Страница:
Прямо на пути отряда неподвижно стояли шесть аркимов. Таллия и Оссейон, двигавшиеся впереди, резко остановились.
– Стойте смирно и поднимите руки, – сказал Мендарк пришедшим с ним.
Аркимы в ответ тоже подняли руки, продемонстрировав добрую волю.
– Осторожно идем к ним, – скомандовал Мендарк.
Когда они оказались поближе, Карана узнала двух аркимов: Селиалу, судившую ее в Шазмаке, и Малиену, мать Раэля, которую не видела много лет. Она подбежала к ней.
– Малиена! – заплакала девушка. – О, прости меня, Малиена. Это я виновата. – Она опустилась к ногам женщины.
– Карана, – сказала Малиена, поднимая девушку и обнимая ее. Аркимка роняла слезы на огненные кудри Караны. – Ах, мой Раэль! Я возлагала на него такие надежды. Но он был истинным сыном Элиноры. – Довольно долго женщины стояли, прижавшись друг к другу. Их обступили остальные.
– Я Селиала, – представилась седая женщина, – и я выступаю от лица Аркимского Совета. Какая встреча, Карана. – Она представила своих спутников, а Карана – своих.
– Не спрашивая вас, по какому вы здесь делу, расскажу о нашем. Мы должны поведать печальную историю. Тензор взял Зеркало и заперся с ним в Великой Башне, отвергнув Аркимский Совет. Мы полагаем, что он нашел секрет изготовления врат и в данный момент создает их. Мы не сумели ни остановить его, ни пробраться к нему в кабинет. Боюсь, что близится наша погибель. Если ты в состоянии помочь нам, Мендарк, это может спасти положение.
– Наши интересы совпадают, – ответил Мендарк. – Я сделаю все, что в моих силах.
Карана горела от нетерпения. И вдруг Селиала подняла руку.
– Прежде всего, у нас есть незавершенное дело, касающееся Караны, вернее, суда над ней в Шазмаке. Карана, подойди ко мне.
Карана встревожилась, но подчинилась. У Селиалы был суровый вид.
– Я должна сообщить тебе, что в твое отсутствие, три дня тому назад, Аркимский Совет продолжил судебное разбирательство. Мы решили, что ты виновна в одном из трех преступлений, а именно: ты принесла Зеркало в Шазмак и не отдала его нам. Как ты знаешь, это преступление карается смертью. К тому же мы выяснили, что каким-то необъяснимым образом тебе удалось обмануть Совет.
Карана упала на колени. Из всего, что могло случиться в Катадзе, она меньше всего ожидала этого. Селиала сделала ей знак подняться.
– Однако что касается первого преступления, мы оправдали тебя в свете дальнейших событий, касающихся Зеркала, поскольку ты действовала в наших интересах. Что до второго преступления, то, хотя ты в нем виновна, мы не назначаем никакого наказания, поскольку ничего подобного не происходило прежде. Мы только требуем, чтобы ты рассказала для наших Преданий, каким образом тебе удалось нас обмануть.
Карана склонила голову. Селиала улыбнулась:
– А теперь ты можешь задать вопрос, который так тебя волнует.
– Где Лиан? – воскликнула Карана. – Он здесь?
– Прости, – вмешалась Малиена. Лицо Караны стало белым как полотно. – Нет, он жив, – поспешно добавила она, дотронувшись до щеки Караны. – Он в Катадзе и в добром здравии, хотя мне и пришлось много раз лечить его во время путешествия. Боюсь, что он с Тензором, и они заперлись вместе. Но, боже мой!
– Что такое? – воскликнула Карана, снова встревожившись.
Малиена улыбнулась во весь рот:
– У него есть обаяние, у этого твоего Лиана. Но, боже мой, Карана, какой же он дурак!
Отряду еще предстоял долгий и тяжелый путь до Катадзы; склоны круто поднимались, земля была бесплодная, и кругом валялись круглые черные камни. Только в глубоких долинах была растительность: тут оливковые деревья, там – высохшие черные плоды, рассыпанные по земле, или колючие кустарники и каменные деревья.
Карана шла как во сне, не замечая странного пейзажа. Она способна была думать лишь об одном, и даже когда в сумерках они добрались до вершины горы и стояли перед удивительными, словно бы плетеными башнями, нигде больше не встречавшимися на Сантенаре, она почти не заметила их.
– Где он? – закричала она у западной двери крепости. Малиена улыбнулась и показала:
– Там, в Великой Башне. Иди через эту дверь, поднимись до перехода через мост, ведущий в башню, затем ступай по лестнице до пятого уровня. Ты увидишь на двери отметины. Но внутрь тебе не попасть.
Карана уже умчалась. Она неслась по холлам мимо аркимов, смотревших на нее в изумлении, вверх по лестнице и через мост и остановилась лишь, чтобы снять развалившиеся сапоги. Ее сердце бешено билось и, казалось, вот-вот выскочит из груди. Добравшись до пятого уровня, она подбежала к массивной двери, за которой был кабинет Тензора, лестница и доступ в верхнюю часть башни.
Дверь была из стали, поцарапанной во время атак аркимов. Карана начала стучать в нее кулаками, но удары были беззвучными.
Погодите-ка! Высоко наверху, у двери, были большие щели между кирпичами. Пролезть сквозь них было невозможно даже маленькому ребенку, но зато ими можно было воспользоваться, чтобы позвать Лиана.
Карана понеслась на тот этаж, где видела скамейку и доски. Разбежавшись, она с размаху ударила тяжелой доской в дверь, вогнав себе в руку занозу. Она долго колотила в стальную дверь, чтобы привлечь внимание. Положив доски на скамью, она взобралась на это шаткое сооружение и, приподнявшись на цыпочки, приложила лицо к щели.
– Лиан, Лиан, ты там?
38
39
– Стойте смирно и поднимите руки, – сказал Мендарк пришедшим с ним.
Аркимы в ответ тоже подняли руки, продемонстрировав добрую волю.
– Осторожно идем к ним, – скомандовал Мендарк.
Когда они оказались поближе, Карана узнала двух аркимов: Селиалу, судившую ее в Шазмаке, и Малиену, мать Раэля, которую не видела много лет. Она подбежала к ней.
– Малиена! – заплакала девушка. – О, прости меня, Малиена. Это я виновата. – Она опустилась к ногам женщины.
– Карана, – сказала Малиена, поднимая девушку и обнимая ее. Аркимка роняла слезы на огненные кудри Караны. – Ах, мой Раэль! Я возлагала на него такие надежды. Но он был истинным сыном Элиноры. – Довольно долго женщины стояли, прижавшись друг к другу. Их обступили остальные.
