Страница:
Разумеется, слов типа экономика и геополитика фараон не знал. Но ему их было знать не обязательно.
Важно было осознавать суть проблемы.
А она была очевидна.
Глава 9. План мести
Глава 10. Вольница начинает и выигрывает
Глава 11. Что может фараон
Важно было осознавать суть проблемы.
А она была очевидна.
Глава 9. План мести
Терраса из белого камня под навесом, поддерживаемым колоннами из того же камня. Свежий ветерок с моря. Огонь светильника мечется под его легкими порывами. И вино в чашах кажется черным.
– Вот так я и попала сюда, Зев, – закончила свой рассказ Яра. Она отпила из чаши.
– Не пей много, Яра, ведунам пить нельзя.
– Да, какая я ведунья? Глупая лосиха из варварского северного леса.
Ему снова становится остро жаль ее. В который уже раз за то время, что прошло с того мгновения, как он услышал ее зов, там, на невольничьем рынке.
– Не надо, Яра. Все пройдет.
– Если ты о шрамах на заду и бедрах, то они и так почти прошли.
– Все, забудь об этом!
– Слушаю, мой господин.
– Яра, ты еще станешь и богиней и царицей! А я тебе не господин, а твой родович. И твой мужчина. А ты моя женщина. И ты нужна мне. Я не просто выручил тебя. Ты тоже меня выручила и ты действительно нужна мне. Это Судьба, что мы встретились.
Поэтому отдохни, отоспись, отмойся.
А потом поговорим.
Она откинула назад свои густые волосы цвета меда и грустно подперла голову рукой.
– Ты придешь сегодня ко мне на ложе?
– Приду, Яра, приду. Но не сегодня. Сегодня спи, родимая. Спи, моя царица.
Эй, кто там! – он хлопнул в ладоши. Из полумрака выступила служанка. Местная уроженка.
– Проводи госпожу в ее комнаты! – резко сказал Зев. Он уже привык общаться со слугами так же, как и все вельможи на пространствах огромной Первой империи планеты Земля.
И вчерашняя рабыня Яра невольно вздрогнула от этого, внезапно изменившегося, голоса родного человека. Да, ей еще много надо было пройти, чтобы стать госпожой.
Ибо путь от рабыни до госпожи гораздо короче, чем путь от «лосихи из северного леса» до все той же госпожи. А она все еще оставалась этой «лосихой». Несмотря на «уроки» Соломона.
Но вот Зев, похоже, свой путь от волхва вольного народа до имперского вельможи уже дано прошел.
По напряженному лицу Зева стекал пот. Он уже долгое время водил руками над головой Яры, сидящей в кресле.
– Ну, как, легче? – спросил он. – Только не ври. Не ври! Мне надо знать, сколько волховской силы у меня осталось.
Она полуобернулась назад, схватила его руку и поцеловала в ладонь, прижав ее к своему лицу.
– Легче, правда, легче. Ты все еще колдун, мой родной. Не беспокойся. Конечно, не такой, как Веда. Но ведь ты и никогда не был таким сильным в ведовстве, как она.
Вопреки всем ожиданиям, Яру в доме Зева начали вдруг донимать многие недуги. Казалось, до этих пор она крепилась, а тут вдруг все горести прошлых месяцев враз проявились в виде недомоганий.
Зев в изнеможении, не присел, а просто рухнул на скамейку у ее кресла, откинув голову к ней на колени.
– А теперь я тебе поколдую, родимый. Можно?
– Конечно.
Она стала водить руками над его головой. И столько любви, благодарности и страстной нежности было в ее сердце, что рукам казалось передался этот душевный огонь. В кончиках пальцев стало ощущаться легкое покалывание. И она вдруг поняла, что в этот момент по отношению к Зеву ее колдовство действительно сильно.
Она мельком взглянула на него. И увидела подтверждение своей уверенности. Морщины на его лице на глазах разглаживались. Полуприкрытые глаза бодро распахнулись, устало откинутая голова энергично выпрямилась.
Гордость от сознания собственной силы заполнили ее. И дрожь восторга пронзила все ее тело, начинаясь от кончиков пальцев и распространяясь по рукам куда-то под сердце.
Зев вскинулся, повернулся к ней и прижал ее ладони к своим губам.
– Колдунья, ты моя колдунья! Где и когда ты научилась такому волховству?
Он знал, что получил то, в чем ему отказали на Лысой горе. Он снова был бодр, энергичен и ощутимо помолодел.
Но, взглянув на нее, он понял, что заметно посвежела и она. Щеки разрумянились, глаза блестели. Голова была гордо откинута назад. Перед ним снова была уверенная в себе дочь старшины рода.
Исчезла только дурная взбалмашенность избалованной мужским вниманием молодайки.
Ночью они любили друг друга долго, страстно и неистово. Небо уже начинало сереть, когда они в изнеможении прекратили ласкать друг друга. Она лежала у него на руке.
– О чем задумался, волхв-громовержец?
– О нас с тобой, о наших родовичах, о здешнем народце. Да мало ли о чем еще.
– Так сразу и обо всем? – тихо рассмеялась она.
– А почему нет? Я же волхв, который может охватить мыслью весь мир.
Знаешь, я был прав, когда говорил тебе, что Судьба послала тебя, чтобы спасти меня. Мне ведь отказали в помощи на Лысой горе. А вот ты дала мне то, что я мог бы получить на ведовском сборе.
– Как это, отказали? Расскажи.
И он рассказал ей о событиях на Лысой горе и о своей идее собрать волхвов в одно место. И о том, как и почему это отвергли Вольфганг, Тамирис и Сварог.
– Ну, скажи, разве я не прав? Разве ты не сильная ведунья? Разве сегодня ты это не продемонстрировала? Но почему ты должна быть исключена из общества волхвов только потому, что не можешь летать? Почему эта мелочь, Рыська учится у самой Веды, а ты обречена быть на вторых ролях? Чем ты хуже нее?
При упоминании Рыськи, легкая досада кольнула Яру. Она недовольно повернулась к Зеву. Но, наверное, слишком резко. Ибо почему-то вдруг засвербел один из рубцов на бедре. Надо же, сколько кувыркались в любовной игре, и ничего. А тут повернулась только, и засвербел.
Она вдруг вспомнила накатывающиеся волны обжигающей боли, свист розги и злорадные выкрики Соломона.
– Зев, но кормить нас на этой новой Лысой горе будут рабы.
– Рабов туда и близко не подпустят.
– Я не о том. Нам будут приносить то, что сделали рабы, которых будут продавать, изнурять непосильной работой, пороть…
– Забудь, я сказал! – досадливо бросил он.
