Страница:
— Таков ваш ответ, мистер Мерсер? И ваш, миссис «Мерсер?
Гейл тихонько плакала.
Вскинув подбородок, Роберт заявил:
— Я поговорю об этом с вашим дядей.
— Мои дядя уже знает, — сказал Макс.
Керсти захлестнула волна эмоций. Вот так всегда: мужчины решают судьбу женщин, они указывают им их место, и тем остается лишь безропотно следовать этим указаниям.
— Я приняла предложение мистера Россмара, — заявила девушка, нарушив молчание. — Я дала слово, — продолжала она. — Я считаю, что предложение мистера Россмара — большая честь для меня. Это действительно очень ответственная должность.
— Должность содержанки? — осведомился Нилл. — Я убью его, пока он не обесчестил тебя!
Керсти взглянула на брата.
— Нилл, придержи свой болтливый язык. О чем ты только думаешь?
— Я думаю. Что ему очень удобно жениться на знатной даме и завести для развлечения любовницу. У всех джентльменов есть любовницы, гак у них принято А его жена… она заведет для развлечения любовника. Заведет, как только родит ребенка.
Керсти похолодела. Она не могла поверить, что ее брат предполагает такие чудовищные вещи. А отец даже не пытается его унять — значит, с ним согласен.
— Завтра я должна перебраться в замок, — сообщила Керсти. — Мы с мистером Россмара договорились, и я не откажусь от своего слова. Конечно, я надеялась, что вы за меня порадуетесь… Но что ж, я все равно поступлю так, как считаю нужным. Я не маленькая девочка и сама решаю, как мне жить. Спасибо, что пришли, сэр. К сожалению, здесь вас приняли не очень гостеприимно. Но я уверена — мои родители и брат когда-нибудь поймут, что в вашем предложении нет ничего предосудительного.
— Керсти, — Роберт подошел к дочери, — ты уйдешь, даже если мы этого не хотим?
Глядя на отца, девушка прошептала:
— Да, папа, уйду. Ты говоришь не то, что думаешь. Ты знаешь мистера Россмара уже много лет. Он был добрым мальчиком, а теперь стал настоящим джентльменом. Ты должен верить ему так же, как верю я.
— Я не стану говорить то, что у меня на уме, — заявил отец, — Скажу только одно: в последние годы ты была несчастной девушкой, потому что кто-то сделал тебя такой.
Керсти почувствовала, что краснеет.
— Я уже приняла решение. — Она обернулась к Максу. — Я приду к вам утром и приступлю к своим обязанностям.
— Керсти…
— Хватит, Нилл! — одернул сына Роберт. — Не будем больше спорить. Ну что ж, прощай, Керсти Мерсер.
Девушка в изумлении посмотрела на отца.
— Роберт, не-ет! — закричала Гейл. — Роберт, не говори так!
— Не надо, папа, — прошептал Нилл.
Судорожно сглотнув. Роберт проговорил:
— Уходи прямо сейчас, дочка. Ты сделала свой выбор: решила ради него бросить семью. Твое присутствие расстраивает мать. Я не хочу, чтобы она страдала. — Он пристально посмотрел на Макса. — Вы разбили крепкую семью, но вы еще пожалеете об этом.
— Папа, я ухожу не навсегда, я только…
Роберт махнул рукой, и Керсти умолкла.
— Уходи прямо сейчас, — повторил отец.
— Папа, прошу тебя…
— Убирайся немедленно! Уходи с тем, кого выбрала, хотя он не сделал для тебя ничего хорошего. Забудь нас, а мы забудем тебя. У тебя нет отца, а у меня нет дочери.
Глава 4
Глава 5
Гейл тихонько плакала.
Вскинув подбородок, Роберт заявил:
— Я поговорю об этом с вашим дядей.
— Мои дядя уже знает, — сказал Макс.
Керсти захлестнула волна эмоций. Вот так всегда: мужчины решают судьбу женщин, они указывают им их место, и тем остается лишь безропотно следовать этим указаниям.
— Я приняла предложение мистера Россмара, — заявила девушка, нарушив молчание. — Я дала слово, — продолжала она. — Я считаю, что предложение мистера Россмара — большая честь для меня. Это действительно очень ответственная должность.
— Должность содержанки? — осведомился Нилл. — Я убью его, пока он не обесчестил тебя!
Керсти взглянула на брата.
— Нилл, придержи свой болтливый язык. О чем ты только думаешь?
— Я думаю. Что ему очень удобно жениться на знатной даме и завести для развлечения любовницу. У всех джентльменов есть любовницы, гак у них принято А его жена… она заведет для развлечения любовника. Заведет, как только родит ребенка.
Керсти похолодела. Она не могла поверить, что ее брат предполагает такие чудовищные вещи. А отец даже не пытается его унять — значит, с ним согласен.
— Завтра я должна перебраться в замок, — сообщила Керсти. — Мы с мистером Россмара договорились, и я не откажусь от своего слова. Конечно, я надеялась, что вы за меня порадуетесь… Но что ж, я все равно поступлю так, как считаю нужным. Я не маленькая девочка и сама решаю, как мне жить. Спасибо, что пришли, сэр. К сожалению, здесь вас приняли не очень гостеприимно. Но я уверена — мои родители и брат когда-нибудь поймут, что в вашем предложении нет ничего предосудительного.
— Керсти, — Роберт подошел к дочери, — ты уйдешь, даже если мы этого не хотим?
Глядя на отца, девушка прошептала:
— Да, папа, уйду. Ты говоришь не то, что думаешь. Ты знаешь мистера Россмара уже много лет. Он был добрым мальчиком, а теперь стал настоящим джентльменом. Ты должен верить ему так же, как верю я.
— Я не стану говорить то, что у меня на уме, — заявил отец, — Скажу только одно: в последние годы ты была несчастной девушкой, потому что кто-то сделал тебя такой.
Керсти почувствовала, что краснеет.
— Я уже приняла решение. — Она обернулась к Максу. — Я приду к вам утром и приступлю к своим обязанностям.
— Керсти…
— Хватит, Нилл! — одернул сына Роберт. — Не будем больше спорить. Ну что ж, прощай, Керсти Мерсер.
Девушка в изумлении посмотрела на отца.
— Роберт, не-ет! — закричала Гейл. — Роберт, не говори так!
— Не надо, папа, — прошептал Нилл.
Судорожно сглотнув. Роберт проговорил:
— Уходи прямо сейчас, дочка. Ты сделала свой выбор: решила ради него бросить семью. Твое присутствие расстраивает мать. Я не хочу, чтобы она страдала. — Он пристально посмотрел на Макса. — Вы разбили крепкую семью, но вы еще пожалеете об этом.
— Папа, я ухожу не навсегда, я только…
Роберт махнул рукой, и Керсти умолкла.
— Уходи прямо сейчас, — повторил отец.
