Клэнси Том. Медведь и Дракон

   — Опять? — проворчала Кэти. Затем она помахала рукой и улыбнулась, но не провожающим, а телевизионным камерам. Закончив с этим, они вошли в самолёт и прошли вперёд, в президентские апартаменты. Там они пристегнулись к креслам под наблюдением сержанта ВВС, который затем сказал пилоту, что он может раскручивать двигатели и выруливать к концу взлётной полосы Ноль-Один-Правой. После этого все было как обычно, величественное ускорение, взлёт большого «Боинга» и подъем на тридцать восемь тысяч футов. Райан не сомневался, что в хвостовой части всем было удобно, потому что худшее кресло этого самолёта было таким же удобным, как лучшее кресло в салоне первого класса любой авиакомпании мира. В общем, это казалось напрасной тратой денег налогоплательщиков, но, насколько было известно президенту, ни один из налогоплательщиков ещё ни разу не жаловался на это достаточно громко.
   Событие, которого он ожидал, произошло после того, как самолёт пролетел над берегом штата Мэн.
   — Господин президент? — послышался женский голос.
   — Слушаю, сержант?
   — Вас вызывают, сэр, по STU. Где вы хотите говорить?
   Райан встал.
   — Наверху.
   Сержант кивнула и показала, куда идти:
   — Сюда, сэр.
   — Кто вызывает меня?
   — Директор ЦРУ.
   Райан решил, что это разумно.
   — Пригласите сюда Государственного секретаря Адлера.
   — Слушаюсь, сэр, — сказала она, когда президент начал подниматься по спиральной лестнице.
   Поднявшись в узел связи, Райан опустился в рабочее кресло, освобождённое для него сержантом ВВС, передавшим ему телефонную трубку.
   — Эд?
   — Да, Джек. Сергей позвонил.
   — Что он сказал?
   — Он считает, что ты правильно поступил, направляясь в Варшаву. Просит о встрече на высшем уровне, тайно, если возможно.
   Адлер сел в кресло рядом с Райаном и услышал слова Головко.
   — Скотт, как ты относишься к полёту в Москву?
   — Мы можем сделать это без лишнего шума? — спросил Государственный секретарь.
   — Наверно.
   — Тогда да. Эд, ты попробовал предложить Головко присоединение России к НАТО?
   — Делать подобные предложения не моя епархия, Скотт, — ответил директор Центрального разведывательного управления.
   — Это верно. Ты считаешь, они согласятся с этим?
   — Шансы три к одному, да.
   — Я тоже так думаю, — согласился Райан. — Головко это понравится.
   — Да, понравится, после того как он преодолеет потрясение, — заметил Адлер с иронией в голосе.
   — О'кей, Эд, передай Сергею, что мы согласны на тайную встречу. Государственный секретарь вылетает в Москву для консультаций. Держи нас в курсе событий.
   — Обязательно.
   — О'кей, конец связи. — Райан положил трубку и повернулся к Адлеру. — Ну?
   — Ну, если они согласятся на это, Китаю будет о чём подумать. — В этом заявлении прозвучала капля надежды.
    Проблема, —подумал Райан, поднявшись с кресла, — заключается в том, что Клингоны думают не совсем так, как мы.

* * *

   «Жучки» заставили всех хихикать. Суворов/Конев подобрал этим вечером ещё одну дорогую проститутку, и её незаурядные театральные способности позволяли ей издавать соответствующие звуки в соответствующие моменты. Может быть, он действительно так хорош в постели,— заметил вслух Провалов, зато все остальные в минивэне прослушивания отнеслись к этому замечанию с нескрываемым скептицизмом. Нет,считали остальные, эта девушка настоящая профессионалка и не позволит себе слишком уж отдаться страсти.Все думали, что это печально, поскольку она была такой прелестной. Зато они знали то, чего не знал их субъект. Эта девушка и была той самой «приманкой», тщательно проинструктированной и в нужный момент подставленной Суворову/Коневу. Наконец страстные звуки стихли, они услышали характерный щелчок американской зажигалки «Зиппо», и наступила тишина, обычная после секса, характерная для удовлетворённого мужчины и (якобы) удовлетворённой женщины.
