туристами. Зандра работала с ними словно на автопилоте, механически выполняя свои обязанности – болтала о чем-то с вымученной улыбкой на губах, фотографировалась с домохозяйками, пенсионерами, зерноторговцами из медвежьих углов Америки, прибывших в Англию в сопровождении своих благоверных.
Но гостей Зандра словно не видела. На уме у нее был только Рудольф. Где он? Что с ним? Как ему выбраться из этой передряги?
Туристы уже собирались уходить, когда в дверь позвонили. Открыть пошел привратник – характерный актер, которого время от времени нанимали на такие роли. Грубо его оттолкнув, в гостиную вломились три типа в кричаще-безвкусных костюмах.
Один, выхватив у какого-то туриста бутылку шампанского, опорожнил ее одним глотком и швырнул в камин. Бутылка разлетелась вдребезги.
Другой плюхнулся на диван, нагло положив ноги на колени благоухающей духами пожилой даме.
Третий зажег сигару и, заложив руки за спину, принялся расхаживать по комнате, словно оценивая ее. Затем он вытащил сигару изо рта и, вызывающе стряхнув пепел на пушистый ковер, растер его башмаком.
– Это ты тут графиня? – На его изрытом оспинами лице появилась мерзкая улыбка.
– Да, я Зандра фон Хобург-Уилленлоу, графиня Графбург. – Голос Зандры прозвучал спокойно, но ее глаза гневно сверкали. – Будьте любезны подождать в прихожей, и я выйду к вам, как только провожу своих гостей.
Подонок и бровью не повел.
– Нам нужен твой сопливый братец. – Приблизившись к ней, он пыхнул сигарой и уставился на нее холодными неподвижными глазами. – Только не говори, что не знаешь, где он. – Он выпустил струю дыма прямо в лицо Зандре.
Щеки у нее так и полыхали, но девушке удавалось сохранить самообладание. С достоинством – врожденным и благоприобретенным – она повернулась к туристам и сказала:
– Прошу извинить меня за это грубое вторжение. И спасибо, что пришли. Мы славно провели время.
Избегая ее взгляда, туристы поспешно отставили недопитые бокалы, накинули пальто и гуськом потянулись к выходу.
– Уютное местечко, ничего не скажешь, – заметил с пакостной улыбкой громила-курильщик, дождавшись, пока за туристами и привратником закроется дверь. – Я не прочь бы пожить здесь немного. Ну а теперь... не тяни резину, говори, где этот мальчишка, который называет себя твоим братом!
– Понятия не имею. – Зандра твердо посмотрела на него.
– Очень жаль.
Казалось, он был полностью поглощен своей сигарой: перекатывал ее между пальцами и время от времени глубоко затягивался. Наконец он поднял взгляд на Зандру.
– Но ведь вы разговаривали? – В его голосе послышалась скрытая угроза.
– Да, сегодня утром брат мне звонил, – призналась Зандра, чувствуя, как на нее накатывает липкий страх. – Но где он, не сказал. Честное слово, не знаю!
– Да? Надеюсь, ты не думаешь, будто мы тебе поверим?
– Это уж как вам будет угодно. – Зандра прямо посмотрела на него. – И честно говоря, я ничего не сказала бы, даже если бы знала.
Молниеносным движением он схватил ее за запястье и рывком притянул к себе.
– Ну, это мы сейчас увидим.
Он с нарочитой неторопливостью приблизил горящий кончик сигары к ее ладони. Нежную кожу опалило жаром. Зандра невольно вздрогнула.
– Зачем нарываться на неприятности? – Он полоснул ее взглядом, словно ножом. – Выкладывай, где он, и все будет в порядке.
– Больше мне сказать нечего!
Сожалеюще поцокав языком, он еще на полдюйма приблизил к ее руке горящую сигару. Зрачки у Зандры в ужасе расширились.
– Проклятие! – прошептала она. – Ну как мне вас убедить, что я говорю правду?
– Может, так? – Он с ухмылкой вдавил сигару ей в ладонь.
Зандру пронзила острая боль. Глаза наполнились слезами. Она едва удержалась от того, чтобы не вскрикнуть.
