Иванов Сергей Григорьевич. Союз одиночек (Кентавр на распутье - 2)

   - Мила! - прошептала моя напарница - на случай, если я еще не понял.
   Ну откуда у чинуш такая тяга к пышным церемониям? И как узнаваемо все - до оскомины. Будто надергали фрагментов отовсюду и устроили представление. Эдакая помесь царского приема, съезда коммунистов и факельного шествия.
   - Жаль, Калида не видит, - пробормотал я. - Ему бы понравилось.
   Потянув к себе Тину, я присел за перила, продолжая подглядывать в щель. Конечно, свет сюда не достает, а все равно: лучше не подставляться. У Хищников с каждой минутой прибывает чуткость - и без датчиков смогут обнаружить. Не думал я, что нас подпустят настолько близко!.. Или тут наиболее эффективны как раз дурацкие ходы?
   - И что теперь? - спросил я. - Мы вчера одного вампа еле заломали, а тут их - десяток. Не говоря о прочей публике.
   Заседание внизу было уже в разгаре. (Кстати, и полночь наступила, пока мы с Тиной блудили по окрестностям.) Не знаю, что у них планировалось дальше, но сейчас на повестке стояло важное: прием во Всадники нового члена. И этим, пардон, членом оказался Аскольд - то ли его и готовили на сегодня, то ли кончина Луща ускорила процесс. Все положенные речи мы, слава богу, пропустили - поспели к самому ритуалу. А банкет по случаю приема, видимо, начнется позже. И чего главарь пожмотился? Мог бы обеих сестер пустить на корм.
   Неспешным шагом Аскольд прошествовал мимо трона к плахе, не глядя ни на кого, а тем более не обращая внимания на Милу, взиравшую на хозяина с мольбой. Дойдя, постоял с минуту, отрешенный словно атлет перед штангой, затем, приспустив штаны, улегся на плаху корпусом. Посмеиваясь и суетливо потирая ладони, Клоп уже спускался со своего пьедестала.
   - Он что, собирается патрона бить? - удивилась Тина.
   - Ага, бить, - пробурчал я. - Как же!
   Наставив на Клопа бластер, я еще прикидывал, сразу садануть или не лишать Аскольда заслуженной радости, когда на сцене возникли трое. То есть действительно возникли - выпрыгнув из пустоты. Вот эти гляделись лихо: громадного роста, с широченными плечами, облаченные в шипастые доспехи, увешанные оружием. И средний из них показался мне знакомым.
   Черт, это же Шейнин! Но как переменился, а? И дружки у него, надо признать... Вот с этим, слева, я толковал на днях в подъезде - к счастью, недолго. Значит, они из одной команды? И, стало быть, сей рубака у Шейнина на подхвате - его-то и дожидался тарелочник, заговаривая мне зубы... "Тарелочник", ну да! По принципу "держи вора". Откуда же свалились эти ребята? Уж они точно не местные - в смысле, не земляне. И чем им глянулась наша провинция?
   - Заседание объявляю закрытым, - ощерясь, произнес Шейнин. - Караул устал.
   Мгновенно ухватясь за стол, гигант опрокинул его на Всадников. Тотчас другие два вымахнули из-за спин стальные цепы и, спрыгнув в зал, принялись гвоздить ими с чудовищной силой и быстротой, будто молотилки заработали. С воем Хищники метались вокруг них, отбиваясь креслами, но оружие было не равным. Впрочем, как и численность.
   А стол уже взмыл ввысь, разлетаясь на куски, и из-под него рванулась на Шейнина дружная стая. Но рядом с тем выросла новая пара исполинов, тоже выскочивших невесть откуда, и девятерых вампиров встретили сразу шесть трехзвенных клинков. Оскалясь, Клоп пригнулся и сам ринулся в схватку, будто растворившись в воздухе. Собственно, и остальные драчуны смахивали на смерчи, и понять что-то в этой сумятице было не по моим мозгам.
   - Кто это? - изумленно вопросила Тина. - Что творится тут?
   - Плевать! - рявкнул я. - Это шанс.
