Клэнси Том. Медведь и Дракон

   — Только не в этой администрации, — напомнил им президент Соединённых Штатов. Одним из преимуществ команды Райана, как стало известно средствам массовой информации, являлось то обстоятельство, что многие из них были плутократами, обладавшими немалыми состояниями, а не «рабочими» людьми. Казалось, по мнению средств массовой информации, что деньги появились в руках счастливцев, словно по волшебству… или в результате молчаливой и скрытой преступной деятельности. Но никогда не были заработаны. Самым странным из политических предрассудков было мнение, будто крупные состояния никогда не возникают в результате труда, скорее каким-то другим способом, нигде не засвеченным и всегда подозрительным.
   — Да, Джек, — сказал Уинстон, закончив смеяться. — У нас достаточно денег, так что мы можем позволить себе быть честными. К тому же, черт побери, кому нужно нефтяное месторождение или шахта по добыче золота?
   — Есть ли новые сведения о размерах обоих месторождений?
   Гудли покачал головой.
   — Нет, сэр. Первоначальная информация подтверждается. Оба открытых месторождения огромны. В особенности это относится к нефти, но и золота там много.
   — Добыча золота из этого месторождения может повлиять на состояние рынка драгоценных металлов, — заметил министр финансов. — Все зависит от того, насколько быстро оно появится в продаже. Это может также привести к тому, что нам придётся закрыть шахту в Дакоте.
   — Почему? — спросил Гудли.
   — Если месторождение в России такое богатое, как на это указывают первоначальные данные, русские смогут добывать золото с промышленными затратами, на двадцать пять процентов меньшими, чем у нас, несмотря на климатические условия в Сибири. Сопутствующее снижение мировой цены золота сделает его добычу в Дакоте невыгодной. — Уинстон пожал плечами. — Придётся законсервировать шахту и ждать времени, когда цена на золото поднимется до прежнего уровня. Возможно, после первоначального всплеска добычи наши русские друзья уменьшат производительность, чтобы получать средства от продажи золота более разумным способом. Думаю, что другие производители, главным образом из Южной Африки, встретятся с ними и дадут совет, как эксплуатировать новое месторождение с большей эффективностью. Обычно новички прислушиваются к советам опытных производителей. Например, русские координируют добычу алмазов с компанией «Де Бирс» уже в течение длительного времени, ещё с тех пор, когда Россия называлась Советским Союзом. Бизнес есть бизнес, даже для коммунистов. А вы собираетесь предложить помощь нашим друзьям в Москве? — спросил «Торговец» у «Фехтовальщика».
   Райан покачал головой.
   — Пока не могу. Тогда мне придётся поставить их в известность о том, что мы все знаем. Сергей Николаевич задумается над тем, каким образом нами получена эта информация, и, возможно, догадается о существовании системы прослушивания эфира, а мы стараемся держать это в тайне. — Райан знал, что это скорее всего напрасная трата времени, но у игры есть правила, и все играют в соответствии с этими правилами. Головко, возможно, догадывается о существовании разведывательной системы сбора сигналов, но не знает об этом наверняка. — По-видимому, мне никогда не удастся вытравить из себя дух разведчика, — признался президент. Охрана секретов была одной из тех вещей, которая с такой лёгкостью пришла к нему — слишком легко, часто предупреждал его Арни ван Дамм. Современное демократическое правительство должно быть более открытым. Райан так и не научился ценить эту идею. Это он решал, что следует знать людям и когда им позволят узнать. Он придерживался такой точки зрения даже тогда, когда знал, что не прав, лишь по той причине, что познакомился с механикой правительственной службы при помощи некоего адмирала по имени Джеймс Грир. Трудно избавиться от старых привычек.
   — Я могу связаться с Сэмом Шерманом в «Атлантик Ричфилд», — предложил Уинстон. — Если он расскажет мне о месторождении, тогда это станет открытой информацией или, по крайней мере, достаточно открытой.
   — Ему можно доверять?
   Уинстон кивнул.
   — Сэм играет по правилам. Мы не можем просить его обманывать свой совет директоров, но он знает, как салютовать флагу.
   — Хорошо, Джордж, но пусть это будет сдержанный запрос.
   — Да, сэр, господин президент, так точно, сэр.
