Камерон Стелла. Во власти желания

   — И еще о желаниях?
   Керсти кивнула.
   — Да, и о них тоже — Я хочу всегда быть с тобой, Керсти.
   Она почувствовала, что краснеет.
   — И ты это знаешь, правда? — Он пристально взглянул ей в глаза.
   — Я знаю. Макс, что некоторые люди очень хотят нас разлучить.
   Он провел по ее щеке тыльной стороной ладони.
   — Я уверен: никто не сумеет разлучить нас. Ради тебя я готов обезглавить целые полчища драконов. И сделаю это, если понадобится. Я принял решение. Ты меня понимаешь?
   Она промолчала.
   — Ты понимаешь меня? — не унимался Макс. Он поднял ее руку, на которой сверкал бриллиантовый браслет. — Я купил еще и кольцо. И когда-нибудь ты его наденешь, Керсти.
   Дай мне только закончить неотложные дела.
   Кольцо? Макс говорит о свадьбе! Сердце Керсти затрепетало. Большой и сильный, он был настроен очень решительно. Но когда его родственники встанут плечо к плечу и напомнят ему о семейном долге, сумеет ли он их ослушаться? Она согласилась стать его любовницей и предлагала ему себя. Она стояла перед ним нагая, но он ее отверг. Значит ли это, что он хочет сделать ее своей женой, а не любовницей?
   Макс привлек ее к себе и заключил К объятия. От неожиданности Керсти вскрикнула, но он тут же запечатлел на ее устах нежнейший поцелуй.
   — Нам надо идти, — тихо проговорил он. — Я бы с удовольствием остался здесь, с тобой, но не хочу навлекать на наши головы гнев отца. Время от времени они с дядей намекают, что из меня получится влиятельный политик. Что ж, я докажу им, что они не ошибаются. Я добьюсь права самому решать свою судьбу.
   Керсти улыбнулась.
   Они вышли из комнаты, спустились вниз и подошли к карете, ожидавшей их у входа. Керсти думала, что увидит в карете родственников Макса, но, к ее удивлению, экипаж оказалась пустым.
   Словно прочитав ее мысли, Макс сказал:
   — Мы все сюда не поместились бы.
   Макс усадил девушку в экипаж и сел напротив нее.
   Минуту спустя кучер поднял лесенку, и карета покатила по тряской дороге. Керсти не знала, где именно находится Хэллоус, но знала, что до особняка графини несколько миль.
   В тусклом свете фонаря Керсти не сразу заметила, что ее пышные юбки лежат у спутника на коленях. Когда же заметила, то попыталась их убрать, но Макс неожиданно нагнулся и, ухватив ее за щиколотки, с улыбкой проговорил:
   — Не лишаи мужчину маленького удовольствия — целомудренного прикосновения к ножкам возлюбленной. Разве в этом есть что-нибудь предосудительное?
   — Это неприлично, — нахмурилась Керсти. — Ведь ты прекрасно знаешь, что за такими прикосновениями обычно следует… продолжение.
   — Вовсе нет! — воскликнул Макс в притворном негодовании. — Я мужчина, безупречный во всех отношениях! Неужели ты думаешь, что я воспользуюсь своей силой?
   — Макс Россмара, вы были скверным мальчишкой… и остались все тем же мальчишкой.
   Он до боли стиснул ее щиколотки.
   — Макс!
   — Помолчи.
   — Как быстро у тебя меняется настроение! Я разозлила тебя? Сказала что-нибудь обидное?
   Внезапно он еще ниже наклонился и, положив голову ей на колени, тихо проговорил:
   — Утешь меня, Керсти. Мне необходимо твое утешение.
   Ошеломленная этой просьбой, она положила руку ему на голову.
   — Я всегда буду тебя утешать. Макс.
   — Обними меня.
   Керсти склонилась над ними и погладила его по волосам.
   — Что случилось. Макс? Скажи.
   — Я ненавижу этот мир В нем все искажено. В нем злоба и жадность неизменно торжествуют.
   — А ты изо всех сил пытаешься исправить мир, — сказала она. — Но не забудь, что мы владеем лишь крохотной его Частью.
