Страница:
– И Кан на это пошел?
Сандерс кивнул.
– И они избавились от Джафара?
Сандерс снова кивнул.
– Кан посоветовал Джафару погостить у своей кузины в Джохоре. Он понимал, что, убрав бригадира из города, лишит меня возможности связаться с ним. Но ему не пришло в голову, что Джафар сам позвонит мне. – Он взглянул на часы. – Так, теперь дальше.
– Еще не все?
По экрану побежали цветные полосы, и они увидели симпатичного темнокожего телекомментатора, сидевшего за столом лицом к камере и быстро что-то говорившего на незнакомом языке.
– Что это? – спросила Фернандес.
– Один из декабрьских вечерних выпусков новостей по третьему каналу Куала-Лумпура. – Сандерс поднялся и нажал клавишу на панели видеомагнитофона. Кассета выскочила из приемника.
– И что там показывали?..
В эту минуту вошла Синди, неся десяток стопок ксерокопий, аккуратно скрепленных зажимами. Широко раскрыв глаза, она спросила:
– Что вы собираетесь с этим делать?
– Об этом не беспокойся, – ответил Сандерс.
– Но это отвратительно, Том! Как она могла!..
– Да уж, – согласился Сандерс.
– Все гудит, – сказала секретарша. – Говорят, что слияние сорвано.
– Увидим, – сказал Сандерс.
С помощью Синди он начал раскладывать стопки ксерокопий по одинаковым манильским конвертам.
– А все же, что именно вы собираетесь делать? – спросила Фернандес.
– Проблема Мередит в том, что она врет, – объяснил Сандерс. – Это у нее получается неплохо, но это же ее и погубит. Ей за всю жизнь теперь не отмыться, если только я вынужу ее произнести последнюю, самую большую ложь.
Он посмотрел на часы: было восемь сорок пять. До совещания оставалось пятнадцать минут.
Мередит Джонсон стояла во главе стола и говорила:
– Теперь послушаем Тома Сандерса. Том, хотелось бы, чтобы ты ввел всех присутствующих в курс дел с дисководами «Мерцалка». Расскажи, на какой стадии сейчас находится производство.
– Конечно, Мередит, – откликнулся Сандерс, едва слыша себя из-за оглушительных ударов собственного сердца. – В порядке предисловия хочу объяснить тем, кто еще не в курсе, что «Мерцалка» – это рабочее название нового выдающегося проигрывателя компакт-дисков, который, как мы предполагаем, произведет революцию в системах записи данных. – Он повернулся к первому демонстрационному листу. – Компакт-диск ROM – это маленький лазерный диск, предназначенный для хранения данных. При чрезвычайно низкой стоимости на нем можно разместить фантастически большое количество информации в любой форме – знаки, звуки, видеоизображения и так далее. Вы можете переписать на него информацию, хранящуюся в шестистах томах книг приличного формата, а благодаря нашей описываемой разработке считать информацию за полтора часа. Причем информацию можно любым образом комбинировать. Например, вы можете создать учебник, в котором текст будет перемежаться картинками, фрагментами фильмов, анимацией и так далее. Стоимость производства скоро не будет превышать десяти центов за штуку.
Сандерс посмотрел вдоль стола: представители «Конли-Уайт» явно заинтересовались, зато Гарвин нахмурился. Мередит выглядела несколько напряженной.
– Итак, чтобы использование лазерных дисков было эффективным, нужно добиться двух вещей. Во-первых, нужно иметь портативный проигрыватель. Вроде этого. – Он поднял дисковод и передал его затем противоположной стороне. – Батарея, рассчитанная на пять часов работы, и отличный дисплей. Вы можете пользоваться им в поезде, в автобусе, в классе – всюду, где до сих пор вы пользовались книгами.
Гости из «Конли-Уайт» по очереди повертели аппарат в руках и снова повернулись к Сандерсу.
– Вторая проблема заключается в считывании информации с лазерного диска, – продолжал Сандерс. – Раньше оно происходило слишком медленно, и это затрудняло доступ ко всей этой великолепной информации. Но прототипы дисководов «Мерцалка» показали вдвое большую, по сравнению с любым другим дисководом в мире, скорость. А с дополнительной памятью для уплотнения изображений он будет действовать со скоростью небольшого компьютера. Мы рассчитываем снизить стоимость такого аппарата до стоимости обычного игрового компьютера в течение ближайшего года. Мы уже начали их производство. Сейчас у нас возникли проблемы, но они поддаются решению.
– Не расскажешь ли ты нам об этом подробнее? – спросила Мередит. – Из разговора с Артуром Каном я поняла, что мы до сих пор не знаем, что там произошло.
– Теперь уже знаем, – возразил Сандерс. – К счастью, ничего серьезного. Исправление недостатков – дело нескольких дней.
– В самом деле? – Она подняла брови. – Значит, мы уже знаем, в чем загвоздка?
– Да.
– Какое приятное известие!
– Конечно…
– И правда, хорошие новости, – подал голос Эд Николс. – Это была конструкторская недоработка?
– Нет, – сказал Сандерс, – с конструкцией все в порядке, и прототипы по-прежнему работают прекрасно. Это чисто производственный дефект сборочной линии на заводе в Малайзии.
– Можно подробнее?
– Получилось так, – начал Сандерс, – что на заводе оказалось установленным оборудование, не отвечающее современным требованиям. Так, для пайки контроллерного чипа и чипов оперативной памяти необходимо использовать автоматы. Но малайцы на конвейере ставят их вручную, буквально заталкивая их на место пальцами. К тому же нормы загрязнения воздуха в районе конвейера значительно превышены, что отрицательно влияет на работу расщепляющей оптики. На заводе должны быть установлены очистители воздуха седьмого уровня, а там установлены очистители пятого уровня. В довершение ко всему, мы должны были получать комплектующие детали – шарнирные прутки и зажимы – от надежного сингапурского поставщика, а вместо этого получаем их от совершенно другой фирмы. Более дешево – зато менее надежно.
Мередит было побледнела, но только на мгновение.
– Неподходящее оборудование, неподходящие условия, неподходящие комплектующие. – Она покачала головой. – Поправь меня, если я ошибаюсь, но не ты ли осуществлял надзор и в ответе за все, что происходит, Том?
– Это так, – ответил Сандерс. – В конце прошлого года я ездил в Куала-Лумпур и все проверял вместе с Артуром Каном и местным бригадиром Мохаммедом Джафаром.
