Карлов Борис. Приключения Мурзилки (Репортёрские расследования газеты 'Книжная правда')

   - Кого...
   - Весьма, весьма рад вас услышать! Хокконен, "Голубая вода"! Вы меня отчётливо помните?
   - Хокконен... послушайте, я только что уснул.
   - О! Икскьюз ми! Не сомневайтесь, этот моральный ущерб будет оценён должным образом, вы меня понимаете?..
   - Понимаю. Ладно, говорите.
   - Тудей, то есть, в шестнадцать пятьдесят, прилетает моя племянница та самая симпатичная студентка из Америки, о которой у нас с вами имеется договорённость, вы понимаете...
   - Да, я понял.
   - Дорогой друг, вам надо её встретить.
   - Мне? А что же вы сами?..
   - Я болен, дорогой друг, поверьте, я ужасно страдаю. Меня буквально выворачивает наизнанку.
   - Чего-нибудь съели или выпили?
   - Не знаю... дело не в этом. Пожалуйста, встречайте и привозите красотку... то есть, студентку, мою племянницу, сюда, в отель, в мой номер. И по дороге обсудите ваши планы на вечер, ваше свидание, вы ведь помните нашу договорённость...
   - Да, я помню.
   - Не стесняйтесь в расходах, я уже говорил?..  Да, да, сразу, как только вы её сюда привезёте, я очень незаметно суну вам пару сотен долларов на первый вечер. О'кей?
   - Окей, окей, сейчас встаю.
   - Не забудьте, её зовут Люся Лисицина. Сью - это там, в Америке. Пишите рейс...
   - Ладно, уже еду. Как вас там...
   - Хокконен! "Голубая вода"!.. Извините...
   Гадюкин бросил трубку и, схватившись за живот, бросился к туалету, дверь в который была открыта постоянно.
   Глава двенадцатая
   КРАСОТКА СЬЮ  
   Назвался груздем, полезай в кузов. Секретному агенту СМЕРШа не всегда удаётся поспать вволю. Гога оделся, проверил заряд батарейки в камере и поехал в Шереметьево.
   Цифры на табло показывало, что самолёт из Сан-Франциско уже прибыл. Как некоторые другие встречающие, не знавшие в лицо своего гостя или делового партнёра, Гога поднял над головой бумажку с именем. На его тетрадном листке, специально заготовленном перед выходом из дома, жирным фломастером было аккуратно выведено: "Люся Лисицина".
   Наконец стали выходить прилетевшие из Америки пассажиры. Основной их поток проходил мимо, часть рассеивалась среди встречавших. Таблички с именами падали как флажки в тире. Вдруг Гога увидел худенькую рыжеволосую девушку с рюкзачком за спиной, которая, улыбаясь, шла прямо на него.
   - Ладно, опусти, другой не будет, - сказала она и протянула руку. - В этой дурацкой Америке забудешь, как тебя зовут на самом деле.
   Гога смял тетрадный листок и осторожно пожал протянутую руку. Внешность девушки произвела на Гогу чрезвычайно благоприятное впечатление. Симпатичная, не раскрашенная, миниатюрная, совсем тоненькая. Когда иностранец говорил "лет на десять старше", Гога представлял нечто совершенно в другом стиле. Но такая Люся Лисицина со стороны вполне могла сойти за его одноклассницу.
   - Слушай, ты говорить умеешь?
   - Э-э... - растерялся Гога.
   - Ясно, поэма "Герасим и Муму". Ну, а вообще, как там поживает мой этот, как там его... дядя?
   - Господин Хокконен?
   - Точно, он. Всегда забываю эту его дурацкую фамилию.
   - Он ждёт вас в гостинице, ему вдруг стало плохо.
   - Неужели плохо? Очень плохо?
   Гоге показалось, что Люся произнесла это с некоторым удовлетворением. "Похоже, она не очень любит этого своего так называемого дядю", - подумал он про себя, а вслух произнёс:
   - Давно вы в Америке?
   - Уже начинаю думать, что это я её открыла. Тринадцать лет, если точно. Скука страшная.
