Страница:
– Ну, посудите сами, – сказал Сандерс. – Сейчас у нас третья неделя июня. Как обстояли ваши сердечные дела на третьей неделе июня десять лет назад? Можете вы мне рассказать?
Фернандес замолкла, нахмурившись.
– Вы были тогда замужем? – задал наводящий вопрос Сандерс.
– Нет.
– Но уже познакомились с будущим мужем?
– Ох, погодите… нет… Еще нет… Я встретила своего будущего мужа где-то… годом позже.
– Ладно. А можете ли вы припомнить, с кем встречались, пока с ним не познакомились?
Фернандес задумалась.
– Ну можете вы припомнить хоть что-нибудь, что имело бы отношение к вашей связи десять лет назад?
Фернандес молчала.
– Теперь понимаете, что я имею в виду? – спросил Сандерс. – Десять лет – это большой срок. Я помню наш роман с Мередит, но не могу отчетливо припомнить последние несколько недель перед расставанием. Так что я не смогу в деталях рассказать, как мы расстались.
– Ну хоть что-нибудь вы помните?
Сандерс пожал плечами:
– Ну, пошли ссоры, ругань… Мы по-прежнему жили вместе, но уже старались рассчитывать, чтобы встречаться реже. Но вы понимаете, это делалось оттого, что каждый раз, когда мы встречались, возникал скандал… Ну и каш то вечером, собираясь на какой-то прием, который устраивала «ДиджиКом», мы поссорились в очередной раз. Помнится, я тогда надевал смокинг и запулил в нее запонками, после чего исползал всю комнату, чтобы их найти. Но, сидя в машине, мы вроде как успокоились и заговорили о том, что нам нужно расстаться. Все было как-то обыкновенно… Никто ни на кого не кричал. Рассудив спокойно, мы решили, что будет лучше, если мы расстанемся.
Фернандес задумчиво посмотрела на него:
– И это все?
– Ага, – подтвердил Сандерс. – Если не считать того, что на прием мы так и не попали.
Неожиданно в мозгу Сандерса снова скользнуло смутное воспоминание… Мужчина и женщина, едущие в машине на вечеринку… Что-то связанное с радиотелефном… Они приоделись, едут на вечеринку, куда-то звонят и…
Нет, он не может вспомнить. Вертится в голове…
…Женщина звонит по радиотелефону, а затем… Что-то неудобное…
– Том! – Фернандес трясла его за плечо. – Нам, похоже, пора. Вы готовы?
– Готов, – сказал Сандерс.
По пути в зал заседаний их перехватил Хеллер. Сладко улыбнувшись Сандерсу, он обратился к Фернандес.
– Коллега, – сказал он, – у меня такое чувство, что сейчас самое время поговорить об урегулировании наших разногласий.
– Урегулировании? – с наигранным удивлением повторила Фернандес. – Вот как?
– Ну, дело явно поворачивается в пользу вашего клиента, и…
– Да, это так…
– И продолжение дознания может быть для него еще более неприятным. И чем дальше, тем неприятнее для вашего клиента…
– Мой клиент вовсе не чувствует себя так уж неудобно.
– …так что для нашей общей пользы будет лучше покончить со всем делом прямо сейчас.
– Я не думаю, Бен, что мой клиент этого хочет, – улыбнулась Фернандес. – Но если у вас есть предложение, мы, разумеется, готовы его выслушать.
– Да, у меня есть предложение.
– Слушаем.
Хеллер прочистил горло:
– Исходя из размеров текущей зарплаты Тома и соответствующих премий, мы готовы выплатить ему сумму денег, соответствующую нескольким годам работы. Сюда же добавим стоимость вашего гонорара и смешанные расходы, связанные с увольнением, расходы по подысканию новой работы и все прямые затраты на перевозку имущества. По нашим расчетам, общая сумма составит четыреста тысяч долларов. По-моему, это очень приличная сумма.
– Я должна выслушать мнение моего клиента, – сказала Фернандес и, взяв Сандерса за локоть, отвела его на несколько шагов. – Ну?
– Нет, – сказал Сандерс.
– Не торопитесь, – посоветовала она. – Вполне разумное предложение. Это как раз та сумма, на которую могли бы рассчитывать на суде – без всяких вычетов.
– Нет.
– Хотите поторговаться?
– Нет. Пошел он в задницу.
– А я думаю, что нам стоит поторговаться.
– Пошел он в задницу…
Фернандес покачала головой:
– Будьте рассудительны, не кипятитесь. А на что вы рассчитываете, Том? Должна же быть какая-то сумма, которую вы бы согласились?
– Я хочу получить то, что я мог бы получить при акционировании фирмы, – объяснил Сандерс. – А это что-то от пяти до двенадцати миллионов.
– Это ваше предположение, чисто субъективная оценка…
– Поверьте мне, так и будет.
– Пять миллионов возьмете? – посмотрела на Фернандес.
– Возьму.
– И, как альтернативу, примете ли вы компенсацию зарплаты, о которой говорил Хеллер, плюс пакет акций, который вам причитается?
Сандерс прикинул и согласился:
– Да.
– Хорошо. Я сейчас скажу ему.
Она вернулась к Хеллеру и коротко с ним о чем-то переговорила. Хеллер развернулся на каблуках и вышел.
Фернандес вернулась к Сандерсу улыбаясь.
– Он на это не пошел. – Они вошли в здание. – Но одно могу вам сказать точно: это – хороший признак.
– В самом деле?
– Да. Если они захотели покончить со всем этим мирно еще до того, как заслушали Джонсон, – это очень хороший знак.
– Исходя из факта предстоящего слияния, – говорила Мередит Джонсон, – я решила, что будет лучше встретиться с начальниками отделов в понедельник.
Она говорила спокойно и неторопливо, обводя глазами всех сидящих вокруг стола. Со стороны казалось, что она снова проводит презентацию.
– Я встретилась после обеда с Доном Черри, Марком Ливайном и Мери Энн Хантер, но Том Сандерс заявил, что весь день у него занят, и попросил встретиться со мной попозже, вечером. В соответствии с его пожеланием я назначила встречу на шесть часов вечера.
Сандерс обалдел, видя, с каким хладнокровием лгала Мередит. Он ожидал чего-то подобного, но увидеть своими глазами – это совсем другое дело.