– Я Селиала, – представилась седая женщина, – и я выступаю от лица Аркимского Совета. Какая встреча, Карана. – Она представила своих спутников, а Карана – своих.
– Не спрашивая вас, по какому вы здесь делу, расскажу о нашем. Мы должны поведать печальную историю. Тензор взял Зеркало и заперся с ним в Великой Башне, отвергнув Аркимский Совет. Мы полагаем, что он нашел секрет изготовления врат и в данный момент создает их. Мы не сумели ни остановить его, ни пробраться к нему в кабинет. Боюсь, что близится наша погибель. Если ты в состоянии помочь нам, Мендарк, это может спасти положение.
– Наши интересы совпадают, – ответил Мендарк. – Я сделаю все, что в моих силах.
Карана горела от нетерпения. И вдруг Селиала подняла руку.
– Прежде всего, у нас есть незавершенное дело, касающееся Караны, вернее, суда над ней в Шазмаке. Карана, подойди ко мне.
Карана встревожилась, но подчинилась. У Селиалы был суровый вид.
– Я должна сообщить тебе, что в твое отсутствие, три дня тому назад, Аркимский Совет продолжил судебное разбирательство. Мы решили, что ты виновна в одном из трех преступлений, а именно: ты принесла Зеркало в Шазмак и не отдала его нам. Как ты знаешь, это преступление карается смертью. К тому же мы выяснили, что каким-то необъяснимым образом тебе удалось обмануть Совет.
Карана упала на колени. Из всего, что могло случиться в Катадзе, она меньше всего ожидала этого. Селиала сделала ей знак подняться.
– Однако что касается первого преступления, мы оправдали тебя в свете дальнейших событий, касающихся Зеркала, поскольку ты действовала в наших интересах. Что до второго преступления, то, хотя ты в нем виновна, мы не назначаем никакого наказания, поскольку ничего подобного не происходило прежде. Мы только требуем, чтобы ты рассказала для наших Преданий, каким образом тебе удалось нас обмануть.
Карана склонила голову. Селиала улыбнулась:
– А теперь ты можешь задать вопрос, который так тебя волнует.
– Где Лиан? – воскликнула Карана. – Он здесь?
– Прости, – вмешалась Малиена. Лицо Караны стало белым как полотно. – Нет, он жив, – поспешно добавила она, дотронувшись до щеки Караны. – Он в Катадзе и в добром здравии, хотя мне и пришлось много раз лечить его во время путешествия. Боюсь, что он с Тензором, и они заперлись вместе. Но, боже мой!
– Что такое? – воскликнула Карана, снова встревожившись.
Малиена улыбнулась во весь рот:
– У него есть обаяние, у этого твоего Лиана. Но, боже мой, Карана, какой же он дурак!
Отряду еще предстоял долгий и тяжелый путь до Катадзы; склоны круто поднимались, земля была бесплодная, и кругом валялись круглые черные камни. Только в глубоких долинах была растительность: тут оливковые деревья, там – высохшие черные плоды, рассыпанные по земле, или колючие кустарники и каменные деревья.
Карана шла как во сне, не замечая странного пейзажа. Она способна была думать лишь об одном, и даже когда в сумерках они добрались до вершины горы и стояли перед удивительными, словно бы плетеными башнями, нигде больше не встречавшимися на Сантенаре, она почти не заметила их.
– Где он? – закричала она у западной двери крепости. Малиена улыбнулась и показала:
– Там, в Великой Башне. Иди через эту дверь, поднимись до перехода через мост, ведущий в башню, затем ступай по лестнице до пятого уровня. Ты увидишь на двери отметины. Но внутрь тебе не попасть.
Карана уже умчалась. Она неслась по холлам мимо аркимов, смотревших на нее в изумлении, вверх по лестнице и через мост и остановилась лишь, чтобы снять развалившиеся сапоги. Ее сердце бешено билось и, казалось, вот-вот выскочит из груди. Добравшись до пятого уровня, она подбежала к массивной двери, за которой был кабинет Тензора, лестница и доступ в верхнюю часть башни.
Дверь была из стали, поцарапанной во время атак аркимов. Карана начала стучать в нее кулаками, но удары были беззвучными.
Погодите-ка! Высоко наверху, у двери, были большие щели между кирпичами. Пролезть сквозь них было невозможно даже маленькому ребенку, но зато ими можно было воспользоваться, чтобы позвать Лиана.
Карана понеслась на тот этаж, где видела скамейку и доски. Разбежавшись, она с размаху ударила тяжелой доской в дверь, вогнав себе в руку занозу. Она долго колотила в стальную дверь, чтобы привлечь внимание. Положив доски на скамью, она взобралась на это шаткое сооружение и, приподнявшись на цыпочки, приложила лицо к щели.
– Лиан, Лиан, ты там?
38
Кривое зеркало
В дверь снова начали колотить, и в комнате все задрожало.
– Дураки, – сказал Тензор, но шум все не утихал, и он разозлился. – Я больше не арким! – заорал он. – У вас нет на меня прав.
Дрожь пробежала по спине Лиана. Этот шум был другой.
– Заткнись, – прошептал он себе под нос, почесывая ухо. У него за спиной Тензор сжал свой могучий кулак, потом опустил.
Прижавшись к двери, Лиан уловил тончайший аромат лимонной воды. Мороз пробежал у него по коже, из глаз потекли слезы. Тензор пристально смотрел на него.
Внезапно через щель над дверью донесся голос. Чистый молодой голос, который Лиан слышал много месяцев тому назад в Туркаде. Он считал, что потерял ее. В тот ужасный день, когда состоялся Тайный Совет, она, храбрая, безумная, спокойно шла на смерть. Комок стоял у него в горле, мешая дышать.
– Лиан, Лиан, ты там?
– Карана! – крикнул он. – Карана, неужели это ты?
– Лиан, – сказал голос, – говорят, ты здесь. Выходи!
– Я не могу, – заплакал Лиан. – Тензор никогда мне не разрешит.
Карана ругалась отчетливо, мастерски и яростно.
– Тензор! Освободи его. Он тут ни при чем. – Тензор смотрел вверх, на щель, и глаза его сверкали, – правда, Лиан не понял, какие эмоции овладели аркимом. Казалось, Тензор хочет поверить в то, что Карана жива. Возможно, он все еще ее любил, но не мог простить ей падение Шазмака, независимо от того, была в этом ее вина или нет.
– Уходи, предательница! – И, отвернувшись к своим вратам, занялся ими.
– Тензор! – крикнула Карана в щель. – Это твоих рук дело, а не моих. Посмотри! Там люди, от которых ты заперся и которые пытаются спасти тебя от твоего же безумия. Лиан, Лиан, разве ты ему не говорил?
– Говорил, – прошептал пристыженный Лиан. – Но он не слушает.
