Страница:
Пробираясь под окном спальни Уломары, Золий услышал отголоски странных стонов. Сперва он обеспокоился, подумав, что магесса страдает от боли, но потом нахмурился, мысленно обозвал себя дураком и поспешил дальше. Не нравился ему маг Эльмер – и все тут.
Золий ловко перелез через ограду, оплетенную вечнозеленым плющом, и, спрыгнув на булыжную мостовую, со всех ног помчался к Черному городу.
Стараясь не топать, мальчишка пристально вглядывался в темноту; ему было страшно, по спине гулял неприятный холодок – а ну как вынырнет из мрака упырь или, что еще хуже, болотная ночница? Что тогда?
Днем он едва спасся от оборотней, да что уж душой кривить, Эльмер его спас… А что он будет делать один на один с нелюдью?..
Свободно вздохнул он только тогда, когда глянцево блеснула впереди черная стена.
И тут Золий поймал себя на том, что не имеет ни малейшего представления, а что делать дальше. Он достиг Черного города – хорошо. Но как достучаться до Ильверса? Да и в городе ли он сейчас или бродит по темным улицам Алларена?
Первой в голову пришла мысль – дойти до ворот и постучаться. Но Золюшка тут же отверг ее, потому как, даже сбей он в кровь кулаки, барабаня по каменным створкам, ничего Ильверс не услышит. Затем он подумал, что можно просто стоять под стеной и громко кричать, звать дэйлор – но так бы он перебудил весь квартал…
Золий стоял, сопя, и посматривая задумчиво на стену, которая выглядела столь неприступной. И, положа руку на сердце, он не знал, что делать. Глаза жгли злые слезы – надо же, так хотел помочь…
«Может быть, я заберусь по ней?» – подумал он.
Но – увы! Черная стена была абсолютно гладкой. Ни намека на швы между каменными блоками. Золюшка метко, по всем правилам искусства, сплюнул себе под ноги. Еще раз посмотрел на стену: на ее кромке замерла каменная тварь, с телом, похожим на женское, и с распростертыми крыльями. Уродливая голова ее была чуть наклонена вниз, словно чудовищу показался любопытным маленький человек у подножия стены.
– Что уставилась? – обиженно пробурчал Золюшка, – вот взяла бы да перенесла через стену, а то сидишь, как курица!
И вдруг… кровь в жилах похолодела, а подошвы башмаков приросли к земле. Тварь медленно, со скрежетом, взмахнула крыльями. Склонила к плечу голову. А затем неторопливо повернулась к Золию задом, прямо-таки лучась презрением.
Он неловко попятился, не смея отвести взгляда от ожившего чудовища и чувствуя, как рот наполняется горечью, споткнулся с размаху сел на холодный камень…
Крепкая рука сгребла Золия за шиворот и, подняв в воздух, встряхнула. А грубый низкий голос поинтересовался:
– Эй, малец! Ты что это по ночам гуляешь, а?
Золий в недоумении уставился на мужчину. Тот был грязен, одет в лохмотья, которые ни при каких обстоятельствах нельзя было назвать одеждой. Из черного провала рта, обрамленного торчащими осколками зубов, воняло помойкой.
– Какой птенчик, – хохотнул нищий, – и курточка на тебе хорошая, и башмаки…
Сердце, как говорится, с разбегу прыгнуло в пятки. А Золий, поняв, что этот человек так же опасен и отвратителен, как оборотни, затих в его руках, боясь даже пикнуть.
– Что же с тобой сделать? – задумчиво пробормотало новоявленное чудовище, ковыряясь пальцем свободной руки в остатках зубов, – одежка-то больно хорошая. А, да что там!
Ухмыльнувшись, он достал откуда-то огромный кривой нож в темных пятнах. Золий зажмурился.
А потом неожиданно ощутил, что его никто не держит.
Приоткрыл один глаз, второй… Перед ним развернулась замечательная картина: нищий застыл на месте с раскрытым ртом, но не смел даже вздохнуть, потому что к его черной шее был приставлен тускло поблескивающий клинок.
– Ай, Тухлая Кость, нехорошо… На моей-то земле!
Золюшка только моргнул, потому что голос, прозвучавший из темноты, оказался звонким, молодым и женским.
А мерзкий нищий вдруг затрясся всем телом.
– Лисица… Лисица, Хаттара ради! Голодный был, а тут, вижу, мальчонка…
– Убирайся.
Клинок сдвинулся в сторону, освобождая шею Тухлой Кости; и тот, вместо того чтобы убраться восвояси, бухнулся с размаху на колени перед нежданной спасительницей Золюшки.
– Лисичка… Лисичка… – хныкал он, ползая на коленях и все пытаясь приложиться к сапогу упомянутой особы, – век поминать тебя буду… И другим скажу…
А Золюшка наконец получил возможность рассмотреть женщину, но все, что он увидел в темноте, были коротко обрезанные вьющиеся волосы, бледный овал лица и легкая фигурка, облаченная в мужской наряд. Золий хмыкнул: все-таки странные жили в Алларене женщины. Вот в деревне они были крепкими, широкими в кости, как его матушка. Да и тетку Таму Хаттар наградил таким крепким телом, что тяжелый труд в пекарне был ей по силам. А эта молодая госпожа напоминала скорее птичку, которая могла оттолкнуться от земли – и взлететь.
– Да пошел, пошел, – она беззлобно пнула нищего в бок, – еще раз увижу – убью. Ты меня знаешь.
Тухлая Кость поднялся, неуклюже взмахнул длинными руками и, громко топая, метнулся прочь. В темноту. Женщина лихо вбросила меч в ножны и наклонилась к Золию:
– Что ты здесь делаешь, малыш? Ты хорошо одет, а значит, у тебя есть место, где переночевать. Почему ты бродишь ночью, да еще совершенно один?
Он шмыгнул носом. Еще раз посмотрел в лицо странной госпоже – оно было красивым и дышало спокойствием и уверенностью. Только веки припухли, словно она недавно плакала.
И тут Золий придумал, что сказать.
– Я должен спасти друга, – тихо проговорил он, – но у меня не получается перебраться через эту стену. Может быть, вы мне поможете?
Она резко выпрямилась и рассмеялась.
– Ты что, малыш? Разве тебе неизвестно, что Черный город закрыт для людей? И разве ты никогда не слышал, что даже маги, весьма могущественные, не суются сюда?!!
Золюшка упрямо покачал головой.
– Мой друг живет там, я знаю. Его хотят убить, и я должен предупредить его об опасности.
– Друг, говоришь? – Женщина снова наклонилась к нему, так близко, что он ощутил на щеке ее теплое дыхание, – но у друга есть имя. Как зовут этого твоего приятеля?
