Камерон Стелла. Во власти желания

   — Разумеется. Не забывай, что я многому тебя научил.
   Лицо ее порозовело.
   — Да, конечно. И я часто благодарила вас за это — во всяком случае, когда у меня была возможность с вами разговаривать. Я и сейчас говорю вам «спасибо».
   — Мне не нужна твоя благодарность, — заявил Макс и тут же упрекнул себя за очередную резкость. — Как твоя математика? У тебя была возможность воспользоваться своими знаниями?
   — Да. Мисс Ламентер требует, чтобы я обучала ее воспитанников математике, пока она рассматривает акварели леди Элизабет. И я их учу… — Она внезапно умолкла.
   — Это хорошо, Керсти. Не бойся, я не стану ругать мисс Ламентер за то, что она перекладывает свои обязанности на тебя. На ее месте я поступил бы так же, — А теперь мне можно идти?
   — Нет.
   — Нет?..
   — Нет, останьтесь, мисс Мерсер. Я уже сказал, что должен с вами кое-что обсудить.
   Девушка еще больше покраснела.
   — Говорят, что вы… — Она взглянула ему в глаза. — Раньше вы не были таким резким…
   — Так что же про меня говорят? — спросил Макс.
   — Я , я не знаю.
   — Не знаешь? — Он понял, что Керсти имела в виду, поэтому не стал требовать ответа. Лучше доказать ей на деле, что клеветники не правы, — если он, конечно, сумеет измениться. — Садись, пожалуйста. Устраивайся поудобнее. — Конечно, сумеет. Рядом с Керсти он снова станет прежним.
   — Мои родителе…
   — Я послал им записку.
   — Вот как? — девушка нахмурилась; — Почему же вы не сказали мне об этом сразу, когда я сюда пришла?
   Он вежливо поклонился.
   — Ты права, мне следовало сделать это сразу. Прости меня, пожалуйста. Будем откровенны. Этот разговор так же труден для меня, как и для тебя. Мы оба прекрасно помним, как дружили в детстве…
   Она горько усмехнулась.
   — Это было давно. Конечно, я помню, но у меня слишком много дел, чтобы думать… о всяких глупостях.
   Макс чувствовал себя крайне неловко и знал, что ей тоже не легче. Он отказывался верить, что Керсти считает годы их дружбы глупостями.
   — Сядь, — сказал он, подходя к креслу., — И позволь мне продолжить.
   Девушка повиновалась.
   — Ты ведь уже не так много занимаешься с юными Стоунхейвенами, верно?
   — Да. — Она подняла голову, и Макс увидел в ее взгляде беспокойство.
   Ему хотелось наклониться и поцеловать Керсти, хотелось опуститься на колени и обнять ее.
   Но если он это сделает, она вскрикнет и выбежит из комнаты.
   Макс скрестил на груди руки и опять присел на край стола. Пылавшее в камине пламя отбрасывало розоватые блики на кожаные переплеты книг — их неровные ряды тянулись вдоль стен кабинета.
   Макс взглянул на портрет своей сестры Эллы, висевший над камином, и пожалел, что ее нет рядом. Сейчас ему так не хватало ее совета! В письме Элла сообщила, что одобряет его решение относительно Керсти, но приехать она не может, потому что скоро должна родить.
   — Как дела у Эллы? — неожиданно спросила Керсти, и Макс вздрогнул. — Как Сейбер и малыши?
   — У них все хорошо. — Элла была его родной сестрой, и они помнили свою мать, но не знали, кто их отец.
   — Вы думаете, что я… — Керсти судорожно вздохнула. — Вы думаете, меня уволят? Мы, конечно, не бедствуем, но мой заработок очень нужен семье…
   — Я не поэтому просил тебя прийти. — К черту путаные рассуждения ни о чем! — Я хочу, чтобы ты мне помогала.
   Она замерла, побледнев.
   — Ты весьма разумная девушка, Керсти, а мне нужен толковый помощник, который помогал бы Мне управлять поместьем.
   Керсти в изумлении уставилась на Макса. Он уже решил, что девушка не поняла, о чем речь, но тут она наконец заговорила:
   — Управлять поместьем? Но вы прекрасно знаете, что я этому не обучена.
