Камерон Стелла. Во власти желания

   Он сидел за столом, и перед ним громоздились фарфоровые чашки, блюдца и серебряные столовые приборы. Одна из чашек, вероятно, опрокинулась — по столу расплывалась какая-то темная лужица.
   Макс наконец поднял голову. Взгляды их встретились, и Керсти вдруг увидела прежнего Макса — искреннего и открытого. Все последние годы ей казалось, что он скрывает от людей свои чувства. Теперь она в этом не сомневалась.
   Он окинул взглядом ее платье, и Керсти почувствовала, что Макс опять отдаляется от нее, замыкается в себе. Вероятно, в следующий раз он будет осторожнее и постарается скрыть свои чувства, не позволит заглянуть себе в душу.
   Неожиданно Макс расхохотался, и Керсти вздрогнула. Он поднялся из-за стола и, упершись руками в бедра, проговорил:
   — Рад видеть вас, мисс Непокорность! Я должен был догадаться, что за один-два дня тебя не приручить.
   — Уверяю вас, сэр, я вполне ручная, — сказала девушка.
   Он подошел ближе и кивнул на ее платье.
   — По-моему, это не очень-то похоже на голубую тафту.
   — Вы велели мне переодеться, и я согласилась. Но я не сказала, что надену платье из голубой тафты.
   — Итак, ты решила позлить и без того рассерженного человека? Снова надела свое собственное платье? — с усмешкой проговорил Макс.
   Было бы глупо подстраиваться под его изменчивые настроения. Глядя ему в лицо, Керсти заявила:
   — Я буду носить то, что мне идет. То, что мне самой нравится.
   — Понятно. — пробормотал Макс Он взял девушку под руку и вывел из комнаты. — Да, приручить тебя будет непросто. Но я это сделаю, малышка.

Глава 9

   Был уже полдень, а Керсти по-прежнему сидела за письменным столом и писала вежливые отказы в ответ на приглашения, адресованные Максу. Впрочем, у нее нашлось и более увлекательное занятие: исподтишка она украдкой поглядывала на Макса — он был поглощен работой и, казалось, совершенно ее не замечал В дверь тихонько постучали, и в комнату вошел Шанкс.
   Он осторожно приблизился к столу Макса с серебряным подносом в руке. Девушку дворецкий даже не удостоил взглядом.
   Макс по-прежнему что-то писал и время от времени заглядывал в толстые бухгалтерские книги и какие-то карты Постояв у стола, Шайке деликатно откашлялся, и Макс наконец-то поднял голову — Ленч подан, сэр, — объявил дворецкий. — Я не стал бы вас беспокоить, но обычно вы приходите вовремя.
   Макс откинулся на спинку стула.
   — Я оставлю без внимания твою дерзость, Шанкс. Мне некогда. Пожалуйста, распорядись, чтобы мне принесли сюда холодные закуски А Ты, Керсти' Ты согласна есть холодное или пойдешь в столовую?
   — Если вы не возражаете, я поем за своим письменным столом, — ответила девушка.
   Шанкс яростно шмыгнул носом.
   — Как прикажете, сэр, — поговорил он.
   — Спасибо. — Макс взглянул на серебряный поднос, который дворецкий по-прежнему держал в руке. — Это мне?
   — Только что принесли, сэр. — Шанкс протянул поднос, и Макс взял конверт. — Спасибо, Шанкс, можешь идти. — Он поднял со стола нож для разрезания бумаг и вскрыл конверт.
   Шанкс по-прежнему стоял у стола.
   Макс вытащи.) из конверта лист бумаги и положил его перед собой.
   Шанкс чуть наклонился и вытянул шею. Было очевидно, что дворецкий пытается прочесть письмо.
   — Чего тебе? — Макс поднял голову.
   Дворецкий вздрогнул и попятился к двери.
   Керсти опять взялась за перо и взглянула на следующее приглашение. Это было приглашение на бал в Хэллоус.
   — Думаю, на бал вы не откажетесь приехать, — сказала она Максу.
   — Отказывай всем, — бросил тот.