— Папа, прошу тебя…
— Убирайся немедленно! Уходи с тем, кого выбрала, хотя он не сделал для тебя ничего хорошего. Забудь нас, а мы забудем тебя. У тебя нет отца, а у меня нет дочери.
Глава 4
Двадцать лет. Двадцать лет она ждала того, что ей причитается. Целую вечность. Но ожидание наконец закончилось.
Пришло время справедливости, и она, Гертруда Грэбхем, уже потирала руки, предвкушая свое торжество. Как жаль, что все ее так называемые союзники, ее эмиссары, ее пешки, были полнейшими идиотами и идиотками!
Гертруда вздохнула и откинула с лица вуаль — надоевшую, но необходимую деталь туалета, которую она носила почти с религиозным рвением. (Религиозным? Ха, какое смешное слово! Ее единственной религией было собственное удовольствие — удовольствие во всем ) Однако следовало соблюдать осторожность, особенно там, где ее могли узнать.
Услышав, как открывается дверь спальни, она поспешно поднялась и набросила на лицо вуаль.
В комнату проскользнул Хорас Хаббл. Он тотчас же притворил за собой дверь.
— Со мной это лишнее, Герти. Ты знаешь, кто я, а я знаю, кто ты. Не создавай себе лишних неудобств. Давай лучше выпьем.
Она взглянула на него с отвращением, однако промолчала и снова села на диван. Присутствие Хораса создавало невероятные сложности. Придется проявлять осторожность, иначе вмешательство Хораса окажется роковым. Его неожиданный приезд в Шотландию — она ведь была уверена, что он умер во Франции, — не на шутку ее напугал. Мало того, что он жив, — так еще становится поперек дороги!
— Как обычно, Герти? — спросил он. — Виски с водой?
Гертруда презрительно фыркнула.
— Было бы лучше, если бы ты обращался ко мне официально, Хаббл.
Он переоделся в бархатный камзол цвета молодой весенней листвы и тщательно расчесал свои блестящие длинные локоны.
— Я что же, должен называть вас «графиня», моя милейшая подруга? Моя старейшая подруга.. — добавил Хорас с усмешкой.
Она подавила свой гнев.
— Да, называй «графиня».
Хаббл сложил руки на животе и склонился в поклоне.
— Хорошо, графиня. Давайте же выпьем по бокалу виски с водой.
— Теперь я пью неразбавленное. — проговори та дама, разглядывая свои бриллиантовые кольца, которые носила поверх черных атласных перчаток. — Кто знает, какая гадость может оказаться в воде?
Хаббл что-то буркнул себе под нос и принялся наливать виски Этот негодяй слишком долго путался у нее под ногами, но почти год назад он внезапно исчез из поля зрения, и она очень надеялась, что больше никогда не увидит его.
— Почему ты решил приехать в Шотландию? — спросила Гертруда, досадливо поморщившись.
Хаббл резко обернулся, расплескав виски из обоих бокалов, которые держал в руках.
— Вы не рады меня видеть? Я крайне огорчен, графиня.
Он протянул ей бокал, пролив немного виски ей на платье.
— Я спрашиваю: зачем ты приехал? — проговорила она, все больше раздражаясь.
Хорас без приглашения уселся на диван рядом с графиней.
— Я слушаю, Хаббл. Зачем ты приехал?
— Я отправился на континент по поручению друга, а вы собрали веши, закрыли свой лондонский дом и попытались скрыться.
Гертруда улыбнулась. Он очень точно описал ее действия.
— Ты набивал свои карманы золотом и не собирался делиться со мной. Почему я должна была о тебе беспокоиться?
— Это не так. — Хорас энергично покачал головой, и его локоны рассыпались по плечам. — Мое предприятие обернулось полной катастрофой. Один французский фермер явился в полицию и обвинял меня в том, что я похитил его дочь — с «аморальной целью». Представляете? Неблагодарный пес! Он получил немалые деньги, а я уже нашел покупателя на эту девчонку. Но мне пришлось отдать все, что я имел, чтобы выбраться из Франции живым — Ты всегда был неудачником, — бросила Гертруда.
Она отхлебнула из своего бокала и, закрыв глаза, сделала глубокий вдох.
— Не очень-то хорошо вы со мной поступили, — заметил Хаббл. — Вы приобрели этот прекрасный дом, уютно устроились здесь вместе со своими подружками, а меня не позвали. — Он с обиженным видом выпятил свои красные губы.
— Совершенно верно, не позвала.
— Вот почему, узнав, что вы уехали на север, я тут же поспешил за вами. Хотелось выяснить, что вы затеваете. Иными словами, милейшая леди, я приехал сюда, чтобы защитить собственные интересы и не упустить своей доли пирога.
Ох, мерзавец!
— Мои дела тебя не касаются, Хорас. Но здесь не происходит ничего такого, что могло бы тебя заинтересовать. Мы живем в Шотландии уже год. Мне подходит этот климат. К тому же здешняя жизнь более спокойная. Возможно, я никогда не вернусь в Лондон.
— Ах вот как? — Он сделал глоток виски и утер губы рукавом. — В Лондоне — вся ваша жизнь, милая леди. Нет, придется вам придумать предлог получше. Вы так лебезите перед Россмара. Все дело в нем, не так ли? А наша малышка Гермиона играет роль стыдливой девственницы, дрожащей от нетерпения стать его женой. Замечательно! Стоит вам сказать несколько слов, и…
— Довольно! — Так и есть: этот негодник собирается мутить воду. — Хорас, ни слова больше, ты понял?
— Едва ли ваше положение…
— Французские девственницы… — вполголоса проговорила Гертруда, глядя в свой бокал. — У меня есть несколько друзей-французов, которых заинтересует человек, присвоивший себе право торговать французскими девочками.
Хаббл закашлялся.
— Вы этого не сделаете!
— Ты так думаешь?
— Ну что ж… — Его нижняя губа дрожала. — Ладно, терзайте меня, но дайте мне шанс сослужить вам хорошую службу. Я не хотел этого делать — во всяком случае, таким способом, — но у меня нет выбора. Один малый рассказал мне весьма любопытную историю.
— Кто именно? — Обманом ее не возьмешь!
— О, его имя не имеет значения, но он не любит привлекать к себе внимание и сейчас очень озабочен тем, что его персоной все-таки заинтересовались.
Гертруда закашлялась.
Хаббл улыбнулся.
— Я вас заинтриговал, не так ли?
Она поморщилась.
— Не имею понятия, о чем ты говоришь.
— Вообще-то я не говорю ничего особенного. Просто мне известно, что вы затеяли, известно, как именно вы намерены осуществить свой план…
Сердце ее забилось быстрее. Откуда он знает? Этого не может быть!
— Ты утомил меня, Хаббл. — Она зевнула. — Поживи здесь еще день-два, если нужно, а потом убирайся. Найди себе другую дойную корову.