   Распрямившись, нацелил руку в потолок. Выстрел шатнул меня, хотя я вцепился в перила, - но гарпун угодил в расчетную точку и завяз крепко. Конечно, я не Бэтмен, однако несколько полезных приемов у него перенял.
   - Беги к "шмелю", - велел Тине. - Подгони ко входу, нацель пушку на дверь, будь наготове... Трофеи не забудь!
   Подхватив рюкзак, девушка метнулась прочь, и сразу я по широкой дуге полетел над залом, сперва выбирая лебедкой трос, чтобы не вмазаться в драчунов, затем вытравливая его, чтобы не промахнуться мимо цели. Один Хищник все же попробовал меня достать, сиганув метра на три. Смог бы и выше, если бы я не встретил прыгуна молнией, взорвав в клочья. И тут же спрятал бластер, поскольку багровое полотнище уже надвигалось. С налета саданул в него кулаком, проломив дыру в дощатой перегородке, которую оно закрывало. И тут же повис на руке, оказавшись вплотную к Миле.
   Выхватив меч, в четыре удара перерубил ремни. Успел подхватить напрягшееся тело прежде, чем оно сорвалось с креста, и полетел обратно, прижимая добычу к себе и готовясь лягаться, если кто-то опять попытается прыгнуть. Но внизу было не до меня - там творилось такое месилово!.. Воздух наполняли лязг и рыки, по сторонам разлетались куски. Но меня заботило иное: вырвать, вырвать у судьбы крохотный шанс, в какой я и сам еще не смел верить! Если вмешается хоть один сбой...
   Лебедка спустила нас едва не к самой двери - отстегнув трос, я бросил Милу на плечо и вбежал в проем, опять выхватывая бластер. К счастью, за дверью оказалось пусто, на лестнице - никого. Лишь перед самым выходом, как и предполагал, нас встретили трое Хищников, сейчас же перегородив путь.
   - Огонь! - крикнул я, шарахаясь в сторону. Двустворчатая дверь с грохотом взорвалась, заодно разметав тварей. Двух пришибло или оглушило, третья взметнулась из-под обломков, рванулась на меня - пришлось и на нее потратить заряд.
   - Готовь место, - выдохнул я, покидая здание. - Уходим.
   "Шмель" уже подкатил вплотную - дверца открыта, кресло сдвинуто. Сунув Милу сестре, я протиснулся к управлению и, пока они устраивались в здешней тесноте, поднял машину в воздух.
   - Пристегнитесь, - пробурчал сквозь зубы. - Не люблю случайностей.
   А в голове стучало: неужто вырвались? Да быть не может!.. Но "шмель" уже набирал скорость, через десяток секунд оставив позади корпуса Компании и то дикое, несуразное побоище, которое, собственно, и спасло нас. Неужто вырвались?
   Глянув на экран заднего вида, я понял, что правильно не доверяю счастливым финалам, - парочку пакостных сюрпризов обычно приберегают под занавес. И в этом нас не обделили: кто-то плотно сел "шмелю" на хвост.
   - Ч-черт, - процедил я. - Ну, сестры, держитесь!..
   "Шмель" уже разогнался до своего заявленного предела, но второй летун не отставал. Точнее, он настигал нас, причем без видимого напряга, будто не рассекал воздух, как мы, а пропускал сквозь себя. И, конечно, его не заносило на поворотах.
   Такую гонку я переживал до сих пор лишь в симуляторах, и вовсе не стремился испытать это в реальности. За секунду мы проскакивали сотни метров, а мчали близ земли, так что детали внизу сливались в фон. Без страховки Дворецкого я не решился бы на такую высоту, но сейчас даже это не спасало. А преследователь придвинулся настолько, что начал стрелять - как и ожидалось, молниями. Я огрызался короткими очередями, вполне сознавая, что его Защиту не пронять пулями. Против такого летуна у нас не было шансов.
   Затем впереди выросли здания. Проскочив над одноэтажками, я с разгона влетел в улицу. Сцепив зубы, бросал "шмель" из поворота в поворот, на заносах почти задевая стены, но стряхнуть флайер не мог. Он висел у нас на хвосте как привязанный, гвоздя раз за разом, но попадал пока лишь в дома слава богу, пустые. За нами тянулась полоса пожаров, будто за кометой, вздумавшей порезвиться в городе. Эти вспышки, больше похожие на взрывы, возникали прямо перед носом противника, заслоняя ему обзор, - и все равно он не отставал, будто для него не было цели важней, чем изжарить нас в угли.
