Страница:
как-то не воспринималась.
- Шел дождь. Похоже, вся вода стекала в круг, так что здесь
образовалась лужа. Будем ждать здесь? - спросил он с надеждой в голосе.
- Нет. Мне нужно немедленно поговорить с Капитаном.
Тай Дай выразительно хмыкнул, явно давая понять, что отнюдь не считает
меня отягощенным мудростью.
Вдвоем мы двигались гораздо быстрее Отряда и уже через пару часов
увидели впереди маленькую группу людей.
- Какого черта они делают? - спросил я Тай Дэя. Глаза у него куда лучше
моих.
- По-видимому, передают вещи по цепочке, от человека к человеку.
Так оно и было. Мы убедились в этом, подойдя поближе. Я заорал и
замахал руками. Меня услышали, кто-то закричал и замахал в ответ. Но чтобы
подождать - это им и в голову не пришло.
- Здоровенная хрень, - сказал я, имея в виду крепость. Теперь, когда мы
находились неподалеку, она, казалось, распухала на глазах с каждым шагом.
Твердыня была сложена из базальта, более темного, чем камень окружающей ее
равнины. При всей своей грандиозности она явно нуждалась в ремонте.
- Здоровенная, но против землетрясений не устояла. Тай Дэй снова
хмыкнул. Он опять начинал нервничать.
- Ага, вот через что они перебирались.
Равнину пересекала трещина, тянувшаяся в обе стороны, насколько мог
видеть глаз. Очень широкой она не казалась нигде, но наши парни
переправились в самом узком месте, где ширина не превышала трех футов. Они
ухитрились перетащить на ту сторону даже подводы и фургоны.
Часть крепостной стены неподалеку обвалилась, причем обвал выглядел
совсем недавним. Должно быть, это тот самый, который произошел на наших
глазах. Имелись и следы более давних разрушений. По моим прикидкам, самое
старое из них произошло в тот день, когда мы ощутили подземные толчки, даже
находясь в Таглиосе.
И Тай Дэй, и я были слишком стары, чтобы бегать, и делали это, лишь
когда ничего другого не оставалось. Но сейчас мы не стали терять времени
даром, припустили со всех ног и перескочили через трещину прежде, чем ребята
скрылись за изгибом стены. Оказалось, что это Сиятельство и Сопатый. Должно
быть, Сопатому до сих пор приходилось несладко.
Пыхтя и задыхаясь, я поспешал изо всех сил. Ноша за плечами казалась
тяжелей с каждым шагом - Впечатление такое, будто мы опять поднимаемся в
гору, - отдуваясь, заметил я.
Тай Дэй буркнул, соглашаясь. Он и сам запыхался. Я оглянулся. Да,
пожалуй, отсюда обзор был шире, чем с начала дороги.
- Землетрясение повредило дорогу. А цела ли ее защита? - размышляя
вслух, промолвил Тай Дэй. Должно быть, он задался этим вопросом уже
некоторое время назад.
- Должно быть, цела, - поразмыслив, ответил я, - иначе Тени уже
добрались бы до нас.
Под ногами по-прежнему лежала дорога, хотя казалось, что здесь ее
поверхность как-то потускнела. Я задумался о том, распространяется ли
защищенная зона и на всю крепость, а если да, то насколько эта защита
прочна. Представлялось маловероятным, чтобы стены могли рушиться раз за
разом, так нигде и не повредив барьера.
Перескочив через трещину, мы оказались под нависшими стенами. Я
пробежал пальцами по каменной кладке. Ух ты! - камень крошился.
- Тебе не кажется, что это песчаник? Тай Дэй буркнул что-то, означающее
отрицание, сопроводив это звуком, имевшим вопросительный оттенок.
- Похоже на множество мелких кристалликов. Как соль. Но это не
песчаник.
Странно. Камень, из которого сложены стены, мог противостоять любому
природному воздействию практически вечно. Как и весь остальной камень
равнины. И если крошился, то неспроста. Не без вмешательства
сверхъестественных сил.
- Я чую колдовство, - пробормотал Тай Дэй.
- Тонкий у тебя нюх, брат.
Парни, за которыми мы следовали, сами спешили за ушедшими вперед, за
изгиб стены. Поджидать нас они не собирались, но постепенно мы их нагоняли.
Обогнув наконец изгиб стены, мы увидели множество подвод и животных,
сгрудившихся на пятачке перед тем, что некогда было главными воротами. Я
бросил взгляд наверх.
Предусмотрительные строители спланировали единственный подход к воротам
так, что его можно было обстреливать и забрасывать камнями сверху, с обеих
сторон. Интересно, ежели вскарабкаться наверх со здоровенной каменюкой,
можно будет расплющить форвалаку? Черная пантера пребывала в скверном
настроении. Она билась, ревела и грызла прутья клетки. Но никто не обращал
на нее внимания.
Неплохая мысль - оставить ее здесь, когда мы повернем назад. Тени
обязательно найдут способ до нее добраться.
Другим животным тоже предоставили заботиться о себе самим.
Сиятельство и Сопатый, которые теперь опережали нас всего на пару
десятков футов, протискивались в узкую щель. Открыть ворота не
представлялось возможным, поскольку они были сломаны, перекосились и висели
на одной петле. Большая трещина в каменной кладке указывала на то, что это
повреждение было вызвано землетрясением.
Сразу за воротами находился просторный внутренний двор, какие есть в
большинстве крепостей. В случае осады там размещают укрывающихся в цитадели
окрестных жителей. Сейчас двор был полон наших парней. Шли споры
относительно того, стоит ли снести ворота, чтобы загнать внутрь животных и
закатить подводы. Нюень бао вели свой спор - обязаны ли они следовать за
Отрядом в глубь твердыни.
- Дерьмо! - воскликнул Лозан, увидев меня. - А я уж решил, что ты
копыта отбросил. Думаю, мы подберем твой труп на обратной дороге, если он не
слишком провоняет.
- Спасибо за заботу. Где Старик? - Я уже приметил, что Ножа и Махера во
дворе не было.
Изнутри крепость выглядела не менее величественной, чем снаружи, и,
наверное, подавила бы меня своим величием, когда бы мне не довелось видеть
Дворец в Таглиосе и Вершину. Все внутренние строения были сложены из того же
серого базальта, что и наружные стены. И здесь тоже повсюду виднелись следы
разрушения. В глаза бросались сотни больших и маленьких трещин, двор был
усыпан множеством обломков камня. У подножия стен высились целые груды
осколков.
- Они зашли внутрь. Минут этак десять назад. Догнать их не составит
труда.
Поморщившись, Лебедь направился к ступенькам, ведшим к узкой двери
внутреннего укрепления. Я заподозрил, что, когда Старик позвал Лебедя с
собой, тот, по своему обычаю, принялся отбрыкиваться, но теперь передумал и
полез внутрь под тем предлогом, что ведет к командиру меня.