   - А сейчас... - Гога хотел спросить, сколько ей лет сейчас, но вспомнил, что женщинам такие вопросы задавать не принято.
   - А сейчас - двадцать четыре. - Ответила Люся, ничуть не смутившись.
   "И не на десять, - подумал Гога. - Всего только на девять".
   В номер господина Хокконена пришлось долго стучать, пока оттуда не послышались приглушённые крики: "Сейчас! Минуту!..". Наконец дверь отворилась, и посетителей встретил бледный, натянуто улыбающийся хозяин. Пропустив Люсю в номер, он вышел и прикрыл за собою дверь.
   - Вы договорились? - поинтересовался он шёпотом.
   - В семь около Большого театра, - доложил Гога.
   - Вот, возьмите обещанное, - Гадюкин сунул мальчику деньги. - Извините, мне нужно с ней поговорить. Не опоздайте на свидание!
   И он закрылся в своём номере с красоткой Сью, которая уже по-хозяйки развалилась на диване перед вентилятором и закурила.
   - Теперь к делу, - заговорил по-английски мистер Снейк. - Мальчишка должен выкрасть у папочки кое-какие документы. Ты ещё не разучилась сводить с ума молоденьких жеребцов?
   - Вчера двое дрались из-за меня в мусорном тупичке - один с ножом, другой с бейсбольной битой. Того, который размахивал ножичком, увезла "скорая".
   - Отлично, я и сам вижу, что ты в хорошей форме. Сколько времени тебе понадобится?
   - Сегодня я узнаю его слабости. Завтра он предложит мне руку и сердце (это всё, что у него есть). Послезавтра он захочет ограбить банк, чтобы я согласилась бежать с ним на край света.
   - А что бывает на четвёртый?
   - Зависит от темперамента.
   - Удивляюсь, как тебя до сих пор ещё не пришили.
   - То же самое я всегда думаю о вас, мистер Снейк.
   Место свидания "у Большого театра" не означало того, что молодые люди отправятся в Большой театр смотреть балет или слушать оперу. Люся-Сью предложила просто подышать свежим воздухом и "прошвырнуться по Бродвею". Но "прошвырнуться" Гога струсил. Язык у него не был подвешен так же хорошо, как и у Люси. Во время прогулки, когда, кроме как говорить, делать больше нечего, он опасался выглядеть идиотом. Вместо "Бродвея" Гога повёл Сью на знакомую ему по курьерской работе кислотную дискотеку, где гремело, ухало и стучало так, что за три часа они оба едва не оглохли. Потом Гога посадил свою спутницу на такси и сам помчался домой за велосипедом. Времени шёл уже одиннадцатый час.
   - Разговорила мальчишку? - спросил Гадюкин, когда Сью появилась у него в номере. - Узнала слабости?
   - Что?! - крикнула в ответ обольстительница, ничего не расслышав.
   Глава тринадцатая
   ЗАСВЕТИЛСЯ
   В положенное время Гога зашёл в квартиру товарища Крупской.
   - Мальчик. - сказала дама своим мужским голосом, не вынимая изо рта папироску. - Вот конверт. Отвези его по указанному адресу и брось в почтовый ящик.
   - Тут фамилия не указана, - заметил Гога, повертев конверт в руках.
   - Не надо фамилию.
   - Хорошо. Это недалеко, я брошу.
   - Ну, иди, мальчик.
   Выходя из парадной, Гога нос к носу столкнулся с Кроликом.
   - Э, спокойно. Что это я Крупской понадобился, не знаешь? Денег не зажиливал? С дилерами проблем не было?
   - Нет...
   - Дай закурить.
   - Не курю, ты же знаешь.
   - А пачку в кармане носишь, - Кролик хлопнул Гогу по карману.
   - Тише ты! Конверт помнёшь... - Гога вынул из-за пазухи конверт.
   - А что за конвертик?.. А, понимаю. Всё ясно. Ну, пока.
   И Кролик развернулся на сто восемьдесят градусов.
   - Куда же ты? - удивился Гога. - Ты разве не к товарищу Крупской собирался?
   - А я передумал. Теперь вижу, что она тебе опять доверяет. Такое письмо не дадут кому попало. С сигаретами поосторожней - капля никотина убивает лошадь.