   Вот теперь моего Зверя загнали в бешенство. Если бы не сестры, я бы развернулся и встретил погонщика из всех стволов. Но рисковать сразу тремя жизнями...
   Впрочем, был еще один вариант. Круто повернув, я устремился к торговой слободе, вызывая на связь Карима. К счастью, горца пока никто не подменил, иначе времени на болтовню ушло бы куда больше, а его у нас не оставалось я и без того гнал, отбросив всякую осторожность.
   И когда оба летуна возникли перед периметром, нашего преследователя захлестнул огненный шквал. Его Защита выдержала не больше секунды, затем флайер взорвался, превратившись в пылающий метеор, и круто спикировал в землю. Но и я уже не вписывался в поворот, хотя тормозил изо всех сил, пытаясь отвернуть от громадного дома. Он надвигался все ближе, ближе...
   Оскалясь, я потащил штурвал на себя, будто решил вырвать его с корнем. Но лишь и добился, что "шмель" ударился о массивную стену колесами, а не врезался носом. И все равно меня едва не расплющило о кресло, глаза захлестнуло мутью - на секунду я, видимо, выключился. Когда сознание вернулось, "шмель" еще сыпался к подножью, скрежеща и теряя части. А после удара оземь от него остался один корпус, к счастью со всеми пассажирами.
   Но это не значит, что пассажиры уцелели. Нас-то с Тиной выручили скафандры, а вот Миле досталось крепко. Я даже не решился ее отстегивать вытащил из кабины вместе с креслом. Отнеся в сторону от "шмеля", захромал к обломкам флайера. Накрыв лицо забралом, влез в самое пламя, мерзко шипящее из-за проливного дождя, заглянул внутрь.
   Что-то различить в обгорелом трупе можно было лишь при большом желании. И оно у меня нашлось. Не задерживаясь, я выбрался из огня.
   - Кто? - спросила Тина, оторвав взгляд от сестры.
   - Аскольд, - ответил я.
   - Гниль! - выдохнула она с ненавистью.
   От такой любви, действительно, - один шаг. Преданные не прощают.
   К нам уже катил "танк", изо всех сил спеша к месту падения. Счастье, что гонка не унесла нас далеко. Могли ведь и в море упасть.
   - У Милки с позвоночником что-то, - тоскливо сказала девушка. - Не дай бог, перелом!..
   - Не дай, - согласился я.
   Все же подпортили нам happy-end. И спаситель из меня получился фиговый - похоже, в Бэтмены не гожусь. Зато как умею губить машины!
   Глава 23.
   Рейд по тылам
   - Погодка-то нынче... постельная, - вздохнул Геральд, глядя в окно. Скоро опять дождь пойдет.
   - А разве у тебя бывает иная? - поинтересовалась Энни, здоровенным ножом нарезая хлеб. - Уж кто бы говорил!..
   Она стояла спиной к нему, облаченная в игривый фартук, и сноровисто как и все, за что бралась, - завершала приготовление обеда, легко двигаясь вдоль кухонной стенки. С момента вселения женщина выдраила здешний пол до блеска, чтобы можно было ходить босиком. Но теперь панельный дом остывал, быстро теряя тепло, и пора было вспомнить о тапочках. Если позавчера еще стояла жарища, вчера было просто тепло, а сегодня - прохладно... то чего ждать завтра?
   Сам Геральд восседал на угловой скамье, покрытой дерматином, и занимался привычным делом: любовался Энни.
   - Видишь ли, на пляже тоже неплохо, - возразил он. - Зачем так уж привязываться к постели?
   - А-а, тогда ясно.
   - Кстати, как твое плечо?
   - Почти не болит, - ответила женщина. - Ты здорово умеешь лечить.
   - Практика, - сказал Геральд, усмехнувшись на "здорово лечить". (Энни в своем репертуаре.) - Скажи, тебе нравится готовить?