   — Черт побери, Джордж!
   — Скажи, Джек, когда ты научишься хоть немного отдыхать от своей гребаной работы? — спросил министр финансов у президента Соединённых Штатов.
   — В тот день, когда я покину этот проклятый музей и снова стану свободным человеком, — покорно кивнул Райан. Уинстон прав. Он должен научиться сохранять спокойствие даже в президентском кабинете. Нервное состояние не приносило пользы ему, но в особенности ничуть не помогало стране. Это также упрощало задачу людей, подобных министру финансов, крутить ему хвост, а Джордж Уинстон как раз и был человеком, наслаждающимся любой такой возможностью… Может быть, потому, что это, в конце концов, снимало напряжение у Райана. — Джордж, а почему ты думаешь, что мне нужно отдыхать во время этой работы?
   — Да потому, Джек, что ты находишься здесь для того, чтобы эффективно действовать, а постоянное нервное напряжение не делает тебя более эффективным. Успокойся, приятель, и может быть, некоторые аспекты работы даже начнут тебе нравиться.
   — Какие именно?
   — Проклятье, — пробормотал Уинстон, затем пожал плечами и кивнул в сторону комнаты, где сидели секретарши. — Там у тебя много привлекательных молодых практиканток.
   — Здесь было уже достаточно адюльтеров, — с раздражением заметил Райан. Затем ему удалось расслабиться и даже улыбнуться. — Кроме того, у меня жена-хирург. Сделай я эту маленькую ошибку — и могу проснуться однажды утром без чего-то важного.
   — Действительно, полагаю, что для страны будет плохо, если президенту отрежут член, а? Избиратели, пожалуй, перестанут нас уважать. — Уинстон встал. — Мне нужно вернуться к себе и посмотреть на кое-какие экономические модели.
   — Экономика выглядит хорошо? — спросил президент Соединённых Штатов.
   — Мы с Марком Гантом не жалуемся. Надеюсь, что председатель Федерального резервного банка не будет менять процентную ставку, но мне кажется, что он не собирается делать этого. Низкая инфляция, и я не заметил давления, направленного на её повышение.
   — Бен?
   Гудли перелистал свои заметки, словно забыл сказать что-то.
   — Ах да. Вы не поверите, но Ватикан назначил папского нунция в КНР.
   — Вот как? Что это значит? — спросил Уинстон, остановившись на полпути к двери.
   — Нунций — это фактически посол. Часто забывают, что Ватикан представляет собой государство со всеми обычными признаками государственности. Это включает право дипломатического представительства. Нунций и является таким послом, а также разведчиком, — добавил Райан.
   — Неужели? — удивился Уинстон.
   — Джордж, у Ватикана самая древняя разведывательная служба в мире. Возникла много веков назад. Да, нунций собирает информацию и отправляет её домой, потому что люди говорят с ним — кому раскрыть свою душу, как не священнику? Они настолько успешно собирают информацию, что мы время от времени делали безуспешные попытки проникнуть в их шифрованные донесения. Ещё в тридцатых годах старший криптограф Государственного департамента был вынужден уйти в отставку, — сообщил Райан министру финансов, словно возвращаясь к своей профессии учителя истории.
   — Мы по-прежнему занимаемся этим? — Уинстон адресовал вопрос Гудли, президентскому советнику по национальной безопасности. Гудли посмотрел на Райана, который кивнул.
   — Да, сэр. Форт Мид все ещё читает их донесения. Шифр Ватикана немного старомоден, и поэтому мы можем преодолевать его просто силой.
   — А наши шифры?
   — Сейчас мы пользуемся стандартом под названием «Чечётка». Он полностью произволен и потому теоретически нераскрываем — если только кто-то не допустит небрежности и не использует его повторно, но при шестистах сорока семи миллионах транспозиций на ежедневной дискете CD-ROM это очень маловероятно.
   — А как относительно телефонной связи?
