Страница:
Даже Дэйн удостоился таким взглядом, хотя выглядел сущим мальчишкой. Правда, на него улыбка хозяйки дома подействовала как-то странно – он вдруг съежился и притих надолго – на целых десять минут.
А Банга тем временем мягко потянулась к Мэлу и поцеловала его в щеку с таким видом, что у Руина не осталось никаких сомнений – они спали вместе, причем не очень давно.
– Рада тебя видеть. И вас тоже. Вы же его братья? Проходите в гостиную. Я отпустила прислугу, но вполне могу угостить вас и сама, – и повернулась к ним спиной, да так мягко и изящно, что Арману вдруг захотелось схватить ее за бедра. Он почувствовал, что краснеет, и мотнул головой.
– Мэл, последить бы за Дэйном, – неуверенно сказал он старшему брату.
– Зачем? – лениво проговорил ликвидатор, пропуская младшенького вперед.
– Да он весь дом разнесет.
Банга вдруг обернулась и одарила мужчин обольстительной улыбкой.
– Сомневаюсь, что вашему брату удастся тут многое разнести. Но если даже что-нибудь получится, я бы с удовольствием посмотрела на это. Проходите.
Руин с интересом оглядел гостиную, в которой оказался. Он обладал очень требовательным вкусом как в одежде, так и в интерьере: плохо отглаженная, недостаточно отбеленная рубашка или плохо подобранные шторы могли надолго испортить ему настроение. И если к чужой небрежности в одежде Арман относился снисходительно, в большинстве случаев просто не обращал внимания на какой-нибудь попугайский галстук или нечищеные ботинки, больше похожие на грубые топталы солдата, то пороки обстановки ранили его вкус.
Здесь же он почувствовал себя вполне уютно. Конечно, на его взгляд обстановка дома Банги казалась чересчур экзотической, может быть, слишком яркой, но определенный вкус чувствовался несомненно. А большего, пожалуй, Руину было и не нужно. Он с комфортом устроился в глубоком кресле и с готовностью согласился попробовать кокосовую наливку – изысканный и весьма крепкий местный напиток. Банга сама принесла из столовой костяные кубки и наполнила их белесой жидкостью, немного напоминающей плохо очищенную самогонку. Пригубив, мужчины убедились, что наливка весьма приятна на вкус и нежна.
– Ну как у вас дела? – поинтересовался у Банги Мэлокайн.
– Тебя, разумеется, интересует, как осуществляется Программа, – ласково улыбнулась она. Каждое движение ее восхитительного тела так настойчиво говорило о чувственности, что Руин, как и многие мужчины до него, невольно решил, что эта женщина стремится соблазнить хоть кого-нибудь из них, а может, и всех сразу.
– В первую очередь. Но не только. Я знаю, ты наслышана о том, как у других кланов идут дела…
– Наслышана Ты знаешь, извещения пришли лишь двенадцати девушкам нашего клана. И лишь три из них заявили, что отказываются в этом участвовать.
– Что же Одзэро? – заинтересовался Мэлокайн.
– Сказал, что заставит их. – Банга пожала плечами. – Наш клан ни сейчас, ни потом не в состоянии будет противостоять законникам.
– У меня такое ощущение, что и другие кланы не так давно заявили то же самое, – сказал Руин. – Причем теми же словами.
– Да, конечно. – Женщина перевела на Армана проникновенный взгляд своих темных, почти черных глаз. – Но, думаю, вы понимаете, почему.
– Не совсем…
– О, посудите сами, я полагаю, кто угодно согласится с утверждением, что клан Блюстителей Закона приобрел невиданную по сравнению с прежними временами власть над нашей системой, – сказала она совершенно спокойно, как о нестоящем деле, и Руин едва не подскочил в кресле – столь откровенного разговора он не ожидал, ну уж по крайней мере, не сразу. Покосился на Мэла – тот, похоже, ничем не был удивлен. Что же касалось Дэйна, то он с таким вниманием изучал камин в гостиной, что, кажется, даже не слышал, о чем речь.
Банга снисходительно улыбнулась и пояснила Арману:
– Мы с Мэлом привыкли говорить откровенно. О том, что центритская автократия постепенно превращается чуть ли не в диктатуру, мы говорили давно.
– Думаю, эта информация куда больше была бы интересна патриархам.
– А вы думаете, Руин (вы позволите звать вас по имени), они этого не понимают?
– Полагаю, что понимают.
Женщина вольготно устроилась в своем кресле и поставила на столик свой нетронутый бокал. Она обольстительно улыбалась.
– Такова уж государственная система Центра. Она вроде бы продумана так, чтоб не дать ни одному клану возможности приобрести такую власть, чтоб довлеть над другими кланами. Но одновременно никто не может помешать клану Блюстителей Закона наращивать военную мощь. Никто. Конечно, существуют ограничения, с которыми клан законников так или иначе сталкивался или еще столкнется, но все их при должном умении можно обойти. Так, к примеру, как они обошли затруднение в виде клана Мортимеров.
– Обошли, но не до конца, – проворчал Мэлокайн.
– Согласись, что теперь у законников есть все основания считать, что вы будете покладисты и послушны, – возразила Банга, и Руин, задумавшись, мысленно согласился с нею. – К тому же не в характере Мортимеров выступать открыто против. Скорее уж действовать потихоньку.
– Ты уж слишком, – заметил Мэл. – Дэйн, оставь в покое дымоход. Что ты к нему прилип?
– Он странный. Любой нормальный дымоход снабжен коленцами, чтоб вода не заливала очаг. А здесь ни одного коленца.
– Одно все-таки есть, – возразила Банга. – На самом верху. В здешних широтах редки дожди, разве что иной раз подует сильный ветер. Поэтому коленца не нужны.
Дэйн, что-то бормоча, поставил бокал на столик, поддернул повыше манжеты рубашки и залез головой в дымоход. Оттуда на него щедро посыпалась сажа, но младший Арман не обратил на это никакого внимания. Слишком уж его заинтересовало необычное устройство странной печи.
Его братья в свою очередь почувствовали себя свободными от его внимания и переглянулись. Они не хотели его брать с собой, предвидя, что разговор пойдет о важных делах, в которые не стоит вмешивать ни единого постороннего. Но Дэйн заявил, что желает непременно взглянуть на знаменитую женщину-палача, а если уж он что-то вбил себе в голову, то вышибить это оттуда было невозможно. Опасаясь, как бы уязвленный брат не предпринял какую-нибудь масштабную проказу, Мэлокайн и Руин смирились с необходимостью показать младшенькому братцу Бангу.