Золий помолчал минутку, раздумывая – а не совершит ли он страшного предательства, назвав имя дэйлор? Но, с другой стороны, если это – плата за помощь…
– Его зовут Ильверс, – тихо сказал он, – только никому не говорите…
Она прикусила губу, внимательно посмотрела на Золия.
– Ильверс? И это твой друг? Которого хотят убить? Пойдем-ка со мной, малыш… Кажется, нам есть о чем поболтать.
– А вы мне поможете?
– Разумеется.
И, крепко взяв Золия за руку, госпожа потащила его за собой. Прочь от черной стены.
ЛОВЛЯ НА ЖИВЦА
Золий ловко перелез через ограду, оплетенную вечнозеленым плющом, и, спрыгнув на булыжную мостовую, со всех ног помчался к Черному городу.
Стараясь не топать, мальчишка пристально вглядывался в темноту; ему было страшно, по спине гулял неприятный холодок – а ну как вынырнет из мрака упырь или, что еще хуже, болотная ночница? Что тогда?
Днем он едва спасся от оборотней, да что уж душой кривить, Эльмер его спас… А что он будет делать один на один с нелюдью?..
Свободно вздохнул он только тогда, когда глянцево блеснула впереди черная стена.
И тут Золий поймал себя на том, что не имеет ни малейшего представления, а что делать дальше. Он достиг Черного города – хорошо. Но как достучаться до Ильверса? Да и в городе ли он сейчас или бродит по темным улицам Алларена?
Первой в голову пришла мысль – дойти до ворот и постучаться. Но Золюшка тут же отверг ее, потому как, даже сбей он в кровь кулаки, барабаня по каменным створкам, ничего Ильверс не услышит. Затем он подумал, что можно просто стоять под стеной и громко кричать, звать дэйлор – но так бы он перебудил весь квартал…
Золий стоял, сопя, и посматривая задумчиво на стену, которая выглядела столь неприступной. И, положа руку на сердце, он не знал, что делать. Глаза жгли злые слезы – надо же, так хотел помочь…
«Может быть, я заберусь по ней?» – подумал он.
Но – увы! Черная стена была абсолютно гладкой. Ни намека на швы между каменными блоками. Золюшка метко, по всем правилам искусства, сплюнул себе под ноги. Еще раз посмотрел на стену: на ее кромке замерла каменная тварь, с телом, похожим на женское, и с распростертыми крыльями. Уродливая голова ее была чуть наклонена вниз, словно чудовищу показался любопытным маленький человек у подножия стены.
– Что уставилась? – обиженно пробурчал Золюшка, – вот взяла бы да перенесла через стену, а то сидишь, как курица!
И вдруг… кровь в жилах похолодела, а подошвы башмаков приросли к земле. Тварь медленно, со скрежетом, взмахнула крыльями. Склонила к плечу голову. А затем неторопливо повернулась к Золию задом, прямо-таки лучась презрением.
Он неловко попятился, не смея отвести взгляда от ожившего чудовища и чувствуя, как рот наполняется горечью, споткнулся с размаху сел на холодный камень…
Крепкая рука сгребла Золия за шиворот и, подняв в воздух, встряхнула. А грубый низкий голос поинтересовался:
– Эй, малец! Ты что это по ночам гуляешь, а?
Золий в недоумении уставился на мужчину. Тот был грязен, одет в лохмотья, которые ни при каких обстоятельствах нельзя было назвать одеждой. Из черного провала рта, обрамленного торчащими осколками зубов, воняло помойкой.
– Какой птенчик, – хохотнул нищий, – и курточка на тебе хорошая, и башмаки…
Сердце, как говорится, с разбегу прыгнуло в пятки. А Золий, поняв, что этот человек так же опасен и отвратителен, как оборотни, затих в его руках, боясь даже пикнуть.
– Что же с тобой сделать? – задумчиво пробормотало новоявленное чудовище, ковыряясь пальцем свободной руки в остатках зубов, – одежка-то больно хорошая. А, да что там!
Ухмыльнувшись, он достал откуда-то огромный кривой нож в темных пятнах. Золий зажмурился.
А потом неожиданно ощутил, что его никто не держит.
Приоткрыл один глаз, второй… Перед ним развернулась замечательная картина: нищий застыл на месте с раскрытым ртом, но не смел даже вздохнуть, потому что к его черной шее был приставлен тускло поблескивающий клинок.
– Ай, Тухлая Кость, нехорошо… На моей-то земле!
Золюшка только моргнул, потому что голос, прозвучавший из темноты, оказался звонким, молодым и женским.
А мерзкий нищий вдруг затрясся всем телом.
– Лисица… Лисица, Хаттара ради! Голодный был, а тут, вижу, мальчонка…
– Убирайся.
Клинок сдвинулся в сторону, освобождая шею Тухлой Кости; и тот, вместо того чтобы убраться восвояси, бухнулся с размаху на колени перед нежданной спасительницей Золюшки.
– Лисичка… Лисичка… – хныкал он, ползая на коленях и все пытаясь приложиться к сапогу упомянутой особы, – век поминать тебя буду… И другим скажу…
А Золюшка наконец получил возможность рассмотреть женщину, но все, что он увидел в темноте, были коротко обрезанные вьющиеся волосы, бледный овал лица и легкая фигурка, облаченная в мужской наряд. Золий хмыкнул: все-таки странные жили в Алларене женщины. Вот в деревне они были крепкими, широкими в кости, как его матушка. Да и тетку Таму Хаттар наградил таким крепким телом, что тяжелый труд в пекарне был ей по силам. А эта молодая госпожа напоминала скорее птичку, которая могла оттолкнуться от земли – и взлететь.
– Да пошел, пошел, – она беззлобно пнула нищего в бок, – еще раз увижу – убью. Ты меня знаешь.
Тухлая Кость поднялся, неуклюже взмахнул длинными руками и, громко топая, метнулся прочь. В темноту. Женщина лихо вбросила меч в ножны и наклонилась к Золию:
– Что ты здесь делаешь, малыш? Ты хорошо одет, а значит, у тебя есть место, где переночевать. Почему ты бродишь ночью, да еще совершенно один?
Он шмыгнул носом. Еще раз посмотрел в лицо странной госпоже – оно было красивым и дышало спокойствием и уверенностью. Только веки припухли, словно она недавно плакала.
И тут Золий придумал, что сказать.
– Я должен спасти друга, – тихо проговорил он, – но у меня не получается перебраться через эту стену. Может быть, вы мне поможете?
Она резко выпрямилась и рассмеялась.
– Ты что, малыш? Разве тебе неизвестно, что Черный город закрыт для людей? И разве ты никогда не слышал, что даже маги, весьма могущественные, не суются сюда?!!
Золюшка упрямо покачал головой.
– Мой друг живет там, я знаю. Его хотят убить, и я должен предупредить его об опасности.
– Друг, говоришь? – Женщина снова наклонилась к нему, так близко, что он ощутил на щеке ее теплое дыхание, – но у друга есть имя. Как зовут этого твоего приятеля?