   - Я люблю все делать качественно, - пояснила она. - Не шедевры, но уровень мастера.
   - Уровень я уже обоняю, - подтвердил барон. Квартира, куда они вселились, была скромной - не чета роскошным номерам, в которых обитали раньше. Ванна стандартная, кухня совмещена со столовой, спальня всего одна, кондиционера и вовсе нет. Но Энни, кажется, из тех, кто умеет довольствоваться малым. Несмотря на ранение, она изображала из себя этакую домашнюю хлопотунью - впрочем, в избытке одаренную привлекательностью и своим видом придающую изысканность здешнему интерьеру.
   Разлив по тарелкам суп, Энни тоже села за стол, поближе к Геральду, чтобы касаться его колен своими и греть озябшие подошвы о его ступни.
   - Здесь не помешал бы пол с подогревом, - заметила она.
   - Здесь многое бы не помешало, - согласился барон. - Включая другую квартиру. Но несколько дней придется потерпеть.
   - Да разве я против?
   Суп в самом деле оказался не хуже, чем в дорогих ресторанах, но нахваливать Геральд не стал - Энни и так знает себе цену.
   - Итак, с Чертом ты управился, - сказала она, размешивая в тарелке сметану. - И чем займешься теперь?
   - Во-первых, не "ты", а "вы", - поправил Геральд. - Скорее даже, я был на подхвате. Не забыла, как я умею двигаться?
   - Конечно же, нет!
   - Так вот, Шатун обскакал меня намного. Я-то палил вслепую, а он видел эту сволочь и стрелял прицельно, с учетом его перемещений, - наверно, даже траектории считал!.. Моему Зверю еще расти и расти до его.
   - Во-вторых? - спросила Энни.
   - Во-вторых, я приехал сюда вовсе не для того, чтобы добить "шакала" этот эпизод планировался не мной.
   - Зато он мог оказаться последним для тебя.
   - Да, - кивнул он. - Но теперь пора заняться своими делами. Не говоря о том, что завтра - помазание.
   Женщина принялась нахлебывать суп, вливая в себя полными ложками, но по пути не теряя ни капли - с такой рукой только и стрелять.
   - В грудях не печет? - поинтересовался Геральд. - Горячо ведь.
   - Некоторые любят, - откликнулась она. - Опять же согреть некому.
   - Да неужели? - засмеялся барон.
   Рядом с ней было так легко, комфортно. Вот только забудет ли он когда-нибудь, как Энни глядела на него поверх прицела?
   А она уже приканчивала свою порцию, намного обставив Геральда.
   - Как зовут твоего сына? - неожиданно спросил он.
   Вскинув на него глаза, женщина ответила:
   - Никита.
   - А почему ты уверена, что это твой ребенок?
   Конечно, Энни поглядела на него, как на психа.
   - Видишь ли, вчера я рыскал по архивам, - прибавил он. - Возникли некие подозрения... То есть кое-что я и раньше предполагал.
   - Гарри, ты о чем?
   - Ты ведь считаешь, что отец ребенка - Богомол?
   - А кто еще? У меня тогда никого не было.
   - Ты уверена?
   - Милый, мне двадцать три года. А Никите пять лет. И я была девушкой строгих правил - Ульян стал у меня первым. И пару лет, пока занимался дрессурой, никого ко мне не подпускал.
   - Бедная! - пробормотал он.
   - Тебя это не убеждает, - заметила Энни. - И что же ты выкопал?
   - У нашего друга, как ты знаешь, полно недостатков, - сказал барон. Включая бесплодие.
   - Что?
   - Богомол от рождения бесплоден - тут и сомнений нет.
   - Ты ведь не думаешь, что я лгу?
   - Разумеется, я тебе верю - сейчас. Но ты же знаешь Богомола? С подчиненными он обращается без лишних церемоний, повязывая чем только можно. Великие цели, понимаешь ли, - тут не до людей!..
   - По-твоему, в меня впрыснули чужое семя?
   - Это был бы не худший вариант, - хмыкнул Геральд. - Учитывая, какой отец из Ульяна.
   - Тогда что?
