Ирвин Ян. Башня над пропастью

   Карана вытянулась на остатках плаща Лиана.
   – Закрой дверь, – сказала девушка.
   Она протянула к нему здоровую руку, и Лиан помог ей сесть. Тут она заметила амулет из нефрита, висевший у него на шее, и отпрянула как ужаленная.
   – Что это? – резко спросила она.
   – Амулет, который дала мне моя мать.
   – О, скорее сними его. Я не могу его видеть.
   Лиан спрятал его в мешочек. Эммант использовал этот амулет, чтобы заманить Карану в ловушку.
   – Прости, – сказал Лиан. – Если бы он не был мне так дорог, я бы его выбросил. Но Малиена сняла с него чары.
   – Я ничего не имею против того, чтобы он у тебя оставался. Просто не носи его, когда я рядом. Пожалуйста.
   Карана открыла пакеты. В одном были сушеные фрукты, в другом – твердый черный хлеб, в третьем – козий сыр, который аркимы выменяли у робких лесных людей. Лиан также принес пирог, буквально лопавшийся от начинки, состоявшей из фруктов и орехов. Карана попробовала всего понемножку. Лиан передал ей бутылку с водой.
   – Ты не боишься, что он сюда поднимется? – спросил юноша после того, как они покончили с едой.
   Был полдень. Солнце чертило прямоугольные тени на полу. Карана положила голову Лиану на грудь. Девушка открыла глаза и уставилась в потолок.
   – Я не боюсь его теперь. Я поступила правильно, и Тензор это знает.
   Лиан не был в этом столь уверен, но он ничего не ответил. Они оба отводили взгляд. Как давно они не были вот так вместе! И теперь были немного смущены и скованны.
   – Ты только посмотри на себя! – воскликнул Лиан. – Худая, как щепка!
   – А вот грубить ни к чему! Доставь меня обратно в Готрим, и я скоро стану круглая, как яичко!
   Карана попыталась встать, но мускулы у нее онемели. Она шлепнулась на спину.
   – Очень сильно болит, – пожаловалась она, когда Лиан озабоченно нахмурился.
   – Где болит?
   – Везде. Ноги, руки, спина, голова.
   Он взял ее за больную руку и попытался поднять.
   – Ой! Ай! Отпусти! – Выдернув руку, она прижала ее к боку.
   – Прости! В чем дело? Дай мне взглянуть на твою руку.
   – Все в порядке. Оставь меня в покое, – заупрямилась она.
   Карана не хотела, чтобы он увидел, как сильно она пострадала.
   – Нет, не оставлю. Ты снова ворвалась в мою жизнь и теперь должна терпеть меня. Покажи твою руку. – Он опустился рядом с ней на колени.
   Их взгляды встретились. «Я отталкиваю, а он не сдается, – подумала Карана. – Это новая стадия. Ну что же, так тому и быть». Она протянула руку, всю в синих и черных кровоподтеках, с кровавыми пузырями.
   – Карана! – воскликнул он и, внимательно осмотрев руку, поднес к губам.
   Какой он нежный! От его прикосновения по телу Караны пробежала дрожь.
   – Это всего лишь одна из ран, которые я приняла за тебя, – сказала она со слабой улыбкой, – пока ты совершал легкую прогулку. И каждый из этих долгов тебе придется уплатить. О, в какое рабство ко мне ты попал! – усмехнулась она в предвкушении.
   – Легкую прогулку! – возмущенно повторил Лиан. – У меня столько шрамов, что не сосчитать. Ты называешь похищение, побои, удары по голове, удушение, угрозы смерти и сбрасывание со скалы каникулами?
   – Сказитель громко похваляется, но кто отличит факты от вымысла? Мне нужны доказательства. Вот, я представлю еще одно, а твоих пока не видела.
   Карана откинула волосы со лба, и Лиан приложил губы к шишке.
   – Я поцелую каждое доказательство – вот как я заплачу эти долги, о которых ты говоришь.
   – Поцелуи! Тогда начинай, – засмеялась Карана. – На моих ногах по крайней мере сотня...