   — STU? — спросил Гудли, увидев кивок президента. — Секретный телефонный аппарат, компьютеризованный, с шифровальным ключом, созданным на компьютере с использованием 256 бит. В эту систему можно проникнуть, но для этого понадобится компьютер, соответствующий алгоритм и по меньшей мере две недели работы. При этом чем короче разговор, тем труднее раскрыть шифр, а не наоборот. Учёные в Форт Мид сейчас пробуют использовать уравнения квантовой физики, для того чтобы найти способ взлома шифров, и они, по-видимому, добились определённых успехов, но если вам нужно более подробное объяснение, то спрашивайте кого-нибудь другого. Когда мне пытались рассказать об этом методе, я даже не притворялся, что слушаю, — признался Гудли. — Это настолько сложно, что мне не удалось проникнуть через поверхностную плёнку и заглянуть внутрь.
   — Да, привлеки своего друга Ганта, — предложил Райан. — Похоже, что он здорово разбирается в компьютерах. Между прочим, расскажи ему об этих событиях в России. Не исключено, что он сможет создать модель последствий, которые будет иметь для экономики страны открытие этих двух месторождений.
   — Если только там все станут играть по правилам, — предостерёг Уинстон. — Если они поддадутся коррупции, которая опустошала их экономику в течение последних нескольких лет, то нетрудно предсказать, что все сведётся к нулю.

* * *

   — Мы не можем допустить, чтобы это повторилось, товарищ президент, — сказал Сергей Николаевич, сидя за ополовиненным стаканом водки. Она по-прежнему оставалась лучшей в мире и была единственным российским продуктом, которым страна могла похвастаться. От этой мысли он сердито нахмурился, вспомнив, чем стала теперь Россия.
   — Что вы предлагаете, Сергей Николаевич?
   — Товарищ президент, эти два открытия являются для нас небесным даром. Если мы используем их должным образом, мы сможем преобразить нашу страну — или, по крайней мере, заложить надёжное основание для этого. Поступления в конвертируемой валюте будут колоссальными, и появится возможность использовать эти деньги для перестройки такого объёма инфраструктуры, что изменится вся наша экономика. Если, конечно, — он поднял палец, словно предупреждая, — мы не позволим нескольким ворюгам украсть деньги и положить их на свои счета в Женеве или Лихтенштейне. Там они не принесут нам никакой пользы, товарищ президент.
   Головко умолчал о том, что несколько высокопоставленных чиновников всё-таки извлекут немалую выгоду из этого процесса. Он даже не сказал, что сам будет одним из них так же, как и президент. Слишком трудно ожидать от людей, чтобы они не воспользовались такой благоприятной возможностью. «Честность является добродетелью, которую легче всего найти у тех, кто может позволить себе это, и пусть пресса убирается ко всем чертям», — подумал профессиональный разведчик. Что полезного сделали журналюги для его страны или для какой-нибудь другой? В лучшем случае они выносили на свет божий честную работу одних и нечестную — других. Сами же настоящей работой почти не занимались, и к тому же их так же легко подкупить, как и всех прочих.
   — И кто же получит концессию на разработку этих месторождений? — спросил президент России.
   — Право на эксплуатацию нефтяного месторождения получит наша собственная компания, которая и нашла его, а также американская компания, «Атлантик Рич-филд».
   В любом случае у них больше опыта добычи нефти в таких климатических условиях, а нашим людям придётся научиться многому. Я бы предложил выплатить им гонорар за оказанные услуги — щедрый гонорар, но не участие в прибылях от разработки нефтяного месторождения. Заключённый ранее контракт по разведке нефти был составлен именно таким образом — очень щедрый по денежным выплатам, но в нём не было предусмотрено участие в каких-либо прибылях от эксплуатации месторождений, если их удастся обнаружить.
   — А как относительно месторождения золота?
   — Там ещё проще. Иностранцы не принимали участия в разведывательных работах. Некий Гоголь получит, конечно, долю от прибыли, но он уже стар, и у него нет наследников. К тому же он, судя по всему, человек с малыми потребностями. Хороший дом с отоплением и новое охотничье ружьё полностью удовлетворят его, если судить по поступившим к нам отчётам геологической экспедиции.
   — А какова ценность этого месторождения?
   — Никак не меньше семидесяти миллиардов. Все, что нам потребуется, это закупка специального оборудования. Самое лучшее может поставить нам американская компания «Катерпиллер».
   — А это необходимо, Сергей?
   — Товарищ президент, американцы наши друзья — в определённом смысле, — и будет совсем неплохо сохранить хорошие отношения с их президентом. К тому же их тяжёлое оборудование — лучшее в мире.