   — Так какой же работой ты занимаешься, Ваня? — спросил женский голос, демонстрирующий ожидаемый профессиональный интерес дорогой проститутки по отношению к состоятельному мужчине, которого она надеялась развлечь ещё не один раз.
   — Бизнесом, — прозвучал ответ.
   — Каким бизнесом? — снова точно рассчитанный интерес. Хорошие новости, подумал Провалов, заключались в том, что её не нужно обучать. По-видимому, управлять Воробьиной школой было не так уж трудно, решил он. Женщины ведут себя таким образом, руководствуясь инстинктом.
   — Я выполняю специальные задания для специальных людей, — ответил вражеский шпион. За этим откровением последовал женский смех.
   — Я занимаюсь тем же, Ваня.
   — Есть иностранцы, которым нужны особые услуги. При старом режиме меня научили выполнять эти услуги.
   — Значит, ты служил в КГБ? Честное слово? — Волнение в её голосе. У девушки были несомненные способности актрисы.
   — Да, я был одним из многих. Ничего особенно интересного.
   — Для тебя, но не для меня. Я слышала, что в КГБ была школа для таких девушек, как я? Это правда, что КГБ обучал женщин… удовлетворять интересы мужчин?
   На этот раз послышался мужской смех.
   — О да, милая. В КГБ была такая школа. Ты была бы в ней хорошей ученицей.
   Теперь прозвучал кокетливый смех.
   — Такой же хорошей, как сейчас?
   — Нет, не за ту цену, которую берёшь за ночь.
   — Но я стою это?
   — Вполне, — был удовлетворённый ответ.
   — Тебе хотелось бы снова встретиться со мной, Ваня? — действительная надежда или мастерское притворство прозвучали в вопросе.
   — Да, мне очень хотелось бы этого, Мария.
   — Значит, ты выполняешь задания для людей со специальными интересами. Что это за интересы? — Она могла задать такой вопрос, не вызывая подозрения, потому что мужчинам очень нравилось, когда ими восхищались красивые женщины. Это была часть их акта преклонения у этого особенного алтаря, и мужчины всегда поддавались на такую приманку.
   — Похожие на те, которым научили меня, Мария, однако подробности не должны тебя интересовать.
   Разочарование.
   — Мужчины всегда говорят так, — проворчала она. — Почему самые интересные мужчины должны быть такими таинственными?
   — В этом заключается наше очарование, женщина, — объяснил он. — Может быть, ты предпочтёшь, чтобы я сидел за рулём грузовика?
   — У шофёров грузовиков нет таких… мужских достоинств, как у тебя, — ответила она, словно откуда-то ей была известна разница.
   — У мужчины может встать от одного только голоса этой суки, — заметил один из офицеров ФСБ.
   — В этом и заключается замысел, — согласился Провалов. — Почему? Ты считаешь, она берет так много за одну ночь?
   — Настоящий мужчина не должен вообще платить за это.
   — Тебе было хорошо со мной? — послышался голос Суворова/Конева в их наушниках.
   — Ещё немного, и мне самой пришлось бы платить тебе, Ваня, — ответила она с радостью в голосе. Наверно, за этим заявлением последовал поцелуй.
   — Больше никаких вопросов, Мария. Давай пока полежим, — прозвучал голос Олега Григорьевича.
   Она, должно быть, услышала его.
   — Ты знаешь, как заставить мужчину чувствовать себя настоящим мужчиной, — сказал ей шпион/убийца. — Где ты овладела таким искусством?
   — Это естественное искусство женщины, — проворковала она.
   — Может быть, для некоторых женщин. — Затем разговор прекратился, и через десять минут послышался храп.
   — Ну что ж, это было интереснее, чем наше обычное прослушивание, — сказал присутствующим офицер ФСБ.
   — Твои парни проверяют скамейку?
   — Каждый час. — Никто не знал, сколько человек доставляют донесения к месту передачи, и, возможно, не все они были китайцами. Нет, в этой цепи будет крысиная линия, может быть не очень длинная, но достаточная, чтобы обеспечить определённую изоляцию руководителю действий Суворова. Это будет примером хорошего мастерства разведки, и контрразведчики ожидали его. Таким образом, скамейка и место передачи будут проверяться регулярно, и в этом минивэне, где находятся офицеры, ведущие наблюдение, находится сделанный по специальному заказу ключ к коробке с донесением и фотокопировальная установка, чтобы тут же снять копию документа, находящегося внутри. ФСБ также усилило наблюдение за посольством Китая.