— Одна царственная особа… — с многозначительной улыбкой начал Хорас.
Гертруда подалась вперед.
— Королева? При чем здесь она?
— Нет, я говорю не о королеве. Я говорю про человека, которого больше нет с нами, но который прославился своими пороками, особенно когда был регентом. Впрочем, вы это знаете. Однако джентльмен, неплохо знавший этого человека, женат или был женат на некоей леди Каролине Лэм. Уильям Лэм, лорд Мельбурн. Причем он до сих пор с нами. По его словам, многие аристократы задрожат от страха, если ваши поиски увенчаются успехом. Что вы намерены делать в этом случае? Пригрозите, что обнародуете свою находку? Предложите вычеркнуть из вашего списка имена тех, кто хорошо заплатит?
Гертруда стиснула зубы. Как ему удалось об этом узнать?
Неужели он в самом деле знает, что именно она ищет в Шотландии и что собирается предпринять?
— Советую укоротить язычки вашим девочкам, — продолжал он. — Спору нет, они прелестны и приносят вам неплохой доход, обслуживая состоятельных джентльменов, но по крайней мере одна из них чересчур болтлива. — Он усмехнулся. — Впрочем, меня это обстоятельство даже радует. Если бы это прелестное создание не проговорилось одному мужчине — назову его пока «виконт М.» — про некий журнал, то я бы никогда не узнал, что вы затеяли.
— Ты ничего не знаешь! — прошипела Гертруда. — Убирайся!
— Молодой Россмара — вот ключ к вашим поискам, не правда ли?
— Ни слова больше!
— Вот почему вы здесь. Но как он связан с давним скандалом? Кто-то дал ему журнал?
— Не понимаю, Хорас, о чем ты говоришь.
Гертруда с озадаченным видом поглядывала на собеседника.
— Похоже, сегодня он вас разочаровал, — улыбнулся Хаббл. — Обычно мужчина по-другому говорит с дамой, на которой намерен жениться. Вы со мной согласны?
— Он же сказал, что устал.
— Ха! Просто ему не до вас. Вернее, не до Гермионы. Моя дорогая кузина совершенно не интересует Макса. Как только та девушка вышла из комнаты, он совсем перестал нас слушать, а потом любезно попросил уйти. Я абсолютно уверен, что после нашего ухода он отправился ее искать.
— Глупости! — выпалила Гертруда. — У меня нет оснований подозревать мистера Россмара в неискренности. Он управляет огромным поместьем — самым большим в Шотландии.
Хаббл встал, зевнул.
— А эта мисс Мерсер недурна собой. Свеженькая. Уверяю вас, он интересуется только ей. Возможно, чувствует родственную душу. Как-никак, они оба из низов.
— Придержи язык, Хаббл! Макс Россмара — приемный сын Струана, виконта Хансингора. Маркиз Стоунхейвен — его дядя. А Макс — правая рука маркиза.
— Кроме того, он был безродным бродяжкой, пока виконту не взбрело в голову его спасти — разумеется, вместе с его миленькой сестренкой. Здесь много странного, не так ли? Но меня это не интересует. Я хочу помочь Гермионе. Я ей нужен.
И вам тоже. Если вы позволите мне сыграть главную роль в этом деле, я позабочусь о том, чтобы ваш хитроумный план осуществился. Мы получим этот журнал и станем очень богатыми людьми.
Гертруда поняла, что с Хабблом ей все-таки придется считаться.
— Сколько ты хочешь? — спросила она.
Хорас Хаббл поставил свой бокал на стол и окинул собеседницу надменным взглядом.
— Ох, Герти, опять ты меня обижаешь! По-твоему, я пришел сюда за деньгами? Невысокого ты обо мне мнения, если думаешь, что от меня можно отделаться горсткой монет!
Она залпом допила остатки виски я сказала:
— Да, я так думаю.
Смех Хораса привел ее в замешательство. Он даже закашлялся от смеха.
— Ты ошибаешься. Как тебе известно, я многое поставил на кон. И собираюсь сорвать большой куш. В конце концов, не забывай я могу спутать твои планы. — Он пристально взглянут на собеседницу. — Могу, но не сделаю этого, если ты отдашь все карты в мои руки. Насколько я могу судить, молодой Россмара — крепкий орешек. Его не так-то просто заставить говорить.
— Мы получим то, что хотим, и он не сумеет доказать нашу причастность. Полагаю, у него надежный тайник, но мы его найдем.
— Вот! — Хаббл наставил на Гертруду свой мясистый указательный палец. — Значит, ты признаешь, что у него что-то есть. Журнал, да? Журнал с весьма любопытным списком имен.
Тайно составленный с совершенно определенными целями.
Репутация упомянутых там мужчин будет погублена, если все, описанное в журнале, станет достоянием гласности. Скандальная хроника — вот что это такое. Представляю, какие там волнующие подробности!
— Твои догадки ни на чем не основаны, — пробормотала Гертруда.
— Вот как? — Хорас усмехнулся. — Не пытайся меня обмануть. Лучше послушай, что я тебе скажу: напасть на Макса Россмара лучше всего неожиданно, чтобы он не успел подготовиться.
Пришло время справедливости, и она, Гертруда Грэбхем, уже потирала руки, предвкушая свое торжество. Как жаль, что все ее так называемые союзники, ее эмиссары, ее пешки, были полнейшими идиотами и идиотками!
Гертруда вздохнула и откинула с лица вуаль — надоевшую, но необходимую деталь туалета, которую она носила почти с религиозным рвением. (Религиозным? Ха, какое смешное слово! Ее единственной религией было собственное удовольствие — удовольствие во всем ) Однако следовало соблюдать осторожность, особенно там, где ее могли узнать.
Услышав, как открывается дверь спальни, она поспешно поднялась и набросила на лицо вуаль.
В комнату проскользнул Хорас Хаббл. Он тотчас же притворил за собой дверь.
— Со мной это лишнее, Герти. Ты знаешь, кто я, а я знаю, кто ты. Не создавай себе лишних неудобств. Давай лучше выпьем.
Она взглянула на него с отвращением, однако промолчала и снова села на диван. Присутствие Хораса создавало невероятные сложности. Придется проявлять осторожность, иначе вмешательство Хораса окажется роковым. Его неожиданный приезд в Шотландию — она ведь была уверена, что он умер во Франции, — не на шутку ее напугал. Мало того, что он жив, — так еще становится поперек дороги!
— Как обычно, Герти? — спросил он. — Виски с водой?
Гертруда презрительно фыркнула.
— Было бы лучше, если бы ты обращался ко мне официально, Хаббл.
Он переоделся в бархатный камзол цвета молодой весенней листвы и тщательно расчесал свои блестящие длинные локоны.