   — Я знаю, что ты очень быстро всему научишься. Нисколько в этом не сомневаюсь.
   — Значит, вы хотите, чтобы я стала вашей помощницей?
   — Да. Я все тебе объясню, и скоро ты станешь моей правой рукой. Было бы неплохо, если бы ты взяла на себя ведение конторских дел — выдачу жалованья и прочее.
   — Женщина на такой должности? — пробормотала Керсти, явно озадаченная словами Макса. — Это неслыханно…
   Женщины не занимаются подобными делами — Так было раньше. Сейчас другие времена.
   Она посмотрела ему прямо в глаза.
   — Но почему я? Почему вы выбрали именно меня?
   «Потому что я хочу, чтобы ты была рядом. Мне нужен предлог, чтобы видеть тебя каждый день».
   Конечно, он хотел большего, но понимал, что «большее» — не для него.
   — Я выбрал тебя, потому что считаю: лучшего помощника мне не найти.
   — Но у вас служат и мужчины…
   — Ты справишься с этим делом лучше, чем любой из них.
   К тому же ты достойна занять хорошее место.
   — Хорошее место? — удивилась она. — С каких это пор вы стали заботиться о моем благополучии?
   — Я всегда о тебе заботился, Керсти.
   — Неужели?
   Она обижена н» него из-за того, что он ее бросил. Макс ликовал в душе.
   — Маркиза будет недовольна, если я уйду со службы. Она пока не собирается меня увольнять.
   Макс ожидал этих слов.
   — Я сам поговорю с Грейс. Она поймет. Она всегда желала добра своим слугам.
   — А мисс Ламентер…
   — Мисс Ламентер придется привыкать самой выполнять свои обязанности.
   Керсти опять поднялась с кресла.
   — Спасибо за предложение, но я останусь на прежнем месте.
   — Ты должна принять мое предложение.
   — Простите, я пойду.
   — Нет. Ты мне нужна.
   — Меня ждут..
   — Ты боишься меня?
   — Я… — Она машинально потянула за ленты своей шляпки, и шляпка съехала набок. — Я вас не боюсь. Я никого не боюсь.
   Макс пристально посмотрел на девушку.
   — Значит, ты боишься себя.
   Она сняла шляпку — Что вы имеете в виду? Я не боюсь работы и вполне справилась бы с ней — лучше, чем кто-то другой. Но это… неприлично.
   — Неприлично?
   Керсти молчала. А ее волосы… они были такими же шелковистыми и блестящими, как прежде. Когда-то Макс мечтал провести по ним ладонью.
   Он и сейчас мечтал о том же, хотя И знал что никогда этого не сделает.
   — Объяснись, Керсти, — настаивал он. — Я что-то не припомню, чтобы слово «неприлично» было в твоем лексиконе.
   — Странно, что вы про меня еще что-то помните. Если не возражаете, я не буду ничего объяснять. Ваше предложение мне не подходит, вот и все.
   — А я говорю, что ты будешь моей помощницей.
   — Я не ваша собственность, сэр! — Она всегда умела поставить его на место — Пусть вы считаетесь самым упрямым и вспыльчивым человеком в этих местах, но я вас не боюсь!
   В горле у Макса пересохло, в висках пульсировала кровь.
   — Что ты знаешь о моем характере? Разве я когда-нибудь тебе грубил?
   Она покачала головой.
   Руки Макса дрожали, и он сжал их в кулаки.
   — Скажи мне, что именно ты обо мне слышала? Какую ложь?
   — Напрасно я про это сказала.
   — Говори.
   — Хорошо! — Она заморгала. — Если вы так настаиваете.
   У пас буйный характер, Макс Россмара. Раньше вы были другим, но теперь, по слухам, становитесь все хуже и хуже. Еще говорят, что вы жестокий. Ну вот, я вам все сказала.
   Макс сделал глубокий вдох, но это его не успокоило. Лоб его покрылся испариной.
   — Не буду спорить, Керсти. Только скажу, что тебе не следует опасаться моей вспыльчивости. От тебя требуется лишь одно — выполнять мои поручения.