К счастью, опасное направление разговора Дэйн легкомысленно игнорировал.
– Я не хотела обидеть ваш клан, – поспешила объяснить хозяйка дома. – Стремлюсь лишь намекнуть на то, что Блюстители, видимо, не планируют против Мортимеров других выпадов – если, конечно, Мэрлот будет вести себя благоразумно с их точки зрения.
– Не сомневаюсь, так оно и будет. Дедуля – головастый тип, – заявил ликвидатор.
– Иначе не стал бы патриархом, конечно. Если посмотреть на сложившуюся ситуацию, так сказать, с высоты птичьего полета, любой аналитик скажет, что кланы оказались в безвыходном положении.
– Не надо спешить с суждениями…
– Постой, Мэл, – оборвал Руин, куда более искушенный в интригах. – Продолжайте, Банга. У меня уже появлялась мысль, что все происходящее ведет только к одному финалу.
– К какому, Руин?
– Подожди, Мэл.
– Я с вами согласна, Руин. Законы Центра таковы, что кланы могут бороться с Блюстителями Закона только одним легальным способом – отстранить от занимаемой должности – поскольку войну, следующий шаг, никак нельзя считать легальным.
– А декланирование, лишение статуса клана?
– А основания?
– Их предостаточно.
– Чтоб декланировать, необходимо превратить клан Блюстителей Закона в обычный рядовой клан, – мрачно произнес Руин, опережая Бангу. – Ты понимаешь, что ни один здравомыслящий патриарх, у которого к тому же рыло в пуху по самые уши, никогда не позволит осуществить подобное? От власти не отказываются так просто. Достаточно нашим патриархам встретиться, обсудить хотя бы предположительную возможность подобного шага – и все они окажутся на Звездных каторгах, бьюсь об заклад. Ты пойми, что бить надо однажды и насмерть. А то, о чем говорит Банга, это, – Руин зашарил вокруг себя руками, будто искал недостающее слово, – это все равно что отобрать у волка зарезанного ягненка и повернуться к хищнику спиной. Мэл, ты же понимаешь…
– С другой стороны, – продолжала невозмутимая Банга, – война – шаг крайний и нежелательный для любого клана Центра. Наши патриархи решатся на него лишь в крайнем случае.
– Так что же ты думаешь по этому поводу?
– Только одно – война все равно будет. Вопрос лишь в том, когда именно.
– По мне, так лучше поскорее, – проворчал Мэлокайн. – Чем дольше тянешь, тем труднее добиться своего.
– Войну надо начинать тогда, когда есть возможность при малых затратах добиться наибольшего успеха, – назидательно ответил Арман. Говорил он, как по писаному – должно быть, вспомнил уроки тактики и стратегии в Провале.
– Как бы там ни было, решать этот вопрос будут патриархи. По большому счету это и правильно, ведь именно им предстоит за все отвечать, – рассмеялась Банга и потянулась в кресле – томно, как кошка.
В этот момент Дэйн, который почти полностью влез в дымоход, неловко ступил и обвалился внутрь, прямо в очаг, на тонкий слой пепла. Темно-серая взвесь выпорхнула из камина и наполнила собой воздух в комнате. Мэлокайн и Руин повскакивали с мест, лишь Банга осталась сидеть – она лишь слегка прищурилась, отчего стала еще больше похожа на кошку. Младший Арман завозился в очаге, пытаясь сделать последствия своего падения менее разрушительными, но в результате выгнал из устья камина еще одно серое облачко.
– Дэйн! Ёлки-палки! – крикнул Руин. – Что ты творишь?! Немедленно выбирайся оттуда… Нет, оставайся там. – Он лихорадочно копался в памяти, пытаясь отыскать подходящее случаю заклинание, но ничего не находил.
– Ты определись, – послышалось из камина, – выбираться мне или нет.
– Я тебя выпорю, Дэйн, – пообещал ликвидатор, с огорчением следя, как пепел оседает на дорогой парче дивана и кресел, как забивается в щели инкрустаций на столике и шкафах. – Ты что сделал с гостиной Банги?
– Обломишься, корявый, не догонишь!
– Я не догоню? – искренне удивился Мэл.
– Прекратите! – оборвал Руин. – Дэйн, не двигайся. – Он наконец составил подходящее заклинание и прочел его, следя, чтоб облако чар накрыло всю комнату, проникло в любой ее закоулок. Магия извлекла пепел из всех складок и закоулков, собрала его в большой шар и стала сжимать. Арман прекратил действие заклинания, когда у него перед глазами парил камень размером с мелкий мандарин. Он подставил руку, поймал булыжник в ладонь и вопросительно взглянул на Бангу. – Куда его можно кинуть?
– Какое замечательное заклинание, – похвалила она и указала на большую хрустальную пепельницу. – Туда, пожалуйста… Я вижу, вы настоящий мастер своего дела. Магистр?
– Еще нет. Но, надеюсь, скоро буду.
– Не сомневаюсь, что будете. Уверена, что подниметесь и выше… Еще наливки?
Заклинание Руина очистило и одежду, и волосы Дэйна, так что на трубочиста он походил только лицом и ушами, что, впрочем, быстро исправил с помощью мягкой салфетки. Он с радостью прыгнул на диван и в ответ на предложение Банги закивал головой.
– Спасибо, – поблагодарил Руин. – А тебе, Дэйн, на сегодня достаточно. Ты что-то слишком разыгрался.
– Чем больше я пью, тем задумчивее становлюсь! – обиженно заявил младший Арман. – Алкоголь стимулирует мою мозговую деятельность.
– Ох, лучше б ее ничего не стимулировало…
Спор прекратила хозяйка дома, подав Дэйну полный бокал. Не забыла она и остальных гостей. В гостиную вошла служанка, которая принесла огромную вазу нарезанных экзотических фруктов и другую – с маленькими, размером с конфету пирожными. Поставила то и другое на стол и, не произнеся ни слова, вышла. Она была так же чернокожа, как ее хозяйка. Тоже довольно привлекательна и молода, но полное отсутствие живости и грациозности делало ее почти уродливой. Ни один из мужчин и не подумал на нее посмотреть, если рядом находилась Банга.
– Банга, ты что-нибудь знаешь о происшествии с девушкой из клана Драконов Ночи? – спросил Мэл. – В последнее время отношения между нашими кланами стали довольно тесными, но Эндо ничего не рассказывает о том, что деется у него в клане.
Женщина усмехнулась, и в ее усмешке было глубокое понимание.
