Костин Сергей. Подопечный

   — А чё там? Влетаем с крикам через центральные ворота. Все в панике, в разбег. Мы прямиком, по наглому, в штаб. Захватываем заложников и объявляем о свержении существующего правительства. К нам присоединяются сознательные пролетарии соседних городов и победа у нас в кармане. Или еще так…
   — Угомонись! Никто к тебе присоединяться не станет. Стянут кожу у самого первого столба.
   — Ну тогда думай сам, — ангел демонстративно отвернулся в сторону.
   — Зинаида! — подозвал я девушку. С некоторых пор она старательно держалась в стороне от Мустафы, который при каждом удобном случае называл ее не иначе, как безмозглой машиной. А какой воспитанной девушке это понравиться, — У тебя сохранился план города? Хорошо. Тогда рассчитай самую безопасную дорогу к королевским покоям. Нанесем визит вежливости. Да! Будем уговаривать. А не поймут, применим более убедительные методы.
   Предложенный Зиной план не отличался особым остроумием, но мне понравился. Подумаешь, всего-то девяносто пять процентов отрицательного развития событий. И дурак сделает все при положительном коэффициенте. А вот уложиться в пять? Здесь требуются именно такие ребята, как мы. О чем я и сообщил сопровождающим.
   — Отлично! — Мустафа одобрительно похлопал по моему плечу и даже соблаговолил пожать руку Зинке, — План мне нравиться. Я за! Слушаю дальнейшие приказания, сэр! Прошу прощения — Странник.
   Мы переглянулись с Зинаидой. Мустафа шел, определенно на поправку.
   Мы отлежались до темноты в небольшом овражке. Впрочем отлеживался один ангел. Бессонная ночь сразила его и он дрых, не чувствуя ног. Мы с Зинкой продолжали разрабатывать план стратегического захвата города.
   — Самое главное, чтобы у теков ничего не изменилось. Насколько свежи твои последние сохраненные данные?
   — Полуторагодовалый срок.
   — Будем надеяться, что король все также важен для города, как и прежде.
   — Странник, ты хотел сказать — Матка?
   — Матка? Да, конечно. Всего одна Матка, держащая в руках огромное количество безропотно подчиняющихся душ и тел. Если мы доберемся до нее — город наш.
   — А если нет?
   — Очень просто. То мы — города.
   — Час пробил, Странник.
   — Буди своего… хорошо, хорошо! Больше не буду.
   До стен города оставалось совсем немного. Часть пути, чтобы не слишком высовываться, пришлось ползти. Как только стемнело, смело поднялись во весь рост.
   — Ты говорил, что теки ночные существа?
   — И не отрицаю, — пожал я плечами, — Ныне у них богатая добыча. А коли есть что есть, сидят по домам и чавкают. Я так думаю.
   — Главное чтоб ты не ошибался, — вздохнул Мустафа, — О! А вот и конный объезд!
   Я чертыхнулся по старой привычке и сбил Мустафу с ног. Зинка уже давно валялась, слившись с темной травой. Не девка, а разведчик!
   Конный, не конный, но то, что теки измени правилам и стали совершать наружный обход городских стен — это точно.
   Мы валялись в травке и спокойно (это я сказал спокойно?) наблюдали за шлепающими друг за другом теками. У ребят, действительно сегодня праздник. Новые, только что выданные шаровары и рубашки цвета слоновой старой кости расшитые кружавчиками, ничуть не напоминали тех размалеванных воинов под стенами моего уничтоженного замка.
   Один из теков замер и что-то протявкал основному отряду.
   — Чего они там?— прошептал Мустафа.
   — Сейчас. Говорят, что кто-то… Мустафа, ты петуха не делал?
   — Что?
   — Блин. Я спрашиваю — не пукал? Они почувствовали…
   — Там русский дух…
   — Заткнись…
   Отряд потоптался, по принюхивался. Мустафа закатывал глаза. Что-то бурчало. Наверно крольчатина. Дозор плюнул и поперся дальше. Во общем пронесло.