   - Лошади и не курят...
   С конвертом надо было что-то решать. Запечатан он был кое-как, стоит только слегка поддеть... Гога заехал в пустынный переулок, вскрыл письмо и вынул сложенную пополам бумагу.
   Небрежно и размашисто было написано: "Наркотики прибудут завтра в 19.55, поездом из Самарканда, вагон 5, место 13. Встречайте."
   Гога испуганно огляделся по сторонам, затем вынул из кармана мобильную "трубку" и набрал номер.
   - Да! - чётко откликнулся майор Алмазов.
   - Товарищ майор! - зашептал Гога возбуждённо. - Наркотики прибудут завтра, в девятнадцать...
   - Кто говорит?
   - Это я, Гога, то есть, Георгий, Водопьянов, который...
   - Да, я понял, я вас слушаю.
   Гога торопливо рассказал про письмо.
   - Глупости, - сказал Алмазов, выслушав его и задав несколько вопросов. - Глупости, преступник такого текста никогда не напишет. Вас проверяют.
   - Проверяют?.. - беззвучно произнёс Гога, потому что во рту у него сразу пересохло: он вспомнил про другого мальчика, которого тоже, наверное, проверяли, а потом нашли в лесу убитым.
   - Вы не должны были ничего трогать. Осмотрите внимательно конверт и бумагу.
   - Да, бумага какая-то странная, очень плотная и с обратной стороны как будто немного липкая.
   - Всё понятно, - сказал майор Алмазов. - Это фотобумага, и вы её засветили. Её и себя. Никуда не уходите, сейчас мы приедем.
   В трубке послышались гудки. Гога приставил велосипед к стене, присел на раму и стал ждать. Вскоре в переулок заехал автомобиль с затемнёнными стёклами. Он остановился и потушил огни. Одно из стёкол опустилось, и майор Алмазов жестом приказал Гоге приблизиться.
   - Давайте.
   Гога протянул конверт.
   - Через два часа на этом месте.
   Гога хотел что-нибудь сказать или спросить, но так и остался стоять с открытым ртом. Ему показалось, что рядом с Алмазовым, в глубине салона автомобиля, сидит Кролик.
   Точно в назначенное время машина остановилась на прежнем месте, стекло опустилось, и майор Алмазов протянул конверт.
   - Отдайте обратно. Указанного адреса не существует, содержание записки - липа. Мы восстановили активный слой фотобумаги, теперь вас ни в чём не заподозрят.
   - Скажите, - Гога замялся, - скажите, а что будет Кролику, то есть, Боре Кроликову, за то, что он тоже... ну, участвует.
   - Он вовремя пришёл к нам сам.
   - Так это он сидел в рядом с вами?
   - Прекрасно зная, что вы не курите, он догадался, что в кармане не сигареты. Будьте осторожны, кто-нибудь ещё может похлопать вас по карману.
   - Курить, что ли?.. -  пробормотал Гога, когда машина уже тронулась.
   Сдавая выручку, он вернул конверт, сказав, что вышла ошибка и такого адреса не существует. Товарищ Крупская молча взяла конверт и, не включив свет, зашла в ванную. Через минуту она вышла обратно и сказала:
   - Хорошо, мальчик. Всё в порядке, ступай.
   Гога ушёл, а дама затушила папироску, сняла трубку и набрала номер Хирурга.
   - Он принёс конверт, - сказала она. - Нет, не засвечен. Хотите сами поговорить?.. Когда вам удобно? Хорошо, послезавтра. До работы или после? Тогда пришлите машину к двум часам ночи. Физкульт-привет.
   Вечером следующего дня Гога опять встретился с Люсей Лисициной. На этот раз красотка не позволила затащить себя на дискотеку, где можно оглохнуть. Они просто гуляли по набережной и разговаривали.
   - Мне нравятся парни такие как ты, - трещала без умолку Люся-Сью. Таки, не болтливые. А болтливых я не люблю: иной так заговорит, что ахнуть не успеешь, как уже оказываешься у него в по... Ну, то есть, иной раз впору задуматься: правильно ли ты живёшь и вообще, ради чего, так я говорю?
