Страница:
Чтобы не подвести ее, теперь требовалось фантазировать и нести такую же лабуду.
– Э-э-э… – начал он, – вы подняли хорошую тему, Мередит. Но я считаю, что М-подуровень представляет собой относительно простую проблему, поскольку лазерные головки эксплуатируются с большим запасом прочности. Отладка займет дня три-четыре.
Сказав это, он мельком посмотрел на Черри и Ливайна, единственных людей в этой комнате, которые понимали, какую чушь он несет. Оба спеца с умным видом кивали головами; Черри даже потирал подбородок, изображая глубокое раздумье.
– И предвидели ли вы проблему асинхронного трекинг-сигнала с основной консоли? – не унималась Мередит.
И опять она намешала черт знает чего: трекинг-сигналы поступают от источника питания и регулируются контроллерным чипом, и никакой основной консоли в дисководах не было. Но на этот раз Сандерс не стал колебаться и быстро ответил:
– Конечно, предвидели, Мередит, и мы как раз все проверяем еще раз. Я ожидаю, что асинхронные сигналы придется сдвинуть по фазе – и ничего более.
– Сложно ли будет произвести смещение фазы?
– Нет, несложно.
Николс прочистил горло и заговорил:
– Ну, тут пошли уже технические детали… Может быть, перейдем к следующему пункту повестки дня? Что у вас там?
– По расписанию, – ответил Гарвин, – у нас демонстрация сжатия видеосигнала. Это в зале недалеко отсюда.
– Хорошо. Отправимся туда.
Заскрипели отодвигаемые стулья, и присутствующие вытянулись к выходу. Мередит задержалась, чтобы собрать свои папки. Сандерс тоже притормозил, проходя мимо нее.
– Ну и что все это значит?
– Ты о чем?
– Об этой чепухе насчет контроллерных чипов и воспроизводящих головок. Ты понятия не имеешь, о чем говоришь.
– Вот я-то как раз имею, – разгневанно сказала она. – Я расхлебывала кашу, которую ты заварил. – Мередит перегнулась через стол и посмотрела Сандерсу в глаза. – Послушай меня, Том. Я решила последовать совету, который ты мне дал вчера вечером, и рассказать правду о положении дел с дисководами. Сегодня утром я сказала всем, что с ними возникли серьезные проблемы, что ты очень знающий человек и что ты подробно объяснишь, в чем суть этих проблем. Я сделала это, чтобы ты мог сказать то, что, по твоим же словам, собирался сказать. А ты встаешь и во всеуслышание заявляешь, что никаких проблем нет.
– Но я полагал, что вчера вечером мы решили…
– Эти люди не дураки, и не нам пытаться провести их. – Она захлопнула свой чемоданчик. – Я честно сказала им то, что мне сказал ты. А ты после этого заявляешь, что я не знаю, о чем говорю.
Сандерс закусил губу, пытаясь справиться с распиравшей его злостью.
– Не понимаю, о чем ты думал, входя сюда, – продолжала она, – но этим людям не нужны технические подробности. Они не отличат считывающей головки от искусственного члена. Они просто смотрят, кто несет ответственность за все дело и в состоянии ли этот человек справиться с возникшими осложнениями. Они хотят, чтобы их опасения были рассеяны, а ты, наоборот, сгустил тучи. Вот мне и пришлось вмешаться и навешать им на уши лапши из этого технического дерьма. Мне пришлось за тобой все подчищать, и я сделала все, что смогла. Но должна тебя честно предупредить: от тебя не веяло уверенностью, Том. Нисколько.
– Черт подери, – рявкнул Сандерс, – ты заботишься только о показухе. О том, чтобы все выглядело благопристойно на таком же благопристойном совещании. Но, в конце концов, кому-то придется на деле доводить этот чертов дисковод…
– А я говорю…
– …И я руководил этим отделом восемь лет, и делал это вполне прилично…
– Мередит! – Гарвин просунул в дверь голову. Разговор сразу прервался.
– Мы ждем, Мередит, – напомнил Гарвин, затем повернул голову и холодно посмотрел на Сандерса.
Мередит взяла со стола свой кейс и быстро вышла из комнаты.
– Мне нужно видеть Фила.
– Он сегодня очень занят, – вздохнула Сандра, секретарша Блэкберна.
– Мне немедленно нужно его видеть.
– Я сейчас проверю, Том. – Сандра подняла трубку. – Фил? Здесь Том Сандерс. – Она прислушалась к голосу в трубке и предложила Сандерсу: – Том, вы можете пройти.
Сандерс вошел в кабинет и прикрыл за собой дверь.
Блэккберн стоял возле своего стола и приглаживал руками пиджак на груди.
– Том, я рад, что ты зашел.
Они пожали друг другу руки.
– С Мередит у меня не складывается, – заявил Сандерс, все еще кипя после разговора с Джонсон.
– Да, я знаю.
– Не думаю, что смогу с ней работать.
– Я знаю, – кивнул Блэкберн, – она уже говорила мне.
– Вот как? И что же она тебе говорила?
– Она рассказала мне о вчерашней встрече, Том.
Сандерс нахмурился. Он и представить себе не мог, что у нее возникнет желание обсуждать с кем бы то ни было подробности вчерашнего инцидента.
– Вчерашней встрече?
– Она рассказала мне, что ты ее сексуально преследовал.
– Что-что?
– Послушай, Том, только не распаляйся. Мередит заверила меня, что не собирается выдвигать против тебя обвинения, так что мы можем решить это без лишнего шума, по-домашнему. Так будет лучше для всех. Я как раз поразмыслил над штатным расписанием и…
– Погоди минуту, – перебил Сандерс. – Она сказала, что я преследовал ее?
Блэкберн уставился на него.
– Вот что, Том. Мы были друзьями долгое время, и я обещаю тебе, что никаких проблем не будет. Даже в компании никто ничего не узнает. Твоей жене тоже нет необходимости что-либо знать. Как я сказал, все спустим на тормозах, к полному удовлетворению всех заинтересованных лиц.
– Погоди, но это же ложь…
– Том, дай мне, пожалуйста, договорить. Сейчас для нас наиболее важно разделить вас. Тебе не придется работать под руководством Мередит и ходить к ней с докладами. Я думаю, что перевод на другую работу будет для тебя идеальным вариантом.
– Перевод на другую работу?
– Ну да. Как раз есть вакансия на должность одного из вице-президентов подразделения, занимающегося портативной аппаратурой, в Остине. Я хочу перевести тебя туда. Ты сохранишь то же положение, зарплату, льготы, все, за исключением того, что ты будешь в Остине и не будешь иметь прямого контакта с Мередит. Ну как?