Золий помолчал минутку, раздумывая – а не совершит ли он страшного предательства, назвав имя дэйлор? Но, с другой стороны, если это – плата за помощь…
– Его зовут Ильверс, – тихо сказал он, – только никому не говорите…
Она прикусила губу, внимательно посмотрела на Золия.
– Ильверс? И это твой друг? Которого хотят убить? Пойдем-ка со мной, малыш… Кажется, нам есть о чем поболтать.
– А вы мне поможете?
– Разумеется.
И, крепко взяв Золия за руку, госпожа потащила его за собой. Прочь от черной стены.
ЛОВЛЯ НА ЖИВЦА
Тиннат отворила дверь.
– Входи и ничего не бойся. Здесь мой дом, никто и пальцем тебя не тронет. Уж я-то прослежу…
Мальчишка осторожно заглянул в комнату, но, не увидев там ничего подозрительного, переступил через порог. Лисица быстро зашла и заперла за собой дверь на ключ; маленький гость вздрогнул, кинул на нее взгляд затравленного зверька.
– Не бойся, – повторила Тиннат и улыбнулась, – я просто не хочу, чтобы кто-то подслушивал наш разговор. Видишь ли… Ты упомянул одно знакомое мне имя, и я хотела бы кое-что понять. Ты ведь говорил про Ильверса – дэйлор, которого неведомо каким ветром занесло в Алларен?
– Вы тоже его знаете? – Мальчишка неуверенно посмотрел на Тиннат; в его огромных глазах цвета неба отразились искры, весело прыгающие на пол из жерла печи.
Лисица только развела руками.
– Да уж. Иногда мне кажется, что лучше бы я его и вовсе не знала, этого странного дэйлор. В последнее время он изменился, стал совсем…
– Темным, – подсказал мальчик, – я помню, раньше он был немножко другим. Хотя обычным Ильв никогда не был.
– Садись, пожалуйста, – она отодвинула стул, – хочешь супа? И скажи, как тебя зовут?
Мальчик исполненным достоинства жестом пригладил непослушные золотистые вихры.
– Золий. А мне вас как называть?
– Лисица Тиннат. Так как, суп будешь?
Он сосредоточенно поковырял пальцем угол стола затем молча кивнул.
– А как давно ты знаешь Ильверса?
– С прошлой весны. Его вынесла на берег большая река.
Светлые брови вдруг сошлись на переносице, и лоб пересекла глубокая морщина – словно малец вспомнил что-то нехорошее. Тиннат налила в тарелку суп, который, кстати, еще не успел остыть, поставила перед Золием. Вдруг захотелось потрепать его по макушке, ощутить еще по-детски мягкие прядки… Улыбнувшись через силу, она села напротив. Точно так же, как за час до этого сидела напротив Ильверса.
– Угощайся, Золюшка. Тебя ведь так мама называет?
Ложка, полная янтарного бульона, так и не добралась до рта, замерла на полпути.
– У меня больше нет мамы, – прошептал мальчик, – она в садах Хаттара.
В лицо Тиннат словно дохнуло жаром; ей стало невыносимо стыдно, что она задала этот неуместный вопрос. Да и какое ей было дело до того, кто и как называет этого милого мальчика?!!
– Ох, прости, – она невольно опустила глаза, – прости…
– Да ничего. – Золий вздохнул. Совсем по-взрослому, как мужчина, на плечи которого свалилась беда, но он уверен, что пересилит собственную боль и скорбь. – Я уже привык. И потом, матушка на небе, в садах Хаттара, а ночью я могу видеть ее душу, которая превратилась в звездочку. Это Ильв мне сказал, правда.
– Расскажи мне о нем, – попросила Тиннат, – об Ильверсе. И почему ты думаешь, что его хотят убить?
– Хорошо.
Золий пожал плечами, отправил в рот ложку супа.
– Однажды мы с мамой пошли на реку полоскать белье…
…Тиннат надеялась, что, выслушав бесхитростную историю мальчонки, хотя бы наполовину поймет Ильверса. Перед глазами одна за другой проплывали картины: оживающий утопленник со страшной раной, нелюдь, оставшийся жить с врагами своего угасающего народа, гибель маленькой северной деревушки, путешествие на юг… Только раз она перебила Золия:
– Так что, это он сам предложил помочь тебе добраться до Алларена?
– Ага, – взгляд Золюшки потеплел, – он сказал, что поможет найти тетю. И выполнил обещание. А потом почему-то ушел…
«И пришел к нам, к ночным братьям», – подумала Тиннат, но вслух ничего не сказала, слушала, стараясь ничего не упустить.
– А потом он отвернулся от меня и ушел… И я видел, что он – в черной башне. И это – Хаттар свидетель – был не сон!
Тиннат уже не сомневалась в том, что все это явь, причем явь довольно страшная. Тем паче, что она знала: Ильверс и впрямь стал хозяином Черного города. И где-то в то же время начался наплыв темной нелюди в город белых башен, да и сам Ильверс как-то обмолвился, что первопричина всего этого – он.
– Так вот, – Золий перешел на абсолютный шепот, – маги собрались его убить, чтобы избавить Алларен от такой напасти. Но разве я могу им дать убить моего друга, который попал в беду?
«Быть может, и впрямь будет лучше, если Ильверса не станет?» – мелькнула предательская мысль, и от нее Тиннат стало страшно. Хаттар Всемогущий! До чего же она дошла, если желает смерти своему магу, которого она…
«Но из-за него сюда стекается темная нелюдь… Малыш погиб, защищая меня… Да и Ильверсу, похоже, такая жизнь уже не в радость, а в тягость! К тому же, дорогая, уж кто-кто, а ты ему никогда не была особенно нужна. То, что он начал заглядывать к тебе, означает только одно – ему от тебя что-то понадобилось. Не ты сама, а какая-то услуга… Вот и все…»
Она пришла в себя, ощутив во рту солоноватый привкус крови. Быстро облизнула прокушенную в волнении губу, хмуро глянула на застывшего в ожидании Золия.
– Так вы поможете мне перелезть через стену?
Она покачала головой.
– Тебе не нужно перебираться через стену, Золий. Все дело в том, что Ильверс иногда навещает меня. Как только он появится, я передам ему то, о чем ты сейчас поведал. Идет?
Малыш исподлобья, недоверчиво посмотрел на Лисицу.
– А вдруг они раньше до Ильва доберутся?!!
– Не доберутся. – Она все-таки поддалась соблазну. Протянула руку и коснулась золотистых мягких кудрей. И тут же горло сжалось. Тиннат поняла, что еще немного – и разревется, как простая деревенская баба. Пусть ты предводительница ночных братьев, великолепная мечница, но в итоге – все одно. Пустота, одиночество. И, оказывается, смысл и радость жизни вовсе не в каждодневных горячих схватках и не пригоршнях золотых монет, дождем сыплющихся в медный таз…
– Он же сидит в Черном городе, не забывай, – ободряюще сказала Лисица, – а еще ни один маг не смог войти туда и вернуться живым. Ильверса охраняют могущественные силы, малыш.