Последовало долгое молчание. Что думает Карана? Лиан знал, что она ничего не может сделать. Подтащив к стене скамью и поставив на нее стул, он вскарабкался наверх. Заглянув в щель, он увидел лишь освещенный прямоугольник.
– Карана, – тихо позвал он.
Сразу же появилась тень и показались рыжие волосы.
– Карана, покажи мне свое лицо.
Девушка подвинулась, и свет упал на копну рыжих волос и знакомое красивое лицо.
– Карана, – сказал он, не трудясь вытирать слезы, – я думал, ты умерла. Как ты сюда попала?
– Пешком! Шанд вынес меня из зала Тайного Совета и выходил. Мы сбежали из Туркада, странствовали, а когда добрались до Сухого Моря, я почувствовала, что ты где-то здесь. Я пришла, чтобы забрать тебя домой.
Ее самоуверенность пробудила у Лиана воспоминания и вызвала улыбку. Однако эту тюрьму ей не взломать.
– Дай мне руку, – попросил он.
Она потянулась – их руки встретились. Лиан гладил кончиками пальцев маленькую теплую ручку Караны.
– Карана, ты чудо.
В ту первую ночь Карана провела с Лианом целый час, вглядываясь в лицо любимого, беседуя через щель в стене и держа его руку. Но она была слишком нетерпелива, чтобы долго этим довольствоваться, и на следующий день лишь ненадолго подходила к стене утром и вечером. «Интересно, что она делает в остальное время», – думал Лиан. Сам он мог бы провести вот так с ней бесконечные часы. Тем временем в отсутствие Караны он вернулся к изучению письменности аркимов, которой начал его обучать Тензор, и к переводу свитков Тензора. Вскоре к нему вернулся его энтузиазм, хотя и не в той мере, что прежде.
Лиан постоянно думал о Каране и видел ее в своих снах, но и тогда он видел лишь часть ее лица, обрамленную темным прямоугольником.
Теперь, когда в жизни Лиана воскресла надежда, он стал беспокоиться по поводу того, для чего он нужен Тензору. Как арким собирается использовать дар Рулька? Какими образом намерения Тензора связаны с Рульком?
В занятиях Тензора наступила пауза. Врата были готовы, но именно сейчас он вдруг утратил уверенность. Оттого ли, что он не знал, как с ними обращаться, или же появление Караны напомнило ему обо всех его страхах, безумствах и о чувстве вины? Ему хотелось попросить у нее прощения, но гордость не позволяла это сделать. К тому же, если бы она не оказалась в Шазмаке, ничего бы не произошло. Еще больше сомнений вызывал у Тензора Лиан. А что если Карана обратит против него и это оружие? К тому же он, Тензор, отрекся от своего народа – а для аркима это гибель.
Тензор чувствовал себя очень одиноким и напуганным. У него не было ни друзей, ни братьев, ни своего народа. То, чем он сейчас занимался, он делал для себя одного, делал из ненависти. Его мечты рухнули: аркимам никогда не подняться. Больше ему терять было нечего. Не осталось ничего, кроме ненависти и мщения. Ничто не сможет отнять у него их, кроме смерти, и он будет рад ее объятиям, когда долг будет выполнен.
Поддерживаемый этими мыслями, он возобновил свои эксперименты с вратами. Тензор пытался понять, как они приводятся в действие, открываются, перемещаются в пространстве к месту назначения и обратно.
Лиан с ужасом наблюдал, как Тензор прилаживает Зеркало к пластине, закрепленной на одной из колонн врат. Оно сразу же встало на место. Прикоснувшись к Зеркалу, Тензор произнес какое-то слово. Замелькали картинки – незнакомые пейзажи. Они мелькали все быстрее, сливались, исчезали.
Тензор напряженно всматривался в Зеркало, крепко сжимая в руке металлический футляр. Затем арким поднял руку. Мелькание неожиданно прекратилось, и теперь осталась одна неподвижная картинка: тускло освещенная комната. Это был зал для аудиенций в каком-то дворце с очень высокими потолками. В комнате в тени сидела мрачная фигура.
Тензор вскрикнул и подтолкнул Лиана, так что тот упал, оказавшись внутри врат. Рука Тензора была высоко поднята, и с минуту он оставался в полной неподвижности. Лиан увидел, как фигура в Зеркале вздрогнула и стала озираться, и тогда Тензор, вскрикнув, взмахнул поднятой рукой.
Пол задрожал у них под ногами. В ушах у Лиана гремело, было трудно дышать. Свет в комнате погас. Голову тянуло в одном направлении, ноги – в другом. Он ощутил вкус крови во рту. Потом у Лиана начались галлюцинации: в небе мелькали цвета, свет то гас, то снова вспыхивал, извивались ленты пламени, оглушительно гремел гром. Что-то сильно ударило юношу в спину, и он потерял сознание.
Лиан очнулся и увидел, что лежит на полу возле врат Тензора. Лампы по-прежнему мерцали на стене на кронштейнах. Эксперимент казался не более реальным, чем ночной кошмар при пробуждении. Врата стояли на прежнем месте. Ничего не изменилось – лишь появилась небольшая трещина в каменном основании врат. В конце концов, ничего не случилось.
У него текло из носа, попадало на губы и подбородок – что-то густое, липкое, соленое. Поднявшись на ноги, Лиан поплелся к Зеркалу и увидел свое лицо. Рот и борода были в крови, из носа шла кровь. Он прикусил губу и язык. Глаза были в красных прожилках, волосы растрепались.
До него донесся через стену испуганный голос Караны:
– Лиан, Лиан, у тебя все в порядке? Что ты делаешь? – он осознал, что Тензора не видно.
– Это Тензор! – закричал он, взобравшись на скамью. – Он сделал врата, прошел сквозь них, и он не вернулся.
Карана выругалась.
– Не ходи с ним. Держись от него подальше. Никогда не помогай ему. Поклянись, что не будешь.
– У него надо мной власть – как у Эмманта, но только гораздо сильнее. Вот как я оказался здесь.
Она ударила кулаком в стену, потом воцарилась тишина. Очевидно, она размышляла.
– Трогательный дурачок со слабой волей! – воскликнула она. – Дай мне руку. Она у тебя холодная. О, что с твоим лицом! Он сумасшедший! А теперь поклянись, что не станешь ему помогать. – Лиан как раз собирался это сделать, как вдруг задрожала башня. – Иди и спрячься, пока он не вернулся! – закричала Карана. Жди меня. – Она отняла свою теплую руку, и лицо ее исчезло.
Лиан сел на ступеньку павильона врат. О чем говорила Карана? У нее ничего не получится. Аркимы уже все перепробовали.