Тай Дай тяжело ступал за мной, припечатывая каждый шаг, словно
приговор. Поскольку он присоединился ко мне, некоторые другие нюень бао тоже
прекратили споры и направились внутрь.
Дверной проем был подобен завесе тьмы: пройдя сквозь него, я словно
ступил через тонкую вуаль. Во всяком случае, примерно так должна была
выглядеть завеса тьмы по моим представлениям.
Света внутри было очень мало. Он просачивался сквозь многочисленные
щели и трещины в стенах, но, прежде чем достигал меня, успевал почти истаять
во мраке.
- Кончайте толкаться! - шикнул я на сородичей Тай Дэя, напиравших на
меня сзади. - И не шумите. Я пытаюсь прислушаться.
Откуда-то доносились звуки, но они эхом отдавались от стен. И
определить направление в огромном пустом пространстве было весьма
затруднительно.
- Прав я был поначалу, - сплюнув, пробормотал Лозан. - Лучше бы мне
сюда не соваться.
До какой степени он был прав, мне предстояло узнать в недалеком
будущем.
- Тихо!
Через несколько мгновений я определил источник звука и двинулся на
голоса.
Госпожа, Костоправ, Бадья, Ведьмак, Масло, Лофтус, Лонжинус и Клетус
вели какой-то довольно громкий, но беззлобный спор. Добравшись до них, я
увидел всю Старую Команду, сбившуюся тесной кучей. Ребята привели сюда
Ревуна, Длиннотень и Ловца. Ревуна и Длиннотень выпустили из клеток. За
Длиннотенью надзирали Нож и Махер. Последний пребывал в полной прострации и
бормотал какую-то чушь, тогда как Ревун держался настороженно и бдительно.
Прабриндрах Драх неотлучно находился рядом с ним.
Но мне было не до них. Я поспешил к Старику и Госпоже, которые, присев
на корточки, всматривались в разлом. Как мне показалось, за этой щелью
находилось нечто, вовсе не предназначавшееся для обозрения. Едва Костоправ
оглянулся посмотреть, кто к нему проталкивается, я без предисловий спросил:
- Где Нарайан Сингх?
- Он... - На физиономии Старика появилось озадаченное выражение.
Хотя судить об этом с уверенностью было трудно. На всю ораву приходился
всего-навсего один факел. Его держал Лонжинус, стоявший футах в двадцати от
них. Но когда я пригляделся к Старику как следует, стало ясно - выглядит он
так, будто его тюкнули обухом по башке.
Я повернулся к Госпоже:
- Может, тогда ты скажешь, где Нарайан Сингх? Разве он не был одним из
самых ценных твоих пленников? Разве не прикончили бы этого гада
давным-давно, когда бы все зависело от одного глупого малого по имени
Мурген?
Госпожа молча уставилась на меня. Складывалось впечатление, что ей
хотелось нахлобучить на голову шлем Жизнедава и задать мне хорошую взбучку,
но она сдержалась.
- Я вообще забыл о его существовании, - пробормотал Костоправ. - Как же
это могло случиться?
- Что вообще случилось? - подхватила Госпожа. - Почему о нем речь?
Я прищелкнул пальцами.
- Потому что он смылся. Напал на дядюшку Доя со своим черным румелем.
Нашел тайное логовище Ловца и освободил Дщерь Ночи. Они сбежали и сейчас
наверняка прикидывают, как вернуться в дело.
Пальцы Госпожи теребили что-то на талии, словно пытаясь нащупать
шелковый лоскут. Затем она непроизвольно коснулась как бы левого рукава,
вместо которого на руке был стальной наруч. Она позабыла, что закована в
латы, из-под которых не вытащишь румель. Вид у нее был совершенно идиотский.
Такой я ее еще не видел!
Душелов, хотя она и находилась от меня дальше, чем Лонжинус со своим
факелом, прекрасно расслышала каждое мое слово. И впала в бешенство. Из
зашитого рта вырвалось яростное мычание, спеленутое тело забилось на
носилках. Для женщины, трое суток провалявшейся связанной и с кляпом во рту.
Ловец демонстрировала удивительную прыть.
- Сдается мне. Мать Обманников в последнее время становится шустрее.
Наверное, мне стоило бы попридержать язык. Костоправа аж затрясло от
ярости. Госпожа справилась с потрясением лучше. Раздраженно вздохнув - ее
раздражение не было направлено на кого-либо лично, - она вновь присела на
корточки и вгляделась в щель. Я склонился над ней. За трещиной угадывался
намек на красноватый свет.
- Он помечен, - не оборачиваясь, сказала мне Госпожа. - Его можно
найти, и я займусь этим, как только мы вернемся в лагерь. А когда найду,
воспользуюсь твоим советом. Он был не так уж плох.
Неожиданно Госпожа резко встряхнула головой, словно стараясь прояснить
свои мысли.
- Но до чего же хитра! Я никак не думала, что она сможет проделать это
со мной! Пошли. Она нырнула в пролом в стене.
- Эй, возьми-ка свой дрын, - сказал Бадья, впихивая мне в руки Знамя.
До сих пор я делал вид, будто не замечаю, где оно и кто его несет. - Где ты
вообще пропадал, черт тебя побери?
- Проспал подъем.
Костоправ двинулся за Госпожой. Остальные парни вроде бы и собирались
последовать его примеру, но как-то вышло, что впереди оказался я. Сунул в
пролом наконечник и полез туда сам. Костоправ мужик здоровенный, и ему было
не так просто пролезть в щель. Но мне оказалось еще труднее, потому как
мешала длиннющая орясина. В результате один конец копья оказался с одной
стороны, другой, соответственно, с противоположной, а я застрял посередине.
Тай Дай с Костоправом решили мне помочь, разом ухватились за древко и
принялись тянуть - ясное дело, каждый в свою сторону. Я отреагировал на
помощь отборным матом.
В конце концов мне с грехом пополам удалось протиснуть свою задницу
сквозь пролом и вытянуть следом Знамя, после чего я смог все-таки
оглядеться. Там было темно. Никакого света, кроме красноватого свечения,
исходившего из трещины в полу примерно в полумиле от меня...
Смерть есть вечность. Вечность есть камень.
- Камень молчит, - промолвила Госпожа.
Это своего рода бессмертие.
Земля содрогнулась. Откуда-то сверху донесся скрежет трущихся друг о
друга камней. Тяжелая тьма вздымалась над пробивавшимся красноватым светом.
Люди, прибывавшие сзади, напирали, подталкивая нас троих вперед. Наконец
протиснулся в щель и Лонжинус с факелом, который если и не рассеивал тьму,
то, во всяком случае, давал возможность видеть, куда ставить ноги.
- Одноглазый считает, что мы идем прямиком в ловушку, командир, -
продолжил я рассказ о своих ночных похождениях.