   — Лучше, чем у японцев?
   — Для этих целей — да, лучше, хотя и немного более дорогое, — ответил Головко. Он думал о том, что, по сути дела, все люди одинаковы и, несмотря на образование, полученное им в молодости, в каждом человеке скрывается капиталист, ищущий способы уменьшить расходы и увеличить прибыль, часто забывая при этом о более важных проблемах.
   — А кому понадобятся деньги?
   Редкий смешок в этом кабинете.
   — Товарищ президент, деньги нужны всем. Если смотреть на этот вопрос с практической точки зрения, первыми будут военные.
   — Да, конечно, — ответил российский президент, смирившийся с неизбежностью. — Они всегда требуют денег. Между прочим, есть какие-нибудь новости о покушении на ваш автомобиль? — спросил он, просматривая документы.
   Головко покачал головой.
   — Милиция не достигла особого прогресса. В настоящее время считают, что истинной целью был этот Авсеенко, а появление моего автомобиля рядом с ним явилось простой случайностью. Но милиция продолжает расследование.
   — Держите меня в курсе дела, ладно?
   — Конечно, товарищ президент.

Глава 5
Заголовки

   Сэм Шерман был одним из людей, с которыми возраст обошёлся плохо, хотя он и сам ничем не противодействовал этому. Большой любитель гольфа, он передвигался от одной лунки к другой на гольф-карте. Шерман весил так много, что ему было трудно пройти больше чем несколько сотен ярдов за весь день. Как это печально для человека, который когда-то в молодости был игроком первой линии защиты в команде «Принстонские тигры» и отлично играл в американский футбол. Ничего не поделаешь, мышцы превращаются в жир, если не использовать их должным образом. Однако чрезмерный вес отнюдь не был препятствием для острого ума Шермана. При выпуске он был пятым в классе, студенты которого не отличались глупостью. Он получил два диплома — по геологии и по деловому администрированию. К этим документам на пергаменте Шерман быстро прибавил степень магистра, полученную в Гарварде, а затем и учёную степень доктора философии ^[9], которую он защитил в университете Техаса. Эта степень тоже имела своей темой геологию, так что Самуил Шерман мог не только говорить с разведчиками недр о геологических породах, но и обсуждать проблемы финансирования с членами совета директоров. Это была одна из причин, по которой акции «Атлантик Ричфилд» котировались на бирже так же высоко, как и акции нефтяных компаний во всем мире.
   Лицо Шермана было испещрено морщинами от лучей низкого солнца и массы песка, несомого ветром, а его живот раздулся от бесчисленных кружек пива, выпитых с рабочими нефтяных вышек во многих забытых богом местах земного шара, плюс от хот-догов и другой дрянной пищи, которую предпочитают люди, занятые такой работой.
   Уинстон был удивлён, что Сэм не курит. Затем он заметил коробку на столе Шермана.
   Сигары. Наверно, высшего сорта. Шерман мог позволить себе курить лучшие сигары, но у него по-прежнему сохранились манеры студента Айви Лиг ^[10], не позволявшие ему курить в присутствии гостя, которому глубокое облако сигарного дыма могло не понравиться.
   Центральная штаб-квартира компании «Атлантик Ричфилд» находилась в другом месте, но, как и большинство крупных корпораций, компания считала, что ей не повредит, если один из её офисов будет располагаться в Вашингтоне, где можно успешнее влиять на членов конгресса, организуя время от времени роскошные приёмы. Личный кабинет Шермана занимал угол верхнего этажа и отличался поразительным убранством, включая огромный бежевый ковёр. Письменный стол был из красного дерева или выдержанного дуба, отполированный до такой степени, что сверкал как стекло, и, наверно, стоил больше, чем жалованье его секретарши за год, а то и два.
   — Ну что, Джордж, как тебе нравится государственная служба?
   — Приятно иногда менять место работы. Здесь я могу играть с вещами, на которые раньше жаловался, — так что, думаю, теперь я отказался от своего права жаловаться.
   — Это крупная жертва, приятель, — с улыбкой ответил Шерман. — Будто ты перешёл на сторону противника, верно?
   — Ну что ж, иногда приходится расплачиваться, Сэм, и участие в формировании политики может стать увлекательным.