   — Но в Хэллоусе будет бал в честь приезда Хораса Хаббла, племянника графини.
   — Пиши отказ, — проворчал Макс.
   Керсти вздохнула.
   — Вы не хотите поехать на бал к тете вашей невесты?
   — Не хочу, черт возьми… — Макс вместе со стулом отодвинулся от стола и закинул руки за голову. — Я злой, бессердечный человек, не так ли?
   — Да.
   — Хм… Ты не должна со мной соглашаться. Знаешь, что это? — Он показал глазами на листок, лежавший на его столе. — Это письмо от моего отца. Он едет домой. Причем не один. С ним едут моя почтенная прабабушка и ее несносная подруга.
   — Виконт — очень хороший человек. — заметила Керсти.
   — Думаю, это платье подойдет, — пробормотал Макс.
   — Мы говорим о вашем отце, сэр. Он добрый, щедрый и отзывчивый Как и ваша мама. Она замечательная женщина. К сожалению, ей приходится иметь дело с вами.
   Макс склонился над столом и внимательно посмотрел на девушку.
   — Я прощаю тебе эту дерзость. Скажи, ты помнишь мою прабабушку?
   — Конечно. Она очень милая.
   — Хитрая, властная и своевольная старуха.
   — Ох, Макс! Как вы можете так говорить о вдове? Старость заслуживает уважения, так учили меня родители.
   Ведь мудрость приходит вместе со старостью.
   Он улыбнулся, и Керсти снова увидела прежнего Макса — веселого и озорного.
   — Она самая настоящая ведьма. А Бланш Бастибл — ее Приспешница. Войска подтягиваются, малышка.
   — С какой целью?
   Макс в упор посмотрел на девушку. Она поежилась под его пристальным взглядом.
   — Не важно. Пиши отказ на приглашение в Хэллоус.
   — Вы уверены, что…
   Он поднял руку, отметая все возражения.
   — У меня нет времени на подобные глупости. В Шотландии ожидаются большие перемены. Если мы не удержим своих позиций, то очень скоро пожалеем об этом. Мы в Кирколди делаем все возможное, чтобы сохранить наши старые методы хозяйствования.
   Сердце девушки забилось быстрее.
   — Вы хотите сказать, что здесь это тоже может случиться?
   Макс прекрасно понял, что Керсти имеет в виду.
   — Мы не выселим из Кирколди ни одной семьи ради того, чтобы развести здесь овец или заняться чем-то еще. Вырубка лесов стала трагедией: алчные землевладельцы выгнали из своих поместий множество ни в чем не повинных людей Но это еще не все. Перемены происходят повсюду. Мы должны позаботиться о своем поместье, но эта задача с каждым днем усложняется.
   Керсти молча кивнула. Она подумала о своих родителях и о брате. Нилл знал в жизни только одно — работу на земле Кирколди.
   — Я думала, вы хотите, чтобы я вела дела поместья, — проговорила девушка.
   — Всему свое время. Сначала мы должны привыкнуть друг к другу. Я хочу, чтобы у нас с тобой был… rapport^[3]. Это по-французски означает…
   — Спасибо, я знаю, что это означает по-французски. Раньше мы понимали друг друга с полуслова.
   — Так будет и теперь Более тою, нам много времени придется проводить вместе, поэтому ты должна понимать меня без слов. Мы будем заниматься очень деликатными вопросами.
   «Но мы уже имеем дело с очень деликатным вопросом», — подумала Керсти и тут же отругала себя за подобные мысли.
   Интересно, что ждет ее в будущее? Сможет ли она примириться с женитьбой Макса и сохранить между ними «rapport», как он это назвал Сможет ли быть настолько близкой к нему, чтобы читать его мысли?
   О, как бы ей хотелось уйти из этого кабинета и вместе с Максом побродить по холмам! Как хотелось бы забыть обо всем и сделать вид, что они все те же, такие же, какими были когда-то.
   За окнами темные облака теснили своих легких белых собратьев, предвещая дождь. Временами, словно прожигая тучи, солнечные лучи прорывались в просветы, на хмуром небе.
