Клименко Анна. Последний Магистр

   Прошлой осенью Коэн отправился на охоту. Вовсе не за новыми дэйлор, а подстрелить дичинки себе на ужин. Денек выдался дождливый, капли назойливо щелкали по макушке, по плечам. Шелестел пестрый ковер мокрых листьев. И внезапно Коэн разглядел высунувшуюся из-под опавшей листвы белую руку.
   – Вот те раз, – пробормотал он себе под нос. Спешившись, огляделся: вокруг было тихо. И принялся раскапывать бедолагу, проклиная стрелы нелюди.
   «Не иначе по грибы ходил, – думал Коэн, энергично разгребая листья, – вот и доходился».
   Мертвец лежал на животе, уткнувшись лицом в землю; а в спине зияла свежая рана. Коэн аккуратно отодвинул обрывки одежды; оказалось, что и умер-то мужик не от честной стали. Вокруг кровавой прорехи в слабой человеческой плоти расползся струпьями ожог; Коэн почувствовал себя неуютно. Такую рану мог оставить маг, а маг дэйлор поблизости от Талипо – скверная штука.
   Коэн перевернул убитого на спину, стряхнул комья грязи с лица… И остолбенел. Потому как перед ним лежал дэйлор, причем самый настоящий.
   – Тьфу, погань какая, – буркнул парень. Это ж надо! Он раскапывал дохлую нелюдь. Вместо того чтобы выслеживать аппетитного олешку…
   Отряхнув руки и на всякий случай вытерев их о жухлую траву, Коэн подошел к лошади, подтянул подпругу… Слух различил тихий, хриплый стон.
   «Жив, значит». – Коэн покачал головой, потрогал охотничий нож, удобно сидящий в ножнах. Можно было просто уехать, но можно и добить нелюдь – все ж таки тварь живая и, наверное, страдает.
   Стон повторился. Затем – шорох. Белая рука дэйлор слепо шарила по листьям. Коэн достал нож, присел на корточки над умирающим, готовясь нанести последний удар… Но в этот миг дэйлор открыл глаза.
   Взгляд оказался на удивление чистым, осмысленным. И было в этом взгляде нечто такое… Коэн даже потом так и не смог объяснить, почему не отрезал нелюди голову, а устроил тяжелое тело поперек седла и поспешил домой.
   «В конце концов я его выхожу и продам. Чем не прибыльное дело?»
   Он уложил нелюдя на свою кровать, промыл и перевязал рану – похоже было, что никакие жизненно важные органы не задеты. Разве что крови много вытекло, пока дэйлор валялся там, в лесу. Дышал раненый часто, но совсем неглубоко; лицо по-прежнему оставалось землисто-серым. И Коэн, поразмыслив, влил ему в рот глоток самой крепкой браги, какую только нашел в своем холостяцком жилище.
   Этот «эликсир жизни» подействовал почти мгновенно. Дэйлор захрипел, закашлялся, на губах выступила пена – Коэн невольно попятился, а ну как нелюдь болен чем заразным?.. Затем, глубоко вздохнув полной грудью, он открыл глаза и уставился на Коэна тяжелым, мутным от забытья взглядом.
   – Irr'd anor… Et'kail…
   Это показалось бывшему морскому разбойнику добрым знаком. Жаль, конечно, что не может понять, о чем толкует раненый, но ничего, научится людскому наречию.
   Дэйлор заморгал, зажмурился, будто у него все плыло перед глазами. И затем, уже вполне осмысленно поглядев на Коэна, добавил:
   – Это ты… меня… вытащил? Я не забуду.
   Очевидно, дела складывались еще лучше, чем Коэн мог вообразить.
   – Лежи спокойно, – сказал он, – хочешь еще глоточек?
   Дэйлор дернул головой, что должно было означать отрицательный ответ.
   – Ну и зря. – Коэн приложился к бутыли, отхлебнул огненного напитка, крякнул.
