Куклин Евгений. Тьма

жизни, отсутствии развлечений и изысканной кухни...
Я вернулся к холодному, орошаемому кровью массиву Данда Преш и взмыл
над горами как можно выше, стараясь обнаружить признаки Могабы, Гоблина,
форвалаки или Душелова. Копченый не мог или не хотел обнаружить никого из
них, хотя примерное местоположение Душелова можно было определить по
множеству ворон. Она оставалась на том самом месте, где встречалась со
Стариком. Подвести Копченого ко Вратам Теней ближе, чем раньше, мне не
удалось. Но то, что я увидел, заставило меня выругаться. Почти вся Старая
Дивизия Костоправа была рассредоточена среди лощин и утесов между Вершиной и
Вратами Теней. Солдаты перерезали дорогу на юг, в Хатовар. Некоторые из этих
обалдуев мало того, что расположились чуть ли не у самых Врат, но еще и
затеяли обстреливать противоположную сторону. Почти беспрерывно: в каждый
момент по направлению к Вратам летело несколько шаров.
Интересно, знает ли Старик, чем они тут занимаются? Дурнее этого ничего
и придумать нельзя. Один-единственный неверно пущенный шар может разрушить
Врата.
Я вернулся в цитадель и принялся блуждать по темным, запутанным
коридорам. Памятуя о том, сколь велик страх Длиннотени перед Тенями,
следовало ожидать, что он попытается постоянно поддерживать во всех
внутренних помещениях яркий свет. Однако для этого не хватило бы никаких
ресурсов, что, очевидно, понял и Хозяин Теней. А потому предпочитал
отсиживаться в светлых хрустальных покоях, а по Вершине перемещался лишь в
случае крайней необходимости. Редко, но метко: уж тогда-то света хватало.
Ревун, Нарайан и Дщерь Ночи разгуливали по крепости совершенно
свободно. Они ничего не боялись и даже не сторонились темных углов. Девочка
относилась к страхам Длиннотени с нескрываемым презрением. Возможно, потому,
что ни она, ни Нарайан полностью не представляли себе, что способны
натворить питомцы Хозяина Теней. Впрочем, полностью этого не представляли
себе и мы.
Госпожа развернула походную мастерскую по подзарядке использованных
бамбуковых шестов. Она была уверена, что они нам потребуются. Я боялся, что
она права.

Камень сотрясает дрожь. Вечность глумливо пожирает собственный хвост.
Пиршество стужи близится к завершению. Даже смерть не ведает покоя. Стены
кровоточат.
В серой крепости царит мгла, и в этой мгле трудно различить сочащиеся
из трещин в камне капли венозной крови. Капли, поблескивающие в
поднимающемся из бездны свете. Вокруг каждой капли алчно витают маленькие
Тени. И за всем этим наблюдает одна-единственная ворона.
Крепость уже начала наполняться извергнутым бездной туманом. Клубы его
заволокли половину кренящегося трона. Трона, накренившегося еще сильнее.
Кажется, что сидящий на нем человек, не будь он намертво приколот к
престолу, соскользнул бы в туман.
Трон наклоняется снова, дальше - еще на одну миллионную долю дюйма.
Восседающий издает стон. Его слепые глаза трепещут. Каркает ворона:
одна-единственная ворона.
Молчания нет. Камень порушен.
Где есть хотя бы щель, там появляется и жизнь. Свет всегда пробьет себе
путь.

Глава 52

Когда я рассказал Старику про ребят, стреляющих огненными шарами по
Вратам Теней, он помрачнел.
- А еще дурнее они ничего не могли придумать? - рявкнул он и, подозвав
вестового, послал его на юг с твердым и недвусмысленным приказом.
- Что-то здесь ворон не видно, - заметил я.
Одноглазый наколдовал. Напустил на них голод, а тут поживиться нечем,
вот они и улетели. Но не навсегда.
Я понял намек и поспешил высказать то, что меня тревожило. На мой
взгляд мы не слишком-то усердствуем в том, чтобы помочь парням Госпожи,
запертым в вершине.