Он дважды повторил эту операцию, всякий раз раскуривая сигару и вдавливая ее в одно и то же место, так что кожа на ладони мгновенно вздулась и покраснела. И все же у Зандры достало сил не закричать – такой радости она ему не доставила.
Когда стало ясно, что ей действительно нечего сказать, один из налетчиков прошелся по квартире, методически отключая один за другим телефонные аппараты, за исключением того, что стоял в гостиной. Затем палач повел Зандру наверх, в спальню.
– Будь у твоего братца хотя бы половина твоих мозгов, нам не пришлось бы делать тебе больно, – сказал он.
– А будь хоть половина моих мозгов у тебя, – Зандра бросила на него испепеляющий взгляд, – ты бы не посмел мучить женщин.
С этими словами Зандра без сопротивления вошла в спальню и громко хлопнула за собой дверью. Снаружи щелкнул замок. Прижавшись ухом к скважине, она услышала удаляющиеся шаги.
Она без промедления принялась за дело. Прежде всего сняла «графское» платье, кое-как смазала рану, натянула джинсы, свитер и потертую мотоциклетную куртку.
Затем принялась шарить в столике, где держала паспорт и около трехсот фунтов ассигнациями; запихнула в огромную дорожную сумку все необходимое и, наконец, осторожно открыла окно, прямо за которым рос старый вяз.
Выбросив наружу сумку и башмаки, Зандра на секунду замерла – надо убедиться, что мерзкая троица ничего не услышала. Затем она перелезла через подоконник, набрала в грудь побольше воздуха и уцепилась за ближайшую ветку.
Спуск оказался быстрым, ее бегства никто не заметил.
Когда налетчики обнаружили, что птичка упорхнула, Зандра уже была в Хитроу с посадочным талоном в руках.
И все же лишь после того, как самолет поднялся в воздух и взял курс на Нью-Йорк, Зандра вздохнула свободно.
Сидя в кресле автобуса, направляющегося на Манхэттен, она молча проклинала того, кто втянул ее в эту историю.
Рудольфа фон Хобург-Уилленлоу. Братца-графа.
Дерьмо собачье – вот что он такое!
– А я бы не прочь поразвлечься, – не отставая от нее, проговорил какой-то мальчишка-клерк так, чтобы она услышала.
Поскольку простое молчание явно не умерило его пыла, Зандра смерила наглеца ледяным взглядом.
– Ну а я давно уже взяла за правило не связываться с младенцами, – громко сказала она, и мальчишка испуганно отшатнулся.
Зандра, поправив на плече внушительных размеров сумку, прибавила шагу. Она давно уже научилась отшивать незнакомцев. Ей пришлось овладеть этим искусством, ибо мужчины липли к ней, как мухи к меду.
У двадцатидевятилетней Зандры было лицо королевы красоты, каковой ее однажды и выбрали, и тело шлюхи, а вот шлюхой она ни в коей мере не была. В широко расставленных, блестящих, с прозеленью глазах плясали чертики, а пухлые губы отличались редкостной чувственностью.
Ростом она была пять футов десять дюймов без туфель, а коже того удивительного фарфорового оттенка, которым так знамениты англичанки, придавали особое очарование упорно не сходившие с носа веснушки. Весила Зандра сто восемнадцать фунтов, над ее головой легким, невесомым облаком плыли апельсинового цвета волосы.
Любого другого ее наряд – мешковатый, грубой вязки свитер, изрядно потертая рокерская куртка, тесные выцветшие джинсы, заправленные в ярко-красные зашнурованные ботинки, тоже далеко не первой свежести, – разом переместил бы куда-нибудь на самую нижнюю ступеньку общественной лестницы. Но на ней все эти вещи смотрелись просто неотразимо, ибо Зандра принадлежала к тем очень немногим женщинам, которые выглядят шикарно, что бы ни надели.
Удивительно, но, привлекая мужчин, Зандра не отталкивала и женщин, ибо вместе с красотой была наделена живым характером, веселым нравом и той неподдельной простотой, которая как бы позволяет не замечать неотразимой внешности. Она могла вести себя вызывающе, вышучивать окружающих, вообще позволять себе что угодно, – все получалось так естественно и непринужденно, что никому и в голову не приходило обидеться.