Сомнения терзали Тиннат, и чем дальше, тем глубже она увязала в них. Как в болоте.
…Госпожа проводила Золия до самого дома Уломары. Дождалась, пока он переберется через ажурную ограду, и бесшумно растворилась в редеющем мраке ночи. Золий помахал ей рукой на прощание, но она уже исчезла – легкая, невесомая, как сестричка тех мутных теней, что опутывают Алларен после заката.
Он вздохнул. На сердце было хорошо, спокойно; в нем словно отразилась хрустальная тишина яблоневого сада с повисшими в бесконечной глубине неба кристалликами звезд. И теперь-то, после встречи с женщиной, которая, оказывается, тоже друг Ильверса, он мог быть спокоен. Жаль, что Ильв не заходит и к нему в гости – так же, как он запросто заглядывает к Тиннат…
Золюшка прокрался к окну своей спальни. Оно было по-прежнему приоткрыто, и мальчик без труда забрался внутрь. Чтобы не споткнуться в темноте и не нашуметь, вытянул руки и пошел вперед, к кровати.
Шарк!
Кровь похолодела в жилах. Золий медленно обернулся на свет вспыхнувшего огонька…
На стуле сидела Уломара и, держа в руке светящийся клубок света, мрачно смотрела на своего воспитанника. Она была в длиннополом халате из черного шелка, гладкие волосы темной волной легли на узкие плечи.
– И где это ты шляешься по ночам, хотела бы я знать?
Бледное синеватое пламя, танцующее на обнаженной ладони магессы, выхватывало из темноты небольшой круг, в котором, точно как у призрака, плавало ее белое лицо. Темные глаза смотрели зло, недоверчиво.
– Я жду. Куда ходил? Мне казалось, что прилежный ученик не будет отлучаться неведомо куда без разрешения наставницы. Выходит, что я ошиблась и ты недостоин быть моим воспитанником…
Золий почти ощутил, как заскреб страх в животе холодными коготками. Пронеслись бешено мысли: что, если сказать правду? Или лучше солгать? А ну как умеет она читать мысли и отличит правду ото лжи?..
– Только правду… – пронзительный взгляд Уломары буравчиком сверлил сознание, пугая, пытаясь вывернуть наизнанку.
И Золий сдался.
С трудом отлепив от неба непослушный язык и выталкивая каждое слово, так и норовящее зацепиться где-нибудь по пути, пролепетал:
– Я… Вы… хотите убить моего друга, Ильверса! Но это неправда, он – хороший! Он помогал мне… Спасал меня… Вы не должны его убивать!
Тонкие, с изломом брови Уломары медленно поползли вверх, словно задумав пересечь белый лоб и воссоединиться с небрежно отброшенной назад челкой.
– Что ты говоришь? – прошипела магесса, – что за чушь ты несешь?!!
Сказать, что она выглядела растерянной, значило не сказать ровным счетом ничего. Золюшка же, поняв, что его слова каким-то волшебным образом подействовали на наставницу, повторил все еще раз, но уже более спокойно и размеренно.
– Маг из Дэйлорона сказал, что мой друг, что поселился в Черной башне, плохой. Но это не так! Я хотел… его предупредить, попросить, чтобы он приказал темной нелюди убраться из Алларена… Но у меня не получилось перебраться через стену. Потом я встретил женщину, которая тоже знает Ильва, и она сказала, что он приходит к ней…
Он не договорил, потому как Уломара резко поднялась, погасила магический огонь и, шагнув вперед, вцепилась ногтями ему в плечи.
– Замолчи! – Ее перекошенное лицо вдруг оказалось совсем рядом, – прекрати тараторить, дурак! Ты назвал имя… Ильверс, так?
– Ну да, – Золюшка попытался высвободиться – но куда там! Магесса вцепилась в него, как упырица в жертву.
– Ильверс, это дэйлор такой? С желтыми волосами?!! – свистящим шепотом уточнила женщина.
Золий кивнул, начиная понимать: что-то не так.
Бледные губы Уломары беззвучно шевелились; и мальчик расслышал только: «Бедный Альхейм… Значит, вот как оно было…»
– Ильверс – хороший, – упрямо сказал Золюшка, – он мой друг. Он помогал мне, помогал нам… Но он просто попал в беду. Теперь ему нужно помочь, а не убивать.
– О, да, разумеется, – магесса выпрямилась, пригладила растрепавшиеся пряди, – разумеется.
Потом она подняла руку, коснулась груди – там, где билось сердце. И что-то случилось; Золий даже не понял, что именно, но очутился на полу. В следующее мгновение кромешная тьма накрыла его, поглощая и унося прочь все ощущения.
Дом Великого Магистра, как показало время, припрятал немало сюрпризов для своих обладателей. Сюрпризы эти были мелкими и незначительными, но, безусловно, приятными – разнообразные магические штучки что накапливались на протяжении долгих и долгих веков. Магистр сменял Магистра, конструировал – и оставлял для потомков прелюбопытнейшие устройства, иногда абсолютно бесполезные, как, например, серебряный манок для тритонов, иногда – нужные. А порой попадались вещицы, которые сделали бы честь любому магу… В этом не было ничего странного, потому как Великим Магистром становился маг наиболее могущественный и мудрый из живущих в Дэйлороне.
Зеркало и кулон Варна нашел случайно, когда собственноручно разбирал кладовую Учителя. Большей частью она оказалась забитой мусором – какими-то обломками мебели, полуистлевшими тряпками, обрывками пергамента. Словно ушедший Магистр не решался сжигать старые и ненужные вещи, а бережно относил их в кладовку, как щекастый хомяк зерна. Варна долго извлекал на свет всякую всячину, бросая ее в большую кучу, чтобы потом сжечь, и, когда достиг дна, наткнулся на старинное бронзовое зеркало. Оно давным-давно помутнело, а рама, выполненная в виде венка из роз, позеленела от времени, но – Варна понял это сразу – зеркало было непростым. Маг аккуратно отложил его в сторонку, вознамерившись как следует изучить находку, и тут вдруг увидел, как что-то блеснуло под слоем пыли в углу кладовой. Покряхтывая, Варна протиснулся туда, поднял тучи пыли; кашляя и чихая, нащупал холодный диск размером с ладонь. Оказалось – точная копия найденного зеркала, только уменьшенная в десятки раз; но пропорции были соблюдены строго, и Варна поразился изяществу крошечных бутонов роз. Предчувствие подсказывало магу, что все это неспроста. И оно не обмануло.