   Керсти судорожно сглотнула.
   — Я бы еще многое могла вам сказать, но я промолчу.
   Некоторые знатные мужчины так заносчивы, что у женщин просто дух захватывает.
   Макс невольно улыбнулся. Керсти стояла перед ним, расправив плечи, а глаза ее пылали. В гневе она была еще прекраснее.
   — Ты, Керсти, кажется, сказала, ты не моя собственность? Согласен. Но я тобой восхищаюсь. Восхищаюсь твоим характером и твоими способностями. А если я вспылил, то потому, что очень расстроен. Неужели ты не протянешь руку человеку, нуждающемуся в помощи? Неужели не избавишь меня от тяжелого бремени обязанностей? Ведь мне с каждым днем становится все труднее… И не забывай о том, что Россмара всегда по-доброму относились к тем, кто им служил. Конечно, хозяин поместья не я, а Арран. Моя же обязанность — быть его глазами и ушами. Но сейчас мне самому нужны глаза и уши, причем самые лучшие. Твои. Ну, что скажешь?
   Она молчала. Глядя на нее, Макс думал о том, что Керсти всегда очаровательна, даже когда хмурится.
   — Но мистер Макволлон…
   — Мистер Макволлон — управляющий маркиза, — перебил Макс. — И у него свои обязанности. С моей стороны было бы… «неприлично» обращаться к нему за помощью.
   — Значит, вы настаиваете?.. — Да. Ты станешь моей помощницей и научишься управлять поместьем. Неужели тебя не привлекает такая перспектива?
   Керсти уронила на пол шляпку и тут же подняла ее.
   — Звучит заманчиво. Да, пожалуй, я хотела бы занять эту должность.
   Макс повеселел.
   — Вот Я хорошо. Значит, договорились. Начнешь с завтрашнего дня.
   — Но я не…
   — Что тебя смущает? Если у тебя есть какие-то хозяйственные дела, то их можно поручить кому-нибудь другому.
   — Мне надо спросить разрешения у отца, — тихо проговорила Керсти.
   Макс улыбнулся.
   — Да, конечно. Пожалуйста, поговори со своими родителями и скажи им, что сегодня вечером я к ним заеду. Мне нужно, чтобы ты завтра же приступила к работе. Я достаточно хорошо знаю Роберта и Гейл, поэтому уверен: они обрадуются, услышав о том, что я беру тебя к себе на службу.
   — Несомненно, — кивнула девушка.
   Мерсеры прекрасно относились к обитателям замка, и Макс не сомневался: они не станут возражать, если их дочь поступит к нему на службу. Однако Роберт не глуп, и он, возможно, догадается, почему племянник маркиза ищет помощи Керсти. Не исключено, что Роберт и Гейл будут тревожиться за свою дочь.
   — Я успокою твоих родителей, — пообещал Макс. Он подошел к Керсти и взял ее за руки. — Я знаю, что тебя тревожит, но поверь мне: тебе не о чем беспокоиться. Со мной ты будешь в полной безопасности.
   — В самом деле?
   Макс заглянул в ее ясные голубые глаза. Он по-прежнему держал девушку за руки. Они смотрели друг на Друга, но каждый при этом думал о своем. Впрочем, оба прекрасно понимали: их общее прошлое неизбежно повлияет на будущее — что бы их ни ждало.
   — Я никогда не обижу тебя, Керсти. И никому не позволю тебя обидеть.
   Она осторожно высвободила руки.
   — Если отец согласится, то я готова принять ваше лестное предложение. Да, я с удовольствием буду вам помогать.
   И сделаю все возможное, чтобы облегчить ваш труд.
   Макс снопа улыбнулся.
   — Я рад, что ты все-таки согласилась. — Он всем сердцем желал, чтобы у них были иные отношения, и проклинал судьбу за то, что это невозможно. — Значит, ты скажешь своим родителям, что я их навешу?
   — Да. — кивнула Керсти. — А теперь я пойду.
   — Поскольку ты отныне будешь моей помощницей, я позабочусь о том, чтобы тебе выделили жилье здесь, в Ив-Тауэр.