- Что за ловушка? Кто ее расставил?
- Мне не выпало случая потолковать с дерьмовым коротышкой на эту тему.
- Ловушку расставила моя сестра, - вмешалась Госпожа. - Пусть ее
немедленно притащат сюда. Кажется, впредь я перестану прислушиваться к
своему внутреннему голосу и стану во всем следовать советам Мургена. Можно
будет оставить ее здесь, когда мы двинемся в обратный путь.
Я кивнул, как будто это решение пришлось мне по душе. У меня не было
охоты напоминать Госпоже, что она уже убивала свою сестрицу. Костоправ
приподнял бровь, взглянул на меня - но так ничего и не сказал. Ему надо было
поддерживать мир.
- Доставьте их всех сюда, - распорядилась Госпожа. В иные моменты она
становилась чем-то большим, чем просто Лейтенант.
С Ловца едва не содрали шкуру, когда протаскивали ее сквозь трещину, но
эта сука все равно улыбалась за своим кляпом Это приводило меня в бешенство.
По всем человеческим понятиям она, исстрадавшись от голода, жажды и грязи,
должна была пребывать в глубочайшей депрессии. О том, что ей требуется есть
или справлять нужду, вспоминали лишь изредка, и делала она это под
бдительным присмотром Лебедя, Махера или князя. Нож ни в какую не желал
иметь дела с Ловцом. Скорее всего он ненавидел ее постольку, поскольку такие
чувства испытывала к ней Госпожа, а почитание Госпожи приобрело у него
характер навязчивой идеи.
Хотя Ловец вроде бы и не тужила, старину Мургена она одарила особым
взглядом: мрачным и не сулившим ничего хорошего.
- Посмотрим, что к чему, - бросила Госпожа. Она склонилась над Ловцом,
но глаза при этом подняла на Костоправа.
- Ты здесь. И что ты собираешься делать теперь? Было ясно, что у нее
очередной перепад настроения. Я знал: Костоправ хотел сказать ей, что это
вовсе не Хатовар, что мы прошли полмира и побывали в аду не ради того, чтобы
отыскать заброшенные развалины. Но он не знал правды и ни в чем не мог быть
уверен. А потому промолчал. Костоправ становился все более сдержанным.
Пробормотав что-то себе под нос. Госпожа взяла Душелова за подбородок и
заставила сестру посмотреть ей в глаза.
- Скажи, дорогуша, ты ни чем не хочешь со мной поделиться? Может быть,
у тебя есть маленький секрет, Ловец подмигнула мне. Госпоже не приходилось
рассчитывать на успех. У меня сложилось впечатление, что ей хотелось
убраться отсюда поскорее и подальше - хотя бы и в ад.
Госпожа пребывала в скверном расположении духа. Как и Ловец. К счастью
для Кины, та была богиней и могла не особо беспокоиться по этому поводу.
Ловец улыбалась и, разумеется, ничего не отвечала. Я предполагал, что
она не станет отвечать даже ради спасения собственной шкуры. Все Десять
Взятых были уязвимы лишь настолько, насколько удавалось использовать их
навязчивые идеи - Дерь-мо-о! - донеслось из темноты, эхом отдаваясь от стен.
- Что это за хрень такая? Капитан! Мурген! Вы только взгляните.
Костоправ пожал плечами и кивнул. Сейчас не имело значения, куда его
зовут и зачем. Ему нужен был предлог, чтобы ненадолго смыться от Госпожи.
Я зашаркал по полу, которого не видел, лишь ощущал его под ногами.
Позади слышалось шарканье ног Костоправа. И бормотание: он бурчал себе под
нос и покачивал головой, словно желая понять, какого черта он здесь делает.
Не может же быть, чтобы последние тридцать лет он рвался именно сюда. Это
просто бред. Чья-то злая шутка. Эти дурацкие развалины никак не могли быть
местом рождения Вольных Отрядов Хатовара. Здесь не было никаких признаков..,
вообще ничего не было.
Я чувствовал, как нарастает в нем отчаяние. И знал: оно будет крепнуть
и расти, пока не овладеет им полностью. А потом он убедит себя в том, что
позволил себе отвлечься, сбиться с пути, а потому мы забрели не туда. Вскоре
после возвращения в Кьяулун ему придет в голову, что для отыскания
подлинного Хатовара необходимо раздобыть и прочесть старые Летописи. Любой
ценой. В том числе и ценой кровопролития, способного положить начало Году
Черепов. Что и требуется Кине.
Она есть тьма, это уж точно.
Я знавал кучу баб, которые с полным правом могли претендовать на это
прозвище. Но сейчас оно в первую очередь принадлежало старушке Кине.
- Мать твою!.. - ругнулся Старик, ухватив меня за плечо. Он резко
остановился всего в нескольких шагах от бездонной пропасти, той самой,
откуда исходил красноватый свет и над которой, как можно было теперь видеть,
слегка клубился туман. Задумавшись, он едва не навернулся в бездну. Но
отнюдь не пропасть привлекла его внимание, равно как и внимание тех парней,
которые подняли шум.
- Факелы! - взревел я. - Зажгите факелы! Больше света!
Факелов у братьев было полно, просто они старались не жечь их попусту.
- Здесь трон. Старый долбаный деревянный трон! У меня не хватило духу
добавить, что к этому старому долбанному деревянному трону присобачено
серебряными гвоздями человеческое тело. Или похожее на человеческое. Старое
долбанное тело. Мне нужен был свет, чтобы рассмотреть его получше. Мне
казалось, что у него открыты глаза, и очень не хотелось, чтобы это оказалось
правдой.
- Это что еще за хрен моржовый? - спросил кто-то. - Настоящий великан!
Тай Дэй, как всегда таившийся в моей тени, произнес на нюень бао одну
быструю фразу, из которой я понял только слова "Костяной Воин".
- Знаешь, кто это такой? - спросил я его.
- Возможно, это голем Шевитья, Каменный Воин. Нашел время вспоминать
идиотские прозвища.
- Шевитья?..
Я знал, кто такие големы. Искусственные люди, созданные из глины. По
некоторым поверьям, прародителей рода человеческого боги сотворили именно
таким манером.
- Это гуннитский миф. Солдат Тьмы. Когда Кади, или Кина, была молода,
она враждовала со всеми, и в ходе этих раздоров ослабила Повелителей Света
настолько, что у Повелителей Тьмы появилась надежда одержать окончательную
победу. Они послали целое войско демонов, и для Повелителей Света дела
обернулись так худо, что бог Фретиньял, которого иногда считают отцом Кины,
воззвал к дочери о помощи. Она согласилась, но руководствовалась при этом
собственными интересами. В решающей битве на каменной равнине Кина - или
Кади - становилась все больше и сильнее всякий раз, когда пожирала одного из
демонов.