– Не, знаю. Может и забуду. Но от этого ничего не изменится. Нам будут приносить то, что сделали рабы.
– А разве эти чернявые горбоносые уроды, потомки людоедов, годятся на что-то иное? Разве они в душе от рождения не рабы? Рабы или рабовладельцы, что, впрочем, одно и то же.
– Это их дела. Но зачем нам брать их грязные подношения? Не утратим ли мы от этого нашу колдовскую силу? Но тогда мы не поможем друг другу, даже собравшись вместе.
– Ты не права. Мы же с тобой смогли помочь друг другу? Только вдвоем. А если нас будет больше? Мы снова будем уверены в своем бессмертии. И не будем зависеть от умения летать.
– Мы будем зависеть от нечистых подношений.
– Знаешь, твое упрямство просто раздражает!
– Ну, так выпори меня, мой господин. Я же твоя рабыня, купленная на невольничьем рынке.
– Яра! Зачем ты так? Это нечестно.
Он вдруг как-то разом сник. И она испугалась, что результаты ее колдовства вдруг исчезнут. И перед ней вновь окажется усталый циничный вельможа, волхв, теряющий бессмертие.
– Прости, родимый, прости, – она страстно и нежно покрыла поцелуями его лицо и грудь. – Ну, прости глупую лосиху. Я же не ахти какая ведунья. Наверное, чего-то не понимаю. Это ты у нас один из самых сильных волхвов.
– Был. Был одним из самых сильных. Ладно, давай спать.
Они сидели во внутреннем дворике хором Зева у небольшого декоративного бассейна. На мраморном столе стояла ваза с фруктами.
Яра рассеянно отщипывала ягоды от виноградной кисти. Зев тоже сидел молча, задумавшись.
Вошла служанка.
– Тебя спрашивают, мой господин.
– Кто?
– Он назвался Аполлоном.
– Купала! Зови немедленно.
– Зев, почему Купала? Ведь назвали не совсем это имя?
– Яра, они не могут правильно произносить наши имена. Я, например, для них Зевс. А ты будешь Герой. Ну, а Купалу им легче всего переделать в Копполо, или Аполло, или Аполлона.
– Странно, значит тот купец, что завлек меня сюда, тоже не Харон?
– Да, он из этих, египетских или ханаанских. Скорее всего, Арон. Но переделался на эллинский лад Хароном.
– И он вез меня в страну мертвых. Вернее в страну, где я была бы живым мертвецом.
– Если бы ты дослушала меня вчера, то мы бы с тобой дошли до того, что этим потомкам людоедов нужны страшные сказки. И коли нам доведется придумывать для них эти сказки, давай сделаем твоего подлого купца Арона перевозчиком в страну мертвых Хароном.
– Я не совсем понимаю тебя, но давай. Этот добряк действительно был для меня перевозчиком в страну мертвых. А Соломон уже встречал меня в этой стране, как ее полноправный хозяин.
– А теперь хозяевами станем мы. Ты только не пытайся понять то, чего не сможешь, и слушайся меня.
– Слушаюсь, мой господин.
– Опять?!
– Ха, Яра! Кого я вижу в этой берлоге у Зева! Здрава будь, сестрица!
Купала излучал уверенность и веселье. Он легким шагом как будто не вошел, а влетел во внутренний дворик хором Зева.
– Вот и наш Купала, – сказал Зев. – Ну, как, все узнал, о чем мы с тобой договаривались?
– Все. А что, Яра теперь тоже с нами? Вижу, она неплохо тебе наволховала. Омолодился ты заметно.
– Да. Я, ты, да она. Пока нас трое. А теперь давай все по порядку.
– Да, земля здесь большая. Много стран в нее входят. Эллада только малая ее часть.
Основные земли лежат на восход и на полудень. Правит всем царь царей. Они называют его фарагун, или фараон. Пребывает он на берегу большой мутной реки под названием Ра. Там у него много дворцов.
– А зачем одному человеку так много дворцов? – спросила Яра.
Купала задумался.
– Яра, не перебивай! – досадливо сказал Зев.
Она опустила голову и промолчала.
А Купала продолжал.
– Большая часть земель населена людьми не черными и не белыми, какими-то носатыми, смуглыми. Женщины есть в любви весьма искушенные. Но какие-то некрасивые. С вечера еще ничего покажутся. А проведешь с такой ночь, и наутро подумаешь, – вот угораздило. Все время наших вспоминал.
Так что Яра, в праздник любви надо будет тебя найти, коль скоро других наших здесь нет, а Зев решил устроить все по-нашему.
– Купала, не болтай чепухи. Она моя женщина.
– Так я и не говорю, что она не твоя. Я же говорил о празднике любви. Таком как на Лысой горе. Или она твоя рабыня? Ты ее купил?
– Да, купил! И заплатил целых три золотых!
Яра вспыхнула и еще ниже опустила голову.
А Купала легкомысленно продолжал, возможно, приняв все за шутку.
– Ладно, народец у этого царя царей весьма никчемный. Но главное не это. У них полно храмов и есть свои боги.
– У них есть сильные ведуны?
– Слабоватые. Умеют в основном глаза отводить. Ну, травы и камни знают. Лечат плохо. Зато травить умеют. Я до того, как здесь поскитался и не знал вообще, что такое возможно.
Но, Зев, нам туда соваться нечего. Не сладим мы с этими жрецами и царями.
– Но почему? Когда я использовал свои умения, чтобы стать вельможей и богачом, у меня все получалось.
– Ты не покушался на их власть. Ты вырывал кусок для себя. А этим здесь все занимаются. Потом, получалось у тебя проявить себя в Элладе и Троаде. Это самые богатые провинции их царства, но власть их жрецов здесь пока не так сильна. Не так давно они в их империи.
Яра хотела спросить, что такое царства, империи, провинции, боги, жрецы. Но не решилась, полагая, что Зев рассердится. Однако она заметила, что для него и Купалы эти слова уже стали привычными.
– И еще, – продолжал Купала, – народ здесь другой. Они уже многие годы гонят сюда рабов с низовьев Большой реки. А их царьки предпочли белых рабынь дочерям столичных жрецов и вельмож. Так что и цари и простой люд по облику скорее наши.
Поэтому мы можем развернуться именно здесь. Но нам много и не надо. Верно? Даров Эллады и Троады хватит, чтобы прокормиться ведунам с Лысой горы. А нам ведь надо просто собраться всем, чтобы беззаботно жить в одном большом волховском сборе. Чтобы, если не хочешь, никуда не надо было летать для поддержания бессмертия.
– Зев, а что такое боги? – решилась спросить Яра.
