Ковальчук Игорь. Черно-белая война

   Скоро перед ними появились тарелки с тонко нарезанным мясом, гарниром и изящными украшениями из фруктов и зелени. Даже просто смотреть на блюда было приятно, а подцепив на кончик вилки один ломтик и отправив его в рот, Катрина убедилась, что и вкус нисколько не хуже. И рыба, и птица оказались безупречным лакомством. Минута проходила за минутой, и Катрине все меньше хотелось куда-то отсюда уйти. Возможно, здесь было виновато спиртное, но девушка чувствовала себя все свободнее.
   Руин все чаще посматривал на нее. Казалось, его не занимали даже заказанные блюда.
   – Ты не хочешь потанцевать? – спросил он, когда из зарослей тропической акации зазвучала медленная музыка.
   – Пожалуй, нет, – спохватилась Катрина. – Нет. Знаешь, я хотела поговорить с тобой. Наверное, это будет тебе неприятно, но… – Она замялась и замолчала, не зная, как выразить свои мысли. Ее смущал взгляд Руина, терпеливо ждавшего продолжения.
   – Я тоже хотел с тобой поговорить, – ничего не дождавшись, заговорил он. – Ты могла бы меня выслушать?
   – Конечно.
   – Ты, наверное, и сама почувствовала, что с некоторых пор стала мне очень дорога. – Он поколебался. – Наверное, это заметно.
   – Конечно. Если мужчина так часто встречается с девушкой, сдается, здесь что-то не так.
   – Разумеется, – улыбнулся Арман. – Но и мужчине нелегко. Зачастую сказать о своих чувствах куда труднее, чем совершить действие. Но я хотел тебя спросить… Скажи, если бы Руин Арман сделал предложение Катрине Айнар, что бы она ответила?
   Девушка залилась краской. Ей вдруг стало очень жарко, сердце наполнило жидкое пламя. Но в следующий миг пришло отрезвление. Как многие женщины в стесненных обстоятельствах, тщательно оберегающие чувство собственного достоинства, она не хотела показывать, как рада подобному разговору. Ей показалась высокомерной такая манера разговора, и, вспыхнув, она решительно, хоть и мягко ответила:
   – Я не думаю, что могла бы как-то ответить тебе. Я люблю сказки. Но сказка – не жизнь. Ты понимаешь? Даже язык не похож на жизненный. «Если бы»…
   – Понятно, – согласился смущенный Руин. Она впервые видела его смущенным. Запустив пальцы во внутренний карман, мужчина вынул маленькую бархатную коробочку. Открыл. Внутри, на складчатой бархатной подкладке лежало тоненькое серебряное кольцо с маленьким искристым бриллиантом. Вещица была такая изысканная и прелестная, что Катрина едва удержалась от восхищенного вздоха. – Катрина, ты выйдешь за меня замуж? Ты примешь от меня это кольцо?
   Девушка приблизила лицо к коробочке и с любопытством осмотрела кольцо, не прикасаясь к нему руками. Потом откинулась на спинку легкого кресла, в котором сидела. На лице ее, спокойном и умиротворенном, сияла легкая улыбка, похожая на свет свечи во тьме.
   – Подобные украшения недостаточно просто подарить. Их надо еще надеть на палец.
   Лицо Руина вспыхнуло еще ярче, чем ее. Он торопливо вынул кольцо из коробочки и осторожно надел его на средний палец ее вздрагивающей левой руки.
   – На средний? – удивилась она. – Почему?
   – У меня на родине женщины носят обручальное кольцо на среднем пальце, а венчальное – на безымянном, – удивился Арман. – Я как-то не думал, что в других мирах бывает иначе.
   – А ты не у себя на родине?
   – Центр – моя этническая родина, если уж на то пошло… Ну теперь-то ты согласишься потанцевать?
   Катрина кивнула и подала ему руку. Она танцевала неуверенно, но довольно неплохо, и когда Руин прижал ее покрепче и повел, любой не слишком искушенный наблюдатель решил бы, что если они и не профессионалы, то очень хорошие любители. Девушка никого не видела вокруг – они танцевали с краю площадки, почти в самых зарослях цветущего рододендрона. Ее смущала настойчивость жениха, но желание быть с ним рядом и даже чисто женское намерение, раз уж так сложилось, передать свою судьбу в его руки обезоруживало ее перед ним.