Чуть позже, когда Варна отполировал большое зеркало и его маленького собрата, он заметил довольно любопытную особенность: в большом зеркале отражался отнюдь не тот, кто в него смотрелся. А когда маг занялся вплотную выяснением свойств и взаимосвязи двух зеркал, то пришел к выводу, что перед ним не что иное, как прекрасный шпионский набор. Варна даже позвал одного из учеников, надел ему на шею маленькое зеркало на шнурке и отправил того прогуляться по саду. Предположения Магистра подтвердились: в большом зеркале он видел своего ученика и весенний сад вокруг.
…А теперь медальон висел на шее Эльмера. Сам же Варна сидел, удобно устроившись в любимом кресле, и смотрел в большое зеркало, искрящееся и переливающееся по краям, но кристально прозрачное в центре. И то, что Великий Магистр Дэйлорона видел там, вполне его устраивало, ибо в точности соответствовало его плану.
– Этот мальчик, мой ученик… Кто бы мог подумать! – мрачно сказала Уломара, входя в кабинет.
Она выглядела растерянной, темные глаза лихорадочно блестели, на щеках проступили пятна румянца.
– Да неужели?
Эльмер стоял у окна, сложив руки на груди. Воплощенное спокойствие.
Уломара неслышно подошла к дэйлор и мягко положила ладонь ему на плечо.
– Мне кажется, я схожу с ума, Эльмер. Помнишь, я тебе говорила о своем старом знакомом, который отправился в Черный город с кем-то из твоего народа… они тогда оба сгинули… Я так думала, по крайней мере, а оказалось, что тот дэйлор – это и есть нынешний хозяин Черного города. Он убил там Альхейма, моего Учителя… Чтобы самому получить все! Сперва я не поверила, но потом прикинула, вспомнила, когда исчез Альхейм и когда поползли слухи о Черном властелине башни… Да еще и мальчишка так уверенно говорил об этом… Все сходится! Это именно тот дэйлор, именно тот…
Эльмер с улыбкой повернулся к магессе:
– Вот уж и вправду занятные новости! А мальчик сказал, откуда он знает чудовище?
Она задумчиво покачала головой.
– Нет. Он… не успел рассказать все.
– Впрочем, это неважно! Вот он, ваш шанс, Уломара. Попробуйте сделать из мальчишки приманку. Поставьте его в фокус Силы, а еще лучше – поместите компонент-концентратор внутрь и заставьте кричать, звать на помощь. Готов дать голову на отсечение, что хозяин Черного города услышит его вопли… Если, конечно, мальчик не лжет и их действительно связывает прошлое.
Темные глаза женщины сузились, и она протестующее затрясла головой.
– Погоди, Эльмер! А что, если у нас не получится? И убийца Альхейма не соизволит явиться?
Дэйлор развел руками:
– Что ж… Тогда приманка не сработает, Уломара. Ты же умная женщина, ты и так должна понимать, что будет в этом случае.
Она нахмурилась.
– Мне не нравится то, что ты говоришь. Вернее, ты говоришь очень правильно, очень мудро и дальновидно, и все же… Мне кажется, лучше просто посадить Золия под замок, чтобы не вздумал попытаться предупредить своего приятеля. Не нужно использовать ребенка, для того чтобы заманить чудовище под удар…
– Только не говори, что тебе небезразличен этот маленький дурачок! – раздраженно заметил Эльмер. На его красивом, холеном лице отобразился праведный гнев. Уломара втянула голову в плечи, но уступать тоже не спешила.
– Нет, Эльмер, нет. Зачем рисковать Золием? И он вовсе не дурачок, зачем ты так?
– Но твой ученик будет прекрасной наживкой для нашей рыбки! Скажи, где он сейчас, этот милый малыш?
Уломара попятилась. Было видно, что ее острые кулачки судорожно стиснуты, а побелевшие губы трясутся.
– Можешь ничего не говорить, – пожал плечами Эльмер, – прости, дорогая. Ты делаешь большую глупость, отказываясь от единственно здравого плана. Чудовище… этот n'tahe, что в башне, слишком опасен для всех!
Стремительное движение руки – и Уломара начала медленно падать, словно воздух поддерживал ее. Так же медленно, неслышно, она опустилась на ковер и затихла. Эльмер наклонился над ней, пощупал пульс и, удовлетворенно хмыкнув, шагнул к двери… которая распахнулась от резкого толчка.
На пороге стоял высокий маг с белыми волосами и ярко-голубыми глазами. Кхеон…
– Я как раз направлялся к вам, чтобы кое-что рассказать, – изрек Эльмер.
– Не нужно. К счастью, я все слышал. Так где может быть этот мальчишка?
Варна ухмыльнулся. Ах, молодец Эльмер, молодец. Подает большие надежды! Недаром ведь лучший ученик! И ведь как тонко сыграно, как правдиво… А мальчишка – и впрямь сюрприз. Уж по крайней мере, можно попробовать выманить Ильверса из цитадели, хуже не будет.
Только все это должно происходить уже без Эльмера.
Дождавшись, когда дэйлор останется один, Варна тихо позвал его. Ученик встрепенулся, и, озираясь по сторонам, прошептал:
– Вы все слышали, Великий Магистр?
– Да. Ты славно потрудился. Самое время возвращаться в Дэйлорон, маг. Только сделай еще вот что…
Шепот. Далекий, едва слышный.
Золий повертел головой в поисках источника звуков – темнота.
«Да я же сплю!» – догадался он и открыл глаза. Потом зажмурился – и вновь открыл. Потому как – то, что он увидел, показалось невозможным.
Словно он лежит, распластавшись на спине, а над ним склоняются все маги Алларена – голубоглазый Кхеон с вечной гаденькой усмешкой, близнецы Охоро и Ахоро, старик Мериодон и краснокожий Йирам. Только Уломары и Агелины не было…
Но все оказалось реальностью.
Следующим вернувшимся ощущением была боль – ноющая, противная. В запястьях и щиколотках. Золий дернулся, пытаясь сменить положение, но, к своему ужасу, понял, что не может пошевелиться.
Он судорожно забился, как муха в паутине, пытаясь освободиться от невидимых пут, держащих руки и ноги, – бесполезно.
– Лежи смирно, – сказал Охоро (или Ахоро?), – и больно не будет.
Маги оживленно что-то обсуждали, не обращая внимания на то, что Золий очнулся и смотрит на них. Он только услышал такие знакомые слова: «фокус», «линия Силы» и «разрыв». Набравшись смелости, крикнул:
– Эй! Что вы хотите со мной сделать?
В поле зрения появилось бледное ненавистное лицо Эльмера.
– Право же, Золий, зачем так кричать? Я тебе и так скажу, что мы с тобой хотим сделать, ты же юный маг… Тебе предстоит большая честь стать оружием в борьбе против страшного владыки Черного города.