— Я что же, должен называть вас «графиня», моя милейшая подруга? Моя старейшая подруга.. — добавил Хорас с усмешкой.
Она подавила свой гнев.
— Да, называй «графиня».
Хаббл сложил руки на животе и склонился в поклоне.
— Хорошо, графиня. Давайте же выпьем по бокалу виски с водой.
— Теперь я пью неразбавленное. — проговори та дама, разглядывая свои бриллиантовые кольца, которые носила поверх черных атласных перчаток. — Кто знает, какая гадость может оказаться в воде?
Хаббл что-то буркнул себе под нос и принялся наливать виски Этот негодяй слишком долго путался у нее под ногами, но почти год назад он внезапно исчез из поля зрения, и она очень надеялась, что больше никогда не увидит его.
— Почему ты решил приехать в Шотландию? — спросила Гертруда, досадливо поморщившись.
Хаббл резко обернулся, расплескав виски из обоих бокалов, которые держал в руках.
— Вы не рады меня видеть? Я крайне огорчен, графиня.
Он протянул ей бокал, пролив немного виски ей на платье.
— Я спрашиваю: зачем ты приехал? — проговорила она, все больше раздражаясь.
Хорас без приглашения уселся на диван рядом с графиней.
— Я слушаю, Хаббл. Зачем ты приехал?
— Я отправился на континент по поручению друга, а вы собрали веши, закрыли свой лондонский дом и попытались скрыться.
Гертруда улыбнулась. Он очень точно описал ее действия.
— Ты набивал свои карманы золотом и не собирался делиться со мной. Почему я должна была о тебе беспокоиться?
— Это не так. — Хорас энергично покачал головой, и его локоны рассыпались по плечам. — Мое предприятие обернулось полной катастрофой. Один французский фермер явился в полицию и обвинял меня в том, что я похитил его дочь — с «аморальной целью». Представляете? Неблагодарный пес! Он получил немалые деньги, а я уже нашел покупателя на эту девчонку. Но мне пришлось отдать все, что я имел, чтобы выбраться из Франции живым — Ты всегда был неудачником, — бросила Гертруда.
Она отхлебнула из своего бокала и, закрыв глаза, сделала глубокий вдох.
— Не очень-то хорошо вы со мной поступили, — заметил Хаббл. — Вы приобрели этот прекрасный дом, уютно устроились здесь вместе со своими подружками, а меня не позвали. — Он с обиженным видом выпятил свои красные губы.
— Совершенно верно, не позвала.
— Вот почему, узнав, что вы уехали на север, я тут же поспешил за вами. Хотелось выяснить, что вы затеваете. Иными словами, милейшая леди, я приехал сюда, чтобы защитить собственные интересы и не упустить своей доли пирога.
Ох, мерзавец!
— Мои дела тебя не касаются, Хорас. Но здесь не происходит ничего такого, что могло бы тебя заинтересовать. Мы живем в Шотландии уже год. Мне подходит этот климат. К тому же здешняя жизнь более спокойная. Возможно, я никогда не вернусь в Лондон.
— Ах вот как? — Он сделал глоток виски и утер губы рукавом. — В Лондоне — вся ваша жизнь, милая леди. Нет, придется вам придумать предлог получше. Вы так лебезите перед Россмара. Все дело в нем, не так ли? А наша малышка Гермиона играет роль стыдливой девственницы, дрожащей от нетерпения стать его женой. Замечательно! Стоит вам сказать несколько слов, и…
— Довольно! — Так и есть: этот негодник собирается мутить воду. — Хорас, ни слова больше, ты понял?
— Едва ли ваше положение…
— Французские девственницы… — вполголоса проговорила Гертруда, глядя в свой бокал. — У меня есть несколько друзей-французов, которых заинтересует человек, присвоивший себе право торговать французскими девочками.
Хаббл закашлялся.
— Вы этого не сделаете!
— Ты так думаешь?
— Ну что ж… — Его нижняя губа дрожала. — Ладно, терзайте меня, но дайте мне шанс сослужить вам хорошую службу. Я не хотел этого делать — во всяком случае, таким способом, — но у меня нет выбора. Один малый рассказал мне весьма любопытную историю.
— Кто именно? — Обманом ее не возьмешь!
— О, его имя не имеет значения, но он не любит привлекать к себе внимание и сейчас очень озабочен тем, что его персоной все-таки заинтересовались.
Гертруда закашлялась.
Хаббл улыбнулся.
— Я вас заинтриговал, не так ли?
Она поморщилась.
— Не имею понятия, о чем ты говоришь.
— Вообще-то я не говорю ничего особенного. Просто мне известно, что вы затеяли, известно, как именно вы намерены осуществить свой план…
Сердце ее забилось быстрее. Откуда он знает? Этого не может быть!
— Ты утомил меня, Хаббл. — Она зевнула. — Поживи здесь еще день-два, если нужно, а потом убирайся. Найди себе другую дойную корову.
— Одна царственная особа… — с многозначительной улыбкой начал Хорас.
Гертруда подалась вперед.
— Королева? При чем здесь она?
— Нет, я говорю не о королеве. Я говорю про человека, которого больше нет с нами, но который прославился своими пороками, особенно когда был регентом. Впрочем, вы это знаете. Однако джентльмен, неплохо знавший этого человека, женат или был женат на некоей леди Каролине Лэм. Уильям Лэм, лорд Мельбурн. Причем он до сих пор с нами. По его словам, многие аристократы задрожат от страха, если ваши поиски увенчаются успехом. Что вы намерены делать в этом случае? Пригрозите, что обнародуете свою находку? Предложите вычеркнуть из вашего списка имена тех, кто хорошо заплатит?
Гертруда стиснула зубы. Как ему удалось об этом узнать?
Неужели он в самом деле знает, что именно она ищет в Шотландии и что собирается предпринять?
— Советую укоротить язычки вашим девочкам, — продолжал он. — Спору нет, они прелестны и приносят вам неплохой доход, обслуживая состоятельных джентльменов, но по крайней мере одна из них чересчур болтлива. — Он усмехнулся. — Впрочем, меня это обстоятельство даже радует. Если бы это прелестное создание не проговорилось одному мужчине — назову его пока «виконт М.» — про некий журнал, то я бы никогда не узнал, что вы затеяли.
— Ты ничего не знаешь! — прошипела Гертруда. — Убирайся!
— Молодой Россмара — вот ключ к вашим поискам, не правда ли?
— Ни слова больше!
— Вот почему вы здесь. Но как он связан с давним скандалом? Кто-то дал ему журнал?
— Не понимаю, Хорас, о чем ты говоришь.
Гертруда с озадаченным видом поглядывала на собеседника.
— Похоже, сегодня он вас разочаровал, — улыбнулся Хаббл. — Обычно мужчина по-другому говорит с дамой, на которой намерен жениться. Вы со мной согласны?