– И как же тогда получилось, что у нас теперь так много проблем?
– К несчастью, утверждения о том, что линия готова к производству, не соответствовали истине.
Мередит выглядела озабоченной.
– Том, мы все знаем тебя как исключительно компетентного работника. Как же так могло получиться?
Сандерс раздумывал.
Вот он и дождался своего момента.
– Так получилось оттого, – сказал он, – что в схему линии, в спецификации были внесены изменения.
– Вот как? И зачем?
– Думаю, что будет лучше, если это расскажете вы, Мередит, – сказал он, – потому что изменения были внесены по вашему приказу.
– По моему приказу?
– Да, Мередит…
– Том, ты, должно быть, что-то путаешь, – холодно сказала она. – Я никогда и дела не имела с заводом в Малайзии.
– Да нет, имели, – возразил Сандерс. – Вы же ездили туда дважды – в ноябре и декабре прошлого года.
– Да, я ездила в Куала-Лумпур. Ездила, потому что ты не смог решить конфликт с их правительством. Мне пришлось разбираться самой, и я разобралась. Но к самому производству я никакого отношения не имела.
– А я утверждаю, что ошибаетесь вы, Мередит.
– Уверяю тебя, – заявила Мередит ледяным тоном, – что никогда не имела отношения ни к заводу, ни к твоим так называемым изменениям.
– Собственно, вы приезжали на завод специально, чтобы проинспектировать, был ли выполнен ваш приказ.
– Сожалею, Том, но это не так. Я даже никогда не видела этой сборочной линии.
Экран за ее спиной ожил, и на нем, при отключенном звуке, появилось изображение телекомментатора, в пиджаке и при галстуке. Комментатор беззвучно шевелил губами прямо в камеру.
– Значит, вы никогда лично не были на заводе? – спросил Сандерс.
– Да нет же, Том! И я не могу понять, откуда у тебя такие мысли?
На маленьком экранчике в студии – за спиной комментатора – возникло изображение заводского здания «ДиджиКом» в Малайзии, затем оно сменилось показом интерьера завода. Камера скользнула по конвейеру и остановилась на официальной делегации, идущей по цеху. Все присутствующие в конференц-зале отчетливо увидели Фила Блэкберна и рядом с ним – Мередит Джонсон. Оператор крупным планом показал ее лицо, когда она остановилась поговорить с одним из работников.
По комнате пробежал ропот.
Мередит резко обернулась и увидела экран.
– Это… это отвратительно! Это не имеет отношения… Я не знаю, откуда это могло взяться…
– Третий канал малайзийского телевидения. Их вариант Би-би-си. Мне очень жаль, Мередит…
Отрывок выпуска новостей закончился, и экран погас. Сандерс сделал рукой приглашающий жест, и Синди пошла вокруг стола, раздавая манильские конверты.
– Откуда бы ни взялась эта так называемая пленка… – начала было Мередит, но Сандерс, не обращая на нее внимания, громко сказал:
– Леди и джентльмены, если вы вскроете ваши конверты, вы обнаружите в них серию отчетов Ревизионной Комиссии Управления, руководителем которой в интересующий нас период была мисс Джонсон. Хочу обратить ваше внимание на первую докладную записку, датированную восемнадцатым ноября прошлого года. Как вы можете видеть, она подписана лично Мередит Джонсон и обусловливает внесение изменений в план сборочной линии в соответствии с просьбой малайзийского правительства. В частности, записка предусматривает отказ от автоматов по установке микрочипов взамен на дополнительное количество рабочих мест. Это вполне удовлетворило малайзийских чиновников, но сделало невозможным производство дисководов…
– Ты представления не имеешь, в какие жесткие условия нас поставили… – вмешалась Мередит.
– В таком случае не надо было строить там завода вообще, – отрезал Сандерс. – Потому что в таких условиях мы не можем давать продукцию, отвечающую стандартам. Альтернативы здесь быть не может.
– Ну, это твое личное мнение, – возразила Джонсон.
– Вторая докладная, от третьего декабря, показывает, что в результате пересмотра проекта с целью экономии средств были снижены требования к очистке воздуха. Это еще одно исправление, внесенное в разработанные мной спецификации. И снова недопустимое: мы не можем добиться высокого качества работы от дисководов, собранных в таких условиях. Короче говоря, благодаря этим изменениям дисководы были приговорены…
– Слушай, – сказала Джонсон, – если ты думаешь, что мы поверим, что вина за брак лежит на ком-то, кроме тебя…
– В третьей записке, – неумолимо продолжал Сандерс, – подводится итог экономии, достигнутой за счет: новшеств, внесенных по инициативе Ревизионной Комиссии Управления. Как вы можете видеть, общая цифра составляет одиннадцать процентов. Но эти проценты уже давно съедены задержкой производства, не говоря уже о потерях, связанных с опозданием с выходом на рынок. Даже если мы немедленно восстановим линию в ее первоначальном варианте, эти одиннадцать процентов экономии дадут увеличение стоимости производства по меньшей мере на семьдесят процентов, что на первый год составит сто девяносто процентов против расчетной цены. Ну, а следующий документ, – продолжал Сандерс, – объясняет причины этой гонки за снижение стоимости производства. Во время переговоров между мистером Николсом и мисс Джонсон, имевших место в конце прошлого года, мисс Джонсон заявила, что она в состоянии уменьшить расходы на развитие высокоточных технологий, что было источником заботы мистера Николса на его встрече с мисс Джонсон в…
– О Боже!.. – прохрипел Николс, уткнувшись в бумагу перед собой.
Мередит вскочила со своего места и встала перед Сандерсом.
– Ты меня извини, Том, – твердо сказала она, – но я просто вынуждена тебя перебить. Мне неприятно говорить это, но никого твоя маленькая шарада не ввела в заблуждение. – Она сделала рукой широкий плавный жест. – Так же как и твои так называемые доказательства. – Она заговорила еще громче. – Ты не присутствовал при том, как лучшие умы фирмы тщательно разрабатывали все эти прогрессивные новшества; ты не в состоянии понять соображений, которыми они руководствовались. И эти фальшивые позы, эти так называемые докладные записки, которыми ты потрясаешь, чтобы убедить нас… Ты никого не убедил! – Она с брезгливой жалостью посмотрела на Сандерса. – Все это пустышки, Том, пустые слова, пустые фразы… Сплошная показуха – и никакого содержания. Ты что, в самом деле полагаешь, что можешь вот так прийти сюда и одурачить команду высококлассных руководителей? Тогда я должна тебя разочаровать: ничего у тебя не получится.