– Да, да, – закивал Кхеон, – с помощью магии Эльмера мы поместим внутрь тебя одну из компонент заклятия. Ты будешь в центре взаимодействия, а мы уж постараемся сделать так, чтобы попавший в фокус Силы погиб. Быстро и верно. Ты должен гордиться собой, ибо твоя никчемная жизнь станет платой за освобождение наших земель от страшной нелюди. Подумай, разве это не благородное дело?
– Входи и ничего не бойся. Здесь мой дом, никто и пальцем тебя не тронет. Уж я-то прослежу…
Мальчишка осторожно заглянул в комнату, но, не увидев там ничего подозрительного, переступил через порог. Лисица быстро зашла и заперла за собой дверь на ключ; маленький гость вздрогнул, кинул на нее взгляд затравленного зверька.
– Не бойся, – повторила Тиннат и улыбнулась, – я просто не хочу, чтобы кто-то подслушивал наш разговор. Видишь ли… Ты упомянул одно знакомое мне имя, и я хотела бы кое-что понять. Ты ведь говорил про Ильверса – дэйлор, которого неведомо каким ветром занесло в Алларен?
– Вы тоже его знаете? – Мальчишка неуверенно посмотрел на Тиннат; в его огромных глазах цвета неба отразились искры, весело прыгающие на пол из жерла печи.
Лисица только развела руками.
– Да уж. Иногда мне кажется, что лучше бы я его и вовсе не знала, этого странного дэйлор. В последнее время он изменился, стал совсем…
– Темным, – подсказал мальчик, – я помню, раньше он был немножко другим. Хотя обычным Ильв никогда не был.
– Садись, пожалуйста, – она отодвинула стул, – хочешь супа? И скажи, как тебя зовут?
Мальчик исполненным достоинства жестом пригладил непослушные золотистые вихры.
– Золий. А мне вас как называть?
– Лисица Тиннат. Так как, суп будешь?
Он сосредоточенно поковырял пальцем угол стола затем молча кивнул.
– А как давно ты знаешь Ильверса?
– С прошлой весны. Его вынесла на берег большая река.
Светлые брови вдруг сошлись на переносице, и лоб пересекла глубокая морщина – словно малец вспомнил что-то нехорошее. Тиннат налила в тарелку суп, который, кстати, еще не успел остыть, поставила перед Золием. Вдруг захотелось потрепать его по макушке, ощутить еще по-детски мягкие прядки… Улыбнувшись через силу, она села напротив. Точно так же, как за час до этого сидела напротив Ильверса.
– Угощайся, Золюшка. Тебя ведь так мама называет?
Ложка, полная янтарного бульона, так и не добралась до рта, замерла на полпути.
– У меня больше нет мамы, – прошептал мальчик, – она в садах Хаттара.
В лицо Тиннат словно дохнуло жаром; ей стало невыносимо стыдно, что она задала этот неуместный вопрос. Да и какое ей было дело до того, кто и как называет этого милого мальчика?!!
– Ох, прости, – она невольно опустила глаза, – прости…
– Да ничего. – Золий вздохнул. Совсем по-взрослому, как мужчина, на плечи которого свалилась беда, но он уверен, что пересилит собственную боль и скорбь. – Я уже привык. И потом, матушка на небе, в садах Хаттара, а ночью я могу видеть ее душу, которая превратилась в звездочку. Это Ильв мне сказал, правда.
– Расскажи мне о нем, – попросила Тиннат, – об Ильверсе. И почему ты думаешь, что его хотят убить?
– Хорошо.
Золий пожал плечами, отправил в рот ложку супа.
– Однажды мы с мамой пошли на реку полоскать белье…
…Тиннат надеялась, что, выслушав бесхитростную историю мальчонки, хотя бы наполовину поймет Ильверса. Перед глазами одна за другой проплывали картины: оживающий утопленник со страшной раной, нелюдь, оставшийся жить с врагами своего угасающего народа, гибель маленькой северной деревушки, путешествие на юг… Только раз она перебила Золия:
– Так что, это он сам предложил помочь тебе добраться до Алларена?
– Ага, – взгляд Золюшки потеплел, – он сказал, что поможет найти тетю. И выполнил обещание. А потом почему-то ушел…
«И пришел к нам, к ночным братьям», – подумала Тиннат, но вслух ничего не сказала, слушала, стараясь ничего не упустить.
– А потом он отвернулся от меня и ушел… И я видел, что он – в черной башне. И это – Хаттар свидетель – был не сон!
Тиннат уже не сомневалась в том, что все это явь, причем явь довольно страшная. Тем паче, что она знала: Ильверс и впрямь стал хозяином Черного города. И где-то в то же время начался наплыв темной нелюди в город белых башен, да и сам Ильверс как-то обмолвился, что первопричина всего этого – он.
– Так вот, – Золий перешел на абсолютный шепот, – маги собрались его убить, чтобы избавить Алларен от такой напасти. Но разве я могу им дать убить моего друга, который попал в беду?
«Быть может, и впрямь будет лучше, если Ильверса не станет?» – мелькнула предательская мысль, и от нее Тиннат стало страшно. Хаттар Всемогущий! До чего же она дошла, если желает смерти своему магу, которого она…
«Но из-за него сюда стекается темная нелюдь… Малыш погиб, защищая меня… Да и Ильверсу, похоже, такая жизнь уже не в радость, а в тягость! К тому же, дорогая, уж кто-кто, а ты ему никогда не была особенно нужна. То, что он начал заглядывать к тебе, означает только одно – ему от тебя что-то понадобилось. Не ты сама, а какая-то услуга… Вот и все…»
Она пришла в себя, ощутив во рту солоноватый привкус крови. Быстро облизнула прокушенную в волнении губу, хмуро глянула на застывшего в ожидании Золия.
– Так вы поможете мне перелезть через стену?
Она покачала головой.
– Тебе не нужно перебираться через стену, Золий. Все дело в том, что Ильверс иногда навещает меня. Как только он появится, я передам ему то, о чем ты сейчас поведал. Идет?
Малыш исподлобья, недоверчиво посмотрел на Лисицу.
– А вдруг они раньше до Ильва доберутся?!!
– Не доберутся. – Она все-таки поддалась соблазну. Протянула руку и коснулась золотистых мягких кудрей. И тут же горло сжалось. Тиннат поняла, что еще немного – и разревется, как простая деревенская баба. Пусть ты предводительница ночных братьев, великолепная мечница, но в итоге – все одно. Пустота, одиночество. И, оказывается, смысл и радость жизни вовсе не в каждодневных горячих схватках и не пригоршнях золотых монет, дождем сыплющихся в медный таз…
– Он же сидит в Черном городе, не забывай, – ободряюще сказала Лисица, – а еще ни один маг не смог войти туда и вернуться живым. Ильверса охраняют могущественные силы, малыш.
Сомнения терзали Тиннат, и чем дальше, тем глубже она увязала в них. Как в болоте.