– Том сказал, что мы могли бы немного выпить и вспомнить старые времена. Я была от этого не в восторге, но согласилась. Мне очень хотелось наладить с Томом хорошие отношения, поскольку я знала, как он был расстроен из-за того, что не получил эту должность, ну и… из-за наших прошлых отношений. Я хотела, чтобы наши отношения были сердечными. Мне казалось, что если я откажусь с ним выпить, то это будет выглядеть… ну, свидетельством моей надменности, что ли… Вот я и согласилась. Том пришел ко мне в кабинет в шесть часов. Мы выпили по стакану вина и поговорили о проблемах, возникших с дисководами «Мерцалка». Однако он постоянно делал реплики, имевшие личный характер, которые мне не нравились: ну, там, о том, как я хорошо выгляжу, о том, как часто он вспоминал о наших прошлых отношениях… Вспоминал сексуальные моменты и так далее.
Вот сука! Все тело Сандерса напряглось, кулаки сами по себе сжались, на скулах заиграли желваки. Фернандес наклонилась к нему и положила руку на его запястье.
– Несколько звонков от Гарвина и других, – продолжала Мередит Джонсон. – Я говорила по телефону, стоявшему на моем столе. Затем вошла моя секретарша и спросила, не отпущу ли я ее домой, поскольку ей нужно утрясти какие-то дела личного характера. Я разрешила ей уйти, и она вышла из кабинета. В ту же минуту Том вскочил и стал меня целовать.
Сделав секундную паузу, Мередит обвела взглядом сидящих вокруг стола. Посмотрев в глаза Сандерсу, она даже не отвела взгляда.
– Я была смущена и испугана его неожиданной выходкой, – продолжала она, глядя прямо на Сандерса. – Поначалу я пыталась протестовать и как-то смягчить ситуацию, но Том много крупнее меня. Много сильнее… Он подтащил меня к кушетке и начал грубо срывать с меня одежду. Можете себе представить, как я была напугана?.. Ситуация стала неконтролируемой, и все происходящее ставило под сомнение возможность дальнейших нормальных отношений между нами, не говоря уже о том, что чувствовала, как женщина…
Сандерс уставился на нее, отчаянно стараясь сдержать закипающий гнев. Фернандес шепнула ему в самое ухо: «Дышите!» Он набрал полные легкие воздуха и медленно выпустил его, только теперь осознав, что уже давно сдерживал дыхание.
– Я пробовала как-то разрядить атмосферу, – продолжала Мередит, – обернуть все в шутку, вырваться из его объятий. Я говорила ему что-то вроде: «Брось, Том, не надо», но его было не остановить. И когда он сорвал с меня белье и я услышала треск разрываемой ткани, я поняла, что дипломатическим путем с ситуацией не справиться. Осознав, что мистер Сандерс намерен меня изнасиловать, я испугалась и рассердилась. Когда он отодвинулся, чтобы вынуть половой член и совершить половой акт, я ударила его коленом в пах. Он скатился с кушетки на пол, но тут же вскочил на ноги. Я тоже вскочила. Мистер Сандерс был очень зол оттого, что я отвергла его; он начал на меня кричать, а затем, ударив, сбил с ног. Ho я тоже очень рассержена. Помнится, я говорила ему что-то вроде: «Ты не можешь так поступать со мной!» – и ругала его. Не могу сказать, что помню все, что мы говорили друг другу. Он попробовал схватить меня снова, но к тому времени я сорвала с ноги туфлю и каблуком ударила его в грудь, стараясь заставить его отказаться от своих намерений. Кажется, при этом я порвала ему рубашку – не помню точно. Я была так зла на него… Просто убить хотела. Наверняка я его поцарапала. Помню, я даже сказала, что хотела бы его убить. Первый день на новой работе, такое напряжение, мне хотелось все сделать как лучше, и вот так случилось… Это полностью разрушило наши отношения и в дальнейшем может стать источником неприятностей для всех сотрудников фирмы… Том психанул и вылетел за дверь. После того как он оставил меня одну, передо мной встал вопрос, как же поступать дальше.
Мередит остановилась и потрясла головой, показывая, что она снова переживает события того момента.
– И что же вы решили? – мягко поинтересовался Хеллер.
– Все было не так просто. Том – ответственный работник, и его не просто заменить. К тому же, по моему мнению, это не очень мудро – заниматься перемещениями по службе в процессе продажи компании. Моим первым желанием было забыть обо всем и сделать вид, будто ничего не случилось. В конце концов, мы взрослые люди. Конечно, я была смущена, но думала, что и Том будет чувствовать себя не лучшим образом, когда проспится и поймет, что наделал. В общем, я надеялась, что все как-нибудь обойдется – и не то бывает на свете, и надо уметь не замечать плохого. Поэтому, когда я узнала, что время начала утреннего совещания переносится, я позвонила Тому домой, чтобы предупредить об этом. Он еще не подъехал, но я имела очень приятный разговор с его супругой. Из нашего разговора мне стало ясно, что она не знала о встрече Тома со мной, и что мы были когда-то знакомы. Ну, я назвала ей новое время начала совещания и попросила известить об этом Тома. Однако на следующее утро дела пошли не лучшим образом. Том сильно опоздал и, выступая на совещании, выдвинул совершенно новую версию относительно проблем с «мерцалками», которая сильно преуменьшала проблему и полностью противоречила тому, о чем ранее говорила я. Он самым недвусмысленным образом подрывал мой авторитет перед представителями двух фирм, и я не могла с этим смириться. Сразу после совещания я пошла к Филу Блэкберну и рассказала ему о случившемся. Я объяснила, что не хочу предъявлять официального обвинения, но работать с Томом дальше не смогу и что необходимо что-то предпринять. Фил обещал поговорить с Томом. Вскоре мне стая известно, что было решено прибегнуть к третейской суду.
Она положила руки на стол:
– Вот вроде и все.
Сказав это, Мередит снова обвела взглядом присутствующих. Все было хладнокровно обдумано.
Представление было великолепным настолько, что Сандерс, к собственному изумлению, почувствовал, как в нем поднимается чувство вины. Ему казалось, что он насамом деле сделал то, о чем сейчас рассказывала Мередит. С неловкостью он уткнулся взглядом в крышку стола, свесив голову.
Фернандес крепко пнула его в лодыжку. Вздрогнув от боли, Сандерс поднял голову. Адвокат сердито посмотрела на него. Спохватившись, он сел ровно.
Судья Мерфи откашлялась.
– Итак, – сказала она, – нам представлены две взаимоисключающие версии происшедшего. Мисс Джонсон, прежде чем мы продолжим, я хотела бы задать вам все несколько вопросов.
– Слушаю, Ваша честь.
– Вы привлекательная женщина. Думаю, что на протяжении вашей карьеры вам нередко приходилось давать отпор нежеланным ухажерам?
– Да, Ваша честь, – улыбнулась Мередит.
– И я уверена, что вы приобрели в этом деле некоторый опыт.
– Да, Ваша честь.