– А ваш патриарх, конечно, очень хочет знать, что именно произошло.
– Он хочет иметь представление.
– Можешь успокоить его. В душе Эндо расцветает такая ненависть к Блюстителям Закона, что, думаю, именно он станет инициатором войны.
– Что случилось, Банга?
– Законники захватили его младшую потомицу, Аэль Изумрудную Змейку. Проверять, решатся ли они что-нибудь сделать четырнадцатилетней девочке или нет, Эндо не стал. Он был вынужден обменять ее на другую участницу программы, Эрлику Тар Туманную, с которой, насколько я понимаю, и сделали все, что законникам было необходимо. Кроме того, Эндо пообещал, что последний, третий участник Программы из его клана, Гэр по прозвищу Некромант обязательно встретится с предложенной ему в пару девушкой и попытается наладить с ней отношения.
– Пообещал?
– Да.
– И как?
– Насколько я знаю, Гэр встречался с этой девушкой и честно пытался уговорить ее выйти за него замуж. За ним следило очень много народу, и не только люди Блюстителей.
– Что же за девушку ему предложили?
– Окаду Накамура.
– Что? – вскрикнул Мэл и подскочил на месте. – Окаду? Внучку главы клана? Она же правая рука патриарха по внешнеполитическим делам. А что по этому поводу сказал сам Эдано Накамура?
– Он заявил, что за кого там внучка пожелает выйти, за того и выйдет. Сейчас этот вопрос еще решается. Но можно сказать с уверенностью, что без брака Окада не станет заводить с Гэром отношений.
– Скорей уж сделает ему сеппуку, – заметил Дэйн, из чего братья сделали вывод, что разговор он слушает весьма внимательно.
– Сеппуку – это ритуальное самоубийство. Самоубийство. Не болтай ерунды.
– Уверен, таланты Окады таковы, что она может…
– Заткнись!.. Интересно, насколько подобный брак, если он осуществится, испортит отношения между кланом Накамура и Драконами Ночи.
– Все может быть. Я не слышала о Гэре ничего плохого. С чего бы Эдано злиться на него, если молодой человек будет обращаться с Окадой вежливо и уважительно?
– Но все-таки брак в какой-то степени вынужденный…
– Никакие силы не могут заставить девушку Накамура сделать то, что противоречит ее представлениям о правильном. Равно и юношу тоже. Я слышала, что Блюстители оставили клан Накамура в покое после того, как один из захваченных законниками молодых людей в ответ на угрозу сделать ему инъекцию «гормонального взрыва» умудрился за три секунды оскопить себя широкой шпилькой. Законники успели только оказать ему медицинскую помощь, но помешать не смогли.
– Шпилькой? Откуда у парня шпилька? – вскрикнул Дэйн, вскакивая на ноги.
Банга снисходительно улыбнулась.
– Все Накамура носят высокие прически, и мужчины, и женщины. Шпильки есть у всех, так что…
– Как же он теперь, этот парень…
– Как-как… Он же бессмертный. У него лет через двадцать все отрастет обратно. Дело не в этом, а в том, что Блюстители отлично поняли – с Накамура лучше не связываться.
Ставшие необычайно молчаливыми Руин и Мэл переглянулись.
– Вот как надо действовать, – пробормотал Мэлокайн, вдруг почувствовавший себя глубоко несчастным и, что самое главное, очень малодушным. – Надо так поступать с собой, чтоб другие боялись. Я слышал, пятьсот лет назад, когда кланы находились в тягостном положении парий и отщепенцев в собственном мире, одна из леди Гэллатайн, принужденная недостойным образом зарабатывать на жизнь себе и своей семье, была безжалостно казнена по приговору патриарха. И никакие смягчающие обстоятельства, вроде того, что семья бы просто умерла с голоду, если б не самопожертвование девушки, Реохайда Гэллатайн не смягчили. Теперь даже законники боятся трогать Гэллатайнов, понимают, что бессмысленно. Бей своих, чтоб чужие боялись…
– Не думаю, что чужой путь пригоден для Мортимеров, – помолчав, ответил Руин. – Каждый из кланов – самостоятельный конгломерат, органичный лишь единственному пути развития – своему собственному. Но я не согласен с вами, Банга. Знаете, в чем? Вы сказали, что война неизбежна.
– Да, – с улыбкой подтвердила женщина. Казалось, перспектива военных действий ее только радует.
– А вот мне кажется, что война уже началась. Пока побеждают законники, причем с чистым счетом. И сколько все это продлится, чем все это кончится, неизвестно.
– Если Блюстители Закона благоразумно умерят свои аппетиты, они выиграют.
– Но только в этом раунде. Нельзя не понимать, что нынешнего унижения им никогда не простят. Единственный выход для законников – рваться к победе, подмять под себя все кланы и задавить оппозицию. Бог его знает, каким именно способом они собираются добиваться этого. Но, наверное, у них есть какой-то план.
– Законники – покойники! – решительно вмешался Дэйн. – Они на этом себе голову сломают… Скажите, Банга, а это правда, что вы не только осуществляете казни, но и пытаете?
– Я не пытаю, – с наслаждением улыбнулась женщина. – Только наказываю. Но если возникнет такая необходимость, поверьте, молодой человек, не оплошаю.
От подобного ответа даже у самого смелого и решительного человека, пожалуй, кровь бы застыла в жилах, но физиономия младшего Армана осталась такой же восторженно-заинтересованной, как и была.
– Скажите, а у вас можно раздобыть новую модель дыбы?
– Я не пользуюсь подобными зрелищными и трудоемкими приспособлениями. Есть множество других, куда проще и намного эффективнее. Но, молодой человек, зачем вам дыба?
– О, это же великолепный и очень большой стол. На нем можно расстелить целый ватманский лист! Да еще большие кольца по краям – они просто созданы для измерительных приборов, всяких лекал и циркулей! Я как раз собираюсь продолжать свое обучение, и большая дыба будет мне просто необходима. Моя уже совсем старая и к тому же маленькая, на ней ватманский лист не помещается.
– Почему бы вам не завести чертежный стол?
– Меня не устраивает форма. К тому же на дыбе можно лежать плашмя, когда работаешь над чертежом, это экономит силы и вообще удобно.
– Дэйн, слушай, заканчивай, – не выдержал Руин. – Ты шокируешь хозяйку…
– Нужно нечто большее, чтоб меня шокировать, – ответила Банга. – Какая любопытная идея. Пожалуй, я заведу себе последнюю модель дыбы. Пригодится. А на кого вы собираетесь учиться, Дэйн?
