Страница:
повторять каждые два года. Его чары были хилыми, но многие из вступивших в
Отряд в последнее время не имели даже и этой защиты.
Тай Дэй обижать меня не стал - просто-напросто снял кабанчика с огня и
вместе с тушей поперся следом за мной. От этого малого все равно не
улизнешь.
Я по-прежнему ходил пешком. Дрема так и не вернул мне коня. И не
вернулся сам, хотя времени прошло уже более чем достаточно. Он исчез, когда
пересекал горы. Поиски в мире духов ничего не дали. Я начинал опасаться
худшего.
Две откормленные вороны следовали за мной, перепархивая с куста на
скалу, - единственное свидетельство того, что Душелов пережила устроенный
Госпожой тарарам и по-прежнему испытывала к нам интерес.
Баба она, конечно, чокнутая, но, когда приспичит, может проявить
терпение.
Госпоже сообщили, что ее сестрица ускользнула от огня лишь потому, что
уселась на ковер Ревуна и улетела на север, где вступила в переговоры с
Радишей.
Мне никто не приказывал искать Душелова. Напротив, велено было
сматываться, едва я учую ее присутствие, как, впрочем, и присутствие Кины.
От Копченого толку теперь почти не было, и лишиться меня было бы для
начальства слишком большой потерей.
Пожалуй, я стал ценным кадром.
Прежде чем мы стали подниматься по дальнему склону, я оглянулся и
приметил тащившегося за нами дядюшку Доя. В последнее время он делал это
частенько, причем с таким видом, будто в любой миг ждал нападения. Рука его
сжимала рукоять Бледного Жезла.
С недавних пор он заставил нас с Тай Дэем возобновить учебные бои. У
нас просто не было другого выхода: или отбивайся, или сноси побои.
Тренировочный деревянный меч лупит так же больно, как и любая дубинка.
Правда, как мне кажется, я уже разуверил дядюшку Доя в способности
когда-либо овладеть фехтовальным мастерством, равно как сам отчаялся
вдолбить в его башку, что существует разница между манерой боя одинокого
волка и солдата, сражающегося плечом к плечу с товарищами. Он этого не
понимал или делал вид, будто не понимает. Зато не приходилось сомневаться в
том, что он постоянно держался настороже. Почему - я даже и не спрашивал, и
некогда, и незачем - вразумительного ответа все равно не добьешься.
Я достаточно долго валандался с Копченым, чтобы понять это.
- Мы грибы, - напомнил я Тай Дэю.
- А?
- Грибы. Нас держат в кромешной тьме и кормят лошадиным дерьмом.
Он должен был вспомнить, что я имею в виду, но не слишком старался. Как
и большинство прибившихся к Отряду нюень бао.
- Ладно, не бери в голову.
Дядюшка Дой попытался было увязаться за мной и на собрание, но двое
часовых решительно преградили ему дорогу, после чего он предпочел остаться с
другими нюень бао. Раньше он держался от них в сторонке, а теперь, кажется,
принялся искать Джоджо, бывшего телохранителя Одноглазого, малого, который
слыл нелюдимым даже по меркам нюень бао.
Я нырнул в нору Старика.
Там уже собралась уйма народу. Надо думать, только меня и ждали.
- Начнем, - тут же объявил Костоправ. - Во-первых, мы получили
донесение, подтверждающее первоначальные сведения. Могаба нанялся на службу
к Радише. Он начал собирать силы к югу от Дежагора. Точное расположение пока
выведать не удалось, однако уже разносятся слухи о солдатах, сгоняющих
местных с самых плодородных земель, чтобы прокормить армию. Это в его духе.
Таглианская верхушка пока не имеет единого плана действий. Кажется, многие
предпочли бы и вовсе о нас забыть.
Источники информации Капитан раскрывать не стал. Часть сведений он
получил от меня или от Госпожи, блуждавшей с духом, когда от Копченого еще
можно было чего-то добиться.
