Клэнси Том. Медведь и Дракон

* * *

   — Мы ещё не уверены, — сказал Киан своим коллегам, — но я очень обеспокоен.
   — В чем заключается конкретная проблема? — спросил Ху Кун Пяо.
   — В течение ближайших трех недель наступает время выплат по нескольким коммерческим и другим контрактам. При обычных обстоятельствах я ожидал бы, что выплаты пройдут без всяких затруднений, но наши представители в Америке позвонили в моё министерство и предупредили о возможных проблемах.
   — Кто эти представители? — спросил Шен Танг.
   — Главным образом адвокаты, которых мы нанимаем для того, чтобы наблюдать за ходом нашего бизнеса. Почти все они американские граждане. Они не дураки, и мудрый человек внимательно прислушивается к их советам, — трезво заметил Киан.
   — Адвокаты — проклятие Америки, — высказал свою точку зрения Чанг Хан Сан. — И всех остальных цивилизованных наций. — По крайней мере, здесь мы сами решаем, каким должен быть закон,— про себя подумал он.
   — Может быть, и так, Чанг, но если мы торгуем с Америкой, нам нужны такие люди, и они приносят большую пользу, объясняя нам существующую там ситуацию. Если убивать гонца за плохие новости, следующий курьер приедет с более приятными новостями, но они вряд ли будут соответствовать истине.
   Фанг кивнул и улыбнулся, услышав это. Ему нравился Киан. Министр финансов говорил правду более откровенно, чем те, кому надлежало прислушиваться к ней. Но Фанг промолчал. Он тоже был обеспокоен политическими событиями, вызванными действиями двух не в меру усердных полицейских, но наказывать их теперь было слишком поздно. Даже если бы Ху предложил это, Чанг и остальные члены Политбюро отговорили бы его.

* * *

   Министр финансов Уинстон был дома и смотрел фильм по своему DVD-проигрывателю.
   Смотреть фильм дома проще, чем идти в кино, и здесь не требовалось постоянного присутствия четырех агентов Секретной службы. Жена вязала лыжный свитер — рождественские подарки она делала сама, а вязать можно было, не прерывая разговора и продолжая смотреть кино. Вязание смягчало у неё напряжённость таким же образом, как успокаивало её мужа управление своей большой океанской яхтой.
   В гостиной у Уинстона стоял телефон, равно как и во всех комнатах их дома в Шеви Чейс. При поступлении звонка каждый телефон издавал звук разного тона, так что он знал, к какому телефону подойти.
   — Слушаю?
   — Джордж, это Марк.
   — Все ещё на работе?
   — Нет, я дома. Мне только что позвонили из Нью-Йорка. Похоже, что началось.
   — Что ты имеешь в виду? — спросил «Торговец» у «Телескопа».
   — Тебе знакома фирма «Баттерфляй» — та, что торгует модным дамскими платьями?
   — О да, мне знакомо это название, — заверил своего помощника Уинстон. Ещё бы ему не знать: его жена и дочь были её постоянными клиентами.
   — Они собираются разорвать свои контракты с китайскими поставщиками.
   — На какую сумму?
   — Примерно сто сорок.
   Уинстон свистнул.
   — Это большая сумма!
   — Порядочная, — согласился с ним Гант. — Этим они положили начало развитию событий. Завтра, когда об этом станет известно, задумаются многие. Ах да, ещё одна новость.
   — Ну?
   — КНР только что отказалась от своих контрактов с «Катерпиллером» — они собирались использовать это оборудование для завершения строительства гидроэлектростанции в Трех Ущельях. Стоимость контракта триста десять миллионов, теперь они решили закупить оборудование в Японии, у фирмы «Кава». Информация об этом появится завтра утром в «Джорнэл».
   — Умное решение! — проворчал Уинстон.
   — Они пытаются показать нам, у кого в руке хлыст, Джордж.
   — Ну что ж, надеюсь, им понравится, когда хлыст прогуляется по их жопе, — заметил министр финансов, вызвав неодобрительный взгляд жены. — О'кей, когда будет объявлено о решении, принятом «Баттерфляй»?
   — Оно появилось слишком поздно для публикации в завтрашнем «Джорнэл», но можешь не сомневаться, об этом сообщат CNN-FN и CNBC.
   — А если другие дома мод последуют примеру «Баттерфляй»?
   — Больше миллиарда долларов, прямо сейчас, и ты ведь знаешь, как говорят, Джордж, миллиард здесь, миллиард там, и скоро речь зайдёт о настоящих деньгах. — Это было одно из остроумных высказываний Эверетт Макинли Дирксен о Вашингтоне.
   — Сколько времени пройдёт, прежде чем они обанкротятся?
   — Двадцать дней, и они почувствуют затруднения. Сорок, и китайцы в выгребной яме. Шестьдесят, и страна обанкротится. Знаешь, я ещё никогда не видел, чтобы целая страна так крепко спала на гейзере. Между прочим, Джордж, они ведь импортируют продовольствие, главным образом пшеницу, из Канады и Австралии. Это может вызвать крупные неприятности.
   — Понял. До завтра.
   — Пока. — Щелчок, и связь прервалась.
   Уинстон взял пульт, чтобы возобновить просмотр фильма на DVD, и тут ему в голову пришла другая мысль. Он взял в руку мини-рекордер, которым пользовался для заметок, и произнёс:
   — Выяснить, какие финансовые суммы были потрачены КНР на закупки вооружения — особенно в Израиле. — Затем щёлкнул кнопкой «стоп», положил рекордер на стол и снова взял пульт. Скоро, однако, он почувствовал, что не может сконцентрироваться на событиях, творившихся на экране. Происходило что-то очень значительное, и, несмотря на весь свой опыт в мире коммерции, а теперь и в области международных трансакций, он понял, что не может до конца разобраться в этом. Подобное случалось с Джорджем Уинстоном не очень часто, но оказалось достаточным, чтобы он перестал смеяться над фильмом «Люди в чёрном».