   – Я не забуду, – повторил дэйлор, и его черные глаза странно блеснули, – я…
   Не договорив, он снова провалился в забытье. А на следующий день выяснилась любопытная подробность. Пока Коэн менял повязку, нелюдь снова заговорил:
   – Меня изгнали из Дэйлорона. А когда я попытался вернуться, пришлось сразиться с теми, кто ранее прислуживал мне.
   – Хм. – Коэн озадаченно осматривал рану. Края ее загадочным образом успели срастись, и только вокруг раны кожа слезала лохмотьями. Зрелище было не из приятных.
   – Я благодарен тебе, человек, – продолжил дэйлор, – и когда-нибудь отплачу.
   «Когда я тебя продам, возмещу ночные бдения», – подумал Коэн, а вслух спросил:
   – И за что это тебя выгнали из вашего леса? Да и… погоди! Дэйлорон-то далече, а ты говоришь, что пытался вернуться. Нашел я тебя у нашего города!
   – Я сразился со своим старшим братом… и убил его, – равнодушно обронил нелюдь, – у нас это карается изгнанием.
   – Ого! Родного брата?
   – Это была ссора из-за наследства, только и всего. Тут Коэну пришло в голову, что, пожалуй, из этого дэйлор не получится хорошего раба. Тот, кто единожды отнял жизнь, без труда убьет и второй, и третий раз. А если при этом он не погнушался поднять оружие на родича…
   – Ты удивлен, – заметил дэйлор, – но разве у людей такого не бывает?
   – Бывает, пожалуй.
   – Я хотел вернуться, но меня поджидали маги. На границе… А потом вышвырнули сюда подыхать.
   Коэн закончил перевязку, усмехнулся.
   – Возблагодари Хаттара, дэйлор, что я отправился на охоту.
   – Хаттар – это пустое слово для меня. Для нас важна только наша земля, великий Дэйлорон, и мы, его дети.
   – Как скажешь. – Коэн вовсе не собирался разводить ученый диспут.
   Дэйлор устало закрыл глаза; видать, измотала его процедура перевязки. Белый лоб покрылся испариной.
   – Меня зовут Ториол д'Эвери, – выдохнул он, – я принадлежу к одному из лучших Домов Дэйлорона.
   – А меня зовут Коэн. Просто Коэн.
   …Теперь он не знал, что делать с быстро выздоравливающим дэйлор. То ли продавать, то ли завершить работу, столь великолепно начатую пограничными магами. До этого Коэн с ребятами брали рабов из низкорожденных, как те сами себя называли. Такие нелюди как были рабами, так оными и оставались. А тут Коэн впервые столкнулся с дэйлор из благородной семьи. Кроме того, еще и убившим собственного брата. Было ясно с самого начала, что Ториол скорее умрет, чем согнется в поклоне кому бы то ни было. Все решил случай. Как всегда. Однажды ночью Коэн проснулся от шороха за дверью. Отдав свою спальню во временное распоряжение выздоравливающего дэйлор, он перебрался в смежную комнатушку. Теперь его с нелюдем разделяла тонкая дощатая перегородка, было слышно, как Ториол тяжело вздыхает во сне. И этот странный шорох… Чьи-то осторожные шаги… Воры? В его таверне?
   Коэн не стал торопиться. Те, кто проник в его жилище под покровом ночи, остановились перед дверью в комнату, где спокойно спал дэйлор, так что у бывшего разбойника появилась прекрасная возможность застать горе-грабителей врасплох, появившись оттуда, откуда его и вовсе не ждали.
   Он пошарил у стены, нащупал рукоять топора. Было слышно, как воры шепчутся промеж собой. В следующий миг раздался треск срываемых петель.
   Коэн вскочил на ноги, дернул ветхую дверь на себя; стремительный рывок – и он уже в темном коридоре, замахивается топором на тень, съежившуюся на пороге его спальни…
   Что-то полыхнуло багровым, да так ярко, что он ослеп на мгновение. Кто-то страшно завопил, послышались два удара падающих тел, один за другим. Коэн снова очутился в кромешной темноте. Тишину нарушало тяжелое дыхание в комнате, где спал дэйлор.