– На химика-технолога. У меня особый дар составлять всякие химические комбинации.
– Да уж, – на этот раз вмешался Мэл. – От его смесей даже у наших родственников волосы кудрявятся. Мы еще подумаем, Дэйн, пускать ли тебя на химический факультет. Боюсь, наш мир не перенесет такого испытания.
– И как, интересно, вы собираетесь меня не пускать?
– Денег не дадим.
– Хе… Я и не собирался просить. У меня есть свой собственный капитал и, прошу заметить, достаточный, чтоб обучиться на химика-технолога даже в Галактисе! Вот как!
– Да, – с удовлетворением в голосе произнес Руин, в глубине души очень привязанный к младшему братишке. – Он – истинный Мортимер.
Глава 12
А Банга тем временем мягко потянулась к Мэлу и поцеловала его в щеку с таким видом, что у Руина не осталось никаких сомнений – они спали вместе, причем не очень давно.
– Рада тебя видеть. И вас тоже. Вы же его братья? Проходите в гостиную. Я отпустила прислугу, но вполне могу угостить вас и сама, – и повернулась к ним спиной, да так мягко и изящно, что Арману вдруг захотелось схватить ее за бедра. Он почувствовал, что краснеет, и мотнул головой.
– Мэл, последить бы за Дэйном, – неуверенно сказал он старшему брату.
– Зачем? – лениво проговорил ликвидатор, пропуская младшенького вперед.
– Да он весь дом разнесет.
Банга вдруг обернулась и одарила мужчин обольстительной улыбкой.
– Сомневаюсь, что вашему брату удастся тут многое разнести. Но если даже что-нибудь получится, я бы с удовольствием посмотрела на это. Проходите.
Руин с интересом оглядел гостиную, в которой оказался. Он обладал очень требовательным вкусом как в одежде, так и в интерьере: плохо отглаженная, недостаточно отбеленная рубашка или плохо подобранные шторы могли надолго испортить ему настроение. И если к чужой небрежности в одежде Арман относился снисходительно, в большинстве случаев просто не обращал внимания на какой-нибудь попугайский галстук или нечищеные ботинки, больше похожие на грубые топталы солдата, то пороки обстановки ранили его вкус.
Здесь же он почувствовал себя вполне уютно. Конечно, на его взгляд обстановка дома Банги казалась чересчур экзотической, может быть, слишком яркой, но определенный вкус чувствовался несомненно. А большего, пожалуй, Руину было и не нужно. Он с комфортом устроился в глубоком кресле и с готовностью согласился попробовать кокосовую наливку – изысканный и весьма крепкий местный напиток. Банга сама принесла из столовой костяные кубки и наполнила их белесой жидкостью, немного напоминающей плохо очищенную самогонку. Пригубив, мужчины убедились, что наливка весьма приятна на вкус и нежна.
– Ну как у вас дела? – поинтересовался у Банги Мэлокайн.
– Тебя, разумеется, интересует, как осуществляется Программа, – ласково улыбнулась она. Каждое движение ее восхитительного тела так настойчиво говорило о чувственности, что Руин, как и многие мужчины до него, невольно решил, что эта женщина стремится соблазнить хоть кого-нибудь из них, а может, и всех сразу.
– В первую очередь. Но не только. Я знаю, ты наслышана о том, как у других кланов идут дела…
– Наслышана Ты знаешь, извещения пришли лишь двенадцати девушкам нашего клана. И лишь три из них заявили, что отказываются в этом участвовать.
– Что же Одзэро? – заинтересовался Мэлокайн.
– Сказал, что заставит их. – Банга пожала плечами. – Наш клан ни сейчас, ни потом не в состоянии будет противостоять законникам.
– У меня такое ощущение, что и другие кланы не так давно заявили то же самое, – сказал Руин. – Причем теми же словами.
– Да, конечно. – Женщина перевела на Армана проникновенный взгляд своих темных, почти черных глаз. – Но, думаю, вы понимаете, почему.
– Не совсем…
– О, посудите сами, я полагаю, кто угодно согласится с утверждением, что клан Блюстителей Закона приобрел невиданную по сравнению с прежними временами власть над нашей системой, – сказала она совершенно спокойно, как о нестоящем деле, и Руин едва не подскочил в кресле – столь откровенного разговора он не ожидал, ну уж по крайней мере, не сразу. Покосился на Мэла – тот, похоже, ничем не был удивлен. Что же касалось Дэйна, то он с таким вниманием изучал камин в гостиной, что, кажется, даже не слышал, о чем речь.
Банга снисходительно улыбнулась и пояснила Арману:
– Мы с Мэлом привыкли говорить откровенно. О том, что центритская автократия постепенно превращается чуть ли не в диктатуру, мы говорили давно.
– Думаю, эта информация куда больше была бы интересна патриархам.
– А вы думаете, Руин (вы позволите звать вас по имени), они этого не понимают?
– Полагаю, что понимают.
Женщина вольготно устроилась в своем кресле и поставила на столик свой нетронутый бокал. Она обольстительно улыбалась.
– Такова уж государственная система Центра. Она вроде бы продумана так, чтоб не дать ни одному клану возможности приобрести такую власть, чтоб довлеть над другими кланами. Но одновременно никто не может помешать клану Блюстителей Закона наращивать военную мощь. Никто. Конечно, существуют ограничения, с которыми клан законников так или иначе сталкивался или еще столкнется, но все их при должном умении можно обойти. Так, к примеру, как они обошли затруднение в виде клана Мортимеров.
– Обошли, но не до конца, – проворчал Мэлокайн.
– Согласись, что теперь у законников есть все основания считать, что вы будете покладисты и послушны, – возразила Банга, и Руин, задумавшись, мысленно согласился с нею. – К тому же не в характере Мортимеров выступать открыто против. Скорее уж действовать потихоньку.
– Ты уж слишком, – заметил Мэл. – Дэйн, оставь в покое дымоход. Что ты к нему прилип?
– Он странный. Любой нормальный дымоход снабжен коленцами, чтоб вода не заливала очаг. А здесь ни одного коленца.
– Одно все-таки есть, – возразила Банга. – На самом верху. В здешних широтах редки дожди, разве что иной раз подует сильный ветер. Поэтому коленца не нужны.
Дэйн, что-то бормоча, поставил бокал на столик, поддернул повыше манжеты рубашки и залез головой в дымоход. Оттуда на него щедро посыпалась сажа, но младший Арман не обратил на это никакого внимания. Слишком уж его заинтересовало необычное устройство странной печи.