   — Не мне жаловаться на то, чем занимаетесь вы у себя в верхах. Похоже, что экономике нравится такая политика. Как бы то ни было… — Шерман выпрямился в своём комфортабельном кресле. Настал момент сменить тему разговора. Время Шермана тоже высоко ценилось, и он хотел, чтобы его гость понял это. — Ты пришёл сюда не для обмена любезностями. Что я могу сделать для вас, господин министр?
   — Россия.
   Выражение глаз Шермана чуть изменилось, словно последняя карта легла на стол при игре в покер на высокие ставки.
   — Что ты имеешь в виду?
   — Твоя экспедиция, собранная из лучших геологоразведчиков, работала с русскими… им удалось обнаружить что-нибудь интересное?
   — Джордж, ты затрагиваешь крайне чувствительную тему. Если бы ты по-прежнему возглавлял «Колумбус», это означало бы информацию, полученную от хорошо осведомлённого человека. Ты знаешь, черт побери, я не имею права покупать акции собственной компании на основе этой информации.
   — Это означает, что тебе хотелось бы поступить таким образом? — улыбнулся «Торговец».
   — Ну ладно, это скоро всё равно станет достоянием общественности. Да, Джордж. Похоже, что мы нашли самое большое месторождение нефти в мире, больше, чем в Персидском заливе, больше чем в Мексике, намного больше месторождений нефти в Прудхоу Бей и Западной Канаде, взятых вместе. Я имею в виду огромное месторождение, миллиарды и миллиарды баррелей того, что является, по-видимому, самой лучшей светлой нефтью, которая пока лежит в Сибири и ждёт, когда мы начнём выкачивать её из тундры. Это месторождение, которое измеряется не просто баррелями, а годами добычи.
   — Больше, чем в Персидском заливе?
   Шерман кивнул.
   — Примерно на сорок процентов, и это очень осторожная оценка. Единственная трудность заключается в том, где оно находится. Будет чертовски трудно вывезти оттуда сырую нефть — по крайней мере, сначала. Речь идёт о строительстве нефтепровода — одно это обойдётся в двадцать миллиардов. Аляска по сравнению с этим будет выглядеть проектом для ребят из детского сада, но все окупится.
   — А что получите вы? — спросил министр финансов.
   Шерман нахмурился при этом вопросе.
   — Сейчас мы ведём переговоры. Судя по всему, русские хотят заплатить нам только консультационный гонорар, примерно миллиард долларов в год. Правда, сейчас они говорят о значительно меньшей сумме, но ты ведь знаешь, как проходит торговля на этом этапе, верно? У них речь идёт о двухстах миллионах в год, но на самом деле они имеют в виду миллиард ежегодно, в течение периода от семи до десяти лет, так мне кажется. Это совсем неплохо за выполнение той работы, которую мы сделаем за такие деньги, но я хочу минимум пять процентов от получаемых доходов при эксплуатации месторождения, и это не такая уж безрассудная просьба с нашей стороны. У русских отличные геологи, но никто в мире не может разнюхать нефть подо льдом, как это делают мои люди, и русским придётся научиться, как эксплуатировать такое месторождение. Мы были там и знаем, как делается это в таком климате и такой непроходимой местности. Никто не знает этого лучше нас, даже парни из «Бритиш Петролеум». Это наш козырь, и они не смогут перебить его. Русские могут справиться с работой и без нас, но с нашей помощью они заработают колоссальные деньги, и намного быстрее. Они знают это, и мы знаем, что они знают. Так что сейчас мои юристы говорят с их юристами — вообще-то они поручили переговоры дипломатам, — усмехнулся Шерман. — Которые всё равно глупее моих юристов.
   Уинстон кивнул. Техас готовит больше частнопрактикующих хороших адвокатов, чем большинство американских штатов. Это объясняется тем, что там якобы убивают больше людей, чем воруют лошадей. А нефтяная промышленность платит лучше всех, и потому в Техасе, как и во всех других местах, талант тянется туда, где больше денег.
   — Когда это будет предано огласке?
   — Русские пытаются хранить это в тайне. Мы узнали от наших юристов, что они обеспокоены тем, как приступить к эксплуатации месторождения — точнее, кого не допустить к ней, понимаешь, их мафию или что-то подобное. Там существует серьёзная проблема с коррупцией, и я могу посочувствовать им.