– Вот вы говорили о напряженности, вызванной вашими былыми отношениями с мистером Сандерсом. Учитывая эту напряженность, я думаю, что деловая встреча, назначенная на середину рабочего дня и прошедшая безо всякого вина, задала бы более правильное направление вашему разговору.
– Ах, теперь, задним числом, я тоже так думаю, – призналась Мередит. – Но все эти непрерывные совещания, связанные с продажей компании… Все заняты по горло. Я думала только о том, чтобы успеть встретиться с мистером Сандерсом до начала завтрашнего совещания с участием представителей «Конли-Уайт». Успеть сделать все вовремя – вот о чем я тогда думала.
– Понимаю. А почему после того, как мистер Сандерс покинул ваш кабинет, вы не позвонили мистеру Блэкберну или кому-либо другому из ответственных работников компании и не рассказали ему о происшедшем?
– Я же говорю, что надеялась замять это.
– Но эпизод, который вы описали, – настаивала Мерфи, – является серьезным нарушением принятых деловых отношений. И вы, как опытный менеджер, должны были понимать, что шансы на нормальную работу с мистером Сандерсом в дальнейшем равны нулю. Я бы сказала, что вы должны были бы чувствовать себя обязанной немедленно поставить ваше руководство в известность о случившемся. И с чисто практической точки зрения было бы вполне естественно, если бы вы скорее, как это только было возможно, зафиксировали вашу жалобу в виде заявления.
– Но я же говорю, я продолжала надеяться. – Мередит нахмурилась, раздумывая. – Знаете, я думаю… Я чувствовала ответственность за Тома. Как старый его друг не хотела стать причиной его увольнения.
– А между тем вы стали этой причиной.
– Да, я это понимаю – опять же задним числом.
– Ясно. У вас есть вопросы, мисс Фернандес?
– Благодарю вас, Ваша честь. – Фернандес повернулась на своем стуле так, чтобы видеть Джонсон. – Мисс Джонсон, в ситуациях, подобных этой, когда все происходит за закрытыми дверями, нам нужно, по возможности более полно осветить сопутствующие обстоятельств. Именно о таких обстоятельствах я и хочу вас расспросить.
– Пожалуйста. – Вы говорили, что, когда назначали встречу с мистером Сандерсом, он предложил выпить вина.
– Да.
– Откуда взялось вино, которое вы пили в тот вечер.
– Я просила купить его свою секретаршу.
– Мисс Росс?
– Да.
– Она давно с вами работает?
– Да.
– Она перевелась вместе с вами из Купертино?
– Да.
– Вы ей доверяете?
– Да.
– И сколько бутылок вина вы просили купить?
– Я не помню, чтобы называла определенное количество.
– Хорошо. А сколько бутылок принесла мисс Росс!
– Кажется, три.
– Так, три… А не просили ли вы свою секретаршу купить что-нибудь еще?
– Что, например?
– Не просили ли вы ее купить презервативы?
– Нет.
– Знали ли вы о том, что она купила презервативы?
– Нет, не знала.
– Тем не менее она купила. Купила презервативы в аптеке на Второй авеню.
– Ну, если она и купила презервативы, – заявила Джонсон, – то исключительно для собственного пользования.
– А нет причины, по которой ваша секретарша могла бы утверждать, что купила презервативы для вас?
– Нет, – ответила Джонсон, старательно обдумывая каждое слово. – Нет, я не могу представить, чего ради она стала бы такое утверждать.
– Минутку, – вмешалась Мерфи. – Мисс Фернандес, вы хотите этим сказать, что секретарша мисс Джонсон лично сказала вам, что приобрела презервативы не для себя, а для своей начальницы?
– Да, Ваша честь, именно так.
– И у вас есть свидетели?
– Да, есть.
Сидевший рядом с Джонсон Хеллер начал нервно мять пальцем нижнюю губу. Сама же Джонсон даже бровью не повела: она просто продолжала смотреть на Фернандес, ожидая следующего вопроса.
– Скажите, мисс Джонсон, вы сами велели секретарше запереть дверь кабинета, когда вы остались там вдвоем с мистером Сандерсом?
– Ничего подобного!
– Знали ли вы вообще, что она заперла дверь?
– Нет, не знала.
– Можете ли вы сказать, почему вашей секретарше понадобилось бы утверждать, будто лично вы приказали ей запереть дверь?
– Нет.
– Угу… Мисс Джонсон, вы встречались с мистером Сандерсом в шесть часов вечера; назначали ли вы еще какие-нибудь встречи позже в этот день?
– Нет, встреча с Сандерсом должна была быть последней.
– А разве у вас не было назначено встречи на семь часов вечера? Которую вы потом отменили?
– А… Да, верно. Я должна была встретиться со Стефани Каплан. Но я отменила нашу встречу, поскольку не располагала данными, которые мы, собственно, и наша намеревались с ней обсудить. Не было времени подготовиться.
– А знаете ли вы, что ваша секретарша сообщила миссис Каплан, что ваша с ней встреча отменяется потому, что у вас, мисс Джонсон, намечается деловое свидание, которое может затянуться надолго?
– Откуда я могу знать, что там ей наговорила моя секретарша? – огрызнулась Мередит, в первый раз за в время теряя самообладание. – По-моему, мы слишком много внимания уделяем моей секретарше. Может быть, имеет смысл все эти вопросы переадресовать ей?
– Может быть. Думаю, что это можно устроить. А впрочем, ладно, давайте поговорим о чем-нибудь еще. Мистер Сандерс говорит, что, выходя из вашего кабинета, он наткнулся на уборщицу. Вы тоже ее видели?
– Нет. Когда он ушел, я осталась в своем кабинете.
– Так вот, эта уборщица – женщина по имени Мэриан Уолден – утверждает, что слышала громкую ссору, предшествовавшую уходу мистера Сандерса. Она говорит, что слышала, как мужской голос сказал: «Это не лучшая идея, я не хочу этого делать», и как женский голос сказал: «Чертов ублюдок, ты не можешь меня вот так оставить». Не можете ли вы припомнить, не приходилось ли вам говорить что-нибудь подобное?
– Нет. Я говорила что-то вроде: «Ты не можешь так мной поступать».
– Значит, вы не можете припомнить, говорили вы: «Ты не можешь меня вот так оставить»?
– Нет, не могу.
– А мисс Уолден уверена, что слышала это.
– Откуда я знаю, что там послышалось вашей мисс Уолден, – огрызнулась Джонсон. – Все это время двери были закрыты.
– А разве вы не говорили достаточно громко?
– Да не знаю я! Может быть…
– Мисс Уолден утверждает, что вы кричали. Кстати, мистер Сандерс утверждает то же самое.