Его братья в свою очередь почувствовали себя свободными от его внимания и переглянулись. Они не хотели его брать с собой, предвидя, что разговор пойдет о важных делах, в которые не стоит вмешивать ни единого постороннего. Но Дэйн заявил, что желает непременно взглянуть на знаменитую женщину-палача, а если уж он что-то вбил себе в голову, то вышибить это оттуда было невозможно. Опасаясь, как бы уязвленный брат не предпринял какую-нибудь масштабную проказу, Мэлокайн и Руин смирились с необходимостью показать младшенькому братцу Бангу.
К счастью, опасное направление разговора Дэйн легкомысленно игнорировал.
– Я не хотела обидеть ваш клан, – поспешила объяснить хозяйка дома. – Стремлюсь лишь намекнуть на то, что Блюстители, видимо, не планируют против Мортимеров других выпадов – если, конечно, Мэрлот будет вести себя благоразумно с их точки зрения.
– Не сомневаюсь, так оно и будет. Дедуля – головастый тип, – заявил ликвидатор.
– Иначе не стал бы патриархом, конечно. Если посмотреть на сложившуюся ситуацию, так сказать, с высоты птичьего полета, любой аналитик скажет, что кланы оказались в безвыходном положении.
– Не надо спешить с суждениями…
– Постой, Мэл, – оборвал Руин, куда более искушенный в интригах. – Продолжайте, Банга. У меня уже появлялась мысль, что все происходящее ведет только к одному финалу.
– К какому, Руин?
– Подожди, Мэл.
– Я с вами согласна, Руин. Законы Центра таковы, что кланы могут бороться с Блюстителями Закона только одним легальным способом – отстранить от занимаемой должности – поскольку войну, следующий шаг, никак нельзя считать легальным.
– А декланирование, лишение статуса клана?
– А основания?
– Их предостаточно.
– Чтоб декланировать, необходимо превратить клан Блюстителей Закона в обычный рядовой клан, – мрачно произнес Руин, опережая Бангу. – Ты понимаешь, что ни один здравомыслящий патриарх, у которого к тому же рыло в пуху по самые уши, никогда не позволит осуществить подобное? От власти не отказываются так просто. Достаточно нашим патриархам встретиться, обсудить хотя бы предположительную возможность подобного шага – и все они окажутся на Звездных каторгах, бьюсь об заклад. Ты пойми, что бить надо однажды и насмерть. А то, о чем говорит Банга, это, – Руин зашарил вокруг себя руками, будто искал недостающее слово, – это все равно что отобрать у волка зарезанного ягненка и повернуться к хищнику спиной. Мэл, ты же понимаешь…
– С другой стороны, – продолжала невозмутимая Банга, – война – шаг крайний и нежелательный для любого клана Центра. Наши патриархи решатся на него лишь в крайнем случае.
– Так что же ты думаешь по этому поводу?
– Только одно – война все равно будет. Вопрос лишь в том, когда именно.
– По мне, так лучше поскорее, – проворчал Мэлокайн. – Чем дольше тянешь, тем труднее добиться своего.
– Войну надо начинать тогда, когда есть возможность при малых затратах добиться наибольшего успеха, – назидательно ответил Арман. Говорил он, как по писаному – должно быть, вспомнил уроки тактики и стратегии в Провале.
– Как бы там ни было, решать этот вопрос будут патриархи. По большому счету это и правильно, ведь именно им предстоит за все отвечать, – рассмеялась Банга и потянулась в кресле – томно, как кошка.
В этот момент Дэйн, который почти полностью влез в дымоход, неловко ступил и обвалился внутрь, прямо в очаг, на тонкий слой пепла. Темно-серая взвесь выпорхнула из камина и наполнила собой воздух в комнате. Мэлокайн и Руин повскакивали с мест, лишь Банга осталась сидеть – она лишь слегка прищурилась, отчего стала еще больше похожа на кошку. Младший Арман завозился в очаге, пытаясь сделать последствия своего падения менее разрушительными, но в результате выгнал из устья камина еще одно серое облачко.
– Дэйн! Ёлки-палки! – крикнул Руин. – Что ты творишь?! Немедленно выбирайся оттуда… Нет, оставайся там. – Он лихорадочно копался в памяти, пытаясь отыскать подходящее случаю заклинание, но ничего не находил.
– Ты определись, – послышалось из камина, – выбираться мне или нет.
– Я тебя выпорю, Дэйн, – пообещал ликвидатор, с огорчением следя, как пепел оседает на дорогой парче дивана и кресел, как забивается в щели инкрустаций на столике и шкафах. – Ты что сделал с гостиной Банги?
– Обломишься, корявый, не догонишь!
– Я не догоню? – искренне удивился Мэл.
– Прекратите! – оборвал Руин. – Дэйн, не двигайся. – Он наконец составил подходящее заклинание и прочел его, следя, чтоб облако чар накрыло всю комнату, проникло в любой ее закоулок. Магия извлекла пепел из всех складок и закоулков, собрала его в большой шар и стала сжимать. Арман прекратил действие заклинания, когда у него перед глазами парил камень размером с мелкий мандарин. Он подставил руку, поймал булыжник в ладонь и вопросительно взглянул на Бангу. – Куда его можно кинуть?
– Какое замечательное заклинание, – похвалила она и указала на большую хрустальную пепельницу. – Туда, пожалуйста… Я вижу, вы настоящий мастер своего дела. Магистр?
– Еще нет. Но, надеюсь, скоро буду.
– Не сомневаюсь, что будете. Уверена, что подниметесь и выше… Еще наливки?
Заклинание Руина очистило и одежду, и волосы Дэйна, так что на трубочиста он походил только лицом и ушами, что, впрочем, быстро исправил с помощью мягкой салфетки. Он с радостью прыгнул на диван и в ответ на предложение Банги закивал головой.
– Спасибо, – поблагодарил Руин. – А тебе, Дэйн, на сегодня достаточно. Ты что-то слишком разыгрался.
– Чем больше я пью, тем задумчивее становлюсь! – обиженно заявил младший Арман. – Алкоголь стимулирует мою мозговую деятельность.
– Ох, лучше б ее ничего не стимулировало…
Спор прекратила хозяйка дома, подав Дэйну полный бокал. Не забыла она и остальных гостей. В гостиную вошла служанка, которая принесла огромную вазу нарезанных экзотических фруктов и другую – с маленькими, размером с конфету пирожными. Поставила то и другое на стол и, не произнеся ни слова, вышла. Она была так же чернокожа, как ее хозяйка. Тоже довольно привлекательна и молода, но полное отсутствие живости и грациозности делало ее почти уродливой. Ни один из мужчин и не подумал на нее посмотреть, если рядом находилась Банга.