   «Не иначе снова ему досталось», – мелькнула мысль. И Коэн, набрав в легкие побольше воздуха, осторожно позвал:
   – Ториол.
   – Да, Коэн, я здесь. Надеюсь, я не совершил очередной ошибки? Ведь у людей не принято врываться посреди ночи в спальню с ножами? Я их убил.
   Не совсем веря собственным ушам, Коэн шагнул на порог спальни… и стал свидетелем любопытной сцены: на полу валялись два городских ублюдка, что как-то одолжили у него денег да не торопились возвращать, а на кровати приподнялся на локте дэйлор. Над его ладонью весело парил серебристый огонек, и оттого лицо нелюди казалось совершенно белым, а глаза – двумя влажными сгустками ночи.
   – Ториол… – слова застревали в горле, – ты что…
   – Маг. Да, я маг, которого изгнали из Дэйлорона, – грустно сказал нелюдь.
   – Так что, господа, вам просто несказанно повезло что вы меня встретили, – неторопливо закончил свой рассказ Коэн.
   Альхейм бросил взгляд на окно; близился вечер. С мутного неба сыпались мелкие снежинки.
   – Когда я смогу увидеть этого Ториола? – спросил маг. – Ты можешь отвести нас к нему? Я… хочу предложить выгодную сделку.
   Парень неопределенно махнул рукой.
   – Уж точно не сегодня, господин.
   Сердце тревожно екнуло.
   – Разве он живет не в городе?
   – Неподалеку от Талипо. – Коэн вдруг улыбнулся. – Я предлагал ему остаться. Говорил, что при некоторой… маскировке никто бы не узнал в нем дэйлор. Мало ли черноглазых людей разгуливает по поднебесным землям? Но он ни в какую! Сказал, что давно не нюхал такой вони, как в этом скверном городишке. А вы что об этом думаете?
   – Думаю, всегда можно замаскироваться, – пробормотал Альхейм, – постричься, перекрасить в конце концов волосы, как это делают некоторые женщины…
   – Да я не о том! Здесь что, правда так воняет? Маг только пожал плечами. Какая разница, воняет навозом или пахнет розами…
   – Я бы хотел отправиться к дэйлор завтра утром, – твердо сказал он, выкладывая на столешницу еще один золотой, – ты проводишь нас, уважаемый Коэн?
   – Если добавите еще динар, – ухмыльнулся бритоголовый хозяин таверны.
   …Они покинули город, едва забрезжил рассвет. Альхейму, который последний раз ездил верхом лет двадцать назад, с трудом верилось, что он позволил взгромоздить себя на лошадь.
   – Пешими идти далеко, а возок не проедет, – категорично заявил Коэн, – если желаете, господин, я привяжу вас к седлу. Это было уже слишком! Ведь, привязанный, Альхейм стал бы абсолютно беспомощным, считай – пленником своенравной лошади, а то и самого Коэна. Поэтому маг отказался от дополнительного закрепления своего тела в седле, но теперь жалел об этом, судорожно цепляясь за седельную луку и съезжая то на один, то на другой бок. Заметор же, как назло, ехал ровненько, играючи – словно всю жизнь только этим и занимался. Ну а Коэн сидел в седле как влитой.
   – К полудню доберемся, – заверил парень. – Езжайте за мной.
   И, к ужасу Альхейма, пустил коня крупной рысью.
   – Зачем так быстро? – попробовал пошутить маг. Но Коэн и ученик стремительно удалялись, и ему ничего не оставалось, как пришпорить свою кобылу. Настырная животина заржала, закусила удила – и взяла с места так резво, что несчастный Альхейм едва удержался на ее спине. Впрочем, через некоторое время он слегка освоился и даже начал посматривать по сторонам.
   …Ехали через присыпанное снежком поле, исчерканное звериными стежками. Впереди темнел небольшой пролесок, где, по словам Коэна, и поселился изгнанник.
   – Вы, господин маг, только повежливее с ним. Как-никак из благородных, хоть и нелюдь.
