Костин Сергей. Подопечный

   Вьюга тихо шептала странные песни, снег падал на волосы и не таял. Сложи все и ты станешь Великим.
   Иногда скользкие осколки вырывались из теплых ладоней и, падая, разлетались на еще более мелкие. Это трудная задача, но ты должен справиться.
   Грани льда плотно прилегали друг к другу и застывали, чтобы потом никто не смог разъединить голубое полотно.
   Иногда прилетал седой северный ветер, молча кружил надо мной и, так ничего не сказав, уносился прочь. Звезды остывали и гасли, но кто-то зажигал другие и освещал незаконченный рисунок.
   Последний кусочек льда встал на предназначенное ему вечностью место.
   Я поднялся с колен и прошептал: — "Я сделал это!"
   Снег прекратился, вьюга старательно смела его остатки с рисунка и я увидел перед собой огромное сердце. Просто огромное человеческое сердце. Ты сделал это…
   — Я сделал это.
   Я открыл глаза. Над собой я увидел внимательные лица Зинаиды и Мустафы.
   — Что-то не так?— я принял сидячее положение и осмотрелся.
   Тело мое оказалось совершенно чистым, следы крови и побоев исчезли. Мысли текли ровно и понимание того, что произошло не удивляло меня. Может сейчас я стал настоящим Великим Странником? Со всеми вытекающими последствиями.
   Мустафа осторожно прикоснулся к моему плечу, надавил, убрал палец.
   — Если мне и после сегодняшнего не присвоят первый разряд, то нет правды на свете. Василь, у тебя там, — показал на голову, — Все в порядке?
   — У меня все, всегда в порядке, — успокоил я ангела. И сам задал вопрос, — У меня имеется для вас новость.
   — Ты знаешь, в какой стороне располагается ближайшая рюмочная?
   — Шутки шуткуете. А я серьезно. Видение у меня было. Как наяву. Я знаю, в чем заключается наша задача.
 
   -… Что-то мне вериться во все это с большим трудом, — Мустафа почесал зарастающий щетиной подбородок, — Зинка, а ты что скажешь?
   Я только что поведал ребятам самую удивительную из всех удивительных историй, и теперь отдался на суд товарищей. Именно от них теперь зависело, быть или не быть.
   Зинаида разглядывала ногти и торопиться с ответом не спешила.
   — Я могу допустить, что мы, звенья одной цепочки, и жизнь, или судьба если хотите, старательно вела нас именно к этой задаче. Но что бы такое? Хотя, все может случиться.
 
   Вечернее небо зажигалось звездами, невесть откуда взявшийся холодный ветер рвал плащи, а сами мы стояли у развилки трех дорог. В центре перекрестка в лучших традициях стоял чуть наклоненная каменная, на которой темнели буквы.
   Налево пойдешь — делать там нечего. Прямо пойдешь — подумай, а нужно ли тебе туда. Направо — и без тебя дураков хватало.
   — Вот ты только что говорил, что мы собрались все вместе только для того, чтобы выполнить предначертанную нам задачу. Так? — ангел обошел вокруг камня, разглядывая его со всех сторон.
   — Да, — ответил я.
   — Вроде бы ты посланник каких-то там Сил?
   — Да.
   — И мы должны, если верить твоим словам, найти в этом мире так называемое Сердце Тьмы.
   — Именно.
   — А против нас выступают Темные Силы, которые всячески пытаются нагадить и навредить?
   Я только кивнул головой.
   Вообще-то дело обстояло несколько иначе, но интерпретации Мустафы нисколько не изменили сути.
   — Вы можете считать меня за полного идиота или сумасшедшего, но все именно так, как я рассказал. Существует вселенная. И существует сила, способная уничтожить вселенную. Понимайте это как хотите. Где-то на этой планете есть место, где хранится Сердце Тьмы. Вся наша жизнь или иное существование предназначалось только для того, чтобы в один прекрасный миг мы встретились, нашли и уничтожили Сердце.
