— Убийцы городов? — спросил Райан.
   — Совершенно верно. Мы не можем противостоять им, и у нас в любом случае не осталось противоракетной обороны. Взрыватель на боеголовках установлен на взрыв при сближении с целью плюс или минус тысяча метров. Таким образом, ракета уничтожит город, но на большее она неспособна.
   — Нам известно, на какие города они нацелены? — спросил Джексон.
   Мур сразу кивнул:
   — Да. Эти ракеты весьма примитивны, и шахты ориентированы на свои цели, потому что сами ракеты не могут маневрировать в полёте. Две ракеты нацелены на Вашингтон. Остальные — на Лос-Анджелес, Сан-Франциско и Чикаго. А также на Москву, Киев, Санкт-Петербург. Эти ракеты остались от Плохих Старых Дней, и они не подвергались никакой модификации.
   — У нас есть возможность уничтожить их в пусковых шахтах? — спросил Джексон.
   — Полагаю, мы могли бы провести операцию, при которой истребители или бомбардировщики нанесут удар по шахтам крылатыми ракетами, — согласился Мур. — Но тогда нам придётся доставить бомбы сначала в Шантару, и даже тогда это будет продолжительный перелёт для F-117.
   — А как относительно В-2 с аэродрома на Гуаме? — спросил Джексон.
   — Я не уверен, что они могут нести соответствующее оружие. Мне придётся проверить.
   — Джек, нам следует подумать об этом, о'кей?
   — Слышу тебя, Робби. Генерал, поручите кому-нибудь выяснить это, о'кей?
   — Слушаюсь, сэр.
* * *
   — Геннадий Иосифович! — воскликнул генерал Диггз, войдя в комнату со столом, устланным картами.
   — Марион Иванович! — Русский подошёл к американцу и пожал ему руку, затем обнял его. Он даже поцеловал своего гостя по русскому обычаю, и Диггз содрогнулся от поцелуя — по американскому обычаю. — Вводите!
   Диггз подождал десять секунд:
   — Вынимайте! — Русский и американский генералы рассмеялись шутке, понятной только им одним.
   — Черепаший бордель все ещё на месте?
   — Последний раз, когда я смотрел, все ещё был. — Затем Диггзу пришлось объяснить смысл шутки остальным: — В Форт-Ирвине мы собрали всех пустынных черепашек в одном месте, чтобы их не раздавили гусеницы танков и чтобы вдобавок поддразнить любителей природы — мы называем их «обнимающие деревья». Полагаю, они все ещё в том месте, куда мы их сложили, и занимаются тем, что делают маленьких черепашек. Но эти черепахи занимаются делом так медленно, что засыпают во время совокупления.
   — Я рассказывал эту историю своим людям много раз. — Затем шутливое выражение исчезло с лица русского генерала. — Я рад, что ты здесь. Был бы ещё счастливее, если бы видел твою дивизию.
   — Неужели все так плохо?
   — Да уж хорошим не назовёшь. Пошли. — Они подошли к большой карте, прикреплённой к стене. — Вот их расположение тридцать минут назад.
   — Как ты следишь за ними?
   — Теперь у нас летают над расположением китайских войск ваши невидимые «Тёмные звезды», а мой молодой капитан с разведывательным подразделением следит за ними на земле.
   — Так далеко… — сказал Диггз. Позади них стоял полковник Мастертон. — Дьюк? — Затем американский генерал посмотрел на своего русского друга. — Это полковник Мастертон, начальник моего оперативного управления. До этого он командовал батальоном в Десятой кавалерийской дивизии.
   — Солдаты буйволов, верно?
   — Да, сэр, — подтвердил Мастертон, но его глаза не отрывались от карты. — Честолюбивые мерзавцы, правда?
   — Их первая цель находится вот здесь, — сказал полковник Алиев, поднимая указку. — Это золотая шахта Гоголя.
   — Ну что ж, если вы собираетесь украсть что-то, то почему бы не начать с золотой шахты? — задал риторический вопрос Диггз. — Что у тебя есть, чтобы остановить их?
   — Вот здесь у нас 265-я мотострелковая дивизия, — показал Алиев.
   — Она полностью укомплектована?
   — Не совсем, но мы усиленно готовим её. К нам подходят ещё четыре мотострелковые дивизии. Первая из них прибывает в Читу уже завтра в полдень. — Голос Алиева звучал чуть оптимистичнее, чем этого требовала ситуация. Он не хотел показаться слабым перед американцами.