…Госпожа проводила Золия до самого дома Уломары. Дождалась, пока он переберется через ажурную ограду, и бесшумно растворилась в редеющем мраке ночи. Золий помахал ей рукой на прощание, но она уже исчезла – легкая, невесомая, как сестричка тех мутных теней, что опутывают Алларен после заката.
Он вздохнул. На сердце было хорошо, спокойно; в нем словно отразилась хрустальная тишина яблоневого сада с повисшими в бесконечной глубине неба кристалликами звезд. И теперь-то, после встречи с женщиной, которая, оказывается, тоже друг Ильверса, он мог быть спокоен. Жаль, что Ильв не заходит и к нему в гости – так же, как он запросто заглядывает к Тиннат…
Золюшка прокрался к окну своей спальни. Оно было по-прежнему приоткрыто, и мальчик без труда забрался внутрь. Чтобы не споткнуться в темноте и не нашуметь, вытянул руки и пошел вперед, к кровати.
Шарк!
Кровь похолодела в жилах. Золий медленно обернулся на свет вспыхнувшего огонька…
На стуле сидела Уломара и, держа в руке светящийся клубок света, мрачно смотрела на своего воспитанника. Она была в длиннополом халате из черного шелка, гладкие волосы темной волной легли на узкие плечи.
– И где это ты шляешься по ночам, хотела бы я знать?
Бледное синеватое пламя, танцующее на обнаженной ладони магессы, выхватывало из темноты небольшой круг, в котором, точно как у призрака, плавало ее белое лицо. Темные глаза смотрели зло, недоверчиво.
– Я жду. Куда ходил? Мне казалось, что прилежный ученик не будет отлучаться неведомо куда без разрешения наставницы. Выходит, что я ошиблась и ты недостоин быть моим воспитанником…
Золий почти ощутил, как заскреб страх в животе холодными коготками. Пронеслись бешено мысли: что, если сказать правду? Или лучше солгать? А ну как умеет она читать мысли и отличит правду ото лжи?..
– Только правду… – пронзительный взгляд Уломары буравчиком сверлил сознание, пугая, пытаясь вывернуть наизнанку.
И Золий сдался.
С трудом отлепив от неба непослушный язык и выталкивая каждое слово, так и норовящее зацепиться где-нибудь по пути, пролепетал:
– Я… Вы… хотите убить моего друга, Ильверса! Но это неправда, он – хороший! Он помогал мне… Спасал меня… Вы не должны его убивать!
Тонкие, с изломом брови Уломары медленно поползли вверх, словно задумав пересечь белый лоб и воссоединиться с небрежно отброшенной назад челкой.
– Что ты говоришь? – прошипела магесса, – что за чушь ты несешь?!!
Сказать, что она выглядела растерянной, значило не сказать ровным счетом ничего. Золюшка же, поняв, что его слова каким-то волшебным образом подействовали на наставницу, повторил все еще раз, но уже более спокойно и размеренно.
– Маг из Дэйлорона сказал, что мой друг, что поселился в Черной башне, плохой. Но это не так! Я хотел… его предупредить, попросить, чтобы он приказал темной нелюди убраться из Алларена… Но у меня не получилось перебраться через стену. Потом я встретил женщину, которая тоже знает Ильва, и она сказала, что он приходит к ней…
Он не договорил, потому как Уломара резко поднялась, погасила магический огонь и, шагнув вперед, вцепилась ногтями ему в плечи.
– Замолчи! – Ее перекошенное лицо вдруг оказалось совсем рядом, – прекрати тараторить, дурак! Ты назвал имя… Ильверс, так?
– Ну да, – Золюшка попытался высвободиться – но куда там! Магесса вцепилась в него, как упырица в жертву.
– Ильверс, это дэйлор такой? С желтыми волосами?!! – свистящим шепотом уточнила женщина.
Золий кивнул, начиная понимать: что-то не так.
Бледные губы Уломары беззвучно шевелились; и мальчик расслышал только: «Бедный Альхейм… Значит, вот как оно было…»
– Ильверс – хороший, – упрямо сказал Золюшка, – он мой друг. Он помогал мне, помогал нам… Но он просто попал в беду. Теперь ему нужно помочь, а не убивать.
– О, да, разумеется, – магесса выпрямилась, пригладила растрепавшиеся пряди, – разумеется.
Потом она подняла руку, коснулась груди – там, где билось сердце. И что-то случилось; Золий даже не понял, что именно, но очутился на полу. В следующее мгновение кромешная тьма накрыла его, поглощая и унося прочь все ощущения.
Дом Великого Магистра, как показало время, припрятал немало сюрпризов для своих обладателей. Сюрпризы эти были мелкими и незначительными, но, безусловно, приятными – разнообразные магические штучки что накапливались на протяжении долгих и долгих веков. Магистр сменял Магистра, конструировал – и оставлял для потомков прелюбопытнейшие устройства, иногда абсолютно бесполезные, как, например, серебряный манок для тритонов, иногда – нужные. А порой попадались вещицы, которые сделали бы честь любому магу… В этом не было ничего странного, потому как Великим Магистром становился маг наиболее могущественный и мудрый из живущих в Дэйлороне.
Зеркало и кулон Варна нашел случайно, когда собственноручно разбирал кладовую Учителя. Большей частью она оказалась забитой мусором – какими-то обломками мебели, полуистлевшими тряпками, обрывками пергамента. Словно ушедший Магистр не решался сжигать старые и ненужные вещи, а бережно относил их в кладовку, как щекастый хомяк зерна. Варна долго извлекал на свет всякую всячину, бросая ее в большую кучу, чтобы потом сжечь, и, когда достиг дна, наткнулся на старинное бронзовое зеркало. Оно давным-давно помутнело, а рама, выполненная в виде венка из роз, позеленела от времени, но – Варна понял это сразу – зеркало было непростым. Маг аккуратно отложил его в сторонку, вознамерившись как следует изучить находку, и тут вдруг увидел, как что-то блеснуло под слоем пыли в углу кладовой. Покряхтывая, Варна протиснулся туда, поднял тучи пыли; кашляя и чихая, нащупал холодный диск размером с ладонь. Оказалось – точная копия найденного зеркала, только уменьшенная в десятки раз; но пропорции были соблюдены строго, и Варна поразился изяществу крошечных бутонов роз. Предчувствие подсказывало магу, что все это неспроста. И оно не обмануло.
Чуть позже, когда Варна отполировал большое зеркало и его маленького собрата, он заметил довольно любопытную особенность: в большом зеркале отражался отнюдь не тот, кто в него смотрелся. А когда маг занялся вплотную выяснением свойств и взаимосвязи двух зеркал, то пришел к выводу, что перед ним не что иное, как прекрасный шпионский набор. Варна даже позвал одного из учеников, надел ему на шею маленькое зеркало на шнурке и отправил того прогуляться по саду. Предположения Магистра подтвердились: в большом зеркале он видел своего ученика и весенний сад вокруг.