   - А вы ради чего живёте? - поинтересовался Гога.
   - Я? Конечно я живу не только ради денег. Ты, наверное, думаешь, что если я живу в Америке, то ничего кроме долларов для меня уже и не существует. Конечно, деньги нужно иметь, потому что пока их нет, ты действительно только о них и думаешь - и хозяин тебя теребит с квартплатой, и штрафов за парковку целый ящик, и к дантисту... Это я говорю только про самое первоочередное. А если всё вспоминать, то дня не хватит. Но если ты вдруг разбогател или, допустим, устроился работать в хорошую фирму, - вот тогда ты можешь позволить себе говорить, что деньги тебя не интересуют. Вякнуть, к примеру, что-нибудь в защиту животных или даже пихнуть сотню-другую в церковную кружку, это зачтётся.
   - А вы кем будете работать после университета?
   - Какого ещё к чёрту университета?.. Ах, в смысле, после университета, в котором я учусь? Слушай, парень, что ты ко мне на "вы"? Как будто я твоя школьная учительница. Я похожа на учительницу?.. - красотка Сью вдруг обхватила Гогу за шею и присосалась  его губам. - Похожа?..
   - Нет... совсем не похожи.
   - Кто не похожи?! - красотка присосалась сильнее прежнего.
   - То есть, ты...
   А кто сказал, что у секретных агентов лёгкая работа?
   Глава четырнадцатая
   ВЗЯТЬ С ПОЛИЧНЫМ
   В особом отделении контрразведки, которое называлось СМЕРШ, тоже не дремали. В то время, когда красотка Сью охмурял Гогу Водопьянова, майор Алмазов отчитывался перед генералом Дубовым.
   Во время обыска, произведённого в гостиничном номере Гадюкина, в корпусе электробритвы был обнаружен пузырёк, наполненный бесцветной жидкостью. Каплю этой жидкости величайшими предосторожностями взяли на анализ, но ею оказалась обыкновенная вода с незначительной примесью хлорки. То есть, состав не только совершенно безвредный, но и в какой-то мере дизинфецирующий.
   "Этот пузырёк для отвода глаз, - решил Алмазов. - Пузырёк с отравой спрятан где-нибудь в другом месте..." Но повторный обыск осуществить не удалось, потому что с Гадюкиным случился невероятной силы затяжной понос, и он ни на минуту не покидал своего номера.
   - Он обращался к врачу? - поинтересовался Дубов.
   - Никак нет, товарищ генерал. По всей вероятности, не желает привлекать внимания к своей персоне.
   - Или к своей болезни... Мы сможем предъявить ему обвинение только в том случае, если арестуем его с поличным на месте преступления. Пора уже дать ему схему главной водопроводной станции.
   - Это не вызовет затруднений, товарищ генерал. Мнимая племянница второй вечер подряд обрабатывает нашего юного помощника. Если завтра он согласится отдать ей схему, Снейк не заподозрит подвоха.
   - Я бы тоже не заподозрил, - вздохнул генерал Дубов. - Эта его Люся Лисицина та ещё штучка. Отдайте схему и выводите мальчишку из игры по всем линиям разработки. Как только Снейк окажется возле главного резервуара с отравой в руках - берите. После этого уже никакой консул и никакой адвокат ему не поможет. Жаль только, что японец выйдет сухим из воды. Но репутацию мы ему всё-таки подмочим. Чем сейчас заняты эти суперниндзи, его соглядатаи?
   - Один постоянно в номере - подслушивает и подглядывает... не понятно что. Другой, что довольно странно, следит за теми, кто идёт по линии торговли наркотиками.
   - А вы, разве, ещё не закрыли эту тему?
   - Прошу сутки для сбора более полного объёма информации, товарищ генерал. Один мальчишка, курьер, явился с чистосердечным признанием. Скорее всего, потому, что заметил у Водопьянова микрокамеру.
   - То, что заметил, это плохо. А то, что сам явился - это же замечательно, товарищ майор. Если бы все так явились, я бы уже на пенсии отдыхал.
   - Завтра мы произведём аресты и отправим спецгруппу для захвата их главаря. У него в доме крепкая охрана.