   — Мудрая Керсти… — Он провел пальцами по ее ногам.
   Керсти вздрогнула и, в смущении отвернувшись, пробормотала:
   — Не надо. Макс. Это неприлично…
   — Да, неприлично. — Он усмехнулся. — Зато очень приятно, не правда ли? — Макс снова принялся поглаживать ее ноги. — Какие волнующие ножки! Ты знаешь это?
   — Нет, — ответила Керсти. — Откуда мне это знать? Но… признаюсь, твои прикосновения доставляют мне удовольствие Он поднял голову, чуть приподнялся, их губы слились в поцелуе Его ладони легли ей на бедра, и Керсти почувствовала покалывание в сосках.
   Ей стало невыносимо жарко, она сбросила шаль, и Макс, склонившись над вырезом ее платья, принялся целовать ей грудь.
   — О… Макс! — выдохнула она. — Прекрати, пожалуйста, иначе на балу я буду сама не своя. — Ей чудилось, что все тело ее объято пламенем.
   — Ты уже никогда не станешь прежней. Теперь ты моя, любимая, — проговорил он с нежностью в голосе.
   Тело Керсти было охвачено сладостным пожаром. Вдали уже показались огни.
   — Макс, кажется, мы скоро приедем.
   — Значит, мне надо поторопиться. — Он продолжал ласкать ее.
   — Макс!
   — Тише, милая. Не бойся, все будет хорошо.
   Подавшись вперед, она обняла его за плечи.
   — Любимая, — прошептал Макс, — расслабься. Отдайся своим ощущениям.
   Керсти уже знала, что сейчас произойдет, и отчаянно стремилась к этому.
   — Макс, а как же ты? Я хочу сделать тебе приятно.
   — Я тоже этого хочу. И ты сделаешь мне приятно. А заодно расскажешь, кто тебя этому научил.
   — О!.. — Ее захлестнула волна острейшего наслаждения.
   Не в силах совладать с собой, она со стоном приподняла бедра.
   — Ну, так кто же тебя научил?..
   — Вдова.
   Он на секунду прервал свои ласки.
   — Герцогиня? Керсти, ты сошла с ума!
   Обнажив ее грудь, он принялся осторожно покусывая соски. Потом, отстранившись, проговорил:
   — Неужели вдова подсказала тебе, как надо ублажать мужчину, чтобы он потерял голову?
   — Да, — кивнула Керсти. — Она сказала, что любовница должна этому научиться. Сказала, что это оградит меня от беременности до тех пор, пока вы с женой не заведете своих детей.
   — Эта женщина не перестает меня удивлять… — пробормотал Макс, покачивая головой.

Глава 24

   Гертруда провела свою молодость в борьбе с невзгодами, и это закалило ее характер. Несколько лег она добивалась благосклонности престарелого графа и в конце концов соблазнила его. Сначала он переспал с ней, а потом они обвенчались — бедняга в этот день был не вполне трезв и, очевидно, не соображал, что делает.
   У старика имелись кое-какие сбережения, и после его смерти все досталось Гертруде. Но ей хотелось большего, хотелось стать по-настоящему богатой. И вот наконец такая возможность подвернулась.
   Гертруде уже давно следовало спуститься в бальный зал — но нежданный гость приехал именно в этот вечер!
   — И не смейте произносить мое имя, понятно? — Он пристально взглянул на графиню. — Не пытайтесь меня обмануть, мне известно, что к вам уже заезжал некий джентльмен. Именно он рассказал мне о вашей беседе, и я уже давно дожидаюсь, когда вы передадите мне компрометирующие…документы. Где они?
   Графиня проверила застежку на своем браслете из бриллиантов и черного янтаря.
   — Кажется, вы забыли условия нашего договора, милорд.
   — Я никогда ничего не забываю, — заявил гость; он снова принялся расхаживать по комнате. — А вот вы, похоже, забыли, что перед вами человек, который поставил на колени многотысячную армию неприятеля. Меня не запугает алчная женщина. Мемуары престарелой куртизанки Харриет Уилсон — это полнейший вздор. Когда она попросила у меня денег, пригрозив опубликовать свой опус, я сказал: «Черт с тобой, публикуй!» Но журнал — совсем дело другое. Я не допущу, чтобы он стал достоянием гласности. Покажите мне его, немедленно!
