Страница:
И полковник верил. Верил в то, чего на самом деле не было. Он думал, что собирает ветеранов для совместного дела, не сформулировав суть этого дела. Наверное, он обманывал сам себя. И наверное, обманывал их. Потому что дела как такового не было. Сейчас, видя своих бойцов рядом, это понял отчетливо. Он мог собрать людей, но он не мог собрать подразделение. Подразделения бывают только у государства. Не может быть подразделений у частного лица. Потому что у частного лица не может быть армии.
Не может быть армии у частного предпринимателя Боровицкого!
Не может!
Раньше, когда они парились в банях и пили водку, это был отдых после успешно проведенной боевой операции. После выполнения приказа, который им устами вышестоящих командиров отдало государство. И который они с честью выполнили. Это была настоящая мужская работа, которая была нужна всем.
Теперь эта работа была нужна только им.
Раньше они дрались за идею. Не важно какую, важно, что общую. Объединяющую их всех в единое целое. Они были вместе и служили одному богу, наместником которого на земле был командир.
Раньше они были подразделение. Теперь только нанятые на работу граждане. Охранники.
Возврата к прошлому не случилось. Потому что возврата к прошлому не бывает. Как бы того ни хотел и какие бы усилия к тому ни прилагал полковник в отставке Зубанов.
В прошлое возврата нет. Что ушло, то уже ушло.
— Ты что? Ты что, командир, загрустил? — шумели бойцы. — Все будет нормально. Все будет лучше, чем нормально. Еще недельку-другую побегаем и сделаем тебе результаты по боевым нормативам. Даже лучше боевых… Брось, командир. Главное, что мы вместе…
Глава 13
Глава 14
Не может быть армии у частного предпринимателя Боровицкого!
Не может!
Раньше, когда они парились в банях и пили водку, это был отдых после успешно проведенной боевой операции. После выполнения приказа, который им устами вышестоящих командиров отдало государство. И который они с честью выполнили. Это была настоящая мужская работа, которая была нужна всем.
Теперь эта работа была нужна только им.
Раньше они дрались за идею. Не важно какую, важно, что общую. Объединяющую их всех в единое целое. Они были вместе и служили одному богу, наместником которого на земле был командир.
Раньше они были подразделение. Теперь только нанятые на работу граждане. Охранники.
Возврата к прошлому не случилось. Потому что возврата к прошлому не бывает. Как бы того ни хотел и какие бы усилия к тому ни прилагал полковник в отставке Зубанов.
В прошлое возврата нет. Что ушло, то уже ушло.
— Ты что? Ты что, командир, загрустил? — шумели бойцы. — Все будет нормально. Все будет лучше, чем нормально. Еще недельку-другую побегаем и сделаем тебе результаты по боевым нормативам. Даже лучше боевых… Брось, командир. Главное, что мы вместе…
Глава 13
— Собирайся! — коротко приказал Хозяин по мобильному телефону.
— Кого брать?
— Полутяжей бери. И кого-нибудь из настоящих.
— Оружие?
— На всякий случай по полной боевой. Почти по полной.
— Когда быть готовым?
— Через пятнадцать минут. Через пятнадцать минут быть у меня.
Если через пятнадцать у Хозяина, то, значит, времени на сборы меньше — от силы десять минут. Десять минут и по полной программе.
Зубанов включил громкоговорящую трансляцию:
— Дежурной смене — боевая тревога.
Бойцы дежурной смены слетели с коек, на которых отдыхали, побросали кии в бильярдной и ложки с недоеденным пловом на кухне, в чем есть выскочили из парилки и, даже не вытираясь, натянули на себя одежду.
Зубанов вытащил из сейфа «Макаров», мгновенье подумал и вытащил предназначенный для более серьезных дел «стечкин». Раз по полной боевой — значит, по полной. Через минуту полковник был у оружейки.
— Что брать? — спросили бойцы.
— Третий комплект.
Третий комплект было серьезно. Третий комплект имел право выдавать только командир.
Зубанов своим ключом открыл дверь, ведущую в оружейку, и еще одну дверь, сваренную из толстых прутьев арматуры.
— Проходите.
Бойцы быстро, но не толпясь и не мешая друг другу, прошли в оружейку, вытащили из своих шкафчиков легкие бронежилеты, сунули в кобуры пистолеты и запасные обоймы, а в карманы электрошокеры. Большего они взять без дозволения командира не могли. Более тяжелое вооружение хранилось в специальном сейфе.
Полковник открыл ключом и с усилием растворил дверцу оружейного сейфа. Фактически небольшой, сваренной из толстого листового железа будки, равной по размеру торцу комнаты.
— Разбирайте.
Бойцы по одному вытаскивали свои «стечкины» и «кедры» и выбегали из оружейки. Двое взяли помповые ружья. Один «АКС».
— Все?
— Все.
Полковник уже почти захлопнул дверцу, когда увидел сложенные в отдельном ящике гранаты. Гранаты не входили в третий боекомплект, но мало ли что… Подхватив три «эфки», полковник вышел в коридор, где стояли, поправляли амуницию, застегивали одежду бойцы.
— Проверить удостоверения и разрешения на ношение оружия, — приказал Зубанов.
К крыльцу подкатили две легковушки и микроавтобус.
— Пошли.
В резерве еще оставалось почти две минуты.
«Что же случилось? — напряженно думал в машине полковник. — „Почти по полной“ — это серьезно, это на хороший бой. Такого выезда, кроме учебных тревог, еще не было. Что же там у Хозяина такое приключилось, что понадобилось использование тяжелого вооружения7 Что?»
За минуту до назначенного времени машины въехали во внутренний двор офиса Хозяина; Тот уже был в машине. Зубанов и один из полутяжей перескочили из одной машины в другую, и кортеж выехал за ворота. Полковник сел рядом с Хозяином, чего обычно не делал. Его обычное место было на переднем сиденье рядом с водителем.
— Куда едем? — коротко спросил Зубанов.
— В аэропорт, — так же коротко ответил Хозяин, перебирая какие-то бумажки.
— В чем дело?
— Недоразумение с оплатой.
Больше он ничего разъяснять не стал, углубившись в бумаги.
Ну аэропорт так аэропорт.