   - Боюсь, Энни, в тебя внедрили чужую яйцеклетку, - сказал он. - Уже оплодотворенную.
   - Гарри, это же бред!
   - Почему? Конечно, дурновкусием отдает, но вполне в духе Богомола. А средств у него с избытком. Ты ведь рожала в Питомнике, под приглядом его команды? Затем Никиту отдали на попечение доброй тети, изредка дозволяя тебе навещать. Очень удобно, а? Для Ульяна.
   Забыв о еде, Энни задумалась - надолго. Даже перестала следить за позой, странно переменившись: ее будто придавило изрядным весом. Украдкой Геральд вздохнул. Ему вовсе не хотелось добавлять сложности подружке.
   - И кто, по-твоему, настоящая мать? - наконец спросила она, произнеся "настоящая" с явным усилием.
   - Вот тут, honey, вправду начинается бред, - ответил барон. - Наш узел затягивается все туже. Через эту мать я вполне могу породниться с Шатуном, да и с тобой, получается, мы не чужие. Что ни говори, а вынашивание плода привнесло в ребенка и твои черты. Ведь ты любила его тогда?
   - Очень! - вырвалось у Энни.
   - А любовь рождает отклик - возможно, на генетическом уровне. Девять месяцев столь тесного общения... Если супруги со временем делаются похожими, то здесь этого не избежать и при желании.
   - Значит, я могу считать Никиту своим сыном? - тихо осведомилась она. - Даже если предположить, что твои домыслы верны.
   - Это не домыслы, Энни, - поправил Геральд. - Скорее гипотеза. А сына у тебя никто не отнимает. Хотя придется делиться - в том числе и с той, кто его растил. Ты ведь не захочешь вредить малышу, отнимая у него любящих? Вдобавок неизвестно, как это аукнется, - обычно такие ходы заводят в тупик.
   - Хотела бы я знать, Гарри, - пробормотала женщина, - откуда в тебе берутся идеи?
   - "Пепел Клааса стучит в мое сердце", - усмехнулся он. - А матрица Борислава - в голову. Как видно, через него и я оказался подключен к Космосу.
   - Да ведь я тоже читала рукопись!..
   - Но ты не знала Бура, как я. Вероятно, тут наложение. Эффект, конечно, странный. Почти всегда я и сам не знаю, когда вскочит в голову свежая идея.
   - А что-нибудь поприятней в твою голову не вскакивало?.. Извини.
   Поднявшись из-за стола, Энни скользнула к окну и застыла перед ним, глядя в начавшийся дождь.
   - Не маячь, - негромко велел барон. - Забыла?
   - Извини, - снова сказала она и, повернувшись, уселась на холодный пол, спиною к холодной стене.
   - Ага, нам только простуды не хватало! - заметил Геральд. - Только, пожалуйста, не извиняйся больше, хорошо?
   Молча женщина поднялась и стала механически раскладывать по тарелкам второе блюдо, ничуть не уступавшее первому. А на третье, как и положено, компот. И когда последний раз Геральда кормили домашним?
   - Ты не задержишься после еды? - спросила Энни, снова подсев к столу. - Мне требуется подзарядка.
   С сожалением он покачал головой: сроки и так поджимали. Но, конечно, задержался - тем более, последние пару дней явно не добирал до нормы. Из-за чехарды с Чертом, из-за ранения Энни - невзирая на ее заверения, что рана тут не помеха. Хотя порез впрямь заживал быстро. Господи, до чего же славно вновь ощутить на себе тяжесть Энни!.. к слову, вовсе не тяжелую... и встречать ее губы, настойчиво ищущие ласки. "Материализация чувственных идей", да?
   И все-таки через час он уже катил на Горбунке по пустынным улицам, захваченных ливнем, оставив Энни нежиться в ванне. А поскольку в этой квартире прятаться было негде, положил пистолет поближе к ней.
   О событиях прошлой ночи Геральд был наслышан, даже проглядел записи, присланные Шатуном. Здешняя ситуация делалась все занятней: к нелюдям местного разлива и чужеродным зверюгам теперь добавились настоящие пришельцы. И то, что для начала они саданули по здешней Пирамиде, в общем радует - пока взамен нее чужаки не выстроят свою. Но может, те и другие изнемогут в борьбе? Хочется верить.