   Лиан наклонился и взялся за ее сапог.
   – Нет! Я пошутила!
   Стянув с девушки сапоги и носки, не смотря на ее протест, Лиан увидел, что ее кожа покрыта шрамами и кровоподтеками. Он целовал пальцы и лодыжки ног Караны. Девушка задрожала.
   – Посмотри, куда меня укусил скорпион, – сказала Карана.
   Лиан осмотрел зажившую ложбинку со шрамом.
   – Такой большой шрам! – сказал он, нежно целуя это место.
   Карана описала жестокий метод лечения Шанда.
   – У меня есть и побольше, – похвастался он и показал шрамы на ладонях, полученные при падении в краю базальта, и длинную отметину от икры до колена.
   – Увечья, полученные при падении, не считаются, – возразила Карана, прижавшись щекой к его ладони. – Шрамы должны быть честно заработаны.
   – Даже если они заработаны из легкомыслия? – рассмеялся Лиан, снова дотрагиваясь до раны от укуса скорпиона. – А нет у тебя чего-нибудь получше?
   Карана показала множество других шрамов. Лиан поцеловал каждый, продолжая разыгрывать презрение.
   – И это самое лучшее? В то время как мне протыкают бок копьем, ты ранишь палец на ноге?
   Ее улыбка исчезла.
   – Копье в бок? Ты, конечно же, сочиняешь? – Лиан расстегнул рубашку и показал след от копья.
   – Малиена зашивала рану. Чуть левее – и я бы умер.
   Каране показалось, что копье входит ей под ребра. Дрожащим пальцем она коснулась шрама.
   – Я не знала. Я даже не почувствовала.
   – Это произошло через несколько часов после Тайного Совета. Я даже не знаю, что ты тогда делала.
   – Лежала без сознания. Я пришла в себя только через два дня.
   – Ты пролежала там двадня?
   – Нет, Шанд нашел меня ночью. Я не хочу сейчас об этом говорить. Я хочу узнать, что случилось с тобой. Твое «Сказание о Зеркале», наверно, уже очень длинное, – прошептала она с закрытыми глазами, водя пальцем по шраму на боку Лиана. Потом ее рука скользнула под его рубашку, и Карана провела по его груди. – Как это случилось?
   – Довольно длинное, и даже сказитель играет в нем небольшую роль. Копье угодило в меня, когда я открыл дверь виллы Тензора, пытаясь вернуться в Большой Зал. Вот и все. Я не герой. Давай-ка вернемся к твоим бедам. Пока что я не вижу, чтобы ты одержала надо мной верх.
   – У меня есть что показать, правда я немного стесняюсь. – Она заколебалась, потом медленно расстегнула рубашку и сбросила ее на пол. На белой коже были ужасные следы от веревки, которой она страховалась при подъеме в башню.
   Потрясенный, Лиан опустился на колени и прижался щекой к ее животу. Она гладила его растрепанные волосы.
   – Очень больно? – спросил он. – Я даже не решаюсь поцеловать тебя.
   – Довольно сильно болит. И тем не менее я должна потребовать, чтобы ты сдержал обещание.
   Подняв голову, Лиан заглянул ей в глаза.
   – Как я люблю тебя, – сказал он.
   – Я тоже тебя люблю. Мою плату, пожалуйста.
   Лиан с подчеркнутой медлительностью осмотрел Карану, подтрунивая над ее нетерпением. Стройный изгиб ее шеи с рыжими завитками, изящное ухо, шелковистая кожа, нежная грудь. Ужасные шрамы.
   – Тут понадобится бездна поцелуев.
   Карана откинулась назад и распростерла руки. Она дрожала всем телом.
   – Впереди целая ночь, – сказала она.
 
   Им был дарован остаток дня и ночь. Хотя после наступления сумерек похолодало, оба хотели только одного – быть друг с другом. Уважал ли Тензор это желание, или, быть может, был занят другим, – во всяком случае, он не появился. Влюбленные разожгли огонь, использовав сгнившую старую мебель, и вскипятили воду для чая, чтобы согреться и взбодриться.