Но двадцать четыре часа назад неизменная жизнерадостность ее покинула, и требовалось время, чтобы вернуться в обычное состояние.
Продвигаясь с толпой пассажиров к стоянке такси и автобусов, Зандра в душе благословляла Дину Голдсмит. Не будь ее старой подруги, ей было бы негде укрыться – и тогда?
«Тогда я бы оказалась в руках этих варваров», – мрачно подумала она.
При воспоминании о случившемся Зандра вздрогнула, поврежденная рука заныла под плотной повязкой.
Оказавшись у выхода из международного аэропорта, Зандра на секунду заколебалась – подождать автобуса или, плюнув на все, взять такси. В сумочке у нее сейчас, кажется, меньше ста долларов, но стоит ли об этом думать, когда, если не считать ноющей раны на руке, она в целости и сохранности и ничто ей больше не угрожает?
А ведь все могло обернуться иначе.
Анна Зандра Элизабет Терезия Шарлотта фон Хобург-Уилленлоу, графиня Графбург, родилась в Лондоне, а два года спустя там же появился на свет ее брат Рудольф. Счастья это, мягко говоря, семье не принесло.
И ее-то, Зандры, появление на свет мать, особа хрупкого телосложения, выдержала с трудом, а следующая беременность оказалась и вовсе фатальной. Лавиния фон Хобург-Уилленлоу умерла родами, а младенец выжил только благодаря неимоверным усилиям лучших акушеров.
Отец Зандры, Штефан, был вне себя от горя. Смерть любимой жены повергла его в полное отчаяние. Когда он на ней женился, его состояние в Чехословакии оценивалось как одно из крупнейших в Европе, но все прибрали к рукам Советы. Безвременная смерть жены и внезапно свалившаяся нищета просто доконали его. В этих условиях двухлетняя дочь и сын-младенец – обладатели громоздких и никому не нужных титулов – превратились в серьезную проблему.
Неудивительно, что Штефан начал искать утешения в бутылке.
К счастью, у него не было недостатка в богатых и знатных родственниках, чье состояние, вложенное в ценные бумаги и недвижимость на Западе, не только никуда не исчезло, но постоянно умножалось; смесь благородных кровей – преимущество немалое, а ведь Зандра числила в родственниках большинство английских герцогов и герцогинь, впрочем, как и знатных особ во Франции. К тому же через своего деда по отцовской линии она была связана с фон Энгельвейзенами и, стало быть, вела родословную, пусть и довольно извилистую, от князей Священной Римской империи.
Родственники и взяли на себя заботу о семье. Крестная Зандры, английская герцогиня, нашла детям няньку: тетя Джозефина, жена владельца одного из лондонских коммерческих банков, придумала для стремительно спивающегося Штефана какую-то синекуру, а кузен Колин обеспечил семью маленькой, но зато бесплатной квартирой в престижном районе.
Впрочем, руководила всеми операциями тетя Джозефина. Когда Зандре исполнилось шесть лет, она объявила Штефану тоном, не терпящим возражения, в какую именно школу следует определить девочку. Плата за обучение была баснословной, но все расходы, разумеется, взяли на себя родственники. Так начались английские университеты Зандры. Вскоре за ней последовал и Рудольф. Два года спустя его отдали в привилегированную школу для мальчиков.
По мере того как Зандра росла, ей становилось все яснее, что она не похожа на других, что ей нет места ни среди простолюдинов, ни в мире спесивых богачей, кичащихся своей знатностью. В восемнадцать лет ее представили ко двору. А вскоре последовало событие не менее важное – выход в свет. Это был почтенный, испытанный временем и поколениями ритуал – например, тетя Джозефина именно так познакомилась со своим будущим мужем.
Но если тетя считала, что Зандре будет нетрудно найти спутника жизни, ее ждало жестокое разочарование. Прием следовал за приемом, бал за балом, Зандру осаждали десятки молодых людей, соискателей ее руки, но в каждом она находила какой-то недостаток. У тети Джозефины опустились руки. «Нищие не могут себе позволить быть разборчивыми, – жаловалась она своим сестрам, – а наша Зандра слишком привередлива. Особенно, – зловеще добавляла она, – для девушки „в ее положении“».