   Деревья качались и гнулись под порывами ветра Когда-то они бродили по болотам, и ветер раздувал ее юбки и ерошил темно-рыжие волосы Макса. Чем выше они поднимались, тем сильнее были порывы ветра…
 
   Макс ожидал прихода Гермионы, но не думал, что она появится так скоро. Гермиона ворвалась в его кабинет около шести вечера. Сразу же после ленча он послал слугу в Хэллоус с ответом на приглашение. Макс знал, что Гермиона имеет обыкновение отдыхать в этот час, и думал, что она появится только поздно вечером или на следующий день.
   — Макс, ты должен избавиться от этой особы, — заявила гостья, бросая злобные взгляды в сторону Керсти. — Она тебя ревнует.
   Гермиона швырнула на письменный стол Макса его ответ на приглашение графини?
   — Мне уши? — спросила Керсти.
   — Нет-нет, — сказал Макс — Пожалуйста, занимайся своими делами! Что все это значит? — Он повернулся к гостье.
   Сверкая золотистыми платами, Гермиона склонилась над столом, так что казалось, ее грудь вот-вот вывалится из корсета — Пусть твоя помощница уйдет, — громко зашептала она, — я хочу побыть с гобой наедине.
   — Можешь говорить при Керсти, — сказал Макс. — Я ей полностью доверяю.
   — Она тебя обманывает. Ей нельзя доверять.
   — Вздор! Ты не знаешь ее. — «О Боже, и эта женщина должна стать моей женой!»
   На Гермионе было розовое платье с пышными оборками.
   Атласную шляпку украшали страусовые перья и розовые цветочки.
   — Ax вот как? — Гермиона выпрямилась и взглянула на Керсти. — Эта особа перехватила приглашение моей дорогой тетушки и написала, что вы отказываетесь приехать на бал.
   Керсти вопросительно посмотрела на Макса; казалось, она спрашивала: «Ну, что я говорила?»
   — Да, я действительно отказываюсь приехать к графине и приношу свои сожаления по этому поводу. Не буду утомлять тебя и рассказывать о тех хозяйственных делах, которые мне предстоит решить в ближайшее время. Достаточно сказать, что у меня нет времени на развлечения. Ты меня, конечно, понимаешь.
   Гермиона снова взглянула на Керсти.
   — Поэтому, — продолжал Макс, — я не смогу явиться на бал, который графиня устраивает в честь твоего кузена.
   — Не сможешь? — пролепетала Гермиона. — Но тетушка собирается объявить на балу о нашей помолвке! Какие у тебя могут быть дела? Сейчас ты должен думать только обо мне!
   Нет, не стоит сердиться на эту глупую женщину. Ему суждено жениться на ней и всю жизнь нести сей крест. Он посмотрел на Керсти. «О Господи, помоги мне от нее отказаться!»
   Гермиона уставилась на Макса.
   — Ты слышал, что я тебе сказала?
   — Конечно, — ответил он, не отрывая взгляда от Керсти. — Но бал, о котором идет речь, устраивается в честь твоего кузена.
   И потом, я еще не давал разрешения объявлять о нашей помолвке. Это понятно?
   — О!.. — Гермиона отступила на шаг. — Почему ты такой жестокий? Почему говоришь со мной так в присутствии посторонних!
   — Керсти не посторонняя, « — возразил Макс. — Впрочем, это не важно. И я не жестокий, просто благоразумный. Пока что не следует официально объявлять о помолвке. Ты должна понимать: это невозможно в отсутствие моих родителей. Пожалуйста, передай своей тете, что я в данный момент не могу принять ее приглашение.
   — Меня оскорбляет твоя расчетливость! — воскликнула Гермиона. — Я страстная женщина и привыкла подчиняться порывам души, а деньги… они ничего для меня не значат.
   — Да-да, конечно, — кивнул Макс. Гермиона оказывала на него странное воздействие. Слушая ее, он чуть ли не засыпал от скуки.
   Гермиона повернулась к Керсти.