   Во всяком случае Алмазинскую конструкцию, еще вчера такую надежную, порушили крепко. Прежде тут все было отлажено: проклевывающихся уродов вылавливали, однако не истребляли и не убирали с глаз, а пристраивали к серьезному делу. Теперь же многие Хищники, лишившись Всадников, вновь вырвались на волю, примкнув к зверью, еще не охваченному порядком. И город оказался захваченным дикой стихией. Вдобавок им овладевал сумрак, а облачный слой сделался настолько плотным, что Хищники разгуливали по улицам уже и днем. Конечно, до полной силы не добирали, но горожанам и этого хватало с лихвой.
   Для начала барон позвонил Шилову, с которым познакомился через Родиона. Тот откликнулся немедленно, проявившись на бортовом экране.
   - Что нового, майор? - поинтересовался Геральд. - Нарыли чего-нибудь?
   Шилов только рукой махнул да покривился болезненно: дескать, куда больше - одних голов несколько сот!
   - Может, Лущенко сам это натаскал? - спросил он. - Конечно, с помощью прочих "бесов".
   - Не выходит, - возразил Геральд. - При всех своих суперкачествах он не уложился бы в срок. И не стал бы Лущ мараться - это ж не отсекать?
   - Да понимаю я, - вздохнул майор. - Но кто ж эти "быстрые, сильные" и маленькие? Под такое подходит лишь сам Лущ.
   - Может, дети? Этакие вундеры.
   - Скажете тоже!
   - Не верите вы в нашу молодежь, - укорил барон. - А ведь здешняя среда сильней влияет именно на растущие организмы.
   - Ну что нам, еще и деток трясти? И не до расследований сейчас - сами ж видите, что творится в городе!.. Опять приходится ловить всяких психов.
   - А вы не ловите, - сказал Геральд.
   - Как это?
   - Да сразу вбивайте в землю. Зачем поддерживать оборот мерзавцев в губернии? Понятно ж, какое им найдут применение. И вам проще.
   - Так-то оно так, - пробормотал Шилов и вздохнул.
   Еще одна жертва долга! - усмехнулся барон. Или в нем уж проснулась совесть? Жалко птичек, видите ли. На этом и проигрывают хорошие люди. С другой стороны, иначе б они не остались хорошими.
   Затем он послал вызов Богомолу, не особенно надеясь на ответ. Но тот откликнулся, хотя выглядел озабоченным.
   - Шо такое? - сказал Геральд развязно. - Чем мы опять недовольны? Все ж насколько портят характер проблемы с кишечником!
   - Ты от кого узнал номер? - хмуро спросил Ульян. - Анька успела выболтать?
   - Щас, все выложу! А заодно исповедаюсь... Ты еще не принял сан? Вообще, борода тебе бы пошла - хотя паранджа закрывает надежней.
   - Или Гувер сплоховал? Вообще он скользкий... Неужто перекупил?
   - Слушай, ты хоть иногда напрягай мозги, - произнес Геральд с неудовольствием. - Ведь атрофируются без употребления!
   - Один ты умный, да?
   - Твоя беда: мало читаешь. Бур наверняка сочинил больше книг, чем ты осилил за свою жизнь.
   - Зато я живой, - злорадно сказал Богомол, - а твоего Бура, говорят, собирали долго. И ведь какой слонище был!.. Да весь вышел.
   - Как сказать, Улей, как сказать. Может, не весь? Может, его дело живет и побеждает, а всё вокруг крутится по орбитам, установленным Кторовым? Но тебе этой механики не понять - значит, переживешь Бура ненадолго. У искусства, видишь, свои законы и прежний опыт тут не спасает, особенно когда с фантазией туго. А ты всегда летал низёхонько - вот и напорешься на первый же холм.
   Озадаченно Ульян наморщил лоб, затем поинтересовался:
   - Ты чего, Гарри, тоже решил податься в сочинители?
   - Тяжелое наследство, а как же, - ответил он. - Приходится заменять павшего товарища. И уж тебе разгуляться не дам, выстрою такую стену!..