   — Это невозможно, — с невозмутимым видом проговорила Гертруда. — Журнал в надежном месте, но я не отдам его до тех пор, пока все упомянутые в нем джентльмены не примут мои условия.
   — Проклятие! — воскликнул гость. — Став королем, он еще больше поглупел. А в регентах скучал, потому и не мог обходиться без развлечений. К несчастью, его письмо где-то затерялось… А ведь письмо следовало зачитать сразу после смерти короля, а не годы спустя Какая чудовищная халатность!
   — Вы имеете в виду письмо, в котором рассказывается о журнале «Лиги веселых джентльменов»? — Гертруда наслаждалась своей властью над этим человеком. — Если не ошибаюсь, в письме даются некоторые указания членам этой лиги? Сколько же среди них знаменитостей! Замечательная шутка, не правда ли? Он хотел, чтобы вы все собрались и чтобы хронику ваших похождений прочитали вслух, строчку за строчкой. Кстати, о развлечениях. Вы ведь тоже любитель развлечься, а?
   — Попрошу вас, любезнейшая, оставить свои домыслы при себе.
   — Домыслы? Не забывайте, что я видела этот журнал. Весьма любопытные картинки! Ваш Принни был настоящим художником.
   Гость покраснел.
   — Я готов выплатить любую сумму.
   Сердце Гертруды забилось быстрее. Вот слова, которые она хотела услышать! Осталось только надеяться, что Гермиона выполнит задание.
   — Я свяжусь с вами в ближайшее время, и мы обо всем договоримся, — сказала графиня.
   — Почему не сегодня?
   — Я же вам сказала: вы не один. Я хочу заключить сделку сразу со всеми заинтересованными лицами.
   — Сразу со всеми? Этому не бывать!
   — Мы это еще обсудим, — сказала Гертруда.
   — Проклятый Принни! Я понятия не имел о том, что он ведет журнал. Болван! Любитель глупых розыгрышей! Более того, он позволил какому-то уличному мальчишке украсть эти записи!
   — Очень сожалею. — Гертруда изобразила сочувствие. — Но вам больше не о чем беспокоиться — журнал в надежных руках.
   Сначала она хотела напрямую обратиться к Максу и предложить ему деньги за журнал, но потом передумала. Было очевидно, что молодой Россмара не из тех, кто участвует в подобных авантюрах. К тому же он вряд ли обрадовался бы, обнаружив, что она знает о его прошлом карманника из Ковент-Гардена.
   И самое главное: Гертруда не желала раскрывать свою тайну — говорить, что была любовницей главаря воровской шайки. О, как же рассвирепел бывший хозяин Макса, узнав, что мальчишку увез виконт Хансингор! Господи, только бы Гермиона добралась до журнала! Возможно, ей удастся завладеть им уже сегодня. Во всяком случае, Гертруда пригрозила ей большими неприятностями, если этой ночью она не затащит Макса в постель.
   — У вас сегодня бал? — спросил гость.
   — Да. — В голову Гертруде пришла прекрасная мысль. — И я вас приглашаю, сэр. Вы, конечно же, знакомы с семейством Россмара и с вдовствующей герцогиней Франкот?
   — Я слышал о них.
   — Тогда не откажите в любезности…
   — Ну что ж, — пробормотал гость, — в любом случае я не уеду отсюда до утра. Пожалуйста, предоставьте мне комнаты.
   — Разумеется, милорд! У вас будут комнаты со всеми удобствами. Кого вы предпочитаете — брюнеток, шатенок, блондинок?
   Гость криво усмехнулся.
   — Какая наглость! Я просил вас приготовить для меня комнаты, а что касается остального… я сам об этом позабочусь.
   Кстати, цвет волос ни имеет значения.

Глава 25

   Их объявили как мистера Макса Россмара и мисс Керсти Мерсер. И тотчас множество любопытных взоров обратилось в их сторону. Причем Макс заметил, что на Керсти остановилось столько же мужских взглядов, сколько на нем — женских.