   — Почему тебя назначили на эту должность? Надо долго учиться, чтобы занять такое место. Впрочем, я не слышала, чтобы женщины когда-либо занимали подобные должности.
   Откуда ты приехала? Из Эдинбурга?
   — Нет-нет… — пролепетала Керсти, изумленная таким предположением. — Я никогда не была в Эдинбурге. Я живу здесь, неподалеку.
   Гермиона прищурилась.
   — Здесь? Что ты имеешь в виду?
   — Я родилась в поместье Кирколди и жила здесь всю жизнь.
   — Кто твои родители?
   Макс решил не вмешиваться. Он знал, что Керсти лучше него ответит на все вопросы.
   — Мои родители? Роберт и Гейл Мерсер.
   — Мерсер? — Гермиона покачала головой. — Что-то не припомню таких.
   — Вы их не знаете, — сказала Керсти. — Мы местные фермеры. Отец моего отца тоже работал на этой земле. Мы считаем, что нам очень повезло.
   Гермиона схватилась за сердце.
   — Дочь фермера? — проговорила она, изображая удивление. — Здесь, в замке? И ты называешь ее своей правой рукой?
   Макс, в своем ли ты уме?
   — Я бы попросил тебя…
   — Я помогала домашней учительнице заниматься с детьми маркиза, — перебила Керсти. — Я очень много читала и кое-чему научилась. Иначе мистер Россмара не назначил бы меня своей помощницей.
   — О… мой дорогой, — пробормотала Гермиона, глядя на него с мольбой в глазах. — Если об этом узнают, я превращусь в посмешище. Пожалуйста, не надо так со мной поступать.
   — О чем ты говоришь? — спросил он.
   — Прислуга и дочь фермера — на должности твоего секретаря. Ты сам знаешь, что подумают люди. И они будут правы, не так ли?
   Макс поднялся из-за стола.
   — Гермиона, мне кажется, тебе пора возвращаться в Хэллоус, — проговорил он. — А то твои тетя и кузен уже, наверное, волнуются. А что касается твоих догадок, то они ошибочны.
   — Но…
   — До свидания, моя милая.
   — Макс, прошу, выслушай меня!
   — Нет. Не испытывай мое терпение, иначе сама об этом пожалеешь Керсти, позвони, пожалуйста, Шанксу. Пусть он проводит леди Гермиону.
   — Сейчас, сэр.
   Но Керсти не успела подойти к шнурку со звонком. Подхватив юбки, Гермиона стремительно вышла из комнаты, демонстрируя свой чересчур пышный турнюр, украшенный, как и шляпка, розовыми цветочками.
   Арран, столкнувшийся с Гермионой в дверях, с удивлением посмотрел ей вслед. Затем вошел в кабинет и, со вздохом опустившись в кресло, вытянул перед собой ноги.
   — Если мужчина провел в седле десять часов и мечтает о горячей ванне, значит, он уже не так молод, как раньше, — проговорил маркиз.
   — Ты силен, как бык, — возразил Макс. — Все знают, что ты можешь приподнят фургон и держать его, пока меняют колесо. Таких., как ты, в наших краях не так уж много.
   Арран только хмыкнул в ответ, но вид у него был довольный.
   — Простите, что перебиваю, — сказала Керсти, повернувшись к Максу — Если я вам больше не нужна, сэр, я пойду к своим родителям.
   — Ну что ж, иди, только не забудь про модистку.
   Она вздохнула.
   — Хорошо, не забуду. Но я все-таки хочу повидать родителей.
   — Я заезжал к ним сегодня, к твоим родителям, — сообщил Арран.
   Макс насторожился и посмотрел на дядю. Тот молча кивнул.
   Керсти с улыбкой проговорила.
   — Я впервые ночевала вдали от дома Кажется, я не была там целую вечность. Мне не терпится встретиться с мамой и папой.
   — Подожди, пожалуйста, — сказал Арран, по-прежнему глядя на Макса. — Твой отец просил передать, что сегодня вечером тебе не стоит к ним приходить.
   Макс нахмурился и снова уселся за стол.