– Банга, ты что-нибудь знаешь о происшествии с девушкой из клана Драконов Ночи? – спросил Мэл. – В последнее время отношения между нашими кланами стали довольно тесными, но Эндо ничего не рассказывает о том, что деется у него в клане.
Женщина усмехнулась, и в ее усмешке было глубокое понимание.
– А ваш патриарх, конечно, очень хочет знать, что именно произошло.
– Он хочет иметь представление.
– Можешь успокоить его. В душе Эндо расцветает такая ненависть к Блюстителям Закона, что, думаю, именно он станет инициатором войны.
– Что случилось, Банга?
– Законники захватили его младшую потомицу, Аэль Изумрудную Змейку. Проверять, решатся ли они что-нибудь сделать четырнадцатилетней девочке или нет, Эндо не стал. Он был вынужден обменять ее на другую участницу программы, Эрлику Тар Туманную, с которой, насколько я понимаю, и сделали все, что законникам было необходимо. Кроме того, Эндо пообещал, что последний, третий участник Программы из его клана, Гэр по прозвищу Некромант обязательно встретится с предложенной ему в пару девушкой и попытается наладить с ней отношения.
– Пообещал?
– Да.
– И как?
– Насколько я знаю, Гэр встречался с этой девушкой и честно пытался уговорить ее выйти за него замуж. За ним следило очень много народу, и не только люди Блюстителей.
– Что же за девушку ему предложили?
– Окаду Накамура.
– Что? – вскрикнул Мэл и подскочил на месте. – Окаду? Внучку главы клана? Она же правая рука патриарха по внешнеполитическим делам. А что по этому поводу сказал сам Эдано Накамура?
– Он заявил, что за кого там внучка пожелает выйти, за того и выйдет. Сейчас этот вопрос еще решается. Но можно сказать с уверенностью, что без брака Окада не станет заводить с Гэром отношений.
– Скорей уж сделает ему сеппуку, – заметил Дэйн, из чего братья сделали вывод, что разговор он слушает весьма внимательно.
– Сеппуку – это ритуальное самоубийство. Самоубийство. Не болтай ерунды.
– Уверен, таланты Окады таковы, что она может…
– Заткнись!.. Интересно, насколько подобный брак, если он осуществится, испортит отношения между кланом Накамура и Драконами Ночи.
– Все может быть. Я не слышала о Гэре ничего плохого. С чего бы Эдано злиться на него, если молодой человек будет обращаться с Окадой вежливо и уважительно?
– Но все-таки брак в какой-то степени вынужденный…
– Никакие силы не могут заставить девушку Накамура сделать то, что противоречит ее представлениям о правильном. Равно и юношу тоже. Я слышала, что Блюстители оставили клан Накамура в покое после того, как один из захваченных законниками молодых людей в ответ на угрозу сделать ему инъекцию «гормонального взрыва» умудрился за три секунды оскопить себя широкой шпилькой. Законники успели только оказать ему медицинскую помощь, но помешать не смогли.
– Шпилькой? Откуда у парня шпилька? – вскрикнул Дэйн, вскакивая на ноги.
Банга снисходительно улыбнулась.
– Все Накамура носят высокие прически, и мужчины, и женщины. Шпильки есть у всех, так что…
– Как же он теперь, этот парень…
– Как-как… Он же бессмертный. У него лет через двадцать все отрастет обратно. Дело не в этом, а в том, что Блюстители отлично поняли – с Накамура лучше не связываться.
Ставшие необычайно молчаливыми Руин и Мэл переглянулись.
– Вот как надо действовать, – пробормотал Мэлокайн, вдруг почувствовавший себя глубоко несчастным и, что самое главное, очень малодушным. – Надо так поступать с собой, чтоб другие боялись. Я слышал, пятьсот лет назад, когда кланы находились в тягостном положении парий и отщепенцев в собственном мире, одна из леди Гэллатайн, принужденная недостойным образом зарабатывать на жизнь себе и своей семье, была безжалостно казнена по приговору патриарха. И никакие смягчающие обстоятельства, вроде того, что семья бы просто умерла с голоду, если б не самопожертвование девушки, Реохайда Гэллатайн не смягчили. Теперь даже законники боятся трогать Гэллатайнов, понимают, что бессмысленно. Бей своих, чтоб чужие боялись…
– Не думаю, что чужой путь пригоден для Мортимеров, – помолчав, ответил Руин. – Каждый из кланов – самостоятельный конгломерат, органичный лишь единственному пути развития – своему собственному. Но я не согласен с вами, Банга. Знаете, в чем? Вы сказали, что война неизбежна.
– Да, – с улыбкой подтвердила женщина. Казалось, перспектива военных действий ее только радует.
– А вот мне кажется, что война уже началась. Пока побеждают законники, причем с чистым счетом. И сколько все это продлится, чем все это кончится, неизвестно.
– Если Блюстители Закона благоразумно умерят свои аппетиты, они выиграют.
– Но только в этом раунде. Нельзя не понимать, что нынешнего унижения им никогда не простят. Единственный выход для законников – рваться к победе, подмять под себя все кланы и задавить оппозицию. Бог его знает, каким именно способом они собираются добиваться этого. Но, наверное, у них есть какой-то план.
– Законники – покойники! – решительно вмешался Дэйн. – Они на этом себе голову сломают… Скажите, Банга, а это правда, что вы не только осуществляете казни, но и пытаете?
– Я не пытаю, – с наслаждением улыбнулась женщина. – Только наказываю. Но если возникнет такая необходимость, поверьте, молодой человек, не оплошаю.
От подобного ответа даже у самого смелого и решительного человека, пожалуй, кровь бы застыла в жилах, но физиономия младшего Армана осталась такой же восторженно-заинтересованной, как и была.
– Скажите, а у вас можно раздобыть новую модель дыбы?
– Я не пользуюсь подобными зрелищными и трудоемкими приспособлениями. Есть множество других, куда проще и намного эффективнее. Но, молодой человек, зачем вам дыба?
– О, это же великолепный и очень большой стол. На нем можно расстелить целый ватманский лист! Да еще большие кольца по краям – они просто созданы для измерительных приборов, всяких лекал и циркулей! Я как раз собираюсь продолжать свое обучение, и большая дыба будет мне просто необходима. Моя уже совсем старая и к тому же маленькая, на ней ватманский лист не помещается.
– Почему бы вам не завести чертежный стол?