   - Хорошо, главное, чтобы это вас не отвлекало. Предельно сосредоточьтесь на операции, Снейка нужно брать непременно с поличным. Возможно, что он попытается осуществить диверсию уже завтра, сразу после того, как получит схему водопроводной станции.
   Глава пятнадцатая
   ПОД НАРКОЗОМ
   На третье, решающее свидание, красотка Сью надела под кожаную куртку довольно смелую маечку, а подмышки надушила особенными духами, купленными у цыганки ещё в Сан-Франциско. Цыганка утверждала, что несколько мужчин, понюхав этих духов, сошли с ума, а ещё один застрелил полицейского.
   Гога встретил её у гостиницы, и они пошли рядом.
   - Куда сегодня? - поинтересовалась Люся.
   - Можно зайти ко мне, поиграть на компьютере, - проговорил Гога заготовленную фразу. Его велели уже и самому форсировать события.
   - Вау! А что папашка? Он не умрёт от зависти?
   - У него на работе неполадка, вернётся поздно.
   - Так мы будем вдвоём-вдвоём? Это же настоящий интим!
   - Я не настаиваю, можно ещё куда-нибудь, - залепетал Гога, у которого при слове "интим" от страха душа ушла в пятки.
   - Не дрейфь, мачо. Ты же обещал меня развлекать - этому, как его... дяде? Вот и развлекай. Я хочу в гости, в гости! Чай, баранки, спутник, перестройка. Шучу, баранки не обязательно. Слушай, в Америке все такие придурки! А что это у тебя сегодня с голосом?
   - Простыл немного.
   - Ангина? Ты заразный.
   - Просто насморк.
   - То есть, как насморк?!
   - Так, нос заложило. Ночью катался на велосипеде, простыл.
   - Ах как это некстати... Ладно, ничего, пошли быстрее, хочу к тебе в гости.  Мечтаю сбросить с себя куртень и залезть в тапки.
   Ровно в одиннадцать вечера красотка Сью, сияющая и распираемая гордостью, вошла в гостиничный номер мистера Снейка. Даже насморк мальчика, не позволивший ему понюхать духи, не помешал обольщению. Спустя час, проведённый с нею наедине, Гога предложил ограбить банк и сбежать вдвоём на край света.
   - Что? Есть? - крикнул Снейк из туалета.
   - Оставайтесь там, - предупредила Сью. - Не хватало ещё мне, обладательнице сорока тысяч долларов за вычетом долгов, подхватить какую-нибудь инфекцию.
   - Чёрт тебя побери, скажешь ты или нет?
   - Вы всё ещё сомневаетесь? Я же говорила, что действую на мужчин навроде литра тёплого виски. Они становятся глупыми и податливыми.
   Красотка Сью закурила и вытащила из-за пазухи пачку бумаг.
   - План здания... Схемы коммуникаций... Посты охраны... Где у вас пепельница? Ладно, я пошла, разберётесь.
   Гадюкин вышел из туалета и просмотрел документы.
   - Да, - проговорил он, листая бумаги, - это то, что нужно. Необходимо быстрее с этим покончить. Как можно быстрее... Этой ночью.
   Всучив красотке Сью документы и выпроводив её из квартиры, Гога позвонил майору Алмазову.
   - Всё сделано, - доложил он без лишних слов.
   - Она поверила?
   - Я сам чуть не поверил.
   - Отлично, он должен клюнуть.
   - Мне ехать на работу?
   - Да, пожалуйста, в последний раз. На рассвете всех арестуют.
   Во дворе дома товарища Крупской Гога увидел джип с сидевшими внутри китайцами. Он уже раньше замечал их возле тех мест, куда он возил наркотики. Кролик называл их "проверяющими" и советовал не обращать на них внимания. Гога так и сделал. Как обычно он закатил велосипед в парадную, взбежал по ступенькам на второй этаж... и дверь сама перед ним растворилась. На пороге стоял товарищ Крупская. Но не в домашнем халате, как обычно, а одетая, в плаще.
   - Иди за мной, мальчик, - пробасила она, захлопнула дверь и начала спускаться.