– Остин, говоришь?
– Да.
– Портативной аппаратуры?
– Да. Прекрасный климат, отличные условия для работы… университетский город… шанс увезти свою семью подальше от этих дождей…
– Но Конли собираются продать завод в Остине, – сказал Сандерс.
Блэкберн откинулся в кресле.
– С чего ты это взял, Том? – спокойно сказал он. – Это абсолютная ерунда.
– Ты в этом уверен?
– Абсолютно. Можешь мне поверить, продажа завода в Остине – это самая последняя вещь, которую они могли бы сделать. В этом вообще нет ни малейшего смысла!
– Тогда зачем они проводят инвентаризацию завода?
– Они все пропускают через частый гребень. Смотри, Том: Конли беспокоились о поступлении денег после покупки фирмы, а завод в Остине, как ты отлично знаешь, очень выгоден в финансовом отношении. Мы дали им все выкладки, и сейчас они их проверяют, чтобы самим убедиться, что они верны. Но о продаже не может идти и речи. Завод будет только разрастаться, Том, и ты это знаешь. Вот почему я решил, что пост вице-президента – отличное продолжение твоей карьеры.
– Но тогда я ухожу из ГНП?
– Да, весь смысл твоего перевода в том, чтобы тебя из нее убрать.
– Но тогда я не войду в новую компанию, когда Группа станет отдельной фирмой?
– Это верно.
Сандерс зашагал по кабинету.
– Это абсолютно неприемлемо.
– Ну не надо так торопиться, – сказал Блэкберн, – Давай взвесим все «за» и «против».
– Фил, – негромко сказал Сандерс, – я не знаю, что она тебе наговорила, но…
– Она рассказала мне все…
– Но я думаю, что ты должен знать…
– А я хочу, чтобы ты знал, – перебил Блэкберн, – Что я не собираюсь выносить кому-либо приговоры в связи со случившимся. Это не моя забота, и это мне не интересно… Я просто хочу решить для компании трудный вопрос.
– Фил, послушай – я не делал этого.
– Я могу понять, как ты себя должен чувствовать, но…
– Я не преследовал ее. Это она преследовала меня.
– Я уверен, – согласился Блэкберн, – что временами тебе кажется, что дело так и обстояло, но…
– Фил, я говорю тебе: она меня разве что не изнасиловала. – Сандерс уже не в силах был оставаться на месте. – Фил, это она приставала ко мне!
Блэкберн вздохнул и постучал карандашом по углу стола.
– Должен тебе честно сказать, Том, что в это верится с трудом.
– Тем не менее все так и было.
– Мередит очаровательная женщина, Том. Такая приветливая, сексуальная… Я думаю, что для мужчины простительно на несколько минут потерять контроль над собой.
– Фил, ты меня, видно, не расслышал. Это она ко мне приставала!
Блэкберн с беспомощным видом пожал плечами:
– Я тебя расслышал, Том. Я только… Мне трудновато себе это представить.
– А между тем это именно так. Хочешь услышать, что случилось вчера на самом деле?
– Пойми, – Блэкберн поерзал в кресле, – конечно, мне интересно услышать и твою версию. Но дело еще и в том, что у Мередит Джонсон в этой компании очень сильные связи. Она произвела прекрасное впечатление на чрезвычайно влиятельных людей.
– Ты имеешь в виду Гарвина?
– Не только Гарвина. Мередит создала себе крепкие тылы во многих местах.
– В «Конли-Уайт»?
– Да, и там тоже, – кивнул Блэкберн.
– И ты не хочешь слушать, что я расскажу?
– Конечно, хочу, – возразил Блэкберн, нервно приглаживая волосы. – Очень хочу. Я хочу быть абсолютно, скрупулезно справедливым. Я просто хочу тебе объяснить, что независимо от того, чья история правдивее, нам придется произвести некоторые перестановки. А у Мередит есть влиятельные союзники.
– Поэтому что бы я ни сказал, результат будет один?
Блэкберн насупился, следя за расхаживающим по комнате Сандерсом.
– Я понимаю, что тебе это не может понравиться, И ты для компании достаточно ценный сотрудник. Но сейчас я пытаюсь уговорить тебя взглянуть на ситуацию со стороны.
– На какую ситуацию? – приостановился Сандерс. Блэкберн вздохнул.
– Вчера вечером были какие-нибудь свидетели происшедшего?
– Кажется, нет.
– Иными словами, это конкурс «кто кого переплюнет»?
– Почему? Какие есть основания считать, что я не прав, а она права?
– Никаких, – подтвердил Блэкберн. – Но пойми: заявление мужчины о том, что его преследует женщина, звучит, скажем так, не совсем убедительно. Не думаю, чтобы в нашей компании раньше случалось что-либо подобное. Это не значит, что такого не может быть, но убедить других в твоей правоте будет очень трудно – даже не учитывая связей Мередит. – Он помолчал и добавил:
– Мне бы не хотелось, чтобы у тебя были из-за этого неприятности.
– У меня уже неприятности…
– Подожди, я не закончил. Итак, две противоречащие друг другу жалобы – и ни одного свидетеля… – Блэкберн потер нос и расправил лацканы пиджака.
– Вы переводите меня из отдела Группы новой продукции, и я не буду работать в новой компании. В компании, на которую я пахал двенадцать лет.
– Но тебе предоставляют перспективную работу, – напомнил Блэкберн.
– Я не говорю о перспективной работе, я говорю о…
– Погоди, Том. Дай я переговорю об этом с Гарвином. Почему бы тебе тем временем не обдумать предложение насчет Остина? Продумай все хорошенько. В конкурсе «кто кого переплюнет» победителей не бывает. Ты можешь навредить Мередит, но этим ты навредишь себе еще больше, и это очень беспокоит меня как твоего друга.
– Если бы ты был моим другом… – начал было Сандерс.
– А между тем я твой друг, – страстно перебил его Блэкберн. – Независимо от того, считаешь ли ты так сейчас или нет. – Он встал с кресла. – Не нужно, чтобы все это было выплеснуто на бумагу. Не нужно, чтобы об этом знали твоя жена и дети. Не нужно, чтобы ты стал объектом бейн-бриджских сплетен на весь остаток лета! Ничего хорошего для тебя в этом не будет.
– Я понимаю, но…
– Давай оценим все реально, Том, – сказал Блэкберн. – Имеются два взаимоисключающих заявления. Что случилось, то случилось, и нам надо как-то выбираться из всего этого. И мой долг разрешить все дело как можно быстрее и безболезненнее. Так что, пожалуйста, обдумай все хорошенько и после возвращайся сюда.