…А теперь медальон висел на шее Эльмера. Сам же Варна сидел, удобно устроившись в любимом кресле, и смотрел в большое зеркало, искрящееся и переливающееся по краям, но кристально прозрачное в центре. И то, что Великий Магистр Дэйлорона видел там, вполне его устраивало, ибо в точности соответствовало его плану.
– Этот мальчик, мой ученик… Кто бы мог подумать! – мрачно сказала Уломара, входя в кабинет.
Она выглядела растерянной, темные глаза лихорадочно блестели, на щеках проступили пятна румянца.
– Да неужели?
Эльмер стоял у окна, сложив руки на груди. Воплощенное спокойствие.
Уломара неслышно подошла к дэйлор и мягко положила ладонь ему на плечо.
– Мне кажется, я схожу с ума, Эльмер. Помнишь, я тебе говорила о своем старом знакомом, который отправился в Черный город с кем-то из твоего народа… они тогда оба сгинули… Я так думала, по крайней мере, а оказалось, что тот дэйлор – это и есть нынешний хозяин Черного города. Он убил там Альхейма, моего Учителя… Чтобы самому получить все! Сперва я не поверила, но потом прикинула, вспомнила, когда исчез Альхейм и когда поползли слухи о Черном властелине башни… Да еще и мальчишка так уверенно говорил об этом… Все сходится! Это именно тот дэйлор, именно тот…
Эльмер с улыбкой повернулся к магессе:
– Вот уж и вправду занятные новости! А мальчик сказал, откуда он знает чудовище?
Она задумчиво покачала головой.
– Нет. Он… не успел рассказать все.
– Впрочем, это неважно! Вот он, ваш шанс, Уломара. Попробуйте сделать из мальчишки приманку. Поставьте его в фокус Силы, а еще лучше – поместите компонент-концентратор внутрь и заставьте кричать, звать на помощь. Готов дать голову на отсечение, что хозяин Черного города услышит его вопли… Если, конечно, мальчик не лжет и их действительно связывает прошлое.
Темные глаза женщины сузились, и она протестующее затрясла головой.
– Погоди, Эльмер! А что, если у нас не получится? И убийца Альхейма не соизволит явиться?
Дэйлор развел руками:
– Что ж… Тогда приманка не сработает, Уломара. Ты же умная женщина, ты и так должна понимать, что будет в этом случае.
Она нахмурилась.
– Мне не нравится то, что ты говоришь. Вернее, ты говоришь очень правильно, очень мудро и дальновидно, и все же… Мне кажется, лучше просто посадить Золия под замок, чтобы не вздумал попытаться предупредить своего приятеля. Не нужно использовать ребенка, для того чтобы заманить чудовище под удар…
– Только не говори, что тебе небезразличен этот маленький дурачок! – раздраженно заметил Эльмер. На его красивом, холеном лице отобразился праведный гнев. Уломара втянула голову в плечи, но уступать тоже не спешила.
– Нет, Эльмер, нет. Зачем рисковать Золием? И он вовсе не дурачок, зачем ты так?
– Но твой ученик будет прекрасной наживкой для нашей рыбки! Скажи, где он сейчас, этот милый малыш?
Уломара попятилась. Было видно, что ее острые кулачки судорожно стиснуты, а побелевшие губы трясутся.
– Можешь ничего не говорить, – пожал плечами Эльмер, – прости, дорогая. Ты делаешь большую глупость, отказываясь от единственно здравого плана. Чудовище… этот n'tahe, что в башне, слишком опасен для всех!
Стремительное движение руки – и Уломара начала медленно падать, словно воздух поддерживал ее. Так же медленно, неслышно, она опустилась на ковер и затихла. Эльмер наклонился над ней, пощупал пульс и, удовлетворенно хмыкнув, шагнул к двери… которая распахнулась от резкого толчка.
На пороге стоял высокий маг с белыми волосами и ярко-голубыми глазами. Кхеон…
– Я как раз направлялся к вам, чтобы кое-что рассказать, – изрек Эльмер.
– Не нужно. К счастью, я все слышал. Так где может быть этот мальчишка?
Варна ухмыльнулся. Ах, молодец Эльмер, молодец. Подает большие надежды! Недаром ведь лучший ученик! И ведь как тонко сыграно, как правдиво… А мальчишка – и впрямь сюрприз. Уж по крайней мере, можно попробовать выманить Ильверса из цитадели, хуже не будет.
Только все это должно происходить уже без Эльмера.
Дождавшись, когда дэйлор останется один, Варна тихо позвал его. Ученик встрепенулся, и, озираясь по сторонам, прошептал:
– Вы все слышали, Великий Магистр?
– Да. Ты славно потрудился. Самое время возвращаться в Дэйлорон, маг. Только сделай еще вот что…
Шепот. Далекий, едва слышный.
Золий повертел головой в поисках источника звуков – темнота.
«Да я же сплю!» – догадался он и открыл глаза. Потом зажмурился – и вновь открыл. Потому как – то, что он увидел, показалось невозможным.
Словно он лежит, распластавшись на спине, а над ним склоняются все маги Алларена – голубоглазый Кхеон с вечной гаденькой усмешкой, близнецы Охоро и Ахоро, старик Мериодон и краснокожий Йирам. Только Уломары и Агелины не было…
Но все оказалось реальностью.
Следующим вернувшимся ощущением была боль – ноющая, противная. В запястьях и щиколотках. Золий дернулся, пытаясь сменить положение, но, к своему ужасу, понял, что не может пошевелиться.
Он судорожно забился, как муха в паутине, пытаясь освободиться от невидимых пут, держащих руки и ноги, – бесполезно.
– Лежи смирно, – сказал Охоро (или Ахоро?), – и больно не будет.
Маги оживленно что-то обсуждали, не обращая внимания на то, что Золий очнулся и смотрит на них. Он только услышал такие знакомые слова: «фокус», «линия Силы» и «разрыв». Набравшись смелости, крикнул:
– Эй! Что вы хотите со мной сделать?
В поле зрения появилось бледное ненавистное лицо Эльмера.
– Право же, Золий, зачем так кричать? Я тебе и так скажу, что мы с тобой хотим сделать, ты же юный маг… Тебе предстоит большая честь стать оружием в борьбе против страшного владыки Черного города.
– Да, да, – закивал Кхеон, – с помощью магии Эльмера мы поместим внутрь тебя одну из компонент заклятия. Ты будешь в центре взаимодействия, а мы уж постараемся сделать так, чтобы попавший в фокус Силы погиб. Быстро и верно. Ты должен гордиться собой, ибо твоя никчемная жизнь станет платой за освобождение наших земель от страшной нелюди. Подумай, разве это не благородное дело?