Эту историю я слышал. Она представляла собой лишь одну из множества
версий мифа Некоторые утверждали, будто Кина была сотворена специально для
битвы с демонами, посланными Повелителями Тьмы. Согласно убеждениям других,
ее произвел на свет дьявол Ранашья, принявший облик Фретиньяла и разделивший
ложе с Матой, представлявшей собой одно из воплощений гуннитской
богини-прародительницы. Многие же настаивали на том, что Кина вовсе не
принадлежит к гуннитскому пантеону и затесалась в него со стороны. О ней
предпочитали не вспоминать, хотя с ее злобным могуществом приходилось
считаться.
Но в интересующем нас аспекте большинство историй сводилось к одному -
использовав Кину против сил зла, боги позволили ей набраться невероятной
мощи, после чего она стала угрожать им. Тогда ее создатель - или отец -
обманом погрузил свое детище в беспробудный сон, в котором она обречена
пребывать до тех пор, пока ее последователи не пробудят ее, положив начало
Году Черепов. Год Черепов рассматривался как нечто неминуемое и
неотвратимое. Хотя Кина и пребывала во сне, некоторой, пусть и малой, частью
своего божественного сознания она могла касаться мира и руководить
действиями своих приверженцев. Однако усилия людей праведных и
добродетельных позволяли оттягивать наступление Года Черепов до
бесконечности.
Поняв, что они натворили, остальные Повелители Света велели Фретиньялу
сотворить из глины демона и одарить его частицей собственной души, дабы он
ожил и жил вечно. Этот демон, или голем, был наречен именем Шевитья, что
значит "Не ведающий Смерти". Предполагалось, что он будет вечно охранять
подступы к месту упокоения Кади. Однако я никогда не слышал о том, чтобы
Шевитью пригвоздили к его месту. Что поделаешь. Костяной Воин, -
жестокосердие свойственно даже богам.
- Это уж точно. Особенно богам. Но вполне возможно, что все это пустые
байки. Я выслушал кучу подобных историй от Готы и Доя. Все они мне не
нравились, и твоя нравится ничуть не больше. - Я повернулся к Костоправу:
- А ты что скажешь? Слышал ты раньше что-нибудь подобное?
- Доводилось. Один дружественно настроенный старый богослов из Таглиоса
рассказывал, что, хотя точное значение слова Хатовар утрачено, изучая
некоторые современные диалекты, можно заключить, что оно означало нечто
вроде "Место, откуда Кади шествовала вперед". Или попросту "Врата Кади".
- И ты все равно решил туда отправиться? Неужто мы устремлялись туда,
где воплощалось въявь древнее и мрачное предание? Меня в это место вовсе не
тянуло. Я думал, что направляюсь в рай. Предполагалось, что все мы маршируем
прямиком в рай.
Костоправ мне не ответил.
- Расскажи мне побольше, - проговорил я в пространство. Уже зажглось
множество факелов. Почти все парни сгрудились позади меня и Старика. Яркий
свет вынуждал меня видеть то, чего видеть вовсе не хотелось. Глаза
пригвожденного к трону существа были открыты. Однако оно не двигалось.
- Дерьмо! - сказал Лонжинус. - Это какой-то паршивый идол. Давайте не
будем пугаться всякой хреноты.
Осторожно, дюйм за дюймом, я начал продвигаться вперед, выставив Знамя
так, чтобы в случае чего им можно было воспользоваться как пикой. Не знаю уж
почему, но мне казалось, будто оно способно помочь.
Костоправ пошел за мной.
Мы прошли половину расстояния, отделявшего нас от трона.
Братья-механики с факелами держались прямо за нами. Все прочие не выказывали
особого желания рассмотреть чучело на троне поближе. Хотя, по правде
сказать, теперь мне тоже казалось, что это всего-навсего идол. Причем - как
виделось с близкого расстояния - сработанный довольно грубо.
Мы преодолели еще некоторое расстояние. Теперь я вдыхал тонкие
испарения, поднимавшиеся из трещины в полу. Они были очень холодными и несли
с собой слабый, застарелый трупный запах.
На миг я почувствовал себя так, словно вернулся домой.
Это - своего рода бессмертие.
Я подскочил и огляделся по сторонам. Огляделась и Госпожа - похоже, и
она что-то уловила.
Когда мой взгляд вернулся к скособоченному трону, я увидел зал таким,
каким он мог быть тысячу лет назад. Или даже раньше. В те дни, когда
безжалостные жрецы истязали военнопленных, создавая из них первые Тени.
Видение продолжалось всего лишь миг, но этого хватило, чтобы понять,
насколько отвратительным было это место еще до появления двенадцати Вольных
Отрядов.
- Стой, - прошептал Костоправ. Я замер, уловив настоятельность тона.
- Что такое?
- Посмотри вниз.
Я посмотрел. И остолбенел. Прямо у носка моего сапога валялись
иссохшие, скрюченные останки вороны.
- Ее пожрала Тень. Значит, опасность грозит и нам.
- У нас по-прежнему есть Знамя, - возразил Костоправ, правда, без
особой уверенности в голосе.
Пинком я отбросил мертвую птицу в расщелину, находившуюся всего в
нескольких футах от меня. Хотя это не имело смысла. Многие парни уже успели
заметить ворону и мигом сообразили, что к чему.
Но они поняли не все. Вороний труп говорил не только о способности
Теней проникать в эту часть здания. Я с ужасом осознал, что Душелов хорошо
знала место, куда мы направлялись. А следовательно, она... Позади нас
раздался дикий, безумный смех. Смех Душелова. Госпожа резко развернулась,
окружая себя чарами.
Земля содрогнулась. То был по-настоящему сильный толчок. Пожалуй, самый
сильный со времени ужасного землетрясения, погубившего тысячи людей и
обратившего в руины целые города еще до того, как мы покинули Таглиос. Я
упал на пол и заскользил к бездне, но Костоправ успел удержать и меня, и
Госпожу. На ногах не устоял никто. Смех Душелова резко оборвался. Выпавшие
из рук факелы попадали на пол.
А сверху посыпалось что-то странное, наподобие стеклянных шариков.
Казалось, будто начался град. Некоторые шарики при падении разбивались,
другие отскакивали от пола. Но этот град казался мелочью, не имеющей
существенного значения. Поначалу.
Трон с големом сдвинулся и накренился еще сильнее. Казалось, достаточно
мышиного вздоха, чтобы опрокинуть его в светящуюся пропасть. В следующий миг
меня ослепила вспышка ярчайшего белого света. Я слышал, как Душелов
проклинала кого-то на разных языках тремя голосами одновременно. Воздух
рассекали невесть откуда бравшиеся искры и молнии. Впечатление было такое,
будто в нем образуются разрывы и щели. Я ощутил невероятную слабость и
понял, что меня клонит в сон. Мне пришло в голову, что эти блестящие
- Шел дождь. Похоже, вся вода стекала в круг, так что здесь
образовалась лужа. Будем ждать здесь? - спросил он с надеждой в голосе.