   - Кажись, умник, и у тебя крыша поехала, - заметил Богомол, усмехаясь. - Говорили тебе: надо быть ближе к народу.
   - Зачем? - удивился Геральд. - От такого народа лучше держаться подальше. Тем более от лучших его представителей - в твоем лице.
   - Чем же я так не нравлюсь тебе? - опрометчиво спросил усач.
   - Ты в зеркало иногда глядишься? Что там может нравиться!.. Знаешь, Улей, как-то я решил покопаться в твоем прошлом - вплоть до первых лет.
   - Ну? - насторожился тот.
   - Это даже скучно, насколько ты оказался типическим - действительно, плоть от плоти. Папаша у тебя был ничтожеством, отводившим душу на домашних. Конечно, разумение вбивали тебе через зад - у нас многое делается этим способом, а результат угадать нетрудно. Правда, не все становятся садистами, но ты оказался способным учеником - гены, гены! - и по примеру папеньки, с пеленок утверждался на слабых. Потом это сделалось потребностью, наложившись на созревание, но у тебя хватило хитрости заручиться поддержкой властей, прежде чем дать волю мании. А что делается во благо чинуш, уже не считается криминалом - чего бы ни вытворял. А как ты умеешь себя оправдывать!.. Ей-богу, даже завидно. Обиды запоминаешь намертво, зато долги забываешь в момент - причем искренне, я проверял. И так же легко творишь пакости. Собственно, ты даже не замечаешь их, облекая в вид, скажем, неаккуратной фразы, сказанной не к месту. А уж что затем последует, вроде бы не твоя вина... Наверное, вот так и предал Бура? Обмолвился разок - и прежнего коллеги как не бывало!
   - Ну-ну, не заговаривайся, - сказал Богомол. - Никого я не предавал. Вот меня - часто.
   - Я же говорю: устроился на зависть. Какая беззаветная любовь к себе!.. Может, и меня подставил не ты? Такую яму вырыли - еле выбрался.
   - Я, что ли, копал? И резону нет - мне ты тогда не мешал.
   - Ага, - сказал барон. - А мешал я тогда Фомичеву. К этому ведешь?
   - Да никуда я не веду, - отказался Ульян, наверняка даже не сообразив, как забавно все это выглядит. - Мало ли чего ты намыслишь?
   - И врешь - я мешал тебе, - прибавил Геральд. - Если не по службе, так по жизни. Наверняка и Фомичева надоумил ты. Твой почерк, Улей, - не отбрыкивайся. У меня же нюх на маньяков, забыл?
   - Своим нюхом, Гепард, ты уже достал всех!..
   - К примеру, Луща, - подсказал он. - Не скучаешь по соратнику?
   Выхватив за жидкие волосы голову из пакета, лежащего на соседнем кресле, барон придвинул ее к самой камере, вновь заставив Богомола отпрянуть. Кажется, Лущ шевельнул обескровленными губами, продолжая цепляться за жизнь, - но в следующую секунду его без церемоний сунули обратно. Хватит тут одной говорящей Головы. Разве поместить их друг перед другом - пусть обмениваются вампирским опытом.
   - И кто из нас больной? - вопросил усач. - Не по-божески это, Гарри!
   - Лишь бы по-людски, - отрезал он. - С богом сторговаться проще. А твой "шакал" получил то, чем отоваривал других, - в полном согласии с законами жанра. Его пример - другим наука... Хотя не для тебя писано, верно? Ничего ты не извлечешь отсюда и напорешься на собственное острие.
   - Типун тебе...
   - Если раньше до тебя не доберусь я. А от меня улизнуть трудно - сам знаешь. Раз уж я вышел на охоту...
   - А называешь меня злопамятным. Еще Иисус говорил: "любите врагов ваших" и "благотворите ненавидящим вам".
   - "Каким судом судите, таким будете судимы", - осклабясь, прибавил Геральд. - И скольких ты присудил к высшей мере, Улей?
   - Да ты понимаешь, для кого старался, когда кончал Луща? - вдруг повернул тот. - И кто теперь заделается в губернии главным "бесом".