Костин Сергей. Подопечный

   Ни на что не надеясь, я прижал ладонь к отпечатку.
   И тотчас же был отброшен прочь.
   Ударившись головой о косяк проема, я инстинктивно закрыл глаза. А когда вновь раскрыл их, удивительное зрелище предстало передо мной.
   Каменная стена отъехала в сторону, обнажив черный лаз. Сыростью повеяло из него и страхом.
   Что терять последнему отпрыску некогда великого рода?
   Крутые ступеньки быстро уходили вниз. Захваченный впопыхах факел еле тлел и почти не давал света.
   Рискуя ежесекундно свалиться, я осторожно нащупывал следующую ступень и спускался вниз.
   Просторное помещение открылось взору неожиданно.
   — Боже праведный, — какие еще слова могут вырваться у человека нежданно нашедшего несметные сокровища?
   Даже чуть тлеющего факела хватило на то, что бы отраженный многочисленными зеркалами свет осветил комнату. Так и хотеться сказать — чего здесь только не было. Истинная правда.
   Сундуки с откинутыми крышками громоздились в центре. Монеты, украшения, драгоценные камни… Странная вещь. Время стирает с лица земли целые миры, не оставляя следа ни от населяющих их людей, ни от зданий. И только драгоценности остаются в бесконечном сохранении вселенной. Лежат и ждут прихода новых добытчиков. Чтобы пережить и их.
   Страшный грохот обрушился сверху, разрывая перепонки. Он усиливался с каждой секундой, а я, замерев, ждал прихода чего-то сверхъестественного. Сокровища всегда приносят несчастье. Это знает каждый ребенок.
   Неожиданный, прямо в грудь, удар оказался настолько силен, что меня откинуло от сундуков на мутные зеркала. Я схватил первое что попалось под руку и развернувшись рубанул с плеча прямо в центр налетевшего облака.
   — Это я.., — но было уже поздно. Кубок с крупными красными камнями припечатал Мустафу по шее.
   Следующие пять минут мы выясняли, кто прав, а кто виноват. Логика ангела оказалась убедительней. Он облачал доводы в такие мудреные выражения, что даже мне, человеку выросшему в деревне, стало не по себе. Я признал себя слепым негодяем и сдался.
   — Вот так-то. Ну, показывай, что у нас тут интересного?
   — Фамильные драгоценности моего рода.
   — Ты хочешь сказать — рода Великого Странника?
   — У нас в стране закон такой. Нашел богатство, треть твоя. Остальное государству. А где оно здесь? К тому ж если я стал Странником, значит богатства мои.
   — Тихо!
   Мустафа насторожился, прислушиваясь.
   — Что?.., — ангел скорчил недовольную гримасу и приложил к губам палец. Молчи, мол, деревенщина.
   И тут я тоже услышал. Тихий, еле различимый плач. Так плачут женщины над кроватью больного ребенка, осторожно, чтобы не разбудить и сдавленно, от настигшего несчастья.
   — Это рядом, — одними губами прошептал Мустафа.
   Он двинулся по периметру комнаты так, как умеют передвигаться только ангелы. Без единого шороха. В дальнем, затемненном углу он остановился, замер, приглядываясь и позвал:
   — Подойди. Здесь… Я не знаю, что это…
   В огромном зеркале, за переплетениями паутины, я увидел женщину.
   Она сидела в полной темноте и плакала.
   Я ясно видел, как стекают прозрачные слезинки по щекам, как срываться с острого подбородка и исчезают во мраке. Красивое, благородное лицо, прямая осанка, нежная кожа рук. .
   Я протянул руку и смахнул паутину, желая рассмотреть все поподробнее.
   Неожиданно женщина вздрогнула, повернула лицо к нам и в ее глазах вспыхнул нечеловеческий ужас. Это длилось всего мгновение. Лицо незнакомки стало меняться, глаза пристально всматривались в меня и вдруг она заговорила:
   — Странник? Мой сын? Ты вернулся?