   — Им предстоит пройти ещё довольно много, — заметил Мастертон, глядя на своего генерала.
   — Какой у тебя план, Геннадий?
   — Я хочу перебросить четыре наши дивизии на север, где они соединятся с 265-й, и остановить там китайцев. Затем, может быть, мы воспользуемся вашими силами, чтобы продвинуться вот здесь на восток и отрезать их.
    Теперь честолюбие проявляют не китайцы,— подумали одновременно Диггз и Мастертон. Передвинуть Первую пехотную дивизию (механизированную) из Форт-Райли, Канзас, в Форт-Карсон, Колорадо, пришлось бы на такое же расстояние, но там они двигались бы по ровной местности и не встречая противника. Здесь для осуществления такой задачи им придётся пересечь множество холмов и встретить серьёзное сопротивление. Эти факторы значительно меняют ситуацию,— решили американские офицеры.
   — У вас ещё не было серьёзного контакта с китайцами? — спросил полковник Мастертон.
   Бондаренко покачал головой:
   — Нет, я держу свои механизированные войска далеко от них. Китайцы продвигаются, не встречая сопротивления.
   — Вы хотите усыпить их, дать им возможность утратить бдительность?
   — Да, будет гораздо лучше, если они станут чувствовать себя излишне уверенными.
   Американский полковник кивнул. Это разумное решение. Как всегда, война была психологической игрой не в меньшей степени, чем физической.
   — Если мы сойдём с поездов в Чите, нам всё равно придётся пройти немалое расстояние до того места, где вы хотите разместить нас, генерал.
   — Как у вас дела с горючим? — спросил полковник Дуглас.
   — Вот об этом вам не придётся беспокоиться, — ответил полковник Алиев. — Его у нас в избытке. Синие точки на карте — это запасы горючего. Оно такое же, как ваше дизельное номер два.
   — И сколько у вас такого горючего?
   — В каждом хранилище миллиард двести пятьдесят миллионов литров.
   — Черт возьми! — воскликнул Дуглас. — Неужели так много?
   Алиев объяснил:
   — Хранилища горючего были созданы для большой подвижной группы войск в случае пограничного конфликта. Это делалось во время Никиты Сергеевича Хрущёва. Это гигантские бетонные и стальные хранилища, все под землёй, надёжно укрытые.
   — Немудрёно, — заметил Митч Тернер. — Я ни разу не слышал о них.
   — Значит, мы сумели обмануть ваши спутники, верно? — Это понравилось русскому. — В каждом хранилище находится двадцать механиков, с мощными электрическими насосами.
   — Мне нравится их расположение, — сказал Мастер-тон. — А это что за подразделение?
   — Это «Боярин», наша резервная танковая часть. Её обслуживают недавно призванные резервисты. Танки находятся в скрытом бункере. По количеству они почти равны танковой дивизии. Правда, это машины предыдущего поколения — Т-55 и Т-62, но они в полном порядке. Мы держим эту дивизию в резерве, — сказал Алиев.
   Начальник американского оперативного управления удивлённо поднял брови. Может быть, русские и уступают китайцам в численном отношении, но они совсем не такие глупые. Дивизия «Боярин» находится в особенно удачном месте… если Иван сможет использовать её должным образом. Их генеральный оперативный замысел выглядел хорошо — теоретически. Однако многие полководцы могли разработать хорошие замыслы. Проблема заключалась в их осуществлении. Способны ли русские осуществить свои планы на практике? Русские военные теоретики были среди лучших в мире — они были настолько хороши, что армия Соединённых Штатов постоянно заимствовала их идеи. Но вопрос заключался в том, что американская армия могла использовать их замыслы на реальном поле битвы, а русские не могли.
   — Как относятся к этой войне ваши солдаты? — спросил Мастертон.
   — Русские солдаты умеют сражаться, — заверил Алиев своего американского коллегу.
   — Что вы, полковник, я не сомневаюсь в их мужестве, — успокоил Дьюк полковника Алиева. — Какое у них настроение, например?
   Ответить на этот вопрос взялся Бондаренко:
   — Вчера я говорил с одним из моих молодых офицеров из числа тех, кто защищал границу. Его фамилия Команов. Он был вне себя от ярости, что мы не смогли обеспечить его артиллерийской поддержкой, когда он оборонялся от китайцев. И мне стало стыдно, — признался генерал своим гостям. — Мои солдаты готовы сражаться. Но у них не хватает должной подготовки. Ведь я приехал сюда всего несколько месяцев назад, и введённые мной перемены только сейчас начали сказываться. Но вы увидите, что русский солдат всегда вёл себя мужественно на поле боя, и то же самое будет сейчас — если мы не подведём его.