Гарвин внезапно поднялся с места и заговорил:
– Мередит…
– Позвольте мне закончить, – сказала Мередит. Ее лицо было красным от злости. – Это очень важно, Боб. Это ядро всего плохого, что идет из этого подразделения. Да, некоторые решения задним числом можно рассматривать как спорные; да, некоторые рационализаторские предложения, возможно, завели нас слишком далеко. Но это не может служить извинением тому поведению, свидетелями которого мы сегодня стали. Это – тщательно продуманная позиция человека, который не останавливается ни перед чем – абсолютно ни перед чем! – делая себе имя за счет других, подрывая репутацию всех, кто становится на ее пути – я хотела сказать, на его пути – бессовестно, как мы видели, утверждая, что… Тебе никого не удалось одурачить, Том! Ни на минуту! Нам предложили принять на веру худшую из подделок, но мы не клюнули на это. Очень глупо с твоей стороны, Том, и тебе это аукнется. Мне жаль тебя. Не нужно было этого делать, это просто не могло сработать – и не сработало. Все.
Она остановилась и, переводя дыхание, обвела взглядом стол: все сидели молча, не двигаясь. Гарвин по-прежнему стоял, пребывая, похоже, в шоке. Постепенно до Мередит начало доходить, что все идет не так, как ей хотелось бы… Когда она заговорила опять, ее голос звучал спокойней:
– Надеюсь, что я… что мне удалось правильно выразить чувства всех присутствующих – именно это я намеревалась сделать.
Опять молчание. Потом раздался голос Гарвина:
– Мередит, не могу ли я попросить вас выйти из зала на несколько минут…
Некоторое время Мередит в ошеломлении смотрела на него, затем выдавила:
– Конечно, Боб…
– Спасибо, Мередит.
Держась очень прямо, она вышла из зала. Дверь с щелчком закрылась за ней.
Джон Мерден придвинулся поближе к столу и сказал:
– Мистер Сандерс, продолжайте, пожалуйста, ваше выступление. Сколько, по вашему мнению, понадобится времени, чтобы произвести необходимые исправления и вывести завод на проектную мощность?
– Не могу понять никак…
– Что?
– Как получилось с этим выпуском новостей… Мередит должна была знать о нем, видела же она, что ее снимают…
– Она знала. Но она представить себе не могла, что я смогу раздобыть запись. И она не думала, что в новостях вообще о ней упоминалось – она рассчитывала, что показывали только Фила. Сама понимаешь – мусульманская страна… Говоря о начальстве, они обычно показывают только мужчин.
– Угу… И что?
– Но третий канал – правительственная программа, – объяснил Сандерс. – И в тот вечер разговор шел как раз о том, что из-за непреклонности и нежелания сотрудничать, проявленных со стороны делегации «ДиджиКом», переговоры прошли не так гладко, как хотелось бы правительству. Нужно было как-то защитить репутацию мистера Сайяда, министра финансов, вот камеры и были направлены на Мередит…
– Потому что…
– Потому что она женщина.
– Заморская ведьма в деловом костюме? Иметь дело с бабой «ференги» невозможно…
– Да, что-то в этом духе. Во всяком случае, ее показали.
– И ты получил запись.
– Угу.
Хантер кивнула.
– Ну, мне это нравится, – с этими словами она вышла из комнаты. Сандерс, оставшись один, снова принялся смотреть в окно.
Через некоторое время пришла Синди и принесла свежие новости:
– Говорят, что продажа компании не состоится. Сандерс, чувствуя себя выжатым, как лимон, неопределенно пожал плечами – ему было все равно.
– Вы не голодны? – спросила Синди. – А то я могу что-нибудь принести.
– Нет, я не голоден. Что они там делают?
– Гарвин и Мерден разговаривают.
– До сих пор? Уже больше часа прошло.
– С ними только Конли.
– Только Конли? Больше никого?
– Нет. Николс ушел.
– А что насчет Мередит?
– Ее никто не видел.
Он откинулся на спинку кресла и повернул голову к окну.
Компьютер пропищал три раза подряд.
– Артур вызывает вас.
– Вижу…
– Ах, Том… Как хорошо! Надеюсь, еще не поздно? – спросил Артур.
– Для чего не поздно? – поинтересовался Сандерс.
– Я знаю, что сегодня должно состояться совещание: мне нужно кое-что тебе сказать.
– Что такое, Артур?
– Ну, боюсь, что я не всегда был с тобой совершенно откровенен… Это касается Мередит. Она внесла в схему конвейера некоторые изменения – месяцев шесть или семь назад, – и я подозреваю, что вину за это она хочет взвалить на тебя. Может быть, даже на сегодняшнем совещании.
– Понимаю.
– Я чувствую себя ужасно, Том, – повесил голову Артур. – Даже не знаю, что и сказать…
– А ты не говори ничего, Артур, – посоветовал Сандерс.
Кан виновато улыбнулся.
– Я давно хотел тебе сказать. Правда. Но Мередит сказала, что ты уходишь, и я не знал, как поступить. Она сказала, что надвигается битва и что мне лучше встать на сторону победителя…
– Ты встал не на ту сторону, Артур, – сказал Сандерс. – Ты уволен. – Он потянулся и выключил телевизионную камеру, направленную ему в лицо.
– Что ты хочешь этим сказать?
– То, что ты уволен, Артур.
– Но ты не можешь так поступить со мной… – заговорил Кан. Его изображение поблекло и начало съеживаться. – Ты не можешь…
Экран опустел.
Пятнадцать минут спустя в кабинет вошел Марк Ливайн. Оттянув ворот своей черной футболки «Армани», он сказал:
– Кажется, я полный идиот.
– Без сомнения.
– Это просто… Я не оценил ситуации, – объяснил Марк.
– Что да – то да.
– Что ты теперь намерен предпринять?
– Да вот Артура только что выгнал.
– Господи… И что еще?
– Не знаю, посмотрю, как фишка ляжет.
Ливайн кивнул и вылетел из кабинета. Сандерс решил дать ему понервничать. В конце концов они, конечно, помирятся. Адель и Сюзен ведь тоже подруги. И Марк слишком талантлив, чтобы с ним расставаться. Но немного попотеть ему не повредит.
В час заскочила Синди и сообщила:
– Говорят, Макс Дорфман только что присоединился к Гарвину и Мердену.
– А что Джон Конли?