   — Жилье? Но…
   — Тебе придется соблюдать дистанцию, общаясь со слугами. Они должны тебя уважать, иначе ты не сумеешь привыкнуть к своему новому положению. Разумеется, я не требую, чтобы ты оставила своих прежних друзей и подруг, но и в этом отношении произойдут кое-какие перемены. — Макс говорил очень быстро, не давая девушке возразить. — Думаю, стоит сообщить тебе о том, что ты станешь моей поверенной по многим вопросам, и я, разумеется, не хочу, чтобы гы разглашала мои секреты.
   — Я еще никогда не жила отдельно от родителей.
   Макс хлопнул себя ладонью по лбу.
   — Ох, об этом я забыл сказать! Как глупо с моей стороны! — Он считал себя неплохим актером, однако сейчас усомнился в своем таланте. — Керсти, тебе не следует волноваться.
   Я поговорю с твоими родителями, и они поймут, что тебе надо постоянно находиться здесь в любое время суток.
   — Вы хотите сказать, что я буду тут жить? — Она окинула взглядом кабинет.
   — Нет, не в кабинете, — ответил Макс. — Ты поможешь мне выбрать для тебя подходящие комнаты.
   — Комнаты? — изумилась девушка.
   Макс с улыбкой проговорил;
   — У тебя будет множество обязанностей. Поэтому важно, чтобы ты имела удобное жилье, где можно как следует отдохнуть.
   У Керсти никогда не было собственной комнаты, я она не сразу осознала, что речь идет не об одной, а о нескольких комнатах. Однако такая перспектива ее явно обрадовала.
   — Значит, я буду жить здесь, в этой башне? — пробормотала она.
   — Да. И твоим устройством мы займемся прежде всего. — Он давно не испытывал такого душевного подъема. — Потом, когда ты устроишься, я объясню, в чем будут заключаться твои обязанности. Пожалуй, мы поставим еще один письменный стол в этот кабинет. Здесь места достаточно.
   Керсти в упор посмотрела на Макса.
   — Вы ведь тоже живете в Ив-Тауэр? — спросила она.
   Макс пожал плечами.
   — Да, уже много лет. Мне тут очень нравится. — Немного помолчав, он добавил:
   — Надеюсь, тебе здесь будет так же уютно, как и мне.
   Керсти молчала.
   Неужели она боится, что он не сумеет вести себя так, как подобает джентльмену? Впрочем, если такие опасения не приходят ей в голову, значит, она глупа.
   — Вы уверены, что хотите этого, сэр? — спросила наконец девушка.
   — Абсолютно уверен. Мы же договорились.
   — Да, договорились. — В ее голосе послышались знакомые мягкие нотки — Я сделаю для вас все, что смогу, сэр.
   — Керсти, ты не должна так меня называть.
   Она улыбнулась.
   — Сэр, я буду вас так называть. Времена изменились.
   Он усмехнулся.
   — Ты, конечно, права. Ты всегда была очень разумной, не так ли?
   — Не всегда, — возразила девушка.
   — Помнишь, ты называла меня мечтателем?
   — Вы и были мечтателем.
   Макс отвернулся.
   — Только наедине с тобой. Твое воображение и твои.. — . — Он осекся, боясь нарушить очарование момента.
   — Вы сочиняли разные истории, — сказала Керсти, снова улыбнувшись. — И заставляли людей вам верить.
   — Но мечтала именно ты, — напомнил Макс. — Ты была полна фантазий и желаний…
   Он произнес эти слова — и затаил дыхание. После их встречи в доме ее родителей — Макс тогда уехал и, вернувшись, не сдержал обещания — они ни разу не заговаривали о прошлом.
   Керсти усмехнулась.
   — Детские выдумки. Так, значит, я скажу моим родителям, что вы к ним зайдете?
   Он кивнул.
   — Да, скажи. Спасибо тебе, Керсти. Я буду с нетерпением ждать тебя.
   — Это мне следует благодарить вас за такую… возможность.
   Действительно — «возможность». Он протянул ей руку.
   — Надо скрепить наш договор рукопожатием. Пусть это будет долгий и плодотворный союз.