   Лиан поднес к губам кружку. Чай был слишком горячий. Нужно сказать что-то еще.
   – Существуют меры предосторожности... – начал Лиан.
   – Как всегда слишком поздно. Я подумала об этом несколько недель тому назад, – перебила его Карана.
   – Откуда ты могла знать, что я жив? Ах ты, маленькая хитрюга!
   – Тише! Иди сюда! Я замерзла и устала. Оставь в покое это одеяло. Помоги мне постелить постель.
   Они завернулись в одеяло и провели всю ночь, прижавшись друг к другу. Они мало спали, да им и не хотелось. Просто наслаждались друг другом, дремали и просыпались, смотрели на странные южные звезды и ощущали в душе покой. И снова дремали.
   Очнувшись от сна, Карана подивилась возвращению своего таланта, который так мощно проявился, когда Лиан был в опасности.
 
   Ранним утром они сошли вниз, рука в руке, не зная, что же сделает Тензор. Они издали заметили, что его кабинет пуст. Карана, готовая к столкновению, пребывала в растерянности.
   Вдруг что-то загремело, и в центре врат появился Тензор. Карана схватила Лиана за руку, но опасения их были напрасными: арким был слишком поглощен тем, что обнаружил там, откуда вернулся.
   – Я видел его! —воскликнул Тензор. Однако врожденная осторожность не покинула аркима. – Когда я проверил новое Зеркало и выяснил, что оно работает, я не стал атаковать Ночную Страну. Вместо этого я построил крошечные врата для слежения, оснащенные защитными и предохранительными устройствами. И весь день наблюдал за Ночной Страной. Рульк восседал в большом зале, – продолжал он, – на кресле, огромном, как трон. Вокруг валялись части какой-то конструкции —жалкое устройство, одна из тех штуковин, что так любят кароны: там полно колесиков, рычагов и каких-то неведомых деталей. Рульк выглядел старым и усталым. Хотя я сам приложил к этому руку, я не думал, что Ночная Страна так его вымотает.
   – Не позволяй себя одурачить, – возразила Карана. – Он много раз являлся мне во сне. Он гораздо сильнее тебя.
   Тензор засмеялся.
   – Сны подвластны ему и показывают лишь то, что онхочет показать, а я виделего. Мои глаза не лгут. Он сидит там тихо, возится со своими конструкциями, веря, что может проложить собственный путь к свободе. Дурак! Из Ночной Страны не убежать – оттуда можно только выпустить. Я освобожу его навсегда.
   Тензор засмеялся, и Лиан с Караной поняли, что он полностью захвачен своими мечтами.
   – Ты глупец! – воскликнул Лиан. – Рульк тебя одурачил. Он показывает тебе то, что ты хочешь увидеть.
   Глаза Тензора сощурились.
   – Он сильнее, чем я надеялся, но слабее, чем я ожидал. Он хитер, но я тоже. И у меня есть оружие.
   – Тензор, – обратилась к нему Карана, – я умоляю тебя во имя нашего родства.
   – Ты сама обесценила эту валюту, – сказал Тензор, отворачиваясь.
   Тензор вернулся к своим экспериментам. Он несколько раз исчезал с вратами. В последний раз он отсутствовал гораздо дольше обычного и вернулся бледный и весь в поту. Ни слова не говоря, он помчался вверх по лестнице.
   Лиан дремал на полу, в то время как Карана беспокойно расхаживала взад и вперед, прокручивая в уме один вопрос: что это за секретное оружие? Она ходила вокруг врат, осматривая их со всех сторон. Зачем он притащил Лиана так далеко? Зачем ему нужен летописец?
   – Лиан, – позвала она. – Лиан!– Она стала его трясти.
   – Я не сплю, Карана, – сказал он спокойно. – Что такое?
   – Что случилось на Тайном Совете? В конце?
   – Когда Тензор забрал Зеркало?
   – Да. Расскажи мне, что тогда произошло.
   Лиан все ясно видел даже сейчас, спустя столько времени.