 
   — Теперь можно?— ангел юлой крутился по траве и держался за живот.
   — Можно, — милостиво разрешил я.
   А жаль. Лучше б он загнулся.
   Послышался тоненький свист и на всю округу раздался богатырский стон Мустафы.
   Это как раз тот случай, когда человеку рта не заткнуть.
   Дозор, размахивая мечами, надрывая голосовые связки дикими криками, несся в нашу сторону. Как часто гениальные стратегические планы рушились из-за какого-то неправильно съеденного кусочка мяса. Не жадничайте, ребята, никогда!
   Через пять секунд нас обступила небольшая, эдак особей двести, кучка теков.
   — У тебя есть запасной план?— обернулся я к Зинаиде.
   — Да. Предлагаю сдастся…
 
   По дороге нас несколько раз забрасывали камнями, несчетное количество раз оплевывали и неоднократно пытались достать челюстями.
   — Куда нас ведут? — Мустафа наконец-то понял, что игры в войну закончились и предстоит испытание пленом.
   — К королю. К Матке, — пояснил я, растирая со щеки зеленую слюну.
   — И что с нами сделают?
   — Думаю, что съедят. И начнут они с тебя.
   — Это почему? — возмутился хранитель.
   — Ты самый упитанный из нас, — отомстила Зинаида за недавнюю обиду. Потом обратилась ко мне, — Почему не отобрали оружие? Даже не обыскали?
   Действительно. Обычно пленных обыскивают, обирают, а уж потом гонят в полон. Насколько мне известно теки не настолько тупы, что бы собственноручно запустить в город вооруженных врагов.
   — Пока все идет по плану и нечего волноваться. Не разоружили — сами виноваты. Главное для нас добраться до Короля.
   Миновав тесные улочки города, наш кортеж достиг места, которое в народе называют местом для казни. Что показалось мне удивительным. Уж если собрались лишать жизни, делайте это сразу. Зачем помпезность?
   Невысокий помост, три(!) столба. Массовка уже собрана. На самом удобном месте — трибуна для руководящего состава. Палачи точат топоры, трубачи дуют в трубы, народ подбрасывает в темное небо головные уборы.
   — Странник, тебе не кажется все это странным?
   Удивляться есть чему. Все необычно. Не похоже на теков.
   — Подождем, увидим. Ответ на задачку не заставит себя ждать.
   На помост вышел тек в длинной, белой рубашке. Он прокашлялся, поднес поближе к глазам длинный свиток и коверкая человеческие слова зачитал обращение:
   — Доблестный народ тек. Мы, Правители города Таброса, под руководством Ее Величества, сегодня, в день поимки опаснейших преступников объявляем о великом празднике.
   Площадь потонула в веселых воплях.
   … — В ознаменовании данного праздника, приказываю, обезглавить наглых преступников путем расчленения головы от ниже находящегося туловища. Мясо направить нуждающимся.
   — Какая трогательная речь, — Мустафа прослезился. Или что-то попало в глаз. Не думаю, что ангел настолько поглупел.
   — А сейчас… поприветствуем… . наших правителей и королеву!
   Что тут началось! По видимому теки давненько не видели правительства в живую. Радости то, радости! Зверюги полезли к друг другу с поцелуями, с обниманиями. Немного перепало и мне. А уж про Мустафу и Зинаиду говорить не приходилось. Создавалось впечатление, что они здесь лучшие гости.
   — Эй, Зинка, Мустафа! Улыбайтесь и следуйте за мной. Станут приставать, поцелуйте парочку. Надеюсь, вас не стошнит.
   План был прост до гениальности. Теки, как и все коллективные животные умеют делать только что-то одно. Или ненавидеть, или любить. Пришло время последнего. Обнимая всех по дороге, размахивая руками и смеясь, мы двинулись к краю толпы. Как я и ожидал, кроме похлопывания, почмокивания и подзасосывания нам ничего не грозило.
   Оставалось всего ничего до ближайшего дома и спасительно распахнутой двери, когда нас хватились.