   Она плохо себе представляла родной мир Руина, далекое и сумрачное государство на Черной стороне с говорящим названием Провал и, наверное, очень удивилась бы, если б ей объяснили, что ее взгляды на жизнь не так уж далеки от представлений провальских женщин. Само собой разумеется, она не желала видеть себя лишь одной из принадлежностей полноценной жизни супруга и была далека от того, чтоб взвалить на него абсолютно все заботы о себе и своих будущих детях. Но вот рядом оказался сильный и любимый мужчина, и Катрина с радостью доверила ему себя.
   Она сомневалась, что мать и отец отнесутся снисходительно к ее браку. Она уже видела их недоумевающие глаза и недоверчивые улыбки. «Мортимер? – конечно же переспросит отец. – Ты уверена, родная? Разве можно строить семью с Мортимером»? А мать начнет говорить о том, что брак – это дело серьезное и надо сто раз подумать, прежде чем соглашаться на длительные отношения с представителем этого легкомысленного клана. Может быть, поколебавшись, она даже предложит дочери «проверить чувства» и пожить с мужчиной без брака, просто так. В ответ надо будет слегка оскорбиться и попытаться уверить их, что она любит его всем сердцем.
   Когда они потанцевали и Руин предложил заказать бутылочку игристого вина – им традиционно отмечались все значительные события, Катрина помимо воли рассмеялась.
   – Ты хорошо разбираешься в игристых винах?
   – Конечно. Но только в провальских. Местных я не знаю, но это и не нужно. Достаточно приблизительно указать, что хочешь, и местные официанты сами разберутся. Какое ты предпочитаешь, красное или белое?
   – Я люблю сладкое.
   – Хорошо, так и распорядимся.
   – Когда ты хочешь, чтоб мы поженились?
   – Как можно скорее. Думаю, через месяц.
   – Так скоро? Но я не успею накопить денег на приличное платье…
   – Это же я коварным образом соблазнил тебя, так что будет уместно, если я оплачу твои расходы.
   – Нет, Руин, я так не могу.
   – Брось. Ведь через месяц это будут наши совместные деньги, так чего делить теперь, раз все решено? Это же моя прихоть – пожениться поскорее и покрасивее.
   Катрина вздохнула. Она чувствовала, что спорить с Руином не может. Он не был слишком настойчив, но в его поступках, словах, даже жестах чувствовалась сильная воля, которой приятно было подчиняться.
   – Хорошо, как хочешь, – сказала она. Официант принес охлажденное вино, показал Руину бутылку и лишь тогда откупорил. Налил несколько капель в широкий бокал и предложил попробовать. Пригубив, Арман кивнул и дал знак разливать. Девушка подождала, когда официант поставит на стол мелко нарезанные фрукты со взбитыми сливками и уйдет. – Мне нелегко будет уговорить моих родных.
   – Почему?
   – Говорят, будто Мортимеры очень непостоянны.
   – Непостоянны? – Руин рассмеялся. – Мой отец решил жениться на моей матери, когда они еще учились в школе. Он в конце концов сделал это, став ее третьим мужем, спустя много-много лет. Разве это можно назвать непостоянством?
   – Да уж, – развеселилась в ответ Катрина. Вино заиграло в ее крови, румянец залил щеки, и она больше не напоминала призрачное видение. Посмотрев на нее, Арман невольно подумал о бутоне бледной розы, который только-только начал распускаться. Пришедшая в голову метафора нисколько не порадовала его. «Как банально», – укорил он себя.
   – Так что не бойся, родная. В моей крови нет гена непостоянства, – пошутил он и, чтоб еще смягчить сказанное, ласково взял ее за руку. – Я люблю тебя.
   – Ты впервые это сказал.
   После ресторана Руин проводил невесту до квартиры ее родителей. Катрина заверила, что пока не решится сказать отцу и матери о предстоящей свадьбе, и потому просила, чтоб и он молчал, но уже была согласна выйти замуж через месяц. Ей по большому счету было все равно. А в голове молодого жениха уже складывались длинные столбики цифр. Он решил подойти к делу со вкусом и пригласить на праздник не только своих центритских родственников, но и Киана Воина, который правил в Провале после смерти отца, Армана-Улла. А если приглашать Киана, то предстоит рассчитывать на большую свиту – без нее он не явится – и, конечно, раздобыть артефакты, при помощи которых черные маги смогут находиться в Асгердане, не испытывая при этом неприятных ощущений.
   Конечно, следовало пригласить и патриарха Мортимеров.
   Мэрлот отнесся к известию спокойно.