   Я отшатнулся от зеркала. Это была моя мать. Я не узнал ее сразу, но сейчас, когда внешность ее преобразилось, я увидел родное, такое далекое и забытое лицо.
   — Мама?!
   — Ты вернулся… Я знала… Я говорила отцу, что когда-нибудь ты вернешься. Он… он не дождался. Его подло убили… И меня… Всех… Всех, кто оказался в ту роковую ночь в замке. Предатели…
   — Объясни, что происходит?— Мустафа протиснулся между мной и зеркалом. Я отпихнул его в сторону.
   — Кто это с тобой? — добрые глаза матери взглянули на Мустафу. Тот мгновенно подобрался, убрал выпирающий животик и не замедлил представиться.
   — Баба-Мустафа, к вашим услугам. Дипломированный ангел-хранитель шестого разряда. Индивидуальный, так сказать, попечитель, вот этого обол.., — я толканул ангела под бок.
   — Это мой ангел — хранитель, мама. Немного бестолковый, но хороший парень.
   — Мы молились с отцом, чтобы духи послали тебе ангела. Теперь я вижу, наши мольбы услышаны, — образ в зеркале склонил голову, — Благодарю, тебя ангел за заботу о нашем малыше.
   — Кхе, кхе, — Мустафа заулыбался, — Спасибо, конечно, но знаете ли, он такой…
   — Помолчи, — увидя, что твориться в моих глазах, ангел заткнулся и отошел в сторону.
   — Мама, я…
   — Подожди, сын мой. У меня мало времени. Заклинание должно скоро закончиться. Только любовь к тебе и ожидание заставляло волшебство сохранять мое изображение в зеркале. Но скоро придет минута. А мне так много хотелось сказать тебе… Мы с отцом очень любили тебя. И не сердись на нас, за то, что произошло с тобой. Я знаю, ты все поймешь. Все, что мы смогли оставить тебе — здесь. Но сокровища не самое главное. Несомненно, оно тебе пригодиться…
   — Мама…
   — Не перебивай. Я чувствую, как слабею. Слушай! За этим зеркалом скрыто гораздо большее сокровище, нежели драгоценности и деньги. Ты должен быть сильным и мудрым. Так завещал твой отец. Войдя в комнату не спеши…
   Отображение в зеркале стало бледнеть.
   -… Там… есть… Бойся… Она может… Не успею…
   Оно быстро теряло яркость и вскоре в зеркале угадывалось только взволнованное лицо.
   -… Не успею… Остерегайся её. . Она. . Но ты… сам… поймешь. Прощай мой мальчик… Не забывай… что… ты… Странник…
   Зеркало поглотило растаявший силуэт и превратилось в обыкновенный, не отображающий ничего кроме тьмы, полотно.
   — Ты плачешь? — ангел словно впервые смотрел на меня, — Я никогда не видел настоящих, мужских слез. И я не знаю, как тебе сейчас помочь.
   — Все в порядке, Мустафа, — Я обнял ангела, — Теперь мы действительно остались одни. Только ты, да я. Против всех.
   Мы стояли, обняв друг друга и молчали. Я впервые понял, насколько близок может быть ангел. Нет, не ангел. Мустафа был для меня человеком. Немного странным, где-то смешным, но родным.
   — Ты не хочешь посмотреть, что там за зеркалом. Твоя мать…
   — Я не знаю. Имею ли я на это право?
   — Ты потомок древнего рода. Ты сам слышал об этом только что. Не знаю, как так получилось, все это не поддается логическому осмыслению. Но… Мать признала тебя. И не думай о том, что ты из другого мира. Может быть именно там ты был гостем, а настоящий дом — здесь. Смелее, Великий Странник. Дверь открывающая мир — перед тобой.
   В балахоне Мустафы что-то запищало. Запустив руку в одежду ангел выудил небольшую коробку.
   — У нас гости. Я там сигнализацию поставил. Они уже на стены лезут. Интересное зрелище, идем, не пожалеешь. А зеркало подождет
   Мы быстро добежали до стен. Мустафа не обманул.