Сестры выразили полное сочувствие. «Не расстраивайся, Джози, – погладила ее по руке Александра, – ты сделала все, что от тебя зависело. Упрекнуть тебя не в чем».
– Ладно, будь что будет, – вздохнула Джозефина. – Пусть продолжает учебу, найдет какую-нибудь работу. Наверное, только Бог знает, что ей суждено. Ей решать.
Зандра решила и остановилась на университете. А два года спустя в Оксфорд поступил и Рудольф.
С тех пор она его почти не видела. Школьниками они еще могли мечтать о лете, которое проведут вместе, но теперь он строил собственные планы, в которых ей могло и не оказаться места.
Объяснялось все просто – Рудольф фон Хобург-Уилленлоу открыл для себя мир женщин. Вскоре за ним уже числилась целая вереница поверженных красавиц, что и неудивительно – у этого молодого человека было такое неотразимое обаяние, что женщины у него разве что с рук не ели. А Зандра тем временем усердно занималась историей искусств, хотя вовсе не была уверена в том, что именно это дело ее жизни.
А затем был объявлен конкурс на звание «Мисс Великобритания». Зандра и не думала в нем участвовать, но одна из ее подруг настойчиво упрашивала:
– Брось упрямиться, Зандра, что ты теряешь? К тому же если уж я решилась, то тебе сам Бог велел! Порезвимся от души! Не будь занудой, соглашайся.
Словом, Зандра попала на конкурс. Разумеется, это была чистая погоня за журавлем, о выигрыше она и не думала.
Тем большим было изумление, когда ее объявили победительницей.
Изумилась и тетя Джозефина, которую никто не подумал поставить в известность о происходящем и которая нашла, что наследнице князей Священной Римской империи не пристало участвовать в подобного рода спектаклях.
Так или иначе, пришла хрупкая, как мотылек, слава и вместе с ней – приглашение в Каракас на конкурс красоты «Мисс мира». Увы, Зандра не прошла даже во второй тур, зато обрела множество новых друзей, и прежде всего Дину Ван Влит – «Мисс Нидерланды». Из Каракаса она вернулась к прежней жизни в Англии.
Но тетя Джозефина отказалась оплачивать ее дальнейшее обучение.
– Все, отныне я умываю руки! – безапелляционно заявила престарелая матрона. – Я безуспешно пыталась найти тебе жениха. Я оплачивала твою учебу, а ты вон какую штуку выкинула. Теперь, милочка, сама о себе заботься.
Хочешь не хочешь, пришлось искать работу. Зандра исходила пешком десятки километров. Стучалась в агентства по найму. Пыталась устроиться манекенщицей, но выяснилось, что там надо раздеваться. Знания в области истории искусств, как и титул «Мисс Великобритания», дополнительных очков ей не принесли. Что же касается впечатляющей родословной, то на нее вообще всем было наплевать. Зандра оказалась в тупике.
Но тут ей повстречался молодой бизнесмен Марк Брэндон, вице-президент фирмы по обслуживанию специальных туристических групп из-за границы.
– Мы организуем так называемый Королевский тур, – пояснил он. – Каждая группа состоит из двадцати четырех человек, их расселяют по замкам, переоборудованным в гостиницы, сельским коттеджам, садовым домикам, возят на скачки в Эскот и так далее. В общем, главное – чтобы туристы почувствовали прелесть жизни богатых и титулованных особ, о которой дома они могут только мечтать.
Далее Марк Брэндон заметил, что пока ему не хватает для Королевского тура действительно родовитой леди, которая принимала бы туристов в роскошно обставленной городской квартире.
– Единственное, что требуется, так это дважды в неделю примерно по часу потягивать шампанское, болтать и фотографироваться с нашими клиентами, – заключил он. – Пусть потом хвастают дома, что общались с настоящими аристократами.
А в перерывах между этими визитами роскошные апартаменты в ее распоряжении на все время действия контракта. Гардероб, драгоценности, приходящая прислуга – прилагаются. И, естественно, зарплата.
– Мы будем платить вам двести фунтов в неделю, – ослепительно улыбнулся Марк Брэндон. – Годится?
– Надо подумать. – Что-то в этом предложении смущало Зандру.