   Он уже не один год с успехом ограждал себя от внимания молодых незамужних дам; более того, они его не очень-то интересовали. Однако Максу не понравилось, как смотрят на Керсти мужчины. Впрочем, он предпочитал не замечать собравшихся в Хэллоусе гостей.
   Поднявшись по лестнице. Макс и Керсти вошли в бальный зал и, по-прежнему не расставаясь, принялись болтать о разных пустяках. Макс решил, что будет весь вечер танцевать только с Керсти — и наплевать ему на мнение гостей!
   — А, вот и ты, мой мальчик! — услышал он голос вдовствующей герцогини. — Иди-ка сюда, Макс, иди сюда, мой дорогой. Где ты пропадал? Мы уже давно приехали.
   Макс и Бланш переглянулись, и она ему подмигнула. Замечательная женщина!
   — Добрый вечер, прабабушка, — сказал он. — Ты же знаешь, сколько к Хэллоусу подъезжает карет. Пришлось дожидаться своей очереди. Ты прекрасно выглядишь! Правда, Керсти?
   Керсти грациозно присела в реверансе.
   — Вы очаровательны, миледи. Серое вам к лицу.
   Вдова раскрыла свой веер и принялась обмахиваться.
   — Не надо мне льстить! Я слишком стара и в любом платье выгляжу просто старухой. Впрочем, меня это не волнует.
   — Какая же вы упрямица! — заметила Керсти. Макс не переставал удивляться тому, как непринужденно она ведет себя.
   — Ты права, — согласилась вдова. — Так ты считаешь, что этот цвет мне идет?
   — Конечно!
   — Хм. Пожалуй, мне стоит почаще надевать серое. К твоему отцу. Макс, пристали с деловыми разговорами и куда-то его увели.
   — Неужели? Впрочем, ничего удивительного.
   — Сегодня мой зять-рад, что у него сломаны ребра, — с добродушной улыбкой проговорила Бланш. — Он терпеть не может подобные увеселения.
   — Особенно когда рядом с ним нет тети Грейс, — заметил Макс.
   Он наклонился к прабабушке и объяснил ей, почему Керсти не надела аквамарины. Вдова нахмурилась, но все же утвердительно кивнула.
   — А, Макс! — Расталкивая гостей, Гермиона бросилась к Максу. Приблизившись к нему, она положила руки ему на плечи. — Ты не представляешь, дорогой, как я рада тебя видеть! Мне противна вся эта суета, но с тобой я выдержу…
   Макс попытался улыбнулся. Как же омерзительна эта шлюха! Даже в скромном платье она казалась ужасно вульгарной.
   — Ты неотразим, милый Макс! Мне будут завидовать все дамы. Правда, миледи?
   Вдова пробурчала что-то нечленораздельное.
   — Добрый вечер, Керсти. — Гермиона повернулась к девушке. — Тебе, наверное, кажется, что ты попала в волшебную сказку? Ох, какое на тебе жуткое платье! Хочешь, я пошлю за своей горничной и она подберет тебе что-нибудь из моего гардероба?
   Воцарилось неловкое молчание.
   — А впрочем, — проговорила Гермиона, — оно не так уж плохо на тебе сидит. Я скажу моему кузену Хорасу, чтобы он пригласил тебя на танец.
   Керсти по-прежнему молчала.
   Гермиона замахала руками.
   — Нет-нет, не надо меня благодарить! — воскликнула она. — Просто мне хочется, чтобы ты сегодня не скучала.
   Вряд ли тебе еще когда-нибудь удастся побывать на таком балу.
   Керсти смотрела на нее с сочувствием, и Макс, заметив это, немного успокоился.
   А Гермиона продолжала весело щебетать. Она была в бледно-зеленом платье с воротом под горло, длинными рукавами и буфами на локтях. Из украшений — лишь нитка жемчуга на шее.
   Пародия на девственницу!
   Макс оценил столь хитрый ход, но все же усмехнулся; даже монашеское одеяние не могло бы скрыть истинную суть Гермионы.
   Неожиданно к ним подошел Хорас; он низко поклонился пожилым дамам. Бланш — на ней было пышное розовое платье с бесчисленными розочками — жеманно улыбнулась ему.