- Скорее всего, - добавил Костоправ, - Могабе придется опираться на
поддержку жрецов определенных сект и их приверженцев. Тех, кто затаил злобу
против нас или наших друзей.
Нож ухмыльнулся.
Молчание затягивалось. Я потянулся и, подхватив потрескавшуюся кружку,
плеснул себе из чайника бурды, которую здесь почему-то выдавали за чай,
горькой, как распоследняя микстура. Сразу стало понятно, почему весь этот
"чаек" не выхлебали, до меня.
- Клет, - спросил Костоправ, - что слышно насчет посевов?
Только в Черном Отряде крупнейший специалист по осадной технике мог
отвечать еще и за сельское хозяйство.
- Ничего нового, - отозвался Клетус, - урожай ожидается отменный, и
собрать его можно будет раньше, чем предсказывали старожилы. Так что
задержаться здесь было бы не самой худшей идеей.
Клет с братишками были ярыми сторонниками идеи обосноваться здесь, ибо
считали, что их новое оружие позволит нам чувствовать себя в безопасности,
однако толком объяснить свою позицию они не могли.
Разговор шел главным образом о том, что Отряд веками продирался сквозь
ад и, пожалуй, впервые за долгую историю овладел богатой провинцией и
надежной крепостью. Все наши враги находятся пока далеко и в ближайшее время
едва ли вздумают нас тревожить. Общие рассуждения вроде того, будто виды на
хороший урожай можно считать свидетельством благосклонности богов, я
попросту пропускал мимо ушей и встрепенулся, когда речь зашла о том, что нам
некого больше опасаться.
- ..Раз уж Радиша порастеряла добрую половину своей силы, ей придется
приложить немалые усилия для сохранения власти, а тут без жрецов не
обойтись. А они, при всем их страхе перед нами и ненависти к Ножу, не
захотят сажать себе на шею новую настоящую армию, потому как цена и угроза
их власти...
Все это я слышал и раньше. Будто бы жрецам и Радише никогда не спеться,
и все такое... Лонго строил умозрительные догадки, я же блуждал с духом и
имел лучшее представление о том, что к чему.
- Боюсь, приятель, - прервал я его, - что ты не прав. Возможно,
противник нагрянет сюда гораздо раньше, чем хотелось бы любому из нас.
Мне удалось даже привлечь внимание Старика. Предваряя вопросы,
касающиеся столь примечательной осведомленности, я сказал:
- У меня было видение.
Уже почти всем было известно о случающихся у меня видениях, так и не
прекращавшихся со времен осады.
Госпожа цокнула языком - досадная привычка, появившаяся у нее недавно,
чего сама она, надо думать, не замечала. Все-таки они с Костоправом были
стары. Костяк Отряда явно нуждался в омоложении.
- Не мог бы ты рассказать нам о своем видении, Мурген, -
поинтересовалась она. - Или подожди, пока занесешь сведения о нем в книгу.
Ее раздражали исправления, вносимые мною в ее книгу Летописей. Но
кое-кому из участников тех событий они представлялись несколько иначе, чем
ей.
- Самое главное в нем то, - отозвался я, - что наш старый приятель
Могаба действительно нашел себе работенку.
Собравшиеся зашептались. Они что, думали, будто Старик шутит?
- Из моих сновидений много не выудить, - продолжал я, - поскольку
власти над ними у меня нет. Порой меня отбрасывает в прошлое, но не всегда
туда, куда я хотел бы попасть, чтобы подразузнать, почему случилось именно
то, что случилось. В остальном мне приходится полагаться на донесения наших
друзей, как и всем прочим.
Все-таки у нас оставались на севере друзья, поставлявшие достоверные
сведения, которые я проверял при первой возможности.
Правда, в последнее время мы не часто прибегали к помощи Копченого. Он
уже не пребывал в коме, и дело явно шло к пробуждению. Госпоже приходилось
прилагать усилия, чтобы извлечь из него полезную информацию.