* * *

   Минг увидела, что её министр не выглядит счастливым. Выражение его лица заставило её подумать, что у него в семье кто-то скончался от рака. Более подробно она узнала о том, что произошло во время заседания Политбюро, когда он позвал Минг, чтобы продиктовать свои впечатления. На этот раз ему потребовалось целых девяносто минут, а потом ещё два часа пришлось потратить на то, чтобы транскрибировать сделанные заметки и ввести их в компьютер. Вообще-то она не забыла, что делает её компьютер со внесёнными заметками каждую ночь, но не думала об этом уже несколько недель. Ей хотелось обсудить заметки с министром Фангом. Она работала с ним несколько лет и приобрела достаточно тонкое понимание политики своей страны. Теперь Минг могла предвидеть мысли не только своего босса, но и мысли некоторых его коллег. По сути дела, она стала доверенным лицом своего министра, хотя и не могла давать ему советы. Если бы у него было достаточно разума, чтобы воспользоваться её знаниями и образованием, он мог бы использовать её гораздо эффективнее, а не как простую секретаршу. Но Минг была женщиной в стране, которой правили мужчины, и потому не имела права голоса. Оруэлл не ошибался. Несколько лет назад она прочитала «Скотный двор» и знала, что все равны, но некоторые равнее других. Если бы Фанг был достаточно умным, он использовал бы её с большей пользой для себя, но он не был и потому не использовал. Сегодня вечером она поговорит об этом с Номури.

* * *

   Тем временем Честер завершал заказ на тысячу шестьсот шестьдесят один высокотехнологичный компьютер фирмы NEC в корпорации «Чайна Импорт и Экспорт Пресижин Машин». Эта корпорация, помимо другой продукции, выпускала управляемые ракеты для Народно-освободительной армии Китая. Такой заказ будет с восторгом принят в «Ниппон Электрик Компани». Честер жалел, что не может заставить эти компьютеры сообщать о своих делах так же подробно, как те два компьютера в Совете министров, это было бы слишком опасным. Честер Номури, кибер-шпион. И тут начал вибрировать его мобильник. Он достал его и посмотрел на цифры, появившиеся на экране: 745-4426. Посмотрев на клавиатуру телефона и выбирая соответствующие цифрам буквы, он получил по их личному коду «шин ган», «сердце и душа» — ласковое слово, адресованное девушкой своему любовнику, и указание на то, что сегодня вечером она хочет прийти к нему. Это устраивало Номури. Итак, он всё-таки превратился в Джеймса Бонда. На его лице промелькнула улыбка. Он подошёл к своей машине, открыл телефон и послал SMS: «226-234: бао бей, любимая». Ей нравилось, когда он говорил ей это, и он не возражал. Значит, сегодня вечером будет нечто иное, чем телевизор. Отлично. Он надеялся, что дома осталось достаточно виски, чтобы выпить перед сексом.