   Почти за каждым служащим посольства, выходящим из здания, следовал теперь сотрудник службы наружного наблюдения. Для того чтобы осуществить это, пришлось сократить все остальные контрразведывательные операции в Москве, но эта операция получила приоритет над всеми остальными. Скоро она приобретёт ещё большую важность, но они ещё не знали этого.

* * *

   — Сколько инженерных подразделений имеется в нашем распоряжении? — спросил Бондаренко у Алиева на рассвете в восточно-сибирской тайге.
   — Два полка не заняты работой по строительству дорог, — доложил начальник оперативного отдела.
   — Отлично. Направьте их немедленно на работу по маскировке бункеров, и пусть строят фальшивые бункеры на противоположной стороне холмов. Немедленно, Андрей.
   — Слушаюсь, товарищ генерал. Сейчас же займусь этим.
   — Я люблю рассвет, это самое мирное время дня.
   — Если не считать, что противник обычно использует его для нападения. — Рассвет был общепринятым временем для крупного наступления, потому что тогда у нападающего оставалось все светлое время дня для того, чтобы развивать атаку.
   — Если они предпримут наступление, то это произойдёт вдоль этой долины.
   — Да, это верно.
   — Они нанесут огневой удар по первой оборонительной линии — то есть по тому, что они считают первой оборонительной линией, — предсказал Бондаренко, показывая рукой. Первая оборонительная линия состояла из бункеров, изготовленных из железобетона, и казалось, что эти бункеры выглядят самыми настоящими, однако высовывающиеся из них орудийные стволы были фальшивыми. Инженер, который оборудовал эти фортификации, обладал талантом размещения их на местности, достойным Александра Македонского.
   Бункеры казались удивительно хорошо расположенными, даже слишком хорошо. Их расположили так, что противник мог без особого труда предвидеть, где они находятся, правда, всё-таки замаскировали их мастерски. Внутри этих фальшивых оборонительных сооружений даже находились пиротехнические устройства, так что после нескольких прямых попаданий они взрывались. В результате противник чувствовал, что сумел преодолеть первую линию обороны. Тот, кто придумал это, воистину был гением строительства оборонительных инженерных сооружений.
   Однако настоящей обороной на склонах холмов, обращённых в сторону противника, были крошечные наблюдательные пункты. От них шли глубоко закопанные телефонные линии связи назад, к настоящим бункерам, а в десяти километрах за ними располагались артиллерийские батареи. Некоторые из них были старыми, зато находящиеся на них орудия были пристреляны. Часть батарей оборудована ракетными установками, способными наносить смертоносные удары, как в сороковых годах, — это были знаменитые «катюши», которых так смертельно боялись немцы. Затем проходила линия прямого огня. Первыми были башни закопанных в землю старых немецких танков. Прицелы и снаряды были вполне исправными, экипажи знали, как пользоваться ими, и от танков вели подземные туннели к машинам, которые, по всей вероятности, давали им возможность отступить в тыл после вражеского наступления, когда они расстреляют свой боевой запас. Инженеры, построившие эти линии обороны, теперь, наверно, уже умерли, и генерал Бондаренко надеялся, что их похоронили с честью, как настоящих солдат. Такая оборона не остановит решительное наступление противника — никакая неподвижная линия обороны не сможет сделать этого, — но её огневая мощь заставит противника подумать, что ему следовало бы выбрать другое направление атаки.
   Однако маскировку требовалось обновить, и такую работу можно делать только ночью. Самолёт, летящий вдоль границы на большой высоте с фотокамерами, направленными в сторону российской территории, мог делать снимки далеко в глубь неё, и китайцы располагали, наверно, тысячами хороших фотоснимков плюс фотографий, полученными со своих разведывательных спутников, а также снимков с коммерческих птичек, которых мог нанять кто угодно за деньги…
   — Андрей, пусть наша разведка выяснит, использовали ли китайцы коммерческие спутники для фотографирования нашей территории.
   — Зачем? Разве у них нет своих разведывательных?
   — Мы не знаем, насколько хорошо действуют их разведывательные спутники, но зато нам известно, что новые французские спутники ничем не уступают американским спутникам, которые США запускали до 1975 года, а этого достаточно для большинства разведывательных целей.