– Ушел. Он сейчас у бухгалтеров.
– Это хороший знак.
– Говорят, Николса уволили.
– С чего ты взяла?
– Час назад он улетел домой.
Всего пятнадцать минут спустя Сандерс увидел Эда Николса, шагающего по коридору. Подойдя к столу Синди, он поинтересовался:
– Ты же вроде говорила, что Николс улетел домой?
– Что слышала, то и сказала, – ответила секретарша. – Но это еще не все: вы слышали, что говорят о Мередит?
– Что?
– Говорят, что она остается.
– Я в это не верю, – сказал Сандерс.
– Билл Эвертс сказал секретарше Стефани Каплан, что Мередит Джонсон не увольняют, что Гарвин полностью на ее стороне. За фиаско в Малайзии вину возложили на Фила, а Мередит, по мнению Гарвина, еще молода и ответственности нести не может. Так что она остается на работе.
– Я не верю…
Синди пожала плечами.
– Так говорят, – сказала она.
Сандерс прошел в свой кабинет и стал смотреть в окно, уговаривая себя, что это пустые сплетни. Через несколько минут зажужжал интерком.
– Том? – сказала Синди. – Только что звонила Мередит Джонсон. Она хочет встретиться с вами в ее кабинете. Прямо сейчас.
– Войдите, – пригласила Мередит.
Она стояла, прислонившись к столу и скрестив руки на груди. Ждала.
– Привет, Том, – сказала она.
– Привет, Мередит.
– Входи, я не кусаюсь.
Он вошел в кабинет, оставив дверь открытой.
– Должна признать, что сегодня утром ты превзошел самого себя, Том. Я была удивлена, как многому ты в состоянии научиться за такое короткое время. И на совещании ты был очень изобретателен.
Сандерс промолчал.
– Да, это была титаническая работа. Ты, наверное, гордишься собой? – спросила она, глядя на него в упор.
– Мередит…
– Ты думаешь, что наконец рассчитался со мной? Ну, так у меня для тебя новости, Том: на самом деле ты ничего не знаешь о том, как все происходило.
Она оттолкнулась от стола, и Сандерс увидел за ее спиной стоявшую на столе картонную упаковочную коробку. Мередит пошла вокруг стола, бросая в эту коробку фотографии, бумаги, набор авторучек.
– С самого начала слияние было идеей Гарвина. Уже три года Гарвин искал покупателя на фирму и не мог найти. Тогда он привлек к этому меня; я перебрала двадцать семь разных компаний, пока не нашла «Конли-Уайт». Они заинтересовались, и я жала на них изо всех сил. Я делала все, что могла, чтобы сделка состоялась. Все, что могла. – Она в гневе сунула в коробку очередную порцию бумаг.
Сандерс молча наблюдал за ней.
– Гарвин был на седьмом небе, когда я принесла ему Николса на блюдечке, – продолжала Мередит. – Ему было плевать, как я это сделала. Он просто хотел, чтобы я это сделала, и я рвала задницу, потому что шанс получить эту работу означал для меня прорыв, новые возможности для роста. Почему бы и нет? Я выполнила работу. Я обеспечила сделку. Я заработала эту должность. Я победила тебя честно.
Сандерс молчал.
– Но в конце концов все сорвалось: Гарвин не поддержал меня, когда стало жарко. Все говорили, что он мне как отец, а он меня просто использовал. Делал свое дело. И кому какое дело, если при этом кто-то пострадает! Люди приходят и уходят; вот и мне теперь нужно искать адвоката, чтобы оговаривать условия увольнения. И никому нет дела…
Она навалилась всем весом на коробку, пытаясь закрыть ее.
– Но я обошла тебя честно, Том. И я такого не заслужила. Меня поимела эта проклятая система.
– Нет, – возразил Сандерс, глядя ей прямо в глаза. – Ты затаскивала в постель своих подчиненных многие годы. Когда могла, ты пользовалась каждой возможностью показать свою власть. Ты всегда срезала углы. Ты была ленива. Ты жила показухой, и каждое третье слово, вылетавшее у тебя изо рта, было ложью. А теперь ты жалеешь себя, думаешь, что эта система плохая. Но знаешь что, Мередит? Система тебя не поимела. Система тебя разоблачила и вышвырнула вон. Потому что, когда ты посмотришь на себя со стороны, ты увидишь, что ты набита дерьмом. – Он развернулся на каблуках. – Желаю приятного путешествия, куда бы ты ни направлялась.
Он вышел из кабинета, хлопнув дверью.
Вошла Мери Энн Хантер, одетая на этот раз в свитер и спортивные лосины. Она опустилась на стул и закинула ноги в кроссовках на стол.
– Над чем ты работаешь? Готовишься к пресс-конференции?
– Какой пресс-конференции?
– На четыре часа назначена пресс-конференция.
– Кто сказал?
– Мариан из Отдела по связям с прессой. Клянется, что знает об этом от самого Гарвина. Ее помощник обзванивает газеты и телевидение.
Сандерс покачал головой:
– Еще слишком рано. Учитывая происшедшие события, пресс-конференция должна была состояться не раньше завтрашнего дня.
– Я тоже так думаю, – кивнула Хантер. – Должно быть, собираются объявить, что сделка по продаже фирмы не состоится. Слышал, что говорят про Блэкберна?
– Нет, а что?
– Гарвин дал ему миллион компенсации.
– Не могу в это поверить.
– Так говорят…
– А ты у Стефани спроси.
– Ее никто не видел. Предполагают, что теперь, когда сделка сорвалась, она отправилась в Купертино утрясать финансовые дела. – Хантер встала и подошла к окну. – Хоть погода радует.
– Да, наконец-то.
– Пойду-ка я пробегусь – не могу выносить этого ожидания.
– А мне не стоит выходить из здания…
Она улыбнулась.
Сандерс кивнул.
– И они избавились от Джафара?
Сандерс снова кивнул.
– Кан посоветовал Джафару погостить у своей кузины в Джохоре. Он понимал, что, убрав бригадира из города, лишит меня возможности связаться с ним. Но ему не пришло в голову, что Джафар сам позвонит мне. – Он взглянул на часы. – Так, теперь дальше.
– Еще не все?
По экрану побежали цветные полосы, и они увидели симпатичного темнокожего телекомментатора, сидевшего за столом лицом к камере и быстро что-то говорившего на незнакомом языке.
– Что это? – спросила Фернандес.