- Но, - продолжал я, - следует предположить, что Душелов поддерживает
связь с Могабой. Это она порекомендовала его Радише. Возможно, та и
связалась-то с ним лишь из опасения, как бы не обошлись без нее. Этот малый
уже обещал святошам, что поймает и Ножа, и Госпожу.
С того момента, как Радиша выступила против Отряда, за этих двоих было
обещано крупное вознаграждение.
Могаба никогда не позволял неудачам поколебать его уверенность в себе.
- Я мог бы нанести удар первым, - расхрабрился Нож. - Было бы забавно
взглянуть на их рожи.
- А вот это брось, - оборвал его Костоправ, не склонный к фантазерству.
- Знаю я, что выйдет, ежели ты попытаешься обдурить Могабу. Зиндаб, что ты
думаешь на сей счет?
- Пока ничего. Я впервые об этом слышу. Капитан, и мне не мешало бы
поразмыслить.
- Поразмысли вслух. Прямо сейчас.
- Могаба один.
Зиндаб имел в виду, что у Могабы не осталось настоящих сторонников: его
приверженцы, покинувшие с ним Отряд, полегли все до единого.
- Не исключено, что в нынешних обстоятельствах он вконец озвереет и
сделает все, чтобы уничтожить тебя, потому что считает себя несправедливо
лишенным звания Капитана.
- Интересно, - пробурчал Костоправ, - много ли времени потребуется
этому хмырю, чтобы вцепиться нам в задницы. У нас на подготовку и сбор войск
ушло четыре года, а потом мы едва не околели с голоду. Если бы Радиша
обманула наши ожидания и не встала на путь предательства, мы чувствовали бы
себя куда хуже, чем нынче. В битвах мы потеряли не больше народу, чем я
ожидал, а от болезней и того меньше.
О том, что мы выступили в такое время, когда ни одна армия поход не
начинает. Костоправ не упомянул.
- Кстати о численности, потерях и всем таком, - вмешался Бадья. - Давно
ушли те таглианцы, которых мы распустили по домам?
Госпоже оставалось лишь констатировать очевидное.
- Могабе не придется тратить время на обучение новобранцев. Мы уже
подготовили для него солдат.
- А чего именно ждет от Могабы Радиша? - спросил меня Костоправ.
- Святоши полагают, что он должен обеспечить контроль за территориями,
отбитыми у Хозяев Теней. Многих привлекает идея устроить там основательную
резню. Но Баба считает, что его задача - удерживать нас к югу от гор.
Я хохотнул:
- Работенка та же, что и когда он служил у Длиннотени. Закупорить
бутылку, только с другого конца.
- Рано или поздно он все равно заявится к нам, - сказал Иси. - Зиндаб
совершенно прав. Костоправ снова хмыкнул.
- Ежели он не притащит с собой хотя бы половину того строевого леса,
древесины, бумажных змеев, бамбука и не выступит летом, то ему ни за что...
- Ха! - саркастически скривился Лонго. - Что ему стоит заставить
тамошних крестьян притащить сюда все необходимое оборудование? А потом их же
и слопать - вот и лета дожидаться не надо.
Зиндаб, Очиба и Иси насупились.
- Ладно, - сказал Костоправ. - Ближе к делу. Вывод таков: в Таглиосе
происходят некоторые события, и часть из них не является для нас тайной
благодаря видениям Мургена.
Все ожидали, что он скажет еще, но Старик умолк. В конце концов
заговорила Госпожа:
- Остается и другая проблема. Душелов. Это было истинной правдой. Ловец
не ответила на шквальный огонь Госпожи и вообще не давала о себе знать, но я
нутром чуял, что она где-то неподалеку. Затихарилась, окружив себя
всяческими чарами, но случая подстроить нам гадость наверняка не упустит.
О девочке никто даже не помянул. Я знал, что она была похищена с
Вершины, причем отнюдь не Киной, к которой с мольбой взывала, а Душеловом,
не испытывавшей к ней никаких родственных чувств. Впрочем, и в сердцах
Костоправа и Госпожи особой любви не было. Что и не диво: со своей дочерью
они контактировали не больше, чем с любым ребенком, родившимся в тот же день
и час на другом конце света.