   – Тензор посмотрел на Магрету, и что-то в ее лице ужасно напугало его. Он поднял на нее руку, но опустил, словно ему не хватило мужества. Кто-то крикнул: «Нет!» Думаю, это была ты. У тебя волосы встали дыбом, ты размахивала руками. Послышался чей-то крик, – возможно, Магреты. Тензор поднял руку, последовала вспышка, и Нелисса упала замертво. Ты тоже оказалась на полу – сначала я подумал, что ты умерла. Все лишились чувств, даже Феламора, а потом Тензор забрал Зеркало.
   – А ты потерял сознание?
   – На несколько секунд. У меня словно захлопнулась дверца в мозгу, а другая открылась. Я увидел, как ты лежишь, и во мне вспыхнула ярость. Я поднял палку Нелиссы и ударил Тензора по голове. Но он сказал что-то вроде слов «Ты мне нужен» и схватил меня за руку, а я не мог ему противиться, и сейчас не могу. Он имеет надо мной власть.
   – Но кто ему нужен – летописец или дзаинянин? Что именно он сказал?
   Лиан задумался, вспоминая.
   – Он сказал: «Один ты – как ни в чем не бывало! Мне как раз такой и нужен... Теперь ты мне за все заплатишь». Потом взял меня за руку и увел. Мне удалось высвободиться и подбежать к тебе, но он применил свою силу, и я не мог сопротивляться.
   – Было только одно оружие против Рулька, о котором говорили аркимы. Его изобрели в давние времена. Именно ради того, чтобы найти защиту от этого оружия, разрушающего мозг, дзаиняне вступили в сговор с Рульком. Ты мне сам рассказывал. Должно быть, у тебя «дар Рулька».
   – Да, – ответил Лиан. – Кажется, дар был скрытым, но в тот миг, когда Тензор использовал это оружие, он высвободился.
   – Но то, что он сделал на Тайном Совете, не было запланировано заранее, значит, он не мог тогда знать о тебе.
   – На тебя единственного не подействовало,– повторил Лиан.
   – Конечно! Это тебя и выдало. – Все было хуже, чем она себе представляла. Рулька выпустят, а глупый, беззащитный Лиан будет щитом Тензора. Должно быть, он планирует употребить «дар» против Рулька, но как?
   Как раз в эту минуту Тензор с горящими глазами сбежал по лестнице. Он прыгнул во врата, прокричал новую команду, и Зеркало ответило. Оно осветило лицо Тензора, словно прожектор. Он повернулся на каблуках и заорал:
   – Лиан! Лиан из Чантхеда! Иди, твое время пришло. – Лиан медленно двигался к нему. По выражению лица и походке было заметно, что ему этого не хочется, но остановиться было не в его власти. Карана схватила его за руку, но не смогла удержать. Она была вынуждена отпустить юношу.
   Лиан приблизился к вратам. Как робот, поднялся по ступенькам и встал рядом с Тензором. Арким поймал его руку, и изображение в новом Зеркале замерло.
   Карана задохнулась от волнения.
   Тензор открыл врата.

41
Запрещенные искусы

   Наступила середина бунса – последнего месяца весны, в Туркаде было жарко, как летом. Магрета сидела в кабинете Иггура, как когда-то в Фиц Горго, наблюдая за ним. Он работал с жаровней, бросая в огонь металлические стружки и порошки, затем проносил сквозь многоцветное пламя различные предметы – амулет, кольца, стеклянный шар. Магрета задрожала. Магические приспособления были запрещены феллемам, и, хотя Магрета не принадлежала к этой расе, запрет был привит и ей.
   Над чем он работает? Она не знала, и ей было все равно. Однако что бы это ни было, у Иггура ничего не получалось. То ли что-то в комнате мешало ему, то ли чего-то не хватало в нем самом.
   Хотя ее отношения с Иггуром не достигли той близости, которая возникла в первую неделю, они находили, что между ними было нечто, привязывавшее их друг к другу.
   – Как я ненавижу это место! – пылко воскликнул Иггур. – Полгода в Туркаде зной, полгода – мороз, и круглый год – вонь. Мне никогда не усмирить этот город, если только я не разберу его по камню и не соберу снова.