– Ничего не знаю…
– Ну и ладно. Дальше. Мисс Джонсон, вы утверждаете, что сообщили мистеру Блэкберну о невозможности дальнейшей работы с мистером Сандерсом сразу после злополучного совещания, состоявшегося во вторник утром, так?
– Да, так.
Сандерс подтянулся, осознав внезапно, чего не учла Мередит в своем заявлении. Он был настолько сбит с толку, что совсем упустил из виду то, что Мередит явно соврала насчет времени, когда она поделилась своими неприятностями с Блэкберном. Ведь он, Сандерс, пришел в кабинет Блэкберна сразу после совещания – и Фил уже знал…
– Мисс Джонсон, не могли бы вы поточнее назвать время, когда вы встретились с мистером Блэкберном?
– Да не знаю я! После совещания…
– Ну хоть приблизительно?
– Ну, часов в десять.
– Не раньше?
– Нет.
Сандерс покосился на Блэкберна, который, будто аршин проглотив, сидел в конце стола. Тот нервно грыз свою губу.
– Должна ли я просить мистера Блэкберна подтвердить это? – поинтересовалась Фернандес. – Я полагаю, что его секретарь регистрирует подобные звонки, так что если у него нелады с памятью…
Воцарилось краткое молчание. Все посмотрели на Блэкберна.
– Нет, – сказала наконец Мередит. – Нет. Я, по-видимому, неправильно выразилась. Я хотела сказать, что говорила с Филом сразу после первого утреннего совещания, непосредственно перед вторым.
– Первое утреннее совещание – это то, на котором отсутствовал мистер Сандерс? То, которое состоялось в восемь часов утра?
– Да.
– То есть поведение мистера Сандерса на втором совещании, том самом, на котором он стал противоречить вам, не могло иметь отношения к вашему решению переговорить с мистером Блэкберном? Потому что вы уже переговорили с мистером Блэкберном до того, как мистер Сандерс высказал свое мнение?
– Ну, я же говорю вам, что неточно выразилась…
– У меня нет больше вопросов к свидетелю, ваша честь.
Судья Мерфи захлопнула свой блокнот. По ее лицу было совершенно невозможно прочитать, к какому выводу она пришла. Посмотрев на свои часы, она сказала:
– Сейчас у нас половина двенадцатого. Объявляю двухчасовой перерыв на ленч. Кроме того, адвокатам обеих сторон понадобится время, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию и решить, как дальше поступить. – Судья приостановилась. – Ну и, конечно, если адвокаты по какой-либо причине захотят встретиться со мной, я всегда к их услугам. Если же стороны пожелают продолжить заседание, я жду всех ровно в половине первого. Желаю вам приятного аппетита. – Судья Мерфи повернулась и вышла из комнаты.
Следом встал Блэкберн и провозгласил:
– Лично я хотел бы незамедлительно встретиться с глазу на глаз с адвокатом другой стороны.
Сандерс посмотрел на Фернандес. Та выдала намек на улыбку:
– Не могу не принять вашего предложения, мистер Блэкберн…
Сандерс стоял в сторонке сам по себе и наблюдал за ними. Он не сомневался; что Блэкберн станет предлагать мировую. Фернандес разнесла версию Мередит в клочья, доказав, что та лично приказала секретарше купить вино, презервативы, запереть дверь кабинета и отменить все назначенные на вечер встречи. Было ясно, что Мередит Джонсон отнюдь не была начальником, подвергшимся приставаниям подчиненного: она планировала эту встречу добрых полдня. Ее реплика, доказывающая недвусмысленность ее намерений – «Ты не можешь вот так меня оставить», – была услышана уборщицей. Кроме того, ее уличили в том, что она неверно назвала время и мотивы своего разговора с Блэкберном, тем самым опровергнув мотивы своего поступка.
Ни у кого не было ни малейшего сомнения в том, что Мередит лгала. Единственным вопросом было, как теперь намерены поступить Блэкберн и руководство «ДиджиКом». Сандерс достаточно долго протирал брюки на семинарах, посвященных вопросам преследований по сексуальным мотивам, чтобы понимать, каким должно быть их решение. Особого выбора у компании не было.
Им придется ее уволить.
Но как они поступят с Сандерсом? Это был совсем другой вопрос. Интуиция ему подсказывала, что, предъявив свои претензии, он сжег за собой мосты, и в компании места для него уже не найдется. Сандерс подстрелил любимую канарейку Гарвина, и Гарвин ему этого вовек не простит.
Ясно: обратно на работу его не возьмут. Скорее всего, они выплатят ему отступного.
– Они уже договариваются о мировой? Сандерс повернулся и увидел Алана, одного из детективов, только что подошедшего с автостоянки. Тот, только взглянув на адвокатов, оценил ситуацию.
– По-моему, да, – ответил Сандерс. Алан украдкой покосился на юристов:
– Должны бы… У Джонсон много проблем, и об этом знает чуть не вся фирма. Особенно ее секретарша.
– Вы говорили с ней вчера вечером? – поинтересовался Сандерс.
– Ага, – ответил детектив. – Херб отыскал уборщицу и записал ее показания на пленку, а у меня было свидание с Бетси Росс. Она чувствует себя очень одинокой в новом городе и поэтому пьет несколько больше, чем надо. Я ее тоже записал.
– А она об этом знает?
– А ей и не надо этого знать, – пояснил Алан. – Законом это допускается. – Присмотревшись к группе спорящих адвокатов, он добавил:
– Блэкберн, похоже, решил повыделываться.
Луиза Фернандес с сердитым лицом подошла к ним.
– Черт их подери! – выругалась она.
– Что стряслось? – спросил Сандерс.
– Они все отрицают, – тряхнула головой Фернандес.
– Отрицают?
– Ну да… Ни с чем не соглашаются. Секретарша купила вино? Так это для Сандерса. Секретарша купила презервативы? Так это для себя. Ах, секретарша говорит, что купила это все для мисс Джонсон? Ну как можно верить этой пьянчужке! Показания уборщицы? Она не могла знать, что именно она слышала, поскольку у нее было включено радио. И этот постоянный припев: «Ну, вы же знаете, Луиза, в суде это не пройдет…» И Пуленепробиваемая Бетти висит на телефоне, репетируя и объясняя всем, что делать и что говорить. – Фернандес выругалась. – Вот он, дерьмовый мужицкий пол. Прямо в глаза вам смотрит и внаглую заявляет: «Этого никогда не было, а если и было, вы все равно вовек не докажете». Мне это как шило в заднице. Мать их растак!..
– Ты бы пошла перекусила, Луиза, – посоветовал Алан, пояснив для Сандерса: – Она иногда забывает поесть.
Фернандес замолкла, нахмурившись.