* * *

   Ты понимаешь, что у тебя плохая работа, когда с удовольствием ждёшь визита к зубному врачу. Джек навещал дантиста в течение девятнадцати лет. На этот раз ему предстоял полет на вертолёте в полицейские казармы штата Мэриленд, у которых была своя вертолётная площадка, и затем пять минут на автомобиле к кабинету зубного врача.
   Он думал о Китае, но его главный телохранитель неправильно истолковала выражение лица президента.
   — Не волнуйтесь, босс, — сказала Андреа президенту, — если он причинит вам боль, я шарахну его по голове рукояткой пистолета.
   — Тебе не следует просыпаться так рано, — недовольно отозвался Райан.
   — Доктор Норт сказала, что я могу заниматься обычной работой до тех пор, пока она не предупредит меня, и я только что начала принимать витамины, которые она прописала.
   — Ты обратила внимание, что Пэт выглядел очень довольным собой? — Вчера они провели приятный вечер в Белом доме. Райану всегда доставляло удовольствие принимать гостей, у которых нет политических амбиций.
   — Почему вы, мужчины, так ведёте себя? Расхаживаете подобно петухам, тогда как всю работу приходится выполнять нам, женщинам.
   — Андреа, я с радостью поменялся бы с тобой работой! — пошутил Райан. Он часто обсуждал этот вопрос с Кэти, утверждая, что родить ребёнка совсем не так уж трудно — всю тяжёлую работу в жизни делают мужчины. Но он не мог так шутить с женой кого-то другого.

* * *

   Номури услышал «бип» компьютера. Это означало, что он получил и начал автоматически шифровать и передавать по электронной почте информацию с настольного компьютера Минг. Это было приятным событием. Прошло пять дней после их последнего свидания, что казалось продолжительным перерывом для него… и, судя по её страстному поцелую, для Минг тоже. Через некоторое время, в течение которого в комнате царило молчание, прерываемое только стонами, они улеглись рядом и закурили.
   — Как дела в офисе? — спросил Номури, зная, что ответ на этот вопрос уже находится на сервере в Висконсине.
   — Политбюро обсуждало финансовые вопросы. Киан, ведающий нашими деньгами, пытался убедить Политбюро принять меры, но к его мнению никто не прислушался. Министр Фанг считает, что они допускают ошибку.
   — Вот как?
   — Он рассердился на своих старых товарищей, которые упрямятся и не желают проявить гибкость. — Минг хихикнула. — Чаи сказала, что министр был очень гибким с ней две ночи назад.
   — Нехорошо говорить так о мужчине, — упрекнул её Номури.
   — Я никогда не говорю так о тебе и о твоей утомлённой колбаске, шин ган, —сказала она и повернулась за поцелуем.
   — Они часто спорят? Я имею в виду, в Политбюро?
   — Они нередко высказывают разные точки зрения, но вчера впервые за несколько месяцев вопрос не был решён так, как советовал Фанг. Обычно вопросы решаются коллегиально, но на этот раз у них возникли идеологические расхождения. Споры, касающиеся идеологии, могут быть ожесточёнными — по крайней мере, в интеллектуальном смысле. По-видимому, члены Политбюро слишком старые и могут в крайнем случае ударить противника бамбуковой тростью.
   — А на этот раз?
   — Министр Киан сказал, что у страны скоро не будет денег. Остальные министры возразили, заявляя, что это глупость. Киан говорил, что мы должны пойти навстречу западным странам. Чанг и другие вроде него сказали ему, что мы не можем продемонстрировать слабость, после того как эти страны — особенно американцы — так унизили нас.
   — Разве они не понимают, что убийство итальянского священника — плохой поступок?
   — Они говорят, что это был просто несчастный случай и к тому же этот человек нарушил наши законы.
    Господи, —подумал Номури, — неужели они действительно считают себя королями, помазанниками божьими?
   — Бао бей, они допускают ошибку.
   — Ты так считаешь?
   — Я был в Америке, помнишь? Жил там некоторое время. Американцы очень внимательно относятся к своему духовенству и с уважением относятся к религии. Когда на неё плюют, это приводит их в ярость.
   — Значит, ты считаешь, что Киан прав? — спросила она. — Ты думаешь, что Америка лишит нас денег из-за этого глупого поступка?
   — Да, я полагаю, что это возможно. Вполне вероятно, Минг.
   — Министр Фанг считает, что мы должны избрать более умеренный путь, до некоторой степени согласиться с требованиями американцев, но он промолчал во время заседания.
   — Да? Почему?
   — Он не хочет слишком удаляться от пути, избранного другими министрами. Ты говорил, что в Японии люди боятся не быть выбранными. Здесь, в Политбюро, его члены сами выбирают новых членов и могут изгнать тех, кто больше не соглашается с общей позицией. Фанг, очевидно, не хочет потерять свой статус, и, чтобы этого не случилось, он ведёт себя осторожно.
   — Мне трудно понять это, Минг. Как эти люди выбирают членов Политбюро? Каким образом «принцы» выбирают нового «принца»?
   — Понимаешь, есть члены партии, которые доказали свою идеологическую твёрдость или работают в какой-то важной сфере. Министр Киан, например, был раньше директором департамента, занимающегося строительством железных дорог, и его выбрали по этой причине, но членами Политбюро становятся люди, главным образом, по политическим соображениям.
   — А Фанг?
   — Мой министр относится к числу старых товарищей. Его отец был преданным помощником Мао, а сам Фанг всегда оставался политически стойким членом партии. Однако в течение последних лет он обратил внимание на новые отрасли промышленности и увидел, что они отлично действуют. Он восхищается некоторыми промышленниками, которые руководят ими. Иногда он даже приглашает кое-кого из них к себе в кабинет, чтобы поговорить за чашкой чая.
    Ага, старый извращенец становится прогрессивным деятелем? —подумал Номури.
   Ну что ж, планка для этого очень невысока в Китае. Совсем необязательно прыгать высоко, но этим он опережает тех, кто пытается вырыть канаву под ней, верно?
   — Значит, люди не имеют здесь права голоса?
   Минг засмеялась:
   — Только на партийных собраниях, и там нужно быть осторожным, когда выражаешь своё мнение.
   — А ты член партии?
   — Да, конечно. Раз в месяц я посещаю партийные собрания. Сижу в конце зала, киваю, когда кивают другие, аплодирую вместе с ними и делаю вид, что внимательно слушаю. Другие, наверно, слушают лучше меня. Быть членом партии — совсем немало, но я стала членом партии потому, что работаю в министерстве. Я нужна им благодаря знанию языка и умению обращаться с компьютером. К тому же министры любят, когда молодые женщины находятся под ними, — добавила она.
   — Ты никогда не сидишь на нём, а?
   — Он предпочитает обычное положение, но у него быстро устают руки, — хихикнула Минг.