   – Жениться собрался? – переспросил он. – Молодец. Еще не выбрал день свадьбы? Когда планируешь? Примерно через месяц? Тогда выбирай – шестое или тринадцатое число.
   – А почему именно эти числа? – осторожно поинтересовался Руин.
   – Потому что остальные уже заняты твоими родственниками.
   – Не понял?
   – В следующем месяце двадцать шесть твоих родственников регистрируют браки. И еще два дня по причине национальных праздников регистрация браков не производится – такова традиция. Потому у тебя остается только два дня на выбор. В клане не принято играть две свадьбы одновременно, это грубейшее нарушение традиций.
   – Я не хотел бы нарушать традиции, тем более грубо, но что случилось-то? Что за бум свадеб?
   – А ты не понимаешь? Только женатые мужчины и замужние женщины могут избежать принудительного участия в Генетической программе. К тому же брак между двумя участниками Программы способен наилучшим образом усыпить внимание законников, и они вряд ли будут разбираться, реален ли брак или фиктивен.
   – Действительно, я вижу, Мортимеры склонны приспосабливаться.
   – Это единственный шанс выжить, Руин, я полагал, что ты это понимаешь лучше других.
   – Да, я понимаю, – негромко согласился Арман.
   – Наш клан не отличается силой и особым влиянием, а финансовая власть не так безгранична, как кажется большинству. Тем более мне стало известно, что Блюстители Закона собираются нанести очередной удар по нашим финансовым возможностям. Предполагают ограничить оборот средств, который дозволено будет производить клану, если он не относится к категории старших. Впрочем, только наш клан и превышал предполагаемую сумму. До недавних пор.
   – А ты говоришь, что финансы не дают большой власти. Ты же смог получить эту информацию.
   – Конечно. Информация – надежное и могучее оружие, но оно тоже не всесильно. Порой необходимо пускать в ход иное, более простое, но зато более прямолинейное.
   – Деньги могут купить множество войск.
   – Этого недостаточно. Нельзя воевать против всех кланов Центра, а это придется делать, если не поступить умно, если законники получат хоть какой-то шанс обвинить Мортимеров в попытке узурпации власти. Перевалить на других свою вину – это же самое милое дело.
   – Я понимаю. Что ты собираешься предпринять?
   – Делать вид, что клан Мортимеров способен только приспосабливаться. Тем временем большая часть наших средств будет вложена в финансовые структуры других кланов, и учитываться будут только дивиденды, сам понимаешь. При условии, что и их можно будет тут же пускать в оборот…
   – Верю-верю. Законникам нас не перехитрить.
   – Просто они плохо разбираются в экономике. Далеко не всегда оборот средств клана показывает подлинное финансовое состояние его дел. Впрочем, это и неважно. Руин, я хотел бы, чтоб после свадьбы ты снова занялся магией. Надеюсь, у тебя будет время получить хорошее образование.
   – Непременно.
   – Если ты сможешь достичь уровня старшего магистра, это будет прекрасно. В нашем клане не так много магистров.
   Руин покивал.
   Свадьбу решено было играть шестого числа. Накануне жениху и невесте пришлось побывать на свадьбах всех родственников, которые решили спешно заключить браки и таким образом выскочить из-под гнета Генетической программы. В большинстве своем церемонии и празднества получались скромные, потому что праздновать по сути нечего и появиться на каждом из них хотя бы минут на пятнадцать требовала простая вежливость.
   Катрина вздыхала, что она ничего не успевает приготовить, но Руин заверил ее, что невесте следует заботиться только об одном – о своем убранстве, остальное же предусмотрит жених, и она поверила ему. Ее будущий муж был как раз из тех людей, кто способен все предусмотреть. К тому же рядом постоянно была мать Катрины, Альдева Айнар, и Дебора Диланэй, пришедшая в восторг, когда узнала, что ее сын женится. Обе женщины прекрасно представляли себе все сложности и обе вызвались помочь, раз уж Руин готов был предоставить необходимые средства.
   Он заплатил огромные деньги владелице дорогого ателье, но платье, сшитое всего за три недели, превзошло все ожидания Катрины, привыкшей одеваться более чем скромно. Она лишь выражала сомнения, стоило ли тратить так много денег на платье, которое она наденет лишь однажды в жизни, но стоило ей надеть его, как все возражения куда-то улетучивались. Одетая и уже причесанная, она смотрела в зеркало и краснела – ей казалось, что она отняла чей-то облик. Катрина казалась самой себе слишком красивой, и, хотя ей действительно очень шел подвенечный наряд, гораздо больше ее красила любовь.