– Вы были тогда замужем? – задал наводящий вопрос Сандерс.
– Нет.
– Но уже познакомились с будущим мужем?
– Ох, погодите… нет… Еще нет… Я встретила своего будущего мужа где-то… годом позже.
– Ладно. А можете ли вы припомнить, с кем встречались, пока с ним не познакомились?
Фернандес задумалась.
– Ну можете вы припомнить хоть что-нибудь, что имело бы отношение к вашей связи десять лет назад?
Фернандес молчала.
– Теперь понимаете, что я имею в виду? – спросил Сандерс. – Десять лет – это большой срок. Я помню наш роман с Мередит, но не могу отчетливо припомнить последние несколько недель перед расставанием. Так что я не смогу в деталях рассказать, как мы расстались.
– Ну хоть что-нибудь вы помните?
Сандерс пожал плечами:
– Ну, пошли ссоры, ругань… Мы по-прежнему жили вместе, но уже старались рассчитывать, чтобы встречаться реже. Но вы понимаете, это делалось оттого, что каждый раз, когда мы встречались, возникал скандал… Ну и каш то вечером, собираясь на какой-то прием, который устраивала «ДиджиКом», мы поссорились в очередной раз. Помнится, я тогда надевал смокинг и запулил в нее запонками, после чего исползал всю комнату, чтобы их найти. Но, сидя в машине, мы вроде как успокоились и заговорили о том, что нам нужно расстаться. Все было как-то обыкновенно… Никто ни на кого не кричал. Рассудив спокойно, мы решили, что будет лучше, если мы расстанемся.
Фернандес задумчиво посмотрела на него:
– И это все?
– Ага, – подтвердил Сандерс. – Если не считать того, что на прием мы так и не попали.
Неожиданно в мозгу Сандерса снова скользнуло смутное воспоминание… Мужчина и женщина, едущие в машине на вечеринку… Что-то связанное с радиотелефном… Они приоделись, едут на вечеринку, куда-то звонят и…
Нет, он не может вспомнить. Вертится в голове…
…Женщина звонит по радиотелефону, а затем… Что-то неудобное…
– Том! – Фернандес трясла его за плечо. – Нам, похоже, пора. Вы готовы?
– Готов, – сказал Сандерс.
По пути в зал заседаний их перехватил Хеллер. Сладко улыбнувшись Сандерсу, он обратился к Фернандес.
– Коллега, – сказал он, – у меня такое чувство, что сейчас самое время поговорить об урегулировании наших разногласий.
– Урегулировании? – с наигранным удивлением повторила Фернандес. – Вот как?
– Ну, дело явно поворачивается в пользу вашего клиента, и…
– Да, это так…
– И продолжение дознания может быть для него еще более неприятным. И чем дальше, тем неприятнее для вашего клиента…
– Мой клиент вовсе не чувствует себя так уж неудобно.
– …так что для нашей общей пользы будет лучше покончить со всем делом прямо сейчас.
– Я не думаю, Бен, что мой клиент этого хочет, – улыбнулась Фернандес. – Но если у вас есть предложение, мы, разумеется, готовы его выслушать.
– Да, у меня есть предложение.
– Слушаем.
Хеллер прочистил горло:
– Исходя из размеров текущей зарплаты Тома и соответствующих премий, мы готовы выплатить ему сумму денег, соответствующую нескольким годам работы. Сюда же добавим стоимость вашего гонорара и смешанные расходы, связанные с увольнением, расходы по подысканию новой работы и все прямые затраты на перевозку имущества. По нашим расчетам, общая сумма составит четыреста тысяч долларов. По-моему, это очень приличная сумма.
– Я должна выслушать мнение моего клиента, – сказала Фернандес и, взяв Сандерса за локоть, отвела его на несколько шагов. – Ну?
– Нет, – сказал Сандерс.
– Не торопитесь, – посоветовала она. – Вполне разумное предложение. Это как раз та сумма, на которую могли бы рассчитывать на суде – без всяких вычетов.
– Нет.
– Хотите поторговаться?
– Нет. Пошел он в задницу.
– А я думаю, что нам стоит поторговаться.
– Пошел он в задницу…
Фернандес покачала головой:
– Будьте рассудительны, не кипятитесь. А на что вы рассчитываете, Том? Должна же быть какая-то сумма, которую вы бы согласились?
– Я хочу получить то, что я мог бы получить при акционировании фирмы, – объяснил Сандерс. – А это что-то от пяти до двенадцати миллионов.
– Это ваше предположение, чисто субъективная оценка…
– Поверьте мне, так и будет.
– Пять миллионов возьмете? – посмотрела на Фернандес.
– Возьму.
– И, как альтернативу, примете ли вы компенсацию зарплаты, о которой говорил Хеллер, плюс пакет акций, который вам причитается?
Сандерс прикинул и согласился:
– Да.
– Хорошо. Я сейчас скажу ему.
Она вернулась к Хеллеру и коротко с ним о чем-то переговорила. Хеллер развернулся на каблуках и вышел.
Фернандес вернулась к Сандерсу улыбаясь.
– Он на это не пошел. – Они вошли в здание. – Но одно могу вам сказать точно: это – хороший признак.
– В самом деле?
– Да. Если они захотели покончить со всем этим мирно еще до того, как заслушали Джонсон, – это очень хороший знак.
– Исходя из факта предстоящего слияния, – говорила Мередит Джонсон, – я решила, что будет лучше встретиться с начальниками отделов в понедельник.
Она говорила спокойно и неторопливо, обводя глазами всех сидящих вокруг стола. Со стороны казалось, что она снова проводит презентацию.
– Я встретилась после обеда с Доном Черри, Марком Ливайном и Мери Энн Хантер, но Том Сандерс заявил, что весь день у него занят, и попросил встретиться со мной попозже, вечером. В соответствии с его пожеланием я назначила встречу на шесть часов вечера.
Сандерс обалдел, видя, с каким хладнокровием лгала Мередит. Он ожидал чего-то подобного, но увидеть своими глазами – это совсем другое дело.
– Том сказал, что мы могли бы немного выпить и вспомнить старые времена. Я была от этого не в восторге, но согласилась. Мне очень хотелось наладить с Томом хорошие отношения, поскольку я знала, как он был расстроен из-за того, что не получил эту должность, ну и… из-за наших прошлых отношений. Я хотела, чтобы наши отношения были сердечными. Мне казалось, что если я откажусь с ним выпить, то это будет выглядеть… ну, свидетельством моей надменности, что ли… Вот я и согласилась. Том пришел ко мне в кабинет в шесть часов. Мы выпили по стакану вина и поговорили о проблемах, возникших с дисководами «Мерцалка». Однако он постоянно делал реплики, имевшие личный характер, которые мне не нравились: ну, там, о том, как я хорошо выгляжу, о том, как часто он вспоминал о наших прошлых отношениях… Вспоминал сексуальные моменты и так далее.