* * *

   Райан с удовольствием узнал, что хорошо чистит зубы. Зубной врач посоветовал ему прочищать промежутки между зубов шёлковой нитью, как это делает он, и Райан кивнул, соглашаясь с ним. Впрочем, он никогда в жизни не пользовался шёлковой нитью и не собирался начинать это сейчас. По крайней мере, его не подвергли ничему болезненному, кроме рентгена, перед началом которого, разумеется, на него надели кожаный фартук. В целом это было девяносто минут, оторванных у него от начала рабочего дня. Вернувшись в Овальный кабинет, он нашёл очередное донесение «ЗОРГЕ»,прочитав которое пробормотал еле слышное проклятье. Он поднял телефонную трубку и позвонил Мэри-Пэт в Лэнгли.
   — Они тупые, — заметил Райан.
   — Да, конечно, можно не сомневаться в том, что они не имеют представления о международных финансах. Даже я разбираюсь в этом лучше.
   — Это нужно показать «Торговцу». Включи его в список «ЗОРГЕ», —приказал президент.
   — Только при твоём ежедневном подтверждении этого приказа, — уклончиво ответила заместитель директора ЦРУ. — Может быть, его следует информировать по экономическим проблемам, но не больше?
   — О'кей, пусть пока будет так, — согласился Джек. Но Уинстон все лучше и лучше разбирался в стратегических вопросах и скоро станет хорошим советником по проблемам политики. Джек положил трубку и сказал Эллен Самтер, чтобы она пригласила к нему министра финансов с противоположной стороны улицы.