   Когда же он поцеловал ей ручку, она сделала вид, что вот-вот лишится чувств. Хорас улыбнулся и пригласил Бланш на танец. Затем, улучив момент, отвел Гермиону в сторонку и прошептал:
   — После бала тебе придется вознаградить меня за труды, дорогая. Ты правильно сделала, что прислушалась к моему совету и надела это платье. А теперь постарайся изобразить невинность — если сможешь.
   Гермиона фыркнула и отвернулась.
   — А, вот и вы! — воскликнула графиня Грэбхем. На ней было роскошное черное платье и гарнитур из бриллиантов и черного янтаря. Даже ее вуаль была усыпана бриллиантами. — Вы самые желанные гости на этом балу. Мы очень рады, что вы приехали. И рады, что вы привезли малышку Керсти. Как мило! Веселись, дорогая.
   — Спасибо, миледи, — сказала Керсти.
   Грянул вальс, и Макс повернулся к своей спутнице.
   — Кажется, этот танец тебе знаком, — проворчал он вполголоса.
   Керсти хотела отказаться, но Макс обхватил ее за талию и увлек на середину зала. Сначала она нервничала и наступала партнеру на ноги; когда же освоилась, закружилась в объятиях Макса легко и изящно.
   — Мне завидуют все мужчины в этом зале, — проговорил он с улыбкой. — Каждый из них мечтает тебя обнять.
   — Молчите, Макс Россмара, — сказала Керсти. — Вы напрасно это сделали. Ваша прабабушка будет недовольна.
   — Вряд ли. — Макс усмехнулся, заметив элегантного джентльмена; тот направлялся к креслам, держа в каждой руке по бокалу. — Мой отец сегодня неотразим. Кажется, он нас увидел.
   — О Господи… — пролепетала Керсти — и опять споткнулась. — Отведи меня обратно и пригласи на танец леди Гермиону.
   В этот момент Макс снова взглянул на отца и увидел в его глазах сочувствие. Струан Россмара знал, что такое безумная любовь к женщине. И знал, что его сын любит Керсти Мерсер.
   — Макс, ты должен танцевать со своей невестой, — прошептала Керсти.
   — Как тебе ее платье? — спросил Макс, еще крепче обнимая свою партнершу.
   — Платье? Хорошее платье… Макс, не надо, на нас смотрят!
   — Пусть смотрят. Мы великолепная пара.
   — Ты слишком крепко меня обнимаешь.
   — Скоро обниму еще крепче.
   Керсти покраснела. Он склонился над ней и почувствовал цветочный аромат ее кожи.
   — Макс, но на нас же смотрят.
   — Пусть. — Он улыбнулся. — Ты красавица, и ты будешь моей.
   Керсти опустила глаза и еще гуще покраснела.
   Но они по-прежнему кружилась в вальсе и уже не замечали обращенных на них взглядов.
   Наконец музыка стихла.
   Макс замер на несколько мгновении, заглянул Керсти в глаза — и вздрогнул от неожиданности, услышав взрыв аплодисментов. Осмотревшись, он увидел, что нарядные гости — мужчины и женщины — превратились в восторженных зрителей. Макс с усмешкой поклонился и увел Керсти к креслам.
   Усадив ее, спросил:
   — Ты не хочешь пить? Я схожу за напитками. Что тебе принести?
   Она потупилась и молча покачала головой.
   — Значит, лимонад. Кто-нибудь еще хочет пить?
   — Вот! — Герцогиня протянула Керсти бокал. — Муж моей внучки принес мне лимонад, а я терпеть его не могу. Очевидно, он полагает, что старухам нельзя употреблять крепкие напитки.
   Керсти невольно улыбнулась.
   Наконец, мысленно выругавшись. Макс повернулся к графине и леди Гермионе. Сделав над собой усилие, он улыбнулся, но они не ответили на его улыбку.
   Макс окинул взглядом зал.
   — Я вижу, Гермиона, твой кузен похитил миссис Бастибл?
   — Кажется, он повел ее в столовую. — Гермиона неприязненно взглянула на Керсти. — Макс, следующий танец наш?