   Керсти облизнула губы и проговорила:
   — Да, пусть он будет долгий и плодотворный.
   Макс взглянул в глаза девушки и поднес к губам ее руку.
   — Керсти, я не сомневаюсь, все будет хорошо.
   По-прежнему держа у своих губ руку девушки, Макс осторожно поцеловал кончики ее пальцев. Затем, прикрыв глаза, поцеловал еще раз.
   И тут за дверью кабинета послышались энергичные шаги.
   Макс вздрогнул, открыл глаза — и увидел входившую в кабинет леди Гермиону Рашли. За ней следовала ее тетя графиня Грэбхем, последняя обитательница поместья Хэллоус, граничившего с Кирколди на востоке.
   Следом за женщинами вошел не знакомый Максу мужчина. Он был довольно плотный, среднего роста, с соломенными локонами, рассыпавшимися по воротнику. Незнакомец то и дело облизывал мясистые красные губы; голубые глаза навыкате придавали его лицу хищное выражение.
   — А вот и мы! — объявила леди Гермиона. Глаза ее были такими же золотистыми, как полоски на шикарном платье, а роскошные волосы напоминали цветом мед, капающий с ложки. Прекрасное лицо этой дамы сияло.
   — Я вижу, что вы, — пробормотал Макс; он испытывал неприязнь к этой женщине.
   — О… Макс! — воскликнула гостья. — Мне неслыханно повезло: теперь, когда я особенно нуждаюсь в поддержке, вернулся мой кузен Хорас. Хорас Хаббл. Это замечательно, не правда ли? Я самая счастливая женщина на свете! Разумеется, милая тетушка Грэбхем никогда не жалуется, но я знаю, что иногда бываю для нее обузой. А дорогой Хорас настаивает, чтобы я позволила ему занять место моего покойного папочки.
   Мне сейчас так необходима направляющая рука мужчины, необходимы его забота и мудрость!
   — Очень мило с его стороны, — заметил Макс.
   Керсти по-прежнему стояла рядом с ним.
   — Хорас Хаббл к вашим услугам, сэр, — объявил этот джентльмен, выбросив вперед руку и явив взорам присутствующих серебристо-красный жилет, обтягивавший его выпуклый животик — Гермиона о вас очень высокого мнения. Да, очень высокого. И тетя Грэбхем тоже.
   Графиня, стоявшая рядом с племянницей и племянником, молча кивнула. Она была в своем неизменном платье из черной тафты. Ее маленькие черные глазки пристально смотрели на Макса сквозь черную вуаль» которую графиня почти никогда не снимала.
   Керсти в смущении откашлялась.
   — Очень рад видеть вас, — сказал Макс. Он попытался улыбнуться. — Но куда же смотрит Шанкс? Ведь я просил не беспокоить нас…
   — О, бедняжка так стар! Мы сказали ему, чтобы он не утруждал себя, да, милейший Хорас? — прощебетала Гермиона. Она очаровательно улыбнулась, и на ее гладких щеках появились ямочки.
   — Истинная правда, — кивнул Хорас. — Истинная правда.
   Макс невольно поморщился. «О Боже, какой отвратительный чип!»
   — Очень рад видеть вас, — повторил он. — Позвольте представить вам моего нового… секретаря, мисс Керсти Мерсер.
   Девушка с упреком в глазах взглянула на Макса.
   — Вот как? Женщина-секретарь? — удивился Хорас.
   — Совершенно верно, — кивнул Макс. — Женщина-секретарь.
   — Я, пожалуй, пойду, — пролепетала Керсти.
   Только сейчас она поняла, что Макс все еще держит ее за РУКУ.
   — Не забудь сказать своим родителям, что я, навещу их сегодня вечером.
   — Да, конечно. — Она надела шляпку и завязала ленточки. — Я им скажу.
   — Макс — очень передовой человек, — заметила леди Гермиона. — Кто еще кроме него может назначить женщину своим секретарем?
   — Вы правы. Больше никто, — кивнул Хорас.
   — А где вы служили до этого, мисс Мерсер? — поинтересовалась Гермиона.
   Керсти присела в реверансе.
   — Здесь, в замке, — ответила она.