- Нет. Мне нужно немедленно поговорить с Капитаном.
Тай Дай выразительно хмыкнул, явно давая понять, что отнюдь не считает
меня отягощенным мудростью.
Вдвоем мы двигались гораздо быстрее Отряда и уже через пару часов
увидели впереди маленькую группу людей.
- Какого черта они делают? - спросил я Тай Дэя. Глаза у него куда лучше
моих.
- По-видимому, передают вещи по цепочке, от человека к человеку.
Так оно и было. Мы убедились в этом, подойдя поближе. Я заорал и
замахал руками. Меня услышали, кто-то закричал и замахал в ответ. Но чтобы
подождать - это им и в голову не пришло.
- Здоровенная хрень, - сказал я, имея в виду крепость. Теперь, когда мы
находились неподалеку, она, казалось, распухала на глазах с каждым шагом.
Твердыня была сложена из базальта, более темного, чем камень окружающей ее
равнины. При всей своей грандиозности она явно нуждалась в ремонте.
- Здоровенная, но против землетрясений не устояла. Тай Дэй снова
хмыкнул. Он опять начинал нервничать.
- Ага, вот через что они перебирались.
Равнину пересекала трещина, тянувшаяся в обе стороны, насколько мог
видеть глаз. Очень широкой она не казалась нигде, но наши парни
переправились в самом узком месте, где ширина не превышала трех футов. Они
ухитрились перетащить на ту сторону даже подводы и фургоны.
Часть крепостной стены неподалеку обвалилась, причем обвал выглядел
совсем недавним. Должно быть, это тот самый, который произошел на наших
глазах. Имелись и следы более давних разрушений. По моим прикидкам, самое
старое из них произошло в тот день, когда мы ощутили подземные толчки, даже
находясь в Таглиосе.
И Тай Дэй, и я были слишком стары, чтобы бегать, и делали это, лишь
когда ничего другого не оставалось. Но сейчас мы не стали терять времени
даром, припустили со всех ног и перескочили через трещину прежде, чем ребята
скрылись за изгибом стены. Оказалось, что это Сиятельство и Сопатый. Должно
быть, Сопатому до сих пор приходилось несладко.
Пыхтя и задыхаясь, я поспешал изо всех сил. Ноша за плечами казалась
тяжелей с каждым шагом - Впечатление такое, будто мы опять поднимаемся в
гору, - отдуваясь, заметил я.
Тай Дэй буркнул, соглашаясь. Он и сам запыхался. Я оглянулся. Да,
пожалуй, отсюда обзор был шире, чем с начала дороги.
- Землетрясение повредило дорогу. А цела ли ее защита? - размышляя
вслух, промолвил Тай Дэй. Должно быть, он задался этим вопросом уже
некоторое время назад.
- Должно быть, цела, - поразмыслив, ответил я, - иначе Тени уже
добрались бы до нас.
Под ногами по-прежнему лежала дорога, хотя казалось, что здесь ее
поверхность как-то потускнела. Я задумался о том, распространяется ли
защищенная зона и на всю крепость, а если да, то насколько эта защита
прочна. Представлялось маловероятным, чтобы стены могли рушиться раз за
разом, так нигде и не повредив барьера.
Перескочив через трещину, мы оказались под нависшими стенами. Я
пробежал пальцами по каменной кладке. Ух ты! - камень крошился.
- Тебе не кажется, что это песчаник? Тай Дэй буркнул что-то, означающее
отрицание, сопроводив это звуком, имевшим вопросительный оттенок.
- Похоже на множество мелких кристалликов. Как соль. Но это не
песчаник.
Странно. Камень, из которого сложены стены, мог противостоять любому
природному воздействию практически вечно. Как и весь остальной камень
равнины. И если крошился, то неспроста. Не без вмешательства
сверхъестественных сил.
- Я чую колдовство, - пробормотал Тай Дэй.
- Тонкий у тебя нюх, брат.
Парни, за которыми мы следовали, сами спешили за ушедшими вперед, за
изгиб стены. Поджидать нас они не собирались, но постепенно мы их нагоняли.
Обогнув наконец изгиб стены, мы увидели множество подвод и животных,
сгрудившихся на пятачке перед тем, что некогда было главными воротами. Я
бросил взгляд наверх.
Предусмотрительные строители спланировали единственный подход к воротам
так, что его можно было обстреливать и забрасывать камнями сверху, с обеих
сторон. Интересно, ежели вскарабкаться наверх со здоровенной каменюкой,
можно будет расплющить форвалаку? Черная пантера пребывала в скверном
настроении. Она билась, ревела и грызла прутья клетки. Но никто не обращал
на нее внимания.
Неплохая мысль - оставить ее здесь, когда мы повернем назад. Тени
обязательно найдут способ до нее добраться.
Другим животным тоже предоставили заботиться о себе самим.
Сиятельство и Сопатый, которые теперь опережали нас всего на пару
десятков футов, протискивались в узкую щель. Открыть ворота не
представлялось возможным, поскольку они были сломаны, перекосились и висели
на одной петле. Большая трещина в каменной кладке указывала на то, что это
повреждение было вызвано землетрясением.
Сразу за воротами находился просторный внутренний двор, какие есть в
большинстве крепостей. В случае осады там размещают укрывающихся в цитадели
окрестных жителей. Сейчас двор был полон наших парней. Шли споры
относительно того, стоит ли снести ворота, чтобы загнать внутрь животных и
закатить подводы. Нюень бао вели свой спор - обязаны ли они следовать за
Отрядом в глубь твердыни.
- Дерьмо! - воскликнул Лозан, увидев меня. - А я уж решил, что ты
копыта отбросил. Думаю, мы подберем твой труп на обратной дороге, если он не
слишком провоняет.
- Спасибо за заботу. Где Старик? - Я уже приметил, что Ножа и Махера во
дворе не было.
Изнутри крепость выглядела не менее величественной, чем снаружи, и,
наверное, подавила бы меня своим величием, когда бы мне не довелось видеть
Дворец в Таглиосе и Вершину. Все внутренние строения были сложены из того же
серого базальта, что и наружные стены. И здесь тоже повсюду виднелись следы
разрушения. В глаза бросались сотни больших и маленьких трещин, двор был
усыпан множеством обломков камня. У подножия стен высились целые груды
осколков.
- Они зашли внутрь. Минут этак десять назад. Догнать их не составит
труда.
Поморщившись, Лебедь направился к ступенькам, ведшим к узкой двери
внутреннего укрепления. Я заподозрил, что, когда Старик позвал Лебедя с
собой, тот, по своему обычаю, принялся отбрыкиваться, но теперь передумал и
полез внутрь под тем предлогом, что ведет к командиру меня.