   С высокой башни замка мы наблюдали за событиями, разворачивающимися в низу.
   — Только не снимай корону. Я, конечно, знаю что ты настоящий Странник, но рисковать не стоит. А то свалимся прямо на крышу нашего бунгало. Ты только посмотри, что стервецы творят?! Ведь видят, что закрыто, все равно лезут.
   Замок окружила армия. Численность ее трудно было определить. Задние ряды скрывались в рассеивающимся утреннем тумане. Но даже тех, кого я видел, хватило бы для хорошего штурма. Если штучки Мустафы не выдержат, нас затопчут, даже не заметив.
   — Не дрейфь, старик. Фирма, поставляющая оборудование для охраны космодромов дает на продукцию вечную гарантию.
   — А если вечность уже прошла? — хороший вопрос.
   Но ангела трудно смутить хорошим вопросом.
   — Тогда в действие вступит вторая линия обороны. Майкла знаешь?
   —?
   — Серость деревенская. Джексона. А, тундра. Певец у вас на планете, из империалистического лагеря. Вот. У него на ранчо… колхоз такой с одним председателем… такая же стоит. Сильная вещь. Ни одна скотина не пролезет. Мировой уровень.
   Светлело. Наступающие никак не могли успокоиться. Они перли со всех сторон, прыгали на стены и отскакивали от них ужаленные голубым электрическим язычком. Кое-где на стены пытались приставить лестницы, но и они, едва прикоснувшись к поверхности, вспыхивали и сгорали.
   Все это продолжалось довольно долго. Крики из яростных превращались в усталые хрипы. Поток нападающих постепенно стихал, пока не потух совсем.
   — Ребята парламентариев засылают. В наши планы входит встреча с оппозицией?
   — Ты ангел, ты и решай, — по мне бы пойти перекусить, да завалиться на боковую. Дня на три. Но, кажется, сон придется отложить. Война есть война.
   — Тогда предлагаю перейти поближе и поболтать с представителями вражеских группировок.
   — А нас там, не того?
   — За безопасность ручаюсь головой.
   Мы спустились с башни. Двор перед замком представлял сплошную оборонительную линию. Колючая проволока в два ряда, затем широкая полоска укатанной голой земли, из которой торчали желтые таблички с надписью "Осторожно — мины!" Скрещенные ежами рельсы, а завершали все это великолепие наклоненные под сорок пять градусов колья.
   По узкой лесенке мы взобрались на площадку. Вблизи открывался совершенно другой вид на местность, нежели с башни.
   Бесконечными, нестройными рядами замерла в сотни метрах вражеская армия. Собственно армией ее назвать трудно. Скопище нечеловеческих существ, с оскаленными пастями. Вооружены чем попало.
   — А где люди?
   — Люди, по видимому, давно все съедены или убиты. Если вообще существовали. Черт знает, что за идиотское королевство. Похоже, что твоя семья являлась единственными представителями гомо сапиенс. Глянь ка! С белым флагом прут.
   От кричащей, ревущей, порыкивающей армии отделилась небольшая кучка и двинулась к стенам. Дойдя до рва, они остановились.
   — Сволочи, всех крокодилов поубивали, — Мустафа был в ярости, — Я их как детей своих любил, а они… Держи…
   — Это что? — не понял я.
   — Мегафон. Не глотку же драть с этими сволочами.
   Я взял мегафон, повертел в руках, размышляя с какой стороны к нему подступиться, по указке ангела нашел нужное место.
   — Раз… раз… раз, два, три… Мустафа, он не работает.
   Ангел выхватил аппарат, поднес к уху, постукал пальцами.
   — Батарейки сели. Наверное. Я так и думал. Но есть запасной вариант, — мегафон небрежно отброшен в сторону, а на его месте появляться обыкновенная жестяная воронка с ручкой, — Самая что ни наесть надежная аппаратура.
   — О чем с ними говорить то? — я и в самом деле не знал, что можно сказать подобиям людским. Они пришли убить меня, а я с ними в говорили играю.