   — Василь, пусть даже это все сказки, я лично не сомневаюсь в этом, давай пойдем и приберем к рукам Сердечко. И делу конец. А то развели говорильню.
   — Не все так просто. О нас знают и не думаю, что мы так просто выполним миссию.
   — Да ерунда все это! Кто помещает нам?
   — Я знаю только одно. Сейчас мы совершенно одни. Нам некому помочь. Все что могла, вселенная сделала. Она создала мир Странников. Направила космический корабль в глубины неизведанного космоса. Она же создала и твой мир, Мустафа. Я даже представляю, как выбирала она из мириадов живых и неживых существ троих смертников. Этому предшествовала целая цепь событий, растянутых не на века, на эпохи. Собрав нас здесь, отдав все, на что способна, она доверила нам свою жизнь.
   — Красиво говоришь, — ангел беззлобно усмехнулся, — А смысл где?
   — Ну хорошо, — не выдержал я, — Представьте себе, что погибает обыкновенная женщина. Она просит у нас помощи.
   — Ага, — перебил Мустафа, — Иди к дубу, достань яйцо, выковори оттуда сердце и убей нечто несуществующее.
   — Пусть будет именно так. Вы согласны сделать это?
   Первой высказалась Зинаида.
   — Все, на что я была когда-то способна, это сидеть в ящиках и думать за кого то. Не для того я создавала себя как человека, чтобы продолжать заниматься тем же. Драться, так драться. За идею и без нее. Я согласна. Тем более, — добавила улыбнувшись Зинка, — Еще никто не говорил мне, что я перестала быть преданной служанкой Великого Странника.
   — Мустафа?!
   Ангел покряхтел, повздыхал и сообщил:
   — А я, насколько помню, твой ангел-хранитель. И еще не одна жестянка не смогла заменить настоящего ангела. Я с тобой. Может и до повышения доживу…
   — Ну раз так, тогда двигаемся направо.
   — Почему это? Подожди, я сам отвечу.., — Мустафа закрыв глаза задумался, — Есть! Мы идем направо, потому что электромагнитные поля планеты направлены именно в ту сторону?
   — Да нет. Просто там дорога утоптаннее.

* * *

   — Ну не нравиться мне все это.., — Мустафа, размахивая подобранной по пути палкой, сбивал верхушки придорожных цветов и уже всех достал брюзжанием, — Третий день топаем. Где обещанные приключения? Где опасности? Одна пыль. Эх, дороги…
   Залитая солнцем лесная дорога петляла между деревьев и то и дело скрывалась под наступающей из леса травой.
   Зинаида шла немного позади, с большущей охапкой придорожных цветов и была явно удовлетворена время провождением.
   — Топаем, топаем, а толку нет, — продолжал гнуть линию ангел.
   — Придержи ка шаг, — попросил я его, сам остановившись.
   Мустафа своеобразно выполнил просьбу, попросту усевшись посреди дороги, продолжая ковыряться в земле палкой. Никакой фантазии.
   Дождавшись девушку, я вместе с ней приблизился к ангелу.
   — Надоело мне все. Уйду я от вас, — Мустафа поднялся и не оборачиваясь, двинул в сторону леса.
   — На твоем месте я не спешил бы, — посматривая в небо, небрежно бросил я.
   — А что? — возмутился ангел, всем видом показывая, что слова какого-то там Странника ему не указ.
   — Я тут слышал, что кому-то не хватает опасностей?
   — Ну, — ангел не понимал, к чему я клоню.
   — И приключений?
   — И приключений.
   Я подошел к Мустафе, обошел его кругом, посмотрел сверху вниз и только потом обратился к Зинаиде.
   — Посмотри на счастливчика. Через пару минут его встретят приключения и опасности. А скорее не первое и не второе, а обычная, неожиданная смерть.
   — Это вы о чем? — Мустафа насторожился.