Вот сука! Все тело Сандерса напряглось, кулаки сами по себе сжались, на скулах заиграли желваки. Фернандес наклонилась к нему и положила руку на его запястье.
– Несколько звонков от Гарвина и других, – продолжала Мередит Джонсон. – Я говорила по телефону, стоявшему на моем столе. Затем вошла моя секретарша и спросила, не отпущу ли я ее домой, поскольку ей нужно утрясти какие-то дела личного характера. Я разрешила ей уйти, и она вышла из кабинета. В ту же минуту Том вскочил и стал меня целовать.
Сделав секундную паузу, Мередит обвела взглядом сидящих вокруг стола. Посмотрев в глаза Сандерсу, она даже не отвела взгляда.
– Я была смущена и испугана его неожиданной выходкой, – продолжала она, глядя прямо на Сандерса. – Поначалу я пыталась протестовать и как-то смягчить ситуацию, но Том много крупнее меня. Много сильнее… Он подтащил меня к кушетке и начал грубо срывать с меня одежду. Можете себе представить, как я была напугана?.. Ситуация стала неконтролируемой, и все происходящее ставило под сомнение возможность дальнейших нормальных отношений между нами, не говоря уже о том, что чувствовала, как женщина…
Сандерс уставился на нее, отчаянно стараясь сдержать закипающий гнев. Фернандес шепнула ему в самое ухо: «Дышите!» Он набрал полные легкие воздуха и медленно выпустил его, только теперь осознав, что уже давно сдерживал дыхание.
– Я пробовала как-то разрядить атмосферу, – продолжала Мередит, – обернуть все в шутку, вырваться из его объятий. Я говорила ему что-то вроде: «Брось, Том, не надо», но его было не остановить. И когда он сорвал с меня белье и я услышала треск разрываемой ткани, я поняла, что дипломатическим путем с ситуацией не справиться. Осознав, что мистер Сандерс намерен меня изнасиловать, я испугалась и рассердилась. Когда он отодвинулся, чтобы вынуть половой член и совершить половой акт, я ударила его коленом в пах. Он скатился с кушетки на пол, но тут же вскочил на ноги. Я тоже вскочила. Мистер Сандерс был очень зол оттого, что я отвергла его; он начал на меня кричать, а затем, ударив, сбил с ног. Ho я тоже очень рассержена. Помнится, я говорила ему что-то вроде: «Ты не можешь так поступать со мной!» – и ругала его. Не могу сказать, что помню все, что мы говорили друг другу. Он попробовал схватить меня снова, но к тому времени я сорвала с ноги туфлю и каблуком ударила его в грудь, стараясь заставить его отказаться от своих намерений. Кажется, при этом я порвала ему рубашку – не помню точно. Я была так зла на него… Просто убить хотела. Наверняка я его поцарапала. Помню, я даже сказала, что хотела бы его убить. Первый день на новой работе, такое напряжение, мне хотелось все сделать как лучше, и вот так случилось… Это полностью разрушило наши отношения и в дальнейшем может стать источником неприятностей для всех сотрудников фирмы… Том психанул и вылетел за дверь. После того как он оставил меня одну, передо мной встал вопрос, как же поступать дальше.
Мередит остановилась и потрясла головой, показывая, что она снова переживает события того момента.
– И что же вы решили? – мягко поинтересовался Хеллер.
– Все было не так просто. Том – ответственный работник, и его не просто заменить. К тому же, по моему мнению, это не очень мудро – заниматься перемещениями по службе в процессе продажи компании. Моим первым желанием было забыть обо всем и сделать вид, будто ничего не случилось. В конце концов, мы взрослые люди. Конечно, я была смущена, но думала, что и Том будет чувствовать себя не лучшим образом, когда проспится и поймет, что наделал. В общем, я надеялась, что все как-нибудь обойдется – и не то бывает на свете, и надо уметь не замечать плохого. Поэтому, когда я узнала, что время начала утреннего совещания переносится, я позвонила Тому домой, чтобы предупредить об этом. Он еще не подъехал, но я имела очень приятный разговор с его супругой. Из нашего разговора мне стало ясно, что она не знала о встрече Тома со мной, и что мы были когда-то знакомы. Ну, я назвала ей новое время начала совещания и попросила известить об этом Тома. Однако на следующее утро дела пошли не лучшим образом. Том сильно опоздал и, выступая на совещании, выдвинул совершенно новую версию относительно проблем с «мерцалками», которая сильно преуменьшала проблему и полностью противоречила тому, о чем ранее говорила я. Он самым недвусмысленным образом подрывал мой авторитет перед представителями двух фирм, и я не могла с этим смириться. Сразу после совещания я пошла к Филу Блэкберну и рассказала ему о случившемся. Я объяснила, что не хочу предъявлять официального обвинения, но работать с Томом дальше не смогу и что необходимо что-то предпринять. Фил обещал поговорить с Томом. Вскоре мне стая известно, что было решено прибегнуть к третейской суду.
Она положила руки на стол:
– Вот вроде и все.
Сказав это, Мередит снова обвела взглядом присутствующих. Все было хладнокровно обдумано.
Представление было великолепным настолько, что Сандерс, к собственному изумлению, почувствовал, как в нем поднимается чувство вины. Ему казалось, что он насамом деле сделал то, о чем сейчас рассказывала Мередит. С неловкостью он уткнулся взглядом в крышку стола, свесив голову.
Фернандес крепко пнула его в лодыжку. Вздрогнув от боли, Сандерс поднял голову. Адвокат сердито посмотрела на него. Спохватившись, он сел ровно.
Судья Мерфи откашлялась.
– Итак, – сказала она, – нам представлены две взаимоисключающие версии происшедшего. Мисс Джонсон, прежде чем мы продолжим, я хотела бы задать вам все несколько вопросов.
– Слушаю, Ваша честь.
– Вы привлекательная женщина. Думаю, что на протяжении вашей карьеры вам нередко приходилось давать отпор нежеланным ухажерам?
– Да, Ваша честь, – улыбнулась Мередит.
– И я уверена, что вы приобрели в этом деле некоторый опыт.
– Да, Ваша честь.
– Вот вы говорили о напряженности, вызванной вашими былыми отношениями с мистером Сандерсом. Учитывая эту напряженность, я думаю, что деловая встреча, назначенная на середину рабочего дня и прошедшая безо всякого вина, задала бы более правильное направление вашему разговору.