А что если Тензор никогда не вернется? Что если его поглотило пространство или он открыл путь врагу? Лиан уже провел больше недели, забаррикадировавшись с Тензором. Он может тут умереть от голода.
Вдруг у него за спиной раздался треск, и Лиана сбросило со ступеньки. Обернувшись, он увидел, что во вратах появился Тензор. На самом же деле Лиан увидел Тензора в копии врат, слегка смещенной по отношению к оригиналу. Затем оригинал и копия слились. Тензор зашатался и приземлился на четвереньки. Одежда его была порвана, на щеке и на плече – отметины когтей. Кровь капала с пальцев на землю. Он смотрел прямо на Лиана невидящим взглядом. Потом глаза его прояснились.
– Какую боль причиняют эти врата! – сказал он. Очевидно, Карана недалеко ушла, так как она почти сразу же оказалась у щели.
– Лиан? – позвала она.
– Рульк? – одновременно с ней заговорил Лиан.
– Не Рульк, – хрипло ответил Тензор. Глаза аркима смотрели сквозь Лиана. – Ничего похожего. Это был ужас, кошмар. Зеркало солгало! —Он отвернулся, тяжело опустился на свою скамью, уже страдая от последствий: у него началась дурнота. – В старых преданиях оно называется Кривым Зеркалом, или Зеркалом Обманов. Но я решил, что овладел им. Какой я дурак! Обман внутри Зеркала, и обман вне его.
– Тогда почему же ты все еще надеешься на него? Только непроходимый дурак совершает одну и ту же глупость дважды.
Тензор дернулся, и Лиан инстинктивно отпрянул.
– Вся моя долгая жизнь была прожита ради этой минуты, – сказал он. – Мог бы ты, когда все остальное разрушено и погибло, отказаться от Преданий, в которых смысл твоего существования?
– Нет, но...
– Лиан? Лиан? – повторял взволнованный голос Караны.
Тензор так сильно ударил по колоннам врат своим большим кулаком, что купол закачался, и волосы его осыпала каменная крошка.
– Если тебе нечего предложить, лучше молчи. – Затем он подпрыгнул к щели в стене и заорал на Карану: – Прекрати свое нытье, если не хочешь, чтобы я использовал его в своем следующем эксперименте. – Казалось, эта идея поразила его. – Тут есть над чем подумать. Врата следует испытать, а кто же лучше него подходит для этой цели?
По другую сторону стены замолчали, потом Карана закричала:
– Лиан, беги, прячься! Я приду за тобой. Если ты причинишь ему вред, Тензор, я прокляну тебя и твоих потомков до сотого колена.
– Делай что хочешь, – ответил он равнодушно. – Я уже и так проклят. Лиан, иди сюда. Вижу, у тебя есть идея. И лучше бы ей быть разумной, потому что тебе первому испытывать врата.
Снаружи что-то грохнуло – похоже было, что Карана упала со своего насеста.
Лиан колебался. У него действительно появилась одна мысль, но он не был уверен, что лучше – сказать Тензору или молчать. Теперь врата наводили на него ужас. «Зеркало солгало!» Конечно, солгало,и он знал почему. Куда оно его пошлет в своей злобе?
– Скажи мне! – ревел Тензор, тряся Лиана и используя свою власть над ним, и Лиана одолела неудержимая жажда заговорить.
– Когда ты впервые начал использовать Зеркало, – промямлил Лиан, – казалось, тебе нужен от него лишь секрет изготовления врат.
– Изготовления врат и их применения. Это так.
– Но ты положил Зеркало внутрь врат.
– Я же должен видеть место назначения.
– Если ты помещаешь Кривое Зеркало внутрь врат, как же ты можешь знать, правду ли оно показывает? Как ты можешь ожидать от него этого?
Тензор так яростно хлопнул Лиана по плечу, что сшиб его с ног, но сразу же поднял юношу с земли и отряхнул одежду на нем.
– Клянусь оранжевой луной Аркана, летописец, – пророкотал он, – если бы ты не был жалким дзаинянином, предателем, негодяем и дураком, я бы снял перед тобой шляпу.
Он направился к лестнице и стал подниматься, а затем исчез из виду. Тензор пошел искать в других доступных ему помещениях башни металл, пригодный для изготовления второго зеркала.
Для Лиана Зеркало и врата теперь начисто утратили свое очарование. Карана не отвечала на его зов, так что юноша вернулся в свое «орлиное гнездо» под куполом башни и попытался систематизировать свои знания о каронах, Рульке и Зеркале. И он вспоминал все загадочные события – такие, как первая встреча с Шандом – стариком, который, по-видимому, знал больше, чем казалось, и был не тем, за кого себя выдавал. Теперь Шанд тоже был здесь. Лиану припомнились сны Караны после того, как они сбежали из Сета, – у них даже был один общий сон. Это был кошмар о Рульке, заточенном в Ночной Стране. Тюрьме, созданной для того, чтобы ослабить и иссушить его. Так сказал на Тайном Совете Тензор, да и Тиллан тоже. Но так ли это было?
Он вспомнил свои дурные предчувствия, появившиеся чуть ли не с первой встречи с Караной. Даже обычные путники на дороге ощущали, что надвигается катаклизм: мир медленно, но верно двигался к ужасному концу.
Лиан не находил объяснения этим странностям, и в конце концов жажда погнала его обратно вниз. Когда он спускался по лестнице, башня вдруг содрогнулась. Интересно, это опять аркимы ломятся в дверь или это землетрясение? Врата стояли в центре комнаты, как и прежде, но рамка для зеркала была переделана. На скамье Тензор работал над своим новым зеркалом, придавая ему окончательный блеск. Оно было больше, чем Арканское Зеркало, и Тензор даже нашел время, чтобы сделать по краям узор из завитков. Лиан смотрел, как арким последний раз протирает Зеркало и вставляет в рамку. Отступив назад, Тензор посмотрел на собственное творение, склонив голову набок. Затем он с загадочной улыбкой повернулся к Лиану:
– Что у вас там за дело с Малиеной?
Лиан не был уверен, что именно Тензор имеет в виду.
– Письмо, которое ты сюда принес, – нетерпеливо пояснил Тензор.
– О! – Лиан не был уверен, что об этом следует говорить. «Дал бы ты младенцу поиграть с бритвой?» – предупреждала его Малиена. Но ведь это Тензор посоветовал Лиану поискать записи Кандора. – Я украл письмо из архива крепости в Туркаде, – сказал Лиан. – Оно от Кандора к Рульку, и там поднимаются вопросы времен возникновения Непреодолимой Преграды. Но Малиена отобрала у меня письмо и заперла дверь комнаты, где хранятся записи Кандора, чтобы я не смог попасть внутрь.