Тай Дай тяжело ступал за мной, припечатывая каждый шаг, словно
приговор. Поскольку он присоединился ко мне, некоторые другие нюень бао тоже
прекратили споры и направились внутрь.
Дверной проем был подобен завесе тьмы: пройдя сквозь него, я словно
ступил через тонкую вуаль. Во всяком случае, примерно так должна была
выглядеть завеса тьмы по моим представлениям.
Света внутри было очень мало. Он просачивался сквозь многочисленные
щели и трещины в стенах, но, прежде чем достигал меня, успевал почти истаять
во мраке.
- Кончайте толкаться! - шикнул я на сородичей Тай Дэя, напиравших на
меня сзади. - И не шумите. Я пытаюсь прислушаться.
Откуда-то доносились звуки, но они эхом отдавались от стен. И
определить направление в огромном пустом пространстве было весьма
затруднительно.
- Прав я был поначалу, - сплюнув, пробормотал Лозан. - Лучше бы мне
сюда не соваться.
До какой степени он был прав, мне предстояло узнать в недалеком
будущем.
- Тихо!
Через несколько мгновений я определил источник звука и двинулся на
голоса.
Госпожа, Костоправ, Бадья, Ведьмак, Масло, Лофтус, Лонжинус и Клетус
вели какой-то довольно громкий, но беззлобный спор. Добравшись до них, я
увидел всю Старую Команду, сбившуюся тесной кучей. Ребята привели сюда
Ревуна, Длиннотень и Ловца. Ревуна и Длиннотень выпустили из клеток. За
Длиннотенью надзирали Нож и Махер. Последний пребывал в полной прострации и
бормотал какую-то чушь, тогда как Ревун держался настороженно и бдительно.
Прабриндрах Драх неотлучно находился рядом с ним.
Но мне было не до них. Я поспешил к Старику и Госпоже, которые, присев
на корточки, всматривались в разлом. Как мне показалось, за этой щелью
находилось нечто, вовсе не предназначавшееся для обозрения. Едва Костоправ
оглянулся посмотреть, кто к нему проталкивается, я без предисловий спросил:
- Где Нарайан Сингх?
- Он... - На физиономии Старика появилось озадаченное выражение.
Хотя судить об этом с уверенностью было трудно. На всю ораву приходился
всего-навсего один факел. Его держал Лонжинус, стоявший футах в двадцати от
них. Но когда я пригляделся к Старику как следует, стало ясно - выглядит он
так, будто его тюкнули обухом по башке.
Я повернулся к Госпоже:
- Может, тогда ты скажешь, где Нарайан Сингх? Разве он не был одним из
самых ценных твоих пленников? Разве не прикончили бы этого гада
давным-давно, когда бы все зависело от одного глупого малого по имени
Мурген?
Госпожа молча уставилась на меня. Складывалось впечатление, что ей
хотелось нахлобучить на голову шлем Жизнедава и задать мне хорошую взбучку,
но она сдержалась.
- Я вообще забыл о его существовании, - пробормотал Костоправ. - Как же
это могло случиться?
- Что вообще случилось? - подхватила Госпожа. - Почему о нем речь?
Я прищелкнул пальцами.
- Потому что он смылся. Напал на дядюшку Доя со своим черным румелем.
Нашел тайное логовище Ловца и освободил Дщерь Ночи. Они сбежали и сейчас
наверняка прикидывают, как вернуться в дело.
Пальцы Госпожи теребили что-то на талии, словно пытаясь нащупать
шелковый лоскут. Затем она непроизвольно коснулась как бы левого рукава,
вместо которого на руке был стальной наруч. Она позабыла, что закована в
латы, из-под которых не вытащишь румель. Вид у нее был совершенно идиотский.
Такой я ее еще не видел!
Душелов, хотя она и находилась от меня дальше, чем Лонжинус со своим
факелом, прекрасно расслышала каждое мое слово. И впала в бешенство. Из
зашитого рта вырвалось яростное мычание, спеленутое тело забилось на
носилках. Для женщины, трое суток провалявшейся связанной и с кляпом во рту.
Ловец демонстрировала удивительную прыть.
- Сдается мне. Мать Обманников в последнее время становится шустрее.
Наверное, мне стоило бы попридержать язык. Костоправа аж затрясло от
ярости. Госпожа справилась с потрясением лучше. Раздраженно вздохнув - ее
раздражение не было направлено на кого-либо лично, - она вновь присела на
корточки и вгляделась в щель. Я склонился над ней. За трещиной угадывался
намек на красноватый свет.
- Он помечен, - не оборачиваясь, сказала мне Госпожа. - Его можно
найти, и я займусь этим, как только мы вернемся в лагерь. А когда найду,
воспользуюсь твоим советом. Он был не так уж плох.
Неожиданно Госпожа резко встряхнула головой, словно стараясь прояснить
свои мысли.
- Но до чего же хитра! Я никак не думала, что она сможет проделать это
со мной! Пошли. Она нырнула в пролом в стене.
- Эй, возьми-ка свой дрын, - сказал Бадья, впихивая мне в руки Знамя.
До сих пор я делал вид, будто не замечаю, где оно и кто его несет. - Где ты
вообще пропадал, черт тебя побери?
- Проспал подъем.
Костоправ двинулся за Госпожой. Остальные парни вроде бы и собирались
последовать его примеру, но как-то вышло, что впереди оказался я. Сунул в
пролом наконечник и полез туда сам. Костоправ мужик здоровенный, и ему было
не так просто пролезть в щель. Но мне оказалось еще труднее, потому как
мешала длиннющая орясина. В результате один конец копья оказался с одной
стороны, другой, соответственно, с противоположной, а я застрял посередине.
Тай Дай с Костоправом решили мне помочь, разом ухватились за древко и
принялись тянуть - ясное дело, каждый в свою сторону. Я отреагировал на
помощь отборным матом.
В конце концов мне с грехом пополам удалось протиснуть свою задницу
сквозь пролом и вытянуть следом Знамя, после чего я смог все-таки
оглядеться. Там было темно. Никакого света, кроме красноватого свечения,
исходившего из трещины в полу примерно в полумиле от меня...
Смерть есть вечность. Вечность есть камень.
- Камень молчит, - промолвила Госпожа.
Это своего рода бессмертие.
Земля содрогнулась. Откуда-то сверху донесся скрежет трущихся друг о
друга камней. Тяжелая тьма вздымалась над пробивавшимся красноватым светом.
Люди, прибывавшие сзади, напирали, подталкивая нас троих вперед. Наконец
протиснулся в щель и Лонжинус с факелом, который если и не рассеивал тьму,
то, во всяком случае, давал возможность видеть, куда ставить ноги.
- Одноглазый считает, что мы идем прямиком в ловушку, командир, -
продолжил я рассказ о своих ночных похождениях.