   В отличие от большинства свадеб в этом месяце, церемония бракосочетания Руина и Катрины должна была стать именно такой пышной, как этого и ожидали от свадьбы кланового.
   – Мне кажется, это слишком, – робко заметила девушка, когда узнала, что праздничный ужин на сотню гостей будет проходить в «Аэве».
   – Разве тебе не понравилось там?
   – Понравилось. Но это же так дорого.
   – Не слишком дорого для представителя преуспевающего клана. К тому же Мэрлот собирается сделать нам с тобой денежный подарок. У Мортимеров принято подобные подарки тратить на свадьбе же.
   – Господи, что ж это за подарок?
   – Приблизительно сто тысяч.
   – Но это же огромная сумма! Если патриарх будет дарить такие подарки на свадьбу каждого своего потомка, клан разорится.
   – Ты слышала о последнем постановлении об ограничении оборота клановых средств? Мэрлоту, как я понимаю, надо куда-то девать лишние деньги, – объяснил Руин. Объяснение показалось Катрине разумным, и она не стала доискиваться, правда это или нет. Она даже не поняла, что сказанное Руином по сути было полным абсурдом.
   В назначенный день – ясный и солнечный – к воротам главного столичного храма, где обычно заключали браки самые знатные и влиятельные граждане Асгердана, подкатили два роскошных лимузина. Один из них принадлежал Мэрлоту (патриарх пользовался им лишь тогда, когда надо было непременно пустить пыль в глаза, сам же ненавидел эти длинные, неуклюжие и дорогущие машины), второй был взят напрокат. Именно из него вышла Катрина в белоснежном подвенечном платье, длинной, до земли, фате, под вуалью и с бриллиантовым колье, которое ей подарил Руин. Она смутилась, когда увидела, что большая площадь перед храмом запружена народом.
   Руин, который приехал чуть раньше своей невесты, почел своим долгом поприветствовать каждого своего родственника и гостя. На площади присутствовали почти все Мортимеры, здесь же Арман впервые познакомился с Эдерой Айнар, главой семейства, и ее двумя детьми. Женщина смотрела на будущего мужа ее потомицы с одобрительной улыбкой – он ей понравился.
   Услышав шум, Руин обернулся – и замер. Он никогда еще не видел Катрину такой прелестной, и в первый момент ему показалось, что он спит. Он был уверен, что уже не раз видел ее такой, но за много лет до того, как встретился вживую. Как любой юноша, настроенный романтически, но не признающийся себе в этом, он лет в пятнадцать-двадцать мечтал о той, которую полюбит, лишь раз взглянув. Таинственная «она» выглядела именно так, как Катрина сейчас.
   Девушка, поймав на себе ошеломленный и неожиданно страстный взгляд своего всегда такого сдержанного жениха, зарделась и шагнула назад. Но Руин, подойдя, решительно, хоть и нежно взял ее за руку – казалось, он волнуется, что она передумает в последний момент. Он повел ее к дверям и там представил отцу, матери, разодетой дороже, чем невеста, и сестре. Моргана, скромно стоявшая в стороне, когда до нее дошла очередь, распахнула Катрине объятия с таким радушием, что та совершенно растерялась. Такая, алая от смущения и ошеломляюще прелестная, Катрина вошла в храм.
   Церемония была довольно короткой – венчающихся не томили ожиданием. Гораздо больше времени заняли поздравления – они растянулись так надолго, что у Катрины заболели ноги. Все остальное – поездка до ресторана и долгое пиршество в «Аэве» – было для нее лишь еще одним испытанием. Даже изысканные лакомства, приготовленные лучшими поварами «Аэвы», ее почти не порадовали. Лишь когда она и ее молодой супруг оказались в его доме, в большой спальне, где односпальная кровать лишь недавно была заменена на двуспальную, а на столике у постели стоял графин с прекрасным красным вином и закуски, девушка вздохнула с облегчением.
   Руин обнял ее и прижал к себе. У него были удивительно нежные губы.
   – Боюсь, я слишком устала, чтоб проводить первую брачную ночь, – едва шевеля губами, пробормотала Катрина.
   – Конечно, дорогая. Само собой. – Он осторожно расстегивал пуговки на ее платье.
   – Что ты делаешь, Руин?
   – Легко ответить – раздеваю тебя.