   Он наморщил лоб — словно пытался что-то вспомнить.
   Наконец сказал:
   — Керсти, можно заглянуть в твою карточку? — Она протянула ему карточку, он раскрыл ее и воскликнул:
   — Так я и думал! Керсти придется опять танцевать со мной.
   Оркестр снова заиграл вальс, и Макс протянул девушке руку.
   — Нам надо поговорить. Макс. — К ним подошел Струан. — Преподобного Поттинджера задержали дела, но он должен приехать. Я хочу познакомить его с Керсти, ведь ты…
   — Мы не всегда добиваемся того, чего хотим, — бросил Макс, поспешно уводя Керсти.
   — Макс Россмара, ты ведь сам говорил мне, что никто не одобрит наши с тобой отношения. Так зачем же ты устроил этот спектакль? Здесь собрались гости со всей округи, и сейчас все они смотрят на нас.
   — Я танцую с женщиной, которую люблю. Я люблю тебя, Керсти, и ничего не могу с этим поделать.
   — Не говори так, Макс.
   — Почему? Ты меня не любишь?
   — Ты знаешь, что люблю. Но у нас с тобой ничего не получится. Нам не позволят быть вместе. У твоих родителей совсем другие планы. Такому мужчине, как ты, нужна другая женщина. Зря мы все это затеяли. Я уйду, Макс. Я должна уйти.
   Его душил гнев.
   — Ты не бросишь меня!
   — Ты не сможешь меня удержать.
   — Не смогу? Посмотрим. И вообще — куда ты собралась уходить?
   — Ты поможешь мне найти место в другом доме — там, где меня не знают.
   — Нет.
   — Макс, пожалуйста!
   — Я… Боюсь, нас ждут неприятности другого рода, — проворчал он неожиданно. — Пришел твой брат. Не представляю, как ему удалось сюда проникнуть, но его надо спасать. Он прячется За пальмой, возле статуи, вон там…
   Керсти повернула голову и действительно увидела Нилла.
   Юноша делал вид, что ухаживает за пальмой, о которой говорил Макс. Некоторые гости уже обратили на него внимание и, удивленные, переглядывались.
   — Что на него нашло? Зачем он сюда заявился? — прошептала девушка. — Это плохо кончится.
   — Надо подойти к нему поближе, — сказал Макс. — Я думаю, Нилл просто решил проверить, как у тебя дела. Смотри, он улыбается. Ну конечно! Конечно, он обрадовался, увидев тебя. Керсти, улыбнись.
   — А ты хитер! — Керсти улыбнулась. Откинув голову, она кружилась по залу в объятиях Макса. — Он все расскажет родителям. Господи, что они подумают? Наверное, подумают, что я продала душу дьяволу.
   — Вовсе нет. Узнав, что я появился с тобой на балу, они поймут, как глубоки мои чувства к тебе.
   Тут центр зала заполнили другие танцующие пары, и Макс потерял Нилла Мерсера из виду. Неужели он уже ушел? Что ж, наверное, убедился в том, что сестре ничто не угрожает. Теперь следовало подготовиться к разговору с отцом. Глядя на Керсти, Макс ликовал. Они давно дружат и давно любят друг друга. Он хочет на ней жениться. Что в этом плохого?
   — Керсти, я хочу кое-что у тебя спросить.
   Она заглянула ему в глаза и почувствовала легкое головокружение.
   Внезапно музыка стихла.
   Макс нахмурился. Что происходит? Ведь они танцевали совсем недолго.
   Тут раздался барабанный бой, и гости, смеясь и перешептываясь, повернулись к оркестровому помосту.
   На помосте стояла хозяйка бала. Явно довольная собой, графиня Грэбхем хлопнула в ладоши, и перед ней тотчас же появился слуга с подносом. Взяв с подноса бокал, графиня воскликнула:
   — Шампанское всем моим друзьям! Сегодня у меня счастливый вечер!
   Макс заметил среди гостей Бланш Бастибл и Хораса Хаббла. Они по очереди пили шампанское из одного бокала, и Бланш при этом хихикала. Было очевидно, что она пьет уже не первый бокал. Проклятый Хаббл!