   — Здесь, миледи, — нахмурилась Гермиона— Я леди Гермиона Рашли.
   — Да, миледи, — кивнула Керсти.
   Графиня впервые подала голос:
   — Вы служили здесь, моя милая? Вы, наверное, не поняли вопроса. Ведь мистер Россмара сказал, что только что вас назначил.
   — Да, верно. Но раньше я занималась с детьми. Помогала мисс Ламентер, домашней учительнице.
   — Служанка? — Гермиона приподняла свои золотистые брови. — Макс, какой странный выбор! Впрочем, ты действительно человек необычный… — Она подошла к Максу сбоку и взяла его под руку. — Ты не только необычный — ты передовой. И это замечательно!
   Макс перевел взгляд с прекрасного лица Гермионы на ее налитые белые груди, видневшиеся в глубоком декольте. Она буквально повисла на его руке.
   Керсти попятилась к двери.
   — Было очень приятно с вами познакомиться, мисс Мерсер, — сказала Гермиона. — Я рада, что вы поможете мистеру Россмара. У него слишком много забот. Я постоянно твержу тебе об этом, не так ли. Макс?
   Он не ответил. Он смотрел на Керсти и думал о том, что будет встречаться с ней ежедневно. Сердце его ликовало.
   — Ну вот, теперь ты сможешь уехать, сможешь покинуть на месяц эти чудесные, но мрачные стены, — улыбнулась Термиона. — Ведь мисс Мерсер сумеет тебя заменить.
   — Уехать? — спросила Керсти, уже открыв дверь. — Зачем ему уезжать?
   Макс невольно вздохнул.
   — Как зачем? — удивилась Гермиона. — Ведь мы с ним скоро обвенчаемся и отправимся в свадебное путешествие.

Глава 2

   — Ну что? — Мэри, пухленькая горничная маркизы, остановила Керсти, когда та возвращалась из кабинета Макса. — Только не надо отворачиваться от меня, Керсти Мерсер! Меня прямо-таки распирает от любопытства. Чего хотел от тебя мистер Россмара?
   Мэри была горничной уже не первый год. Как-то раз служанку сильно укачало в карете, и после этого она никогда не сопровождала семейство в поездках. Мэри оставалась в Кирколди и занималась гардеробом госпожи. А заодно сплетничала.
   — Меня ждет Нилл. — скачала Керсти. Ее брата звали так же, как и юного виконта, наследника Кирколди. — Я уже опаздываю. — Девушке не терпелось поскорее выбраться из замка и побыть наедине со своим горем.
   Макс потерян для нее. Она должна наконец-то смириться с этим.
   — Но ты не можешь уйти, ничего мне не сказав! — воскликнула горничная.
   Несколько лет назад Мэри овдовела, но не выказывала ни скорби по покойному, ни намерения снова выйти замуж. Однако она с огромным удовольствием рассказывала всем желавшим ее слушать о романтических связях слуг к служанок. Если же таковых связей не наблюдалось, то Мэри сама их придумывала.
   — Я же помню, как вы с ним были близки, — продолжала горничная — Помню, как вы бегали целыми днями по болотам. А сейчас… Надо быть слепой, чтобы не видеть, как он на тебя смотрит. Он все время на тебя смотрит!
   — Ты говоришь глупости, Мэри.
   — Знаю-знаю, — радостно закивала горничная. — Я всегда говорю глупости. А мой отец… Как он ворчал из-за моей болтовни Тот день, когда я уехала жить к моей дорогой госпоже, стал самым счастливым днем в его жизни. Теперь я приезжаю домой только в гости. Папа утверждает, что я оглушила его своей трескотней. Но он просто притворяется глухим, чтобы не отвечать на мои вопросы.
   Керсти была терпеливой девушкой, но и она в конце концов не выдержала.
   — Поговорим завтра, Мэри. Обещаю тебе. Нилл будет…
   — Мастер Макс… мистер Россмара — он уже не тот милый мальчик, с которым ты играла в детстве. Ты заметила, Керсти?
   — Завтра мы с тобой все обсудим, — сказала Керсти. Сердце ее гулко стучало.