Сразу после ухода Сандерса Блэкберн позвонил Гарвину.
– Я только что разговаривал с ним, – сказал он.
– И что?
– Он утверждает, что все было не так, что это она к нему приставала.
– О Господи! – простонал Гарвин. – Ну и каша.
– Да. Но, с другой стороны, вы как раз этого и ожидали. Это обычное дело – мужчины всегда отрицают свою вину.
– Ага… Но это опасно, Фил.
– Понимаю.
– Я не хочу, чтобы это как-то отозвалось на нас.
– Нет-нет!
– У нас сейчас нет более важного дела, чем решить этот конфликт.
– Я понимаю, Боб.
– Ты сделал ему предложение относительно Остина?
– Да. Он об этом подумает.
– Примет он его?
– Я думаю, что нет.
– А ты нажимал?
– Ну, я постарался вдолбить ему, что мы все равно не будем наказывать Мередит, а, наоборот, всемерно ее поддержим.
– И это, черт возьми, правильно! – рявкнул Гарвин.
– Я полагаю, что и он это понял. Так что давайте подождем, что он скажет, когда придет снова.
– Но он не станет подавать официального заявления?
– Он достаточно умен, чтобы не сделать этого.
– Дай-то Бог, – раздраженно сказал Гарвин и повесил трубку.
Сандерс стоял на Пайонир-сквер, прислонившись к колонне, и смотрел на моросящий дождь, прокручивая в памяти подробности разговора с Блэкберном.
Тот даже не захотел выслушать объяснения Сандерса. Он просто не дал ему, Сандерсу, возможности оправдаться. Блэкберн уже заранее все знал.
«Мередит очаровательная женщина… Такая приветливая, сексуальная… Я думаю, что мужчине простительно на несколько минут потерять контроль над собой…»
Именно так будет думать каждый сотрудник «Диджи-Ком». Каждый человек поверит именно в это. Блэкберн заявил, что ему трудно поверить в то, что Мередит сама приставала к Сандерсу. Точно так же трудно будет поверить в это и остальным.
Блэкберн сказал, что ему неважно, как все происходило на самом деле. Он сказал, что у Джонсон хорошие связи и что никто не поверит в то, что мужчина мог подвергнуться сексуальным притязаниям со стороны женщины.
«Взгляни на ситуацию со стороны».
Они предлагают ему оставить Сиэтл, уйти из ГНП. Ни Льготных акций, ни дивидендов. Никакого вознаграждения за двенадцать лет работы. Все насмарку.
Вместо этого – Остин. Удушливая жара, сушь. Новое, не отлаженное производство.
Сюзен никогда на это не согласится. У нее была в Сиэтле процветающая практика, которой она добивалась восемь лет. Они только что перестроили дом. Детям здесь нравится. Если только Сандерс предложит переехать, Сюзен насторожится и захочет узнать, что за этим стоит и рано или поздно добьется своего. Так что если он сейчас согласится на перевод, он тем самым подтвердит свою вину и в глазах жены.
Но несмотря на такие мысли, Сандерс не видел никакого иного выхода из сложившейся ситуации. Его просто поимели.
«…Я твой друг. Независимо, думаешь ты так или нет…»
Сандерс вспомнил, как на свадьбе Блэкберн, будучи его свидетелем, предложил окунуть обручальное кольцо Сюзен в оливковое масло, потому что его всегда трудно надевать на палец. А Блэкберн по-настоящему волновался, что в свадебной церемонии возникнет заминка. В этом был весь Фил: его всегда заботила лишь внешняя сторона дела.
«Не нужно, чтобы об этом знала твоя жена…»
Но как раз Фил его и поимел, а за Филом стоял Гарвин. Они оба его поимели. Сандерс проработал на них много лет, но они не приняли это во внимание. Не задавая никаких вопросов, они заранее взяли сторону Мередит. Они даже не пожелали выслушать его версию происшедшего.
По мере того как Сандерс стоял здесь, глядя на дождь, чувство потрясения ослабевало. А вместе с ним ушло и чувство лояльности. Он начал свирепеть.
Достав телефон, он набрал номер.
– Офис мистера Перри, слушаю вас.
– Это Том Сандерс вас беспокоит.
– К сожалению, мистер Перри сейчас в суде. Может быть, ему что-нибудь передать?
– Может быть, вы мне тогда поможете? Как-то при мне он упоминал имя женщины, которая занимается у вас делами, связанными с сексуальными преследованиями.
– У нас этим занимаются несколько адвокатов, мистер Сандерс.
– Он упомянул, что она испанка. – Сандерс попытался припомнить, что еще говорил Перри о ней. Что-то насчет того, что она хорошенькая… Он никак не мог вспомнить точно.
– Тогда это, может быть, мисс Фернандес.
– Вы не могли бы соединить меня с ней? – попросил Сандерс.
– Вы, должно быть, мистер Сандерс?
Она оказалась высокой привлекательной женщиной, перешагнувшей тридцатилетний рубеж, со светлыми волосами и орлиным профилем. Одета она была в светло-кремовый костюм. Манеры ее были деловыми, а рукопожатие – твердым.
– Я – Луиза Фернандес. Чем могу быть вам полезна?
Сандерс представлял ее совсем не такой. Вопреки описанию Перри она не была ни милой, ни застенчивой.
И к тому же определенно не была испанкой. Он настолько оторопел, что брякнул:
– Я совсем не думал…
– Что я такая? – подхватила она, приподняв бровь. – Мой отец приехал с Кубы. Я была тогда еще маленькой. Садитесь, мистер Сандерс, прошу вас. – Она повернулась и обошла стол.
Сандерс сел, чувствуя себя не в своей тарелке.
– Я вам очень признателен, что вы так быстро согласились принять меня.
– Не стоит благодарности. Вы приятель Джона Перри?
– Да. Он как-то говорил, что вы специализируетесь на э-э-э… таких случаях.
– Я занимаюсь трудовыми отношениями, предварительным определением наличия состава преступления и делами, проходящими по части седьмой Федерального Уложения.
– Ясно. – Сандерс почувствовал, что поступил глупо, придя сюда. Его сбивали с толку уверенные манеры адвоката и ее элегантный внешний вид. Она слишком напоминала Мередит, и Сандерс был уверен, что она не проникнется сочувствием к его проблемам.
Тем временем Фернандес надела очки в роговой оправе и изучающе посмотрела через стол на Сандерса.
– Вы ели? Если хотите, могу предложить вам сандвич.