   Уинстон знал, что на остальное можно не обращать внимания. Нефтяная промышленность действует во всем мире. Для таких компаний, как «Атлантик Ричфилд» Сэма Шермана, проблемы коррупции в малом масштабе (десять миллионов долларов или меньше) или даже в чудовищном масштабе (десять миллиардов долларов или больше) были обычным явлением, и правительство Соединённых Штатов не заглядывало в них особенно глубоко. Несмотря на то что существовали федеральные статусы, определяющие поведение американских компаний за границей, многие из этих законов на деле применялись избирательно, и этот случай был всего лишь одним примером. Даже в Вашингтоне бизнес оставался бизнесом.
   — И по этой причине они пытаются сохранить в тайне открытие месторождения до тех пор, пока не примут соответствующие меры, — закончил Шерман.
   — До тебя доходили ещё какие-нибудь слухи?
   — Что ты имеешь в виду? — ответил Шерман вопросом на вопрос.
   — Слухи о других крупных геологических находках? — объяснил Уинстон.
   — Нет, я не проявляю такой жадности в своих стремлениях. Джордж, я, наверно, недостаточно ясно объяснил тебе, насколько огромно это нефтяное месторождение. Оно…
   — Успокойся, Сэм, я умею складывать и вычитать не хуже других, — заверил хозяина министр финансов.
   — Что-то, о чём мне следует знать? — спросил Шерман и заметил, как заколебался Уинстон. — А как насчёт взаимности, Джордж? Я ведь честно рассказал тебе, о чём ты спрашивал, правда?
   — Золото, — объяснил Уинстон.
   — Сколько?
   — Им неизвестен точный объём месторождения. По крайней мере, не уступает Южной Африке. Может быть, больше.
   — Вот как? Ну что ж, это не относится к области моих интересов, но, похоже, нашим русским друзьям наконец-то повезло. Я рад за них, — заметил Шерман.
   — Они нравятся тебе?
   — Между прочим, нравятся. Они очень похожи на техасцев. Русские могут быть надёжными друзьями и грозными врагами. Они умеют принимать гостей и, боже мой, как пьют! Слава богу, им повезло. Последнее время их преследовали одни неудачи. Эти открытия означают, что их экономика начнёт наконец быстро развиваться. Я ожидаю теперь из России только хороших новостей, особенно если им удастся справиться с коррупцией и удержать полученные деньги внутри страны. Там они принесут им пользу вместо того, чтобы оказаться в компьютере какого-нибудь швейцарского банка. Эта новая мафия, возникшая в России, хитра и жестока… и даже ужасна. Недавно она прикончила одного парня, которого я знал в России.
   — Неужели? Кого именно, Сэм?
   — Мы звали его Гриша. Он умел развлекать богатых людей, приезжавших в Москву, мог обеспечить их чем угодно. Если у тебя специальные интересы, то знать его имя было совсем неплохо, — признался Шерман. Уинстон запомнил полученную информацию для дальнейшего исследования.
   — Его убили?
   Шерман кивнул.
   — Да, разнесли на части выстрелом из базуки, причём прямо на улице — об этом передавала CNN, помнишь? — Телевизионная служба новостей рассматривала это как жестокое преступление, не придавая ему особого значения, разве что подчеркнула зверский характер. Новость о взрыве «Мерседеса» в центре Москвы прошла и была забыта на другой день.
   Джордж Уинстон смутно припомнил это и отложил в сторону.
   — Ты часто летал в Москву?
   — Не так уж часто, в этом году дважды. Обычный беспосадочный прыжок на моем «Гольфстриме-V» из аэропорта Рейгана или Далласа-Форт-Уэрта. Продолжительный перелёт, зато без посадок. Нет, я ещё не видел новое нефтяное месторождение. Думаю слетать туда через несколько месяцев, но сначала выберу приличную погоду. Ты не представляешь себе, что такое холод, пока не побываешь зимой так далеко на севере. Дело в том, что в это время года там царит ночь, так что лучше подождать, когда наступит лето. Но мне придётся оставить дома свои клюшки для гольфа. В той части света совсем негде играть, понимаешь, Джордж?