Но поехали не в аэропорт. Вернее, в аэропорт, но совсем в другой. Не в гражданский. Поехали на военный аэродром, что располагался в пятидесяти минутах быстрой езды от города. Но на этот раз приехали за сорок. Когда машины уперлись в шлагбаум, полковник забеспокоился. Все-таки режимный объект, а они лезут туда со своим арсеналом. Конечно, большая часть оружия проведена официально, но есть еще незарегистрированные «Калашниковы» и гранаты. Главное — гранаты. На ношение гранат милиция пока разрешений не выдает.
Зубанов повернулся к Хозяину — Не ерзай. Здесь свои люди. Все будет в порядке. И действительно, шлагбаум открыли и пропустили машины внутрь.
— Держаться головной машины, — приказал Зубанов по рации.
Водитель уверенно вел машину по территории части, то и дело поворачивая то вправо, то влево. Судя по всему, он ездил здесь не раз и хорошо изучил дорогу.
— Притормози.
В машину, приоткрыв дверцу, заглянул летун-подполковник.
— Где они9 — На взлетно-посадочной. У ангаров. Командир тоже там.
— Добро. — Хозяин захлопнул дверцу, и «мерс» рванул с места.
Прокрутив еще несколько поворотов и проскочив еще один поднятый шлагбаум, «Мерседес» вылетел на взлетно-посадочную полосу и напрямую, разгоняясь, понесся к ее дальнему концу, где были видны полукружья ангаров, несколько стоящих военно-транспортных самолетов и машины возле них. Сзади, словно приклеенные, не отставая и не приближаясь, шли легковушки и микроавтобус охраны.
— На всякий случай приготовься, — предупредил Хозяин, когда показались самолеты.
— Всем боевая готовность, — продублировал приказ по рации Зубанов.
— Только пусть не высовываются раньше времени.
— Всем находиться в машинах, никаких самостоятельных действий не предпринимать. Как понял меня, Второй?
— Вас понял. Находиться в машинах до особого распоряжения.
— Правильно понял. Оставайся на связи. Машина остановилась почти под самым крылом «Ана». От хвоста, от раскрытого днища фюзеляжа, быстро прибавляя шаг, подходили люди. Несколько в парадной военной форме.
— Что делать мне? — обратился Зубанов к Хозяину.
— Тебе идти со мной. Тебе и обычной охране. Больше пока никому.
— Ближнюю охрану, — распорядился в рацию полковник.
Из стоящей сзади машины выскочили два полутяжа и «референты» с ноутбуками в руках, подбежали, открыли дверцу «мерса».
Первыми вылезли личный телохранитель и Зубанов. И лишь потом, под их прикрытием, Хозяин.
— Куда?
Впрочем, идти никуда не надо было. Те, кому это надо было, подошли сами. Первым — летун с погонами полковника, с ним еще несколько военных в летных комбинезонах.
— Что такое?
— Пока — мелкое недоразумение. Ваши люди отказываются принимать товар.
— Почему?
— Точно сказать не могу. Там что-то с упаковкой.
— Где они?
— Сейчас подойдут.
— Я сам пройду.
Хозяин сделал первый шаг, и его тут же с четырех сторон обступили полутяжи.
— Отлипните! Здесь не от кого меня прикрывать! — недовольно сказал Хозяин.
Телохранители отступили не более чем на полшага, вопросительно косясь на стоящего сзади Зубанова. Своего непосредственного начальника они боялись больше Хозяина.
— Ладно, пошли.
Но дойти до места не успели. С трапа сошли люди Хозяина и какие-то бурно им что-то доказывающие южные братья. То ли казахи, то ли киргизы. А может, даже и китайцы. В общем, азиаты.
— В чем дело? — спросил Хозяин приемщиков груза.
— В упаковке и пломбах. Там почти у четверти контейнеров упаковка нарушена…
— Что здесь делают посторонние? — спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Это не посторонние. Это пилоты. Этого самолета.
— Тогда тем более. Им надо отдыхать. Есть и спать. Им еще обратно лететь.
— Но самолет?..
— Мы присмотрим за самолетом. Вы можете быть спокойны и идти. Вас проводит кто-нибудь из моей охраны.
Один из полутяжей придвинулся к пилотам и к командиру.
— Пройдемте, — улыбаясь, попросил он. Пилоты все поняли, развернулись и во главе с командиром по летному полю зашагали к комплексу хозяйственных и административных построек.
— Еще раз, — приказал Хозяин.
— У четверти контейнеров повреждена упаковка. У нескольких сорваны пломбы. Я не могу принимать места, в целостности которых не уверен. У меня подотчет.
— А что они говорят?
— Говорят, контейнеры повреждены при погрузке.
— Да, да. При погрузке, — быстро закивали азиаты. — Товар очена хороший. Упаковка плохой. Дрянь паковка. Грузили вручную. Бензин нет — кран нет. Могли уронить немножко. Но товар все равно очень хороший. Продавец будет получать много денег. Продавец будет доволен… — Я не возьму поврежденные контейнеры, — заявил Хозяин.
— Нехорошо говоришь. Зачем так говоришь? Товар хороший. Паковка совсем дрянь. Нельзя не брать товар. Ты деньги не получишь. Начальник дома сердиться будет. Зачем не получишь, зачем сердиться за какой-то паковка?
— Неопломбированный и с битой упаковкой товар не возьму, — повторил Хозяин. — У меня нет гарантии, что он в полном наличии.
— Ай! Зачем не доверяешь? Такой хороший человек. Зачем я буду обманывать? Я же говорю, дурной грузчик контейнер ронял, доски сломал. Товар хороший. Товару ничего не случилось. Зачем обижаешь? Там все нормально, я тебе мамой клянусь. Хочешь — можем пересчитать здесь.
— Дома пересчитаете. Когда вернетесь. Здесь я ничего пересчитывать не буду.
— Разговор окончен! — обрезал Хозяин. — Мы оплачиваем целый товар. Остальной возвращаем. Начинайте разгрузку.
— Шутишь, да? Пугаешь? Зачем пугаешь? — засуетились азиаты. — Нам плохой товар обратно нельзя. Совсем нельзя! Мамой клянусь! Детьми клянусь! Нам совсем плохо будет.
К грузовому трапу подъехали автопогрузчики.
— Если плохой не берешь, лучше совсем никакой не бери. Мы в другое место поедем. Там все возьмут. И который чистый, и который сломанный. Не надо нам твои деньги. Погрузчик тоже не надо. Пилотов давай. Мы обратно лететь будем.