   — Пожалуйста, скорее! — закричала графиня. — Подайте всем шампанское! Я сейчас произнесу замечательный тост.
   Как вы знаете, я живу здесь всего год, но очень благодарна вам всем за ту доброту, с которой вы относитесь ко мне, моим подопечным и, конечно, моим племяннику и племяннице. — Окинув взглядом гостей, графиня еще выше подняла свой бокал.
   Макс увидел неподалеку одну из подопечных графини. Эта рыжеволосая девушка с обожанием смотрела на пожилого джентльмена в военной форме и при регалиях. Старик нетвердо держался на ногах, однако упорно пытался заглянуть в вырез платья своей собеседницы.
   — Гермиона, подойди сюда, моя милая! Она идет! — графиня снопа окинула взглядом гостей. — Вы только посмотрите на этого ангела! Какое очаровательное и невинное создание, не правда ли? Но я не могу держать ее при себе вечно и сегодня с радостью объявляю о ее помолвке с Максом Россмара — вы все его знаете и любите. Макс, я тебя вижу. Иди ко мне!
   Давайте же поднимем бокалы за наших влюбленных. Виконт Хансингор, вы присоединитесь к нам?
   — Уходим отсюда, — прошептал Макс.
   — Поднимись к графине, — сказала Керсти. — Пусть гости выпьют за твое здоровье.
   — Нет.
   — Иди же, иначе ты поставишь себя и всех своих родственников в неловкое положение. Иди, Макс.
   — Нет.
   — Если ты не пойдешь, я перестану с тобой разговаривать.
   Взглянув на Керсти, Макс увидел, что она побледнела. Она действительно думала, что он хочет жениться на Гермионе!
   Кто-то тронул Макса за плечо. Обернувшись, он увидел женщину, вызывающую у него отвращение.
   — Какой сюрприз, не так ли? — спросила Гермиона. — Графиня любит устраивать спектакли. Я и не подозревала, что она собирается объявить о нашей помолвке. Улыбнись же, дорогой! Пусть все знают, как ты счастлив.
   — Улыбнись, — пробормотала Керсти. — Я тоже улыбаюсь и сейчас подниму бокал. Так будет лучше. Макс, пожалуйста!
   Воцарилась торжественная тишина. Но вскоре гости начали перешептываться. Керсти, стоявшая чуть в стороне от Макса, не смела поднять глаз.
   Внезапно раздался женский визг, и тотчас же снова воцарилась тишина.
   — Держите его! — закричал какой-то мужчина.
   Нилл Мерсер с ножом в руке пробирался к Максу.
   Гости вновь зашумели.
   Макс, шагнув к Керсти, схватил ее за руку, но девушка вырвалась и бросилась к брату. Подбежав к нему, она обхватила его руками и что-то зашептала ему на ухо. Нилл в ярости мотал головой, но Керсти не отпускала его. Наконец юноша овладел собой и убрал нож в карман.
   К брату и сестре уже направлялись несколько мужчин.
   — Не трогайте их! — закричал Макс. Он знал: если с братом Керсти что-нибудь случится, она никогда ему этого не простит.
   Держа сестру за руку, Нилл устремился к выходу.
   — Пусть уходят! — закричал Макс. — Я сейчас выйду и все улажу!
   Макс метнулся к выходу, но гости, уже утратившие интерес к сыну местного фермера, преградили ему путь к двери.
   Вновь загремели барабаны, и Гермиона снова взяла Макса за руку.
   — Раз вы ко мне не идете, тогда я сама к вам подойду! — воскликнула графиня и поспешила к племяннице и молодому Россмара.
   В этот момент в зале появился виконт Хансингор. Он направлялся к сыну, но тут графиня закричала:
   — Друзья, я предлагаю выпить за здоровье Макса и Гермионы, за их счастливый союз!

Глава 26

   — Нилл, остановись немедленно! Куда мы идем?
   Они выбежали из бального зала — Нилл по-прежнему держал сестру за руку, — спустились с парадного входа и подошли к сосновой роще. В тени ветвей стояла лошадка, которую ей подарил Макс.