– Нет, я не голоден, благодарю вас.
Она отодвинула недоеденный ею сандвич на край стола.
– Боюсь, у меня мало времени – через час я должна быть в суде на слушании дела. Запарка, знаете ли…
Она достала обычный желтый блокнот и положила его перед собой. Ее движения были быстрыми и решительными.
Сандерс следил за ней, все больше убеждаясь, что она – не тот человек, который ему нужен. Не надо было ему сюда приходить: это было ошибкой. Он обвел взглядом кабинет: в углу лежала куча табличек, используемых адвокатами в суде.
Фернандес подняла глаза от блокнота, держа ручку над страницей. Ручка была дорогой, перьевой.
– Не будете ли вы добры изложить мне суть вашего дела?
– Ух… Не знаю, с чего и начать.
– Давайте начнем с вашего полного имени, возраста и адреса.
– Томас Роберт Сандерс, – назвался он и продиктовал свой адрес.
– Возраст?
– Сорок один год.
– Род занятий?
– Я управляющий отделом в «Диджитал Комьюникейшнз». Группа новой продукции.
– Как долго вы работаете в этой фирме?
– Двенадцать лет.
– Так… А в вашей должности?
– Восемь лет.
– И почему вы пришли ко мне?
– Сексуальное преследование.
– Так… – Она не выказала никакого удивления. Ее лицо оставалось совершенно невозмутимым. – Не расскажете ли подробнее?
– Я подвергся м-м-м… посягательству со стороны моего босса.
– Имя вашего начальника?
– Мередит Джонсон.
– Это мужчина или женщина?
– Женщина.
– Угу… – И снова ни малейшего удивления. Она продолжала исправно строчить в блокноте, поскрипывая пером. – Когда это случилось?
– Прошлым вечером.
– Расскажите, пожалуйста, подробно о предшествующих событиях.
Сандерс решил не упоминать о слиянии.
– Ее только что назначили моим начальником, и нам нужно было обсудить некоторые деловые вопросы. Она предложила встретиться в конце дня.
– Она сама заговорила о необходимости этой встречи?
– Да.
– И где должна была произойти ваша встреча?
– В ее кабинете. В шесть часов.
– Кто-нибудь еще присутствовал?
– Нет. Ее секретарша зашла на минуту в самом начале и тут же ушла. Еще до того, как все случилось.
– Понятно. Продолжайте.
– Мы поговорили о текущих делах и выпили немного вина. Она выпила, вернее. А потом начала ко мне приставать. Я стоял у окна, когда она полезла целовать меня. Вскоре мы очутились на кушетке, и тогда она начала, кхм… – Он помялся. – Насколько подробно я должен рассказывать?
– Пока только в общих чертах. – На секунду прекратив писать, она откусила от своего сандвича. – Вы остановились на том, что стали целоваться?
– Да.
– И инициатором этого была она?
– Да.
– Как вы на это реагировали?
– Я почувствовал себя очень неудобно. Я, видите ли, женат.
– Угу… А какова была общая атмосфера встречи до этого поцелуя?
– Это была нормальная деловая встреча. Мы говорили о работе. Но уже тогда она время от времени допускала э-э-э… сомнительные замечания.
– Например?
– Ну, например, как хорошо я выгляжу… В какой хорошей я форме… Как она рада снова видеть меня.
– Как она рада снова видеть вас? – удивленно повторила Фернандес.
– Да, мы были знакомы раньше.
– Вы состояли в близкой связи?
– Да.
– Как давно это было?
– Десять лет назад.
– Вы тогда были женаты?
– Нет.
– Вы работали в одной компании с ней?
– Нет. То есть я работал в той же компании, что и сейчас, но она – нет.
– И как долго длились ваши отношения?
– Около шести месяцев.
– Продолжали ли вы позже поддерживать контакт?
– Нет. Практически нет.
– Вообще нет?
– Случайно встретились однажды.
– Была ли при этом интимная связь?
– Нет, просто столкнулись в коридоре, поздоровались и разошлись в разные стороны.
– Ясно. Были ли вы на протяжении последних восьми лет у нее дома?
– Нет.
– Были ли совместные обеды, коктейли или еще что-нибудь?
– Нет. Я и в самом деле больше не видел ее. Когда она поступила на работу в нашу компанию, ей предоставили должность в Главном управлении, в Купертино, а я к тому времени уже работал в Сиэтле, в Группе новой продукции. Мы практически не контактируем.
– И на протяжении этого времени она не была вашим начальником?
– Нет.
– Опишите мне мисс Джонсон. Сколько ей лет?
– Тридцать пять.
– Можно ли сказать, что она привлекательна?
– Да.
– Очень привлекательна?
– Подростком она завоевала титул «Мисс Тинейджер».
– Значит, вы можете сказать, что она очень привлекательна? – Перо снова заскрипело по бумаге.
– Да.
– А как в отношении других мужчин – можете ли вы сказать, что и они находят ее очень привлекательной.
– Да.
– Как вы можете оценить ее поведение в сексуальной смысле? Шутки, намеки, неприличные комментарии?
– Нет, ничего подобного она себе не позволяет.
– Телодвижения? Флирт? Любит ли она прикасаться к мужчинам?
– Вроде нет… Она, конечно, понимает, как она выглядит, и при случае может этим воспользоваться. Но ее манеры… Они скорее прохладны. Ее тип – это Грейс Келли.
– Говорят, что Грейс Келли чрезвычайно активна в сексуальном отношении и заводит интрижки с большинством своих партнеров.
– Я не знал.
– Угу… Что же в отношении мисс Джонсон – заводила ли она романы с сотрудниками фирмы?
– Не знаю. Ничего об этом не слышал.
Фернандес перевернула страничку блокнота.
– Так. И как долго она контролирует вашу работу? Она ведь контролирует ее?
– Да. Сегодня первый день.
В первый раз за все время на лице адвоката промелькнуло удивление. Она взглянула на Сандерса, еще раз откусив от сандвича.
– Первый день?
– Только вчера было объявлено о реорганизации компании, и ее представили как нового руководителя.
– И в тот же день она назначила вам встречу, так?
– Да.
– Понятно. Итак, мы остановились на том, что вы сели на кушетку, и она поцеловала вас. И что дальше?
– Она расстегнула… то есть она начала меня э-э… щупать.
– За половые органы?
– Да. И целовала меня при этом. – Сандерс почувствовал, что весь взмок, и вытер рукой лоб.
– Э-э-э… – начал он, – вы подняли хорошую тему, Мередит. Но я считаю, что М-подуровень представляет собой относительно простую проблему, поскольку лазерные головки эксплуатируются с большим запасом прочности. Отладка займет дня три-четыре.