— Он же сказал, что устал.
— Ха! Просто ему не до вас. Вернее, не до Гермионы. Моя дорогая кузина совершенно не интересует Макса. Как только та девушка вышла из комнаты, он совсем перестал нас слушать, а потом любезно попросил уйти. Я абсолютно уверен, что после нашего ухода он отправился ее искать.
— Глупости! — выпалила Гертруда. — У меня нет оснований подозревать мистера Россмара в неискренности. Он управляет огромным поместьем — самым большим в Шотландии.
Хаббл встал, зевнул.
— А эта мисс Мерсер недурна собой. Свеженькая. Уверяю вас, он интересуется только ей. Возможно, чувствует родственную душу. Как-никак, они оба из низов.
— Придержи язык, Хаббл! Макс Россмара — приемный сын Струана, виконта Хансингора. Маркиз Стоунхейвен — его дядя. А Макс — правая рука маркиза.
— Кроме того, он был безродным бродяжкой, пока виконту не взбрело в голову его спасти — разумеется, вместе с его миленькой сестренкой. Здесь много странного, не так ли? Но меня это не интересует. Я хочу помочь Гермионе. Я ей нужен.
И вам тоже. Если вы позволите мне сыграть главную роль в этом деле, я позабочусь о том, чтобы ваш хитроумный план осуществился. Мы получим этот журнал и станем очень богатыми людьми.
Гертруда поняла, что с Хабблом ей все-таки придется считаться.
— Сколько ты хочешь? — спросила она.
Хорас Хаббл поставил свой бокал на стол и окинул собеседницу надменным взглядом.
— Ох, Герти, опять ты меня обижаешь! По-твоему, я пришел сюда за деньгами? Невысокого ты обо мне мнения, если думаешь, что от меня можно отделаться горсткой монет!
Она залпом допила остатки виски я сказала:
— Да, я так думаю.
Смех Хораса привел ее в замешательство. Он даже закашлялся от смеха.
— Ты ошибаешься. Как тебе известно, я многое поставил на кон. И собираюсь сорвать большой куш. В конце концов, не забывай я могу спутать твои планы. — Он пристально взглянут на собеседницу. — Могу, но не сделаю этого, если ты отдашь все карты в мои руки. Насколько я могу судить, молодой Россмара — крепкий орешек. Его не так-то просто заставить говорить.
— Мы получим то, что хотим, и он не сумеет доказать нашу причастность. Полагаю, у него надежный тайник, но мы его найдем.
— Вот! — Хаббл наставил на Гертруду свой мясистый указательный палец. — Значит, ты признаешь, что у него что-то есть. Журнал, да? Журнал с весьма любопытным списком имен.
Тайно составленный с совершенно определенными целями.
Репутация упомянутых там мужчин будет погублена, если все, описанное в журнале, станет достоянием гласности. Скандальная хроника — вот что это такое. Представляю, какие там волнующие подробности!
— Твои догадки ни на чем не основаны, — пробормотала Гертруда.
— Вот как? — Хорас усмехнулся. — Не пытайся меня обмануть. Лучше послушай, что я тебе скажу: напасть на Макса Россмара лучше всего неожиданно, чтобы он не успел подготовиться.
Глава 5
Рядом с ней шагал совершенно незнакомый человек.
Как такое могло случиться?
Когда-то — не так уж давно — она прекрасно знала его, а сегодня вечером этот высокий, молчаливый и мрачный незнакомец даже не смотрел в ее сторону.
Она старательно гнала прочь глупые слезы, подступавшие к глазам. Еще не хватало, чтобы Макс их увидел.
Он шел очень медленно и вел на поводу своего коня. Керсти же семенила рядом; в руке у нее был небольшой узелок с собранными наспех вещами.
Она уходила с этим незнакомцем. Возможно, уходила из дома навсегда.
— Если хочешь вернуться к своим родным, пожалуйста. возвращайся, — тихо проговорил Макс. — Я все понимаю и не буду тебя неволить.
«А как же наши желания? Помнишь, когда-то мы их загадывали?»
— Я уже взрослая и способна сама принимать решения. Я решила стать вашим секретарем. Твердо решила.
— Я уверен, ты им станешь. Но я также уверен в том, что ты не будешь счастлива, если не получишь благословения своих родителей… и Нилла.
Вечер был тихим и теплым, в воздухе разливались запахи вереска На длинном склоне холма не было ни души, но Керсти едва дышала, словно вокруг них собралась многолюдная. толпа.
— Хочешь, я отведу тебя обратно? Керсти, давай вернемся, пока не поздно.
— Вы хотите, чтобы я вернулась? — Она пожалела, что задала этот вопрос. — Вы очень заботливы.
Макс остановился. Положив руку на седло, посмотрел на небо.
— Я не хочу, чтобы ты возвращалась.
Керсти судорожно сглотнула.
— Почему?
— Потому что не хочу, черт возьми! — Макс пристально взглянул на девушку. — Неужели ты не понимаешь? Неужели я должен что-то объяснять? Я думал, что ты умнее. Ты действительно ничего не понимаешь?
Керсти в страхе отпрянула.
— Глупцы! — Он выхватил из ее руки узелок и швырнул его себе под ноги — Меня окружают одни глупцы, которые ничего обо мне не знают и ничего не желают знать Мне следовало было принять вызов твоего наглого братца и выяснить с ним отношения по-мужски. Я поколотил бы его, и тогда ты, возможно, поверила бы, что я действительно хочу взять тебя на службу.
Керсти отступила еще на шаг.
— Тогда почему же сейчас вы предлагаете мне вернуться домой?
— Потому что мне положено быть джентльменом, черт возьми! Я должен все время испытывать благодарность за все, что имею… за все, что мне дали. Я не имею права разочаровывать моих благодетелей. Пусть видят, что их эксперимент удался. Их эксперимент — это я. Черт бы их всех побрал! — взревел он в отчаянии. — Я живой человек. Я мужчина! Ты слышишь?
И я хочу поступать так, как считаю нужным. Почему мне приходится постоянно перед кем-то отчитываться? — Макс схватил девушку за руку. — Почему я всегда должен думать о том, что скажут другие? А как быть с моими чувствами? Скажи мне!
Как быть с моими потребностями?
Собравшись с духом, Керсти взглянула ему в лицо.
— Скажите мне, каковы ваши потребности, и я сделаю все возможное, чтобы их удовлетворить. Я хочу вам помочь. Я буду служить вам верой и правдой, сэр, и постараюсь взять на себя часть ваших забот. Я уже об этом говорила.
— Вот как? — Макс еще крепче сжал ее руку. Его глаза сверкали. — Я сказал тебе, чего я хочу. Я хочу, чтобы ты помогала мне. Хочу учить тебя, как раньше. Хочу, чтобы ты добилась успеха. Ты очень способная девушка.