* * *

   — А что ещё их беспокоит? — спросил Честер.
   — Они обеспокоены тем, что некоторые рабочие и крестьяне не так довольны своей жизнью, как им следовало бы. Ты ведь знаешь о беспорядках в угледобывающем районе.
   — Нет.
   — Там в прошлом году начались волнения среди шахтёров. Пришлось послать туда подразделения Народно-освободительной армии для усмирения недовольных. Несколько сотен шахтёров расстреляли и арестовали три тысячи. — Она пожала плечами, надевая бюстгальтер. — Волнения происходят постоянно, в этом нет ничего нового. Армия наводит порядок в отдалённых районах. Поэтому-то и расходуют столько денег, чтобы можно было положиться на неё. Генералы управляют экономической империей НОА — у них множество фабрик, заводов и тому подобного — и они умеют закрывать крышкой бушующий котёл. Рядовые солдаты — простые рабочие и крестьяне, но все офицеры являются членами партии, и на них можно положиться. По крайней мере, такого мнения придерживается Политбюро. Наверно, это правда, — закончила Минг. Она не замечала, чтобы её министр особенно беспокоился об этом. Власть в КНР определённо растёт из дула винтовок, а все винтовки принадлежат Политбюро. Это упрощало ситуацию, не правда ли?
   Что касается Номури, он только что узнал о вещах, которые раньше даже не приходили ему в голову. Возможно, ему понадобится представить в Лэнгли свой собственный доклад по этому вопросу. Минг, вероятно, знала многое, что не попадало в донесения «Певчей птички», и будет большим упущением с его стороны, если он не сообщит об этом.

* * *

   — Это всё равно что пустить пятилетнего ребёнка в оружейный магазин, — заметил министр финансов. — Эти люди неспособны принимать экономические решения в масштабе города, не говоря уже об огромной стране. Черт возьми, несколько лет назад японцы слабо разбирались в финансах, но у них, по крайней мере, хватило ума обратиться к хорошим учителям.
   — И?
   — И когда эти ребята с разбега столкнутся с каменной стеной, глаза у них будут по-прежнему закрыты. Это очень болезненно, Джек. Их кусают за жопу, а они даже не имеют представления о том, что им угрожает. — «Уинстон обладает талантом смешивать метафоры настолько искусно, что с ним мало кто мог бы сравниться», — подумал Райан.
   — Когда? — спросил «Фехтовальщик».
   — Это зависит от того, сколько компаний последует примеру «Баттерфляй». Ситуация прояснится через несколько дней. Дома мод будут индикатором того, что произойдёт дальше.
   — Ты так считаешь?
   — Это тоже удивило меня, но сейчас наступило время, когда они принимают решения о модах на следующий сезон, и там тратится тонна денег, приятель. К этому надо прибавить игрушки к приближающемуся Рождеству. Марк сказал мне, что в этом бизнесе вращается не меньше семнадцати миллиардов.
   — Проклятье.
   — Да, я тоже не знал, что у оленей Санта-Клауса косые глаза, Джек. По крайней мере, в таком масштабе.
   — Как относительно Тайваня? — спросил Райан.
   — Ты что, смеёшься? Они прыгнули в образовавшуюся пустоту обеими ногами. Думаю, что они заберут четверть, может быть, треть той суммы, которую потеряет КНР. За ними последует Сингапур. И Таиланд. Этот маленький ухаб на дороге даст им огромную возможность компенсировать те потери, которые понесла их экономика несколько лет назад. По сути дела, неприятности, произошедшие с КНР, смогут перестроить всю экономику в Юго-Восточной Азии. Это может означать, что Китай потеряет пятьдесят миллиардов долларов, которые перейдут к другим производителям. Мы начинаем принимать предложения о поставках, Джек. Для наших потребителей это окажется совсем неплохо, и я готов побиться об заклад, что эти страны примут во внимание пример Пекина и немного приоткроют свои двери для наших товаров. Так что наши рабочие тоже выиграют от этого — в любом случае до некоторой степени.
   — А как дела у нас?
   — «Боинг» немного стонет. Они надеялись поставить в Китай свои «три семёрки», но давай подождём и увидим, что произойдёт дальше. Кто-то всё равно купит их. Да, вот ещё…
   — Да? — спросил Джек.
   — Не только американские компании отказываются от китайских заказов. Две крупные итальянские компании и «Сименс» в Германии объявили о том, что они разрывают контракты с китайскими партнёрами, — сказал «Торговец».
   — Это может превратиться в общее движение…
   — Слишком рано говорить об этом, но если бы я оказался на месте этих парней, — Уинстон потряс факсом из ЦРУ, — я задумался бы о том, чтобы как можно быстрее отремонтировать мосты.
   — Они не пойдут на это, Джордж.
   — Тогда их ждёт очень неприятный урок.