– В любом случае сомневаюсь, чтобы ты там что-нибудь нашел, – заметил Тензор. – Однако ты умеешь настоять на своем. Ты оказал мне услугу, и я тебе отплачу. Зайди во врата.
– Нет! – в ужасе закричал Лиан. – Я не хочу!
– А на Тизанской Горе ты говорил совсем другое, когда бродил среди призраков. Ты твердил, что сделаешь что угодно ради Сказания. Заходи. – Схватив Лиана за шиворот, Тензор швырнул его в павильон врат.
Лиан попытался выбраться, но его без всяких усилий втолкнули обратно.
– Возьми это, – приказал Тензор, подтолкнув к нему лампу, стоявшую на полу.
Изображения завертелись на поверхности нового Зеркала, и Тензор отправил Лиана в пыльную комнату, заваленную бумагами и записными книжками. Послышался всасывающий звук за спиной у Лиана, и он остался один. Врата исчезли.
– Дураки, – сказал Тензор, но шум все не утихал, и он разозлился. – Я больше не арким! – заорал он. – У вас нет на меня прав.
Дрожь пробежала по спине Лиана. Этот шум был другой.
– Заткнись, – прошептал он себе под нос, почесывая ухо. У него за спиной Тензор сжал свой могучий кулак, потом опустил.
Прижавшись к двери, Лиан уловил тончайший аромат лимонной воды. Мороз пробежал у него по коже, из глаз потекли слезы. Тензор пристально смотрел на него.
Внезапно через щель над дверью донесся голос. Чистый молодой голос, который Лиан слышал много месяцев тому назад в Туркаде. Он считал, что потерял ее. В тот ужасный день, когда состоялся Тайный Совет, она, храбрая, безумная, спокойно шла на смерть. Комок стоял у него в горле, мешая дышать.
– Лиан, Лиан, ты там?
– Карана! – крикнул он. – Карана, неужели это ты?
– Лиан, – сказал голос, – говорят, ты здесь. Выходи!
– Я не могу, – заплакал Лиан. – Тензор никогда мне не разрешит.
Карана ругалась отчетливо, мастерски и яростно.
– Тензор! Освободи его. Он тут ни при чем. – Тензор смотрел вверх, на щель, и глаза его сверкали, – правда, Лиан не понял, какие эмоции овладели аркимом. Казалось, Тензор хочет поверить в то, что Карана жива. Возможно, он все еще ее любил, но не мог простить ей падение Шазмака, независимо от того, была в этом ее вина или нет.
– Уходи, предательница! – И, отвернувшись к своим вратам, занялся ими.
– Тензор! – крикнула Карана в щель. – Это твоих рук дело, а не моих. Посмотри! Там люди, от которых ты заперся и которые пытаются спасти тебя от твоего же безумия. Лиан, Лиан, разве ты ему не говорил?
– Говорил, – прошептал пристыженный Лиан. – Но он не слушает.
Последовало долгое молчание. Что думает Карана? Лиан знал, что она ничего не может сделать. Подтащив к стене скамью и поставив на нее стул, он вскарабкался наверх. Заглянув в щель, он увидел лишь освещенный прямоугольник.
– Карана, – тихо позвал он.
Сразу же появилась тень и показались рыжие волосы.
– Карана, покажи мне свое лицо.
Девушка подвинулась, и свет упал на копну рыжих волос и знакомое красивое лицо.
– Карана, – сказал он, не трудясь вытирать слезы, – я думал, ты умерла. Как ты сюда попала?
– Пешком! Шанд вынес меня из зала Тайного Совета и выходил. Мы сбежали из Туркада, странствовали, а когда добрались до Сухого Моря, я почувствовала, что ты где-то здесь. Я пришла, чтобы забрать тебя домой.
Ее самоуверенность пробудила у Лиана воспоминания и вызвала улыбку. Однако эту тюрьму ей не взломать.
– Дай мне руку, – попросил он.
Она потянулась – их руки встретились. Лиан гладил кончиками пальцев маленькую теплую ручку Караны.
– Карана, ты чудо.
В ту первую ночь Карана провела с Лианом целый час, вглядываясь в лицо любимого, беседуя через щель в стене и держа его руку. Но она была слишком нетерпелива, чтобы долго этим довольствоваться, и на следующий день лишь ненадолго подходила к стене утром и вечером. «Интересно, что она делает в остальное время», – думал Лиан. Сам он мог бы провести вот так с ней бесконечные часы. Тем временем в отсутствие Караны он вернулся к изучению письменности аркимов, которой начал его обучать Тензор, и к переводу свитков Тензора. Вскоре к нему вернулся его энтузиазм, хотя и не в той мере, что прежде.
Лиан постоянно думал о Каране и видел ее в своих снах, но и тогда он видел лишь часть ее лица, обрамленную темным прямоугольником.
Теперь, когда в жизни Лиана воскресла надежда, он стал беспокоиться по поводу того, для чего он нужен Тензору. Как арким собирается использовать дар Рулька? Какими образом намерения Тензора связаны с Рульком?
В занятиях Тензора наступила пауза. Врата были готовы, но именно сейчас он вдруг утратил уверенность. Оттого ли, что он не знал, как с ними обращаться, или же появление Караны напомнило ему обо всех его страхах, безумствах и о чувстве вины? Ему хотелось попросить у нее прощения, но гордость не позволяла это сделать. К тому же, если бы она не оказалась в Шазмаке, ничего бы не произошло. Еще больше сомнений вызывал у Тензора Лиан. А что если Карана обратит против него и это оружие? К тому же он, Тензор, отрекся от своего народа – а для аркима это гибель.
Тензор чувствовал себя очень одиноким и напуганным. У него не было ни друзей, ни братьев, ни своего народа. То, чем он сейчас занимался, он делал для себя одного, делал из ненависти. Его мечты рухнули: аркимам никогда не подняться. Больше ему терять было нечего. Не осталось ничего, кроме ненависти и мщения. Ничто не сможет отнять у него их, кроме смерти, и он будет рад ее объятиям, когда долг будет выполнен.
Поддерживаемый этими мыслями, он возобновил свои эксперименты с вратами. Тензор пытался понять, как они приводятся в действие, открываются, перемещаются в пространстве к месту назначения и обратно.
Лиан с ужасом наблюдал, как Тензор прилаживает Зеркало к пластине, закрепленной на одной из колонн врат. Оно сразу же встало на место. Прикоснувшись к Зеркалу, Тензор произнес какое-то слово. Замелькали картинки – незнакомые пейзажи. Они мелькали все быстрее, сливались, исчезали.
Тензор напряженно всматривался в Зеркало, крепко сжимая в руке металлический футляр. Затем арким поднял руку. Мелькание неожиданно прекратилось, и теперь осталась одна неподвижная картинка: тускло освещенная комната. Это был зал для аудиенций в каком-то дворце с очень высокими потолками. В комнате в тени сидела мрачная фигура.