   В комнате было темно и сыро – Иггур предпочитал для работы именно такие места, словно ему придавали силу не звезды, а сырость и мрак.
   – Мне трудно привыкать к тому, что ты используешь Тайное Искусство, – заметила Магрета. – То, что моя безопасность зависит от какого-то предмета, действие которого находится вне пределов моего понимания и который я не могу контролировать, – меня пугает.
   Она сидела на низкой кушетке в другом углу комнаты возле еще одной жаровни, подогревая масло, пахнувшее жасмином. На Магрете была длинная кремовая юбка и шелковая блузка сливового цвета с высоким воротом, расстегнутая до третьей пуговицы. Она оперлась о стол тонкой рукой, и ее каштановые волосы упали ей на плечи. Кожа у нее была гладкая, как шелк. Печальный изгиб ее рта теперь почти стерся, и однажды она даже улыбнулась при взгляде на Иггура.
   – И тем не менее ты всю жизнь позволяла, чтобы тобой управлял кто-то другой – причем не более значительный, чем ты. Если бы Феламора сегодня вернулась, разве бы ты не покорилась ей?
   – Вся моя жизнь была долгом перед Феламорой, – сказала Магрета. – Больше я ничего не знаю.
   – Взгляни на это кольцо. – Он снял с пальца перстень, сделанный из двух серебряных колец с золотым посредине. – Оно дает мне силу и может дать тебе тоже. Но не Феламоре. Как могла она научить тебя тому, что запрещено ей? Магрета, ты не феллемка! И я предпочитаю держать свою безопасность в собственных руках, зная, что она продлится столько, насколько у меня хватит силы и воли, а не зависеть от милости кого-то другого.
   Магрета опустила глаза. Такие разговоры смущали и пугали ее: восстание против долга, игры с неведомым, с тем, что запрещено.
   Вообще-то за время долгого отсутствия Феламоры Магрета приобрела некоторую уверенность в себе. Несмотря на их сдержанные отношения с Иггуром, было так хорошо любить и быть любимой. Никогда прежде не позволяла она себе испытывать подобные чувства.
   И однако кое-что в Иггуре тревожило ее: его резкость, порой даже жестокость, презрение к его верным слугам – вельмам. Кроме того, она всегда хотела от Иггура большего, но знала, что он не только неспособен дать ей желаемое, но даже не имеет представления, как это сделать. Он никогда не приходил к ней в постель после той первой ночи. Должно быть, что-то с ней не так. Она тосковала по его телу.
   Дверь резко отворили, и вошла вельмиха Вартила. Магрета отодвинулась в тень. Она никогда не сможет забыть, как издевалась над ней Вартила в Фиц Горго.
   Лицо Иггура покраснело от гнева.
   – В чем дело? – резко спросил он. – Почему ты мешаешь мне работать?
   Вартила улыбнулась, показав серые зубы. Вельмы улыбались так редко, что это зрелище вызывало беспокойство. Магрета вспомнила другие стычки между Вартилой и Иггуром, в которых та порой одерживала верх.
   Вартила с наглым видом положила перед ним сумку с депешами.
   – Я прочту их позже, – сказал он.
   – Прочти сейчас, – проскрипела Вартила, – или «позже» может не быть.
   – Скажи, что в них, – нахмурился Иггур.
   – Как угодно. Первое. – Она подняла палец ведьмы, костлявый, с длинным ногтем. – Еще одна партия припасов пропала вчера в портовом городе. Это уже третья за месяц!
   Иггур внезапно опустился в кресло.
   – П-пошли генерала Фванди тотчас же. Направь туда половину Четвертой армии, если нужно.
   – У тебя и так всего половина Четвертой армии, – ответила Вартила. – Если они туда пойдут, они не вернутся как армия – да и вообще могут не вернуться.
   – Да что такое с этим местом? – взвился Иггур. – Я очистил эту помойную яму, дал им закон и порядок, а весь город меня проклинает.
   – Туркад прогнил сверху донизу.
   – Разве они не видят, что им стало лучше?