   — Я тут небольшой докладчик подготовил, — ангел протянул мелко исписанный лист, — Почитай ребятам, может разберутся "ху из ху".
   Я взял листок и пробежал глазами текст:
   " В то время, как вся мировая общественность клеймит несмываемым позором капиталистических наймитов, вы, рабочие и крестьяне свободной планеты, проявляете удивительную политическую неграмотность. Экстремисты различного толка пытаться задушить молодую… "
   — Ты где это выкопал? — Мустафа потупился и отвел глаза. Я так и знал, что с политической ориентацией у него туговато.
   Прижав узкий конец рупора к губам, я спросил:
   — Кто смеет тревожить покой Великого Странника? Что надо?
   Внизу произошло небольшое замешательство. Вперед выступило существо и зарычало:
   — Это ты, Странник?
   — Я.
   — У нас есть деловое предложение!
   — Валяйте. Только побыстрее.
   Существо прокашлялось, развернуло руки на уровне плеч и запело. Да, да! Запело.
   — Мы, отважные воины, великие Теки. Слава о нас несется далеко впереди. Наша сила безгранична. Мечи остры, силы неистощимы. Глаза наши видят во тьме, сердца жаждут крови…
   Мустафа, облокотившись спиной на стену, сполз на пол:
   — Это надолго. У ребят столько достоинств, что полное перечисление всех их займет немало времени. Толканешь, когда закончат. Только не слишком высовывайся. Мало ли что.
   Называющие себя Теки между тем продолжали. Восхваление достигло таких высот, что мне невольно захотелось выйти к ним и расцеловать. Но все кончаться. Последние слова хвалебной песни мне особенно понравились:
   -… И как только зайдет солнце, мы, великие Теки возьмем за волосы наших самых красивых женщин и укроемся за толстыми стенами, чтобы продолжить воспроизводство не иссекаемого рода.
   Я захлопал в ладоши. Лично мне понравилось. Клево, а главное с чувством. С культурными традициями на планете все обстоит нормально.
   Певший тек удивленно посмотрел на меня и… поклонился. Искусство — великая вещь.
   — Если это все, то я выражаю огромную благодарность вашему руководству, за прекрасный концерт.
   — Это не концерт, — ангел приоткрыл один глаз, — Это ритуальное пение перед съедением врага.
   — А! Рок! — к певцу присоединился знакомый человеко –монстр, — Рад тебя видеть. Что скажешь на этот раз?
   Рок, а это действительно был он, одним движением руки запахнул широкий плащ и, отставив одну лапу назад, принял позу летящего вперед паровоза.
   — Странник! Ты видишь эти бесчисленные армии? Они жаждут твоей крови. Мы войдем в этот заколдованный замок и разорвем на части твое тело. Мы, великие Теки…
   — Стоп, стоп, стоп… Не надо начинать с начала, — я уже по горло наслушался песен, и мне, действительно, хотелось просто отдохнуть, — Вы хотите взять замок приступом? Валяйте. У меня нет времени на болтовню с вами. Мустафа, я ухожу. Оставайся здесь и следи за порядком. Если что, я в кровати.
   — Я балдею.., — только и смог сказать ангел.
   Вздремнуть толком не удалось. Как только забытье настигло меня, вбежал Мустафа. По его виду я понял, случилось что-то непоправимое.
   — Срочная эвакуация! Всеобщая мобилизация. Крепость повержена. Сопротивление сломлено. Враг прорвался.
   Мне оставалось только выругаться и вспомнить добрым словом хваленую охранную систему замка. А вместе с ней и Мустафу. Для порядка.
   Единственное место, где я мог укрыться — тайная комната. И то, на время. Но другого выхода нет.
   Через мгновение я уже находился на ногах и мчался по коридорам.
   Мустафа семенил рядом и оправдывался:
   — Электричество кончилось. Разве я виноват? У них же вечная гарантия! По судам затаскаю, стервецов. Да не молчи ты! И так тошно.