Тензор вскрикнул и подтолкнул Лиана, так что тот упал, оказавшись внутри врат. Рука Тензора была высоко поднята, и с минуту он оставался в полной неподвижности. Лиан увидел, как фигура в Зеркале вздрогнула и стала озираться, и тогда Тензор, вскрикнув, взмахнул поднятой рукой.
Пол задрожал у них под ногами. В ушах у Лиана гремело, было трудно дышать. Свет в комнате погас. Голову тянуло в одном направлении, ноги – в другом. Он ощутил вкус крови во рту. Потом у Лиана начались галлюцинации: в небе мелькали цвета, свет то гас, то снова вспыхивал, извивались ленты пламени, оглушительно гремел гром. Что-то сильно ударило юношу в спину, и он потерял сознание.
Лиан очнулся и увидел, что лежит на полу возле врат Тензора. Лампы по-прежнему мерцали на стене на кронштейнах. Эксперимент казался не более реальным, чем ночной кошмар при пробуждении. Врата стояли на прежнем месте. Ничего не изменилось – лишь появилась небольшая трещина в каменном основании врат. В конце концов, ничего не случилось.
У него текло из носа, попадало на губы и подбородок – что-то густое, липкое, соленое. Поднявшись на ноги, Лиан поплелся к Зеркалу и увидел свое лицо. Рот и борода были в крови, из носа шла кровь. Он прикусил губу и язык. Глаза были в красных прожилках, волосы растрепались.
До него донесся через стену испуганный голос Караны:
– Лиан, Лиан, у тебя все в порядке? Что ты делаешь? – он осознал, что Тензора не видно.
– Это Тензор! – закричал он, взобравшись на скамью. – Он сделал врата, прошел сквозь них, и он не вернулся.
Карана выругалась.
– Не ходи с ним. Держись от него подальше. Никогда не помогай ему. Поклянись, что не будешь.
– У него надо мной власть – как у Эмманта, но только гораздо сильнее. Вот как я оказался здесь.
Она ударила кулаком в стену, потом воцарилась тишина. Очевидно, она размышляла.
– Трогательный дурачок со слабой волей! – воскликнула она. – Дай мне руку. Она у тебя холодная. О, что с твоим лицом! Он сумасшедший! А теперь поклянись, что не станешь ему помогать. – Лиан как раз собирался это сделать, как вдруг задрожала башня. – Иди и спрячься, пока он не вернулся! – закричала Карана. Жди меня. – Она отняла свою теплую руку, и лицо ее исчезло.
Лиан сел на ступеньку павильона врат. О чем говорила Карана? У нее ничего не получится. Аркимы уже все перепробовали.
А что если Тензор никогда не вернется? Что если его поглотило пространство или он открыл путь врагу? Лиан уже провел больше недели, забаррикадировавшись с Тензором. Он может тут умереть от голода.
Вдруг у него за спиной раздался треск, и Лиана сбросило со ступеньки. Обернувшись, он увидел, что во вратах появился Тензор. На самом же деле Лиан увидел Тензора в копии врат, слегка смещенной по отношению к оригиналу. Затем оригинал и копия слились. Тензор зашатался и приземлился на четвереньки. Одежда его была порвана, на щеке и на плече – отметины когтей. Кровь капала с пальцев на землю. Он смотрел прямо на Лиана невидящим взглядом. Потом глаза его прояснились.
– Какую боль причиняют эти врата! – сказал он. Очевидно, Карана недалеко ушла, так как она почти сразу же оказалась у щели.
– Лиан? – позвала она.
– Рульк? – одновременно с ней заговорил Лиан.
– Не Рульк, – хрипло ответил Тензор. Глаза аркима смотрели сквозь Лиана. – Ничего похожего. Это был ужас, кошмар. Зеркало солгало! —Он отвернулся, тяжело опустился на свою скамью, уже страдая от последствий: у него началась дурнота. – В старых преданиях оно называется Кривым Зеркалом, или Зеркалом Обманов. Но я решил, что овладел им. Какой я дурак! Обман внутри Зеркала, и обман вне его.
– Тогда почему же ты все еще надеешься на него? Только непроходимый дурак совершает одну и ту же глупость дважды.
Тензор дернулся, и Лиан инстинктивно отпрянул.
– Вся моя долгая жизнь была прожита ради этой минуты, – сказал он. – Мог бы ты, когда все остальное разрушено и погибло, отказаться от Преданий, в которых смысл твоего существования?
– Нет, но...
– Лиан? Лиан? – повторял взволнованный голос Караны.
Тензор так сильно ударил по колоннам врат своим большим кулаком, что купол закачался, и волосы его осыпала каменная крошка.
– Если тебе нечего предложить, лучше молчи. – Затем он подпрыгнул к щели в стене и заорал на Карану: – Прекрати свое нытье, если не хочешь, чтобы я использовал его в своем следующем эксперименте. – Казалось, эта идея поразила его. – Тут есть над чем подумать. Врата следует испытать, а кто же лучше него подходит для этой цели?
По другую сторону стены замолчали, потом Карана закричала:
– Лиан, беги, прячься! Я приду за тобой. Если ты причинишь ему вред, Тензор, я прокляну тебя и твоих потомков до сотого колена.
– Делай что хочешь, – ответил он равнодушно. – Я уже и так проклят. Лиан, иди сюда. Вижу, у тебя есть идея. И лучше бы ей быть разумной, потому что тебе первому испытывать врата.
Снаружи что-то грохнуло – похоже было, что Карана упала со своего насеста.
Лиан колебался. У него действительно появилась одна мысль, но он не был уверен, что лучше – сказать Тензору или молчать. Теперь врата наводили на него ужас. «Зеркало солгало!» Конечно, солгало,и он знал почему. Куда оно его пошлет в своей злобе?
– Скажи мне! – ревел Тензор, тряся Лиана и используя свою власть над ним, и Лиана одолела неудержимая жажда заговорить.
– Когда ты впервые начал использовать Зеркало, – промямлил Лиан, – казалось, тебе нужен от него лишь секрет изготовления врат.
– Изготовления врат и их применения. Это так.
– Но ты положил Зеркало внутрь врат.
– Я же должен видеть место назначения.
– Если ты помещаешь Кривое Зеркало внутрь врат, как же ты можешь знать, правду ли оно показывает? Как ты можешь ожидать от него этого?
Тензор так яростно хлопнул Лиана по плечу, что сшиб его с ног, но сразу же поднял юношу с земли и отряхнул одежду на нем.
– Клянусь оранжевой луной Аркана, летописец, – пророкотал он, – если бы ты не был жалким дзаинянином, предателем, негодяем и дураком, я бы снял перед тобой шляпу.