   — Пленники, пленники, где пленники?
   А мы вот.
   По площади стройной здравницей заплескалось:
   — Смерти, смерти…
   Нас моментально скрутили и в мгновение ока доставили на свое место. То есть к помосту. Не мешкая ни секунды, мы оказались привязанными к столбам. Мустафа, на удивление, спокойно огляделся и спросил?
   — Странник? Давай, делай что-нибудь! Ты же учился! А! Зин, скажи ему!
   — Он что-нибудь придумает. Верь ему.
   Хорошее дело. Придумай и все. А если ничего не придумывается. Такое впечатление, что закупорили сургучом бутылку с джином. Джин — это я. Бутылка… — тоже я. Знаю, что могу. Но… хоть убейте, не могу.
   Палач приблизился. Поднял топор. Сделал несколько пробных замахов у моей шеи, развернулся и… острие, сверкая в свете луны понеслось навстречу…
   И тут я раскупорился. Топор отлетел в сторону, палач в другую…
   Как бы не так. Милое дело фантазировать о несбыточном. Никто не схватит за руку и не скажет, это не твое, не тронь.
   Я уже чувствовал холод металла на шее, уже захлебывался густой кровью и просил прощения у товарищей за втягивание их в это страшное дело.
   Но проходило мгновение, второе и… ничего. Я оставался жить. Пока жив!
   Раскрыв глаза, я увидел неповторимую картину. В партере, я имею ввиду площадку для руководства, восседала собственной персоной, у меня все упало, незабвенная Клавка.
   — С днем рождения тебя! Поют все! Приказываю!
   И вся толпа, тысячи глоток подхватило:
   — С днем рождения тебя, с днем рождения тебя…
   — Это правда?— чуть заикающийся голос возвестил, что Мустафа еще жив.
   Я промолчал. Хотя сегодня действительно мой день рождения. Немного странный, но все же…
   — Заткнуть пасти всем!— Клавка, вся в порче и золоте, всколыхнулась с места и, поддерживаемая несколькими теками, направилась к эшафоту.
   — Это та самая? — поинтересовалась Зинаида.
   — Угу.
   — Знаешь, Странник, я тебе не завидую.
   Преодоление пяти ступенек стало для Клавдии своеобразным рекордом. Когда только ее успело разнести? Довольная, лучезарная улыбка не сползала с ее лица. Как же! Попался, родименький. Черт. Знал бы, сам на мечи полез. Но поздно махать руками. Головой надо думать. Головой! А с ней что-то не в порядке. Дубовая пробка.
   — Фу!— выдохнула Клавдия застоявшийся воздух, — Стул мне и стопку водки.
   Пока теки суетливо метались в поисках того и другого, Клавка не спеша обмахивалась веером и наблюдала за мной.
   Стул поставлен, рюмашка лихо опрокинута, наступает время беседы.
   — А я уж думала, родименький, что никогда не увижу тебя. Так я убивалась, так горевала. Даже пришлось городишки твои наследные с горя захватить, да этих придурков уму разуму научить. Теперь, как шелковые. А ну, засранцы, брысь на двадцать шагов от меня.
   Теки, толкаясь и ругаясь пустились наутек.
   — Видишь, как уважают. А может бояться. Кто их разберет. Но любят меня без памяти. Не то что ты, отступник.
   Я молчал. А что говорить? Дело теперь ясное.
   — Тут всех вопросик мучает, — Клавка облизала пухлые губы, сморкнулась на помост и вытерлась рукавом, — Куда ты из особнячка своего смылся? Где скрывался? И этих, — кивок в сторону Зинаиды и Мустафы, — Где подобрал? А, впрочем, мне неинтересно. Все равно всех в расход пущу.
   Ситуация, прямо скажу, дрянь. Мало того, что сам помру, так еще за собой двоих потяну. Дерьмо дело. А выкручиваться все равно надо. Но как?
   — О чем задумался, родименький?— Клавке уже притащили третью стопку и она слегка повеселела, — Думаешь как вычислила тебя? Большого ума не надо. На меня большие силы работают. А мож надумал помириться со мной? Так я отходчива, соглашусь!