– Меня не устраивает форма. К тому же на дыбе можно лежать плашмя, когда работаешь над чертежом, это экономит силы и вообще удобно.
– Дэйн, слушай, заканчивай, – не выдержал Руин. – Ты шокируешь хозяйку…
– Нужно нечто большее, чтоб меня шокировать, – ответила Банга. – Какая любопытная идея. Пожалуй, я заведу себе последнюю модель дыбы. Пригодится. А на кого вы собираетесь учиться, Дэйн?
– На химика-технолога. У меня особый дар составлять всякие химические комбинации.
– Да уж, – на этот раз вмешался Мэл. – От его смесей даже у наших родственников волосы кудрявятся. Мы еще подумаем, Дэйн, пускать ли тебя на химический факультет. Боюсь, наш мир не перенесет такого испытания.
– И как, интересно, вы собираетесь меня не пускать?
– Денег не дадим.
– Хе… Я и не собирался просить. У меня есть свой собственный капитал и, прошу заметить, достаточный, чтоб обучиться на химика-технолога даже в Галактисе! Вот как!
– Да, – с удовлетворением в голосе произнес Руин, в глубине души очень привязанный к младшему братишке. – Он – истинный Мортимер.
Глава 12
Руин продолжал ухаживать за Катриной, и девушка постепенно позволяла ему все больше и больше. Это не означало, что он теперь мог целовать ее, сколько ему вздумается, или, того больше, остаться у нее на ночь, но теперь она соглашалась ходить с ним не только на выставки, городские гулянья или в кино, но и в ресторан.
Почему-то она дольше всего сопротивлялась его попыткам пригласить ее в «Аэву» – дорогой, роскошный ресторан, расположенный в одном из закрытых заповедников Асгердана, на вершине лесистой горы. Столики были расставлены прямо между деревьями, на земле, вымощенной мраморными плитками, в окружении редкостных по красоте цветущих кустов. В этих же джунглях были укромно спрятаны танцевальная площадка, оркестр и сцена, на которой выступали и певцы, и танцовщицы, и даже фокусники – в зависимости от программы.
Попасть в этот уголок джунглей, защищенный от окружающего леса плотным магическим полем, можно было из ресторанного зала «Аэвы», через портал, который приводил посетителей прямо на лоно природы. Магическое поле нисколько не мешало ароматному ветру гулять туда-сюда (только очищало его от опасных спор, несущих инфекцию, и насекомых), и цветастые птицы, нарядные, как ювелирные изделия, чувствовали себя в этом закутке облагороженной природы, как дома. Они тоже были окутаны всевозможной затейливой магией, чтоб не доставлять неудобства посетителям.
Каждый столик был продуманно окружен кустами или порослью вьющихся растений вроде декоративного плюща. Конечно, имелось здесь и открытое пространство, уставленное столами всех форм и размеров, для тех, кто не терпит одиночества. Оно же подходило тем, кто решил отпраздновать в «Аэве» какое-нибудь торжество. Руин не позволил Катрине заглянуть в цены, он предусмотрительно потребовал подать меню без цен, но девушка догадывалась, что даже простой ужин стоит здесь очень больших денег, а уж праздник – целое состояние.
Официантами служили проворные и неразговорчивые молодые люди, одетые настолько строго, что в обстановке живых джунглей, бушующих жизнью и красотой, они казались черно-белыми привидениями. Порой появлялось ощущение, будто тарелки и бокалы с напитками появляются перед посетителем сами собой; впрочем, так ведь и должно быть. Сюда, в «Аэву», люди приходили для того, чтоб отдохнуть, насладиться изысканностью дикой природы и полакомиться произведениями шеф-повара, а отнюдь не затем, чтоб любоваться на официантов.
Катрина очень стеснялась. Она до сих пор еще сомневалась – а стоило ли соглашаться на подобный вечер? Совместное посещение ресторана – это уже некий этап в отношениях, которым нельзя пренебречь. Если же принять во внимание тот факт, что даже пожелай девушка оплатить пребывание в этом дорогом заведении, она не смогла бы осилить даже самый скромный обед, то ситуация становилась однозначной. Того, что Катрина позволяла себе тратить на развлечения, хватило бы, пожалуй, на чашку самого средненького кофе за столиком «Аэвы». Когда Руин пригласил ее сюда, как-то само собой подразумевалось, что платить будет он.
А это даст ему определенные права на нее. Конечно же, даст.
Она и сама не знала, чего же, в самом деле, опасается. Глядя на своего спутника, она не могла поверить, что он способен поступить с нею некрасиво, к примеру, потребовать отплаты в той или иной форме. Катрина не смогла бы поверить, если бы ей сказали, что Руин – обычный ловелас, который просто предпочитает неторопливый стиль обработки. Девушка и самой себе не признавалась, насколько она влюблена в этого галантного и спокойного молодого представителя клана Мортимеров. Пойми она, что влюбилась, пожалуй, попросту обозвала бы себя дурой. Катрина была уверена, что Руин не женится на ней. Зачем ему это? Он так красив, так богат, наверняка он мог бы вскружить голову девушке значительно более привлекательной и богатой, чем Катрина Айнар.
Но и думать о том, что он просто играет ею, девушка не могла.
Потому она старалась и вовсе об этом не думать.
Платье для посещения ресторана она одолжила у матери. Это было свадебное платье, сшитое из кремового шелка, и потому Катрина чувствовала себя в нем не совсем уютно, но ничего более подходящего раздобыть не удалось. Оглаживая нежную ткань, девушка неловко оглядывала усыпанные мелкими светло-голубыми цветами кусты и колебалась – стоит ли объясниться с Руином начистоту или нет. Она выросла в семье строгих нравов, и близкие отношения с Руином хоть и привлекали ее, как манит к себе любой естественный результат большой страсти, но и пугали.
А на столе тем временем появились серебряные блюдечки с закуской, два высоких запотевших бокала с легкими коктейлями и ваза с тремя роскошными орхидеями. Официант выслушал заказ и, слегка поклонившись, ушел. Руин взглянул на Катрину.
– Может, мне стоит заказать тебе еще один коктейль? – спросил он, улыбаясь. – Ты очень бледна.
– Нет-нет, – поспешила девушка. – Я еще не допила этот.
– Тебе нравится?
– Очень вкусно.
– Кухня здесь не хуже, чем напитки. Я был уверен, что ты не разберешься во всех этих затейливых блюдах, и потому заказал индейку и рыбу, фаршированную креветками. Я помню, ты любишь креветки.
– По-моему, это слишком много для простого обеда, – неуверенно запротестовала она.