Костоправ пожал плечами.
- Вершина меня больше не волнует. Во всяком случае, не очень волнует.
- Что? Ты не беспокоишься насчет Длиннотени? Ревуна? Нарайана Сингха и
своей.., и Дщери Ночи.
- Пойми меня правильно. Не то чтобы все они были совсем уж мне
безразличны. Просто, они уже не имеют того значения, что раньше.
- Должно быть, я чего-то не понял. Что ты говоришь?
- Пока я лишь предполагаю, Мурген, но... Теперь мы можем двинуться
дальше, на юг. Если захотим. И если я прав насчет Знамени.
- Хм... - сказал я. Других слов не нашлось.
- Знамя должно быть ключом к Вратам Теней. Думаю, с ним мы могли бы
миновать Врата и двигаться дальше безо всякой опаски.
- Хм... - повторил я, но на сей раз в моей башке уже зашевелились
кое-какие мыслишки. - Ты хочешь сказать, что мы могли бы просто-напросто
собраться вместе и, распевая строевые песни, потопать вверх по склону?
- Да. Вполне возможно.
Стало быть, полной уверенности у него нет.
- Но не означает ли это оставить многие дела неулаженными? И каков риск
- вдруг мы откроем Врата как-нибудь не так?
- А Длиннотень на что? Он охраняет Врата и может держать их запертыми.
- А ежели на сей раз он не сможет их запереть? Костоправ пожал плечами:
- В конце концов, мы никому ничего не должны... Давно ли ты сам
рассказывал мне, какие козни строит против нас Радиша. Прабриндрах Драх тоже
затевает гадости, прямо у нас под носом. Ревун нам всяко не друг, а Душелов
помогает мне лишь потому, что рассчитывает через меня насолить Госпоже.
- Командир, у меня там жена. На сносях. Не говоря уж о Гоблине и его
команде. Найти я их не могу, но уверен, что они выполняют какое-то тайное
задание. Твое задание.
- Хм. Об этом я не подумал. Вообще-то тайны тут никакой нет. Задача
Гоблина состоит в том, чтобы о нем позабыли, чтобы он мог появиться в нужное
время и в нужном месте совершенно неожиданно. Скажем, если вздумает-таки
подложить нам свинью.
Я хмыкнул. Может оно и так, а может Костоправ попросту пудрит мне
мозги. Ломать над этим башку сейчас я не собирался: надо будет, проверю с
помощью Копченого.
- А как насчет Сингха, - спросил я. - Ты хочешь уйти, оставив его в
покое?
Трудно было поверить, что Госпожа согласилась бы с подобным решением.
Конечно, ей в голову не заглянешь, но мне казалось, что никто и ничто не
заставит ее стронуться с места, покуда Нарайан Сингх пребывает в добром
здравии.
- Пока все идет как идет, и я в чужие дела особо не путаюсь. До поры
пусть оно так и остается. Но когда наступит час, я, не колебаясь, поведу
Отряд вперед, по дороге на Хатовар. - Голос его стал холоден и тверд. Я
начинал сердиться, чего делать не следовало.
- Прошу прощения, может мне пора идти?
- Самое время, - отозвался он с натянутой улыбкой. В комнату заглянула
одна из его ворон. Если птица может выглядеть озадаченной, то эта ворона
выглядела именно так. От нее тоже воняло. Она подкрепилась на развалинах.

***

- Чего стоит наш договор с таглианцами? - спросил я Одноглазого.
Колдунишка лишь озадаченно хмыкнул. Больше всего ему хотелось, чтобы я
провалился в тартарары и не мешал ему возиться с самогонным аппаратом.
- Я хочу сказать, обязаны ли мы строго придерживаться каждого пункта
своих обязательств до тех пор, пока они явно не нарушат свои?
- В чем твоя проблема? - Он взмахнул рукой, давая мне понять, что
воронья поблизости нет. - Старик твердит о том, что нам следует отправиться
на юг. Послать на хрен и Вершину, и Длиннотень, и все прочее. Путь они
разбираются между собой, пока мы топаем в Хатовар.