Сказав это, он мельком посмотрел на Черри и Ливайна, единственных людей в этой комнате, которые понимали, какую чушь он несет. Оба спеца с умным видом кивали головами; Черри даже потирал подбородок, изображая глубокое раздумье.
– И предвидели ли вы проблему асинхронного трекинг-сигнала с основной консоли? – не унималась Мередит.
И опять она намешала черт знает чего: трекинг-сигналы поступают от источника питания и регулируются контроллерным чипом, и никакой основной консоли в дисководах не было. Но на этот раз Сандерс не стал колебаться и быстро ответил:
– Конечно, предвидели, Мередит, и мы как раз все проверяем еще раз. Я ожидаю, что асинхронные сигналы придется сдвинуть по фазе – и ничего более.
– Сложно ли будет произвести смещение фазы?
– Нет, несложно.
Николс прочистил горло и заговорил:
– Ну, тут пошли уже технические детали… Может быть, перейдем к следующему пункту повестки дня? Что у вас там?
– По расписанию, – ответил Гарвин, – у нас демонстрация сжатия видеосигнала. Это в зале недалеко отсюда.
– Хорошо. Отправимся туда.
Заскрипели отодвигаемые стулья, и присутствующие вытянулись к выходу. Мередит задержалась, чтобы собрать свои папки. Сандерс тоже притормозил, проходя мимо нее.
* * *
Когда они остались наедине, Сандерс спросил:– Ну и что все это значит?
– Ты о чем?
– Об этой чепухе насчет контроллерных чипов и воспроизводящих головок. Ты понятия не имеешь, о чем говоришь.
– Вот я-то как раз имею, – разгневанно сказала она. – Я расхлебывала кашу, которую ты заварил. – Мередит перегнулась через стол и посмотрела Сандерсу в глаза. – Послушай меня, Том. Я решила последовать совету, который ты мне дал вчера вечером, и рассказать правду о положении дел с дисководами. Сегодня утром я сказала всем, что с ними возникли серьезные проблемы, что ты очень знающий человек и что ты подробно объяснишь, в чем суть этих проблем. Я сделала это, чтобы ты мог сказать то, что, по твоим же словам, собирался сказать. А ты встаешь и во всеуслышание заявляешь, что никаких проблем нет.
– Но я полагал, что вчера вечером мы решили…
– Эти люди не дураки, и не нам пытаться провести их. – Она захлопнула свой чемоданчик. – Я честно сказала им то, что мне сказал ты. А ты после этого заявляешь, что я не знаю, о чем говорю.
Сандерс закусил губу, пытаясь справиться с распиравшей его злостью.
– Не понимаю, о чем ты думал, входя сюда, – продолжала она, – но этим людям не нужны технические подробности. Они не отличат считывающей головки от искусственного члена. Они просто смотрят, кто несет ответственность за все дело и в состоянии ли этот человек справиться с возникшими осложнениями. Они хотят, чтобы их опасения были рассеяны, а ты, наоборот, сгустил тучи. Вот мне и пришлось вмешаться и навешать им на уши лапши из этого технического дерьма. Мне пришлось за тобой все подчищать, и я сделала все, что смогла. Но должна тебя честно предупредить: от тебя не веяло уверенностью, Том. Нисколько.
– Черт подери, – рявкнул Сандерс, – ты заботишься только о показухе. О том, чтобы все выглядело благопристойно на таком же благопристойном совещании. Но, в конце концов, кому-то придется на деле доводить этот чертов дисковод…
– А я говорю…
– …И я руководил этим отделом восемь лет, и делал это вполне прилично…
– Мередит! – Гарвин просунул в дверь голову. Разговор сразу прервался.
– Мы ждем, Мередит, – напомнил Гарвин, затем повернул голову и холодно посмотрел на Сандерса.
Мередит взяла со стола свой кейс и быстро вышла из комнаты.
* * *
Сандерс тут же отправился в приемную Блэкберна.– Мне нужно видеть Фила.
– Он сегодня очень занят, – вздохнула Сандра, секретарша Блэкберна.
– Мне немедленно нужно его видеть.
– Я сейчас проверю, Том. – Сандра подняла трубку. – Фил? Здесь Том Сандерс. – Она прислушалась к голосу в трубке и предложила Сандерсу: – Том, вы можете пройти.
Сандерс вошел в кабинет и прикрыл за собой дверь.
Блэккберн стоял возле своего стола и приглаживал руками пиджак на груди.
– Том, я рад, что ты зашел.
Они пожали друг другу руки.
– С Мередит у меня не складывается, – заявил Сандерс, все еще кипя после разговора с Джонсон.
– Да, я знаю.
– Не думаю, что смогу с ней работать.
– Я знаю, – кивнул Блэкберн, – она уже говорила мне.
– Вот как? И что же она тебе говорила?
– Она рассказала мне о вчерашней встрече, Том.
Сандерс нахмурился. Он и представить себе не мог, что у нее возникнет желание обсуждать с кем бы то ни было подробности вчерашнего инцидента.
– Вчерашней встрече?
– Она рассказала мне, что ты ее сексуально преследовал.
– Что-что?
– Послушай, Том, только не распаляйся. Мередит заверила меня, что не собирается выдвигать против тебя обвинения, так что мы можем решить это без лишнего шума, по-домашнему. Так будет лучше для всех. Я как раз поразмыслил над штатным расписанием и…
– Погоди минуту, – перебил Сандерс. – Она сказала, что я преследовал ее?
Блэкберн уставился на него.
– Вот что, Том. Мы были друзьями долгое время, и я обещаю тебе, что никаких проблем не будет. Даже в компании никто ничего не узнает. Твоей жене тоже нет необходимости что-либо знать. Как я сказал, все спустим на тормозах, к полному удовлетворению всех заинтересованных лиц.
– Погоди, но это же ложь…
– Том, дай мне, пожалуйста, договорить. Сейчас для нас наиболее важно разделить вас. Тебе не придется работать под руководством Мередит и ходить к ней с докладами. Я думаю, что перевод на другую работу будет для тебя идеальным вариантом.
– Перевод на другую работу?
– Ну да. Как раз есть вакансия на должность одного из вице-президентов подразделения, занимающегося портативной аппаратурой, в Остине. Я хочу перевести тебя туда. Ты сохранишь то же положение, зарплату, льготы, все, за исключением того, что ты будешь в Остине и не будешь иметь прямого контакта с Мередит. Ну как?
– Остин, говоришь?
– Да.