   – Но… Я же сказала, что…
   – А ты собираешься спать одетой? Дорогая, это, наверное, не очень удобно. – Он мягко спустил с ее плеч тонкий белый шелк и уложил жену на кровать. – Ты не против, чтоб я подремал с другой стороны, или предпочтешь, чтоб я устроился на кушетке?
   – Ой, мне совершенно все равно. – Она зевнула и уснула, едва коснувшись головой подушки.
   Улыбнувшись, Руин укрыл ее одеялом и, аккуратно сложив на кресле венчальное платье, выглянул из комнаты. Он знал, что не один в доме, и, спустившись на первый этаж, обнаружил, что братья и сестра сидят на кухне и ужинают. Они о чем-то негромко беседовали, но, когда молодожен появился в дверях, замолчали, отвлеклись от холодного ужина, состоявшего из мяса, ветчины, хлеба, дорогого сыра и прекрасного вина, которое и следовало пить, заедая сыром. Мэлокайн в изумлении откинулся на спинку кресла.
   – Что – уже?
   – Брательник, ты наглец. Редкостный. Я же не лезу в твои отношения с моей сестрой… У вас для меня осталось мясо?
   – Мяса мало, – ответила Моргана, заглянув в мисочку. – Но есть ветчина, и вообще можно заказать пиццу. Хочешь?
   – Зачем заказывать? У меня в холодильнике есть полуфабрикат.
   – Приготовить?
   – Если тебе нетрудно.
   Моргана вытащила из морозилки яркую коробку, открыла ее, вынула завернутый в пищевую пленку полуфабрикат, поставила в микроволновую печь и принялась задумчиво изучать коробку, на которой должен был быть указан рецепт, но его почему-то не оказалось. Дэйн подскочил, как мячик, который ударили ладонью, и притащил из специального холодильника для вина еще четыре бутылки. Поставил брату бокал. Мэлокайн же взял на себя труд подтолкнуть к брату свободный стул.
   Ликвидатор смотрел на усталого родича с умилением, с каким, пожалуй, только родители смотрят на своих детей.
   – Ну что, – неторопливо спросил он. – Ты счастлив?
   Руин фыркнул.
   – А то.
 
   Моргане не сразу удалось справиться с микроволновой печью, но в конце концов та загудела, и еще через десять минут сестра поставила перед братом большое блюдо с ароматной пиццей. Руин взял было нож, но Мэлокайн отобрал у него кухонную принадлежность, ловко кинул в раковину и выдернул из-за пояса большой нож. Располосовал пиццу в мгновение ока и подмигнул Дэйну.
   – Ну что? Закусывай, а?
   – Что посмеиваешься? Я сыт, – но все-таки протянул руку за ломтем пиццы и вонзил в него зубы не без удовольствия.
   – И я тоже, – попросила Моргана. Подставила свое блюдо. – Я так волновалась – ничего в рот не лезло.
   – Ты-то что волновалась?
   – За твою жену. Она такая славная, такая милая. С таким страхом на тебя смотрела…
   – Это был не страх, Моргана. Для Катрины просто необычна эта ситуация, и она, конечно, волновалась. Но она меня вовсе не боится.
   – Боится, как любая нормальная добропорядочная девушка. Правда, я так и знала, что ты поступишь с ней по-хорошему, сразу не потребуешь…
   – Моргана, да хватит. Катрина просто устала, и я оставил ее отдыхать. Хм… Не привык я к местной изысканной кухне. Пицца и мясо – это как-то… привычнее.
   – Ничего, жена тебя быстро приучит к хорошей еде, – сказал Мэл. – Она мне показалась очень славной и хозяйственной девушкой. – Он говорил это без намека, но его жена смутилась и потупила глаза. Руин прекрасно знал, что сестра по сей день толком не умеет готовить, плохо представляет себе, как надо убираться в доме, так что хозяйством почти все время занимался Мэлокайн.
   – Руин, знаешь, а я научилась готовить борщ, – сказала Моргана смущенно.
   – Молодец. Уверен, рано или поздно ты будешь стряпать не хуже своего супруга. Но так ли это обязательно в мире, где готовый обед можно недорого купить в магазине и просто разогреть?
   – Вот закончится вся эта неразбериха – куплю нормальный дом и найму слуг, – пробормотал ликвидатор, который лишь теперь сообразил, что его похвалу жена восприняла как упрек себе. – Незачем тебе готовить, любимая. У тебя такие дивные ручки. Не надо их портить.
   Руин жевал сочную пиццу и поглядывал на братьев и сестру.