– Слабые волхвы придумали для своих родовичей сказки про то, что им помогают некие гораздо более сильные волхвы. Которых они и прозвали богами.
– А зачем им это?
– Чтобы родовичи боялись, и кормили их, не требуя ведовской помощи взамен.
– Но нам то это зачем надо. Ведь вы хотите собрать сюда сильных волхвов?
– Вот соберем, и объявим их богами. Пусть поклоняются нам.
– Но, их, этот самый старший, наверное, не согласится?
– Так мы им поможем выйти из-под его власти. Сможем, Купала?
– Думаю, в Элладе сможем. А в Троаде нет.
– Вот тогда Эллада пойдет войной на Троаду. И их империи конец. Как я понял, здесь все богатства. А там только эти слабые волхвы, дурные цари и убогий народец. Пусть их много. Но это не противники.
Яра опять не все поняла, но вдруг осознала, что война это нечто, что даст возможность отомстить Харону и Соломону. Она содрогнулась, вспомнив накатывающиеся волны жгучей боли от розог Соломона и его потное волосатое тело, наваливающееся на нее ночами.
Но ведь Троада, это как раз окрестности города, куда ее привез Соломон. Где живет его родня и дети.
– Когда это будет? – хрипло спросила она.
– Что это? – удивился Зев.
– Война с Троадой.
– Яра, да ты становишься царицей, – воскликнул Купала. – Как быстро поняла то, что наши родовичи и представить не могут.
– Так, когда?
– Не скоро, Яра, не скоро. Но, куда нам спешить, мы же бессмертные.
– Значит, их я не изничтожу. Что ж, тогда изничтожу их семя. Детей. Или внуков. Или детей их внуков. Всех, всех, всех!
– Кого, их, Яра? – удивился Купала.
– Она знает, кого, – ответил за нее Зев. И добавил, – больше не вспоминай, что ты лосиха из северного леса. Ты настоящая богиня и царица. И сама теперь знаешь, что это так. А если чего непонятно, спрашивай, не стыдись.
А что из твоей прошлой жизни забыть, и что помнить тоже решай сама.
Но учти, забыть придется многое.
Она уже понимала, что придется забыть. Не то, что вызывает гнев и злобу. Эти воспоминания пригодятся, хоть и будут неприятными. Но без гнева и злобы не проживешь в этих местах, где море теплое, а люди свирепые. Тем более, не станешь их царицей и их богиней.
А вот беззлобные нравы родных холодных мест придется забыть начисто.
То, что составляло суть неудавшейся ведуньи Яры должно уйти из души царицы богов Геры, жены грозного и страшного бога-громовержца Зевса.
– Вот так я и попала сюда, Зев, – закончила свой рассказ Яра. Она отпила из чаши.
– Не пей много, Яра, ведунам пить нельзя.
– Да, какая я ведунья? Глупая лосиха из варварского северного леса.
Ему снова становится остро жаль ее. В который уже раз за то время, что прошло с того мгновения, как он услышал ее зов, там, на невольничьем рынке.
– Не надо, Яра. Все пройдет.
– Если ты о шрамах на заду и бедрах, то они и так почти прошли.
– Все, забудь об этом!
– Слушаю, мой господин.
– Яра, ты еще станешь и богиней и царицей! А я тебе не господин, а твой родович. И твой мужчина. А ты моя женщина. И ты нужна мне. Я не просто выручил тебя. Ты тоже меня выручила и ты действительно нужна мне. Это Судьба, что мы встретились.
Поэтому отдохни, отоспись, отмойся.
А потом поговорим.
Она откинула назад свои густые волосы цвета меда и грустно подперла голову рукой.
– Ты придешь сегодня ко мне на ложе?
– Приду, Яра, приду. Но не сегодня. Сегодня спи, родимая. Спи, моя царица.
Эй, кто там! – он хлопнул в ладоши. Из полумрака выступила служанка. Местная уроженка.
– Проводи госпожу в ее комнаты! – резко сказал Зев. Он уже привык общаться со слугами так же, как и все вельможи на пространствах огромной Первой империи планеты Земля.
И вчерашняя рабыня Яра невольно вздрогнула от этого, внезапно изменившегося, голоса родного человека. Да, ей еще много надо было пройти, чтобы стать госпожой.
Ибо путь от рабыни до госпожи гораздо короче, чем путь от «лосихи из северного леса» до все той же госпожи. А она все еще оставалась этой «лосихой». Несмотря на «уроки» Соломона.
Но вот Зев, похоже, свой путь от волхва вольного народа до имперского вельможи уже дано прошел.
По напряженному лицу Зева стекал пот. Он уже долгое время водил руками над головой Яры, сидящей в кресле.
– Ну, как, легче? – спросил он. – Только не ври. Не ври! Мне надо знать, сколько волховской силы у меня осталось.
Она полуобернулась назад, схватила его руку и поцеловала в ладонь, прижав ее к своему лицу.
– Легче, правда, легче. Ты все еще колдун, мой родной. Не беспокойся. Конечно, не такой, как Веда. Но ведь ты и никогда не был таким сильным в ведовстве, как она.
Вопреки всем ожиданиям, Яру в доме Зева начали вдруг донимать многие недуги. Казалось, до этих пор она крепилась, а тут вдруг все горести прошлых месяцев враз проявились в виде недомоганий.
Зев в изнеможении, не присел, а просто рухнул на скамейку у ее кресла, откинув голову к ней на колени.
– А теперь я тебе поколдую, родимый. Можно?
– Конечно.
Она стала водить руками над его головой. И столько любви, благодарности и страстной нежности было в ее сердце, что рукам казалось передался этот душевный огонь. В кончиках пальцев стало ощущаться легкое покалывание. И она вдруг поняла, что в этот момент по отношению к Зеву ее колдовство действительно сильно.
Она мельком взглянула на него. И увидела подтверждение своей уверенности. Морщины на его лице на глазах разглаживались. Полуприкрытые глаза бодро распахнулись, устало откинутая голова энергично выпрямилась.
Гордость от сознания собственной силы заполнили ее. И дрожь восторга пронзила все ее тело, начинаясь от кончиков пальцев и распространяясь по рукам куда-то под сердце.
Зев вскинулся, повернулся к ней и прижал ее ладони к своим губам.
– Колдунья, ты моя колдунья! Где и когда ты научилась такому волховству?
Он знал, что получил то, в чем ему отказали на Лысой горе. Он снова был бодр, энергичен и ощутимо помолодел.
Но, взглянув на нее, он понял, что заметно посвежела и она. Щеки разрумянились, глаза блестели. Голова была гордо откинута назад. Перед ним снова была уверенная в себе дочь старшины рода.