Колдунишка перепутался так, что и думать забыл меня выпроваживать.
- А он и вправду знает, как это сделать?
- Во всяком случае, считает это возможным. По-моему, полной уверенности
у него нет, но он твердо настроен проверить, что да как, методом втыка.
- Худо дело. Этим своим тыканьем он может вызвать такой дерьмошторм...
Мы и вообразить не можем, какой. Такой, о каких и в мифах не помянуто.
- Я тоже так думаю. Конечно, скорее всего это просто трепотня. Но тем
не менее не помешает напомнить ему, что мы еще не прочли три недостающих
тома Летописей. У меня такое впечатление, что мы можем упустить нечто
важное.
У Одноглазого не было и десятой доли того почтения к Летописям, какое
испытывал я, не говоря уж о Костоправе, но, судя по ухмылке, ход моей мысли
ему понравился.
- Звучит разумно. Я ему напомню.
- Только ненавязчиво, исподволь. Иначе его только раззадоришь.
- Кого учишь, Малец? Я ж такой скользкий, как засаленное совиное
дерьмо.
Можно подумать, что ты меня не знаешь.
- Прекрасно знаю. Это меня и пугает.
- Ну что за молодежь пошла? Ни тебе доверия, ни уважения к старшим...
- ..Ни терпения, вожжаться с дерьмом бычачьим, - согласился я.
- Ну ладно, у меня забот полон рот. Мне еще бумаги писать.
Но прежде всего следовало позаботиться о еде. Я снова проголодался.
После прогулок с духом я наедался до отвала и теперь, наверное, слишком
растолстел, чтобы ходить пешком.
Я присоединился к родственникам, сидевшим у костра. Матушка Гота
плеснула мне в миску варева из кипевшего на огне горшка. Никто из нас не
проронил ни слова. В последнее время я с ними почти не разговаривал.
Наверное, они решили, что я ушел в себя.
Интересно, подумал я, почему старуха не занимается стряпней в
помещении. Мы с Тай Дэем отгрохали для нее в нашей норе прямо-таки личные
покои, но она залезала внутрь лишь на ночь, да когда погода становилась
совсем несносной.
Благоустройством нашего жилья занимался в основном Тай Дэй. Другого
дела у него все одно не было. К затеям своей матери и дядюшки Дэя он
отношения не имел.
- Спасибо, - сказал я матушке Готе, когда наелся, - это было как раз
то, что надо. Нахваливать ее стряпню я не стал, Она бы все равно не поверила
в мою искренность. Потому как никогда не претендовала на славу искусной
поварихи.
- Костяной Воитель, - обратилась она ко мне, что случалось нечасто, -
ты опасаешься ворон? Они так важны?
По-таглиански она говорила ужасно. Я мог объясняться на нюень бао
несравненно лучше, но она нипочем не соглашалась говорить со мной на языке
своей родины. По моим соображениям, для нее это значило бы признать
законность моих отношений с Сари. Впрочем, я давно уже бросил попытки
разгадать ход мыслей матушки Готы.
- Они передают сообщения, - ответил я на нюень бао, - подсматривают,
подслушивают, шпионят. Так же как мыши, и земляные и летучие. Те, кому они
служат, нам не друзья.
Наверное, я чересчур распустил язык. Костоправ не одобрил бы моей
болтливости. Но мне показалось, что она может клюнуть на эту наживку. Вдруг
да проговорится о том, что она знает или хотя бы подозревает. Захочет
выпендрится и не удержится.
- Я тоже приметила ночью сов, Каменный Воин, - странных. Обычные птицы
так себя не ведут.
Я хмыкнул. До сих пор на сов никто не обращал внимания. Если их и
вправду используют против нас, эта старушенция куда проницательнее, чем я
думал.
- Прошлой ночью вороны прилетали и улетали из сияющей крепости. Много
ворон.