   — Тебе не мешает хорошенько об этом подумать. Я не знаю, что произошло между вами в кабинете, но вы очень долго были там одни… Он тебя целовал?
   — Мэри!
   Горничная с удивлением посмотрела на девушку.
   — Но. Керсти, я ведь задала тебе совсем безобидный вопрос… Безобидный, если, конечно, он тебя не целовал. Но теперь-то я знаю, что он тебя целовал. А обнимал ли он тебя?
   Прижимал к груди?
   — Мэри! Нет, ничего не было. Ни того ни другого. Даже если бы он не был джентльменом, я бы не позволила ему подобных вольностей. Но он джентльмен и обращался со мной почтительно.
   — Тогда чего же он от тебя хотел?
   — Завтра. — сказала Керсти. — Спокойной ночи, Мэри.
   Пусть твой сон охраняют ангелы.
   — Ангелы всегда охраняют мой сон, — усмехнулась Мэри — Что ж, пойду узнаю, не нужно ли ему чего. Он обычно часами сидит один в своем кабинете. Спрошу, не хочет ли он перекусить. Шанкс в последнее время стал таким забывчивым!
   Значит. Мэри не видела, как пришли гости.
   — Мне кажется. Макс… то есть мистер Россмара хочет побыть один.
   Мэри лукаво улыбнулась.
   — Ему хочется посидеть в одиночестве и подумать о тебе, верно? О, я в этом не сомневаюсь! Вы с ним говорили о прошлом?
   Керсти пришло в голову, что Мэри должна что-то знать о леди Гермионе. При мысли об этой женщине у Девушки сжималось сердце.
   — Значит, говорили? — не унималась горничная.
   Чего она ожидала, когда шла к Максу? Что он будет просить прощения? Скажет, что совершил ужасную ошибку, прервав их дружбу много лет назад, и теперь хочет возобновить прежние отношения?
   Макс стал рослым и сильным мужчиной. Его широкие плечи свидетельствовали о том, что он часто выезжал на поля и работал там вместе с простыми фермерами. С годами его каштановые волосы стали еще темнее, а чудесные зеленые глаза — выразительнее… Когда же он улыбался… О Господи, от его улыбки у любой женщины могло перехватить дыхание! У него были брови вразлет, высокие скулы и четко очерченные чувственные губы, ямочки на щеках, ровные белые зубы и еще одна ямочка на подбородке.
   Керсти вздохнула. Ей хотелось прикоснуться к каждой его черточке — сначала пальцами, потом губами. Ужаснувшись собственным мыслям, она быстро прикрыла рот ладонью.
   — В чем дело? — спросила Мэри, нахмурившись. — Что с тобой? Он что, обидел тебя? Поэтому ты и не хочешь ничего рассказывать? У него был очередной приступ гнева?
   — Приступ гнева? — Керсти содрогнулась — но не от страха. — О чем ты говоришь, Мэри? У тебя слишком богатое воображение.
   — Мое воображение здесь ни при чем, глупая! Если бы ты не витала в облаках, то знала бы, что он ужасный человек. И очень свирепый.
   Керсти слышала про буйный нрав Макса, но не верила этим слухам. Он был ласковым мальчиком, а потом стал таким же ласковым юношей.
   — Ты что, не знаешь, как он себя ведет? Запирается в комнате, и, говорят, слышно, как потом все бьется. А еще говорят, что он пьянствует, когда остается один или когда впадает в буйство.
   — Не правда, Макс не способен на такое! — Керсти не на шутку разозлилась. — И я не собираюсь выслушивать про него всякие бредни!
   — Ты его любишь.
   — Я… — Керсти пошевелила губами, но ничего не сказала. — Ты начиталась глупых любовных романов, Мэри. Мне за тебя стыдно.
   — Глупых любовных романов? Иногда ты тоже сидишь, уткнувшись носом в книжку.
   — Мистер Диккенс не пишет любовных романов.
   — Про что же тогда он пишет?
   — Про жизнь, — заявила Керсти. — Про несчастных лондонских нищих и сирот.
   Мэри фыркнула.
   — Ты пытаешься сменить тему.
   И Керсти действительно довольно быстро ее сменила.