   — Будет исполнено, товарищ генерал. — Алиев замолчал. — Вы считаете, что здесь что-то произойдёт?
   Бондаренко молчал, глядя на юг, на другой берег Амура. С вершины холма он мог заглянуть далеко в глубь Китая. Местность там ничем не отличалась от российской территории, но по политическим причинам это была вражеская земля. Хотя население за рекой этнически не отличалось от населения его территории, политические разногласия сделали для него людей, живущих там, предметом беспокойства, даже страха. Он покачал головой.
   — Андрей Петрович, ты выслушивал те же разведывательные донесения, что и я. Меня беспокоит, что их армия проявляла гораздо большую активность в последнее время, чем наша. Они способны атаковать нас, а у нас нет возможности защититься от них. В нашем распоряжении находится всего три не полностью укомплектованные дивизии, и уровень их подготовки оставляет желать лучшего. Нам нужно сделать очень много, прежде чем я почувствую себя уверенно. Укрепление этой линии обороны является самым простым делом, но чтобы окончательно укрепить её, необходимо замаскировать бункеры. Далее, мы будет регулярно посылать танкистов на стрельбище, чтобы дать им возможность тренироваться в стрельбе из танков. Для них это будет несложно, но это не делалось в течение десяти месяцев! Нам нужно так много сделать, Андрей Петрович, так много.
   — Это верно, товарищ генерал, но у нас хорошее начало.
   Бондаренко махнул рукой и проворчал:
   — А-а, хорошее начало будет через год. Мы всего лишь один раз помочились утром, а нам предстоит долгий день, полковник. А теперь полетим на восток и осмотрим следующий сектор.

* * *

   Генерал Пенг Хи-Вонг, командующий 34-й Краснознамённой ударной армией, стоял всего в шестнадцати километрах и смотрел через мощный бинокль на российскую границу. 34-я ударная армия относилась к числу армий группы «А», и в ней насчитывалось восемьдесят тысяч человек. В его распоряжении находилась бронетанковая дивизия, две механизированные дивизии, мотострелковая дивизия и другие части, такие, как отдельная артиллерийская бригада под его непосредственным командованием. Генералу было пятьдесят лет, и он был членом партии с того момента, когда ему исполнилось двадцать. Всю свою жизнь он был профессиональным солдатом и последние десять лет работал с нескрываемым удовольствием. С того времени, когда он был полковником и командовал бронетанковым полком, он непрерывно готовил свои войска на местности, которая стала для него родной.
   Военный округ Шеньян представлял собой крайнюю северо-восточную часть Китайской Народной Республики. Местность здесь была холмистой, густо поросшей лесом, с тёплым летом и холодной зимой. На реке Амур перед генералом Пенгом уже начал появляться лёд, но, с военной точки зрения, настоящим препятствием были деревья. Танки могли валить отдельные деревья перед собой, но не через каждые десять метров.
   Нет, они будут вынуждены лавировать между деревьями и объезжать их, и хотя расстояния для этого было достаточными, водителям придётся нелегко, и двигатели будут поглощать дизельное горючее с такой быстротой, словно ты наклоняешь бочку с горючим и переливаешь его через край. На том берегу Амура имелись шоссейные и железные дороги, и, если ему удастся перейти к северу, он будет пользоваться ими, хотя езда по таким дорогам создавала удобные условия для засад со стороны противника, если у русских было достаточно противотанкового вооружения. Однако русская доктрина, сформулированная ещё полвека назад, гласила, что лучшим оружием для борьбы с танками противника являются более мощные танки. Во время своей войны с фашистами Советская армия имела на вооружении великолепные танки Т-34. Они выпустили после войны огромное количество противотанковых пушек «рапира» и скопировали украденные у НАТО управляемые противотанковые ракеты, но с ними можно справиться, открыв артиллерийский огонь по площадям, а у Пенга было огромное количество артиллерийских орудий и горы снарядов. Огонь из орудий будет убийственным против незащищённых пехотинцев, которые должны управлять противотанковыми ракетами, направляя их в цель. Генерал Пенг жалел, что в его распоряжении нет противоракетной системы «Арена», предназначенной для защиты его танков от роя смертоносных насекомых НАТО, но у него не было этой системы, и, кроме того, он слышал, что она не так уж хорошо действовала.