– Ах, теперь, задним числом, я тоже так думаю, – призналась Мередит. – Но все эти непрерывные совещания, связанные с продажей компании… Все заняты по горло. Я думала только о том, чтобы успеть встретиться с мистером Сандерсом до начала завтрашнего совещания с участием представителей «Конли-Уайт». Успеть сделать все вовремя – вот о чем я тогда думала.
– Понимаю. А почему после того, как мистер Сандерс покинул ваш кабинет, вы не позвонили мистеру Блэкберну или кому-либо другому из ответственных работников компании и не рассказали ему о происшедшем?
– Я же говорю, что надеялась замять это.
– Но эпизод, который вы описали, – настаивала Мерфи, – является серьезным нарушением принятых деловых отношений. И вы, как опытный менеджер, должны были понимать, что шансы на нормальную работу с мистером Сандерсом в дальнейшем равны нулю. Я бы сказала, что вы должны были бы чувствовать себя обязанной немедленно поставить ваше руководство в известность о случившемся. И с чисто практической точки зрения было бы вполне естественно, если бы вы скорее, как это только было возможно, зафиксировали вашу жалобу в виде заявления.
– Но я же говорю, я продолжала надеяться. – Мередит нахмурилась, раздумывая. – Знаете, я думаю… Я чувствовала ответственность за Тома. Как старый его друг не хотела стать причиной его увольнения.
– А между тем вы стали этой причиной.
– Да, я это понимаю – опять же задним числом.
– Ясно. У вас есть вопросы, мисс Фернандес?
– Благодарю вас, Ваша честь. – Фернандес повернулась на своем стуле так, чтобы видеть Джонсон. – Мисс Джонсон, в ситуациях, подобных этой, когда все происходит за закрытыми дверями, нам нужно, по возможности более полно осветить сопутствующие обстоятельств. Именно о таких обстоятельствах я и хочу вас расспросить.
– Пожалуйста. – Вы говорили, что, когда назначали встречу с мистером Сандерсом, он предложил выпить вина.
– Да.
– Откуда взялось вино, которое вы пили в тот вечер.
– Я просила купить его свою секретаршу.
– Мисс Росс?
– Да.
– Она давно с вами работает?
– Да.
– Она перевелась вместе с вами из Купертино?
– Да.
– Вы ей доверяете?
– Да.
– И сколько бутылок вина вы просили купить?
– Я не помню, чтобы называла определенное количество.
– Хорошо. А сколько бутылок принесла мисс Росс!
– Кажется, три.
– Так, три… А не просили ли вы свою секретаршу купить что-нибудь еще?
– Что, например?
– Не просили ли вы ее купить презервативы?
– Нет.
– Знали ли вы о том, что она купила презервативы?
– Нет, не знала.
– Тем не менее она купила. Купила презервативы в аптеке на Второй авеню.
– Ну, если она и купила презервативы, – заявила Джонсон, – то исключительно для собственного пользования.
– А нет причины, по которой ваша секретарша могла бы утверждать, что купила презервативы для вас?
– Нет, – ответила Джонсон, старательно обдумывая каждое слово. – Нет, я не могу представить, чего ради она стала бы такое утверждать.
– Минутку, – вмешалась Мерфи. – Мисс Фернандес, вы хотите этим сказать, что секретарша мисс Джонсон лично сказала вам, что приобрела презервативы не для себя, а для своей начальницы?
– Да, Ваша честь, именно так.
– И у вас есть свидетели?
– Да, есть.
Сидевший рядом с Джонсон Хеллер начал нервно мять пальцем нижнюю губу. Сама же Джонсон даже бровью не повела: она просто продолжала смотреть на Фернандес, ожидая следующего вопроса.
– Скажите, мисс Джонсон, вы сами велели секретарше запереть дверь кабинета, когда вы остались там вдвоем с мистером Сандерсом?
– Ничего подобного!
– Знали ли вы вообще, что она заперла дверь?
– Нет, не знала.
– Можете ли вы сказать, почему вашей секретарше понадобилось бы утверждать, будто лично вы приказали ей запереть дверь?
– Нет.
– Угу… Мисс Джонсон, вы встречались с мистером Сандерсом в шесть часов вечера; назначали ли вы еще какие-нибудь встречи позже в этот день?
– Нет, встреча с Сандерсом должна была быть последней.
– А разве у вас не было назначено встречи на семь часов вечера? Которую вы потом отменили?
– А… Да, верно. Я должна была встретиться со Стефани Каплан. Но я отменила нашу встречу, поскольку не располагала данными, которые мы, собственно, и наша намеревались с ней обсудить. Не было времени подготовиться.
– А знаете ли вы, что ваша секретарша сообщила миссис Каплан, что ваша с ней встреча отменяется потому, что у вас, мисс Джонсон, намечается деловое свидание, которое может затянуться надолго?
– Откуда я могу знать, что там ей наговорила моя секретарша? – огрызнулась Мередит, в первый раз за в время теряя самообладание. – По-моему, мы слишком много внимания уделяем моей секретарше. Может быть, имеет смысл все эти вопросы переадресовать ей?
– Может быть. Думаю, что это можно устроить. А впрочем, ладно, давайте поговорим о чем-нибудь еще. Мистер Сандерс говорит, что, выходя из вашего кабинета, он наткнулся на уборщицу. Вы тоже ее видели?
– Нет. Когда он ушел, я осталась в своем кабинете.
– Так вот, эта уборщица – женщина по имени Мэриан Уолден – утверждает, что слышала громкую ссору, предшествовавшую уходу мистера Сандерса. Она говорит, что слышала, как мужской голос сказал: «Это не лучшая идея, я не хочу этого делать», и как женский голос сказал: «Чертов ублюдок, ты не можешь меня вот так оставить». Не можете ли вы припомнить, не приходилось ли вам говорить что-нибудь подобное?
– Нет. Я говорила что-то вроде: «Ты не можешь так мной поступать».
– Значит, вы не можете припомнить, говорили вы: «Ты не можешь меня вот так оставить»?
– Нет, не могу.
– А мисс Уолден уверена, что слышала это.
– Откуда я знаю, что там послышалось вашей мисс Уолден, – огрызнулась Джонсон. – Все это время двери были закрыты.
– А разве вы не говорили достаточно громко?
– Да не знаю я! Может быть…
– Мисс Уолден утверждает, что вы кричали. Кстати, мистер Сандерс утверждает то же самое.
– Ничего не знаю…
– Ну и ладно. Дальше. Мисс Джонсон, вы утверждаете, что сообщили мистеру Блэкберну о невозможности дальнейшей работы с мистером Сандерсом сразу после злополучного совещания, состоявшегося во вторник утром, так?
– Да, так.