- Что за ловушка? Кто ее расставил?
- Мне не выпало случая потолковать с дерьмовым коротышкой на эту тему.
- Ловушку расставила моя сестра, - вмешалась Госпожа. - Пусть ее
немедленно притащат сюда. Кажется, впредь я перестану прислушиваться к
своему внутреннему голосу и стану во всем следовать советам Мургена. Можно
будет оставить ее здесь, когда мы двинемся в обратный путь.
Я кивнул, как будто это решение пришлось мне по душе. У меня не было
охоты напоминать Госпоже, что она уже убивала свою сестрицу. Костоправ
приподнял бровь, взглянул на меня - но так ничего и не сказал. Ему надо было
поддерживать мир.
- Доставьте их всех сюда, - распорядилась Госпожа. В иные моменты она
становилась чем-то большим, чем просто Лейтенант.
С Ловца едва не содрали шкуру, когда протаскивали ее сквозь трещину, но
эта сука все равно улыбалась за своим кляпом Это приводило меня в бешенство.
По всем человеческим понятиям она, исстрадавшись от голода, жажды и грязи,
должна была пребывать в глубочайшей депрессии. О том, что ей требуется есть
или справлять нужду, вспоминали лишь изредка, и делала она это под
бдительным присмотром Лебедя, Махера или князя. Нож ни в какую не желал
иметь дела с Ловцом. Скорее всего он ненавидел ее постольку, поскольку такие
чувства испытывала к ней Госпожа, а почитание Госпожи приобрело у него
характер навязчивой идеи.
Хотя Ловец вроде бы и не тужила, старину Мургена она одарила особым
взглядом: мрачным и не сулившим ничего хорошего.
- Посмотрим, что к чему, - бросила Госпожа. Она склонилась над Ловцом,
но глаза при этом подняла на Костоправа.
- Ты здесь. И что ты собираешься делать теперь? Было ясно, что у нее
очередной перепад настроения. Я знал: Костоправ хотел сказать ей, что это
вовсе не Хатовар, что мы прошли полмира и побывали в аду не ради того, чтобы
отыскать заброшенные развалины. Но он не знал правды и ни в чем не мог быть
уверен. А потому промолчал. Костоправ становился все более сдержанным.
Пробормотав что-то себе под нос. Госпожа взяла Душелова за подбородок и
заставила сестру посмотреть ей в глаза.
- Скажи, дорогуша, ты ни чем не хочешь со мной поделиться? Может быть,
у тебя есть маленький секрет, Ловец подмигнула мне. Госпоже не приходилось
рассчитывать на успех. У меня сложилось впечатление, что ей хотелось
убраться отсюда поскорее и подальше - хотя бы и в ад.
Госпожа пребывала в скверном расположении духа. Как и Ловец. К счастью
для Кины, та была богиней и могла не особо беспокоиться по этому поводу.
Ловец улыбалась и, разумеется, ничего не отвечала. Я предполагал, что
она не станет отвечать даже ради спасения собственной шкуры. Все Десять
Взятых были уязвимы лишь настолько, насколько удавалось использовать их
навязчивые идеи - Дерь-мо-о! - донеслось из темноты, эхом отдаваясь от стен.
- Что это за хрень такая? Капитан! Мурген! Вы только взгляните.
Костоправ пожал плечами и кивнул. Сейчас не имело значения, куда его
зовут и зачем. Ему нужен был предлог, чтобы ненадолго смыться от Госпожи.
Я зашаркал по полу, которого не видел, лишь ощущал его под ногами.
Позади слышалось шарканье ног Костоправа. И бормотание: он бурчал себе под
нос и покачивал головой, словно желая понять, какого черта он здесь делает.
Не может же быть, чтобы последние тридцать лет он рвался именно сюда. Это
просто бред. Чья-то злая шутка. Эти дурацкие развалины никак не могли быть
местом рождения Вольных Отрядов Хатовара. Здесь не было никаких признаков..,
вообще ничего не было.
Я чувствовал, как нарастает в нем отчаяние. И знал: оно будет крепнуть
и расти, пока не овладеет им полностью. А потом он убедит себя в том, что
позволил себе отвлечься, сбиться с пути, а потому мы забрели не туда. Вскоре
после возвращения в Кьяулун ему придет в голову, что для отыскания
подлинного Хатовара необходимо раздобыть и прочесть старые Летописи. Любой
ценой. В том числе и ценой кровопролития, способного положить начало Году
Черепов. Что и требуется Кине.
Она есть тьма, это уж точно.
Я знавал кучу баб, которые с полным правом могли претендовать на это
прозвище. Но сейчас оно в первую очередь принадлежало старушке Кине.
- Мать твою!.. - ругнулся Старик, ухватив меня за плечо. Он резко
остановился всего в нескольких шагах от бездонной пропасти, той самой,
откуда исходил красноватый свет и над которой, как можно было теперь видеть,
слегка клубился туман. Задумавшись, он едва не навернулся в бездну. Но
отнюдь не пропасть привлекла его внимание, равно как и внимание тех парней,
которые подняли шум.
- Факелы! - взревел я. - Зажгите факелы! Больше света!
Факелов у братьев было полно, просто они старались не жечь их попусту.
- Здесь трон. Старый долбаный деревянный трон! У меня не хватило духу
добавить, что к этому старому долбанному деревянному трону присобачено
серебряными гвоздями человеческое тело. Или похожее на человеческое. Старое
долбанное тело. Мне нужен был свет, чтобы рассмотреть его получше. Мне
казалось, что у него открыты глаза, и очень не хотелось, чтобы это оказалось
правдой.
- Это что еще за хрен моржовый? - спросил кто-то. - Настоящий великан!
Тай Дэй, как всегда таившийся в моей тени, произнес на нюень бао одну
быструю фразу, из которой я понял только слова "Костяной Воин".
- Знаешь, кто это такой? - спросил я его.
- Возможно, это голем Шевитья, Каменный Воин. Нашел время вспоминать
идиотские прозвища.
- Шевитья?..
Я знал, кто такие големы. Искусственные люди, созданные из глины. По
некоторым поверьям, прародителей рода человеческого боги сотворили именно
таким манером.
- Это гуннитский миф. Солдат Тьмы. Когда Кади, или Кина, была молода,
она враждовала со всеми, и в ходе этих раздоров ослабила Повелителей Света
настолько, что у Повелителей Тьмы появилась надежда одержать окончательную
победу. Они послали целое войско демонов, и для Повелителей Света дела
обернулись так худо, что бог Фретиньял, которого иногда считают отцом Кины,
воззвал к дочери о помощи. Она согласилась, но руководствовалась при этом
собственными интересами. В решающей битве на каменной равнине Кина - или
Кади - становилась все больше и сильнее всякий раз, когда пожирала одного из
демонов.