   Гогу охватило какое-то неприятное предчувствие, но он ничего не мог поделать. Броситься бежать и тем самым выдать себя бесповоротно? К тому же эти парни в машине наверняка умеют бегать не хуже него. И с чего он вообще взял, что ему кто-нибудь или что-нибудь угрожает?
   - Садись в машину, - приказала товарищ Крупская.
   - В машину?.. Зачем?
   - Подвезём, нам по пути. Ну, что же ты?!
   Гога забрался в машину, тут же его взяли за руки и прижали к лицу платок. В нос ударил резкий запах эфира, в голове затуманилось, и всё пропало.
   Глава шестнадцатая
   НЕ ТАК...
   Ровно в полночь шпион Гадюкин, надев длинный плащ, темные очки и шляпу, вышел из гостиницы. Он принял лошадиную дозу таблеток от поноса и теперь у него в распоряжении было некоторое время, достаточное для осуществления его гнусного замысла.
   По схеме водопроводной станции было видно, что оба входа, главный и служебный, охраняются милиционерами. Существовал ещё один проход - через расположенную в подвале кочегарку, и этот проход ни кем не охранялся. А сами кочегары, как известно, ночью почти все спят.
   Так было в документах, которые нарочно отдали в распоряжение Гадюкина. И именно там, на пути из кочегарки к главному очистительному резервуару, майор Алмазов расставил на каждом шагу своих людей. Поступление воды в московский водопровод было до конца операции перекрыто.
   В полночь Алмазову сообщили, что Гадюкин покинул гостиницу, но время шло, а в кочегарке, дверь которой закрывалась изнутри на ржавый крюк, никто не появлялся. Через вахту служебного входа прошла ночная уборщица Клавдия Васильевна. Стайка подгулявшей молодёжи хлопнула петарду где-то рядом. Злоумышленник не появлялся.
   В это время Иван Ильич Водопьянов, главный инженер станции, находился возле главного резервуара. Сидя на табуретке, он возился с разобранными приборами. Воду в Москве отключают не так часто, и он не мог упустить случая, чтобы где-то что-то подрегулировать. Оперативники СМЕРШа уже много раз велели ему уходить домой, но он только повторял: "Сейчас, минуточку, одну секунду, уже почти готово..." А крошечная пружинка, которую он направлял кончиком отвёртки, всё никак не хотела попадать в предназначенное для неё крошечное гнездо.
   В своё обычное время появилась уборщица. Одетая в синий форменный халат, согнувшись в три погибели и надвинув на глаза нелепую панаму, она деловито возила мокрой тряпкой, намотанной на швабру, по блестящему кафелю.
   - Клавдия Васильевна! - позвал её Иван Ильич. - Подержите пожалуйста вот этот прибор вот так, горизонтально, чтобы я мог попасть...
   Уборщица отложила швабру, подошла и взяла прибор.
   - Перчаточки резиновые у вас, парфюм... Окультуриваетесь, Клавдия Васильевна?..
   Пружинка наконец щёлкнула, встав на своё место. Иван Ильич поднял глаза.
   - Что это у вас с лицом? А где Клавдия Васильевна?..
   Через прорези в грубой резиновой маске на инженера смотрели злые глаза шпиона Гадюкина. В следующее мгновение Гадюкин ударил Ивана Ильича в шею, и тот свалился с табуретки.
   Но удар не достиг цели: шпион давно не упражнялся и потерял навыки секретных приёмов. Иван Ильич поднялся и, потирая ушибленное место, пробормотал:
   - Что происходит?..
   В это время Гадюкин уже подошёл к краю главного резервуара и вынул из кармана пузырёк с прозрачной жидкостью. "Отрава!" - догадался Иван Ильич. Схватив табуретку, он шагнул вперёд и со всего размаха треснул негодяя по затылку. Тот пошатнулся, и, замахав руками, едва удержался, чтобы не упасть в воду. Сорвав с себя мешавшую дышать резиновую маску, он набросился на инженера. Они оба повалились на пол, завязалась борьба.
   Ослабленный поносом, негодяй быстро оказался на лопатках.