Я присмотрелся к ней повнимательнее. Стало быть, прошлой ночью. Когда
мы с Тай Даем разбирались с отбившимися от своих парнями. А она шастала по
развалинам с дядюшкой Доем. И, гляди-ка, приметила то, что я прошляпил.
В последнее время ворон у вершины вилось немного. По-видимому,
Длиннотень почувствовал неприязнь к этим мрачным, зловещим птицам и опутал
хрустальные купола своих башен коварными чарами, поражавшими ворон, когда
тем случалось подлетать слишком близко.
- Интересно, - сказал я. - Возможно, это что-то новое.
- Вороны летали туда и раньше. Но так много их не было никогда.
Хм. Что же за хреновина творилась там прошлой ночью? Что могло так
заинтересовать Душелова? Может быть, это стоит проверить. А может быть,
проверяют как раз меня. Возможно, дядюшка Дой и матушка Гота, приметив в
последние месяцы странности в моем поведении, задумали выяснить, что к чему.
Кто знает, не справедливы ли подозрения Костоправа. Если это подозрения, а
не что-то большее. Он ведь всех подряд хоть в чем-нибудь, да подозревает -
Летающий тоже вылетал прошлой ночью. Солдат Тьмы.
- А... - Кажется, она все-таки меня проверяла. Прекрасно ведь знала,
что я терпеть не могу загадочные титулы, навешанные на меня ее папашей Кы
Дамом. Старый Вещун никогда не разъяснял, что они значат, а Гота и подавно
шагу не ступит дальше, чем ее папочка. - ..Это интересно.
Никто уже давно не замечал Ревуна в полете. Если он и летал, то под
прикрытием маскирующих чар.
Видать, ей поиграть со мной захотелось. И позлить меня вопросами да
недомолвками. Больше, чем я услышал, мне из нее уже не вытянуть, пока.
Я отказался принять ее игру и повернулся к Тай Дэю.
- Неужто меня только что приняли в почетные нюень бао?
Тот пожал плечами. Похоже, он слегка удивился: как это его мать вообще
что-то мне рассказала.
Я и не подумал припустить со всех ног к Копченому - старуха ждала
именно этого, но ей пришлось здорово разочароваться. Вместо того я занялся
рутинными делами: помог Тай Дэй в обустройстве нашей хибары, снова
подкрепился, основательно попил воды и некоторое время корпел над
Летописями. Что бы ни случилось прошлой ночью, я уже все равно не мог ничего
изменить. К тому же, не думаю, чтобы эти события таили в себе такую уж
страшную угрозу.
Вскоре после заката солнца ко мне заявился Одноглазый.
- Супец готов, - заявил он, побулькав содержимым глиняного горшка. Моя
нора наполнилась запахом его пойла.
- Вот и ладненько, - отозвался я и последовал за ним во тьму.

Глава 53

- На сей раз ты появился как нельзя вовремя, - сказал я Одноглазому.
- Мне как раз надо было оттуда убраться... - Я пересказал ему все
услышанное от матушки Готы.
- Откуда она все это вызнала?
- Я рассказал о том, что приметил ее и Доя в развалинах.
- Может и они меня заметили?
- А может им Тай Дэй рассказал?
- Не исключено.
- Ты полагаешь, это важно?
- Они явно хотели подбить меня на то, чтобы я это проверил. Проверил
специально, ведь при обычной проверке я ничего особенного не заметил.
Одноглазый хмыкнул. И призадумался.
- Эдак ты можешь себя выдать. К тому же, при всех своих преимуществах,
мы запросто можем проглядеть нечто существенное, потому как не знаем, что
именно следует искать.
- В точку попал. Нечто важное могло лежать на поверхности, а я,
невзирая на преимущество, что давал мне Копченый, мог в упор ни хрена не
видеть, ибо понятия не имел, чего искать. На то, чтобы поспевать всегда да
повсюду, у нас попросту не было времени.
- Почему бы не угостить твоим магическим зельем моих родственничков? -
предложил я. - Вдруг оно им языки развяжет?
- Эка? А я думал, они и капли в рот не берут!