Несколько азиатов подбежали к погрузчикам. Забегали перед ними, замахали руками. Еще около десятка выглянули из самолета.
— Не надо грузить. Уезжай давай. Не обращая внимания на их суету, Хозяин прошел прямо к погрузчикам.
— Чего ждете? Начинайте разгрузку. Кроме битых контейнеров.
— Зачем говоришь грузить? Не надо грузить! Плохо делаешь, начальник. Мы не будем давать товар. Хочешь — бери все. Не хочешь — давай пилотов домой лететь.
— Пилотов не дам! Уговор дороже денег, — сказал Хозяин. — Я задаток платил. И целый месяц ждал. Целый товар заберу. Плохой — нет!
— Не надо брать товар, начальник! — с угрозой сказал главный азиат. — Задаток бери. Товар не дам!
— Дашь! Мне убытки покрывать надо. Аренду и транспорт. Мне не задаток нужен, мне товар нужен!
— Не делай так, начальник! Нехорошо будет. Совсем нехорошо будет, — с угрозой сказал главный азиат и что-то на своем языке крикнул в сторону самолета.
Телохранители Хозяина мгновенно выдвинулись вперед. И тоже сунули руки за отвороты пиджаков. Полковник враз вспотевшей рукой нащупал ребристый бок гранаты.
«Что же он творит, Хозяин? Чего добивается? Зачем на рожон лезет? Ведь они за свой товар действительно… Ведь если они без него вернутся, с ними тоже чикаться не будут!.. Зачем Хозяину спорить за эти копейки, когда у него миллионы?..»
— Не надо ссориться. Отдай груз, начальник! — повторил азиат. — Очень тебя прошу!
Хозяин посмотрел на все готовых, но все равно продолжающих дежурно улыбаться побелевшими губами азиатов, на подрагивающие в карманах руки. И недобро ухмыльнулся.
— Зови своих, — сказал он тихо Зубанову. Полковник махнул свободной от гранаты рукой. Дверцы в машинах и микроавтобусе разом открылись, и на бетон взлетно-посадочной полосы горохом высыпались бойцы охраны. Они были одеты в разномастную гражданскую одежду, но их организованность и слаженность действий не оставляли сомнений, что каждый из них не по одному году служил в спецподразделениях. Мгновенно обежав замерших в готовности к броску азиатов, они замерли, недвусмысленно затолкнув руки глубоко под мышки.
— Драться хотите? — почти даже весело спросил Хозяин. — С нами на нашей территории?
Главный азиат быстро осмотрел поле боя и растянул губы в неестественно широкой улыбке. И все остальные, повторяя его мимику, расплылись в напряженных дружелюбных улыбках.
— Зачем пугаешь, дорогой? Зачем своих ребят позвал? Мы мирные торговцы. Мы тебе товар привезли. Хороший товар. Возьми товар, и разойдемся.
— Товар битый, — напомнил Хозяин.
Разговор вернулся к самому началу. Но продолжение начало уже не напоминало, потому что вокруг стояли, изготовившись к стрельбе, бойцы полковника Зубанова.
— Немножко битый — да, — согласился азиат. — Совсем немного. Грузчики уронили. Возьми груз. По гроб жизни Тебе благодарны будем. Честное слово! Детьми тебе клянусь. Возьми товар.
— Ладно, возьму, — неожиданно легко согласился Хозяин. — Но только за полцены. За полцены — возьму! У азиата забегали глазки.
— Зачем полцены? Полцены не говори. Полцены много! Покупали дороже. Дорого покупали. Детьми клянусь. Возьми четверть! Четверть уступлю.
— Четверть говоришь? Нет, на четверть не соглашусь. Если только на треть! Треть последнее слово, — сказал Хозяин. — Или… — Хорошо! Мы согласны.
— Разгружайте, — приказал Хозяин, резко разворачиваясь к машинам.
— А деньги? Когда деньги, начальник?
— Расплатитесь с ними, — кивнул Хозяин одному из помощников.
— Спасибо, начальник. Всю жизнь помнить будем, начальник. Детям расскажем… — шел рядом, мелко кланялся, лебезил главный азиат.
Хозяин сел в машину. Рядом с ним Зубанов.
— Бойцов оставить? — спросил полковник.
— К чему?
— На всякий случай.
— Не надо. Теперь они безопасны. Теперь они ручные.
— Зачем?.. Зачем было устраивать все это… с контейнерами и бойцами? Зачем было вначале обострять, а потом идти на попятную? — удивленно и даже с некоторым раздражением спросил Зубанов, когда машина выехала с территории части.
— Мне с ними работать. На постоянной основе работать, — ответил Хозяин — Тогда вообще ничего не понимаю. Если с ними работать дальше» то зачем было ставить их на место? Они никогда теперь не станут иметь с нами дело.
— Станут. Именно теперь и станут. И уже никогда не посмеют подсовывать бракованный товар.
— Но почему?
— Потому что национальные, религиозные и прочие этнические особенности. Малые народы уважают силу. У них там все держится на силе. И всегда держалось на силе. На баях, эмирах и султанах. На жестокости и грубости. Грубость — признак силы. Тот, кто не способен надавить на глотку и любым способом настоять на своем, теряет уважение. И тем теряет все.
Я сегодня надавил на глотку и доказал свою силу. Теперь они будут меня уважать и будут любить. Потому что я сильнее их.
— Значит, все это было специально?
— Абсолютно. Ты сам понимаешь, что целостность этих контейнеров мне была безразлична. И мое присутствие здесь было совершенно лишним. Это не те деньги, за которыми я должен нагибаться лично. Ими должен был заниматься максимум мой старший кладовщик. Те деньги, из-за которых здесь разгорелся сыр-бор, — не деньги. И спор, который ты наблюдал, — не денежный.
Это была мелкая провокация. Но с далеко идущими целями. Мне нужна была прививка против нечистоплотного ведения дел. В самом начале нужна. Потом было бы поздно. Я показал, что знаю, чего хочу, и не боюсь драки. Не боюсь драки, потому что в силе. Этим сегодняшним конфликтом я гарантировал бесперебойные и качественные поставки товара в будущем. Если бы сегодня я дал слабину, завтра они завалили бы меня браком. Потому что, если раз сглотил, почему и второй раз с рук не сойдет? И третий. И так далее… Я не пропустил малого брака и теперь застрахован от большого обмана.