Почувствовав слабость в коленках, Керсти вцепилась в его плащ, чтобы не упасть.
— Вы не в себе, — проговорила она, тяжело дыша. — Успокойтесь.
— Не в себе? — Он горько усмехнулся. — В чем я согрешил? Почему Господь заставляет меня так страдать?! Почему я постоянно вынужден подчиняться чужой воле?
— Макс…
— Дай мне высказаться! — бушевал он. — Молчи и слушай. Ты можешь меня выслушать? Ты хоть понимаешь, что у меня на душе?
— Нет, не понимаю, — прошептала Керсти.
Но она видела, что Макса обуял очередной приступ ярости — один из тех, про которые говорили люди, — и это ее пугало.
— Не понимаешь? Даже ты не чувствуешь, что со мной происходит? — Он схватил девушку за плечи. — Ты была второй половиной моего сердца, Керсти Мерсер. Мыс тобой делились самым сокровенным. Неужели ты не понимаешь, что меня бесит?
«Мое сердце без твоего — неполное. Я всегда любила тебя и буду любить, Макс». Ее сердцу по-прежнему недоставало второй половинки, но она не могла ему это сказать.
Он пристально посмотрел ей в глаза.
— Не понимаешь, что доводит меня до безумия?
Она догадывалась. И надеялась, что не ошибается. Но разговор об этом мог смутить их обоих. Только что он обвинил ее в глупости. Да, наверное, она глупа, если думает, что он до сих пор ее любит.
Внезапно он отстранился и пробормотал:
— Я ненавижу себя…
Керсти смотрела на него в изумлении. Она не знала, как реагировать на эти слова Макса.
— Я обидел тебя?
— Нет, — солгала она. — Конечно, нет. Я не собираюсь возвращаться домой, так что пойдемте дальше. Уже поздно, и надо как следует выспаться.
— Ты хочешь идти со мной? Хочешь пойти с таким неуправляемым человеком? Ведь ты понимаешь, что служить у меня — дело очень непростое?
— Я вас не боюсь. К тому же, общаясь со мной, вы проявите сдержанность. Во всяком случае, я на это надеюсь.
Макс невольно рассмеялся.
— Ты всегда была дерзкой девчонкой. Но в данном случае ты права. Я уверен, что ты станешь прекрасной помощницей. — Он наклонился и подобрал с земли ее узелок. — Садитесь на мою лошадь, мисс Мерсер. Вам не следует утомляться.
— Большое спасибо, но я лучше пройдусь пешком. — Она не умела ездить верхом и сейчас не собиралась пробовать. — Ходьба бодрит. И свои вещи я понесу сама.
Так и не отдав девушке узелок. Макс подхватил поводья и снова зашагал в сторону замка.
Керсти пыталась идти быстрее, но все равно отстала.
Остановившись, Макс оглянулся и дождался, когда она его догонит. После чего зашагал гораздо медленнее.
Он молчал.
В голове у Керсти был полный сумбур. Молчание ее угнетало. Но она не знала, о чем говорить.
Подниматься на холм становилось все труднее.
Впрочем, длинноногий и мускулистый Макс вряд ли чувствовал усталость. Керсти то и дело поглядывала на него с замирающим сердцем. Она чувствовала, что ее к нему влечет — и вместе с тем что-то в нем пугало…
Она никогда не пила спиртных напитков, но знала, что даже самые крепкие из них не могли бы опьянить так, как опьянял этот мужчина.
Где-то закричала сова. И тотчас же в высокой траве зашуршал какой-то мелкий зверек.
— Повсюду хищники, — заметил Макс.
Девушка с трудом перевела дух и пробормотала:
— Но хищники не всегда получают то, чего хотят. Даже маленькое и слабое существо при желании может отразить атаку врага.
Макс остановился. Керсти тоже.
— Передохни, — сказал он. — Почему ты не хочешь сесть на лошадь? Ты, наверное, очень устала, Она решила, что хитрить ни к чему.
— Я не умею ездить верхом. Если вы Помните, мистер Россмара, у моих родителей нет скаковых лошадей, вот я и не научилась.
— Ничего, теперь научишься.
— Нет, — твердо заявила она. — Я не хочу учиться.
— А я говорю, научишься. Тебе придется много ездить со мной по хозяйственным делам. Как ты себе это представляешь? Я что, должен водить тебя за собой на веревочке?
— Не смешно! — отрезала Керсти. — Вряд ли в мои годы я смогу освоить верховую езду.
— Тебе двадцать пять лет, — сказал он с улыбкой. — Да, конечно, ты немного старовата, но мы попытаемся…
Керсти отвернулась, пряча улыбку, и зашагала дальше.
— Если вы отдохнули, — бросила она через плечо, — то давайте продолжим наш путь.
— Я отдохнул? Ты опять дерзишь? Нисколько не изменилась!
«Нет, изменилась, очень изменилась, — мысленно возразила Керсти. — Только он об этом пока не знает».
Впереди высился замок. Его темные контуры, окутанные серыми тенями, вырисовывались на фоне вечернего неба Замок Кирколди… Теперь там ее дом. Как странно… Несмотря на грусть, вызванную гневом родных, она думала о своем будущем с радостным волнением.
— Они еще одумаются, — сказал Макс.
Керсти вздрогнула.
— Как вы догадались, что я сейчас думала о родителях и брате?
— О чем же ты еще могла думать? Роберт и Гейл — прекрасные люди, а Нилл… он тоже тебя очень любит. Они недовольны переменами, произошедшими в твоей жизни, но со временем они за тебя порадуются.
— Возможно.
Керсти хотелось верить, что Макс прав. Она решила, что завтра вечером пойдет домой и попробует поговорить с родителями.
Наконец они подошли к конюшне. И тотчас же раздался топот ног — подбежавший конюх принял у Макса лошадь. Макс кивнул слуге и, повернувшись лицом к замку, сделал шаг в сторону, пропуская Керсти вперед, Девушка потупилась и зашагала по дорожке, ведущей к Ив-Тауэр. Минуту спустя Макс взял ее под руку и повел к лестнице.
— Я хочу предложить тебе комнаты, в которых жила Элла, до того как вышла замуж. Раньше мы приходили сюда в гости к Аррану и Грейс.
— Подойдут любые, — проговорила Керсти, чуть дыша от волнения. — Мне не нужно роскоши. Вы же знаете, как скромно я живу. Будет неприлично, если вы предоставите мне комнаты лучше, чем у других слуг.
— Еще выше, — сказал Макс, когда они поднялись на два лестничных пролета. — Давай не будем обсуждать, что прилично, а что нет. Ты сама сможешь выбрать себе комнаты.
Твои покои станут твоим домом, и я хочу, чтобы тебе там было уютно.