Сандерс подтянулся, осознав внезапно, чего не учла Мередит в своем заявлении. Он был настолько сбит с толку, что совсем упустил из виду то, что Мередит явно соврала насчет времени, когда она поделилась своими неприятностями с Блэкберном. Ведь он, Сандерс, пришел в кабинет Блэкберна сразу после совещания – и Фил уже знал…
– Мисс Джонсон, не могли бы вы поточнее назвать время, когда вы встретились с мистером Блэкберном?
– Да не знаю я! После совещания…
– Ну хоть приблизительно?
– Ну, часов в десять.
– Не раньше?
– Нет.
Сандерс покосился на Блэкберна, который, будто аршин проглотив, сидел в конце стола. Тот нервно грыз свою губу.
– Должна ли я просить мистера Блэкберна подтвердить это? – поинтересовалась Фернандес. – Я полагаю, что его секретарь регистрирует подобные звонки, так что если у него нелады с памятью…
Воцарилось краткое молчание. Все посмотрели на Блэкберна.
– Нет, – сказала наконец Мередит. – Нет. Я, по-видимому, неправильно выразилась. Я хотела сказать, что говорила с Филом сразу после первого утреннего совещания, непосредственно перед вторым.
– Первое утреннее совещание – это то, на котором отсутствовал мистер Сандерс? То, которое состоялось в восемь часов утра?
– Да.
– То есть поведение мистера Сандерса на втором совещании, том самом, на котором он стал противоречить вам, не могло иметь отношения к вашему решению переговорить с мистером Блэкберном? Потому что вы уже переговорили с мистером Блэкберном до того, как мистер Сандерс высказал свое мнение?
– Ну, я же говорю вам, что неточно выразилась…
– У меня нет больше вопросов к свидетелю, ваша честь.
Судья Мерфи захлопнула свой блокнот. По ее лицу было совершенно невозможно прочитать, к какому выводу она пришла. Посмотрев на свои часы, она сказала:
– Сейчас у нас половина двенадцатого. Объявляю двухчасовой перерыв на ленч. Кроме того, адвокатам обеих сторон понадобится время, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию и решить, как дальше поступить. – Судья приостановилась. – Ну и, конечно, если адвокаты по какой-либо причине захотят встретиться со мной, я всегда к их услугам. Если же стороны пожелают продолжить заседание, я жду всех ровно в половине первого. Желаю вам приятного аппетита. – Судья Мерфи повернулась и вышла из комнаты.
Следом встал Блэкберн и провозгласил:
– Лично я хотел бы незамедлительно встретиться с глазу на глаз с адвокатом другой стороны.
Сандерс посмотрел на Фернандес. Та выдала намек на улыбку:
– Не могу не принять вашего предложения, мистер Блэкберн…
* * *
Трое юристов стояли у фонтана. Фернандес что-то оживленно говорила Хеллеру, придвинувшись к нему совсем близко. Блэкберн стоял чуть поодаль, прижав к уху свой портативный телефон. По другую сторону фонтана Мередит Джонсон говорила по телефону, сердито жестикулируя.Сандерс стоял в сторонке сам по себе и наблюдал за ними. Он не сомневался; что Блэкберн станет предлагать мировую. Фернандес разнесла версию Мередит в клочья, доказав, что та лично приказала секретарше купить вино, презервативы, запереть дверь кабинета и отменить все назначенные на вечер встречи. Было ясно, что Мередит Джонсон отнюдь не была начальником, подвергшимся приставаниям подчиненного: она планировала эту встречу добрых полдня. Ее реплика, доказывающая недвусмысленность ее намерений – «Ты не можешь вот так меня оставить», – была услышана уборщицей. Кроме того, ее уличили в том, что она неверно назвала время и мотивы своего разговора с Блэкберном, тем самым опровергнув мотивы своего поступка.
Ни у кого не было ни малейшего сомнения в том, что Мередит лгала. Единственным вопросом было, как теперь намерены поступить Блэкберн и руководство «ДиджиКом». Сандерс достаточно долго протирал брюки на семинарах, посвященных вопросам преследований по сексуальным мотивам, чтобы понимать, каким должно быть их решение. Особого выбора у компании не было.
Им придется ее уволить.
Но как они поступят с Сандерсом? Это был совсем другой вопрос. Интуиция ему подсказывала, что, предъявив свои претензии, он сжег за собой мосты, и в компании места для него уже не найдется. Сандерс подстрелил любимую канарейку Гарвина, и Гарвин ему этого вовек не простит.
Ясно: обратно на работу его не возьмут. Скорее всего, они выплатят ему отступного.
– Они уже договариваются о мировой? Сандерс повернулся и увидел Алана, одного из детективов, только что подошедшего с автостоянки. Тот, только взглянув на адвокатов, оценил ситуацию.
– По-моему, да, – ответил Сандерс. Алан украдкой покосился на юристов:
– Должны бы… У Джонсон много проблем, и об этом знает чуть не вся фирма. Особенно ее секретарша.
– Вы говорили с ней вчера вечером? – поинтересовался Сандерс.
– Ага, – ответил детектив. – Херб отыскал уборщицу и записал ее показания на пленку, а у меня было свидание с Бетси Росс. Она чувствует себя очень одинокой в новом городе и поэтому пьет несколько больше, чем надо. Я ее тоже записал.
– А она об этом знает?
– А ей и не надо этого знать, – пояснил Алан. – Законом это допускается. – Присмотревшись к группе спорящих адвокатов, он добавил:
– Блэкберн, похоже, решил повыделываться.
Луиза Фернандес с сердитым лицом подошла к ним.
– Черт их подери! – выругалась она.
– Что стряслось? – спросил Сандерс.
– Они все отрицают, – тряхнула головой Фернандес.
– Отрицают?
– Ну да… Ни с чем не соглашаются. Секретарша купила вино? Так это для Сандерса. Секретарша купила презервативы? Так это для себя. Ах, секретарша говорит, что купила это все для мисс Джонсон? Ну как можно верить этой пьянчужке! Показания уборщицы? Она не могла знать, что именно она слышала, поскольку у нее было включено радио. И этот постоянный припев: «Ну, вы же знаете, Луиза, в суде это не пройдет…» И Пуленепробиваемая Бетти висит на телефоне, репетируя и объясняя всем, что делать и что говорить. – Фернандес выругалась. – Вот он, дерьмовый мужицкий пол. Прямо в глаза вам смотрит и внаглую заявляет: «Этого никогда не было, а если и было, вы все равно вовек не докажете». Мне это как шило в заднице. Мать их растак!..
– Ты бы пошла перекусила, Луиза, – посоветовал Алан, пояснив для Сандерса: – Она иногда забывает поесть.