– Один из декабрьских вечерних выпусков новостей по третьему каналу Куала-Лумпура. – Сандерс поднялся и нажал клавишу на панели видеомагнитофона. Кассета выскочила из приемника.
– И что там показывали?..
В эту минуту вошла Синди, неся десяток стопок ксерокопий, аккуратно скрепленных зажимами. Широко раскрыв глаза, она спросила:
– Что вы собираетесь с этим делать?
– Об этом не беспокойся, – ответил Сандерс.
– Но это отвратительно, Том! Как она могла!..
– Да уж, – согласился Сандерс.
– Все гудит, – сказала секретарша. – Говорят, что слияние сорвано.
– Увидим, – сказал Сандерс.
С помощью Синди он начал раскладывать стопки ксерокопий по одинаковым манильским конвертам.
– А все же, что именно вы собираетесь делать? – спросила Фернандес.
– Проблема Мередит в том, что она врет, – объяснил Сандерс. – Это у нее получается неплохо, но это же ее и погубит. Ей за всю жизнь теперь не отмыться, если только я вынужу ее произнести последнюю, самую большую ложь.
Он посмотрел на часы: было восемь сорок пять. До совещания оставалось пятнадцать минут.
* * *
Конференц-зал был заполнен. Вдоль одной стороны стола сидели пятнадцать представителей «Конли-Уайт» во главе с Джоном Мерденом, вдоль другой – пятнадцать представителей «ДиджиКом» с Гарвином посередине.Мередит Джонсон стояла во главе стола и говорила:
– Теперь послушаем Тома Сандерса. Том, хотелось бы, чтобы ты ввел всех присутствующих в курс дел с дисководами «Мерцалка». Расскажи, на какой стадии сейчас находится производство.
– Конечно, Мередит, – откликнулся Сандерс, едва слыша себя из-за оглушительных ударов собственного сердца. – В порядке предисловия хочу объяснить тем, кто еще не в курсе, что «Мерцалка» – это рабочее название нового выдающегося проигрывателя компакт-дисков, который, как мы предполагаем, произведет революцию в системах записи данных. – Он повернулся к первому демонстрационному листу. – Компакт-диск ROM – это маленький лазерный диск, предназначенный для хранения данных. При чрезвычайно низкой стоимости на нем можно разместить фантастически большое количество информации в любой форме – знаки, звуки, видеоизображения и так далее. Вы можете переписать на него информацию, хранящуюся в шестистах томах книг приличного формата, а благодаря нашей описываемой разработке считать информацию за полтора часа. Причем информацию можно любым образом комбинировать. Например, вы можете создать учебник, в котором текст будет перемежаться картинками, фрагментами фильмов, анимацией и так далее. Стоимость производства скоро не будет превышать десяти центов за штуку.
Сандерс посмотрел вдоль стола: представители «Конли-Уайт» явно заинтересовались, зато Гарвин нахмурился. Мередит выглядела несколько напряженной.
– Итак, чтобы использование лазерных дисков было эффективным, нужно добиться двух вещей. Во-первых, нужно иметь портативный проигрыватель. Вроде этого. – Он поднял дисковод и передал его затем противоположной стороне. – Батарея, рассчитанная на пять часов работы, и отличный дисплей. Вы можете пользоваться им в поезде, в автобусе, в классе – всюду, где до сих пор вы пользовались книгами.
Гости из «Конли-Уайт» по очереди повертели аппарат в руках и снова повернулись к Сандерсу.
– Вторая проблема заключается в считывании информации с лазерного диска, – продолжал Сандерс. – Раньше оно происходило слишком медленно, и это затрудняло доступ ко всей этой великолепной информации. Но прототипы дисководов «Мерцалка» показали вдвое большую, по сравнению с любым другим дисководом в мире, скорость. А с дополнительной памятью для уплотнения изображений он будет действовать со скоростью небольшого компьютера. Мы рассчитываем снизить стоимость такого аппарата до стоимости обычного игрового компьютера в течение ближайшего года. Мы уже начали их производство. Сейчас у нас возникли проблемы, но они поддаются решению.
– Не расскажешь ли ты нам об этом подробнее? – спросила Мередит. – Из разговора с Артуром Каном я поняла, что мы до сих пор не знаем, что там произошло.
– Теперь уже знаем, – возразил Сандерс. – К счастью, ничего серьезного. Исправление недостатков – дело нескольких дней.
– В самом деле? – Она подняла брови. – Значит, мы уже знаем, в чем загвоздка?
– Да.
– Какое приятное известие!
– Конечно…
– И правда, хорошие новости, – подал голос Эд Николс. – Это была конструкторская недоработка?
– Нет, – сказал Сандерс, – с конструкцией все в порядке, и прототипы по-прежнему работают прекрасно. Это чисто производственный дефект сборочной линии на заводе в Малайзии.
– Можно подробнее?
– Получилось так, – начал Сандерс, – что на заводе оказалось установленным оборудование, не отвечающее современным требованиям. Так, для пайки контроллерного чипа и чипов оперативной памяти необходимо использовать автоматы. Но малайцы на конвейере ставят их вручную, буквально заталкивая их на место пальцами. К тому же нормы загрязнения воздуха в районе конвейера значительно превышены, что отрицательно влияет на работу расщепляющей оптики. На заводе должны быть установлены очистители воздуха седьмого уровня, а там установлены очистители пятого уровня. В довершение ко всему, мы должны были получать комплектующие детали – шарнирные прутки и зажимы – от надежного сингапурского поставщика, а вместо этого получаем их от совершенно другой фирмы. Более дешево – зато менее надежно.
Мередит было побледнела, но только на мгновение.
– Неподходящее оборудование, неподходящие условия, неподходящие комплектующие. – Она покачала головой. – Поправь меня, если я ошибаюсь, но не ты ли осуществлял надзор и в ответе за все, что происходит, Том?
– Это так, – ответил Сандерс. – В конце прошлого года я ездил в Куала-Лумпур и все проверял вместе с Артуром Каном и местным бригадиром Мохаммедом Джафаром.
– И как же тогда получилось, что у нас теперь так много проблем?
– К несчастью, утверждения о том, что линия готова к производству, не соответствовали истине.
Мередит выглядела озабоченной.
– Том, мы все знаем тебя как исключительно компетентного работника. Как же так могло получиться?
Сандерс раздумывал.
Вот он и дождался своего момента.
– Так получилось оттого, – сказал он, – что в схему линии, в спецификации были внесены изменения.
– Вот как? И зачем?