Но на следующий день все за нее решил, быть может, сам того не желая, Рудольф. Он пришел попросить денег.
– Я тут задолжал немного... – Рудольф пытался держаться непринужденно, но его выдавали пальцы – они выбивали крупную дробь о стенку бокала, в котором он смешал себе коктейль.
– Ну что ж, – вздохнула Зандра, – и сколько же тебе на сей раз нужно?
Рудольф откашлялся и посмотрел на кончики своих туфель.
– А сколько... сколько у тебя есть?
– Рудольф! – Зандра внимательно посмотрела на него.
– Видишь ли... я проигрался в карты. – Он старательно избегал ее взгляда. – Надо платить, эти ребята шутить не любят. Это нам с тобой нужно? – Рудольф наконец посмотрел ей прямо в глаза и попытался улыбнуться, но улыбка получилась вымученной и фальшивой.
Пришлось позвонить Марку Брэндону и принять предложение. Зандра переехала в роскошные апартаменты и начала дважды в неделю принимать участников программы «Королевский тур».
Вид у Зандры был поистине королевский. Ну, скажем, графский.
Клиенты были вполне удовлетворены.
В отличие от тети Джозефины. Услышав о переменах в судьбе племянницы, старая матрона пришла в ужас. Настолько, что забыла о своем отказе оплачивать учебу Зандры и стала умолять ее вернуться в университет.
Но девушка и слышать об этом не хотела.
– Мне нравится моя работа, – упрямо твердила она.
И это были не просто слова. Зандре действительно нравилась обретенная независимость, у нее не было ни малейшего желания возвращаться под крыло тети Джозефины и принимать подачки.
А потом умер отец – разумеется, от цирроза печени.
Тут-то и пришла настоящая беда.
Едва тело Штефана фон Хобург-Уилленлоу было предано земле, как Рудольф начал шататься по игорным домам, повсюду намекая на то, что как только завещание вступит в законную силу, ему достанутся миллионы. Хозяева заведений с радостью предоставили ему кредит. Повсюду его встречали как самого дорогого гостя.
В первый же вечер он проиграл несколько сотен фунтов; кредит был продлен. Неделя шла за неделей, его долг вырос до нескольких тысяч, а по прошествии месяцев – до невероятных размеров, учитывая грабительские проценты.
Собственники игорных домов решили, что пора потолковать с клиентом. Пока по-хорошему.
– Адвокаты говорят, что ждать осталось совсем недолго, – храбро соврал Рудольф. – Законность завещания все еще проверяется, но это обычная формальность. А теперь как насчет еще нескольких тысчонок?..
Кредит был продлен. Снова и снова.
А потом наступил неизбежный крах. Рудольфу дали неделю на оплату долга – в противном случае...
Когда неделя прошла, Рудольф, возвращаясь на рассвете домой, увидел, как от стены отделяются трое громил. При свете фонаря были видны железные шипы кастетов на их кулаках. В таких случаях действие опережает мысль. Рудольф бросился на землю, перекатился через клумбу и вскочил на ноги. Тут он скорее почувствовал, нежели увидел, что ворота, ведущие на улицу, перекрывает четвертый, а в руках у него железный брус.
С невероятным усилием Рудольф вспрыгнул на высокую стену, ограждающую двор, и приземлился на противоположной стороне. Его спасли только хорошая реакция и чистое везение. Но пуля просвистела слишком близко. Беспокоиться было о чем.
Зандре это стало ясно, когда ее в половине пятого утра разбудил телефонный звонок.
– Слушай меня, – в трубке зазвучал прерывистый голос Рудольфа, – слушай и, ради Бога, не перебивай.
И он рассказал ей все.
– Рудольф, немедленно иди в полицию, – сказала она, удивляясь собственному спокойствию.
– Полиция не поможет. – Он хрипло рассмеялся. – Только хуже будет.
– Рудольф, где ты? – Ответа не последовало, и Зандра настойчиво повторила: – Откуда... ты... звонишь?
– Лучше тебе этого не знать, Зан... – Было слышно, как Рудольф тяжело переводит дыхание. – Мне надо залечь на дно, так что не беспокойся, если некоторое время от меня не будет вестей. – Все, бегу. – В трубке послышались короткие гудки.