   — Как это не стоит? — Керсти нервно хохотнула, — Но это же… мой дом! Я могу приходить туда, когда захочу.
   — Керсти, я обещал Роберту, что передам тебе его слова, и передаю их. Потерпи немного, моя милая, В их жизни произошли большие перемены. Они еще не привыкли к ним и не хотят видеть тебя сегодня вечером.
   Макс взглянул на Керсти — и тут же пожалел об этом. Она смертельно побледнела, плечи ее поникли.
   — Нилл прибыл сюда вместе со мной, — продолжал Арран. — Я пригласил его в замок, но он отказался войти и ждет тебя во дворе, у конюшен Он хочет с тобой поговорить.
   Керсти молча встала из-за стола и выбежала из кабинета.
   — Она думала, что они ее простят, — сказал Макс. — Я тоже так думал.
   — Ты поступил слишком смело, поселив ее здесь, — заметил Арран. — Тебя ждут очень трудные времена.
   Максу хотелось выскочить из кабинета и броситься следом за Керсти.
   — Что ты имеешь в виду? — спросил он.
   — Не буду ничего объяснять. Скоро сам все поймешь.
   — Но ты можешь хотя бы намекнуть?
   Арран откинул голову на спинку кресла.
   — Нравится тебе или нет, мой мальчик, но отныне ты несешь ответственность за Керсти Мерсер.
   — Я уже говорил тебе, что ее присутствие меня радует.
   Она прекрасная помощница — это ясно уже сейчас.
   — Ты меня не слушаешь, — сказал Арран, — или не понимаешь, о чем я говорю. Вчера ты увел Керсти из дома, нарушив волю ее родителей, и теперь они не желают видеть свою дочь. Роберт запретил ей приходить домой.
 
   Керсти влетела в кухню и столкнулась с Фергусом Уилки.
   Он засмеялся и обнял девушку; его лицо пылало.
   — Отпусти меня! — закричала возмущенная Керсти. — Я тороплюсь, разве не видишь?
   — Неужели ты так торопишься, что не можешь подарить мне всего лишь один поцелуй? — ухмыльнулся Фергус.
   Керсти отпрянула. Посудомойка и молодая прачка, стоявшие у плиты, листали какую-то книжицу и с интересом поглядывали на Керсти и Фергуса.
   — Будь осторожнее, Фергус! — предупредила посудомойка. — Лучше с ней не связываться Она ведь теперь важная персона. Можешь нажить неприятности.
   Фергус в растерянности пробормотал:
   — Да, пожалуй, ты права. Она бережет себя для других губ… и не только для губ.
   Керсти выскочила из кухни и перевела дух. Затем выбежала на дорожку и помчалась к воротам.
   Еще никогда ни Фергус Уилки, ни другие слуги № замка не обращались с ней подобным образом. Впрочем, сейчас Керсти думала о другом. Неужели родители запретили ей приходить домой? Они до сих пор сердятся?.. Невероятно! Ведь они любят ее и знают, что она тоже их любит.
   Приблизившись к конюшням, Керсти заметила брата. Он стоял, привалившись плечом к стене. Увидев сестру, Нилл подбежал к ней и крепко обнят.
   Она прижалась к нему и тихонько заплакала.
   — Ну-ну, не плачь, — проговорил он срывающимся от волнения голосом. — Все будет хорошо, Керсти. Все пройдет, если мы сделаем то, что должны.
   Она еще крепче прижалась к брату.
   — Пойдем со мной, Керсти. Нам надо поговорить, и я хочу, чтобы этот разговор состоялся подальше от замка.
   — Маркиз передал мне слова отца. Просто невероятно!..
   Нилл осторожно отстранил сестру, потом взял ее за руку и повел по тропинке, ведущей к поселку.
   — Они не ожидали, что ты на это решишься, Керсти. Они не думали, что ты ослушаешься их и уйдешь.
   — Я уже не маленькая девочка, — всхлипнула она. — И я не обязана во всем их слушаться.