Я держал язык за зубами. Предполагалось, что без приказа мне и думать о
Ловце не следует. Старик больше не намеревался терпеть моих самоволок. С
него хватило пропажи Дремы.
- А как насчет твоей тещи, Мурген? - поинтересовался Костоправ. - И
Гоблина с Одноглазым?
- Как сквозь землю провалились.
Хотя бы в этом Старик не мог обвинить меня. Впрочем, возможно лишь до
поры до времени. Пока не придумает как.
Последние сведения от Гоблина были получены нами, когда несколько его
парней доставили в лагерь Прабриндраха Драха в оковах и Лизу Боулак, злобно
рычавшую из установленной на телеге клетки. Собственно, мы получили не
сведения, а одних лишь пленников: парни знать не знали, где Гоблин сейчас и
каковы его намерения. Но я не думал, что его исчезновение являлось частью
еще какого-то секретного замысла Старика. Даже Костоправ не может
рассчитывать на столько ходов вперед. Чертов колдунишка обделывал какие-то
свои делишки.
Впрочем, искал его я не так уж рьяно. Сны в последнее время приходили
ко мне не часто, а когда приходили, я первым делом отправлялся к Сари. И
моему сыну - ненаглядному лопочущему малышу, которому она дала прозвище
Тобо. Настоящее имя ему предстояло получить после нашей встречи.
Она твердо решила присоединиться ко мне, хотя к нынешнему времени даже
в болотной глухомани прослышали о раздорах между Радишей и Черным Отрядом.
Вздумай Сара покинуть храм, она подвергла бы себя риску, ибо в последнее
время всех нюень бао, покидавших свои болота, таглианцы подозревали в
сочувствии Отряду.
С Сари не спускали глаз, ибо теперь, когда она разрешилась от бремени,
побег представлялся куда более вероятным. Однако Сари - достойная дочь своей
матери - избрала партизанскую тактику и изводила жрецов всяческими
капризами, с тем чтобы, когда придет время, они не стали проявлять особого
рвения в ее поисках.
Костоправ вновь посмотрел на Госпожу. И все прочие тоже - в ожидании,
не заговорит ли она вновь о своей сестрице, которая ни у кого из нас не шла
из головы. Ей по-прежнему улыбалась удача, и она по-прежнему имела на нас
зуб, хотя уже устроила нам кучу гадостей. Ей оставалось разве что всех нас
перебить. Черт возьми, вступая в Отряд, каждый из нас подписал себе смертный
приговор.
- За пару ночей пропало несколько солдат, - промолвила Госпожа. -
Некоторые, наверное, просто дезертировали, но не все... - Она подняла руку,
и Иси с Зиндабом вынесли и положили на грязный пол большой узел.
Я не стал пользоваться случаем и напоминать Старику, что, позволь он
нам перебраться в крепость, у всех были бы комнаты с настоящими полами и
настоящей мебелью.
- Возможно, будет пахнуть. - предупредила Госпожа. Ох-ох! Иси с
Зиндабом размотали узел и вытряхнули труп, вонявший вовсе не так сильно, как
я того опасался, поскольку покойный усох, подобно старой мумии. Рот его
остался разинутым в беззвучном крике - похоже, бедняга умер в страшных
мучениях.
- Этого парня сгубила Тень, - сказал я, хотя в словах не было особой
нужды. Все и так поняли, в чем дело, с первого взгляда.
Костоправ посмотрел на меня. Я пожал плечами:
- С тех пор как я отвечаю за Врата, через них не проскочила ни одна
Тень.
В сказанном я не сомневался, потому как, прорвись хоть одна Тень, не
обошлось бы без большой суматохи.
- Стало быть. Врата на запоре, - кивнул Костоправ-- Выходит, она
отловила те Тени, которые запустил сюда еще Длиннотень.
Ловец стала новой Хозяйкой Теней и теперь, возможно, оттачивала свое
мастерство.