– Портативной аппаратуры?
– Да. Прекрасный климат, отличные условия для работы… университетский город… шанс увезти свою семью подальше от этих дождей…
– Но Конли собираются продать завод в Остине, – сказал Сандерс.
Блэкберн откинулся в кресле.
– С чего ты это взял, Том? – спокойно сказал он. – Это абсолютная ерунда.
– Ты в этом уверен?
– Абсолютно. Можешь мне поверить, продажа завода в Остине – это самая последняя вещь, которую они могли бы сделать. В этом вообще нет ни малейшего смысла!
– Тогда зачем они проводят инвентаризацию завода?
– Они все пропускают через частый гребень. Смотри, Том: Конли беспокоились о поступлении денег после покупки фирмы, а завод в Остине, как ты отлично знаешь, очень выгоден в финансовом отношении. Мы дали им все выкладки, и сейчас они их проверяют, чтобы самим убедиться, что они верны. Но о продаже не может идти и речи. Завод будет только разрастаться, Том, и ты это знаешь. Вот почему я решил, что пост вице-президента – отличное продолжение твоей карьеры.
– Но тогда я ухожу из ГНП?
– Да, весь смысл твоего перевода в том, чтобы тебя из нее убрать.
– Но тогда я не войду в новую компанию, когда Группа станет отдельной фирмой?
– Это верно.
Сандерс зашагал по кабинету.
– Это абсолютно неприемлемо.
– Ну не надо так торопиться, – сказал Блэкберн, – Давай взвесим все «за» и «против».
– Фил, – негромко сказал Сандерс, – я не знаю, что она тебе наговорила, но…
– Она рассказала мне все…
– Но я думаю, что ты должен знать…
– А я хочу, чтобы ты знал, – перебил Блэкберн, – Что я не собираюсь выносить кому-либо приговоры в связи со случившимся. Это не моя забота, и это мне не интересно… Я просто хочу решить для компании трудный вопрос.
– Фил, послушай – я не делал этого.
– Я могу понять, как ты себя должен чувствовать, но…
– Я не преследовал ее. Это она преследовала меня.
– Я уверен, – согласился Блэкберн, – что временами тебе кажется, что дело так и обстояло, но…
– Фил, я говорю тебе: она меня разве что не изнасиловала. – Сандерс уже не в силах был оставаться на месте. – Фил, это она приставала ко мне!
Блэкберн вздохнул и постучал карандашом по углу стола.
– Должен тебе честно сказать, Том, что в это верится с трудом.
– Тем не менее все так и было.
– Мередит очаровательная женщина, Том. Такая приветливая, сексуальная… Я думаю, что для мужчины простительно на несколько минут потерять контроль над собой.
– Фил, ты меня, видно, не расслышал. Это она ко мне приставала!
Блэкберн с беспомощным видом пожал плечами:
– Я тебя расслышал, Том. Я только… Мне трудновато себе это представить.
– А между тем это именно так. Хочешь услышать, что случилось вчера на самом деле?
– Пойми, – Блэкберн поерзал в кресле, – конечно, мне интересно услышать и твою версию. Но дело еще и в том, что у Мередит Джонсон в этой компании очень сильные связи. Она произвела прекрасное впечатление на чрезвычайно влиятельных людей.
– Ты имеешь в виду Гарвина?
– Не только Гарвина. Мередит создала себе крепкие тылы во многих местах.
– В «Конли-Уайт»?
– Да, и там тоже, – кивнул Блэкберн.
– И ты не хочешь слушать, что я расскажу?
– Конечно, хочу, – возразил Блэкберн, нервно приглаживая волосы. – Очень хочу. Я хочу быть абсолютно, скрупулезно справедливым. Я просто хочу тебе объяснить, что независимо от того, чья история правдивее, нам придется произвести некоторые перестановки. А у Мередит есть влиятельные союзники.
– Поэтому что бы я ни сказал, результат будет один?
Блэкберн насупился, следя за расхаживающим по комнате Сандерсом.
– Я понимаю, что тебе это не может понравиться, И ты для компании достаточно ценный сотрудник. Но сейчас я пытаюсь уговорить тебя взглянуть на ситуацию со стороны.
– На какую ситуацию? – приостановился Сандерс. Блэкберн вздохнул.
– Вчера вечером были какие-нибудь свидетели происшедшего?
– Кажется, нет.
– Иными словами, это конкурс «кто кого переплюнет»?
– Почему? Какие есть основания считать, что я не прав, а она права?
– Никаких, – подтвердил Блэкберн. – Но пойми: заявление мужчины о том, что его преследует женщина, звучит, скажем так, не совсем убедительно. Не думаю, чтобы в нашей компании раньше случалось что-либо подобное. Это не значит, что такого не может быть, но убедить других в твоей правоте будет очень трудно – даже не учитывая связей Мередит. – Он помолчал и добавил:
– Мне бы не хотелось, чтобы у тебя были из-за этого неприятности.
– У меня уже неприятности…
– Подожди, я не закончил. Итак, две противоречащие друг другу жалобы – и ни одного свидетеля… – Блэкберн потер нос и расправил лацканы пиджака.
– Вы переводите меня из отдела Группы новой продукции, и я не буду работать в новой компании. В компании, на которую я пахал двенадцать лет.
– Но тебе предоставляют перспективную работу, – напомнил Блэкберн.
– Я не говорю о перспективной работе, я говорю о…
– Погоди, Том. Дай я переговорю об этом с Гарвином. Почему бы тебе тем временем не обдумать предложение насчет Остина? Продумай все хорошенько. В конкурсе «кто кого переплюнет» победителей не бывает. Ты можешь навредить Мередит, но этим ты навредишь себе еще больше, и это очень беспокоит меня как твоего друга.
– Если бы ты был моим другом… – начал было Сандерс.
– А между тем я твой друг, – страстно перебил его Блэкберн. – Независимо от того, считаешь ли ты так сейчас или нет. – Он встал с кресла. – Не нужно, чтобы все это было выплеснуто на бумагу. Не нужно, чтобы об этом знали твоя жена и дети. Не нужно, чтобы ты стал объектом бейн-бриджских сплетен на весь остаток лета! Ничего хорошего для тебя в этом не будет.
– Я понимаю, но…
– Давай оценим все реально, Том, – сказал Блэкберн. – Имеются два взаимоисключающих заявления. Что случилось, то случилось, и нам надо как-то выбираться из всего этого. И мой долг разрешить все дело как можно быстрее и безболезненнее. Так что, пожалуйста, обдумай все хорошенько и после возвращайся сюда.