Они придут ко мне еще раз. И еще много раз. Придут как к очень уважаемому человеку.
— А если не придут?
— Придут. Я им нужен больше, чем они мне. Потому что у них товар, который там некому покупать. А у меня почти неограниченные рынки сбыта. Они будут со мной торговать. И будут очень уважительно торговать. С подобострастными поклонами.
— Но и ненавидеть?
— Обязательно ненавидеть. Азиатская любовь и почитание замешаны на страхе. И значит, на ненависти. У них уважения без страха и ненависти не бывает. Пусть ненавидят, лишь бы боялись. И привозили качественный товар.
— Эти рассуждения не ошибка?
— Нет. Кстати, мою правоту можно проверить. Если я прав, то один или два контейнера они увезут с собой обратно.
— Почему?
— Потому что там была явная туфта. Теперь они побоятся ее мне подсовывать. Теперь они увезут ее к себе.
— А если не увезут?
— Значит, или не было туфты. В чем я сильно сомневаюсь. Или, что более вероятно, это последняя наша с ними сделка. То есть они просто мелкие, с расчетом на одну сделку, аферисты. И значит, мы сможем убедиться в их нечистоплотности. До того, как выйдем на действительно большие обороты.
В любом случае мы не в проигрыше.
Я предпочитаю, пусть даже ценой убытков, заранее узнавать, с кем мне придется иметь дело.
Понял теперь, зачем я поднимал в ружье твоих орлов?
— Теперь понял.
— Ну, значит, сработаемся… Вечером приемщики груза сообщили, что товар принят и оприходован.
— Весь? — уточнил Хозяин.
— Практически весь.
— Что значит «практически»? Весь или не весь?
— Весь. Кроме двух контейнеров. Которые продавцы в последний момент решили не отдавать и забрали с собой обратно.
— А деньги?
— За эти два контейнера они деньги вернули…
— Кого брать?
— Полутяжей бери. И кого-нибудь из настоящих.
— Оружие?
— На всякий случай по полной боевой. Почти по полной.
— Когда быть готовым?
— Через пятнадцать минут. Через пятнадцать минут быть у меня.
Если через пятнадцать у Хозяина, то, значит, времени на сборы меньше — от силы десять минут. Десять минут и по полной программе.
Зубанов включил громкоговорящую трансляцию:
— Дежурной смене — боевая тревога.
Бойцы дежурной смены слетели с коек, на которых отдыхали, побросали кии в бильярдной и ложки с недоеденным пловом на кухне, в чем есть выскочили из парилки и, даже не вытираясь, натянули на себя одежду.
Зубанов вытащил из сейфа «Макаров», мгновенье подумал и вытащил предназначенный для более серьезных дел «стечкин». Раз по полной боевой — значит, по полной. Через минуту полковник был у оружейки.
— Что брать? — спросили бойцы.
— Третий комплект.
Третий комплект было серьезно. Третий комплект имел право выдавать только командир.
Зубанов своим ключом открыл дверь, ведущую в оружейку, и еще одну дверь, сваренную из толстых прутьев арматуры.
— Проходите.
Бойцы быстро, но не толпясь и не мешая друг другу, прошли в оружейку, вытащили из своих шкафчиков легкие бронежилеты, сунули в кобуры пистолеты и запасные обоймы, а в карманы электрошокеры. Большего они взять без дозволения командира не могли. Более тяжелое вооружение хранилось в специальном сейфе.
Полковник открыл ключом и с усилием растворил дверцу оружейного сейфа. Фактически небольшой, сваренной из толстого листового железа будки, равной по размеру торцу комнаты.
— Разбирайте.
Бойцы по одному вытаскивали свои «стечкины» и «кедры» и выбегали из оружейки. Двое взяли помповые ружья. Один «АКС».
— Все?
— Все.
Полковник уже почти захлопнул дверцу, когда увидел сложенные в отдельном ящике гранаты. Гранаты не входили в третий боекомплект, но мало ли что… Подхватив три «эфки», полковник вышел в коридор, где стояли, поправляли амуницию, застегивали одежду бойцы.
— Проверить удостоверения и разрешения на ношение оружия, — приказал Зубанов.
К крыльцу подкатили две легковушки и микроавтобус.
— Пошли.
В резерве еще оставалось почти две минуты.
«Что же случилось? — напряженно думал в машине полковник. — „Почти по полной“ — это серьезно, это на хороший бой. Такого выезда, кроме учебных тревог, еще не было. Что же там у Хозяина такое приключилось, что понадобилось использование тяжелого вооружения7 Что?»
За минуту до назначенного времени машины въехали во внутренний двор офиса Хозяина; Тот уже был в машине. Зубанов и один из полутяжей перескочили из одной машины в другую, и кортеж выехал за ворота. Полковник сел рядом с Хозяином, чего обычно не делал. Его обычное место было на переднем сиденье рядом с водителем.
— Куда едем? — коротко спросил Зубанов.
— В аэропорт, — так же коротко ответил Хозяин, перебирая какие-то бумажки.
— В чем дело?
— Недоразумение с оплатой.
Больше он ничего разъяснять не стал, углубившись в бумаги.
Ну аэропорт так аэропорт.
Но поехали не в аэропорт. Вернее, в аэропорт, но совсем в другой. Не в гражданский. Поехали на военный аэродром, что располагался в пятидесяти минутах быстрой езды от города. Но на этот раз приехали за сорок. Когда машины уперлись в шлагбаум, полковник забеспокоился. Все-таки режимный объект, а они лезут туда со своим арсеналом. Конечно, большая часть оружия проведена официально, но есть еще незарегистрированные «Калашниковы» и гранаты. Главное — гранаты. На ношение гранат милиция пока разрешений не выдает.
Зубанов повернулся к Хозяину — Не ерзай. Здесь свои люди. Все будет в порядке. И действительно, шлагбаум открыли и пропустили машины внутрь.
— Держаться головной машины, — приказал Зубанов по рации.
Водитель уверенно вел машину по территории части, то и дело поворачивая то вправо, то влево. Судя по всему, он ездил здесь не раз и хорошо изучил дорогу.
— Притормози.
В машину, приоткрыв дверцу, заглянул летун-подполковник.
— Где они9 — На взлетно-посадочной. У ангаров. Командир тоже там.
— Добро. — Хозяин захлопнул дверцу, и «мерс» рванул с места.