   — Ерунда все, — до комнаты оставалось всего несколько поворотов, — Как долго выдержат внутренние укрепления?
   — Несколько минут. Может быть меньше. Их так много, что сотня другая подорвавшихся на минах не сыграют особой роли.
   Но к сожалению, слова ангелы о нескольких минутах не сбылись. Замок наполнился ревом и топаньем врагов.
   — Мы влипли, — Мустафа оказался безнадежным пессимистом.
   — Не ной. Мы успеем укрыться в комнате.
   Несколько мгновений потребовалось что бы заскочить в тайную комнату, с помощью ангела открыть тайный ход и забежать в комнату с зеркалами.
   — Как закрыть проход!?
   — Должно быть какое-то приспособление.
   — Ищем!
   — Скорее!
   — Скорее!
   — Здесь! Сюда! Быстрее, они близко.
   В проеме возникла оскаленная пасть тека. Короткий радостный вой, и в нашу сторону устремилась, наверное, вся армия.
   Рука легла на каменный отпечаток, массивная стена пришла в движение. Но очень, очень медленно.
   В комнату вбежал один, два… нет три тека. Без раздумий они бросились на меня. Если бы только у них не было оружия! С тремя бездельниками я мог справиться без проблем. Но острые мечи…
   Тяжелый камень оторвался от пола, приподнялся и рухнул на череп одного из нападавших. Глухой стон заглушила полностью закрывшаяся стена. Оставшиеся двое медленно попятились назад.
   — Колдун… Волшебник… Великий Странник…
   Честное слово. В том, что произошло нет никакой моей вины.
   На короткое мгновение возник прозрачный силуэт Мустафы. Он два-три раза глубоко вздохнул, напыжился и схватился за камень. Словно вода уходит в воронку, так и прозрачный силуэт ангела впитался в камень. Последний взлетел в воздух и в точности повторил удачную первую попытку.
   Второй тек взмахнул лапами и свалился рядом с товарищем.
   Облако появилось из булыжника, приобрело нормальный, только еще бледный вид и выдохнуло:
   — Вась, я больше не могу. Нас не учили поднимать материальные предметы. Еще одна подобная попытка и вся моя энергия навсегда останется в камне. Ну одного то ты сделаешь, а?
   — Сделаю, сделаю. Еще как сделаю.
   Я скорчил зверскую рожу, пошел на тека, скрючив пальца и бормоча:
   — Молился ли ты на ночь, зверь несчастный… а-а-а.., — нечеловеческий крик, который только мог создать, — Откройся мне… а-а-а!!!!!
   Не дожидаясь, пока я подойду поближе, тек закатил глаза и рухнул.
   Подоспевший Мустафа коротко дал заключение:
   — Трупак. Разрыв сердца. Никогда подобного не видел.
   Я скромно потупился:
   — Да ладно, чего там.
   Комната наполнилась глухими ударами.
   — Ломятся, как на похороны, — констатировал ангел, — Что там дальше по плану?
   Я подошел к зеркалу, осмотрел его со всех сторон и не найдя ничего примечательного, окровавленным булыжником Мустафы бабахнул по серому полотну.
   Зеркало раскололось на сотни мелких кусочков и нашим изумленным взорам открылся овальный металлический люк.
   — Фью.., — это просвистел Мустафа.
   — Фью.., — эхом вторил ему я.
   На сером, совершенно не изъеденном ржавчиной металле находился такой же, как и на стене отпечаток детской ладони.
   Я поднес свою и замер.
   — Думаешь, не подействует?
   — Мне просто страшно.
   — Ерунда, подопечный. Жми давай.
   Широкая ладонь накрыла крошечную ладошку и… ничего не произошло.
   — Черт! Черт! Черт! — собственно Мустафа выразился немного иначе, но не стоит дословно переводить сказанное им. Неприлично, — О чем они думали? Я имею в виду твоих предков?
   — Может быть виною всему то, что я только похож на Странника. И здесь более чувствительные и строгие приборы?