   Зинаида, втянув носом запах букета, осторожно бросила взгляд по сторонам, ничего не заметила и уставилась на меня. Объясняй, коли начал. Я и не возражал.
   — Прошу заметить, вы сами меня вынудили к этому. Дело в том, что параллельно дороге, по лесу двигаются две стаи ночных вепрей.
   — Вепрей? — одновременно вскрикнули мои спутники и уставились в сторону леса.
   — Вы их не увидите. Во первых они не дураки идти так близко, а во вторых они невидимы.
   Лица Мустафы и Зинаиды вытянулись от удивления.
   — Ну, Зинаида, я то думал что хоть ты слышала о ночных вепрях? Впрочем, ничего удивительного. Мало кто остается в живых после встречи с ними. Ну что, пойдем дальше, или Мустафа хочет побродить по лесу?
   — Ты нас обманываешь, — скорчил рожу ангел. Не поверил. А жаль.
   — Мое дело предупредить, — пожал я плечами и, более ничего не говоря, двинулся вперед. Зинаида затрусила рядом. Скоро к нам присоединился и хранитель.
   — Если они не видимы, откуда ты знаешь об их присутствии?
   — Я Странник, — коротко пояснил я. Этого достаточно. Зачем подробные объяснения. Как рассказать Мустафе о том, что теперь все мое сознание, весь мой внутренний мир настроен только на одно — найти и убить.
   — Почему они не нападают?-не унимался ангел. Пришлось объяснить.
   — Я вообще удивлен, что они приблизились к дороге настолько близко. А сейчас всего лишь день. И скоро придет ночь.
   — Что же делать?
   — Пока ничего.
   Ночные вепри нападают исключительно в темное время суток. Причем темным они считают не только ночь. Для них достаточным основанием является наступление сумерек и даже серая ненастная погода. Лишь бы солнце не светило в глаза. Может быть мы успеем выбраться из леса до наступления темноты. Если нет… то придется драться.
   Я не видел друзей в настоящем бою. На Зинаиду можно положиться. Компьютерный мозг наверняка заложил все необходимые основы в создаваемое тело. А вот что с Мустафой? Зинка лепила его по собственному желанию и заботилась только о красоте. Мышцы у него есть. Этого не отнять. А вот работать мечом? Сомневаюсь.
   Не успели. Светило как-то торопливо спряталось за деревьями, и лес погрузился в сумерки.
   — Вот и все, — как-то даже обречено простонал Мустафа, — Каюк нам.
   — Не дрейфь, отобьемся.
   Весь накопленный во мне опыт старых солдат подсказывал — ищи открытую местность. Только там возможно наиболее эффективное использование полученных знаний. И размахнуться есть где и поколдовать.
   Поляна, не поляна, а опушку небольшую нашли мы скоро.
   — В центр и замереть, — приказал я, оглядывая место. Словно собака, я чувствовал, что вепри где-то рядом. Кружатся, выжидают. Странные существа. Могут наброситься в любую секунду, а могут, побаловав, убраться восвояси. Страху только нагонят и с миром отпустят.
   — Снимайте плащи, доставайте оружие.
   — А почему оно не серебренное?— поинтересовался ангел, — Насколько мне известно с нечистью можно сражаться только серебряным оружием.
   — Это мы для них нечисти. Они-то в своем мире. Да ты сам говорил что-то о двадцать первом веке? Забудь о сказках. Все реальность.
   — А как же колдовство?
   — Не колдовство это, а… тихо…
   Со стороны ближайших деревьев послышался тихий, протяжный вой.
   Острия мечей моментально повернулись в сторону звука.
   С противоположной стороны послышался второй, похожий на стон. Затем справа, слева, со всех сторон.
   — Встаньте в круг. Прижмитесь плечами. Даже если заметите малейшее подозрительное движение в воздухе — рубите. Об одном прошу. Тебя, Мустафа. Так как на дороге палкой орудовал — не надо. У меня одна голова. Теперь ждите.