Прокрутив еще несколько поворотов и проскочив еще один поднятый шлагбаум, «Мерседес» вылетел на взлетно-посадочную полосу и напрямую, разгоняясь, понесся к ее дальнему концу, где были видны полукружья ангаров, несколько стоящих военно-транспортных самолетов и машины возле них. Сзади, словно приклеенные, не отставая и не приближаясь, шли легковушки и микроавтобус охраны.
— На всякий случай приготовься, — предупредил Хозяин, когда показались самолеты.
— Всем боевая готовность, — продублировал приказ по рации Зубанов.
— Только пусть не высовываются раньше времени.
— Всем находиться в машинах, никаких самостоятельных действий не предпринимать. Как понял меня, Второй?
— Вас понял. Находиться в машинах до особого распоряжения.
— Правильно понял. Оставайся на связи. Машина остановилась почти под самым крылом «Ана». От хвоста, от раскрытого днища фюзеляжа, быстро прибавляя шаг, подходили люди. Несколько в парадной военной форме.
— Что делать мне? — обратился Зубанов к Хозяину.
— Тебе идти со мной. Тебе и обычной охране. Больше пока никому.
— Ближнюю охрану, — распорядился в рацию полковник.
Из стоящей сзади машины выскочили два полутяжа и «референты» с ноутбуками в руках, подбежали, открыли дверцу «мерса».
Первыми вылезли личный телохранитель и Зубанов. И лишь потом, под их прикрытием, Хозяин.
— Куда?
Впрочем, идти никуда не надо было. Те, кому это надо было, подошли сами. Первым — летун с погонами полковника, с ним еще несколько военных в летных комбинезонах.
— Что такое?
— Пока — мелкое недоразумение. Ваши люди отказываются принимать товар.
— Почему?
— Точно сказать не могу. Там что-то с упаковкой.
— Где они?
— Сейчас подойдут.
— Я сам пройду.
Хозяин сделал первый шаг, и его тут же с четырех сторон обступили полутяжи.
— Отлипните! Здесь не от кого меня прикрывать! — недовольно сказал Хозяин.
Телохранители отступили не более чем на полшага, вопросительно косясь на стоящего сзади Зубанова. Своего непосредственного начальника они боялись больше Хозяина.
— Ладно, пошли.
Но дойти до места не успели. С трапа сошли люди Хозяина и какие-то бурно им что-то доказывающие южные братья. То ли казахи, то ли киргизы. А может, даже и китайцы. В общем, азиаты.
— В чем дело? — спросил Хозяин приемщиков груза.
— В упаковке и пломбах. Там почти у четверти контейнеров упаковка нарушена…
* * *
Хозяин взглянул на азиатов, на стоящих рядом летунов и переминающегося с ноги на ногу командира.— Что здесь делают посторонние? — спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Это не посторонние. Это пилоты. Этого самолета.
— Тогда тем более. Им надо отдыхать. Есть и спать. Им еще обратно лететь.
— Но самолет?..
— Мы присмотрим за самолетом. Вы можете быть спокойны и идти. Вас проводит кто-нибудь из моей охраны.
Один из полутяжей придвинулся к пилотам и к командиру.
— Пройдемте, — улыбаясь, попросил он. Пилоты все поняли, развернулись и во главе с командиром по летному полю зашагали к комплексу хозяйственных и административных построек.
— Еще раз, — приказал Хозяин.
— У четверти контейнеров повреждена упаковка. У нескольких сорваны пломбы. Я не могу принимать места, в целостности которых не уверен. У меня подотчет.
— А что они говорят?
— Говорят, контейнеры повреждены при погрузке.
— Да, да. При погрузке, — быстро закивали азиаты. — Товар очена хороший. Упаковка плохой. Дрянь паковка. Грузили вручную. Бензин нет — кран нет. Могли уронить немножко. Но товар все равно очень хороший. Продавец будет получать много денег. Продавец будет доволен… — Я не возьму поврежденные контейнеры, — заявил Хозяин.
— Нехорошо говоришь. Зачем так говоришь? Товар хороший. Паковка совсем дрянь. Нельзя не брать товар. Ты деньги не получишь. Начальник дома сердиться будет. Зачем не получишь, зачем сердиться за какой-то паковка?
— Неопломбированный и с битой упаковкой товар не возьму, — повторил Хозяин. — У меня нет гарантии, что он в полном наличии.
— Ай! Зачем не доверяешь? Такой хороший человек. Зачем я буду обманывать? Я же говорю, дурной грузчик контейнер ронял, доски сломал. Товар хороший. Товару ничего не случилось. Зачем обижаешь? Там все нормально, я тебе мамой клянусь. Хочешь — можем пересчитать здесь.
— Дома пересчитаете. Когда вернетесь. Здесь я ничего пересчитывать не буду.
* * *
— Ай, совсем плохо говоришь. Дома считать нельзя. Дома надо деньги отдавать.— Разговор окончен! — обрезал Хозяин. — Мы оплачиваем целый товар. Остальной возвращаем. Начинайте разгрузку.
— Шутишь, да? Пугаешь? Зачем пугаешь? — засуетились азиаты. — Нам плохой товар обратно нельзя. Совсем нельзя! Мамой клянусь! Детьми клянусь! Нам совсем плохо будет.
К грузовому трапу подъехали автопогрузчики.
— Если плохой не берешь, лучше совсем никакой не бери. Мы в другое место поедем. Там все возьмут. И который чистый, и который сломанный. Не надо нам твои деньги. Погрузчик тоже не надо. Пилотов давай. Мы обратно лететь будем.
Несколько азиатов подбежали к погрузчикам. Забегали перед ними, замахали руками. Еще около десятка выглянули из самолета.
— Не надо грузить. Уезжай давай. Не обращая внимания на их суету, Хозяин прошел прямо к погрузчикам.
— Чего ждете? Начинайте разгрузку. Кроме битых контейнеров.
— Зачем говоришь грузить? Не надо грузить! Плохо делаешь, начальник. Мы не будем давать товар. Хочешь — бери все. Не хочешь — давай пилотов домой лететь.
— Пилотов не дам! Уговор дороже денег, — сказал Хозяин. — Я задаток платил. И целый месяц ждал. Целый товар заберу. Плохой — нет!
— Не надо брать товар, начальник! — с угрозой сказал главный азиат. — Задаток бери. Товар не дам!