   Мастертон не взглянул на своего босса. Диггз хорошо отзывался об этом русском генерале, а Диггз был одновременно отличным знатоком оперативного искусства и умел разбираться в людях. Но русский генерал только что признался, что его люди не были должным образом подготовлены. Хорошая новость заключалась в том, что на поле боя люди быстро овладевают солдатской профессией. Плохая новость состояла в том, что поле боя является самым жестоким дарвинистским испытанием на планете. Некоторые быстро учатся, но другие погибают в процессе обучения. А сейчас у русских не было так много людей, чтобы они могли позволить себе терять их в бою. Это был не 1941 год, и они сражались, не имея возможности опереться на базу, состоящую из половины их населения.
   — Вы хотите, чтобы мы двигались сюда как можно быстрее, после того как поезда с нашими людьми прибудут в Читу? — спросил Тони Уэлш. Он был начальником штаба дивизии.
   — Да, — подтвердил Алиев.
   — Тогда мне хотелось бы посмотреть на оборудование. Как относительно топлива для наших вертушек?
   — Наши базы ВВС имеют топливные хранилища, такие же, как хранилища для дизельного топлива, — ответил Алиев. — Вы используете слово «инфраструктура»? Это то, что у нас в изобилии. Когда они прибудут?
   — Военно-воздушные силы все ещё занимаются этим. Они пришлют сюда нашу авиационную бригаду. Первыми прилетят «Апачи». Дик Бойл жуёт удила от нетерпения.
   — Мы будем рады увидеть ваши штурмовые вертолёты. У нас их слишком мало, и наши ВВС снабжают нас штурмовыми вертолётами слишком медленно.
   — Дьюк, — сказал Диггз, — свяжись с ВВС. Нам нужны вертолёты прямо чертовски сейчас, чтобы мы могли облететь местность и увидеть всё, что нам нужно.
   — Понял, — ответил Мастертон.
   — Позвольте мне заняться установкой спутникового радио, — сказал подполковник Гарвей и пошёл к выходу.
* * *
   «Ингрид Бергман» летела сейчас на юг. Генералу Уолласу хотелось получить представление о логистике китайской армии и о том, как поступает снабжение на передний край. Китайская Народная Республика во многом напоминала Америку конца предыдущего столетия. Грузы перемещались главным образом железнодорожным транспортом. В Китае не было крупных шоссейных дорог, как это понимали американцы, зато множество железных дорог. Они функционировали весьма эффективно, когда требовалось перевезти большое количество грузов на средние или большие расстояния, зато они не были гибкими. Кроме того, железные дороги трудно ремонтировать — особенно мосты, — но сложнее всего обстояло дело с туннелями. Вот это и высматривали его люди как возможные цели. Проблема заключалась в том, что у них почти не было бомб. Его атакующие средства — в данный момент это были F-15E «Страйк игл» — прилетели на фронт без бомб под крыльями, и у него едва хватало ракет «воздух-земля» для нанесения единичных ударов. Ситуация напоминала вечеринку, на которой рекламировали танцы, но оказалось, что нет девушек. Музыка была хорошей, и фруктовый пунш высокого качества, но не хватало самого главного. С другой стороны, экипажам его F-15E такая ситуация нравилась. Поскольку не было бомб, они могли играть в воздушный бой, а пилоты предпочитают сбивать вражеские истребители, а не сбрасывать бомбы на пехоту. Это объяснялось территорией. Единственное, чем с удовольствием занимались его люди, это разносили в пух и прах китайские военно-воздушные силы. На их счёту уже было более семидесяти сбитых китайских истребителей, причём американцы не потеряли ни одного самолёта. Преимущество Е-ЗВ АВАКСов было настолько решающим, что противник мог с таким же успехом посылать в бой «Фоккеры» Первой мировой войны, да и русские быстро осваивали поддержку Е-ЗВ. Их истребители имели отличные аэродинамические данные, им всего лишь не хватало ног. Русские никогда не производили истребителей с запасом топлива больше чем на час лётного времени. К тому же они так и не освоили дозаправку в воздухе, как это делали американцы [81]. Таким образом, русские истребители «МиГ» и «Сухой» поднимались в небо, получали вектор от АВАКСов и принимали участие в одном воздушном бою, после чего им приходилось возвращаться на базу за горючим. Половину сбитых китайских истребителей американские «Иглы» могли отнести за счёт того, что китайские истребители тоже были вынуждены прерывать воздушный бой и возвращаться на базу для заправки. Это было несправедливо, но генерал Уоллас, подобно всем пилотам истребительных военно-воздушных сил, ничуть не беспокоился о справедливости в воздушном бою.