   Минуты тянулись невообразимо медленно. Чувство, что рядом кто-то есть, усилилось. Одно из самых неприятных ощущений человека. С каждым случалось. Сидите в пустой комнате и ощущаете дыхание в затылок. И повернуться страшно, и продолжать сидеть без движения невозможно. Повернешься резко — никого. Только волна упругого воздуха в лицо ударит. Если такое случалось, знайте — ночные вепри приходили. Баловались. А те, с которыми не баловались, уже ничего не расскажут. Потому, как мертвы давно.
   Мда. Мрачненькие у меня мысли. И особенно сейчас. Того и гляди в лицо гадость какая-нибудь вцепиться.
   Зинаида чуть слышно охнула и рубанула поперек себя мечом.
   Нечеловеческий визг потряс весь лес.
   Я содрогнулся от ужаса и приготовился дорого продать свою жизнь.
   Но вообще-то это кричал Мустафа.
   — Ты что? — переводя дух, зыркнул я на друга.
   — Психическая атака. И все, — пояснил Мустафа, ничуть не смутившись.
   — Дурень, ночные вепри совершенно ничего не слышат.
   Зря я отвлекался. Мощнейший толчок в область паха, клацание невидимых зубов и клок плаща завертелся в невидимой пасти в полушаге от меня. Ни мгновения не раздумывая, приходя в восторг только от одной мысли, что чужие зубы не откусили ничего ценного, я полоснул острием меча чуть ниже дергающегося в воздухе черного материала.
   Меч споткнулся о твердое, послышался характерный звук распоротого тела, визг, и, в воздухе проявился силуэт раненого или убитого мной зверя.
   Представьте себе грудного ребенка, выросшего до размеров большой собаки, совершенно безволосого, передвигающегося на четвереньках, с отсутствующими ушами, с массивной, хорошо развитой нижней челюстью.
   Что-то вроде этого валялось перед нами, еще подергиваясь в конвульсиях, но уже безопасное.
   — Мать моя небесная!— воскликнул ангел, — Да это же почти ребенок!
   — Точно так же, как крокодил почти домашний попугай, — поправил я, — Вы, ребята, не отвлекайтесь. Вепри замешкались, но сейчас попрут все вместе. Берегите себя.
   — Придется, — согласился Мустафа, поглядывая на мою оголившуюся часть тела, — Смотри ка, чуть не откусил.
   Я быстренько обмотался плащом, прикрывая выдранный кусок. Действительно, повезло.
   — Поберегись! — Мустафа прыгнул вперед меня и рубанул что есть мочи. Меч со страшным свистом сделал круг под триста шестьдесят градусов, чуть не распоров мне живот.
   Я хотел было пожурить ангела, но на это не осталось времени.
   Вепри поперли, словно бешенные.
   Я благодарил судьбу, что они не стали дожидаться полной ночи. Их силуэты, словно капли дождя на стекле еле угадывались в воздухе, и это облегчало нашу задачу.
   Тактика нападения у вепрей не отличается разнообразием. Приближаются на расстояние двух шагов, приседают на задние конечности и, на секунду замерев, бросаться на жертву. Главное уловить этот момент. Приближающийся сгусток воздуха, остановка и атака. Только гляди в оба.
   Они возникали со всех сторон. Быстро приближаясь, готовились и прыгали. Именно в прыжке, когда тело двигается по инерции, лучшее время убить вепря. Что мы с большим успехом и делали.
   Убитые и раненые существа падали на землю и мгновенно превращались в белесые тушки, потерявшие свою защитную невидимость.
   Я спокойно дожидался нужного момента, и перехватывал летящие тела в воздухе. (Вообще-то я здорово волновался, но скорее волнение возникало от самого процесса, нежели от страха.) Мустафа, выпятив челюсть бесперебойно, словно мельница, крутил перед собой мечом, вполне удачно справляясь с ролью защищающегося. Изредка он помогал себе ногами, хотя я даже не представляю, как он это делал.