Через тринадцать часов к дому подъехал автобус с туристами. Зандра работала с ними словно на автопилоте, механически выполняя свои обязанности – болтала о чем-то с вымученной улыбкой на губах, фотографировалась с домохозяйками, пенсионерами, зерноторговцами из медвежьих углов Америки, прибывших в Англию в сопровождении своих благоверных.
Но гостей Зандра словно не видела. На уме у нее был только Рудольф. Где он? Что с ним? Как ему выбраться из этой передряги?
Туристы уже собирались уходить, когда в дверь позвонили. Открыть пошел привратник – характерный актер, которого время от времени нанимали на такие роли. Грубо его оттолкнув, в гостиную вломились три типа в кричаще-безвкусных костюмах.
Один, выхватив у какого-то туриста бутылку шампанского, опорожнил ее одним глотком и швырнул в камин. Бутылка разлетелась вдребезги.
Другой плюхнулся на диван, нагло положив ноги на колени благоухающей духами пожилой даме.
Третий зажег сигару и, заложив руки за спину, принялся расхаживать по комнате, словно оценивая ее. Затем он вытащил сигару изо рта и, вызывающе стряхнув пепел на пушистый ковер, растер его башмаком.
– Это ты тут графиня? – На его изрытом оспинами лице появилась мерзкая улыбка.
– Да, я Зандра фон Хобург-Уилленлоу, графиня Графбург. – Голос Зандры прозвучал спокойно, но ее глаза гневно сверкали. – Будьте любезны подождать в прихожей, и я выйду к вам, как только провожу своих гостей.
Подонок и бровью не повел.
– Нам нужен твой сопливый братец. – Приблизившись к ней, он пыхнул сигарой и уставился на нее холодными неподвижными глазами. – Только не говори, что не знаешь, где он. – Он выпустил струю дыма прямо в лицо Зандре.
Щеки у нее так и полыхали, но девушке удавалось сохранить самообладание. С достоинством – врожденным и благоприобретенным – она повернулась к туристам и сказала:
– Прошу извинить меня за это грубое вторжение. И спасибо, что пришли. Мы славно провели время.
Избегая ее взгляда, туристы поспешно отставили недопитые бокалы, накинули пальто и гуськом потянулись к выходу.
– Уютное местечко, ничего не скажешь, – заметил с пакостной улыбкой громила-курильщик, дождавшись, пока за туристами и привратником закроется дверь. – Я не прочь бы пожить здесь немного. Ну а теперь... не тяни резину, говори, где этот мальчишка, который называет себя твоим братом!
– Понятия не имею. – Зандра твердо посмотрела на него.
– Очень жаль.
Казалось, он был полностью поглощен своей сигарой: перекатывал ее между пальцами и время от времени глубоко затягивался. Наконец он поднял взгляд на Зандру.
– Но ведь вы разговаривали? – В его голосе послышалась скрытая угроза.
– Да, сегодня утром брат мне звонил, – призналась Зандра, чувствуя, как на нее накатывает липкий страх. – Но где он, не сказал. Честное слово, не знаю!
– Да? Надеюсь, ты не думаешь, будто мы тебе поверим?
– Это уж как вам будет угодно. – Зандра прямо посмотрела на него. – И честно говоря, я ничего не сказала бы, даже если бы знала.
Молниеносным движением он схватил ее за запястье и рывком притянул к себе.
– Ну, это мы сейчас увидим.
Он с нарочитой неторопливостью приблизил горящий кончик сигары к ее ладони. Нежную кожу опалило жаром. Зандра невольно вздрогнула.
– Зачем нарываться на неприятности? – Он полоснул ее взглядом, словно ножом. – Выкладывай, где он, и все будет в порядке.
– Больше мне сказать нечего!
Сожалеюще поцокав языком, он еще на полдюйма приблизил к ее руке горящую сигару. Зрачки у Зандры в ужасе расширились.
– Проклятие! – прошептала она. – Ну как мне вас убедить, что я говорю правду?
– Может, так? – Он с ухмылкой вдавил сигару ей в ладонь.
Зандру пронзила острая боль. Глаза наполнились слезами. Она едва удержалась от того, чтобы не вскрикнуть.