   — Какие гарантии?
   — Не, бабоньки, только послушайте?— Клавдия затряслась от смеха, — Диссидент нашелся. Какие гарантии, милок? Забудь! Всенародное венчание, свадьба до упаду и кровать навечно. Принимай, Василий, а то передумаю.
   Эх, не пришиб я тебя раньше. За то и страдаю.
   — Просьба у меня одна имеется.
   — Валяй, милок, выкладывай, а мне ребята еще стопочку.
   — Можно ли вот этому парню, — я кивнул на Мустафу, — Руки на минутку развязать?
   — Заботливый, ты мой. Эй, сявки, развяжите лысому веревки.
   Несколько теков бросились выполнять приказ новоиспеченной Королевы.
   — Мустафа, просьба к тебе имеется. Блокнотик при тебе, или посеял?
   Ангел внимательно глядя на меня, достал из штанов записную книжку.
   — Покопайся, посмотри там, нет ли чего подобающего по случаю. И зачитай. Только громко. Будь другом.
   Мустафа проглотил слюну, раскрыл книжку и долго листал ее. Клавка с интересом наблюдала за нами. Наконец, хранитель нашел нужное место.
   — Читать?
   — Читай.
   — Об этом?
   — Именно.
   — Думаю, ты знаешь, что просишь, — Мустафа набрал полные легкие и принялся с силой выкидывать в толпу слова из записной книжки, — Ах, ты стерва недоношенная, баба деревенская, а у тебя…
   И так далее, и тому подобное. Две странички убористым почерком. Лучшие этнические выражения со всего мира. Я даже и не знал, насколько велик и могуч земной язык.
   А теперь представьте — гробовая, нарушаемая только Мустафой, тишина, слабые попытки Клавки выдавить из себя хоть слово, тысячи распахнутых ртов-пастей теков, которые впервые приобщались к великой литературе.
   И грянула буря…
   Клавка наконец справилась с замешательством и завизжала так, что заложило уши:
   — Убить… Заткнуть… Немедленно…
   Толпы послушных теков бросились к нам с мечами, пиками, ножами и вилками.
   Мустафа рукой пытался запихнуть блокнот за пазуху, одновременно пытаясь отпихивать от себя настырные лапы. У нас с Зинаидой не было такой свободы действия и единственное чем мы могли помочь бедному Мустафе последними напутствиями.
   — Мустафа! Справа! Теперь слева! Головой их, головой…
   Ангел кое-как отбивался, благо силушки ему не занимать, а между тычками и ударами истошно вопил:
   — Васька, волшебник хренов, делай что-нибудь! Ведь разорвут меня на кусочки…
   А что я мог сделать? Связанный и беспомощный. Голова гудела, пытаясь найти решение. Я чувствовал, что под черепом бешено мечется невообразимая сила, но не может найти выход. Что-то пошло не так.
   — Всех убить, всех.., — Клавка давно пришла в себя и теперь четко отдавала распоряжения.
   Несколько теков бросились к нам и занесли над головами сверкающие лезвия…
   В подобных случаях в известных мне книгах пишут, что вдруг, откуда не возьмись появился батальон морской пехоты и быстренько расправился с врагами саперными лопатками. Или в крайнем случае из воздуха возник добрый волшебник и оказал посильную помощь в разрешении создавшейся ситуации. Идеальные варианты. Но в нашем случае все оказалось довольно прозаично. Даже не интересно.
   Город накрыла огромная тень, скрывающая растущую луну и немногочисленные звезды, все задрали головы верх и увидели опускающегося дракона.
   — А это что за хренотень? — ангел растер на губах кровь, — Змей что ли летающий? Теперь точно слопают.
   Между тем неимоверных размеров существо опустилось на площадь, не обращая ровно никакого внимания на десятки раздавленных его лапами теков. Перепончатые крылья аккуратно сложились за спиной, несколько ерепенихщихся движений, напоминающих куриные, и глаза размерами с хороший тазик уставились на нас.