   – Ха! – безрадостно фыркнула Вартила, подняв второй палец. – Тиллан собрал мощную армию, по крайней мере тридцать тысяч, и сосредоточил ее за морем. Вскоре у него будет достаточно судов, чтобы вторгнуться.
   – У меня пять армий – сто тысяч закаленных воинов!
   – Растянутые на двести лиг! Если ты бросишь двадцать тысяч на поле боя, то рискуешь, что завоеванные земли останутся без присмотра. Она подняла третий палец. – И еще одно: гаршарды уходят из Шазмака. Они уже пытаются внести смуту в рядах твоей Второй армии в Баннадоре.
   В душе Иггура шевельнулся страх. Он чувствовал, что если не избавится сию же минуту от вельмихи, то закричит.
   – Довольно, – отрезал он.
   – Есть и другие проблемы, – начала Вартила.
   – Тогда разбирайся с ними!
   Вартила низко поклонилась и вышла. Иггур поймал на себе критический взгляд Магреты. Она начала снимать очки, но остановилась. Еще одна проблема, тоже неразрешимая. Иггур все еще не мог справиться со своим страхом, когда видел цвет глаз Магреты, поэтому ей приходилось носить очки постоянно.
   – Мне это осточертело! – заорал Иггур, сметая со стола сосуды и тигли.
   Он больше не хотел быть властелином империи, но и отказаться от нее не мог. Власть для Иггура была всего лишь средством для достижения цели – мести Мендарку и Рульку, планы которой он давно лелеял. Но последнее время Иггур начал сомневаться, удастся ли ему их осуществить.
   Он отвернулся, вцепившись себе в волосы.
   – Не работает! – воскликнул он с таким измученным видом, что ей стало его жаль.
   – Что не работает?
   – Мое Искусство – все выходит не так.
   – Иди ко мне! – сказала она повелительным тоном.
   Он подошел, хромая сильнее, чем обычно, и взял своими холодными пальцами ее теплую руку. Магрета притянула его, заставив сесть рядом. Иггур задрожал, сопротивляясь. Она вдруг ощутила прилив гнева. «Неужели я должна умолять? Слишком долго я с этим мирилась. Если кто и приползет на коленях, то он, а не я».
   Она перевела весь свой гнев в силы, дремавшие в ней много месяцев. Магрета отправила мысленное послание и внедрила его в сознание Иггура.
   «Выполни мое желание на этот раз! Обними меня, прими от меня утешение и дай утешение мне – сейчас и сегодня ночью!»
   Иггура затрясло, как дерево от сильного порыва ветра. Магрета напряглась, преодолевая его сопротивление, пока у нее в висках не стало покалывать. Вдруг глаза его закатились, и он склонил голову к ней на грудь. Магрета была изумлена. «Он покорился мне!»
   Она обняла его, притянув к себе. Осознав, что Иггур с удивлением смотрит на нее, она погладила его чело и прикрыла ему глаза. Ее пальцы задержались на его веках, посылая сквозь них приятное тепло, успокаивая. Аромат ее кожи приносил гармонию, покой, радость. У Магреты был безмятежный, царственный вид.
   Так они провели около часа, Иггур очистился от забот и погрузился в спокойный сон. Магрета не спала, но тоже погрузилась в приятное дремотное состояние, и не было ни долга, ни груза обязательств, ни страха перед чем-то дурным.
   Наступила ночь. Жаровня погасла. Оба спали, и постепенно холод и тьма постепенно проникли в их грезы, принеся мучительные видения: мрачные дворцы, покрытые льдом, покосившиеся башни на холмах, освещенных красным светом, кружащийся туман, который был чернее самой темноты. Туман сгустился вокруг них, затем рассеялся. Перед ними возникло благородное, невероятно красивое, жестокое лицо с глазами ярко-красного цвета, в которых сиял живой огонь.
   От этого сновидения Магрета проснулась испуганная, однако завороженная этим лицом. Она открыла глаза. В высоком окне она увидела желтую луну. И сразу же тяжелая голова Иггура дернулась у нее на коленях, и он поднялся, глядя прямо на нее.