   — Они хотят как лучше — Мне будет лучше, если я получу хорошее место, научусь управлять поместьем, вести бухгалтерские книги, писать деловые письма и…
   — Отцу все это не нравится, и мне тоже. Ты стремишься во что бы то ни стало находиться рядом с Максом Россмара и не думаешь о том, что поступаешь дурно.
   — В этом нет ничего дурного. Как ты можешь так говорить?
   — А как ты можешь нам лгать? Ты считаешь, что мы глупее тебя — ведь мы не бываем в стенах этого замка.
   — Не забывай, что замок тебя кормит.
   — Мы не рабы. И я не позволю, чтобы с тобой обращались как с вещью.
   Керсти остановилась и высвободила свою руку — Ты говоришь глупости! — заявила она, — Люди, которые живут в этом замке, всегда о нас заботились. Маркиз помогал нашей маме при родах. Благодаря ему ты появился на свет.
   Нилл молчал.
   — Я пойду обратно, — сказала Керсти. — Мне надо встретиться с портнихой.
   — Зачем? — удивился Нилл.
   — Мне нужны… более подходящие платья.
   — А чем плохи твои? — Керсти вздохнула.
   — Меня-то они вполне устраивают. Но мистер Россмара хочет, чтобы я выглядела лучше.
   Нилл что-то пробурчал себе под нос — Керсти не поняла, что именно.
   — Пойдем домой, — сказал он неожиданно. — Вместе мы все уладим.
   — Но что мы должны уладить? Я не сделала ничего дурного — только последовала собственным желаниям. Так нам всем будет лучше.
   — Говорю же, тебе здесь не место! — воскликнул Нилл с отчаянием в голосе. — Давай уйдем отсюда!
   — Нилл, пожалуйста, возвращайся к отцу и скажи ему, что я его люблю и мне больно сознавать, что он на меня сердится.
   Ведь я пытаюсь вам помочь…
   — Ты думаешь, мы ничего не понимаем? Думаешь, мы слишком глупы, чтобы понять?
   Ветер между тем усиливался. Волосы Керсти растрепались, и девушка то и дело откидывала с лица шелковистые светлые пряди.
   — Но чем же я вас так огорчила? Почему вы на меня сердитесь?
   — Я не сержусь на тебя, — тихо проговорил Нилл. — Просто хочу, чтобы гы к нам вернулась. И не хочу, чтобы на тебя сердились родители. Отец говорит, что ты нас опозорила.
   Керсти прижала ладони к щекам.
   — Опозорила? Как я могла вас опозорить?
   — Так все говорят. Этот мерзкий Уилки рассказывал, что ты целый день провела с Максом Россмара.
   — Да, это так. Ведь я его помощница…
   Нилл посмотрел в сторону замка.
   — Он сказал, что ты живешь в Ив-Тауэр.
   — Да, в розовых комнатах. Они такие чудесные! Я хочу показать их маме.
   — Она не придет. Это правда, что Макс Россмара живет в той же башне, что и ты?
   Керсти судорожно сглотнула.
   — Да.
   — И по ночам там больше никто не бывает?
   — Никто, — прошептала Керсти.
   — И по-твоему, это хорошо?
   — Но, Нилл, у меня собственные покои…
   — А где находятся его покои?
   У Керсти перехватило дыхание.
   — В другом конце коридора.
   — И ты еще спрашиваешь, почему наши родители думают, что ты их опозорила? Люди говорят, что ты ведешь себя недостойно. — Он вдруг снова обнял ее — так крепко, что девушка вскрикнула. — Я люблю тебя, Керсти Ты моя единственная сестра. Я знаю, ты не сделаешь ничего дурного, но люди готовы поверить клеветникам. Они будут указывать на тебя пальцами, сочувствовать нашим родителям, будут говорить, что ты опозорила нас.
   — Нет! — У Керсти стучало в висках. — Скажи им, что это не так. Макс — честный человек. К тому же он помолвлен и скоро женится. Сегодня его невежа, леди Гермиона, была в замке.
   — Я сделаю все, что в моих силах, — сказал Нилл. — Но может быть, ты сама придешь и поговоришь с родителями?