– Думаю, что будет лучше, если это расскажете вы, Мередит, – сказал он, – потому что изменения были внесены по вашему приказу.
– По моему приказу?
– Да, Мередит…
– Том, ты, должно быть, что-то путаешь, – холодно сказала она. – Я никогда и дела не имела с заводом в Малайзии.
– Да нет, имели, – возразил Сандерс. – Вы же ездили туда дважды – в ноябре и декабре прошлого года.
– Да, я ездила в Куала-Лумпур. Ездила, потому что ты не смог решить конфликт с их правительством. Мне пришлось разбираться самой, и я разобралась. Но к самому производству я никакого отношения не имела.
– А я утверждаю, что ошибаетесь вы, Мередит.
– Уверяю тебя, – заявила Мередит ледяным тоном, – что никогда не имела отношения ни к заводу, ни к твоим так называемым изменениям.
– Собственно, вы приезжали на завод специально, чтобы проинспектировать, был ли выполнен ваш приказ.
– Сожалею, Том, но это не так. Я даже никогда не видела этой сборочной линии.
Экран за ее спиной ожил, и на нем, при отключенном звуке, появилось изображение телекомментатора, в пиджаке и при галстуке. Комментатор беззвучно шевелил губами прямо в камеру.
– Значит, вы никогда лично не были на заводе? – спросил Сандерс.
– Да нет же, Том! И я не могу понять, откуда у тебя такие мысли?
На маленьком экранчике в студии – за спиной комментатора – возникло изображение заводского здания «ДиджиКом» в Малайзии, затем оно сменилось показом интерьера завода. Камера скользнула по конвейеру и остановилась на официальной делегации, идущей по цеху. Все присутствующие в конференц-зале отчетливо увидели Фила Блэкберна и рядом с ним – Мередит Джонсон. Оператор крупным планом показал ее лицо, когда она остановилась поговорить с одним из работников.
По комнате пробежал ропот.
Мередит резко обернулась и увидела экран.
– Это… это отвратительно! Это не имеет отношения… Я не знаю, откуда это могло взяться…
– Третий канал малайзийского телевидения. Их вариант Би-би-си. Мне очень жаль, Мередит…
Отрывок выпуска новостей закончился, и экран погас. Сандерс сделал рукой приглашающий жест, и Синди пошла вокруг стола, раздавая манильские конверты.
– Откуда бы ни взялась эта так называемая пленка… – начала было Мередит, но Сандерс, не обращая на нее внимания, громко сказал:
– Леди и джентльмены, если вы вскроете ваши конверты, вы обнаружите в них серию отчетов Ревизионной Комиссии Управления, руководителем которой в интересующий нас период была мисс Джонсон. Хочу обратить ваше внимание на первую докладную записку, датированную восемнадцатым ноября прошлого года. Как вы можете видеть, она подписана лично Мередит Джонсон и обусловливает внесение изменений в план сборочной линии в соответствии с просьбой малайзийского правительства. В частности, записка предусматривает отказ от автоматов по установке микрочипов взамен на дополнительное количество рабочих мест. Это вполне удовлетворило малайзийских чиновников, но сделало невозможным производство дисководов…
– Ты представления не имеешь, в какие жесткие условия нас поставили… – вмешалась Мередит.
– В таком случае не надо было строить там завода вообще, – отрезал Сандерс. – Потому что в таких условиях мы не можем давать продукцию, отвечающую стандартам. Альтернативы здесь быть не может.
– Ну, это твое личное мнение, – возразила Джонсон.
– Вторая докладная, от третьего декабря, показывает, что в результате пересмотра проекта с целью экономии средств были снижены требования к очистке воздуха. Это еще одно исправление, внесенное в разработанные мной спецификации. И снова недопустимое: мы не можем добиться высокого качества работы от дисководов, собранных в таких условиях. Короче говоря, благодаря этим изменениям дисководы были приговорены…
– Слушай, – сказала Джонсон, – если ты думаешь, что мы поверим, что вина за брак лежит на ком-то, кроме тебя…
– В третьей записке, – неумолимо продолжал Сандерс, – подводится итог экономии, достигнутой за счет: новшеств, внесенных по инициативе Ревизионной Комиссии Управления. Как вы можете видеть, общая цифра составляет одиннадцать процентов. Но эти проценты уже давно съедены задержкой производства, не говоря уже о потерях, связанных с опозданием с выходом на рынок. Даже если мы немедленно восстановим линию в ее первоначальном варианте, эти одиннадцать процентов экономии дадут увеличение стоимости производства по меньшей мере на семьдесят процентов, что на первый год составит сто девяносто процентов против расчетной цены. Ну, а следующий документ, – продолжал Сандерс, – объясняет причины этой гонки за снижение стоимости производства. Во время переговоров между мистером Николсом и мисс Джонсон, имевших место в конце прошлого года, мисс Джонсон заявила, что она в состоянии уменьшить расходы на развитие высокоточных технологий, что было источником заботы мистера Николса на его встрече с мисс Джонсон в…
– О Боже!.. – прохрипел Николс, уткнувшись в бумагу перед собой.
Мередит вскочила со своего места и встала перед Сандерсом.
– Ты меня извини, Том, – твердо сказала она, – но я просто вынуждена тебя перебить. Мне неприятно говорить это, но никого твоя маленькая шарада не ввела в заблуждение. – Она сделала рукой широкий плавный жест. – Так же как и твои так называемые доказательства. – Она заговорила еще громче. – Ты не присутствовал при том, как лучшие умы фирмы тщательно разрабатывали все эти прогрессивные новшества; ты не в состоянии понять соображений, которыми они руководствовались. И эти фальшивые позы, эти так называемые докладные записки, которыми ты потрясаешь, чтобы убедить нас… Ты никого не убедил! – Она с брезгливой жалостью посмотрела на Сандерса. – Все это пустышки, Том, пустые слова, пустые фразы… Сплошная показуха – и никакого содержания. Ты что, в самом деле полагаешь, что можешь вот так прийти сюда и одурачить команду высококлассных руководителей? Тогда я должна тебя разочаровать: ничего у тебя не получится.