— Дашь! Мне убытки покрывать надо. Аренду и транспорт. Мне не задаток нужен, мне товар нужен!
— Не делай так, начальник! Нехорошо будет. Совсем нехорошо будет, — с угрозой сказал главный азиат и что-то на своем языке крикнул в сторону самолета.
* * *
По трапу вниз быстро и бесшумно сбежали и выстроились полукругом его люди. У многих руки были в карманах.Телохранители Хозяина мгновенно выдвинулись вперед. И тоже сунули руки за отвороты пиджаков. Полковник враз вспотевшей рукой нащупал ребристый бок гранаты.
«Что же он творит, Хозяин? Чего добивается? Зачем на рожон лезет? Ведь они за свой товар действительно… Ведь если они без него вернутся, с ними тоже чикаться не будут!.. Зачем Хозяину спорить за эти копейки, когда у него миллионы?..»
— Не надо ссориться. Отдай груз, начальник! — повторил азиат. — Очень тебя прошу!
Хозяин посмотрел на все готовых, но все равно продолжающих дежурно улыбаться побелевшими губами азиатов, на подрагивающие в карманах руки. И недобро ухмыльнулся.
— Зови своих, — сказал он тихо Зубанову. Полковник махнул свободной от гранаты рукой. Дверцы в машинах и микроавтобусе разом открылись, и на бетон взлетно-посадочной полосы горохом высыпались бойцы охраны. Они были одеты в разномастную гражданскую одежду, но их организованность и слаженность действий не оставляли сомнений, что каждый из них не по одному году служил в спецподразделениях. Мгновенно обежав замерших в готовности к броску азиатов, они замерли, недвусмысленно затолкнув руки глубоко под мышки.
— Драться хотите? — почти даже весело спросил Хозяин. — С нами на нашей территории?
Главный азиат быстро осмотрел поле боя и растянул губы в неестественно широкой улыбке. И все остальные, повторяя его мимику, расплылись в напряженных дружелюбных улыбках.
— Зачем пугаешь, дорогой? Зачем своих ребят позвал? Мы мирные торговцы. Мы тебе товар привезли. Хороший товар. Возьми товар, и разойдемся.
— Товар битый, — напомнил Хозяин.
Разговор вернулся к самому началу. Но продолжение начало уже не напоминало, потому что вокруг стояли, изготовившись к стрельбе, бойцы полковника Зубанова.
— Немножко битый — да, — согласился азиат. — Совсем немного. Грузчики уронили. Возьми груз. По гроб жизни Тебе благодарны будем. Честное слово! Детьми тебе клянусь. Возьми товар.
— Ладно, возьму, — неожиданно легко согласился Хозяин. — Но только за полцены. За полцены — возьму! У азиата забегали глазки.
— Зачем полцены? Полцены не говори. Полцены много! Покупали дороже. Дорого покупали. Детьми клянусь. Возьми четверть! Четверть уступлю.
— Четверть говоришь? Нет, на четверть не соглашусь. Если только на треть! Треть последнее слово, — сказал Хозяин. — Или… — Хорошо! Мы согласны.
— Разгружайте, — приказал Хозяин, резко разворачиваясь к машинам.
— А деньги? Когда деньги, начальник?
— Расплатитесь с ними, — кивнул Хозяин одному из помощников.
— Спасибо, начальник. Всю жизнь помнить будем, начальник. Детям расскажем… — шел рядом, мелко кланялся, лебезил главный азиат.
Хозяин сел в машину. Рядом с ним Зубанов.
— Бойцов оставить? — спросил полковник.
— К чему?
— На всякий случай.
— Не надо. Теперь они безопасны. Теперь они ручные.
— Зачем?.. Зачем было устраивать все это… с контейнерами и бойцами? Зачем было вначале обострять, а потом идти на попятную? — удивленно и даже с некоторым раздражением спросил Зубанов, когда машина выехала с территории части.
— Мне с ними работать. На постоянной основе работать, — ответил Хозяин — Тогда вообще ничего не понимаю. Если с ними работать дальше» то зачем было ставить их на место? Они никогда теперь не станут иметь с нами дело.
— Станут. Именно теперь и станут. И уже никогда не посмеют подсовывать бракованный товар.
— Но почему?
— Потому что национальные, религиозные и прочие этнические особенности. Малые народы уважают силу. У них там все держится на силе. И всегда держалось на силе. На баях, эмирах и султанах. На жестокости и грубости. Грубость — признак силы. Тот, кто не способен надавить на глотку и любым способом настоять на своем, теряет уважение. И тем теряет все.
Я сегодня надавил на глотку и доказал свою силу. Теперь они будут меня уважать и будут любить. Потому что я сильнее их.
— Значит, все это было специально?
— Абсолютно. Ты сам понимаешь, что целостность этих контейнеров мне была безразлична. И мое присутствие здесь было совершенно лишним. Это не те деньги, за которыми я должен нагибаться лично. Ими должен был заниматься максимум мой старший кладовщик. Те деньги, из-за которых здесь разгорелся сыр-бор, — не деньги. И спор, который ты наблюдал, — не денежный.
Это была мелкая провокация. Но с далеко идущими целями. Мне нужна была прививка против нечистоплотного ведения дел. В самом начале нужна. Потом было бы поздно. Я показал, что знаю, чего хочу, и не боюсь драки. Не боюсь драки, потому что в силе. Этим сегодняшним конфликтом я гарантировал бесперебойные и качественные поставки товара в будущем. Если бы сегодня я дал слабину, завтра они завалили бы меня браком. Потому что, если раз сглотил, почему и второй раз с рук не сойдет? И третий. И так далее… Я не пропустил малого брака и теперь застрахован от большого обмана.
Они придут ко мне еще раз. И еще много раз. Придут как к очень уважаемому человеку.
— А если не придут?
— Придут. Я им нужен больше, чем они мне. Потому что у них товар, который там некому покупать. А у меня почти неограниченные рынки сбыта. Они будут со мной торговать. И будут очень уважительно торговать. С подобострастными поклонами.
— Но и ненавидеть?
— Обязательно ненавидеть. Азиатская любовь и почитание замешаны на страхе. И значит, на ненависти. У них уважения без страха и ненависти не бывает. Пусть ненавидят, лишь бы боялись. И привозили качественный товар.
— Эти рассуждения не ошибка?