   Альхейм молча кивнул. Невзирая на все неудобства верховой прогулки, ломоту в пояснице и коленях, впервые за много лет в его душе засверкала надежда, согревая и придавая сил. Неужели он все-таки откроет Черный город и те знания, что веками копились в его стенах, будут принадлежать ему, Альхейму Шентарийскому, самому обычному чародею с восточного побережья? Верилось в это с трудом. Тем более что пока все шло слишком гладко и даже как-то обыденно.
   А между тем кони шли по узенькой, едва заметной тропинке, и по обе стороны к небу тянулись молоденькие осинки, березки, переплетаясь над головой хрупкими ветками. Коэн натянул поводья, подождал, пока Альхейм поравняется с ним.
   – Глядите, господин. Вон его дом.
   Маг посмотрел в направлении, куда указывал палец Коэна: и правда, шагах в ста, на небольшом пригорке, стоял аккуратный сруб, и из трубы, добротной каменной трубы, сизыми облачками поднимался вверх уютный дымок.
   Не говоря ни слова, Альхейм пришпорил кобылу, но Коэн успел схватить ее за уздечку.
   – Не торопитесь, господин маг. Нелюдь-то бережется, ловушек понаставил. К нему так просто не подъехать.
   И медленно двинулся вперед, озираясь, вглядываясь в одному ему понятные знаки на деревьях. Затем Коэн придержал коня, по-особенному посвистел.
   Низенькая дверь отворилась, и Альхейм, щурясь и проклиная не зоркие свои глаза, уставился на нелюдь. Настоящего мага дэйлор.
   – Ториол, – гаркнул Коэн, – пусти нас! Со мной господин маг, и он хочет с тобой говорить…
   Нелюдь замер, словно ему под ноги ударила молния, но потом махнул рукой – мол, езжайте сюда. Коэн подмигнул.
   – Не беспокойтесь так, господин. На вас лица нет!
   – Я не надеялся на такую удачу, – пробормотал маг.
   Хозяин дома встретил их на пороге. Позабыв о приличиях, Альхейм во все глаза таращился на него, стараясь не упустить ни одной детали, и, как малое дитя, удивлялся внешности мага – за всю жизнь ему ни разу не довелось лицезреть живого дэйлор.
   Ториол оказался высоким и худым; его длинные, с проседью, волосы были заплетены в тонкие косички, каждую из которых украшала то цветная бусина, то костяная фигурка. Лицо – худое, с запавшими щеками, прочерченное ранними морщинами, уголки бескровных губ скорбно опущены. Дэйлор кутался в накидку, сшитую из волчьих шкур, то и дело поплотнее запахивая ее на костлявой груди, словно ему было очень холодно.
   – Доброго дня, Ториол. – Коэн чинно поклонился.
   – И тебе того же, – ответил нелюдь. Его тяжелый взгляд намертво прилип к Альхейму, отчего маг почувствовал себя крайне неуютно.
   – Господин маг очень хотел с тобой поговорить, – осторожно сказал Коэн. Дэйлор поморщился.
   – Это означает только одно. То, что мне придется убраться отсюда. Ты привел одного мага – может статься так, что завтра их привалит целый десяток.
   Тут Альхейм наконец решил вмешаться.
   – Э… благородный Ториол… Я обещаю, что никто и никогда не узнает о вашем жилище. Меня привели сюда важные дела, и я несказанно рад, что могу обсудить их с вами…
   Дэйлор чуть заметно скривился, но затем растянул губы в холодной улыбке.
   – Прошу в дом. Будьте сегодня моими гостями.
   …Жарко топилась каменная печь, и оконца, затянутые пузырями, запотели. Гости уселись на широкие лавки; Ториол поставил широкие чашки и принялся разливать горячий травяной отвар. Заметор понюхал и подозрительно взглянул на дэйлор.
   – Что это, благородный Ториол?
   – Травяной чай, – равнодушно отозвался нелюдь. Он отставил ковш обратно на печь и уселся напротив гостей. Не торопясь пить, обхватил тонкими пальцами горячую чашку и сонно прикрыл глаза.