Гарвин внезапно поднялся с места и заговорил:
– Мередит…
– Позвольте мне закончить, – сказала Мередит. Ее лицо было красным от злости. – Это очень важно, Боб. Это ядро всего плохого, что идет из этого подразделения. Да, некоторые решения задним числом можно рассматривать как спорные; да, некоторые рационализаторские предложения, возможно, завели нас слишком далеко. Но это не может служить извинением тому поведению, свидетелями которого мы сегодня стали. Это – тщательно продуманная позиция человека, который не останавливается ни перед чем – абсолютно ни перед чем! – делая себе имя за счет других, подрывая репутацию всех, кто становится на ее пути – я хотела сказать, на его пути – бессовестно, как мы видели, утверждая, что… Тебе никого не удалось одурачить, Том! Ни на минуту! Нам предложили принять на веру худшую из подделок, но мы не клюнули на это. Очень глупо с твоей стороны, Том, и тебе это аукнется. Мне жаль тебя. Не нужно было этого делать, это просто не могло сработать – и не сработало. Все.
Она остановилась и, переводя дыхание, обвела взглядом стол: все сидели молча, не двигаясь. Гарвин по-прежнему стоял, пребывая, похоже, в шоке. Постепенно до Мередит начало доходить, что все идет не так, как ей хотелось бы… Когда она заговорила опять, ее голос звучал спокойней:
– Надеюсь, что я… что мне удалось правильно выразить чувства всех присутствующих – именно это я намеревалась сделать.
Опять молчание. Потом раздался голос Гарвина:
– Мередит, не могу ли я попросить вас выйти из зала на несколько минут…
Некоторое время Мередит в ошеломлении смотрела на него, затем выдавила:
– Конечно, Боб…
– Спасибо, Мередит.
Держась очень прямо, она вышла из зала. Дверь с щелчком закрылась за ней.
Джон Мерден придвинулся поближе к столу и сказал:
– Мистер Сандерс, продолжайте, пожалуйста, ваше выступление. Сколько, по вашему мнению, понадобится времени, чтобы произвести необходимые исправления и вывести завод на проектную мощность?
* * *
Был полдень. Сандерс сидел в своем кабинете, положив ноги на стол, и смотрел в окно. Солнце ярко освещало стены зданий, окружавших Пайонир-сквер. Небо было чистым и безоблачным. Вошла Мери Энн Хантер, одетая в деловой костюм, и с порога спросила:– Не могу понять никак…
– Что?
– Как получилось с этим выпуском новостей… Мередит должна была знать о нем, видела же она, что ее снимают…
– Она знала. Но она представить себе не могла, что я смогу раздобыть запись. И она не думала, что в новостях вообще о ней упоминалось – она рассчитывала, что показывали только Фила. Сама понимаешь – мусульманская страна… Говоря о начальстве, они обычно показывают только мужчин.
– Угу… И что?
– Но третий канал – правительственная программа, – объяснил Сандерс. – И в тот вечер разговор шел как раз о том, что из-за непреклонности и нежелания сотрудничать, проявленных со стороны делегации «ДиджиКом», переговоры прошли не так гладко, как хотелось бы правительству. Нужно было как-то защитить репутацию мистера Сайяда, министра финансов, вот камеры и были направлены на Мередит…
– Потому что…
– Потому что она женщина.
– Заморская ведьма в деловом костюме? Иметь дело с бабой «ференги» невозможно…
– Да, что-то в этом духе. Во всяком случае, ее показали.
– И ты получил запись.
– Угу.
Хантер кивнула.
– Ну, мне это нравится, – с этими словами она вышла из комнаты. Сандерс, оставшись один, снова принялся смотреть в окно.
Через некоторое время пришла Синди и принесла свежие новости:
– Говорят, что продажа компании не состоится. Сандерс, чувствуя себя выжатым, как лимон, неопределенно пожал плечами – ему было все равно.
– Вы не голодны? – спросила Синди. – А то я могу что-нибудь принести.
– Нет, я не голоден. Что они там делают?
– Гарвин и Мерден разговаривают.
– До сих пор? Уже больше часа прошло.
– С ними только Конли.
– Только Конли? Больше никого?
– Нет. Николс ушел.
– А что насчет Мередит?
– Ее никто не видел.
Он откинулся на спинку кресла и повернул голову к окну.
Компьютер пропищал три раза подряд.
30 СЕКУНД ДО ПРЯМОЙ ВИДЕОСВЯЗИ:Кан вызывал его. Сандерс мрачно ухмыльнулся. Синди вошла и сказала:
DC/M-DC/C
ОТ: А. КАН
КОМУ: Т. САНДЕРС
– Артур вызывает вас.
– Вижу…
15 СЕКУНД ДО ПРЯМОЙ ВИДЕОСВЯЗИ: DC/M-DC/CСандерс приспособил поудобнее свою настольную лампу и чуть отодвинулся. Весь экран осветился, и на нем появилось изображение Артура. Он находился на заводе.
– Ах, Том… Как хорошо! Надеюсь, еще не поздно? – спросил Артур.
– Для чего не поздно? – поинтересовался Сандерс.
– Я знаю, что сегодня должно состояться совещание: мне нужно кое-что тебе сказать.
– Что такое, Артур?
– Ну, боюсь, что я не всегда был с тобой совершенно откровенен… Это касается Мередит. Она внесла в схему конвейера некоторые изменения – месяцев шесть или семь назад, – и я подозреваю, что вину за это она хочет взвалить на тебя. Может быть, даже на сегодняшнем совещании.
– Понимаю.
– Я чувствую себя ужасно, Том, – повесил голову Артур. – Даже не знаю, что и сказать…
– А ты не говори ничего, Артур, – посоветовал Сандерс.
Кан виновато улыбнулся.
– Я давно хотел тебе сказать. Правда. Но Мередит сказала, что ты уходишь, и я не знал, как поступить. Она сказала, что надвигается битва и что мне лучше встать на сторону победителя…
– Ты встал не на ту сторону, Артур, – сказал Сандерс. – Ты уволен. – Он потянулся и выключил телевизионную камеру, направленную ему в лицо.
– Что ты хочешь этим сказать?
– То, что ты уволен, Артур.
– Но ты не можешь так поступить со мной… – заговорил Кан. Его изображение поблекло и начало съеживаться. – Ты не можешь…
Экран опустел.
Пятнадцать минут спустя в кабинет вошел Марк Ливайн. Оттянув ворот своей черной футболки «Армани», он сказал:
– Кажется, я полный идиот.
– Без сомнения.
– Это просто… Я не оценил ситуации, – объяснил Марк.
– Что да – то да.
– Что ты теперь намерен предпринять?
– Да вот Артура только что выгнал.
– Господи… И что еще?
– Не знаю, посмотрю, как фишка ляжет.