   Бинокль в руках генерала был китайской копией германской модели «Цейс», принятой Советской армией в прошлые годы. Этот бинокль обеспечивал увеличение от двадцати до пятидесяти раз, позволяя ему детально рассматривать противоположный берег реки. Пенг прибыл сюда примерно месяц назад, получив возможность познакомиться с пограничными частями КНР. Китайские пограничники обеспечивали, по сути дела, оборонительное наблюдение, и к тому же не слишком надёжное. Генерала не беспокоила перспектива атаки русских на его страну. Народно-освободительная армия следовала той же доктрине, которой следовали все армии мира, начиная с ассирийцев: лучшая оборона — это стремительное наступление. Если здесь начнётся война, лучше всего начать её самим. Так что у Пенга был целый шкаф, полный планов наступления на Сибирь, разработанных его оперативными и разведывательными управлениями, потому что именно такова задача оперативных управлений.
   — Похоже, что их оборона находится в плохом состоянии, — заметил Пенг.
   — Совершенно верно, товарищ генерал, — согласился полковник, командующий полком пограничной охраны. — По нашим наблюдениям, они не проявляют особой активности.
   — Они слишком заняты продажей своего оружия местному населению за водку, — сказал начальник политотдела армии. — Их моральное состояние на низком уровне, и они не проводят учения подобно нам.
   — Недавно сюда прибыл новый командующий военным округом, — возразил начальник разведывательного управления армии. — Его зовут генерал-полковник Бондаренко. В Москве его высоко ценят, считают знающим генералом и бесстрашным боевым командиром, отлично проявившим себя в Афганистане.
   — Это означает, что один раз ему уже повезло, — заметил начальник политотдела. — Он не подхватил венерическую болезнь от кабульской проститутки.
   — Опасно недооценивать противника, — предостерёг разведчик.
   — И глупо переоценивать его.
   Пенг молчал, продолжая изучать противоположный берег в бинокль. Он много раз слышал споры между своими начальниками разведывательного и политического управлений. Разведчик был склонен к осторожности, подобно старой бабе, но многие офицеры разведки были такими. С другой стороны, офицеры политических управлений были настолько агрессивны, что по сравнению с ними Чингисхан показался бы трусоватым.
   Как на сцене театра, офицеры играли роли, предписанные им. Его роль, роль командующего армией, заключалась в том, чтобы быть умным и уверенным командиром одной из лучших ударных армий страны. Пенг играл эту роль достаточно хорошо и потому был одним из кандидатов на производство в звание генерала первого класса, а если он и дальше будет умело и осторожно раскладывать карты, ещё лет через восемь может стать маршалом. Обладание таким званием означало реальное политическое влияние и личное состояние, которое невозможно сосчитать, потому что под его руководством будет работать множество фабрик и заводов и все будут вносить свою долю в его обогащение. Во главе некоторых фабрик стояли простые полковники, обладающие политическим влиянием, умеющие льстить своим начальникам. Пенг, однако, никогда не шёл таким путём. Ему нравилось быть солдатом гораздо больше, чем передвигать бумаги по столу и кричать на рабочих. Ещё молодым младшим лейтенантом он воевал с русскими, не так далеко от того места, где стоит сейчас. Та война была не совсем обычной. Его полк добился успеха в самом начале, но затем на них обрушился шквал артиллерийского огня. Это было в то время, когда Советская армия, настоящая Советская армия прошлых лет, обладала целыми артиллерийскими дивизиями, огонь которых потрясал землю и небо, и этот пограничный конфликт вызвал ярость нации, которой когда-то была Россия. Но все это осталось в прошлом. Разведка доносила ему, что русские войска на противоположном берегу холодной реки не походят даже на бледную тень тех войск, которые стояли там раньше. Четыре дивизии, наверно, и ни одна из них не укомплектована полностью. Таким образом, каким бы умным командиром ни был этот парень Бондаренко, если начнётся война, ему придётся нелегко.
   Но это политический вопрос, не так ли? Конечно. Все важные вопросы являются политическими.
   — Как продвигается работа у инженеров-мостостроителей? — спросил Пенг, глядя на холодное водное препятствие внизу.