- Против такой угрозы мы не можем предпринять ничего, разве что не
ходить поодиночке с бамбуком, - начала было Госпожа, но осеклась и удивленно
воскликнула:
- Эй, что это с ним?
Под "ним" подразумевался отрядный Летописец, ни с того ни с сего
принявшийся издавать странные звуки и дергаться самым диковинным манером -
словно пытался проглотить собственный язык. Но об этом мне рассказали потом.
Я попал на равнину смерти, во все ее места одновременно, на миг,
продолжавшийся целую вечность. А затем, вместо ставшей уже привычной встречи
с обледенелыми стариканами, провалился в прошлое, во дни осады Дежагора.
Обернувшись птицей, кружил я вокруг умирающего города, раскрывая клюв и
издавая крики - не мои, но навязанные мне этой безумной женщиной. Я был
беспомощен, словно подхваченная ураганом мошка, все потуги освободиться ни к
чему не приводили. Я видел бездну смертей и море отчаяния, но во всем этом
не было ничего нового, не пережитого мною наяву. Возможно, Душелов схватила
меня походя и зашвырнула в минувшее, сама не зная зачем. Так или иначе, я
трепыхался на ветру, думая лишь о том, чтобы пережить и эту бурю. Затем
пришла тьма.
Очнулся я в отгороженном занавеской отсеке, где прежде держали
Копченого. Было темно. Я не слышал ни звука и понятия не имел о времени, но
сразу почувствовал, что встреча закончена. А вот попытавшись встать, я
почувствовал, насколько ослаб: коленки подогнулись, и я вывалился за
занавеску, где застукал Тай Дэя, копавшегося в бумагах. Он тут же сунул их
на место и напустил на себя невинный вид. Впрочем, его любопытство и впрямь
могло быть совершенно невинным: читать он все одно не умел.
- Наконец-то, - сказал Тай Дай. - Я уже начал беспокоиться. Что
случилось?
- Приступ. Вроде тех, что бывали у меня в Дежагоре и Таглиосе.
- А почему они?.. Они все ушли несколько часов назад. Даже охрану
сняли.
- Когда это случилось? Совещание началось рано утром.
- За час до заката.
- Дерьмо. Выходит, я провалялся целый день. Тай Дэй помог мне
подняться, и я принялся шарить вокруг в поисках еды. После прогулок с
Копченым еда помогала, но сейчас дело обстояло иначе. Во всяком случае,
жесткая, холодная, переваренная баранина не привела меня в норму. А больше
под рукой ничего не оказалось.
Больше всего хотелось глотнуть чего-нибудь хмельного. С исчезновением
Одноглазого мы не остались без самогонщиков:
Корди с Лозаном продолжили его неумирающее дело. Эти парни предпочли не
возвращаться в Таглиос и остались с нами. Кажется, Корди больше не тянуло в
постель к Радише. Но зелье их было не лучшего качества, да и добывать его
приходилось через посредников: все мы делали вид, будто неукоснительно
соблюдаем дисциплину.
Однако совсем недавно у меня зародилась догадка насчет того, где мог
припрятать свой агрегат Одноглазый. В моей старой норе имелось особое
помещение с плетеными стенами, где я хранил Летопись и кое-какие личные
вещи. Эта конура не развалилась. А строить ее помогала матушка Гота.
Шатаясь и цепляясь за что попало, лишь бы не навернуться, я вылез из
норы Костоправа.
- Почему бы ему не перебраться в эту поганую крепость? - пробормотал я,
озираясь по сторонам. - И где, черт побери, все?
Вокруг - ни единой рожи. Я вообще не видел людей ближе, чем в
развалинах Кьяулуна, и маленько струхнул. Действительно ли мне удалось
вернуться в реальный мир? Может, и это какой-то фокус Душелова?
- Все ушли, - повторил Тай Дай таким тоном, словно говорил с
непонятливым дитятей. - Даже часовые. Иначе я не мог бы попасть в жилище
Освободителя.
С некоторых пор Старика все чаще именовали так.