   Зинаида молча, без лишних движений, остервенело втыкала меч в невидимых вепрей. У нее это так замечательно получалось, что я. грешный, подумал о том, что она, конструируя себя, позаботилась о способности видеть в инфракрасном свете любое существо.
   Тем не менее я бы не сказал, что наше положение настолько хорошо, что бы петь песни и предаваться радужным мечтаниям.
   Мустафа несколько раз проморгал броски, и только заботливая Зинаида уберегла его от зубов ночных гостей.
   Через полчаса, когда вокруг нас образовалась довольно приличная кучка убитых, я понял, что если не придумать ничего получше, мы сможем продержаться еще от силы десять, пятнадцать минут. Ангел устал, его меч уже не так весело мотался из стороны в сторону, все чаще опасно опускаясь на землю. И только счастливая звезда Мустафы спасала его от смерти. Под счастливой звездой я подразумеваю Зинаиду, которая, пренебрегая собственной жизнью, самоотверженно отводила от ангела налетающие тела. А мне приходилось присматривать за ними обоями. Сказать по правде, я тоже устал. Ничто не совершенно.
   — Вась!— хриплый, надтреснутый голос Мустафы, вырвал меня из транса войны, — Ты же волшебник, сделай что-нибудь!
   Рад бы, мой друг, рад бы. Но что такое волшебство? Иллюзия. Направлена прежде всего на психическое воздействие. Из пустоты не создашь что-то. Только образ. А в нашем положении образа не помогут. Слишком реален противник. Хотя…
   Сознание моментально отключилось от действительности, оставив только небольшую щелку, чтобы контролировать ситуацию, превращая меня на некоторое время в зомби. Тело продолжало видеть, двигаться, сражаться, но мозг погрузился в себя.
   В огромном, бесконечно длинном коридоре на полках стояли маленькие, одинаковые коробочки. Без каких либо надписей и обозначений. Но я прекрасно знал, что в них находиться. Это где-то здесь. Невидимая рука протянулась, выбрала среди коробочек одну, раскрыла. Именно то, что нужно. Теперь обратно.
   — Васильич, что замолчал…
   Сознание отсутствовало всего какое-то ничтожное мгновение, но и этого оказалось достаточно, что бы ночные вепри почувствовали неладное и устремились на странного человека, от которого исходил запах смерти.
   Каким-то пятым чувством я знал, вепри догадываются, что время честной драки закончилось и сейчас произойдет нечто для них неприятное.
   Если говорить просто, без заумных фраз, это действует так. Черная коробочка с колдовством выплескивает знание в определенное место в мозгах. Маленькое, пока что слабое знание быстро растекается по всему телу и достигнув критического объема выплескивается наружу в виде определенных волн. А там уже дело ясное. Или волшебство приобретает форму иллюзии, или превращается в какое-либо действие.
   Поверили? Зря. Об этом не рассказать в двух словах. Не то что невозможно, просто не положено. У любого человека есть тайны, которые никогда не становятся достоянием других. У Странника своя тайна. И никто, никогда не узнает, в чем она заключается. Просто в нужный момент происходит нечто, что требуется в данный момент. И не спрашивайте у Странника, как это вышло. Он только рассмеется вам глаза и подумает о невоспитанности спрашивающего. Что бы этого не случилось, принимайте Странника таким, каков он есть. И вы не пожалеете. Поверьте мне.
   Свет возник где-то высоко в небе, бесконечно удаленный от планеты. На мгновение замер и… устремился вниз.
   Место на котором мы оборонялись, накрыло желтой волной. Мы стояли в огромном столбе света, удивленно (я не имею в виду себя.), озираясь по сторонам. Вепри прекратили бросаться на нас, отступив за четко выраженный освещенный круг.
   — Ты что сделал, Васильич?— ангел задрал голову в небо и проследил долгим взглядом дорогу света, — Иллюминация-то какая! Я же говорил, что ты гений!