Исчезла только дурная взбалмашенность избалованной мужским вниманием молодайки.
Ночью они любили друг друга долго, страстно и неистово. Небо уже начинало сереть, когда они в изнеможении прекратили ласкать друг друга. Она лежала у него на руке.
– О чем задумался, волхв-громовержец?
– О нас с тобой, о наших родовичах, о здешнем народце. Да мало ли о чем еще.
– Так сразу и обо всем? – тихо рассмеялась она.
– А почему нет? Я же волхв, который может охватить мыслью весь мир.
Знаешь, я был прав, когда говорил тебе, что Судьба послала тебя, чтобы спасти меня. Мне ведь отказали в помощи на Лысой горе. А вот ты дала мне то, что я мог бы получить на ведовском сборе.
– Как это, отказали? Расскажи.
И он рассказал ей о событиях на Лысой горе и о своей идее собрать волхвов в одно место. И о том, как и почему это отвергли Вольфганг, Тамирис и Сварог.
– Ну, скажи, разве я не прав? Разве ты не сильная ведунья? Разве сегодня ты это не продемонстрировала? Но почему ты должна быть исключена из общества волхвов только потому, что не можешь летать? Почему эта мелочь, Рыська учится у самой Веды, а ты обречена быть на вторых ролях? Чем ты хуже нее?
При упоминании Рыськи, легкая досада кольнула Яру. Она недовольно повернулась к Зеву. Но, наверное, слишком резко. Ибо почему-то вдруг засвербел один из рубцов на бедре. Надо же, сколько кувыркались в любовной игре, и ничего. А тут повернулась только, и засвербел.
Она вдруг вспомнила накатывающиеся волны обжигающей боли, свист розги и злорадные выкрики Соломона.
– Зев, но кормить нас на этой новой Лысой горе будут рабы.
– Рабов туда и близко не подпустят.
– Я не о том. Нам будут приносить то, что сделали рабы, которых будут продавать, изнурять непосильной работой, пороть…
– Забудь, я сказал! – досадливо бросил он.
– Не, знаю. Может и забуду. Но от этого ничего не изменится. Нам будут приносить то, что сделали рабы.
– А разве эти чернявые горбоносые уроды, потомки людоедов, годятся на что-то иное? Разве они в душе от рождения не рабы? Рабы или рабовладельцы, что, впрочем, одно и то же.
– Это их дела. Но зачем нам брать их грязные подношения? Не утратим ли мы от этого нашу колдовскую силу? Но тогда мы не поможем друг другу, даже собравшись вместе.
– Ты не права. Мы же с тобой смогли помочь друг другу? Только вдвоем. А если нас будет больше? Мы снова будем уверены в своем бессмертии. И не будем зависеть от умения летать.
– Мы будем зависеть от нечистых подношений.
– Знаешь, твое упрямство просто раздражает!
– Ну, так выпори меня, мой господин. Я же твоя рабыня, купленная на невольничьем рынке.
– Яра! Зачем ты так? Это нечестно.
Он вдруг как-то разом сник. И она испугалась, что результаты ее колдовства вдруг исчезнут. И перед ней вновь окажется усталый циничный вельможа, волхв, теряющий бессмертие.
– Прости, родимый, прости, – она страстно и нежно покрыла поцелуями его лицо и грудь. – Ну, прости глупую лосиху. Я же не ахти какая ведунья. Наверное, чего-то не понимаю. Это ты у нас один из самых сильных волхвов.
– Был. Был одним из самых сильных. Ладно, давай спать.
Они сидели во внутреннем дворике хором Зева у небольшого декоративного бассейна. На мраморном столе стояла ваза с фруктами.
Яра рассеянно отщипывала ягоды от виноградной кисти. Зев тоже сидел молча, задумавшись.
Вошла служанка.
– Тебя спрашивают, мой господин.
– Кто?
– Он назвался Аполлоном.
– Купала! Зови немедленно.
– Зев, почему Купала? Ведь назвали не совсем это имя?
– Яра, они не могут правильно произносить наши имена. Я, например, для них Зевс. А ты будешь Герой. Ну, а Купалу им легче всего переделать в Копполо, или Аполло, или Аполлона.
– Странно, значит тот купец, что завлек меня сюда, тоже не Харон?
– Да, он из этих, египетских или ханаанских. Скорее всего, Арон. Но переделался на эллинский лад Хароном.
– И он вез меня в страну мертвых. Вернее в страну, где я была бы живым мертвецом.
– Если бы ты дослушала меня вчера, то мы бы с тобой дошли до того, что этим потомкам людоедов нужны страшные сказки. И коли нам доведется придумывать для них эти сказки, давай сделаем твоего подлого купца Арона перевозчиком в страну мертвых Хароном.
– Я не совсем понимаю тебя, но давай. Этот добряк действительно был для меня перевозчиком в страну мертвых. А Соломон уже встречал меня в этой стране, как ее полноправный хозяин.
– А теперь хозяевами станем мы. Ты только не пытайся понять то, чего не сможешь, и слушайся меня.
– Слушаюсь, мой господин.
– Опять?!
– Ха, Яра! Кого я вижу в этой берлоге у Зева! Здрава будь, сестрица!
Купала излучал уверенность и веселье. Он легким шагом как будто не вошел, а влетел во внутренний дворик хором Зева.
– Вот и наш Купала, – сказал Зев. – Ну, как, все узнал, о чем мы с тобой договаривались?
– Все. А что, Яра теперь тоже с нами? Вижу, она неплохо тебе наволховала. Омолодился ты заметно.
– Да. Я, ты, да она. Пока нас трое. А теперь давай все по порядку.
– Да, земля здесь большая. Много стран в нее входят. Эллада только малая ее часть.
Основные земли лежат на восход и на полудень. Правит всем царь царей. Они называют его фарагун, или фараон. Пребывает он на берегу большой мутной реки под названием Ра. Там у него много дворцов.
– А зачем одному человеку так много дворцов? – спросила Яра.
Купала задумался.
– Яра, не перебивай! – досадливо сказал Зев.
Она опустила голову и промолчала.
А Купала продолжал.
– Большая часть земель населена людьми не черными и не белыми, какими-то носатыми, смуглыми. Женщины есть в любви весьма искушенные. Но какие-то некрасивые. С вечера еще ничего покажутся. А проведешь с такой ночь, и наутро подумаешь, – вот угораздило. Все время наших вспоминал.
Так что Яра, в праздник любви надо будет тебя найти, коль скоро других наших здесь нет, а Зев решил устроить все по-нашему.
– Купала, не болтай чепухи. Она моя женщина.