— Но я не могу ничего выбирать! — Керсти остановилась и посмотрела на Макса. Ей вдруг захотелось взять в ладони его лицо, обращенное к ней. Он был самым красивым мужчиной на свете. — Не могу… — прошептала она.
Он помолвлен, тя она не имеет права так на него смотреть.
Не имеет права к нему прикасаться. Она плохая, грешная женщина. Но она исправится… и станет его надежной помощницей, возьмет на себя часть его забот. У нее появится такое множество обязанностей, что ей будет просто некогда думать о нем как о мужчине.
Нет, у нее ничего не получится. Потому что она сходит с ума, когда смотрит на него.
Макс улыбнулся.
— Ты всегда была красивой. А сейчас стала еще прекраснее, чем прежде.
Керсти вспыхнула.
— Спасибо, — пролепетала она. И почти бегом преодолела третий лестничный пролет.
— Налево, — сказал Макс, следовавший за ней.
«Не обращай внимания, — говорила она себе. — Его слова — обычная учтивость. Просто он хорошо воспитан и ко всем так относится».
— Сначала я покажу тебе бывшие покои Эллы, а потом мы постараемся что-нибудь для тебя выбрать.
Керсти молча кивнула, и они зашагали по широкому коридору. Дощатый пол, почерневший от времени, был покрыт потертой, но красивой ковровой дорожкой золотистого цвета. Вместо портретов членов семьи — Керсти ожидала увидеть именно портреты — на стенах висели пейзажи с изображением окружающих замок полей и холмов. Вот каменная крепостная стена, поросшая цветами… Вот деревенская церквушка… Вот собаки и лошади… Керсти очень понравились картины.
— Мы пришли, — объявил Макс, останавливаясь.
Как такое могло случиться?
Когда-то — не так уж давно — она прекрасно знала его, а сегодня вечером этот высокий, молчаливый и мрачный незнакомец даже не смотрел в ее сторону.
Она старательно гнала прочь глупые слезы, подступавшие к глазам. Еще не хватало, чтобы Макс их увидел.
Он шел очень медленно и вел на поводу своего коня. Керсти же семенила рядом; в руке у нее был небольшой узелок с собранными наспех вещами.
Она уходила с этим незнакомцем. Возможно, уходила из дома навсегда.
— Если хочешь вернуться к своим родным, пожалуйста. возвращайся, — тихо проговорил Макс. — Я все понимаю и не буду тебя неволить.
«А как же наши желания? Помнишь, когда-то мы их загадывали?»
— Я уже взрослая и способна сама принимать решения. Я решила стать вашим секретарем. Твердо решила.
— Я уверен, ты им станешь. Но я также уверен в том, что ты не будешь счастлива, если не получишь благословения своих родителей… и Нилла.
Вечер был тихим и теплым, в воздухе разливались запахи вереска На длинном склоне холма не было ни души, но Керсти едва дышала, словно вокруг них собралась многолюдная. толпа.
— Хочешь, я отведу тебя обратно? Керсти, давай вернемся, пока не поздно.
— Вы хотите, чтобы я вернулась? — Она пожалела, что задала этот вопрос. — Вы очень заботливы.
Макс остановился. Положив руку на седло, посмотрел на небо.
— Я не хочу, чтобы ты возвращалась.
Керсти судорожно сглотнула.
— Почему?
— Потому что не хочу, черт возьми! — Макс пристально взглянул на девушку. — Неужели ты не понимаешь? Неужели я должен что-то объяснять? Я думал, что ты умнее. Ты действительно ничего не понимаешь?
Керсти в страхе отпрянула.
— Глупцы! — Он выхватил из ее руки узелок и швырнул его себе под ноги — Меня окружают одни глупцы, которые ничего обо мне не знают и ничего не желают знать Мне следовало было принять вызов твоего наглого братца и выяснить с ним отношения по-мужски. Я поколотил бы его, и тогда ты, возможно, поверила бы, что я действительно хочу взять тебя на службу.
Керсти отступила еще на шаг.
— Тогда почему же сейчас вы предлагаете мне вернуться домой?
— Потому что мне положено быть джентльменом, черт возьми! Я должен все время испытывать благодарность за все, что имею… за все, что мне дали. Я не имею права разочаровывать моих благодетелей. Пусть видят, что их эксперимент удался. Их эксперимент — это я. Черт бы их всех побрал! — взревел он в отчаянии. — Я живой человек. Я мужчина! Ты слышишь?
И я хочу поступать так, как считаю нужным. Почему мне приходится постоянно перед кем-то отчитываться? — Макс схватил девушку за руку. — Почему я всегда должен думать о том, что скажут другие? А как быть с моими чувствами? Скажи мне!
Как быть с моими потребностями?
Собравшись с духом, Керсти взглянула ему в лицо.
— Скажите мне, каковы ваши потребности, и я сделаю все возможное, чтобы их удовлетворить. Я хочу вам помочь. Я буду служить вам верой и правдой, сэр, и постараюсь взять на себя часть ваших забот. Я уже об этом говорила.
— Вот как? — Макс еще крепче сжал ее руку. Его глаза сверкали. — Я сказал тебе, чего я хочу. Я хочу, чтобы ты помогала мне. Хочу учить тебя, как раньше. Хочу, чтобы ты добилась успеха. Ты очень способная девушка.
Почувствовав слабость в коленках, Керсти вцепилась в его плащ, чтобы не упасть.
— Вы не в себе, — проговорила она, тяжело дыша. — Успокойтесь.
— Не в себе? — Он горько усмехнулся. — В чем я согрешил? Почему Господь заставляет меня так страдать?! Почему я постоянно вынужден подчиняться чужой воле?
— Макс…
— Дай мне высказаться! — бушевал он. — Молчи и слушай. Ты можешь меня выслушать? Ты хоть понимаешь, что у меня на душе?
— Нет, не понимаю, — прошептала Керсти.
Но она видела, что Макса обуял очередной приступ ярости — один из тех, про которые говорили люди, — и это ее пугало.
— Не понимаешь? Даже ты не чувствуешь, что со мной происходит? — Он схватил девушку за плечи. — Ты была второй половиной моего сердца, Керсти Мерсер. Мыс тобой делились самым сокровенным. Неужели ты не понимаешь, что меня бесит?
«Мое сердце без твоего — неполное. Я всегда любила тебя и буду любить, Макс». Ее сердцу по-прежнему недоставало второй половинки, но она не могла ему это сказать.
Он пристально посмотрел ей в глаза.
— Не понимаешь, что доводит меня до безумия?
Она догадывалась. И надеялась, что не ошибается. Но разговор об этом мог смутить их обоих. Только что он обвинил ее в глупости. Да, наверное, она глупа, если думает, что он до сих пор ее любит.
Внезапно он отстранился и пробормотал:
— Я ненавижу себя…
Керсти смотрела на него в изумлении. Она не знала, как реагировать на эти слова Макса.