– Нет, что ты. Здесь подают ровно такие порции, чтоб не переесть.
– Да, я слышала, что чем дороже ресторан, тем меньше порции. Коль скоро «Аэва» – самый дорогой ресторан, то, должно быть, порции здесь таковы, что их не различить невооруженным глазом, – пошутила Катрина.
Руин улыбнулся. Весь вечер он любовался ею не скрывая своего восхищения. В кремовом платье, которое удивительно ловко сидело на ее стройной фигуре, девушка казалась легкой и неземной, как сильфида, как лунный свет, ненадолго приобретший человеческий облик. Ему хотелось обнять ее или хотя бы предложить потанцевать, причем немедленно, чтоб убедиться – она никуда не исчезнет, но всему свое время.
Почему-то она дольше всего сопротивлялась его попыткам пригласить ее в «Аэву» – дорогой, роскошный ресторан, расположенный в одном из закрытых заповедников Асгердана, на вершине лесистой горы. Столики были расставлены прямо между деревьями, на земле, вымощенной мраморными плитками, в окружении редкостных по красоте цветущих кустов. В этих же джунглях были укромно спрятаны танцевальная площадка, оркестр и сцена, на которой выступали и певцы, и танцовщицы, и даже фокусники – в зависимости от программы.
Попасть в этот уголок джунглей, защищенный от окружающего леса плотным магическим полем, можно было из ресторанного зала «Аэвы», через портал, который приводил посетителей прямо на лоно природы. Магическое поле нисколько не мешало ароматному ветру гулять туда-сюда (только очищало его от опасных спор, несущих инфекцию, и насекомых), и цветастые птицы, нарядные, как ювелирные изделия, чувствовали себя в этом закутке облагороженной природы, как дома. Они тоже были окутаны всевозможной затейливой магией, чтоб не доставлять неудобства посетителям.
Каждый столик был продуманно окружен кустами или порослью вьющихся растений вроде декоративного плюща. Конечно, имелось здесь и открытое пространство, уставленное столами всех форм и размеров, для тех, кто не терпит одиночества. Оно же подходило тем, кто решил отпраздновать в «Аэве» какое-нибудь торжество. Руин не позволил Катрине заглянуть в цены, он предусмотрительно потребовал подать меню без цен, но девушка догадывалась, что даже простой ужин стоит здесь очень больших денег, а уж праздник – целое состояние.
Официантами служили проворные и неразговорчивые молодые люди, одетые настолько строго, что в обстановке живых джунглей, бушующих жизнью и красотой, они казались черно-белыми привидениями. Порой появлялось ощущение, будто тарелки и бокалы с напитками появляются перед посетителем сами собой; впрочем, так ведь и должно быть. Сюда, в «Аэву», люди приходили для того, чтоб отдохнуть, насладиться изысканностью дикой природы и полакомиться произведениями шеф-повара, а отнюдь не затем, чтоб любоваться на официантов.
Катрина очень стеснялась. Она до сих пор еще сомневалась – а стоило ли соглашаться на подобный вечер? Совместное посещение ресторана – это уже некий этап в отношениях, которым нельзя пренебречь. Если же принять во внимание тот факт, что даже пожелай девушка оплатить пребывание в этом дорогом заведении, она не смогла бы осилить даже самый скромный обед, то ситуация становилась однозначной. Того, что Катрина позволяла себе тратить на развлечения, хватило бы, пожалуй, на чашку самого средненького кофе за столиком «Аэвы». Когда Руин пригласил ее сюда, как-то само собой подразумевалось, что платить будет он.
А это даст ему определенные права на нее. Конечно же, даст.
Она и сама не знала, чего же, в самом деле, опасается. Глядя на своего спутника, она не могла поверить, что он способен поступить с нею некрасиво, к примеру, потребовать отплаты в той или иной форме. Катрина не смогла бы поверить, если бы ей сказали, что Руин – обычный ловелас, который просто предпочитает неторопливый стиль обработки. Девушка и самой себе не признавалась, насколько она влюблена в этого галантного и спокойного молодого представителя клана Мортимеров. Пойми она, что влюбилась, пожалуй, попросту обозвала бы себя дурой. Катрина была уверена, что Руин не женится на ней. Зачем ему это? Он так красив, так богат, наверняка он мог бы вскружить голову девушке значительно более привлекательной и богатой, чем Катрина Айнар.
Но и думать о том, что он просто играет ею, девушка не могла.
Потому она старалась и вовсе об этом не думать.
Платье для посещения ресторана она одолжила у матери. Это было свадебное платье, сшитое из кремового шелка, и потому Катрина чувствовала себя в нем не совсем уютно, но ничего более подходящего раздобыть не удалось. Оглаживая нежную ткань, девушка неловко оглядывала усыпанные мелкими светло-голубыми цветами кусты и колебалась – стоит ли объясниться с Руином начистоту или нет. Она выросла в семье строгих нравов, и близкие отношения с Руином хоть и привлекали ее, как манит к себе любой естественный результат большой страсти, но и пугали.
А на столе тем временем появились серебряные блюдечки с закуской, два высоких запотевших бокала с легкими коктейлями и ваза с тремя роскошными орхидеями. Официант выслушал заказ и, слегка поклонившись, ушел. Руин взглянул на Катрину.
– Может, мне стоит заказать тебе еще один коктейль? – спросил он, улыбаясь. – Ты очень бледна.
– Нет-нет, – поспешила девушка. – Я еще не допила этот.
– Тебе нравится?
– Очень вкусно.
– Кухня здесь не хуже, чем напитки. Я был уверен, что ты не разберешься во всех этих затейливых блюдах, и потому заказал индейку и рыбу, фаршированную креветками. Я помню, ты любишь креветки.
– По-моему, это слишком много для простого обеда, – неуверенно запротестовала она.
– Нет, что ты. Здесь подают ровно такие порции, чтоб не переесть.
– Да, я слышала, что чем дороже ресторан, тем меньше порции. Коль скоро «Аэва» – самый дорогой ресторан, то, должно быть, порции здесь таковы, что их не различить невооруженным глазом, – пошутила Катрина.
Руин улыбнулся. Весь вечер он любовался ею не скрывая своего восхищения. В кремовом платье, которое удивительно ловко сидело на ее стройной фигуре, девушка казалась легкой и неземной, как сильфида, как лунный свет, ненадолго приобретший человеческий облик. Ему хотелось обнять ее или хотя бы предложить потанцевать, причем немедленно, чтоб убедиться – она никуда не исчезнет, но всему свое время.