– Так я и не говорю, что она не твоя. Я же говорил о празднике любви. Таком как на Лысой горе. Или она твоя рабыня? Ты ее купил?
– Да, купил! И заплатил целых три золотых!
Яра вспыхнула и еще ниже опустила голову.
А Купала легкомысленно продолжал, возможно, приняв все за шутку.
– Ладно, народец у этого царя царей весьма никчемный. Но главное не это. У них полно храмов и есть свои боги.
– У них есть сильные ведуны?
– Слабоватые. Умеют в основном глаза отводить. Ну, травы и камни знают. Лечат плохо. Зато травить умеют. Я до того, как здесь поскитался и не знал вообще, что такое возможно.
Но, Зев, нам туда соваться нечего. Не сладим мы с этими жрецами и царями.
– Но почему? Когда я использовал свои умения, чтобы стать вельможей и богачом, у меня все получалось.
– Ты не покушался на их власть. Ты вырывал кусок для себя. А этим здесь все занимаются. Потом, получалось у тебя проявить себя в Элладе и Троаде. Это самые богатые провинции их царства, но власть их жрецов здесь пока не так сильна. Не так давно они в их империи.
Яра хотела спросить, что такое царства, империи, провинции, боги, жрецы. Но не решилась, полагая, что Зев рассердится. Однако она заметила, что для него и Купалы эти слова уже стали привычными.
– И еще, – продолжал Купала, – народ здесь другой. Они уже многие годы гонят сюда рабов с низовьев Большой реки. А их царьки предпочли белых рабынь дочерям столичных жрецов и вельмож. Так что и цари и простой люд по облику скорее наши.
Поэтому мы можем развернуться именно здесь. Но нам много и не надо. Верно? Даров Эллады и Троады хватит, чтобы прокормиться ведунам с Лысой горы. А нам ведь надо просто собраться всем, чтобы беззаботно жить в одном большом волховском сборе. Чтобы, если не хочешь, никуда не надо было летать для поддержания бессмертия.
– Зев, а что такое боги? – решилась спросить Яра.
– Слабые волхвы придумали для своих родовичей сказки про то, что им помогают некие гораздо более сильные волхвы. Которых они и прозвали богами.
– А зачем им это?
– Чтобы родовичи боялись, и кормили их, не требуя ведовской помощи взамен.
– Но нам то это зачем надо. Ведь вы хотите собрать сюда сильных волхвов?
– Вот соберем, и объявим их богами. Пусть поклоняются нам.
– Но, их, этот самый старший, наверное, не согласится?
– Так мы им поможем выйти из-под его власти. Сможем, Купала?
– Думаю, в Элладе сможем. А в Троаде нет.
– Вот тогда Эллада пойдет войной на Троаду. И их империи конец. Как я понял, здесь все богатства. А там только эти слабые волхвы, дурные цари и убогий народец. Пусть их много. Но это не противники.
Яра опять не все поняла, но вдруг осознала, что война это нечто, что даст возможность отомстить Харону и Соломону. Она содрогнулась, вспомнив накатывающиеся волны жгучей боли от розог Соломона и его потное волосатое тело, наваливающееся на нее ночами.
Но ведь Троада, это как раз окрестности города, куда ее привез Соломон. Где живет его родня и дети.
– Когда это будет? – хрипло спросила она.
– Что это? – удивился Зев.
– Война с Троадой.
– Яра, да ты становишься царицей, – воскликнул Купала. – Как быстро поняла то, что наши родовичи и представить не могут.
– Так, когда?
– Не скоро, Яра, не скоро. Но, куда нам спешить, мы же бессмертные.
– Значит, их я не изничтожу. Что ж, тогда изничтожу их семя. Детей. Или внуков. Или детей их внуков. Всех, всех, всех!
– Кого, их, Яра? – удивился Купала.
– Она знает, кого, – ответил за нее Зев. И добавил, – больше не вспоминай, что ты лосиха из северного леса. Ты настоящая богиня и царица. И сама теперь знаешь, что это так. А если чего непонятно, спрашивай, не стыдись.
А что из твоей прошлой жизни забыть, и что помнить тоже решай сама.
Но учти, забыть придется многое.
Она уже понимала, что придется забыть. Не то, что вызывает гнев и злобу. Эти воспоминания пригодятся, хоть и будут неприятными. Но без гнева и злобы не проживешь в этих местах, где море теплое, а люди свирепые. Тем более, не станешь их царицей и их богиней.
А вот беззлобные нравы родных холодных мест придется забыть начисто.
То, что составляло суть неудавшейся ведуньи Яры должно уйти из души царицы богов Геры, жены грозного и страшного бога-громовержца Зевса.
Глава 10. Вольница начинает и выигрывает
– Луки у них есть, но хуже наших. И то сказать, для наших лук единственное оружие. А у них в достатке и бронзовые мечи, и бронзовые топоры, и копья с массивными бронзовыми наконечниками.
Купала и Зев осматривали долину, по днищу которой велась узкая дорога.
– Купала, ну что за привычка обсуждать все в общем. «У нас», «у них». У тебя, у тебя лично, как обстоят дела с луком?
– А ты что, не помнишь, как вместе охотились в наших лесах?
– Опять не о том. Это теперь наши леса. Забудь ты о варварских землях, где прошла наша юность.
– Зев, не становись царем больше, чем это надо. Мы все это затеяли, чтобы оставаться бессмертными, не покидая некой новой Лысой горы. Поэтому оставайся хоть немного ведуном. Добрым, внимательным к братьям и сестрам.
– Слушаю тебя внимательно, брат.
– Так вот. Луки у них хуже. Тем более, они будут стрелять вверх, а я сверху. Так что я для них неуязвим.
– Но ты с лета можешь промахнуться.
– Попасть в человека вообще, это не белке в глаз. Не промахнусь.
– Но ты не свалишь тогда кого надо с одной стрелы.
– А для чего я болтался на берегах грязной реки Ра? Чтобы удовлетворить любопытство брата Зева, и сластолюбие меднокожих жриц Иштар? Нет, не только для этого. Кое-чему научился у тамошних жрецов. Стрелы будут отравлены. Так что, куда бы не попал, смерть гарантирована.
– Эх, попробовать бы!
– Как?
– Купим раба, а ты попробуй задеть его своей стрелой с лету. Посмотрим, как скоро подохнет.
– А ты и впрямь стал хуже волка Волчий Зев.
– Купала, когда я стану царем богов, за такие слова будешь у меня пасти коз.
– Благодарю, царь! А я думал сразу брюхо вспорешь.
– Тебе, никогда. А с другими посмотрим.
– Ладно. Но покупай местного. Тут на невольничьих рынках полно наших. Я своего за так убивать не стану.