Сразу после ухода Сандерса Блэкберн позвонил Гарвину.
– Я только что разговаривал с ним, – сказал он.
– И что?
– Он утверждает, что все было не так, что это она к нему приставала.
– О Господи! – простонал Гарвин. – Ну и каша.
– Да. Но, с другой стороны, вы как раз этого и ожидали. Это обычное дело – мужчины всегда отрицают свою вину.
– Ага… Но это опасно, Фил.
– Понимаю.
– Я не хочу, чтобы это как-то отозвалось на нас.
– Нет-нет!
– У нас сейчас нет более важного дела, чем решить этот конфликт.
– Я понимаю, Боб.
– Ты сделал ему предложение относительно Остина?
– Да. Он об этом подумает.
– Примет он его?
– Я думаю, что нет.
– А ты нажимал?
– Ну, я постарался вдолбить ему, что мы все равно не будем наказывать Мередит, а, наоборот, всемерно ее поддержим.
– И это, черт возьми, правильно! – рявкнул Гарвин.
– Я полагаю, что и он это понял. Так что давайте подождем, что он скажет, когда придет снова.
– Но он не станет подавать официального заявления?
– Он достаточно умен, чтобы не сделать этого.
– Дай-то Бог, – раздраженно сказал Гарвин и повесил трубку.
* * *
«Взглянуть на ситуацию со стороны».Сандерс стоял на Пайонир-сквер, прислонившись к колонне, и смотрел на моросящий дождь, прокручивая в памяти подробности разговора с Блэкберном.
Тот даже не захотел выслушать объяснения Сандерса. Он просто не дал ему, Сандерсу, возможности оправдаться. Блэкберн уже заранее все знал.
«Мередит очаровательная женщина… Такая приветливая, сексуальная… Я думаю, что мужчине простительно на несколько минут потерять контроль над собой…»
Именно так будет думать каждый сотрудник «Диджи-Ком». Каждый человек поверит именно в это. Блэкберн заявил, что ему трудно поверить в то, что Мередит сама приставала к Сандерсу. Точно так же трудно будет поверить в это и остальным.
Блэкберн сказал, что ему неважно, как все происходило на самом деле. Он сказал, что у Джонсон хорошие связи и что никто не поверит в то, что мужчина мог подвергнуться сексуальным притязаниям со стороны женщины.
«Взгляни на ситуацию со стороны».
Они предлагают ему оставить Сиэтл, уйти из ГНП. Ни Льготных акций, ни дивидендов. Никакого вознаграждения за двенадцать лет работы. Все насмарку.
Вместо этого – Остин. Удушливая жара, сушь. Новое, не отлаженное производство.
Сюзен никогда на это не согласится. У нее была в Сиэтле процветающая практика, которой она добивалась восемь лет. Они только что перестроили дом. Детям здесь нравится. Если только Сандерс предложит переехать, Сюзен насторожится и захочет узнать, что за этим стоит и рано или поздно добьется своего. Так что если он сейчас согласится на перевод, он тем самым подтвердит свою вину и в глазах жены.
Но несмотря на такие мысли, Сандерс не видел никакого иного выхода из сложившейся ситуации. Его просто поимели.
«…Я твой друг. Независимо, думаешь ты так или нет…»
Сандерс вспомнил, как на свадьбе Блэкберн, будучи его свидетелем, предложил окунуть обручальное кольцо Сюзен в оливковое масло, потому что его всегда трудно надевать на палец. А Блэкберн по-настоящему волновался, что в свадебной церемонии возникнет заминка. В этом был весь Фил: его всегда заботила лишь внешняя сторона дела.
«Не нужно, чтобы об этом знала твоя жена…»
Но как раз Фил его и поимел, а за Филом стоял Гарвин. Они оба его поимели. Сандерс проработал на них много лет, но они не приняли это во внимание. Не задавая никаких вопросов, они заранее взяли сторону Мередит. Они даже не пожелали выслушать его версию происшедшего.
По мере того как Сандерс стоял здесь, глядя на дождь, чувство потрясения ослабевало. А вместе с ним ушло и чувство лояльности. Он начал свирепеть.
Достав телефон, он набрал номер.
– Офис мистера Перри, слушаю вас.
– Это Том Сандерс вас беспокоит.
– К сожалению, мистер Перри сейчас в суде. Может быть, ему что-нибудь передать?
– Может быть, вы мне тогда поможете? Как-то при мне он упоминал имя женщины, которая занимается у вас делами, связанными с сексуальными преследованиями.
– У нас этим занимаются несколько адвокатов, мистер Сандерс.
– Он упомянул, что она испанка. – Сандерс попытался припомнить, что еще говорил Перри о ней. Что-то насчет того, что она хорошенькая… Он никак не мог вспомнить точно.
– Тогда это, может быть, мисс Фернандес.
– Вы не могли бы соединить меня с ней? – попросил Сандерс.
* * *
Кабинет Фернандес был невелик: стол был завален стопками бумаг и папками с делами, в углу приткнулся компьютерный дисплей. Когда Сандерс вошел в комнату, хозяйка кабинета поднялась из-за стола.– Вы, должно быть, мистер Сандерс?
Она оказалась высокой привлекательной женщиной, перешагнувшей тридцатилетний рубеж, со светлыми волосами и орлиным профилем. Одета она была в светло-кремовый костюм. Манеры ее были деловыми, а рукопожатие – твердым.
– Я – Луиза Фернандес. Чем могу быть вам полезна?
Сандерс представлял ее совсем не такой. Вопреки описанию Перри она не была ни милой, ни застенчивой.
И к тому же определенно не была испанкой. Он настолько оторопел, что брякнул:
– Я совсем не думал…
– Что я такая? – подхватила она, приподняв бровь. – Мой отец приехал с Кубы. Я была тогда еще маленькой. Садитесь, мистер Сандерс, прошу вас. – Она повернулась и обошла стол.
Сандерс сел, чувствуя себя не в своей тарелке.
– Я вам очень признателен, что вы так быстро согласились принять меня.
– Не стоит благодарности. Вы приятель Джона Перри?
– Да. Он как-то говорил, что вы специализируетесь на э-э-э… таких случаях.
– Я занимаюсь трудовыми отношениями, предварительным определением наличия состава преступления и делами, проходящими по части седьмой Федерального Уложения.
– Ясно. – Сандерс почувствовал, что поступил глупо, придя сюда. Его сбивали с толку уверенные манеры адвоката и ее элегантный внешний вид. Она слишком напоминала Мередит, и Сандерс был уверен, что она не проникнется сочувствием к его проблемам.