- Так все считают. Но я сам видел, как Тай Дэй пару раз принимал для
сугреву кое-что покрепче воды. А его мамаша, как мне сдается, запросто может
усидеть несколько пинт, но стесняется Доя. Он все время торчал поблизости, и
с тех пор как мы ушли из Таглиоса, у нее не было случая залить глаза.
- Очень интересно. - Черномазого коротышку моя информация вдохновила.
- Вот что я тебе скажу. Сейчас я пойду туда и составлю им компанию. В
твое отсутствие. Скажу им, что ты работаешь..
Он ушел еще до того, как я закончил свои приготовления. Прихватив с
собою скользкую, старую деревянную бадью.
- С Лебедем, что ли его свести? - пробормотал я. Лебедь Лозан тоже
варил дерьмовую бражку, но в сравнении с пойлом Одноглазого его продукт мог
бы считаться амброзией.
Обхватив Копченого, я ощутил некое подобие тепла: словно частица его
сознания уловила, что он больше не один, и испытала удовлетворение. Я
направил его прямо к Вершине, соскальзывая во времени в прошлую ночь, и
старался при этом избегать горящих развалин, чтобы не наткнуться на самого
себя. Вихляя туда-сюда, я засек наконец ворон матушки Готы. Что было
непросто. Они примчались с севера и рухнули в недра Вершины, словно упавшие
камни. Было их не более дюжины, так что принять или передать они могли лишь
весьма краткое сообщение. Я-то ожидал, что их будет гораздо больше - исходя
из слов моей тещи.
Я последовал за воронами. Стая не стала приближаться к сверкающему
хрустальному куполу, под которым Хозяин Теней, несмотря на поздний час,
корпел над каким-то таинственным текстом. Погрузившись в темноту двора,
птицы пробрались в помещение через дверь, специально оставленную слегка
приоткрытой. Они издавали негромкие тревожные звуки: видать, чувствовали
себя здесь неуютно. Резкий, неожиданно оборвавшийся крик едва не вспугнул
их.
Затем послышался шепот. В темноте я не видел ничего, кроме смутных
очертаний фигуры, и узнал Ревуна лишь благодаря вырвавшемуся у него крику.
Из того, что он говорил, я не разобрал ни слова. Равно как не понял и ворон,
по очереди выкрикивавших слова, которые должны были сложиться в сообщение.
Но решающее значение для меня имело не содержание беседы колдуна, с
пташками, а сам факт этой беседы.
Душелов и Ревун поддерживали связь.
Я сместился во времени на час назад. Ничего - Ревун просто сидел и
ждал. Я прыгнул вперед, рассчитывая зажать его в вилку и, рано или поздно,
обнаружить что-нибудь стоящее.
Встреча с воронами продолжалась лишь несколько минут. Затем Ревун
устремился назад, во тьму. Я за ним, выслеживая его по запаху. Даже в мире
духов он премерзостно вонял.
Колдун пробирался самыми темными коридорами, какими никогда не
пользовался Длиннотень. Добравшись до нужной двери, он постучал, чему я
немало удивился. Ревун относился к тем малым, которые повсюду входят без
спросу.
Нарайан Сингх приоткрыл дверь на щелочку. Ревун подавил крик: в
последнее время он справлялся с этим неплохо. Сингх отступил, давая ему
войти. Ревун проскользнул внутрь, словно уменьшенная копия душилы, идущего
на свое черное дело.
- Пора, - прошептал он.
- Пора для чего, хотелось бы мне знать.
А вот Сингх это знал. Не медля ни секунды, он направился к Дщери Ночи,
которая, сгорбившись перед маленьким огоньком, без устали переписывала Книгу
Мертвых. Похоже, работа близилась к завершению. Но кто знает, насколько
длинны эти книги?
Когда Сингх приближался к девочке, в каждом его движении ощущалась
неуверенность. Впрочем, в последнее время он чувствовал себя неуверенно
почти во всем. Ибо знал, что его роль сыграна почти до юнца. Ничего, думаю
Госпожа найдет ему применение.