Глава 39
Другой вопрос

   — Наш друг не предпринимает никаких действий? — спросил Райли.
   — Пока он продолжает свои сексуальные приключения, — ответил Провалов.
   — Ты поговорил с этими девушками?
   — С двумя сегодня утром. Он щедро оплачивает их услуги, в евро или долларах, и не требует от них ничего «экзотического».
   — Приятно слышать, что у него нормальные вкусы, — проворчал агент ФБР.
   — Теперь у нас множество его фотографий. Мы установили на его машинах электронные следящие устройства, а также поставили «жучок» на клавиатуре компьютера. Это позволит нам определить его шифровальный ключ, когда он включит компьютер в следующий раз.
   — Но пока он не совершил ничего противозаконного, — заметил Райли. Это не было вопросом.
   — Да, пока мы следили за ним, — согласился Олег.
   — Черт побери, значит, он действительно собирался убить Сергея Головко. В это трудно поверить, парень.
   — Поверить действительно трудно, но отрицать это нельзя. И к тому же он делает это по приказу китайцев.
   — Это может привести к началу войны, приятель. Крупное гребаное преступление. — Райли сделал глоток водки.
   — Да, именно так, Миша. Это самое сложное дело, которым мне приходилось заниматься в этом году. — «Это было, — подумал Провалов, — искусное преуменьшение». Он с радостью вернулся бы к расследованию обычных убийств, таких, когда муж убивает жену за то, что она спит с соседом, или наоборот. Такие преступления, какими бы отвратительными они ни были, всё-таки куда проще, чем расследование этого дела.
   — А как он выбирает девушек, Олег? — спросил Райли.
   — Он не звонит по телефону. Похоже, что просто идёт в хороший ресторан с хорошим баром и ждёт, когда рядом появится подходящая добыча.
   — Гм, а что, если подсунуть ему нашу девушку?
   — Что ты хочешь этим сказать?
   — Я хочу сказать, найдём привлекательную девушку, которая зарабатывает этим на жизнь, проинструктируем её, что она должна говорить, и подставим эту девушку рядом с ним как вкусную муху на крючке. Если он соблазнится ею, может быть, она его разговорит.
   — Тебе приходилось когда-нибудь заниматься этим?
   — Однажды мы поймали такого умника в Джерси-Сити три года назад. Он любил хвалиться перед женщинами, какой он крутой, как он убивал других парней и тому подобное. Сейчас отбывает срок в тюрьме Рэуей по обвинению в убийстве. Знаешь, Олег, гораздо больше людей попали в тюрьмы благодаря своему языку, чем ты сумел поймать сам. Поверь мне. По крайней мере, у нас так неплохо получается.
   — Интересно, продолжают ли по-прежнему работать выпускницы Воробьиной школы? — задумчиво произнёс Провалов.

* * *

   …Нечестно поступать так ночью, но никто не говорил, что война отличается справедливостью в ходе военных действий. Полковник Бойл находился на своём командном пункте, руководя действиями авиации 1-й бронетанковой бригады.
   Подразделение было укомплектовано главным образом «Апачами», хотя в его состав входило и несколько «Киова Уорриер», которые играли роль разведчиков для тяжёлых вертолётов. Целью был германский танковый батальон, расположившийся ночевать в походном лагере после дня наступательных действий. Вообще-то они играли роль русского подразделения — это разыгрывался сценарий НАТО, созданный тридцать лет назад, в 1970-х годах. Тогда вертолётные части были укомплектованы первыми «Хьюи Кобрами» — их боеспособность как летающих крепостей была замечена во Вьетнаме. Это было настоящим откровением. В 1972 году на них установили противотанковые управляемые ракеты TOW, и они оказались настоящими убийцами северо-вьетнамских танков, причём это произошло до того, как вертолёты были оборудованы приборами ночного видения. Теперь бронированные вертолёты «Апач» превратили боевые операции в настоящий спорт, и германские танковые подразделения все ещё пытались придумать способ противостоять им. Даже их собственные приборы ночного видения не могли компенсировать то огромное преимущество, которое имели воздушные охотники.