   Моргана сильно изменилась за прошедшие двадцать лет. Он помнил ее в Провале – в глазах ее постоянно жил страх. Теперь страха больше не было, девушка стала куда как жизнерадостна, и ее красота расцвела таким пышным цветом (ничто не украшает девушку лучше, чем жизнерадостность), что братья просто боялись выпускать ее на улицу одну. Если ее некому было сопровождать на прогулке, то она обычно сидела дома. Лишь изредка красавица решалась выйти одна, но всегда недалеко – в магазин или в частную библиотеку, услугами которой пользовалась.
   Старший брат не мог не заметить, что изменения коснулись не только ее глаз, но и всего поведения. Она перестала бояться нападения, которое, по ее мнению, могло последовать каждую минуту, и ее движения потеряли характерную угловатость и неуверенность, по которой можно отгадать девушку, зараженную «комплексом жертвы». Жизнь в Центре буквально преобразила ее, и Руин этому только радовался.
   Братья же нисколько не изменились. Мэлокайн все такими же восхищенными глазами следил за своей прекрасной женой, а Дэйн не стеснялся устраивать выходки, достойные разве что подростка. Глядя на всех троих, Руин впервые задумался о том, насколько же он к ним ко всем привязан. Но если с Морганой и Дэйном все было понятно – старший Арман привык относиться к ним покровительственно еще со времен жизни в Провале – то чувства к Мэлокайну его удивили. Он еще помнил, что двадцать лет назад отнесся к новоявленному родственнику с напряженным недоверием и даже неприязнью.
   – Знаешь, что я слышал? – вдруг сказал ликвидатор, доедая пиццу – этот, огромный мужчина, и ел столько, что все вокруг только дивились. Опустошить праздничный стол в самом дорогом ресторане Центра, а потом еще набить желудок закусками – запросто. – Когда Маргриту стали расспрашивать, кто стал отцом ее ребенка – решался вопрос, делать ли Спиногрызу расширенный генетический анализ крови и проверять ли его на мутации, – она ответила, что отец ее ребенка – центрит.
   – Ой, а кто? – заинтересовалась Моргана.
   – Представь себе – Рикардо Алзара.
   – Елки-палки! – удивился Руин. – Она уверена?
   – Раз сказала, значит, уверена.
   – Интересно, что по этому поводу скажет Рикардо.
   – Пока ему нужно вывернуться из той задницы, в которой он оказался, – грубовато заявил Дэйн.
   – Дэйн! – одернула Моргана, стеснявшаяся любых грубых выражений.
   – Нет, ну правда… Кто его за уши тащил участвовать в войне против Центра?
   – Не торопись, войной случившееся не назовешь. И никто ее так не называет.
   – Как же не назовешь? Что же тогда можно назвать войной? А почему не называют, так это всем известно, так что…
   – Дэйн, тут все не так просто…
   – …Так что, может, по этой причине Рик и вывернется. Я ему тогда сам морду набью.
   – Мелкое хулиганство, до двух лет условно, – прокомментировал Мэлокайн.
   – А пошел ты, законник!
   – Дэйн!
   – Нет, ну правда! Что ж это такое – каждый придурок может торговать Мортимерами? Что мы, не люди, что ли?
   – Тебе виднее, Дэйн.
   – Ну все, мужчины принялись обсуждать политику…
   – Ох, Моргана, нынче политические дела таковы, что живо затрагивают каждого из нас. В ближайшее время, как я предвижу, кланы будут старательно делать вид, что все в порядке, а на самом деле вести тихую войну против Блюстителей Закона.
   – Какая война, что ты мелешь?!
   – А что остается? Мало того, что эти господа нам на шею сели, так теперь еще и в постель лезут! – бесился Дэйн.
   – К тебе в постель никто не лезет. Никому ты, кроме нас, не нужен.
   – Да потому, что если меня кому-нибудь подсунут в койку, кланы точно взбунтуются. Сочтут, что такому измывательству ни одна женщина не должна подвергаться.
   – Тебе виднее, брат…
   – Ох, хватит! – Моргана топнула ногой. – Вы сейчас новобрачную разбудите. Руин, вы с Катриной собираетесь в свадебное путешествие?
   – Конечно. Традиции Асгердана надо соблюдать – кстати, эта не так уж плоха. Катрина хочет куда-нибудь к морю, я не против.
   – Денег-то достаточно? – поинтересовался Мэлокайн. – И на дом, и на новое хозяйство?
   – Конечно. Не стал бы я жениться, если б не было денег.