   – Ты это почувствовала? – хрипло спросил он. Магрета кивнула.
   – У меня было видение. Сон об аркиме, смешанный с фрагментами из жизни Аркана, а в конце – лицо, которое меня преследует.
   – Рульк! – сказала Магрета. – Но оно же часто является тебе во сне – как ты говорил.
   – Но никогда он не был таким! Он никогда прежде не был таким выжидающим, таким уверенным в своей силе. И я ощутил кое-что еще – дрожь времени и пространства, будто кто-то пытался сократить пространство между «там» и «здесь».
   – Тензор!
   – Боюсь, что он использовал Зеркало. Но зачем?
   – Что можно сделать, чтобы остановить его?
   – Ничего. Тензор отправился в Фаранду. Я не могу его найти. Я, самый могущественный военачальник на всем Сантенаре, бессилен.
   Иггур поднялся и принялся расхаживать по комнате, прихрамывая. Подойдя к узкому окну, он посмотрел на крыши Туркада, залитые лунным светом, и на серебристую гавань, где даже в это время стояло много его судов.
   Магрета не шелохнулась. Одной из причин, по которой она не ушла от Иггура, было ее восстание против Феламоры. Но чем сильнее становилась Магрета, тем слабее ей казался Иггур.
 
   Несколько позднее в ту ночь дверь неслышно отворилась. На пороге показалась Феламора, вернувшаяся оттуда, где была прошедшие месяцы. Она встретилась взглядом с Магретой, и та почувствовала, как сила ее уходит и что ее восстание – глупая выходка, которую ей снисходительно позволила Феламора.
   Феламора обратилась прямо к Иггуру:
   – Тензор угрожает всем нам, играя подобным образом с Ночной Страной.
   – Откуда ты знаешь? – спросил потрясенный Иггур.
   – Я знаю,и все. Что ты собираешься делать?
   – Пока мне неизвестно, где он и какую силу использует. Что я могу сделать? Разве что вооружиться против Рулька, чем я и занят, на случай, если Тензор проиграет.
   – На случай, если он проиграет? – с презрением произнесла Феламора. – У Тензора старческое слабоумие. Он снова вызовет Катаклизм, а ты ничего не предпринимаешь!
   Иггур разъярился:
   – Твоя родословная более древняя, чем моя. Опирайся на собственные возможности.
   – У нас, феллемов, нет такого рода силы. Ты же славишься тем, что не боишься прибегнуть к Запрещенным Искусам! Или твоя храбрость тебя покинула? Найди его, или мы все погибли. – Не произнеся больше ни слова, Феламора вышла из комнаты.
   Иггур прикрыл лицо руками. Магрета вскочила.
   – Ты мог бы? Его можно найти таким способом?
   – Вероятно, хотя у меня инстинктивное отвращение к Запрещенным Искусам. У меня такое ощущение, будто Рульк оставил отравленную иглу в моем мозгу, и когда он обо мне думает, там болит.
   Иггур вернулся к своей работе, но скоро снова швырнул инструменты.
   – Не могу сосредоточиться. Запрещенные Искусы! С одним из них могло бы получиться. Если Тензор действительно использовал врата против Ночной Страны, с их помощью можно его найти. Если бы только я больше знал о вратах.
   – Не позволяй Феламоре подбивать тебя на глупость, – сказала Магрета. – Не обращай внимания на ее «шпильки» – я их так долго выносила! И я знаю, что она никогда не пускает их в дело просто, без цели.
   – Я это понимаю, – ответил Иггур невнятно.
   – В любом случае сейчас об этом поздно думать. Пошли наверх. Утро – лучшее время для подобных раздумий.
   К удивлению Магреты, Иггур пришел к ней в постель, и они обнялись со страстью, которой ни один из них не испытывал прежде. После Иггур быстро заснул. Магрета лежала, глядя на разрисованный потолок при тусклом свете, пытаясь разгадать, что на уме у Тензора, Феламоры и Рулька. Возможно, поэтому занятие любовью не удовлетворило ее: мысли Магреты были далеко.