   — Какие к лешему приборы? — ангел закипятился не на шутку. И было от чего. Теки всерьез занялись каменной стеной, — Разве ты до сих пор не понял, что все в этом мире основано на волшебстве? Или в крайнем случае на обмане сознания.
   Он еще не закончил выступление, как с металлическим овалом стали происходить странные вещи.
   — Она меняется в цвете! Нагревается?— Мустафа осторожно дотронулся до уже красной двери, — Нет. Холодная.
   — Я не хочу казаться пророком, но мне кажется она сейчас откроется.
   Собственно, где-то внутри меня блуждала мысль, что рано или поздно я увижу, что там, за этим чертовым овалом.
   И надежда не заставила себя ждать
   Дверь ведущая в неизвестное дрогнула, зашипела, откуда то повалил густой пар-дым и, о чудо, сезам открылся.
   Последовавшие вслед за этим события оказались слишком невероятны, что бы верить в них. Но тем не менее.
   За люком находился самый обыкновенный лифт.
   Я тоже рассмеялся, но факт остается фактом.
   — Это же лифт!
   — Не слепой, вижу. Как там наши друзья?
   Ангел быстренько смотался туда и обратно.
   — Стена долго не выдержит. Я думаю…
   — Я знаю что ты думаешь, — прервал его я, — Но одно дело жить в обыкновенной, пусть и слишком необычной сказке, а совсем другое лазить в совершенно непонятные дебри.
   — Да ничего странного тут нет. Подумаешь лифт. Все это ерунда, — Мустафа отстранил меня и решительно ткнул пальцем кнопку вызова.
   Она засветилась розовым фонариком. Другого я не ожидал. Через секунду створки распахнулись, и в глаза ударил яркий, невыносимый свет.
   — Не думаю, что это худший вариант, — ангел смело шагнул внутрь. А хрен ли ему ангелу бояться. Его то тело валяется где-то, а душа придуряется тут со мной, — Батюшки, ты только посмотри на это!
   Заинтригованный я сделал шаг, второй и… металл с глухим шипением захлопнулся за мной. Пару раз пнув его ногой, я обречено зашел на площадку. Створки лифта сомкнулись за спиной.
   — Ну, показывай, что тут интересного?
   Вообще-то у меня самого имелись глаза. Кабинка, как кабинка. Был в райцентре. Знаю. Видел. Только там надписи были. Детишки балуются. А здесь, ничего, чисто. Но вот только почему всего две кнопки? А собственно. какая разница?
   — Нажимай, Мустафа.
   — Ты уверен?
   — Ну пошли тогда к текам. Эти обезьяны будут несказанно рады нашему визиту.
   — Как скажешь. .
   Палец медленно приближался к кнопке. Я чувствовал, как дрожит рука, как бешено колотиться сердце. С чего бы это? Неизвестность? За последнее время слишком много невероятного произошло со мной. Иногда мозг отказывался воспринимать это как действительность. Сон. Ну конечно, это всего лишь сон.
   Палец даже не прикоснулся к пластмассовому кружочку. Пол под ногами дернулся и ушел вниз.
   — А-а-а…
   Еще одна яма, пронзившая насквозь землю. Но теперь с некоторыми удобствами. Лифт мчался все быстрее и быстрее. Вскоре заломило в ушах и из носа закапала кровь.
   — Все нормально. Все под контролем. Где аптечка, где бинты? — Мустафа хотел казаться молодцом, но я то видел, что даже ему, ангелу, приходиться худо. Вот тебе и душа…
   Лифт в одно мгновение остановился, и меня размазало по полу.
   Свет от плафона замерцал, потух, и в темноте я услышал, как сверху, на потолок лифта обваливается комьями земля. Вначале тихими песочными струйками, потом более крупными комками и вскоре глухой рокот обвала возвестил о том, что мы наглухо замурованы сверху. Сколько там? Километр, десять? Кто знает. Одно мне известно. Текам до нас не добраться.