   Была во всей его внешности какая-то отрешенность, тихая безнадежность и усталость. Словно утратив Дэйлорон, он уже не жил, а скорбно доживал свои дни.
   – Итак, что вас привело в мое скромное жилище?
   Коэн молчал, прихлебывая кипяток, и Альхейм понял, что настало время изложить суть вопроса.
   – Благородный Ториол, меня зовут Альхейм, я из Алларена. И я приехал сюда, чтобы попытаться заключить сделку с магом из Дэйлорона. Я ожидал долгих поисков и даже предположить не мог, что мне так повезет… Ну так вот, господин Ториол. Я искал мага из народа дэйлор, потому что мне кажется… да, кажется, ибо письменных источников не осталось, что только человек и дэйлор могут вновь открыть Черный город. Нелюдь распахнул глаза и с интересом воззрился на Альхейма.
   – Черный город, говорите? Это не тот ли, что на юге?
   – Тот самый, благородный Ториол. Окруженный черной монолитной стеной, с высокой башней в центре… Сколько магов глупо погибло, пытаясь войти в него и разгадать его тайны! А ведь все из-за того, что никому и в голову не пришло, как именно была закрыта эта древняя цитадель!
   – Хм. А вы-то откуда узнали про человека и дэйлор?
   – Э… – Альхейм замялся. Рассказать про сон? Но ведь сон есть сон, и даже неприлично магу его ранга верить снам… Но все же сказал. – Мне было знамение. Или что-то похожее.
   Ториол вдруг усмехнулся, отхлебнул горячего отвара.
   – Вы безумец, Альхейм. Почему вы так стремитесь войти в Черный город? Вам и жить-то осталось недолго. Ученик у вас есть, передайте ему свои познания…
   – Но ведь за кольцом черных стен много веков дремлют истинные сокровища. Почему бы не выдернуть их из праха забвения? Я хочу предложить вам, Ториол, сделку. Взаимовыгодную. Мне довелось прочесть в одной старой книге, что знания в сердце Черной цитадели вознесут мага на вершину могущества. Я прошу вас отправиться со мной в Алларен, вместе войти туда и разделить со мной все, что мы там найдем. Подумайте, разве не хотелось бы вам вернуться в Дэйлорон столь могущественным, что враги ваши преклоняли бы колена и целовали бы следы ваших ног? Дэйлор улыбнулся. Примерно так же, как мудрый наставник улыбается глупому юнцу…
   – Я не буду заключать эту сделку, уважаемый Альхейм.
   Маг ощутил, как сердце словно плюхнулось в холодную полынью.
   – Но…
   Ториол поднялся из-за стола, поправил меховой плащ.
   – А теперь послушайте меня, господин маг. Я знаю о Черном городе мало, но уж несравненно больше вас, уж извините. И говорю вам: забудьте об этой дурацкой затеe. Живите в свое удовольствие, наслаждайтесь тем, что вам отпущено.
   Альхейм тоже встал. В душе поднимался мутной волной гнев. Да что он возомнил о себе, этот братоубийца?
   – Вы не могли бы объяснить? Я не понимаю вашего нежелания… Быть может, оттого, что я человек и вы не желаете отдавать сокровища дэйлор врагу?
   Ториол лишь покачал головой.
   – Вы неправильно меня поняли, Альхейм. Сейчас мне плевать на дэйлор, особенно после того, как меня едва не убили. Но то, что мне известно о цитадели Черного Магистра… О, этого тоже слишком мало, но одно я вам скажу: нет сейчас такого дэйлор, который бы мог вместе с вами туда войти! Садитесь, прошу вас. Если вам действительно интересно, я расскажу то, что знаю. Проклиная ноющую поясницу, Альхейм опустился обратно, поерзал на жесткой скамье. Все-таки этот дэйлор вовсе не издевался и не смеялся над ним, немощным стариком. Похоже, он и вправду знал нечто такое, о чем умалчивали людские хроники…
   А Ториол принялся расхаживать по дому, все так же кутаясь в накидку.