– Вот и ладно.
Богатый вельможа с золотым обручем на голове в сопровождении красавицы-жены ехал по глухой горной дороге без охраны.
Белая колесница вельможи была кричаще роскошной. Она даже была украшена золотом. А кони! Ах, какие кони! Белые. В богатой упряже. Тоже украшенной золотом.
Одноглазый атаман разбойников ах зажмурился от изумления. Он повернулся к своему помощнику.
– Боги лишили этого богача разума?
Атаман имел в виду одинокого вельможу.
– Не знаю.
– Столько золота!
– Он может быть славным воином.
– Он один, а нас больше, чем пальцев на двух руках. Этот обруч будет на моей голове, раньше, чем зайдет солнце.
– А моей будет эта женщина.
– На сегодняшнюю ночь. Потом пустим по рукам.
– Согласен.
– Пошли!
Атаман свистнул. Его разбойники высыпали на дорогу.
Вельможа, казалось, заранее услужливо остановил лошадей.
– Эй, ты, слазь, коли жизнь дорога! – атаман положил грязную руку на передок колесницы.
– Несчастные! – вдруг сказала женщина. – Разве вы не знаете, что имеете дело с богом?! На колени! Иначе прервется нить вашей жизни.
Разбойники замешкались. Слишком странным было поведение путников.
Атаман опомнился первым.
– Не пугай нас, глупая женщина.
Он сделал шаг. Стрела, казалось, пущенная с неба царапнула его в шею. Его лицо страшно исказилось и мгновенно начало наливаться синевой. Он захрипел, схватился руками за шею, и покружившись на месте повалился на землю.
Разбойников ужаснула смерть атамана, но некоторые пришли в себя довольно быстро. И, отвернувшись от колесницы стали смотреть, откуда могла прилететь стрела.
– Отведи им глаза, – прошептал Зев.
Разбойники удивленно водили головами, не видя никого вокруг.
– На колени! – страшным голосом рявкнул Зев.
И откуда-то посыпались невидимые стрелы.
Те, кто пал на колени, остались живы. Остальные хрипели в страшных корчах.
Среди стоящих на коленях был и помощник атамана.
Яра сошла с колесницы и, подойдя к молодому разбойнику, положила ему руку на плечо.
– Ты поступил правильно, вовремя став на колени перед богом. И теперь станешь царем. Хочешь стать царем?
– Хочу, моя богиня! Что я должен делать? Приказывай!
– Построй в этом месте небольшой храм в честь бога Зевса-громовержца. А потом подойди к стенам ближайшего города, и скажи, что если его правитель не отдаст тебе свой трон, тебе, царю милостью громовержца, то город будет разрушен.
– Сделаю, как ты велишь, моя богиня!
– Послушай, Купала, а у тебя получится? – тревожно спросил Зев.
– Получится, получится. Я ведь лучше всех слышу, не только небеса, но и землю. А земля здесь стонет. Она хочет разрядиться трещинами и обвалами.
– А как ты ей поможешь?
– Вместе поможем, Зев. Вызовем грозу на том месте, где земля стонет громче всего, и она разверзнется.
– А сами-то уцелеем?
– Ну, упадем. А потом встанем.
Городская стража посмеялась над наглостью подходившего к стенам разбойника. И смеялась три дня подряд.
А потом разразилась страшная гроза. После которой землетрясение разрушило городскую сену и дворец правителя.
Правильно уверовавший атаман стал царем. Вернее местным царьком.
А его пример стал заразительным для других разбойников. Но не только для них. Многие царьки, хотели прибрать к рукам земли и богатства соседей. И получалось так, что выигрывали поверившие в громовержца.
Через пару-другую лет вся Эллада верила в бога-громовержца. И его власть была большей, чем власть фараона из далекой имперской метрополии и его смуглых наместников.
Разумеется, Зевс был отнюдь не ангелом гуманизма, как сказал бы наш современник. Но прагматичная жестокость белого бога-громовержца казалась верхом либерализма по сравнению и порядками южной империи.
А лишенные родовитости мелкие царьки, женатые на бывших рабынях и самых симпатичных местных крестьянках, являли в быту верх простоты и народности.
Пьяные ветры свободы гуляли над Элладой.
Бывшие разбойники и иные маргиналы всех мастей строили социум по законам вольницы.
– Я простой царь! – орал на пиру с царственными собратьями владыка Аттики. И это не было неудачной шуткой.
А рядом с простым царем сидели простые боги. Которых неловко и писать с большой буквы.
Настолько они просты.
Впрочем, не во всем. Что положено Зевсу, не положено быку. А также одетому в плащ из бычьих шкур царьку.
И громовержец уводил в соседнюю с пиршественной залой комнату очередную царицу, чтобы сделать с ней очередного полубога.
А храмы новых Богов росли и росли как грибы после дождя. Им действительно верили, ибо воочию видели их могущество. И им действительно поклонялись, потому что не только боялись, но и были благодарны.
Ибо благодарить было за что. Избавившись от дани имперским наместникам и жрецам ничтожных, но страшненьких имперских богов, очень многие стали жить богаче.
А главное, веселее, вольнее, более открыто.
Нет, подлостей, дворцовых интриг и интрижек хватало. Куда же без них. Совсем извести такую практику не могут даже Боги. Тем более, что они этого не больно то и хотели.
Но даже интриговать и подличать можно по-разному. И верхи Эллады интриговали весело, играючи, не исключая проявлений великодушия и щедрости.
Разумеется, это раскрепощение верхов не отменяло рабства. И рабов также продавали как скот, пороли, а иногда и убивали.
Но меньше, намного меньше, чем раньше.
И благостное облегчение, которые принесли новые Боги, даже самые низы социальной пирамиды почувствовали, буквально на своей шкуре.
Так впервые в истории человечества, возникшая в жаркой душной и грязной долине реки Ра, государственная машина дала задний ход. Нет, она не развалилась, а именно сделала шаг назад. Мрачную тупую империю на землях Эллады сменило государство, которое было для эллинов хотя бы отчасти своим.
И за это, именно за это, белое человечество веками помнило и, возможно, не сознавая того, благодарило Элладу.
И ее новых Богов.
Которых справедливо можно было назвать создателями всего этого веселья, радости и свободы.
Купала и Зев осматривали долину, по днищу которой велась узкая дорога.
– Купала, ну что за привычка обсуждать все в общем. «У нас», «у них». У тебя, у тебя лично, как обстоят дела с луком?
– А ты что, не помнишь, как вместе охотились в наших лесах?
– Опять не о том. Это теперь наши леса. Забудь ты о варварских землях, где прошла наша юность.