   Несколько минут дракон не мигая смотрел, потом оторвался от будоражащего нас занятия и огляделся по сторонам.
   Теки спасались бегством. До ближайших построек. И там, затаив дыхание наблюдали за происходящим. Клавка свалилась со стула, и так как никто не удосужился поднять ее, взирала безумными глазами на страшилище.
   Дракон вновь перевел вектор глаз на эшафот, приподнял верхнюю губу, обнажая здоровенные клыки и сказал.
   — Здорово, мужики! Проблемы?
   Встретить говорящего дракона на бескрайних просторах галактики не такая уж сенсационная вещь. Удивительно другое. Голос дракона, могу утверждать это со стопроцентной гарантией, был мне знаком.
   — Петрович, ты штоль?
   — Не, Матрена Сергеевна. Ну, конечно, я. Не ожидал?
   Объясните мне, деревенскому мужику и Страннику в одном лице, как голос и все остальное нашего деревенского председателя мог оказаться здесь. Причем в самое подходящее время? Я тоже не знаю. Загадка мироздания.
   — Петрович… А?…
   — Вид мой что ль не нравиться?— дракон приподнял бровь, и я понял, что хоть председатель был и неплохой мужик, но последние необратимые изменения в организме дурно повлияли на его нервную систему.
   — Да нет, Петрович. Непривычно. А так, вроде, нормально.
   — То-то же, — Петрович приподнял одно крыло, засунул под мышку морду и пощелкал там челюстями, — Замучили Харики. Вши наши драконские. Тебе Васильич не понять. У тебя, смотрю, другие неприятности.
   Дракон неожиданно встрепенулся, заметив сидящую Клавдию, сфокусировал глаза и выдвинув телескопическую шею продвинул пасть поближе к женщине.
   — Вы только посмотрите, кто тут у нас. Клавдия, собственной персоной!
   Клавка икнула и стала отползать от, чего греха таить, смрадно дышащей головы председателя.
   — Петрович, может для начала развяжешь нас, а потом и все остальное, — поинтересовался я.
   Дракон склонил голову набок, обдумывая предложение и бросив Клавке что-то насчет того, чтобы никуда не сматывалась, обратился к нам.
   — Щас мужики.
   Сложив губы трубочкой, он осторожно дунул и вырвавшаяся струйка пламени охватила помост.
   Зинка заголосила, но к моему удивлению ни я, ни мои товарищи не пострадали. Обгорелые веревки свалились на дощатый пол, а довольный дракон прокомментировал:
   — Не дрейфить. Проверено. Минздравом.
   Пока мы приводили себя в порядок, Петрович положил морду перед Клавкой и долго, долго смотрел на полуживую бабу.
   — А ведь это я через тебя такой, — грустно молвил дракон, — Помер я в больнице. Точно. Вот меня за дела мои земные и наградили. Живи, мол, парень вечно.
   Петрович тяжко вздохнул и вокруг запахло тухлыми яйцами.
   — Петрович?— спрашиваю я, — Так ты что, помер? А как же…
   — Как был ты любознательным, так и остался придурком, — дракон икнул, прислушался к зову желудка, протянул лапу к текам, сграбастал несколько штук и запихнул в пасть.
   Не для слабонервных зрелище. Я отвернулся.
   Дракон несколько минут задумчиво пережевывал хрустящих нелюдей, потом сплюнул на землю непонравившиеся части и пояснил:
   — А ты Васильич думал, что я травоядный? Мне чтоб желудок набить надо полдня на карачках по полю лазать. А так ничего. Не соленые правда, но есть можно. Кстати, Клавка то наша смотри как располнела. Калорией до фига, наверное. Сочная и аппетитная.
   Клавка, ни жива не мертва шлепнулась в обморок.