   — Вы не слишком радуйтесь. Вепри быстренько очухаются и попрут снова. Но теперь станет полегче.
   Ночные гости, действительно, оправились достаточно скоро и нападение возобновилось с новой силой. Но теперь преимущество было на нашей стороне.
   Как только тушка ночного гостя попадала на освещенный участок, она моментально становилась видна. Бери, не хочу.
   Каким-то образом свет тормозил движения вепрей, они стали медлительны и неповоротливы. Теперь даже Мустафа находил скучным наше время провождение. Ну что это такое? Выпрыгивает на свет огромная, заторможенная лягушка. Пучит глаза и медленно нападает. Хватает времени, чтобы неторопливо распороть ей живот, откинуть подальше и, зевая, ждать следующего.
   Через час все закончилось.
   Мустафа небрежно вытер клинок, носком сапога поворочал одну из тушек, рассмотрел внимательно пасть с клыками и глубокомысленно заметил:
   — А все-таки ангелом быть лучше.
   Остаток ночи мы провели в круге. Я был уверен, что вокруг нас больше нет опасных существ, но поддавшись на уговоры спутников, согласился переждать ночь на защищенном участке.
   На утро, едва засеребрился рассвет, столб света исчез, и мы смогли полностью лицезреть открывшуюся нам картину. Занятие не для слабонервных.
   Зинаида насчитала около ста вепрей, валяющихся по всей полянке. Скрюченные, некоторые еще теплые тела образовали сплошной круг, в центре которого топтались мы.
   — Что-то мне не по себе, — сказал Мустафа, и я молча с ним согласился.
   Одно дело убивать, защищая собственную жизнь, совсем другое видеть дело рук своих. Конечно, я понимал, что убийство в нашем случае рассматривалось как средство самообороны, но…
   Я затряс головой, отгоняя мысли о жизни.
   — Уходим, — и со мной все согласились.
   Осторожно перешагивая через поверженные тела, мы выбрались на дорогу и, не оглядываясь, почти бегом, двинулись дальше.
   Лес кончился неожиданно. Мы стояли на краю леса и с интересом разглядывали виднеющийся на горизонте город. Даже с такого большого расстояния было понятно, что он не просто огромен — громаден.
   — Это Прорва. В моих каталогах он значиться как Прорва.
   Скосив глаза, я взглянул на Зинаиду. Странно. До этой минуты я думал о ней только как об искусственно созданному подобию человека. Но после сегодняшней ночи, когда она молча сражалась рядом, я стал относиться к ней несколько иначе. Красивая, сильная, с хорошей фигурой. Не девушка, а мечта. Что еще нужно Мустафе? Ведь все это для него. А он, дурак, не понимает.
   — Зин, — я выбрал момент, когда ангел отлучился в кусты, — Личный вопрос можно?
   — Я все еще твоя служанка, — Зинаида улыбнулась.
   — Вот ты и Мустафа… Между вами… как бы это сказать…
   — Ты хочешь спросить, насколько я человечна?
   — Ну почти так.
   — Физиологически я полностью идентична человеку. Несколько завышены некоторые аспекты, но это для пользы дела. Я вынослива, про ум — сам знаешь.
   — А… в сексуальном плане… отклонений нет?— провалился бы на месте. Но мне необходимо знать все.
   Зинаида рассеялась.
   — Я же сказала, что в чем-то отличаюсь от нормального человека.
   — Но вот Мустафа…
   — Мустафа не совсем освоился со своим телом. Но это пройдет. И я думаю, что когда-нибудь, если Странник не будет возражать, я и он…
   — О чем шепчетесь? — хранитель появился как всегда вовремя.
   Я ответил правду:
   — О тебе.
   — Так, так. И что может сказать мой собственный подопечный жестяной банке?
   Зинаида выразительно посмотрела на меня и демонстративно отошла в сторону.