— Нет. Кстати, мою правоту можно проверить. Если я прав, то один или два контейнера они увезут с собой обратно.
— Почему?
— Потому что там была явная туфта. Теперь они побоятся ее мне подсовывать. Теперь они увезут ее к себе.
— А если не увезут?
— Значит, или не было туфты. В чем я сильно сомневаюсь. Или, что более вероятно, это последняя наша с ними сделка. То есть они просто мелкие, с расчетом на одну сделку, аферисты. И значит, мы сможем убедиться в их нечистоплотности. До того, как выйдем на действительно большие обороты.
В любом случае мы не в проигрыше.
Я предпочитаю, пусть даже ценой убытков, заранее узнавать, с кем мне придется иметь дело.
Понял теперь, зачем я поднимал в ружье твоих орлов?
— Теперь понял.
— Ну, значит, сработаемся… Вечером приемщики груза сообщили, что товар принят и оприходован.
— Весь? — уточнил Хозяин.
— Практически весь.
— Что значит «практически»? Весь или не весь?
— Весь. Кроме двух контейнеров. Которые продавцы в последний момент решили не отдавать и забрали с собой обратно.
— А деньги?
— За эти два контейнера они деньги вернули…
Глава 14
Зубанов не сразу понял суть и значение события, случившегося на аэродроме. Вернее, то, что произошло и для чего произошло, понял абсолютно. Хозяин поставил на место своих будущих компаньонов. Заранее поставил, еще до того, как они совершили опяошность.
В этом во всем полковник разобрался. В главном — нет.
О главном он начал догадываться позже. В первый раз на встрече Хозяина с полковником-летуном.
— Вы ознакомились с документами? — спросил новоиспеченный председатель вновь образованной городской административной комиссии вошедшего и по стойке «смирно» присевшего на стул полковника и его в подполковничьем звании оставшегося стоять зама.
— В общих чертах.
— В общих чертах договоры не читают. В договоре каждая запятая важна, — напомнил председатель.
— Я не думаю, что отдельная запятая может что-то изменить в сути договора… Полковник был не прав. И был наивен, как первогодок, в сравнении со старшим прапорщиком. Это только приказы в армии толкуются однозначно и так же и выполняются. В торговом деле все наоборот. Любой договор напоминает дышло. Особенно если он составлен юристами Хозяина, Совсем недавно Зубанов имел возможность наблюдать, как Хозяин разорял одну коммерческую фирму из-за буквально нескольких, не прочитанных ими внимательно, строк в договоре.
Та фирма пошла с молотка. И была вынуждена распродавать свои площади. Которые скупил Хозяин.
Зубанов подозревал, что весь тот договор для того и писался. Не для того, чтобы провести взаимовыгодную совместную торговую операцию. А для того, чтобы один из ее участников обанкротился и распродал принадлежащую ему недвижимость.
Такой поворот был в характере Хозяина. Для этого он содержал целый штат юристов, аудиторов и консультантов, по три раза обсасывающих каждое слово в каждом заключаемом договоре.
Зубанову было жаль наивного полковника, который судил о договоре по его общему содержанию. Частность важнее общего содержания. Именно с помощью разбросанных по тексту частностей, выполняющих роль не видимых на гладкой поверхности текста подводных камней, и топят чужие, груженные богатым товаром корабли. Чтобы перегрузить тот товар из их трюмов в свои.
— И все-таки давайте посмотрим еще раз, — предложил председатель комиссии. — Вместе посмотрим.
Зубанов тоже пододвинулся к столу, потому что числился в комиссии каким-то замом и должен был изображать участие в ее работе.
— Договор трехсторонний. Между вашей воинской частью в вашем лице, с одной стороны, городской администрацией в лице главы администрации, с другой стороны, и городским обществом предпринимателей, который возглавляю я, — с третьей.
Полковник и подполковник согласно кивнули.
— Суть договора в оказании помощи городу по обеспечению бюджетных организаций и населения продуктами питания и товарами первой необходимости, осуществляемыми путем задействования части не используемых в боевом дежурстве технических возможностей вашей части. В том числе взлетно-посадочных полос, складских помещений и авиационного и автомобильного парков. В свою очередь администрация обязуется оплачивать предоставляемые вами технические возможности и услуги по договорным ценам, по безналичному расчету с оговоркой, что настоящие деньги должны быть использованы на выплаты зарплат личному составу и служащим аэродрома.
— А третья сторона? — спросил подполковник.
— Третья сторона берет на себя приобретение, доставку и реализацию продуктов и товаров в соответствии с соглашением между обществом предпринимателей и администрацией об оптовом снабжении бюджетных и иных, находящихся в ведении городских властей, организаций. Соответственно общество предпринимателей будет осуществлять расчет с воинской частью за предоставленные ей услуги… Из чего следует, что лично вам делать почти ничего сверх того, что вы все равно делаете, не придется, — по-простому объяснил председатель комиссии и общества предпринимателей одновременно.
— Что конкретно не придется?
— Ничего, кроме обслуживания взлетно-посадочных полос и авиационного парка. Просто, кроме ваших самолетов, на полосы иногда будут садиться другие самолеты. И возможно, свободные ваши самолеты, если вы изыщете такую, отдельно оплачиваемую, возможность.
То есть вы будете делать то же самое, что делаете в настоящее время, согласно своим основным обязанностям. Будете очищать бетон от снега, проверять техническое состояние самолетов и охранять территорию. Но будете это делать за дополнительную плату.
— Боюсь, вышестоящее командование не одобрит таких наших инициатив.
— Вышестоящее командование не может вам выплатить зарплату уже за… — Пять месяцев, — напомнил подполковник.
— Ну вот видите, за пять месяцев. А вашим офицерам надо кормить семьи. Кроме того, вы вступаете в договорные отношения не с сомнительными коммерческими фирмами, а с городом, на территории которого дислоцируетесь. Что не противоречит существующим в Вооруженных Силах традициям.
Ведь если бы, к примеру, город попал в зону стихийного бедствия, вы бы оказали ему помощь имеющимися в вашем распоряжении техническими возможностями?
— Безусловно.