- Я так понимаю, что дядюшка Дой отправился приглядеть за ним?
Тай Дэй оставил мой вопрос без ответа. Я побрел к своему бывшему
жилищу. По сравнению с той дырой, из которой я перебрался сюда, оно вполне
могло сойти за дворец. Госпожа со Стариком превратили мой дворец в тюрьму.
Боковой вход, прорытый в склоне холма специально для дядюшки Доя и матушки,
выходил на площадку для упражнений с мечом. Теперь она превратилась в загон,
обнесенный забором из трофейных копий. За, оградой, тоскливо положив морду
на лапы, лежала, по-видимому, примирившаяся со своей участью Лиза Боулак.
Неподалеку - но, разумеется, вне пределов досягаемости форвалаки -
расхаживал Прабриндрах Драх. Всем своим видом князь давал понять, что
считает свое нынешнее появление лишь временным, досадным недоразумением. Ни
Длиннотени, ни Ревуна, ни Нарайана Сингха снаружи не было. Сингху, наверное,
и не хотелось высовываться: ему разумней было не напоминать лишний раз о
своем существовании. Но вот Длиннотени, панически боявшемуся темноты -
точнее того, что могло в ней таиться, - приходилось несладко.
Бывший Хозяин Теней вконец утратил былое самомнение и теперь большую
часть времени просто хныкал и дрожал. Он терял вес, во что трудно было
поверить.
Вонища стояла жуткая: пленники содержались хуже, чем звери в самом
захудалом зверинце. Правда, отношение к ним было различным.. Больше всех,
разумеется, досталось Длиннотени и бывшему святому Обманников. Ревун, хотя и
числился среди врагов Госпожи, не вызывал у нее особого гнева. Кормили его
объедками, а в остальном почти не удостаивали внимания. Как и форвалаку,
ежели она вела себя прилично.
Копченый и Прабриндрах Драх находились в лучшем положении, а положение
последнего можно было назвать даже привилегированным.
- Чтобы выветрить такой смрад, нужна хорошая буря, - заметил я,
поглядывая на небо.
По всем признакам ураганом и не пахло. Тай Дэй лишь хмыкнул в ответ и
неожиданно насторожился. Он приподнялся на цыпочки, ноздри его раздувались,
голова слегка покачивалась. Он прислушивался.
Я замер, зная, что его слуху можно доверять. Через некоторое время и я
услышал звуки, доносившиеся из блиндажа, казалось кто-то скребется. Время
шло, а мне так и не удалось понять, почему Длиннотень и Нарайан Сингх были
оставлены в живых. Возможно, и Госпоже, и Костоправу еще придется об этом
пожалеть.
Но Госпожа полагала, что эти хмыри еще могут ей пригодиться.
Где-нибудь. Когда-нибудь. На что-нибудь.
- Надо выяснить, что там такое, - сказал я безо всякого энтузиазма,
потому как не ждал ничего, кроме лишних хлопот.
И куда запропастился дядюшка Дой? Он со своим мечом сейчас мог бы
оказаться весьма кстати, так как у меня не было с собой никакого оружия,
кроме легкого шеста с зарядом на три шара.
По пути ко входу в наше бывшее прибежище Тай Дэй подошел к поленнице,
ухватил здоровенный сук с утолщением на конце длиной в ярд. Затем знаком
указал, чтобы я двигался вперед.
Скользнув вниз, я рывком распахнул дверь, и мне прямо под ноги
вывалился Нарайан Сингх. Бывший святой Обманников провел в темноте много
времени: его от природы смуглая кожа приобрела болезненную бледность.
Возможно, Госпожа не просто держала этого типа взаперти, в куче его же
собственного дерьма, но и делала еще что-то. Конечно, она могла проявлять и
снисходительность - когда ей хотелось. Но хотелось ей этого не часто.
Тай Дэй съездил ему по башке, и поделом. Старина Нарайан большую часть
жизни провел отнюдь не творя добро и заслужил каждое мгновение боли и
страха. Держу пари, его богиня покатывалась со смеху всякий раз, когда
удосуживалась о нем вспомнить. Непрестанное ожидание того дня, когда Госпожа
сочтет нужным заняться им особо, было половиной его мук.