   – Дело в том, Альхейм, что Черный город – а на самом деле у нас его называли Закрытым городом – проклятое место для дэйлор. Когда-то… его построил один Магистр. Этот дэйлор смог обратиться к Силе, чуждой моему народу; сам он изменился, перестал быть дэйлор, но стал невероятно могущественным. Потом к нему потянулись ученики, однако по-прежнему никто не знал, чем именно занимаются они в Закрытом городе. И точно так же никому не было известно, каким образом получается так, что обычные дэйлор начинают видеть Силу, которой пользуются n'tahe, или, по-вашему, темная нелюдь. Они слишком хорошо хранили свои тайны. В Дэйлороне один Магистр сменял другого, а в Закрытом городе по-прежнему правил первый, тот, кто его создал. Было похоже, что этот не-дэйлор поймал за хвост бессмертие, продав себя темной силе… А потом, спустя века, Закрытый город опустел. Кто-то попытался проникнуть в него – ничего не вышло. Ни один из ныне живущих дэйлор не видит той Силы, которой замкнут город, понимаете? Вам скорее надо обратиться за помощью к высшим вампирам, чем ко мне.
   Он остановился и развел руками. Мол, хотел бы помочь – да не могу. Альхейм, чувствуя, что стоит на краю пропасти отчаяния, умоляюще поглядел на дэйлор. Откашлялся.
   – И что, неужели и правда в Дэйлороне нет никого, кто мог бы войти… в Закрытый город?
   Ториол усмехнулся.
   – Мне жаль, что я не помог вам, Альхейм. Как я уже сказал, нет сейчас среди живых дэйлор того, кто мог бы это сделать. Если бы такой дэйлор жил среди нас об этом бы все знали. Даже я, изгнанник… И еще, говорят, плата за обладание той Силой… непомерно велика.
 
   Обратный путь проделали в полном молчании. Заметор то и дело бросал на Альхейма унылые взгляды, но маг едва замечал их. Он думал об изгнаннике и о том, что от него услышал. Неужто и вправду никому из ныне живущих не суждено прикоснуться к древней сокровищнице знаний?.. Возможно, что и так. И стоит ли продолжать попытки, если нет того, кто мог бы войти в закрытый город? Альхейм вздохнул. Похоже, жизнь прожита зря. Он не сделал ничего такого, за что бы его могли вспомнить потомки… Он даже не удосужился обеспечить продолжение своего рода. И призрак черной башни так и остался далеким миражом.

УЗЕЛ СУДЬБЫ

   Сад Великого Магистра запорошило мягким снегом. Розовый закат отражался в каждом кристаллике льда, нежным румянцем ложился на белые рукава деревьев. Дышалось легко; изо рта вырывались невесомые облачка пара и мгновенно растворялись в застывшем воздухе.
   Варна шагал чуть позади Великого Магистра, рассеянно наблюдая, как край алой накидки Учителя прокладывает в снегу шершавую ложбинку. Старик что-то бормотал себе под нос, но Варна не обращал внимания: последнее время здоровье могущественного чародея оставляло желать лучшего, он то и дело проваливался в бездну тихого помешательства и нес полнейшую околесицу. Приходилось только с самым смиренным видом пропускать болтовню старого безумца мимо ушей и думать о том, что на самом деле было важно.
   Вот и сейчас мысли Варны были далеки и от бреда Учителя, и от сада, набеленного мягким снежком.
   …Ранней осенью Великий Магистр особенно захворал, все так и думали, что соединится с духами предков – ан нет, выдрался из когтей смерти… Варна днями и ночами дежурил у постели старика, готовил укрепляющие зелья, подпитывал Учителя живой силой Дэйлорона. Прочие ученики Магистра не пытались оспаривать право находиться у постели больного, негласно признавая Варну лучшим; и получилось так, что маг из правящего Дома д'Кташин на протяжении лунного круга заменял для дэйлор Мудрейшего.