   Но до сих пор Уоллас вёл оборонительную войну. Он успешно защищал русское воздушное пространство. Он не уничтожал китайские цели и даже не мог атаковать наземные китайские войска в Сибири. Таким образом, его истребители вели отличную победоносную войну, но не добивались практически никаких важных успехов. Чтобы решить эту проблему, он поднял трубку своего спутникового телефона, соединяющего с Америкой.
   — У нас нет бомб, генерал, — сообщил он Микки Муру.
   — Видишь ли, твои друзья воздушные скауты пытаются найти средства для транспортировки, а Мэри Диггз требует транспортные самолёты для перевозки своей бригады вертушек туда, где они ему нужны.
   — Сэр, все очень просто. Если вы хотите, чтобы мы разбомбили китайские цели, нам нужны бомбы. Надеюсь, я говорю не слишком быстро, — добавил Уоллас.
   — Успокойся, Гас, — предостерёг его Мур.
   — Дело в том, сэр, может быть, в Вашингтоне другой взгляд на вещи, но там, где я нахожусь в данную минуту, мне поручено выполнять операции, но у меня нет инструментов для их осуществления. Таким образом, вы, парни в округе Колумбия, можете или прислать мне инструменты, или дать указание об отмене операций. Вам решать, сэр.
   — Мы занимаемся этим вопросом, — заверил его председатель Объединённого комитета начальников штабов.
* * *
   — Для меня есть приказы? — спросил Манкузо у министра обороны.
   — В данный момент — нет, — сказал Бретано главнокомандующему Тихоокеанским театром.
   — Сэр, вы позволите мне спросить — почему? По телевидению передают, что мы ведём войну с китайцами. Я должен участвовать в ней или нет?
   — Мы рассматриваем политические последствия, — объяснил «Гром».
   — Извините, сэр?
   — Ты слышал меня?
   — Господин министр, всё, что мне известно о политике, заключается в голосовании каждые два года, но я командую множеством серых кораблей, и их называют военными кораблями, а моя страна ведёт войну. — Раздражение в голосе Манкузо было очевидным.
   — Адмирал, когда президент примет решение, как вам поступать, вы узнаете об этом. До этого момента будьте готовы к военным действиям. Это скоро произойдёт. Я только не знаю когда.
   — Слушаюсь, сэр. — Манкузо положил трубку и посмотрел на своих подчинённых. — Политические последствия, — сказал он. — Я не думал, что это похоже на Райана.
   — Сэр, — успокоил его Майк Лар. — Забудьте о «политических» и думайте о «психологических», понимаете? Может быть, министр обороны просто использовал не то слово. Возможно, идея заключается в том, чтобы нанести удар по китайцам, когда это принесёт наибольшую пользу, — потому что мы пытаемся понять ход их мыслей, сэр, понимаете?
   — Вы так считаете?
   — Вспомните, кто у нас вице-президент? Он один из нас, адмирал. Да и президент Райан совсем не пусси, правда?
   — Да… нет, насколько я припоминаю, — произнёс главнокомандующий Тихоокеанским театром военных действий, вспоминая, как он в первый раз встретил Райана и перестрелку на борту «Красного Октября». Нет, Райан не был пусси. — Тогда, по-вашему, о чём он сейчас думает?
   — Китайцы ведут войну на земле — скажем, на земле и в воздухе. В море ничего не происходит. Возможно, они и не ожидают, что что-нибудь случится в море. И всё-таки они выпускают в море корабли, чтобы создать оборонительную линию для континента. Если мы получим приказ нанести удар по этим кораблям, это будет психологическим воздействием. Так что давайте строить планы в этом направлении, вы согласны, сэр? А тем временем мы продолжаем перебрасывать все больше наших сил к этому району.
   — Верно. — Манкузо кивнул и повернулся к карте.