- Будь осторожен, - сказал я Тай Даю. Тот в ответ только хмыкнул.
Физиономия его была каменной даже для нюень бао. Он не забыл То Тана.
- И думать не смей, - сказал я, прочитав его мысли. - Госпожа тебя
живьем поджарит. Кроме того, там, внутри, есть и другие. Они будут куда хуже
Сингха.
Говоря "хуже", я имел в виду, что они способны доставить больше хлопот.
И Длиннотень, и Ревун были заключены в оковы, рты им заткнули металлическими
затычками; Длиннотень не ел со дня своего пленения. Я полагал, что голодный
колдун - это колдун усмиренный. Но, видимо, ошибался. Даже голод не укротил
их окончательно, хотя у обоих едва хватило сил подползти к свету. Они,
очевидно, надеялись, что дверь открыл Нарайан.
- Они надеялись выбраться наружу, - заметил Тай Дэй.
- Ладно, - отозвался я, - не подавай виду, будто это тебя встревожило.
Просто стой здесь, следи за ними, но ничего не трогай. И никого. Я обернусь
мигом.
Тай Дэй снова хмыкнул с глубоким неудовольствием.
- Придет еще наш черед, - пообещал я ему.
Копченый тоже находился внутри. Он особо не изменился, поскольку
выглядел так долго плохо, что хуже было почти некуда. Правда, одежда его
превратилась в истлевшие клочья. Он был скован цепями. И одна из них
тянулась назад, во тьму.
Остальные тоже должны были сидеть на цепях, однако каким-то образом им
удалось освободиться. Интересно, сумей эти гады осуществить свой замысел и
смыться, утащили бы они с собой и Копченого? Было бы забавно поглазеть на их
возвращение в мир, полностью изменившийся за то время, пока они здесь
отлеживались.
Переступив через колдуна, я нашарил маленькую лампу и зажег ее. Ежели
не считать вонищи и грязищи, все сохранилось в том же виде, в каком было
оставлено. Рваный платок Готы так и валялся на колченогом стуле,
прихваченном в свое время с развалин Кьяулуна.
Не было никаких свидетельств того, что пленники проводили время именно
здесь.
Следуя за цепью Копченого, я добрался до скрытой, замурованной
перегородки, в которой обнаружил дыру. Стенка не устояла перед чьими-то
терпеливыми усилиями. По ту сторону ее смрад оказался еще сильнее. Мне
случалось видеть куда менее загаженные свинарники.
Пленники не слишком тщательно исследовали свою тюрьму. Моего маленького
тайничка они не обнаружили. А вот кое-кто другой исследовал, обнаружил и
нашел ему применение. В помещении за дырой был спрятан и самогонный аппарат
Одноглазого, несколько жбанов с готовым продуктом и множество всякой хрени,
видимо, считавшейся "сокровищами из разрушенного города". Во время ночных
блужданий матушка Гота собрала немало хлама.
Первым делом я ухватил жбан и ковырнул пробку. В ноздри ударил залах
плохо очищенного спирта. Я приложился к горлышку, и у меня чуть глаза на лоб
не вылезли. Первачок Одноглазого - пойло не для слабаков. Однако я сделал
еще один обжигающий горло глоток, а затем поднял лампу повыше, чтобы
оглядеться по сторонам. Покидая эту нору, я оставил в тайнике кое-какие свои
вещички, но не собирался тащить что-либо с собой за Врата Теней. В сущности
у меня не было ничего ценного.
Однако за кучей хлама я приметил что-то завернутое в холстину, протянул
Отряд в последнее время не имели даже и этой защиты.
Тай Дэй обижать меня не стал - просто-напросто снял кабанчика с огня и
вместе с тушей поперся следом за мной. От этого малого все равно не
улизнешь.