   Обращались к нему иногда с важными делами, а порой и вовсе без повода; словно чувствовали, кто станет следующим Великим Магистром. Большую часть дел Варна тогда без зазрения совести возложил на плечи благородного Акки – ну да оно и понятно: невозможно поддерживать угасающую жизнь в отжившем свое теле и одновременно разбираться в склоках магической братии. Но все-таки был один случай, который запомнился.
   …Он задремал в кресле рядом с постелью больного; проснулся оттого, что кто-то деликатно тряс за плечо. Оказалось, в спальню Великого Магистра неслышно просочился один из младших учеников, Эттер д'Халем.
   – Зачем ты здесь? – Варна хмуро поглядел на дэйлор. – Если что не ладится, обратись к благородному Акки!
   За окном стояла глубокая ночь; масляная лампа моргала тусклым огоньком на сквозняке. Хотелось спать – так, как может хотеться после двух суток бодрствования.
   Эттер поклонился.
   – Я понимаю, что тебе, Варна, не до нас. Но случай столь любопытный, что я решил тебя оповестить.
   Потерев воспаленные глаза, маг снова откинулся на мягкую спинку кресла. Прищурившись, оглядел Эттера с ног до головы; такое впечатление, что маг только что вернулся из небольшого путешествия. По крайней мере, на мантию налипли комки глины.
   – Рассказывай, – шепотом приказал Варна, – только короче. Как ни банально звучит, но мне бы хотелось вздремнуть до того, как проснется Великий Магистр.
   Эттер торопливо кивнул.
   – На наш карательный отряд напало нечто, по природе близкое к n'tahe.
   – И ради этого ты меня будил?
   – Но то, что осталось от воинов… Народ Зла никогда не атакует магией! Они могут грызть, рвать…
   – И что ты там нашел? – Варна, не скрывая иронии, смотрел на Эттера. Это ж надо! Немолод уже, а как будто только вышел из кокона… Удивляется тому, что каратели влезли в гнездо высших вампиров… Да и остались там навеки.
   – Я нашел там пепел, Варна. Не более. И – я утверждаю – это была магическая атака, я замерил спектральные показатели – Сила отражений. И ни одного n'tahe в округе на десятки лиг! Я вот о чем думаю… Может кто из людей обратился к этой Силе? Или, что еще хуже дэйлор? Кто это мог быть?
   Варна раздраженно потер заросший щетиной подбородок. Кто это мог быть… И, во имя предков, как же хочется спать!
   – Быть может… – Эттер замялся, а потом выпалил: – Быть может, мы вместе туда отправимся, чтобы ты осмотрел местность?
   – Не вижу надобности глядеть на пепелище… И далась же тебе эта магическая атака! Тебе ведь известно, что высшие n'tahe иногда используют Силу отражений…
   – Да, но они, как правило, потом пожирают жертву…
   Теперь уже Варне захотелось схватить зануду за шиворот и выкинуть вон из спальни. Веки сами собой закрывались, и невероятно трудно было смотреть на Эттера.
   – А если… – назойливый маг наклонился к самому уху Варны, – а если кто-нибудь из дэйлор мог… был же когда-то черный…
   И тут завозился среди подушек Великий Магистр. Варна скрипнул зубами – а ведь как хотелось поспать – и, схватив со стола успокаивающее зелье, принялся поить старика. Процедил сквозь зубы:
   – Эттер, иди, иди. Если есть желание, от моего имени собери десяток магов, прочешите пограничные земли, да чтобы ни одного n'tahe там не осталось… О результатах доложишь Акки.
   …Эттер сделал все, как сказал Варна. Убили десяток болотных ночниц, трех зеркальников и одного упыря. Потом Варна как-то забыл об этом случае… А на днях пропал, бесследно исчез д'Халем – вот и вспомнилась та ночь. Мага искали везде, и с помощью магии, и без – но с одинаковым результатом, и под конец пришли к неутешительному выводу, что продолжать поиски бесполезно. Если Эттер жив и в здравом уме, то вернется сам…