   Тихоокеанский флот почти весь находился к западу от линии смены дат, и китайцы, наверно, не имели представления о том, где находятся его корабли, а Манкузо знал, где находятся китайские. Субмарина «Тусон» расположилась рядом с 406-й, единственной подводной лодкой КНР, несущей баллистические ракеты. На западе она была известна как подводная лодка класса «Ксиа» SSBN, и сотрудники его разведывательного управления никак не могли решить, какое у неё настоящее имя. Однако на парусе китайского ракетоносца красовалась цифра 406, и Манкузо думал о ней именно так. Но для Манкузо все это не имело значения. Первый приказ об открытии огня поступит на «Тусон» — послать этот китайский подводный ракетоносец на дно Тихого океана. Он вспомнил, что у КНР есть ракеты с ядерными боеголовками, и те ракеты, которые находятся в сфере его ответственности, исчезнут, как только Манкузо получит разрешение покончить с ними. Субмарина США «Тусон» вооружена торпедами «Марк 48 ADCAP» [82], и они быстро покончат с этой целью, если, конечно, он прав и президент Райан совсем не пусси.
* * *
   — Итак, как идут наши дела, маршал Луо? — спросил Чанг Хан Сан.
   — Наступление развивается успешно, — тут же ответил министр обороны. — Мы переправились через Амур с минимальными потерями, захватили русские оборонительные позиции за несколько часов и теперь продвигаемся на север.
   — Сопротивление противника?
   — Незначительное. Я бы сказал, ничтожное. Мы начинаем думать о том, что у русских в этом секторе совсем нет вооружённых сил. По сведениям нашей разведки, у русских две механизированные дивизии, но если они находятся там, то они не вошли в соприкосновение с нами. Наши силы стремительно продвигаются вперёд, проходя в день больше тридцати километров. Я полагаю, что мы увидим золотую шахту через семь дней.
   — Мы не понесли никаких потерь? — спросил Киан.
   — Только в воздухе. Американцы развернули свои истребители в Сибири, и, как вы знаете, они умело управляются со своими машинами, особенно с теми, которые летают. Они нанесли потери нашим истребителям, — признал министр обороны.
   — Каковы наши потери?
   — В общей сложности больше сотни. Мы сбили примерно двадцать пять вражеских истребителей, но американцы являются мастерами воздушного боя. К счастью, их самолёты не могут затруднить продвижение наших танков, и, как вам, несомненно, известно, они не нанесли удары по нашей территории.
   — Как вы объясняете это, маршал? — спросил Фанг.
   — Мы не уверены, — ответил Луо, поворачиваясь к главе Министерства государственной безопасности. — Тан?
   — Наши источники не дают нам определённого ответа. Наиболее вероятное объяснение заключается в том, что американцы приняли политическое решение не наносить по нашей территории непосредственные удары, а только защищать своего русского «союзника», формально выполняя свой долг. Полагаю также, что определённую роль играет нежелание американцев нести потери от нашей противовоздушной обороны. И всё-таки главная причина их сдержанности является, несомненно, политической.
   Сидящие вокруг стола закивали головами. Это было действительно наиболее вероятное объяснение сдержанности американцев, и все члены Политбюро понимали, что такое политические соображения.
   — Значит ли это, что они ведут свои действия против нас таким образом, чтобы причинить нам наименьший ущерб? — спросил Тонг Джи. Разумеется, для него было гораздо лучшим именно такое объяснение сдержанности американцев, поскольку Министерству внутренних дел пришлось бы иметь дело с внутренними трудностями, в результате систематических ударов по Китаю.
   — Вспомните, что я говорил раньше, — напомнил Чанг. — Они возобновят деловые отношения с нами после того, как в наших руках окажется новая территория, богатая полезными ископаемыми. Как видите, они уже сейчас предвидят это. Кажется совершенно очевидным, что они будут поддерживать своих русских друзей, но только до определённой степени. Кто ещё эти американцы, как не корыстные торгаши? Президент Райан, кем он был раньше?
   — Раньше он был шпионом ЦРУ, и, по общему мнению, весьма эффективным, — заметил Тан Деши.
   — Нет, — возразил Чанг. — Перед тем как поступить в ЦРУ, он был биржевым маклером, торговал акциями, а после того как покинул ЦРУ, снова стал торговать на бирже. Посмотрите, кого он привлёк в свой кабинет, когда стал президентом: Уинстона, исключительно богатого капиталиста, торговца акциями и игрока на бирже, типичного американского миллиардера. Ещё раз повторяю, что ключом к пониманию этих людей являются деньги. Главное для них — бизнес. У них нет политической идеологии, одно только желание набить карманы. Чтобы добиться этого, они стараются не становиться непримиримыми врагами, а теперь, здесь, с нами, они не хотят слишком разозлить нас. Поверьте мне, я понимаю этих людей.
   — Может быть, — сказал Киан. — Но что, если существуют объективные обстоятельства, которые мешают им предпринимать более активные действия?