   — Петрович, ты того, рассказал бы… Как там все…
   — А че рассказывать? — дракон вынул когтем из клыков кусок мяса, внимательно изучил его и отправил обратно в пасть, — Не долечили меня, Васильич. Сам слышал от врачей. Мол, пустое дело парня выхаживать. Помрет все равно. Вон как меня Клавка оприходовала. Ну и помер, стало быть. Лечу. Рядом маячит такой же как и у тебя — лысый, ангелом называется. И сделку предлагает. Ты, типа того, отомстить должен. За смерть свою безвинную. Всем злодеям. Во всей вселенной. Мы душу твою покудова брать не станем. Разберешься с делами, а потом и милости просим. Я и согласился. Кто ж знал, что меня в эту тушу запихают. И что этой гадости по всем планетам видимо-невидимо. Но это я разберусь. Кто у вас там книгой жалоб заведует.
   Мустафа нервно крутил пальцами оставшиеся волосы и, кажется, не знал что сказать.
   — Вот я и говорю, — продолжал Петрович, — Бардак. Нигде порядка нету. Но я своего добьюсь. Вот только с Клавкой разберусь… А где она?
   Клавки нигде не было. Исчезла Клавка. Ушами меньше хлопать надо.
   Дракон завыл, заметался, хвостом здания стал рушить. Во общем не до нас ему стало. Помог и ладно. И не очень то мне интересно с умершими председателями болтать. Пускай даже и с хорошим.
   — Сматываемся, — приказал я.
   Перепрыгивая через завалы тел, мы бросились прочь.
   — А дракон? — Мустафа то и дело оглядывался на разбушевавшегося Петровича, — Может с собой возьмем. Это ж какая поддержка с воздуха и земли?
   — Под ноги смотри, дурень, — перебил я ангела, — Забудь о драконе. Сначала здесь всех перелопает, потом в остальных четырех городах, а когда кушать станет нечего до нас очередь дойдет. Я председателя знаю. Пока Клавку не отыщет, не успокоиться. Пущай пасется. Нам забот меньше.
   — Так это ж твои владения?! — не унимался хранитель, — Где забота твоя, отеческая?
   — Ты что, совсем сдурел? — не выдержал я, — Я еще жить хочу. А теки… кто поумнее в леса разбегутся. Жизнь заново начнут. А остальные… И вообще, кто виноват, что Петрович в дракона переселился? Твои ведь постарались?
   — Ну мои, — согласился с железными доводами Мустафа.
   — Вот и заткнись.
   За чертой города творилось нечто невообразимое.
   Не обращая никакого внимания на нас по сторонам разбегались еще живые теки, кто с тюками, кто пустой. А город охватило пламя. Горели дома, пылали постройки. И над всем над этим ворочалась громадная туша дракона. С душой простого русского председателя колхоза.
   Вскоре зарево пожарища осталось далеко позади. Случайно попадавшиеся теки старательно избегали встречи с нами, быстро исчезая в кустах или среди деревьев. К полудню и они пропали. Ничего, подумал я, зверюшки плодовитые, оклемаются быстро.
   Ангел застонал и свалился на землю.
   — Не могу больше. Ног под собой не чую. Тяжело с непривычки то.
   Конечно тяжело. Я и не возражал. Одно дело облачком по белу свету шляться, да советы непутевые разбазаривать, совсем другое своими ножками тюкать. Ну привал, так привал.
   Зинаида немного покружила вокруг, затем присела рядом.
   — Почему все так получилось?
   — Ты обо мне?
   — Да. Остаточная заложенная во мне программа говорит, что ты должен был поступить иначе. Где твоя сила?
   Я принял лежачее положение и уже оттуда воззрился на девушку.
   — Не идет ко мне вдохновение. Напутали вы там со своим обучением. Чувствую, что в голове всего полно, а достать не могу. Так, поверхностные навыки только.
   — Надо что-то делать, — ишь, какая заботливая, — Без мощи Странника долго мы не протянем.
   — Вот ты и думай, как из меня силушку вытащить. Гений компьютерный. Сама кашу заваривала.