Эту историю я слышал. Она представляла собой лишь одну из множества
версий мифа Некоторые утверждали, будто Кина была сотворена специально для
битвы с демонами, посланными Повелителями Тьмы. Согласно убеждениям других,
ее произвел на свет дьявол Ранашья, принявший облик Фретиньяла и разделивший
ложе с Матой, представлявшей собой одно из воплощений гуннитской
богини-прародительницы. Многие же настаивали на том, что Кина вовсе не
принадлежит к гуннитскому пантеону и затесалась в него со стороны. О ней
предпочитали не вспоминать, хотя с ее злобным могуществом приходилось
считаться.
Но в интересующем нас аспекте большинство историй сводилось к одному -
использовав Кину против сил зла, боги позволили ей набраться невероятной
мощи, после чего она стала угрожать им. Тогда ее создатель - или отец -
обманом погрузил свое детище в беспробудный сон, в котором она обречена
пребывать до тех пор, пока ее последователи не пробудят ее, положив начало
Году Черепов. Год Черепов рассматривался как нечто неминуемое и
неотвратимое. Хотя Кина и пребывала во сне, некоторой, пусть и малой, частью
своего божественного сознания она могла касаться мира и руководить
действиями своих приверженцев. Однако усилия людей праведных и
добродетельных позволяли оттягивать наступление Года Черепов до
бесконечности.
Поняв, что они натворили, остальные Повелители Света велели Фретиньялу
сотворить из глины демона и одарить его частицей собственной души, дабы он
ожил и жил вечно. Этот демон, или голем, был наречен именем Шевитья, что
значит "Не ведающий Смерти". Предполагалось, что он будет вечно охранять
подступы к месту упокоения Кади. Однако я никогда не слышал о том, чтобы
Шевитью пригвоздили к его месту. Что поделаешь. Костяной Воин, -
жестокосердие свойственно даже богам.
- Это уж точно. Особенно богам. Но вполне возможно, что все это пустые
байки. Я выслушал кучу подобных историй от Готы и Доя. Все они мне не
нравились, и твоя нравится ничуть не больше. - Я повернулся к Костоправу:
- А ты что скажешь? Слышал ты раньше что-нибудь подобное?
- Доводилось. Один дружественно настроенный старый богослов из Таглиоса
рассказывал, что, хотя точное значение слова Хатовар утрачено, изучая
некоторые современные диалекты, можно заключить, что оно означало нечто
вроде "Место, откуда Кади шествовала вперед". Или попросту "Врата Кади".
- И ты все равно решил туда отправиться? Неужто мы устремлялись туда,
где воплощалось въявь древнее и мрачное предание? Меня в это место вовсе не
тянуло. Я думал, что направляюсь в рай. Предполагалось, что все мы маршируем
прямиком в рай.
Костоправ мне не ответил.
- Расскажи мне побольше, - проговорил я в пространство. Уже зажглось
множество факелов. Почти все парни сгрудились позади меня и Старика. Яркий
свет вынуждал меня видеть то, чего видеть вовсе не хотелось. Глаза
пригвожденного к трону существа были открыты. Однако оно не двигалось.
- Дерьмо! - сказал Лонжинус. - Это какой-то паршивый идол. Давайте не
будем пугаться всякой хреноты.
Осторожно, дюйм за дюймом, я начал продвигаться вперед, выставив Знамя
так, чтобы в случае чего им можно было воспользоваться как пикой. Не знаю уж
почему, но мне казалось, будто оно способно помочь.
Костоправ пошел за мной.
Мы прошли половину расстояния, отделявшего нас от трона.
Братья-механики с факелами держались прямо за нами. Все прочие не выказывали
особого желания рассмотреть чучело на троне поближе. Хотя, по правде
сказать, теперь мне тоже казалось, что это всего-навсего идол. Причем - как
виделось с близкого расстояния - сработанный довольно грубо.
Мы преодолели еще некоторое расстояние. Теперь я вдыхал тонкие
испарения, поднимавшиеся из трещины в полу. Они были очень холодными и несли
с собой слабый, застарелый трупный запах.
На миг я почувствовал себя так, словно вернулся домой.
Это - своего рода бессмертие.
Я подскочил и огляделся по сторонам. Огляделась и Госпожа - похоже, и
она что-то уловила.
Когда мой взгляд вернулся к скособоченному трону, я увидел зал таким,
каким он мог быть тысячу лет назад. Или даже раньше. В те дни, когда
безжалостные жрецы истязали военнопленных, создавая из них первые Тени.
Видение продолжалось всего лишь миг, но этого хватило, чтобы понять,
насколько отвратительным было это место еще до появления двенадцати Вольных
Отрядов.
- Стой, - прошептал Костоправ. Я замер, уловив настоятельность тона.
- Что такое?
- Посмотри вниз.
Я посмотрел. И остолбенел. Прямо у носка моего сапога валялись
иссохшие, скрюченные останки вороны.
- Ее пожрала Тень. Значит, опасность грозит и нам.
- У нас по-прежнему есть Знамя, - возразил Костоправ, правда, без
особой уверенности в голосе.
Пинком я отбросил мертвую птицу в расщелину, находившуюся всего в
нескольких футах от меня. Хотя это не имело смысла. Многие парни уже успели
заметить ворону и мигом сообразили, что к чему.
Но они поняли не все. Вороний труп говорил не только о способности
Теней проникать в эту часть здания. Я с ужасом осознал, что Душелов хорошо
знала место, куда мы направлялись. А следовательно, она... Позади нас
раздался дикий, безумный смех. Смех Душелова. Госпожа резко развернулась,
окружая себя чарами.
Земля содрогнулась. То был по-настоящему сильный толчок. Пожалуй, самый
сильный со времени ужасного землетрясения, погубившего тысячи людей и
обратившего в руины целые города еще до того, как мы покинули Таглиос. Я
упал на пол и заскользил к бездне, но Костоправ успел удержать и меня, и
Госпожу. На ногах не устоял никто. Смех Душелова резко оборвался. Выпавшие
из рук факелы попадали на пол.
А сверху посыпалось что-то странное, наподобие стеклянных шариков.
Казалось, будто начался град. Некоторые шарики при падении разбивались,
другие отскакивали от пола. Но этот град казался мелочью, не имеющей
существенного значения. Поначалу.
Трон с големом сдвинулся и накренился еще сильнее. Казалось, достаточно
мышиного вздоха, чтобы опрокинуть его в светящуюся пропасть. В следующий миг
меня ослепила вспышка ярчайшего белого света. Я слышал, как Душелов
проклинала кого-то на разных языках тремя голосами одновременно. Воздух
рассекали невесть откуда бравшиеся искры и молнии. Впечатление было такое,
будто в нем образуются разрывы и щели. Я ощутил невероятную слабость и
понял, что меня клонит в сон. Мне пришло в голову, что эти блестящие