Ливайн кивнул и вылетел из кабинета. Сандерс решил дать ему понервничать. В конце концов они, конечно, помирятся. Адель и Сюзен ведь тоже подруги. И Марк слишком талантлив, чтобы с ним расставаться. Но немного попотеть ему не повредит.
В час заскочила Синди и сообщила:
– Говорят, Макс Дорфман только что присоединился к Гарвину и Мердену.
– А что Джон Конли?
– Ушел. Он сейчас у бухгалтеров.
– Это хороший знак.
– Говорят, Николса уволили.
– С чего ты взяла?
– Час назад он улетел домой.
Всего пятнадцать минут спустя Сандерс увидел Эда Николса, шагающего по коридору. Подойдя к столу Синди, он поинтересовался:
– Ты же вроде говорила, что Николс улетел домой?
– Что слышала, то и сказала, – ответила секретарша. – Но это еще не все: вы слышали, что говорят о Мередит?
– Что?
– Говорят, что она остается.
– Я в это не верю, – сказал Сандерс.
– Билл Эвертс сказал секретарше Стефани Каплан, что Мередит Джонсон не увольняют, что Гарвин полностью на ее стороне. За фиаско в Малайзии вину возложили на Фила, а Мередит, по мнению Гарвина, еще молода и ответственности нести не может. Так что она остается на работе.
– Я не верю…
Синди пожала плечами.
– Так говорят, – сказала она.
Сандерс прошел в свой кабинет и стал смотреть в окно, уговаривая себя, что это пустые сплетни. Через несколько минут зажужжал интерком.
– Том? – сказала Синди. – Только что звонила Мередит Джонсон. Она хочет встретиться с вами в ее кабинете. Прямо сейчас.
* * *
Яркие лучи солнца рвались в широкие окна. Стол секретарши Мередит был пуст. Дверь в кабинет была приоткрыта. Сандерс постучал.– Войдите, – пригласила Мередит.
Она стояла, прислонившись к столу и скрестив руки на груди. Ждала.
– Привет, Том, – сказала она.
– Привет, Мередит.
– Входи, я не кусаюсь.
Он вошел в кабинет, оставив дверь открытой.
– Должна признать, что сегодня утром ты превзошел самого себя, Том. Я была удивлена, как многому ты в состоянии научиться за такое короткое время. И на совещании ты был очень изобретателен.
Сандерс промолчал.
– Да, это была титаническая работа. Ты, наверное, гордишься собой? – спросила она, глядя на него в упор.
– Мередит…
– Ты думаешь, что наконец рассчитался со мной? Ну, так у меня для тебя новости, Том: на самом деле ты ничего не знаешь о том, как все происходило.
Она оттолкнулась от стола, и Сандерс увидел за ее спиной стоявшую на столе картонную упаковочную коробку. Мередит пошла вокруг стола, бросая в эту коробку фотографии, бумаги, набор авторучек.
– С самого начала слияние было идеей Гарвина. Уже три года Гарвин искал покупателя на фирму и не мог найти. Тогда он привлек к этому меня; я перебрала двадцать семь разных компаний, пока не нашла «Конли-Уайт». Они заинтересовались, и я жала на них изо всех сил. Я делала все, что могла, чтобы сделка состоялась. Все, что могла. – Она в гневе сунула в коробку очередную порцию бумаг.
Сандерс молча наблюдал за ней.
– Гарвин был на седьмом небе, когда я принесла ему Николса на блюдечке, – продолжала Мередит. – Ему было плевать, как я это сделала. Он просто хотел, чтобы я это сделала, и я рвала задницу, потому что шанс получить эту работу означал для меня прорыв, новые возможности для роста. Почему бы и нет? Я выполнила работу. Я обеспечила сделку. Я заработала эту должность. Я победила тебя честно.
Сандерс молчал.
– Но в конце концов все сорвалось: Гарвин не поддержал меня, когда стало жарко. Все говорили, что он мне как отец, а он меня просто использовал. Делал свое дело. И кому какое дело, если при этом кто-то пострадает! Люди приходят и уходят; вот и мне теперь нужно искать адвоката, чтобы оговаривать условия увольнения. И никому нет дела…
Она навалилась всем весом на коробку, пытаясь закрыть ее.
– Но я обошла тебя честно, Том. И я такого не заслужила. Меня поимела эта проклятая система.
– Нет, – возразил Сандерс, глядя ей прямо в глаза. – Ты затаскивала в постель своих подчиненных многие годы. Когда могла, ты пользовалась каждой возможностью показать свою власть. Ты всегда срезала углы. Ты была ленива. Ты жила показухой, и каждое третье слово, вылетавшее у тебя изо рта, было ложью. А теперь ты жалеешь себя, думаешь, что эта система плохая. Но знаешь что, Мередит? Система тебя не поимела. Система тебя разоблачила и вышвырнула вон. Потому что, когда ты посмотришь на себя со стороны, ты увидишь, что ты набита дерьмом. – Он развернулся на каблуках. – Желаю приятного путешествия, куда бы ты ни направлялась.
Он вышел из кабинета, хлопнув дверью.
* * *
Через пять минут он влетел в свой кабинет и, еще не остыв, начал ходить взад-вперед перед своим столом.Вошла Мери Энн Хантер, одетая на этот раз в свитер и спортивные лосины. Она опустилась на стул и закинула ноги в кроссовках на стол.
– Над чем ты работаешь? Готовишься к пресс-конференции?
– Какой пресс-конференции?
– На четыре часа назначена пресс-конференция.
– Кто сказал?
– Мариан из Отдела по связям с прессой. Клянется, что знает об этом от самого Гарвина. Ее помощник обзванивает газеты и телевидение.
Сандерс покачал головой:
– Еще слишком рано. Учитывая происшедшие события, пресс-конференция должна была состояться не раньше завтрашнего дня.
– Я тоже так думаю, – кивнула Хантер. – Должно быть, собираются объявить, что сделка по продаже фирмы не состоится. Слышал, что говорят про Блэкберна?
– Нет, а что?
– Гарвин дал ему миллион компенсации.
– Не могу в это поверить.
– Так говорят…
– А ты у Стефани спроси.
– Ее никто не видел. Предполагают, что теперь, когда сделка сорвалась, она отправилась в Купертино утрясать финансовые дела. – Хантер встала и подошла к окну. – Хоть погода радует.
– Да, наконец-то.
– Пойду-ка я пробегусь – не могу выносить этого ожидания.
– А мне не стоит выходить из здания…
Она улыбнулась.