Он дважды повторил эту операцию, всякий раз раскуривая сигару и вдавливая ее в одно и то же место, так что кожа на ладони мгновенно вздулась и покраснела. И все же у Зандры достало сил не закричать – такой радости она ему не доставила.
Когда стало ясно, что ей действительно нечего сказать, один из налетчиков прошелся по квартире, методически отключая один за другим телефонные аппараты, за исключением того, что стоял в гостиной. Затем палач повел Зандру наверх, в спальню.
– Будь у твоего братца хотя бы половина твоих мозгов, нам не пришлось бы делать тебе больно, – сказал он.
– А будь хоть половина моих мозгов у тебя, – Зандра бросила на него испепеляющий взгляд, – ты бы не посмел мучить женщин.
С этими словами Зандра без сопротивления вошла в спальню и громко хлопнула за собой дверью. Снаружи щелкнул замок. Прижавшись ухом к скважине, она услышала удаляющиеся шаги.
Она без промедления принялась за дело. Прежде всего сняла «графское» платье, кое-как смазала рану, натянула джинсы, свитер и потертую мотоциклетную куртку.
Затем принялась шарить в столике, где держала паспорт и около трехсот фунтов ассигнациями; запихнула в огромную дорожную сумку все необходимое и, наконец, осторожно открыла окно, прямо за которым рос старый вяз.
Выбросив наружу сумку и башмаки, Зандра на секунду замерла – надо убедиться, что мерзкая троица ничего не услышала. Затем она перелезла через подоконник, набрала в грудь побольше воздуха и уцепилась за ближайшую ветку.
Спуск оказался быстрым, ее бегства никто не заметил.
Когда налетчики обнаружили, что птичка упорхнула, Зандра уже была в Хитроу с посадочным талоном в руках.
И все же лишь после того, как самолет поднялся в воздух и взял курс на Нью-Йорк, Зандра вздохнула свободно.
Сидя в кресле автобуса, направляющегося на Манхэттен, она молча проклинала того, кто втянул ее в эту историю.
Рудольфа фон Хобург-Уилленлоу. Братца-графа.
Дерьмо собачье – вот что он такое!
Глава 4
Маккензи Тернер стремительной походкой шла на работу. На ногах у нее были трехцветные кроссовки. Помешанная на пунктуальности, она бы и побежала, но так наверняка вспотеешь, а даме это не пристало, особенно если служишь в таком почтенном заведении, как «Бергли».
«Черт бы побрал этого Чарли Ферраро!» – сквозь зубы пробормотала она, чувствуя, как при каждом шаге больно колотится о ребра кожаная сумка. Она никуда и никогда не опаздывает – никогда!
Дождавшись зеленого света на перекрестке, Кензи увидела в квартале отсюда здание «Бергли». Это был своего рода музей-самозванец, где произведения живописи не выставляют, а продают. Пожирая глазами величественное здание, Кензи вдруг почувствовала, как внутри у нее что-то затрепетало – так заточенная в клетку птица пытается вырваться из плена. Впервые предстоящий рабочий день вызывал у нее смутное беспокойство.
Новый хозяин.
Что это может означать? Увольнения? Более строгую дисциплину?
Впрочем, какой смысл гадать, рассудительно сказала себе Кензи, расправляя плечи. Скоро все и так выяснится.
«Черт бы побрал этого Чарли Ферраро!» – сквозь зубы пробормотала она, чувствуя, как при каждом шаге больно колотится о ребра кожаная сумка. Она никуда и никогда не опаздывает – никогда!
Дождавшись зеленого света на перекрестке, Кензи увидела в квартале отсюда здание «Бергли». Это был своего рода музей-самозванец, где произведения живописи не выставляют, а продают. Пожирая глазами величественное здание, Кензи вдруг почувствовала, как внутри у нее что-то затрепетало – так заточенная в клетку птица пытается вырваться из плена. Впервые предстоящий рабочий день вызывал у нее смутное беспокойство.
Новый хозяин.
Что это может означать? Увольнения? Более строгую дисциплину?
Впрочем, какой смысл гадать, рассудительно сказала себе Кензи, расправляя плечи. Скоро все и так выяснится.