Он направился к лестнице и стал подниматься, а затем исчез из виду. Тензор пошел искать в других доступных ему помещениях башни металл, пригодный для изготовления второго зеркала.
Для Лиана Зеркало и врата теперь начисто утратили свое очарование. Карана не отвечала на его зов, так что юноша вернулся в свое «орлиное гнездо» под куполом башни и попытался систематизировать свои знания о каронах, Рульке и Зеркале. И он вспоминал все загадочные события – такие, как первая встреча с Шандом – стариком, который, по-видимому, знал больше, чем казалось, и был не тем, за кого себя выдавал. Теперь Шанд тоже был здесь. Лиану припомнились сны Караны после того, как они сбежали из Сета, – у них даже был один общий сон. Это был кошмар о Рульке, заточенном в Ночной Стране. Тюрьме, созданной для того, чтобы ослабить и иссушить его. Так сказал на Тайном Совете Тензор, да и Тиллан тоже. Но так ли это было?
Он вспомнил свои дурные предчувствия, появившиеся чуть ли не с первой встречи с Караной. Даже обычные путники на дороге ощущали, что надвигается катаклизм: мир медленно, но верно двигался к ужасному концу.
Лиан не находил объяснения этим странностям, и в конце концов жажда погнала его обратно вниз. Когда он спускался по лестнице, башня вдруг содрогнулась. Интересно, это опять аркимы ломятся в дверь или это землетрясение? Врата стояли в центре комнаты, как и прежде, но рамка для зеркала была переделана. На скамье Тензор работал над своим новым зеркалом, придавая ему окончательный блеск. Оно было больше, чем Арканское Зеркало, и Тензор даже нашел время, чтобы сделать по краям узор из завитков. Лиан смотрел, как арким последний раз протирает Зеркало и вставляет в рамку. Отступив назад, Тензор посмотрел на собственное творение, склонив голову набок. Затем он с загадочной улыбкой повернулся к Лиану:
– Что у вас там за дело с Малиеной?
Лиан не был уверен, что именно Тензор имеет в виду.
– Письмо, которое ты сюда принес, – нетерпеливо пояснил Тензор.
– О! – Лиан не был уверен, что об этом следует говорить. «Дал бы ты младенцу поиграть с бритвой?» – предупреждала его Малиена. Но ведь это Тензор посоветовал Лиану поискать записи Кандора. – Я украл письмо из архива крепости в Туркаде, – сказал Лиан. – Оно от Кандора к Рульку, и там поднимаются вопросы времен возникновения Непреодолимой Преграды. Но Малиена отобрала у меня письмо и заперла дверь комнаты, где хранятся записи Кандора, чтобы я не смог попасть внутрь.
– В любом случае сомневаюсь, чтобы ты там что-нибудь нашел, – заметил Тензор. – Однако ты умеешь настоять на своем. Ты оказал мне услугу, и я тебе отплачу. Зайди во врата.
– Нет! – в ужасе закричал Лиан. – Я не хочу!
– А на Тизанской Горе ты говорил совсем другое, когда бродил среди призраков. Ты твердил, что сделаешь что угодно ради Сказания. Заходи. – Схватив Лиана за шиворот, Тензор швырнул его в павильон врат.
Лиан попытался выбраться, но его без всяких усилий втолкнули обратно.
– Возьми это, – приказал Тензор, подтолкнув к нему лампу, стоявшую на полу.
Изображения завертелись на поверхности нового Зеркала, и Тензор отправил Лиана в пыльную комнату, заваленную бумагами и записными книжками. Послышался всасывающий звук за спиной у Лиана, и он остался один. Врата исчезли.
39
Великая башня
Карана выбежала во двор и стояла возле расщелины, глядя вверх, на башню, в которой держали Лиана. Туда не попасть! Она дважды обошла вокруг этого большого здания, но ничего не придумала. Наконец блуждания привели ее в лесок, к павильону, располагающемуся под смоковницей. Она уселась там в тишине, напряженно размышляя о том, что еще она может предпринять. Девушка провела там несколько часов. Ее уединение нарушила молча вошедшая в павильон Малиена. Карана почувствовала, что Малиена огорчилась, увидев свое любимое убежище занятым.
– У вас что-нибудь не так с Лианом? – спросила Малиена.
– Все так, насколько позволяет стена.
– Что-то случилось? Что?
– Тензор использовал врата! Малиена была потрясена.
– Я надеялась, что у него ничего не получится, как у всех остальных.
– Я ужасно боюсь. Он хочет использовать Лиана, чтобы их испытать. А что если Лиан не вернется? – Карана прикрыла лицо руками. – Как мне к нему попасть?
– Никак, если только ты не умеешь летать, как птица, или ползать, как паук. Они там в безопасности, пока не кончатся еда и вода – а их запасов хватит по крайней мере на месяц.
Карана долго молчала.
– Ползать? – задумчиво повторила она наконец.
– Я же сказала это не всерьез. Мы исследовали все подходы. Башни облицованы изразцами, так что никто не сможет на них удержаться, даже самый блестящий альпинист.
– Я блестящий альпинист, – нескромно заявила Карана. – Меня обучал самый лучший специалист в Шазмаке.
– Но ты присмотрелась внимательно? Нет, потому что ты проводишь целые дни в грезах, беседуя с Лианом. Полезай на крышу крепости. Оттуда открывается лучший вид на Великую Башню. Я покажу тебе, почему это невозможно.
Они поднялись на крышу крепости, крытую черепицей, вывезенной из-за моря. Карана пробралась между куполами, покрытыми эмалью, и разукрашенными шпилями туда, где плетеные башни тянулись в небо. Обойдя башни кругом, они обнаружили, что изразцы гладкие и скользкие. Малиена сказала:
– Вот видишь, Катадза была задумана неприступной. Туда нельзя залезть.
– Нельзя, когда ее защищают. Тензор не может оборонять ее в одиночку. Я вобью шипы в камень – они пройдут сквозь изразцы.
– Сама? – спросила Малиена. – Погоди, взгляни-ка сюда!
Когда-то изразцы были плотно подогнаны один к одному, образуя гладкую поверхность. Однако заморозки и оттепели многих столетий оказали воздействие на раствор, скреплявший их. Стыки заросли мхом и лишайником. Кое-где в трещинах виднелись папоротники.
– Если и Великая Башня такая же!.. – воскликнула Карана. – Пошли!
Она спустилась и, пробежав по мостику к башне, влезла на ограду. Подойдя к стене, она нащупала у себя над головой трещину, вставила в нее пальцы и подтянулась, царапая разваливающимися сапогами по стыкам изразцов. Потом легко спрыгнула вниз и, сбросив сапоги, сделала новую попытку. Вскоре она уже была высоко, упорно продолжая карабкаться по стене. Девушка крикнула вниз:
– Это, пожалуй, было невозможно две тысячи лет тому назад, но я уверена, что смогу сделать это сейчас.