– Зев, не становись царем больше, чем это надо. Мы все это затеяли, чтобы оставаться бессмертными, не покидая некой новой Лысой горы. Поэтому оставайся хоть немного ведуном. Добрым, внимательным к братьям и сестрам.
– Слушаю тебя внимательно, брат.
– Так вот. Луки у них хуже. Тем более, они будут стрелять вверх, а я сверху. Так что я для них неуязвим.
– Но ты с лета можешь промахнуться.
– Попасть в человека вообще, это не белке в глаз. Не промахнусь.
– Но ты не свалишь тогда кого надо с одной стрелы.
– А для чего я болтался на берегах грязной реки Ра? Чтобы удовлетворить любопытство брата Зева, и сластолюбие меднокожих жриц Иштар? Нет, не только для этого. Кое-чему научился у тамошних жрецов. Стрелы будут отравлены. Так что, куда бы не попал, смерть гарантирована.
– Эх, попробовать бы!
– Как?
– Купим раба, а ты попробуй задеть его своей стрелой с лету. Посмотрим, как скоро подохнет.
– А ты и впрямь стал хуже волка Волчий Зев.
– Купала, когда я стану царем богов, за такие слова будешь у меня пасти коз.
– Благодарю, царь! А я думал сразу брюхо вспорешь.
– Тебе, никогда. А с другими посмотрим.
– Ладно. Но покупай местного. Тут на невольничьих рынках полно наших. Я своего за так убивать не стану.
– Вот и ладно.
Богатый вельможа с золотым обручем на голове в сопровождении красавицы-жены ехал по глухой горной дороге без охраны.
Белая колесница вельможи была кричаще роскошной. Она даже была украшена золотом. А кони! Ах, какие кони! Белые. В богатой упряже. Тоже украшенной золотом.
Одноглазый атаман разбойников ах зажмурился от изумления. Он повернулся к своему помощнику.
– Боги лишили этого богача разума?
Атаман имел в виду одинокого вельможу.
– Не знаю.
– Столько золота!
– Он может быть славным воином.
– Он один, а нас больше, чем пальцев на двух руках. Этот обруч будет на моей голове, раньше, чем зайдет солнце.
– А моей будет эта женщина.
– На сегодняшнюю ночь. Потом пустим по рукам.
– Согласен.
– Пошли!
Атаман свистнул. Его разбойники высыпали на дорогу.
Вельможа, казалось, заранее услужливо остановил лошадей.
– Эй, ты, слазь, коли жизнь дорога! – атаман положил грязную руку на передок колесницы.
– Несчастные! – вдруг сказала женщина. – Разве вы не знаете, что имеете дело с богом?! На колени! Иначе прервется нить вашей жизни.
Разбойники замешкались. Слишком странным было поведение путников.
Атаман опомнился первым.
– Не пугай нас, глупая женщина.
Он сделал шаг. Стрела, казалось, пущенная с неба царапнула его в шею. Его лицо страшно исказилось и мгновенно начало наливаться синевой. Он захрипел, схватился руками за шею, и покружившись на месте повалился на землю.
Разбойников ужаснула смерть атамана, но некоторые пришли в себя довольно быстро. И, отвернувшись от колесницы стали смотреть, откуда могла прилететь стрела.
– Отведи им глаза, – прошептал Зев.
Разбойники удивленно водили головами, не видя никого вокруг.
– На колени! – страшным голосом рявкнул Зев.
И откуда-то посыпались невидимые стрелы.
Те, кто пал на колени, остались живы. Остальные хрипели в страшных корчах.
Среди стоящих на коленях был и помощник атамана.
Яра сошла с колесницы и, подойдя к молодому разбойнику, положила ему руку на плечо.
– Ты поступил правильно, вовремя став на колени перед богом. И теперь станешь царем. Хочешь стать царем?
– Хочу, моя богиня! Что я должен делать? Приказывай!
– Построй в этом месте небольшой храм в честь бога Зевса-громовержца. А потом подойди к стенам ближайшего города, и скажи, что если его правитель не отдаст тебе свой трон, тебе, царю милостью громовержца, то город будет разрушен.
– Сделаю, как ты велишь, моя богиня!
– Послушай, Купала, а у тебя получится? – тревожно спросил Зев.
– Получится, получится. Я ведь лучше всех слышу, не только небеса, но и землю. А земля здесь стонет. Она хочет разрядиться трещинами и обвалами.
– А как ты ей поможешь?
– Вместе поможем, Зев. Вызовем грозу на том месте, где земля стонет громче всего, и она разверзнется.
– А сами-то уцелеем?
– Ну, упадем. А потом встанем.
Городская стража посмеялась над наглостью подходившего к стенам разбойника. И смеялась три дня подряд.
А потом разразилась страшная гроза. После которой землетрясение разрушило городскую сену и дворец правителя.
Правильно уверовавший атаман стал царем. Вернее местным царьком.
А его пример стал заразительным для других разбойников. Но не только для них. Многие царьки, хотели прибрать к рукам земли и богатства соседей. И получалось так, что выигрывали поверившие в громовержца.
Через пару-другую лет вся Эллада верила в бога-громовержца. И его власть была большей, чем власть фараона из далекой имперской метрополии и его смуглых наместников.
Разумеется, Зевс был отнюдь не ангелом гуманизма, как сказал бы наш современник. Но прагматичная жестокость белого бога-громовержца казалась верхом либерализма по сравнению и порядками южной империи.
А лишенные родовитости мелкие царьки, женатые на бывших рабынях и самых симпатичных местных крестьянках, являли в быту верх простоты и народности.
Пьяные ветры свободы гуляли над Элладой.
Бывшие разбойники и иные маргиналы всех мастей строили социум по законам вольницы.
– Я простой царь! – орал на пиру с царственными собратьями владыка Аттики. И это не было неудачной шуткой.
А рядом с простым царем сидели простые боги. Которых неловко и писать с большой буквы.
Настолько они просты.
Впрочем, не во всем. Что положено Зевсу, не положено быку. А также одетому в плащ из бычьих шкур царьку.
И громовержец уводил в соседнюю с пиршественной залой комнату очередную царицу, чтобы сделать с ней очередного полубога.
А храмы новых Богов росли и росли как грибы после дождя. Им действительно верили, ибо воочию видели их могущество. И им действительно поклонялись, потому что не только боялись, но и были благодарны.
Ибо благодарить было за что. Избавившись от дани имперским наместникам и жрецам ничтожных, но страшненьких имперских богов, очень многие стали жить богаче.
А главное, веселее, вольнее, более открыто.
Нет, подлостей, дворцовых интриг и интрижек хватало. Куда же без них. Совсем извести такую практику не могут даже Боги. Тем более, что они этого не больно то и хотели.