Нарайан привлек внимание девочки. Боже правый, она стала еще больше
походить на призрак. Вокруг нее угадывалась аура, которую можно было бы
определить как светящуюся тьму. А глаза горели, как у голодною кота,
подкрадывающегося к угасающему костру, вокруг которого все уснули.
- Пора, - еле слышно прошептал Нарайан. Девочка кивнула, сделав жест
свободной рукой. Нарайан поклонился и отступил на шаг.
Не было ни малейшего сомнения в том, кто здесь властвует, а кто
повинуется. Равно как и в том, что сама Дщерь Ночи пребывает во власти иной
силы, могучей и целеустремленной. Девочка протянула Нарайану ручонку, чтобы
он помог ей встать. Эта рука, словно клешня, сжимала перо, разжать ее
самостоятельно Дщерь Ночи уже не могла. Так же как и стоять, до такой
степени затекли ее ноги. На какой-то миг я проникся к ней жалостью, забыв,
что это не настоящий ребенок.
Ревун вернулся в коридор. Он метался взад и вперед впереди Сингха и
девочки, разведывая путь. Эти двое настояли на лампе, что весьма тревожило
колдуна. Всю дорогу, пока они крались по переходам твердыни, он беспокойно
ворчал. Судя по тому, как приходилось петлять, отдельные анклавы внутри
крепости все еще удерживались солдатами Госпожи. В конце концов Ревун вывел
своих спутников к неохраняемому участку стены, выходившему на Кьяулун. Внизу
полыхали пожары. Где-то там, замерзший и недовольный собой, торчал и я. А
под боком у меня Тай Дэй.
Почти не задерживаясь в реальном времени, я метался взад и вперед,
сжимая события. Вскоре выяснилось, что Ревун направлялся к маленькому ковру,
спрятанному на верхушке недостроенной, так и не увенчанной куполом, а потому
не используемой башни. Ковер был новый, гораздо меньше тех, что я видел
раньше, и черный, как окружающая нас ночь. Каковое открытие лишний раз
подтверждало мысль о невозможности заприметить все, ежели ты не собираешься
потратить на наблюдение каждую минуту. На моей памяти Ревун таким ковром не
пользовался.
В полном молчании колдун и его спутники подняли ковер, поднесли его к
парапету и перебросили через гребень. Ковер завис в воздухе. Затем вся
троица перебралась на него. В тот же миг ковер начал падать. Нарайан
негромко охнул и закрыл глаза. На Дщерь Ночи это не произвело впечатления.
Ревун совладал с управлением как раз вовремя: еще чуть-чуть и вся
компания шмякнулась бы о скалы. Ковер мягко заскользил всего в нескольких
футах над землей, лавируя так, чтобы между ним и Вершиной постоянно
находилось какое-нибудь прикрытие.
Я бросил взгляд на Длиннотень.
Хозяин Теней насторожился. Оставив свои штудии, он уставился в сторону
Кьяулуна. Он чуял неладное, но в чем дело понять не мог.
Кажется Ревун облапошил своего союзничка.
Я едва не потерял этого вонючего паршивца: чтобы найти его, мне снова
пришлось вернуться назад во времени Вскоре после того, как я отвлекся на
Хозяина Теней, он пролетел мимо засевших в руинах партизан Могабы. Те
подняли шум, решив, что один из любимцев Хозяина Теней устроил вылазку, а
этот шум привлек внимание находившихся поблизости таглианцев. Солдаты
приметили смутные очертания какого-то летающего предмета и, не теряя
времени, выпустили залп огненных шаров. Ревун сменил тактику.
Он резко увеличил скорость и опутал ковер маскирующими чарами, чего
предпочитал не делать возле Вершины. Я бы упустил его, но на помощь пришел
случай. Случайный шар срезал уголок невидимого ковра, и ткань начала тлеть.