   — Тогда почему их Тихоокеанский флот бездействует? Этот флот представляет собой грозную силу, но ничего не предпринимает, верно, Луо?
   — Пока что он бездействует, но мы готовы к любому удару с его стороны, — предостерёг маршал. Он был солдатом, а не моряком, несмотря на то что китайский военно-морской флот подчинялся ему. — Наши патрульные самолёты находятся в воздухе и наблюдают за американскими кораблями. До сих пор мы ничего не заметили. Нам известно, что они не стоят в гаванях, но это все.
   — Их военно-морской флот бездействует. Их наземные силы бездействуют. Они жалят нас своими истребителями, но не больше. Жужжание насекомых. — Чанг отверг эту проблему.
   — Сколько людей недооценивали Америку и этого Райана, а потом горько жалели об этом, — заявил Киан. — Товарищи, я продолжаю утверждать, мы попали в опасную ситуацию. Возможно, мы добьёмся успеха, тогда все хорошо и прекрасно, но излишняя уверенность может привести к катастрофе.
   — А переоценка противника приводит к тому, что вы никогда ничего не добьётесь, — возразил Чанг Хан Сан. — Разве мы достигли бы положения, в котором находимся сейчас, разве наша страна стала бы такой великой благодаря робости? Великий Поход совершали не трусы. — Он обвёл взглядом стол, и никто не осмелился возражать ему.
   — Значит, ситуация в России развивается благоприятно для нас? — спросил Ху у министра обороны.
   — Лучше, чем мы предполагали, — заверил всех маршал Луо.
   — Тогда продолжаем наступление, — решил за всех премьер-министр. Заседание окончилось, и министры разошлись по своим кабинетам.
   — Фанг?
   Младший министр без портфеля обернулся и увидел идущего к нему по коридору Киан Куна.
   — Причина, по которой американцы не предприняли пока решительных действий, заключается в том, что они стараются перебросить войска и снабжение по единственной железной дороге. На это требуется время. Они не сбрасывают на нас бомбы из-за того, что, по-видимому, бомб пока у них нет. И откуда извлёк Чанг эту чепуху относительно американской идеологии?
   — Он хорошо разбирается в международных делах, — ответил Фанг.
   — Хорошо разбирается? Это каким образом? Разве не он обманом убедил японцев начать войну с Америкой? А какой была её цель? Чтобы мы и они могли захватить Сибирь. Далее, разве не он тихой сапой поддерживал Иран и его попытку захватить Саудовское королевство? Зачем? Чтобы далее мы могли использовать мусульман в качестве молота, способного заставить Россию подчиниться — а мы тогда сможем захватить Сибирь. Фанг, он думает только об одном — о Сибири. Он хочет, чтобы над Сибирью развевался наш флаг ещё до того, как он умрёт. Может быть, он хочет, чтобы его прах был захоронен в золотой урне подобно императорам, — прошипел Киан. — Он авантюрист, а такие люди плохо кончают.
   — За исключением тех, которые добиваются успеха, — заметил Фанг.
   — Сколько из них добилось успеха и сколько погибло перед каменной стеной? — резко ответил Киан. — Я утверждаю, что американцы нанесут по нам удар и будут продолжать наносить удары, как только соберут свои силы. Чанг следует своему собственному политическому видению, он не руководствуется фактами, не руководствуется реальностью событий. Он приведёт нашу страну к катастрофе.
   — Неужели американцы такие грозные?
   — Если они не такие грозные и умные, Фанг, то почему Тан тратит столько времени, пытаясь украсть их изобретения? Разве ты не помнишь, что сделала Америка с Японией и Ираном? Они подобны легендарным волшебникам. Луо доложил нам, что они нанесли серьёзный урон нашим военно-воздушным силам. Вспомни, сколько раз он говорил нам о силе и непобедимости наших истребителей? Сколько денег мы потратили на эти удивительные самолёты, а теперь американцы уничтожают их, словно свиней, приготовленных для продажи на рынке! Луо утверждает, что мы сбили двадцать пять американских истребителей. Он говорит о двадцати пяти. Гораздо вероятнее, что нам удалось сбить один или два! Один или два по сравнению с сотней сбитых наших истребителей. Чанг убеждает нас, что американцы не хотят нанести нам слишком большой урон, чтобы потом установить деловые отношения. Да неужели? Что удерживало их от уничтожения японских Вооружённых сил, а затем уничтожения иранских? — Клан перевёл дыхание. — Я боюсь того, что случится с нами.