   — Их последние учения прошли успешно, товарищ генерал, — доложил начальник оперативного управления. Подобно всем армиям мира, НОА копировала «ленточные» мосты, разработанные советскими инженерами в 1960-х годах для того, чтобы переправиться через все реки в Западной Германии, когда начнётся война между НАТО и Варшавским пактом. Впрочем, эта война так и не началась. За исключением художественных произведений, в которых блок НАТО неизменно одерживал победу. А как иначе? Разве будут капиталисты тратить деньги на издание книг, в которых кладётся конец их культуре? Пенг ухмыльнулся. Такие люди наслаждаются своими иллюзиями…
   …почти так же, как члены Политбюро его собственной страны. Так происходит во всем мире, решил Пенг. Правители каждой страны держат в своих головах мечты и питаются заставить мир перестроиться в соответствии с ними. Некоторым это удаётся, и это те люди, которые пишут книги об истории.
   — Итак, что ждёт нас здесь?
   — От русских? — спросил начальник разведывательного управления. — Я ни о чём не слышал. Их армия проводит немного больше учений, но это не является основанием для беспокойства. Если они захотят перейти на наш берег, надеюсь, они умеют плавать в холодной воде.
   — Русские слишком любят удобства. Они стали мягкотелыми при новом режиме, — заявил начальник политуправления.
   — А если нам прикажут двинуться на север? — спросил Пенг.
   — Мы пнём их как следует, и все их гнилое здание рассыплется, — ответил начальник политуправления. Он не знал, что точно процитировал высказывание ещё одного врага России.

Глава 43
Решения

   Полковник, сидящий за штурвалом «ВВС-1», совершил посадку ещё мягче, чем обычно.
   Джек и Кэти Райан уже проснулись, приняли душ, который освежил их, а лёгкий завтрак с большим количеством кофе помог стать бодрыми. Президент посмотрел в иллюминатор слева от себя и увидел стройные ряды солдат, ожидающих остановки самолёта в предписанном месте.
   — Добро пожаловать в Польшу, детка. Какие у тебя планы?
   — Я собираюсь провести несколько часов в польской больнице. Их главный офтальмолог попросил меня присутствовать при его операции. — Это было обычным делом для первой леди, и она считала это правильным. Она была знаменитым офтальмологом, делала операции, но также считала своим долгом учить молодых врачей и наблюдать, как её коллеги в разных частях мира делали свою работу. Нередко она видела что-то новое, чему следовало научиться или даже скопировать, потому что умные люди работают повсюду, а не только в медицинской школе университета Джонса Хопкинса. Это было той частью жизни первой леди, которая ей по-настоящему нравилась, потому что она могла научиться чему-то, вместо того чтобы просто быть плоскогрудой куклой Барби, на которую смотрит весь мир. Для этого она надела бежевый деловой костюм, жакет которого она скоро сменит на докторский белый халат, всегда являющийся её любимой формой одежды. Джек надел один из своих темно-синих костюмов в тонкую белую полоску с темно-бордовым полосатым галстуком, потому что Кэти нравилась эта цветовая гамма и она действительно решала, что носить Джеку, за исключением рубашки. «Фехтовальщик» носил только белые хлопчатобумажные рубашки с застёгнутым на пуговицы воротником, и, несмотря на уговоры Кэти надеть что-то другое, на этом он стоял твёрдо. Это давало Кэти возможность неоднократно говорить, что он носил бы эти чёртовы рубашки и с вечерним костюмом, если бы правила не требовали надевать рубашку другого цвета.
   Самолёт остановился, и началось церемониальное действо. Сержант ВВС — это всегда был мужчина — открыл дверь с левого борта самолёта, чтобы убедиться, что трап, прикреплённый к грузовику, уже на месте. Ещё два сержанта поспешно спустились вниз, чтобы отдать салют Райану, когда он пойдёт по трапу. Андреа Прайс-О'Дей говорила по своему цифровому радио с командиром группы агентов Секретной службы, вылетевшей вперёд, чтобы убедиться, что президент может безопасно появиться на открытом месте. Она уже знала, что польская полиция готова сотрудничать, и позаботилась о том, чтобы вокруг стояло достаточно охранников, способных отразить атаку инопланетян или нападение гитлеровского вермахта. Она кивнула президенту и миссис Райан.