Защитные чары не могли скрыть это свечение, во всяком случае от меня. Ревун
улепетывал во всю прыть, однако держался так низко, что кусты скребли по
днищу его ковра. В лагере Прабриндраха Драха он зацепился за бельевую
веревку и повалил несколько палаток. Похоже, он больше тревожился о том,
чтобы его не заметили со стороны Вершины, нежели с нашей.
Стремительная гонка несколько возбудила меня. Я заметил это не сразу, а
когда заметил, удивился тому, что подобное чувство овладело мной в мире
духов. Кажется, оно просачивалось ко мне от Копченого.
Мы пролетели довольно близко от дядюшки Доя и матушки Готы, но они нас
не заметили. Зато, промчавшись над моей собственной резиденцией, изрядно
перепугали лошадей. То, что Ревун направил ковер к заснеженному каньону,
отнюдь не повергло меня в изумление. Копченый не замечал ничего до тех пор,
пока приземлявшийся у логовища Душелова Ревун не переполошил ворон. Галдящие
птицы отвлекли меня. Только на миг, но Копченый тут же заартачился. Она есть
тьма.
Что?
Я насторожился. Но продолжения не последовало.
Я метнулся прочь, вверх и в сторону, вознамерившись вернуться в свою
плоть. Довольно и того, что мне удалось узнать о заговоре Душелова и Ревуна,
к которому причастны Нарайан Сингх и Дщерь Ночи. Копченый, как бы слабо ни
улавливалось его состояние, пребывал в ужасе.
Там был ужас. Он блуждал в ночи. Устремляясь к своему телу, я уловил
гнилостный запах. Но ничего не увидел. Задержавшись, я установил, откуда
исходит смрад, и поспешил прочь от его невидимого источника.
Чем, возможно, обнаружил себя. Зловоние усилилось, впечатление было
такое, будто нечто надвигается прямо на меня. В мире духов мерцал свет. На
миг передо мною возникло безобразное лицо Кины, смотревшей в мою сторону.
Глаза ее были слепы, но ноздри раздувались, словно она пыталась уловить мой
запах. Возможно, она уловила ужас Копченого. Он летел, охваченный паникой.
Она есть тьма.
На сей раз эта фраза - или мысль - была едва уловима. Но я ее уловил. И
уверился в том, что это не игра моего воображения.

Глава 54

Старик не слишком удивился тому, что Душелов вступила в сговор с
Ревуном.
- Не то, чтобы я это предвидел, - сказал он, - но возможности такой
вовсе не исключал. Они веками обделывали вместе свои делишки. Возможно,
теперь мы ухватим Длиннотень за яйца.
- Не худо бы не только ухватить, но и держать покрепче, учитывая что он
контролирует Врата Теней... Есть еще кое-что...
- Что именно?
- Копченый начинает выказывать признаки личности. Как мне
представляется.
Я рассказал Костоправу, что произошло.
- Хреново. Для нас будет некстати, ежели он очухается сейчас. Старик
задумался.
- Но если он начал приходить в себя, не представляю, как это можно
остановить.
- На сей счет лучше посоветоваться с Одноглазым.
- И то сказать, пришли-ка его сюда. Постой, не уходи. Расскажи о той
части крепости, где скрывается девочка и Сингх.
Оказалось, что это не мимолетный интерес. Старик захотел увидеть все на
чертеже. А поскольку я уже нанес это место на план Вершины, мне оставалось
только извлечь бумаги из норы Одноглазого. Заодно я вытряхнул оттуда и
самого колдунишку, всю дорогу ворчавшего из-за того, что его разбудили
посреди ночи. Когда Старик получил все, что хотел, я задернул занавеску,
отгораживавшую альков Копченого, и завалился спать, оставив их разбираться с
чертежами и планами.
Возвращение во плоть не избавило меня от Кины. Она подстерегала меня во
снах. Едва сомкнув глаза, я угодил на равнину скелетов, где ждала меня Сара.
На сей раз мне не стоило особого труда вспомнить о том, что это не более чем
иллюзия. Женщина из сна мало походила на Сару, влачившую свои дни в храме
Вин Гао Ган. Несмотря на бледность и изгиб шеи, характерный для жертвы