   — Мустафа. Ты бы полегче с Зиной. Она ж все таки тебя…
   -… Создала. Ну и что с того. Мне, что, влюбиться в нее?
   — Дурак ты. Забыл, как стихи ей ночью читал?
   — Наваждение. Только наваждение.
   — Пошел ты, знаешь куда!
   Ангел обиделся и отвернулся. В нашем небольшом отряде возникли значительные разногласия.
   — Что за город? — отходчиво поинтересовался ангел.
   — Прорва.
   — Это-то я слышал. Что в нем особенного? Город, как город, а название, аж жуть берет.
   — Город, из которого никто никогда не выходил.
   Мустафа обдумал сказанное.
   — Сгинул в прорве. Мда. Веселенькое дело. И мы, насколько я понимаю, собираемся испытать справедливость народной мудрости. Верно?
   Все правильно, друг мой. Все правильно. Можно конечно миновать город стороной, но где гарантии, что именно там мы не найдем нужное. Хотя, по правде, мне и самому не улыбалось оказаться внутри города. Нехорошая слава, неприятные разговоры.
   — Зина, есть что-нибудь еще про Прорву?
   — Немного. Город занимает площадь около тридцати квадратных километров. Выпущенные лет двести назад автоматические разведчики не подтвердили наличие живых существ в городе. Попытки узнать что-либо напрямую оканчивались полным провалом. Три экспедиции ваших предков сгинули, как только переступили черту города. С тех пор город объявили запретной зоной. По крайней мере для Странников. Можно предположить, что Прорва заброшен, но он, я не знаю как, расширяет свои владения. Это все.
   Все совпадает. Точно такая же информация содержится и у меня. С одним, небольшим дополнением. В городе исчезают любые живые существа. Не играет роли, Странник ты, нелюдь, или просто залетная птичка.
   — Вы собираетесь войти в город? — ангел подозрительно воззрился на нас.
   — Нет. Не "вы", а мы. Ты тоже пойдешь с нами. Имеются возражения?
   Мустафа, хотел что-то сказать, но передумал. И правильно сделал. Если бы сейчас он отказался, я посчитал его за последнего труса.
   — Мы войдем в город ровно в полдень. Держаться всем вместе. Заметите подозрительное, все равно что, говорите сразу.
   — А я уже заметил, — ангел старательно обкусывал ноготь на мизинце и делал вид, что происходящее его абсолютно не касается.
   — Мустафа, я просил говорить сразу, а не выпендриваться. Любая мелочь может спасти наши жизни.
   Хранитель отодвинул руку, осмотрел проделанную работу и беспечно заявил:
   — Облака.
   — Что, облака?
   — Ну посмотрите на небо! Облака пролетающие над городом имеют странный красноватый оттенок. Заявляю Вам, как специалист проживший большую часть жизни на небе, такого в природе просто не может быть. А если может, то скажу почему.
   — Ну не тяни.
   — Солнечный свет отражается на земле от чего то красного. Причем больших, очень больших размеров. Я думаю. что это кровь.
   Мы с Зинаидой спустили воздух из легких. Ну что можно сказать. Облака действительно имели нехарактерный им цвет. Но в остальном…
   — У тебя бред, ангел.
   — Жаль, что вы мне не верите.
   Город с каждой минутой становился все ближе и ближе. Удивляла странная, мертвая тишина. Не слышно пения птиц, не летают букашки. Даже ветер, казалось, заснул вблизи непонятного города.
   Ковер травы как-то разом оборвался, и мы ступили на серые каменные плиты.
   — Что-то мне не по себе. У вас нет чувства, что за нами наблюдают?
   Мустафа был на удивление спокоен.
   — Как бывший ангел шестого разряда замечу, то, о чем ты говоришь, навязчивая идея параноика. Мне тоже не по себе, но совершенно по другим причинам. Чем ближе я подхожу к городу, тем больше меня донимают невидимые голоса. Разве вы не слышите?