— Так вот здесь та же самая ситуация. Ситуация почти бедствия. Дело в том, что бюджетникам города и области, в особенности детским домам, домам инвалидов и больницам, катастрофически не хватает продовольственных и промышленных товаров, которые были бы им по карману. Существующие каналы доставки — железнодорожный и автомобильный транспорт — не справляются с грузопотоком. Гражданский аэропорт не способен принимать транспортные самолеты. Отсюда цены на транспортные услуги взвинчиваются, что отражается на конечной стоимости товара. Который вынуждены покупать бюджетники.
Меж тем почти в черте города располагается мощный аэродром, способный принимать десятки бортов в день. Ваш аэропорт. Так неужели вы воспротивитесь благому, в том числе выгодному и вам делу? Ведь вы разом накормите как детей-сирот, так и детей ваших офицеров. — И все же я сомневаюсь… — Кроме того, у нас УЖЕ есть опыт совместного приема и обслуживания назначенных городу товаров. Я говорю о известном вам и мне самолете.
В этом во всем полковник разобрался. В главном — нет.
О главном он начал догадываться позже. В первый раз на встрече Хозяина с полковником-летуном.
— Вы ознакомились с документами? — спросил новоиспеченный председатель вновь образованной городской административной комиссии вошедшего и по стойке «смирно» присевшего на стул полковника и его в подполковничьем звании оставшегося стоять зама.
— В общих чертах.
— В общих чертах договоры не читают. В договоре каждая запятая важна, — напомнил председатель.
— Я не думаю, что отдельная запятая может что-то изменить в сути договора… Полковник был не прав. И был наивен, как первогодок, в сравнении со старшим прапорщиком. Это только приказы в армии толкуются однозначно и так же и выполняются. В торговом деле все наоборот. Любой договор напоминает дышло. Особенно если он составлен юристами Хозяина, Совсем недавно Зубанов имел возможность наблюдать, как Хозяин разорял одну коммерческую фирму из-за буквально нескольких, не прочитанных ими внимательно, строк в договоре.
Та фирма пошла с молотка. И была вынуждена распродавать свои площади. Которые скупил Хозяин.
Зубанов подозревал, что весь тот договор для того и писался. Не для того, чтобы провести взаимовыгодную совместную торговую операцию. А для того, чтобы один из ее участников обанкротился и распродал принадлежащую ему недвижимость.
Такой поворот был в характере Хозяина. Для этого он содержал целый штат юристов, аудиторов и консультантов, по три раза обсасывающих каждое слово в каждом заключаемом договоре.
Зубанову было жаль наивного полковника, который судил о договоре по его общему содержанию. Частность важнее общего содержания. Именно с помощью разбросанных по тексту частностей, выполняющих роль не видимых на гладкой поверхности текста подводных камней, и топят чужие, груженные богатым товаром корабли. Чтобы перегрузить тот товар из их трюмов в свои.
— И все-таки давайте посмотрим еще раз, — предложил председатель комиссии. — Вместе посмотрим.
Зубанов тоже пододвинулся к столу, потому что числился в комиссии каким-то замом и должен был изображать участие в ее работе.
— Договор трехсторонний. Между вашей воинской частью в вашем лице, с одной стороны, городской администрацией в лице главы администрации, с другой стороны, и городским обществом предпринимателей, который возглавляю я, — с третьей.
Полковник и подполковник согласно кивнули.
— Суть договора в оказании помощи городу по обеспечению бюджетных организаций и населения продуктами питания и товарами первой необходимости, осуществляемыми путем задействования части не используемых в боевом дежурстве технических возможностей вашей части. В том числе взлетно-посадочных полос, складских помещений и авиационного и автомобильного парков. В свою очередь администрация обязуется оплачивать предоставляемые вами технические возможности и услуги по договорным ценам, по безналичному расчету с оговоркой, что настоящие деньги должны быть использованы на выплаты зарплат личному составу и служащим аэродрома.
— А третья сторона? — спросил подполковник.
— Третья сторона берет на себя приобретение, доставку и реализацию продуктов и товаров в соответствии с соглашением между обществом предпринимателей и администрацией об оптовом снабжении бюджетных и иных, находящихся в ведении городских властей, организаций. Соответственно общество предпринимателей будет осуществлять расчет с воинской частью за предоставленные ей услуги… Из чего следует, что лично вам делать почти ничего сверх того, что вы все равно делаете, не придется, — по-простому объяснил председатель комиссии и общества предпринимателей одновременно.
— Что конкретно не придется?
— Ничего, кроме обслуживания взлетно-посадочных полос и авиационного парка. Просто, кроме ваших самолетов, на полосы иногда будут садиться другие самолеты. И возможно, свободные ваши самолеты, если вы изыщете такую, отдельно оплачиваемую, возможность.
То есть вы будете делать то же самое, что делаете в настоящее время, согласно своим основным обязанностям. Будете очищать бетон от снега, проверять техническое состояние самолетов и охранять территорию. Но будете это делать за дополнительную плату.
— Боюсь, вышестоящее командование не одобрит таких наших инициатив.
— Вышестоящее командование не может вам выплатить зарплату уже за… — Пять месяцев, — напомнил подполковник.
— Ну вот видите, за пять месяцев. А вашим офицерам надо кормить семьи. Кроме того, вы вступаете в договорные отношения не с сомнительными коммерческими фирмами, а с городом, на территории которого дислоцируетесь. Что не противоречит существующим в Вооруженных Силах традициям.
Ведь если бы, к примеру, город попал в зону стихийного бедствия, вы бы оказали ему помощь имеющимися в вашем распоряжении техническими возможностями?
— Безусловно.
— Так вот здесь та же самая ситуация. Ситуация почти бедствия. Дело в том, что бюджетникам города и области, в особенности детским домам, домам инвалидов и больницам, катастрофически не хватает продовольственных и промышленных товаров, которые были бы им по карману. Существующие каналы доставки — железнодорожный и автомобильный транспорт — не справляются с грузопотоком. Гражданский аэропорт не способен принимать транспортные самолеты. Отсюда цены на транспортные услуги взвинчиваются, что отражается на конечной стоимости товара. Который вынуждены покупать бюджетники.
Меж тем почти в черте города располагается мощный аэродром, способный принимать десятки бортов в день. Ваш аэропорт. Так неужели вы воспротивитесь благому, в том числе выгодному и вам делу? Ведь вы разом накормите как детей-сирот, так и детей ваших офицеров. — И все же я сомневаюсь… — Кроме того, у нас УЖЕ есть опыт совместного приема и обслуживания назначенных городу товаров. Я говорю о известном вам и мне самолете.