   — У тебя слетела корона, — ангел пнул ногой помятый кусок драгоценного металла, — И ничего не изменилось. Мы в реальном мире. Как это объяснить? А никак. Принимаем, как должное. Мир Великого Странника. Кстати, двери давно открыты. Добро пожаловать во владения, Хозяин.
 
   Звук шагов гасила мягкая резиновая дорожка. Узкий, двоим не разойтись, туннель уходил далеко вперед. Не видно ни конца, ни края. По мере продвижения над головой вспыхивали светильники и гасли за нашими спинами.
   — Ты только посмотри, до чего дошли аборигены?!— ангел провел рукой по коричневой поверхности пластиковой стены, — У меня такое впечатление, что здесь все гораздо сложнее. Может быть Странники изучали этот мир? Ты ничего не чувствуешь в мозгах? Какая-нибудь подсказка или просто догадка? Как никак ты из их лагеря!
   Я чувствовал. Конечно, я чувствовал. Невероятную растерянность и усталость. Кто я? Случайный путешественник во вселенной? Ошибка фантастического приключения? Или, действительно, Странник?
   В голове все перемешалось. Такое впечатление, что меня словно щепку швыряет из одной нереальности в другую. Какой-то наворот невероятных событий. И где мое место в этом переплетении миров? В подземном городе у Клавки? А может быть там, наверху с теками? Нет ответа. И даже всезнающий ангел не способен ответить на загадки. Он также как и я удивлен. Хочет казаться безалаберным, но я то вижу.
   — Сколько мы идем?
   — Если бы у меня были часы, сказал. Наверно около четырех часов. Эх! Сюда бы парочку велосипедов. Не хочешь напрячься? Нет? Ну и не надо. А как славно бы мы поехали…
   Едва он проговорил последнее слово, резиновая дорожка под ногами вздрогнула и, убыстряя с каждой секундой скорость, покатила вперед.
   — Вот это да! Это же самое настоящее метро. Осторожно двери открываются! Следующая станция — конечная. Вась, ты хоть раз видел метро. Так смотри. Будет о чем внукам рассказывать. Сила…
   Не чувствовалось никакой вибрации, одно ровное, быстрое скольжение. Светильники мелькали как сумасшедшие. От этого блеска в глазах запрыгали зайчики.
   — А вот, кажется, близиться перрон. Как бы нам головы не разбить. А ну-ка, тише ход. Стоять!
   Странно, но дорожка послушалась Мустафу и замедлила свой бег. Оставшийся, короткий путь, мы преодолели за каких-то две минуты. Еще одна дверь. Но на сей раз совершенно обычная. Деревянная.
   — Постой, Мустафа, — остановил я ангела, пытавшегося протиснуться сквозь деревянный массив. Есть же ручка. Откроем и зайдем.
   — Да ты уже пять минут мнешься. Толи открывать, толи стоять столбом. Можно подумать, есть выбор. Тебе жизнь дала неповторимый шанс стать человеком с большой буквы, а ты?
   — А я и так человек. Буквы не в счет, — сказал и прикоснулся к двери.
   И заиграла музыка. Тихая и спокойная.
   Я решительно распахнул дверь.
   Мы стояли рядом, плечо к плечу. Молча. Первым тишину нарушил ангел. Голос его чуть дрожал.
   — Я ожидал увидеть нечто подобное. Но такого! Это же настоящий центр управления космическими полетами.
   Мое молчание Мустафа расценил, как знак согласия.
   Не слишком большой, но просторный зал. Огромное количество ослепительно белого света, исходящего со всех сторон. Стены, сплошь заставленные массивными приборами. Несколько мягких кожаных кресел с высокими спинками. Странные стеклянные кабины с протянувшимися к ним толстыми проводами. Потухшие экраны и экранчики. Мигающие разноцветными огнями сотни лампочек.
   — Да ты проходи, не стесняйся, — Мустафа плюхнулся в одно из кресел и склонился над приборной доской. Я последовал его примеру.
   — Ты что-нибудь понимаешь?