Малиена перешла через мост, чтобы взглянуть на башню вблизи. Башня вырастала из земли, и девять каменных лент переплетались, образуя сложную спираль. Примерно на уровне шестого этажа косичка проходила под парой каменных «пончиков» со свисающей металлической «юбкой» – защитные устройства, призванные еще больше затруднить подъем по стене башни. Посредине располагалась широкая горизонтальная лента из ляпис-лазури, ослепительно синевшая в золотистом полуденном свете. Широкую полосу окаймляли две узкие. Эту часть башни будет особенно трудно преодолеть. Дальше – снова каменная спираль, затем – вторая горизонтальная лента из ляпис-лазури с золотом. Потом – относительно легкий участок: вверх и внутрь, через высокие амбразуры под платиновым куполом башни.
– Если какой-то изразец плохо держится, на него опасно полагаться, – сказала Малиена успевшей спуститься Каране. – К тому же во многих местах могут быть неповрежденные стыки между плитками.
– Если я найду клинья и веревку, этого будет достаточно. Даже если я поскользнусь, то не упаду, а съеду, и веревка меня подстрахует. Это возможно. Согласись со мной.
Малиена вынуждена была признать, что это предприятие не совсем безнадежно.
– Но, моя дорогая Карана, тут возникают три проблемы. Во-первых, ты не можешь подниматься на башню босиком: ты сильно поранишь ноги об острые края. Во-вторых, у тебя нет клиньев.
– Я умоляю тебя, помоги мне сделать несколько.
– Я не стану. Я категорически отказываюсь.
– Тогда я сделаю их сама. Я видела, как это делается.
– Ты! – произнесла Малиена с презрением. – Я еще не встречала никого из твоей расы, кто бы умел обрабатывать металл.
Карана благоразумно воздержалась от того, чтобы упомянуть Шутдара, который изготовил Золотую флейту, с чего и начались беды трех миров.
– У вас что-нибудь не так с Лианом? – спросила Малиена.
– Все так, насколько позволяет стена.
– Что-то случилось? Что?
– Тензор использовал врата! Малиена была потрясена.
– Я надеялась, что у него ничего не получится, как у всех остальных.
– Я ужасно боюсь. Он хочет использовать Лиана, чтобы их испытать. А что если Лиан не вернется? – Карана прикрыла лицо руками. – Как мне к нему попасть?
– Никак, если только ты не умеешь летать, как птица, или ползать, как паук. Они там в безопасности, пока не кончатся еда и вода – а их запасов хватит по крайней мере на месяц.
Карана долго молчала.
– Ползать? – задумчиво повторила она наконец.
– Я же сказала это не всерьез. Мы исследовали все подходы. Башни облицованы изразцами, так что никто не сможет на них удержаться, даже самый блестящий альпинист.
– Я блестящий альпинист, – нескромно заявила Карана. – Меня обучал самый лучший специалист в Шазмаке.
– Но ты присмотрелась внимательно? Нет, потому что ты проводишь целые дни в грезах, беседуя с Лианом. Полезай на крышу крепости. Оттуда открывается лучший вид на Великую Башню. Я покажу тебе, почему это невозможно.
Они поднялись на крышу крепости, крытую черепицей, вывезенной из-за моря. Карана пробралась между куполами, покрытыми эмалью, и разукрашенными шпилями туда, где плетеные башни тянулись в небо. Обойдя башни кругом, они обнаружили, что изразцы гладкие и скользкие. Малиена сказала:
– Вот видишь, Катадза была задумана неприступной. Туда нельзя залезть.
– Нельзя, когда ее защищают. Тензор не может оборонять ее в одиночку. Я вобью шипы в камень – они пройдут сквозь изразцы.
– Сама? – спросила Малиена. – Погоди, взгляни-ка сюда!
Когда-то изразцы были плотно подогнаны один к одному, образуя гладкую поверхность. Однако заморозки и оттепели многих столетий оказали воздействие на раствор, скреплявший их. Стыки заросли мхом и лишайником. Кое-где в трещинах виднелись папоротники.
– Если и Великая Башня такая же!.. – воскликнула Карана. – Пошли!
Она спустилась и, пробежав по мостику к башне, влезла на ограду. Подойдя к стене, она нащупала у себя над головой трещину, вставила в нее пальцы и подтянулась, царапая разваливающимися сапогами по стыкам изразцов. Потом легко спрыгнула вниз и, сбросив сапоги, сделала новую попытку. Вскоре она уже была высоко, упорно продолжая карабкаться по стене. Девушка крикнула вниз:
– Это, пожалуй, было невозможно две тысячи лет тому назад, но я уверена, что смогу сделать это сейчас.
Малиена перешла через мост, чтобы взглянуть на башню вблизи. Башня вырастала из земли, и девять каменных лент переплетались, образуя сложную спираль. Примерно на уровне шестого этажа косичка проходила под парой каменных «пончиков» со свисающей металлической «юбкой» – защитные устройства, призванные еще больше затруднить подъем по стене башни. Посредине располагалась широкая горизонтальная лента из ляпис-лазури, ослепительно синевшая в золотистом полуденном свете. Широкую полосу окаймляли две узкие. Эту часть башни будет особенно трудно преодолеть. Дальше – снова каменная спираль, затем – вторая горизонтальная лента из ляпис-лазури с золотом. Потом – относительно легкий участок: вверх и внутрь, через высокие амбразуры под платиновым куполом башни.
– Если какой-то изразец плохо держится, на него опасно полагаться, – сказала Малиена успевшей спуститься Каране. – К тому же во многих местах могут быть неповрежденные стыки между плитками.
– Если я найду клинья и веревку, этого будет достаточно. Даже если я поскользнусь, то не упаду, а съеду, и веревка меня подстрахует. Это возможно. Согласись со мной.
Малиена вынуждена была признать, что это предприятие не совсем безнадежно.
– Но, моя дорогая Карана, тут возникают три проблемы. Во-первых, ты не можешь подниматься на башню босиком: ты сильно поранишь ноги об острые края. Во-вторых, у тебя нет клиньев.
– Я умоляю тебя, помоги мне сделать несколько.
– Я не стану. Я категорически отказываюсь.
– Тогда я сделаю их сама. Я видела, как это делается.
– Ты! – произнесла Малиена с презрением. – Я еще не встречала никого из твоей расы, кто бы умел обрабатывать металл.
Карана благоразумно воздержалась от того, чтобы упомянуть Шутдара, который изготовил Золотую флейту, с чего и начались беды трех миров.