   - Сюда! - крикнул Иван Ильич. - Ко мне! Он здесь, здесь!..
   И в это мгновение шпион чиркнул его по лицу отравленным ногтём.
   - Это цианид, - прошептал Гадюкин. - Ты уже труп.
   - Тогда и ты труп, - сказал Иван Ильич, вырвал у него из пальцев пузырёк, сорвал зубами резиновую пробку и влил содержимое Гадюкину прямо в горло.
   Тот поперхнулся и закашлялся. Глаза его от ужаса едва не вылезли из орбит.
   - Что вы сделали! - прохрипел он сквозь кашель. - Вы сошли с ума! Врача мне, скорее врача!..
   - Никому не приближаться! - прогремел откуда-то голос майора Алмазова. - Всем оставаться на местах! Вступает в действие план "Б"!
   Вышли люди в скафандрах и серебристых комбинезонах. Они включили пульверизаторы и опылили всё помещение дезинфицирующим составом. Гадюкина запаковали в полиэтилен и вынесли на улицу, где стояла специальная инфекционная "скорая". Приехавшие на ней врачи были одеты в резиновые костюмы и противогазы. Затолкав Гадюкина внутрь, они умчались.
   Пошатываясь, вышел на улицу Иван Ильич Водопьянов. Он сделал несколько шагов по газону и упал лицом вниз. Он был совершенно здоров, только сильно устал и переволновался. Рядом сел на траву и закурил папиросу майор Алмазов. Он был сильно обескуражен: всё произошло совсем не так, как он предполагал.
   Глава семнадцатая
   В ЛОГОВЕ ЗВЕРЯ
   Ровно в полночь, в тот момент, когда шпион Гадюкин вышел из гостиницы, Гога открыл глаза. Он находился в большой комнате, похожей на школьный физкультурный зал. Множество лампочек создавали яркий, режущий глаза свет, будто на операционном столе. Окон совсем не было, где-то в вентиляционной трубе шумел пропеллер.
   Послышались шаги, Гога вскочил на ноги. Дверь отворилась, и он увидел высокого человека, одетого в белоснежное кимоно, подпоясанное чёрным поясом. Следом за ним, скромно держась вдоль стенок, зашли пятеро низеньких китайцев, одетых в "адидасы".
   - Простите, что побеспокоил вас столь бесцеремонным образом, заговорил высокий, - однако мне необходимо с вами переговорить, а я человек крайне занятой. У меня по расписанию тренировка, и я смогу общаться с вами, не отвлекаясь от занятий.
   Интеллигентный и доброжелательный тон незнакомца немного успокоил мальчика.
   - Кто вы? - спросил он неуверенно.
   - Называйте меня просто, Хирург.
   Началась тренировка: китайцы всевозможными способами нападали на Хирурга, а тот ловко отбивался.
   - И вы подключайтесь, юноша, что зря стоять?
   Не успел Гога ничего сообразить, как его взяли с двух сторон за руки и бросили прямо на Хирурга.
   Тот встретил мальчика ударом ноги в живот, Гога отлетел и потерял сознание.
   Придя в себя через несколько минут, он услышал оглушительный звон. Разминка врукопашную закончилась, теперь все бились на мечах.
   - Вы совсем не держите удар, юноша, - сказал Хирург. - Тренируйте пресс, если по случаю останетесь живы. У вас не мышцы, а какой-то кисель пополам с манной кашей. Возьмите меч и нападайте.
   Гога подумал, что если теперь дело только в случае, надо слушаться. Он взял меч двумя руками и, размахнувшись, с криком побежал на своего врага. Обрушивая на него удар, он был уверен, что по меньшей мере разрубит его пополам.
   Но его противник, не сдвинувшись с места, отвёл удар самым кончиком клинка, и Гога позорно завалился в угол.
   - Осторожнее, юноша, вы можете себя поранить или даже убить. А мне нужно ещё успеть задать вам несколько вопросов. Попробуйте ещё раз.
   Гога поднялся и, тяжело дыша, принялся неумело нападать, нанося удары с разных сторон, и так и этак. Его разворачивало и бросало из стороны в сторону, а противник, казалось, даже не шелохнулся.