Тем временем Фернандес надела очки в роговой оправе и изучающе посмотрела через стол на Сандерса.
– Вы ели? Если хотите, могу предложить вам сандвич.
– Нет, я не голоден, благодарю вас.
Она отодвинула недоеденный ею сандвич на край стола.
– Боюсь, у меня мало времени – через час я должна быть в суде на слушании дела. Запарка, знаете ли…
Она достала обычный желтый блокнот и положила его перед собой. Ее движения были быстрыми и решительными.
Сандерс следил за ней, все больше убеждаясь, что она – не тот человек, который ему нужен. Не надо было ему сюда приходить: это было ошибкой. Он обвел взглядом кабинет: в углу лежала куча табличек, используемых адвокатами в суде.
Фернандес подняла глаза от блокнота, держа ручку над страницей. Ручка была дорогой, перьевой.
– Не будете ли вы добры изложить мне суть вашего дела?
– Ух… Не знаю, с чего и начать.
– Давайте начнем с вашего полного имени, возраста и адреса.
– Томас Роберт Сандерс, – назвался он и продиктовал свой адрес.
– Возраст?
– Сорок один год.
– Род занятий?
– Я управляющий отделом в «Диджитал Комьюникейшнз». Группа новой продукции.
– Как долго вы работаете в этой фирме?
– Двенадцать лет.
– Так… А в вашей должности?
– Восемь лет.
– И почему вы пришли ко мне?
– Сексуальное преследование.
– Так… – Она не выказала никакого удивления. Ее лицо оставалось совершенно невозмутимым. – Не расскажете ли подробнее?
– Я подвергся м-м-м… посягательству со стороны моего босса.
– Имя вашего начальника?
– Мередит Джонсон.
– Это мужчина или женщина?
– Женщина.
– Угу… – И снова ни малейшего удивления. Она продолжала исправно строчить в блокноте, поскрипывая пером. – Когда это случилось?
– Прошлым вечером.
– Расскажите, пожалуйста, подробно о предшествующих событиях.
Сандерс решил не упоминать о слиянии.
– Ее только что назначили моим начальником, и нам нужно было обсудить некоторые деловые вопросы. Она предложила встретиться в конце дня.
– Она сама заговорила о необходимости этой встречи?
– Да.
– И где должна была произойти ваша встреча?
– В ее кабинете. В шесть часов.
– Кто-нибудь еще присутствовал?
– Нет. Ее секретарша зашла на минуту в самом начале и тут же ушла. Еще до того, как все случилось.
– Понятно. Продолжайте.
– Мы поговорили о текущих делах и выпили немного вина. Она выпила, вернее. А потом начала ко мне приставать. Я стоял у окна, когда она полезла целовать меня. Вскоре мы очутились на кушетке, и тогда она начала, кхм… – Он помялся. – Насколько подробно я должен рассказывать?
– Пока только в общих чертах. – На секунду прекратив писать, она откусила от своего сандвича. – Вы остановились на том, что стали целоваться?
– Да.
– И инициатором этого была она?
– Да.
– Как вы на это реагировали?
– Я почувствовал себя очень неудобно. Я, видите ли, женат.
– Угу… А какова была общая атмосфера встречи до этого поцелуя?
– Это была нормальная деловая встреча. Мы говорили о работе. Но уже тогда она время от времени допускала э-э-э… сомнительные замечания.
– Например?
– Ну, например, как хорошо я выгляжу… В какой хорошей я форме… Как она рада снова видеть меня.
– Как она рада снова видеть вас? – удивленно повторила Фернандес.
– Да, мы были знакомы раньше.
– Вы состояли в близкой связи?
– Да.
– Как давно это было?
– Десять лет назад.
– Вы тогда были женаты?
– Нет.
– Вы работали в одной компании с ней?
– Нет. То есть я работал в той же компании, что и сейчас, но она – нет.
– И как долго длились ваши отношения?
– Около шести месяцев.
– Продолжали ли вы позже поддерживать контакт?
– Нет. Практически нет.
– Вообще нет?
– Случайно встретились однажды.
– Была ли при этом интимная связь?
– Нет, просто столкнулись в коридоре, поздоровались и разошлись в разные стороны.
– Ясно. Были ли вы на протяжении последних восьми лет у нее дома?
– Нет.
– Были ли совместные обеды, коктейли или еще что-нибудь?
– Нет. Я и в самом деле больше не видел ее. Когда она поступила на работу в нашу компанию, ей предоставили должность в Главном управлении, в Купертино, а я к тому времени уже работал в Сиэтле, в Группе новой продукции. Мы практически не контактируем.
– И на протяжении этого времени она не была вашим начальником?
– Нет.
– Опишите мне мисс Джонсон. Сколько ей лет?
– Тридцать пять.
– Можно ли сказать, что она привлекательна?
– Да.
– Очень привлекательна?
– Подростком она завоевала титул «Мисс Тинейджер».
– Значит, вы можете сказать, что она очень привлекательна? – Перо снова заскрипело по бумаге.
– Да.
– А как в отношении других мужчин – можете ли вы сказать, что и они находят ее очень привлекательной.
– Да.
– Как вы можете оценить ее поведение в сексуальной смысле? Шутки, намеки, неприличные комментарии?
– Нет, ничего подобного она себе не позволяет.
– Телодвижения? Флирт? Любит ли она прикасаться к мужчинам?
– Вроде нет… Она, конечно, понимает, как она выглядит, и при случае может этим воспользоваться. Но ее манеры… Они скорее прохладны. Ее тип – это Грейс Келли.
– Говорят, что Грейс Келли чрезвычайно активна в сексуальном отношении и заводит интрижки с большинством своих партнеров.
– Я не знал.
– Угу… Что же в отношении мисс Джонсон – заводила ли она романы с сотрудниками фирмы?
– Не знаю. Ничего об этом не слышал.
Фернандес перевернула страничку блокнота.
– Так. И как долго она контролирует вашу работу? Она ведь контролирует ее?
– Да. Сегодня первый день.
В первый раз за все время на лице адвоката промелькнуло удивление. Она взглянула на Сандерса, еще раз откусив от сандвича.
– Первый день?
– Только вчера было объявлено о реорганизации компании, и ее представили как нового руководителя.
– И в тот же день она назначила вам встречу, так?
– Да.
– Понятно. Итак, мы остановились на том, что вы сели на кушетку, и она поцеловала вас. И что дальше?
– Она расстегнула… то есть она начала меня э-э… щупать.
– За половые органы?
– Да. И целовала меня при этом. – Сандерс почувствовал, что весь взмок, и вытер рукой лоб.