Но даже интриговать и подличать можно по-разному. И верхи Эллады интриговали весело, играючи, не исключая проявлений великодушия и щедрости.
Разумеется, это раскрепощение верхов не отменяло рабства. И рабов также продавали как скот, пороли, а иногда и убивали.
Но меньше, намного меньше, чем раньше.
И благостное облегчение, которые принесли новые Боги, даже самые низы социальной пирамиды почувствовали, буквально на своей шкуре.
Так впервые в истории человечества, возникшая в жаркой душной и грязной долине реки Ра, государственная машина дала задний ход. Нет, она не развалилась, а именно сделала шаг назад. Мрачную тупую империю на землях Эллады сменило государство, которое было для эллинов хотя бы отчасти своим.
И за это, именно за это, белое человечество веками помнило и, возможно, не сознавая того, благодарило Элладу.
И ее новых Богов.
Которых справедливо можно было назвать создателями всего этого веселья, радости и свободы.
Глава 11. Что может фараон
– Они перестали платить дань, – сказал меднокожий, одетый в белое длинное одеяние жрец.
Он был министром фараона. И, если говорить современным языком, еще и высшим офицером по связи между правительством империи и жреческой кастой метрополии.
Сейчас он докладывал царю царей ситуацию в Элладе.
– А что наши наместники?
– Они бессильны.
– А жены этих царьков, дочери наших почтенных жрецов?
– Увы, солнцеравный, нынешние царьки не женаты на дочерях достойных людей. Их царицы бывшие белые рабыни.
– Все?
– Нет. Но это не меняет дела. Наших среди местных цариц нет.
Счастливцы, – завистливо подумал фараон. И опустил глаза, чтобы пронырливый жрец не заметил их выражения.
– Вызови ко мне военного министра. Немедленно. И сам останься с нами.
Теперь они совещались втроем.
– Ты можешь покарать хотя бы одного из отступников?! – спросил военного министра фараон.
– Нет, повелитель. Мы пытались это сделать, но ничего не получается.
– Почему?!
– Несколько раз над полем битвы их боги вызывали сильнейшую грозу. Кони в наших колесницах просто бесились от страха. Ряды смешивались. И войска обращались в бегство.
– А почему гроза не смешивала войска противника?!
– Они были пешими и не боялись грозы. Они сами просили о ней своих богов, и ожидали ее.
– А наши жрецы. Они что не могут сделать так же?
Военный министр промолчал, предоставляя сомнительную возможность отвечать на этот каверзный вопрос представителю жреческого сословия.
Жрец понял, что не сможет отмолчаться.
– Мы многое знаем, но такого сделать пока не можем.
– А когда сможете?!
– На все воля Богов.
– Хорошо, но, насколько я понял, они не всегда вызывают грозу. Не хотят, или не могут?
– Наверное, не могут, – прагматично ответил военный министр. – Но это не спасает нас от поражений. Если нет грозы, в небе появляется их летающий бог и поражает стрелами наших полководцев. После этого начинается паника, и войско становится стадом.
– И что же вы предлагаете?
– Все эти приемы хороши с относительно небольшими армиями. Не так сильны их Боги. Надо собрать и переправить в Элладу большую армию. И продемонстрировать наше превосходство хотя бы в одном сражении.
– Ваше мнение, досточтимый Херхор, – обратился фараон к министру-жрецу.
– Армию мы соберем, но переправить не сможем. Они сильнее нас на море. И всегда были сильнее, еще до появления их новых Богов.
– Так что же делать?!!
– Мне больно это говорить, но от Эллады придется отказаться.
– Как ты смеешь это говорить, несчастный?! Империя еще не разу не отказывалась от своих провинций.
Мальчишка, – подумал жрец. Наглый красавчик. Пора его травить. Империя много раз отказывалась от своих провинций. Но, не сумев взять их силой, брала потом хитростью.
Он был министром фараона. И, если говорить современным языком, еще и высшим офицером по связи между правительством империи и жреческой кастой метрополии.
Сейчас он докладывал царю царей ситуацию в Элладе.
– А что наши наместники?
– Они бессильны.
– А жены этих царьков, дочери наших почтенных жрецов?
– Увы, солнцеравный, нынешние царьки не женаты на дочерях достойных людей. Их царицы бывшие белые рабыни.
– Все?
– Нет. Но это не меняет дела. Наших среди местных цариц нет.
Счастливцы, – завистливо подумал фараон. И опустил глаза, чтобы пронырливый жрец не заметил их выражения.
– Вызови ко мне военного министра. Немедленно. И сам останься с нами.
Теперь они совещались втроем.
– Ты можешь покарать хотя бы одного из отступников?! – спросил военного министра фараон.
– Нет, повелитель. Мы пытались это сделать, но ничего не получается.
– Почему?!
– Несколько раз над полем битвы их боги вызывали сильнейшую грозу. Кони в наших колесницах просто бесились от страха. Ряды смешивались. И войска обращались в бегство.
– А почему гроза не смешивала войска противника?!
– Они были пешими и не боялись грозы. Они сами просили о ней своих богов, и ожидали ее.
– А наши жрецы. Они что не могут сделать так же?
Военный министр промолчал, предоставляя сомнительную возможность отвечать на этот каверзный вопрос представителю жреческого сословия.
Жрец понял, что не сможет отмолчаться.
– Мы многое знаем, но такого сделать пока не можем.
– А когда сможете?!
– На все воля Богов.
– Хорошо, но, насколько я понял, они не всегда вызывают грозу. Не хотят, или не могут?
– Наверное, не могут, – прагматично ответил военный министр. – Но это не спасает нас от поражений. Если нет грозы, в небе появляется их летающий бог и поражает стрелами наших полководцев. После этого начинается паника, и войско становится стадом.
– И что же вы предлагаете?
– Все эти приемы хороши с относительно небольшими армиями. Не так сильны их Боги. Надо собрать и переправить в Элладу большую армию. И продемонстрировать наше превосходство хотя бы в одном сражении.
– Ваше мнение, досточтимый Херхор, – обратился фараон к министру-жрецу.
– Армию мы соберем, но переправить не сможем. Они сильнее нас на море. И всегда были сильнее, еще до появления их новых Богов.
– Так что же делать?!!
– Мне больно это говорить, но от Эллады придется отказаться.
– Как ты смеешь это говорить, несчастный?! Империя еще не разу не отказывалась от своих провинций.
Мальчишка, – подумал жрец. Наглый красавчик. Пора его травить. Империя много раз отказывалась от своих провинций. Но, не сумев взять их силой, брала потом хитростью.