— Я обидел тебя?
— Нет, — солгала она. — Конечно, нет. Я не собираюсь возвращаться домой, так что пойдемте дальше. Уже поздно, и надо как следует выспаться.
— Ты хочешь идти со мной? Хочешь пойти с таким неуправляемым человеком? Ведь ты понимаешь, что служить у меня — дело очень непростое?
— Я вас не боюсь. К тому же, общаясь со мной, вы проявите сдержанность. Во всяком случае, я на это надеюсь.
Макс невольно рассмеялся.
— Ты всегда была дерзкой девчонкой. Но в данном случае ты права. Я уверен, что ты станешь прекрасной помощницей. — Он наклонился и подобрал с земли ее узелок. — Садитесь на мою лошадь, мисс Мерсер. Вам не следует утомляться.
— Большое спасибо, но я лучше пройдусь пешком. — Она не умела ездить верхом и сейчас не собиралась пробовать. — Ходьба бодрит. И свои вещи я понесу сама.
Так и не отдав девушке узелок. Макс подхватил поводья и снова зашагал в сторону замка.
Керсти пыталась идти быстрее, но все равно отстала.
Остановившись, Макс оглянулся и дождался, когда она его догонит. После чего зашагал гораздо медленнее.
Он молчал.
В голове у Керсти был полный сумбур. Молчание ее угнетало. Но она не знала, о чем говорить.
Подниматься на холм становилось все труднее.
Впрочем, длинноногий и мускулистый Макс вряд ли чувствовал усталость. Керсти то и дело поглядывала на него с замирающим сердцем. Она чувствовала, что ее к нему влечет — и вместе с тем что-то в нем пугало…
Она никогда не пила спиртных напитков, но знала, что даже самые крепкие из них не могли бы опьянить так, как опьянял этот мужчина.
Где-то закричала сова. И тотчас же в высокой траве зашуршал какой-то мелкий зверек.
— Повсюду хищники, — заметил Макс.
Девушка с трудом перевела дух и пробормотала:
— Но хищники не всегда получают то, чего хотят. Даже маленькое и слабое существо при желании может отразить атаку врага.
Макс остановился. Керсти тоже.
— Передохни, — сказал он. — Почему ты не хочешь сесть на лошадь? Ты, наверное, очень устала, Она решила, что хитрить ни к чему.
— Я не умею ездить верхом. Если вы Помните, мистер Россмара, у моих родителей нет скаковых лошадей, вот я и не научилась.
— Ничего, теперь научишься.
— Нет, — твердо заявила она. — Я не хочу учиться.
— А я говорю, научишься. Тебе придется много ездить со мной по хозяйственным делам. Как ты себе это представляешь? Я что, должен водить тебя за собой на веревочке?
— Не смешно! — отрезала Керсти. — Вряд ли в мои годы я смогу освоить верховую езду.
— Тебе двадцать пять лет, — сказал он с улыбкой. — Да, конечно, ты немного старовата, но мы попытаемся…
Керсти отвернулась, пряча улыбку, и зашагала дальше.
— Если вы отдохнули, — бросила она через плечо, — то давайте продолжим наш путь.
— Я отдохнул? Ты опять дерзишь? Нисколько не изменилась!
«Нет, изменилась, очень изменилась, — мысленно возразила Керсти. — Только он об этом пока не знает».
Впереди высился замок. Его темные контуры, окутанные серыми тенями, вырисовывались на фоне вечернего неба Замок Кирколди… Теперь там ее дом. Как странно… Несмотря на грусть, вызванную гневом родных, она думала о своем будущем с радостным волнением.
— Они еще одумаются, — сказал Макс.
Керсти вздрогнула.
— Как вы догадались, что я сейчас думала о родителях и брате?
— О чем же ты еще могла думать? Роберт и Гейл — прекрасные люди, а Нилл… он тоже тебя очень любит. Они недовольны переменами, произошедшими в твоей жизни, но со временем они за тебя порадуются.
— Возможно.
Керсти хотелось верить, что Макс прав. Она решила, что завтра вечером пойдет домой и попробует поговорить с родителями.
Наконец они подошли к конюшне. И тотчас же раздался топот ног — подбежавший конюх принял у Макса лошадь. Макс кивнул слуге и, повернувшись лицом к замку, сделал шаг в сторону, пропуская Керсти вперед, Девушка потупилась и зашагала по дорожке, ведущей к Ив-Тауэр. Минуту спустя Макс взял ее под руку и повел к лестнице.
— Я хочу предложить тебе комнаты, в которых жила Элла, до того как вышла замуж. Раньше мы приходили сюда в гости к Аррану и Грейс.
— Подойдут любые, — проговорила Керсти, чуть дыша от волнения. — Мне не нужно роскоши. Вы же знаете, как скромно я живу. Будет неприлично, если вы предоставите мне комнаты лучше, чем у других слуг.
— Еще выше, — сказал Макс, когда они поднялись на два лестничных пролета. — Давай не будем обсуждать, что прилично, а что нет. Ты сама сможешь выбрать себе комнаты.
Твои покои станут твоим домом, и я хочу, чтобы тебе там было уютно.
— Но я не могу ничего выбирать! — Керсти остановилась и посмотрела на Макса. Ей вдруг захотелось взять в ладони его лицо, обращенное к ней. Он был самым красивым мужчиной на свете. — Не могу… — прошептала она.
Он помолвлен, тя она не имеет права так на него смотреть.
Не имеет права к нему прикасаться. Она плохая, грешная женщина. Но она исправится… и станет его надежной помощницей, возьмет на себя часть его забот. У нее появится такое множество обязанностей, что ей будет просто некогда думать о нем как о мужчине.
Нет, у нее ничего не получится. Потому что она сходит с ума, когда смотрит на него.
Макс улыбнулся.
— Ты всегда была красивой. А сейчас стала еще прекраснее, чем прежде.
Керсти вспыхнула.
— Спасибо, — пролепетала она. И почти бегом преодолела третий лестничный пролет.
— Налево, — сказал Макс, следовавший за ней.
«Не обращай внимания, — говорила она себе. — Его слова — обычная учтивость. Просто он хорошо воспитан и ко всем так относится».
— Сначала я покажу тебе бывшие покои Эллы, а потом мы постараемся что-нибудь для тебя выбрать.
Керсти молча кивнула, и они зашагали по широкому коридору. Дощатый пол, почерневший от времени, был покрыт потертой, но красивой ковровой дорожкой золотистого цвета. Вместо портретов членов семьи — Керсти ожидала увидеть именно портреты — на стенах висели пейзажи с изображением окружающих замок полей и холмов. Вот каменная крепостная стена, поросшая цветами… Вот деревенская церквушка… Вот собаки и лошади… Керсти очень понравились картины.
— Мы пришли, — объявил Макс, останавливаясь.