   Керсти была в отчаянии. Она знала, что родители начнут уговаривать ее — будут просить остаться. А что, если послушаться их?
   Она бросила Макса, и они больше не будут сидеть вместе в его кабинете, и ей не придется видеть его рядом с леди Гермионой и ревновать.
   Нет, пусть ей достанутся только крохи его внимания, но это все же лучше, чем ничего.
   — Нет, Нилл. Родители запретили мне приходить. Пожалуйста, постарайся их успокоить. Если они захотят меня видеть, обязательно приду.
   Нилл вздохнул и отступил На Шаг.
   — Что ж, не буду больше спорить. Я передам родителям твои слова Но они не верят, что ты всего лишь помощница Макса Россмара.
   — Почему? Ведь он сам им это сказал.
   — Они и ему не верят.
   — Вот как? Чем же, по их мнению, я занимаюсь в замке?
   Нилл потупился и пробормотал:
   — Я знаю, что это не правда, но все говорят нашим родителям… Люди говорят, что Макс Россмара уединился в своей башне с хорошенькой девушкой, чтобы она услаждала его в постели.

Глава 10

   День-другой — и приедет отец вместе с прабабушкой и Бланш Бастибл. Он встретится с ним и скажет, что не желает жениться на леди Гермионе.
   Стоя у окна, Макс ждал Керсти, ушедшую домой со своим братом. Вернется ли она в Ив-Тауэр? Если вернется слишком быстро, это будет означать, что родители ее прогнали.
   Макс следил за полетом птицы. Вот она метнулась вниз, а потом снова взмыла вверх, преодолевая порывы ветра.
   Неужели родные отвернутся от Керсти? Если это случится, она будет в отчаянии… Он понимал, что причиняет любимой только горе.
   А если он все-таки женится на Керсти? Тогда ему придется бросить семью, давшую для него родной. Возможно, сначала он и будет счастлив с Керсти, но пройдет время — и он начнет втайне жалеть о содеянном, а она затоскует по родителям и брату.
   Арран просил его не огорчать родителей, и дядя, конечно же, прав. Ведь они так много для него сделали…
   На холме перед замком появилась маленькая фигурка в сером. Керсти шла с удрученным видом, опустив голову. Было очевидно, что она ужасно устала.
   — Проклятие! — Макс ударил кулаком по высокому каменному подоконнику. — Они прогнали ее — черствые, бессердечные люди!
   Макс вышел из кабинета И быстро спустился вниз.
   Надо что-то придумать до приезда прабабушки, иначе им с Керсти несдобровать. Разумеется, Арран постарается повлиять на Бланш Бастибл, но едва ли ему это удастся — во всяком случае, прежде не удавалось Макс подошел к балкону, нависавшему над холлом, и остановился. Керсти сейчас направится в свои покои Что ей сказать, если они встретятся? Он скажет, что собрался ехать в гости.
   Керсти сейчас очень переживает и, конечно же, нуждается в утешении Но как ее утешить?
   Наверное, лучше завести с ней непринужденный разговор, а потом попросить, чтобы она написала срочное деловое письмо. Или подсчитала, сколько денег он должен выплатить своим работникам.
   Нет, надо уйти, надо оставить ее в покое. Пусть сама пересилит свое горе.
   Керсти вошла в холл с черной лестницы. Наверное, она замерзла на ветру в этом тонком ситцевом платье.
   Косы ее расплелись, и блестящие мягкие локоны струились во плечам. Вот она остановилась в центре холла. Остановилась словно в растерянности: казалось, она не знала, куда идти.
   У нее больше не было дома. Когда-то и он страдал от неприкаянности, а теперь подверг Керсти тем же испытаниям.
   Она подняла голову и увидела его.
   Макс кивнул и спустился в холл.
   — Кажется, сегодня холодный вечер, — заметил он. — Тебе следовало надеть плащ.
   — Мне было не холодно. — Она старательно отводила глаза, избегая его взгляда.
   «Прояви вежливость и уйди», — сказал он себе — Мне очень жаль, что твои родители на тебя сердятся.