   — Но я не виновата, что произошел сбой. По всем критериям загрузка пошла нормально. Небольшое отклонение в копируемых связях, но я не думаю, что…
   — Ты, Зинаида, мне голову ерундой не забивай. Если можешь что-то сделать, делай. Нет, отдыхай. И я вздремну.
   Маленький шустрый бесенок ковырнул копытцем запруду, поднял камень и швырнул в меня.
   Я стоял внизу и внимательно наблюдал.
   Камень просвистел около уха.
   — Уши оборву, засранец!
   Бесенок только усмехнулся и запустил следующий булыжник. Более удачно. Острый камень рассек бровь, и глаз мгновенно залила кровь.
   — Ну подожди, поганец, сейчас ты у меня попляшешь!
   И не смог сдвинуться с места. Будто ноги приросли. Что за наваждение?
   Следующий камень попал в грудь. Резкая боль захлестнула тело.
   Я закричал, но подавился собственным криком.
   А камни, брошенные меткой бесовской лапкой сыпались один за другим. И все точно в цель.
   Лицо мое превратилось в кровавую маску. Тело в сплошной синяк. А град ударов не затихал. Наоборот, с каждой секундой увеличивался.
   Я упал. Бесенок звонко засмеялся и принялся копытцами сбрасывать на меня камни, вперемешку с землей.
   Запруда на глазах уменьшалась. Показалась вода. Она, вопреки всем теориям не стекала вниз, а продолжала, словно застывшая, бурлить наверху.
   — Прекрати, прошу.., — взмолился я.
   Но бесенок не обращал внимания. Лишь изредка хитро поглядывал на растерзанное внизу тело и старательно оголял столб воды.
   Мне стало страшно. Вот сейчас запруда не выдержит, вода размоет останки земли и вся эта масса грохнется на меня.
   Бесенок наклонился над последним камнем. Над ним, сплошной вертикальной стеной пенилась вода. Глазки существа озорно вспыхнули, он схватил камень и бросился бежать со всех ног.
   Вода на некоторое время замерла, но я чувствовал, сейчас она осознает полученную свободу и устремиться вниз. Туда, где лежит растерзанное тело Странника.
   Это мгновение пришло. Столб задрожал, и под смех бесенка, опрокинулся на меня, перемалывая под многотонной массой непрочные человеческие кости и мясо.
   И сил осталось, только чтоб закричать…
   — А-а-а!
   — Все, все, все… Все хорошо, — Зинаида положила ладонь на мой залитый потом лоб, — Больше не будет больно.
   Она убрала ладонь и я увидел, что ее рука вся в крови.
   Попытался пошевельнуться, и страшная тупая боль заставила меня застонать.
   — Слушай меня внимательно, Странник. Внимательно! — Зина приблизилась почти вплотную, и я уловил запах фиалки исходящих от ее волос, — Я не смогла помочь тебе раскрыться. Не все так плохо, но хотелось бы получше. Прислушайся к себе. Следуй мыслям своим. Там выход. Там спасение.
   Когда же это кончиться? Мало одного раза, нет, давайте еще…
   С трудом приподняв голову, я с удивление обнаружил, что состояние мое далеко не такое, каким я его оставил в последний раз. Во-первых голый. Во-вторых — весь в крови. Бардак, да и только.
   Мустафа находился рядом, сидел обхватив руками колени и раскачивался из стороны в сторону.
   — Что? Так плохо?
   — Хуже некуда. Лежал, лежал, потом весь затрясся и стал покрываться синяками. Зинка вокруг тебя бегает, руками машет, ничего путного сказать не может. Потом кровь выступила. Ну прям фокус на фокусе. Но я думаю так, сделай то, что Зинка советует. Может поможет?
   А что Зинаида советует? Посмотри в себя! Покопайся поглубже! Бред сивой кобылы. А может и не бред. С какого фига я здесь тогда валяюсь в крови да с побоями? Хорошо. Закроем глаза, впадем в медитацию. Смешно, но надо.
   Я стал Каем, собирающим на огромном белоснежном поле расколотые льдинки. Таинственный узор слагался из кусочков, превращаясь во что-то неопределенное.