Я по-прежнему ходил пешком. Дрема так и не вернул мне коня. И не
вернулся сам, хотя времени прошло уже более чем достаточно. Он исчез, когда
пересекал горы. Поиски в мире духов ничего не дали. Я начинал опасаться
худшего.
Две откормленные вороны следовали за мной, перепархивая с куста на
скалу, - единственное свидетельство того, что Душелов пережила устроенный
Госпожой тарарам и по-прежнему испытывала к нам интерес.
Баба она, конечно, чокнутая, но, когда приспичит, может проявить
терпение.
Госпоже сообщили, что ее сестрица ускользнула от огня лишь потому, что
уселась на ковер Ревуна и улетела на север, где вступила в переговоры с
Радишей.
Мне никто не приказывал искать Душелова. Напротив, велено было
сматываться, едва я учую ее присутствие, как, впрочем, и присутствие Кины.
От Копченого толку теперь почти не было, и лишиться меня было бы для
начальства слишком большой потерей.
Пожалуй, я стал ценным кадром.
Прежде чем мы стали подниматься по дальнему склону, я оглянулся и
приметил тащившегося за нами дядюшку Доя. В последнее время он делал это
частенько, причем с таким видом, будто в любой миг ждал нападения. Рука его
сжимала рукоять Бледного Жезла.
С недавних пор он заставил нас с Тай Дэем возобновить учебные бои. У
нас просто не было другого выхода: или отбивайся, или сноси побои.
Тренировочный деревянный меч лупит так же больно, как и любая дубинка.
Правда, как мне кажется, я уже разуверил дядюшку Доя в способности
когда-либо овладеть фехтовальным мастерством, равно как сам отчаялся
вдолбить в его башку, что существует разница между манерой боя одинокого
волка и солдата, сражающегося плечом к плечу с товарищами. Он этого не
понимал или делал вид, будто не понимает. Зато не приходилось сомневаться в
том, что он постоянно держался настороже. Почему - я даже и не спрашивал, и
некогда, и незачем - вразумительного ответа все равно не добьешься.
Я достаточно долго валандался с Копченым, чтобы понять это.
- Мы грибы, - напомнил я Тай Дэю.
- А?
- Грибы. Нас держат в кромешной тьме и кормят лошадиным дерьмом.
Он должен был вспомнить, что я имею в виду, но не слишком старался. Как
и большинство прибившихся к Отряду нюень бао.
- Ладно, не бери в голову.
Дядюшка Дой попытался было увязаться за мной и на собрание, но двое
часовых решительно преградили ему дорогу, после чего он предпочел остаться с
другими нюень бао. Раньше он держался от них в сторонке, а теперь, кажется,
принялся искать Джоджо, бывшего телохранителя Одноглазого, малого, который
слыл нелюдимым даже по меркам нюень бао.
Я нырнул в нору Старика.
Там уже собралась уйма народу. Надо думать, только меня и ждали.
- Начнем, - тут же объявил Костоправ. - Во-первых, мы получили
донесение, подтверждающее первоначальные сведения. Могаба нанялся на службу
к Радише. Он начал собирать силы к югу от Дежагора. Точное расположение пока
выведать не удалось, однако уже разносятся слухи о солдатах, сгоняющих
местных с самых плодородных земель, чтобы прокормить армию. Это в его духе.
Таглианская верхушка пока не имеет единого плана действий. Кажется, многие
предпочли бы и вовсе о нас забыть.
Источники информации Капитан раскрывать не стал. Часть сведений он
получил от меня или от Госпожи, блуждавшей с духом, когда от Копченого еще
можно было чего-то добиться.
- Скорее всего, - добавил Костоправ, - Могабе придется опираться на
поддержку жрецов определенных сект и их приверженцев. Тех, кто затаил злобу
против нас или наших друзей.
Нож ухмыльнулся.
Молчание затягивалось. Я потянулся и, подхватив потрескавшуюся кружку,
плеснул себе из чайника бурды, которую здесь почему-то выдавали за чай,
горькой, как распоследняя микстура. Сразу стало понятно, почему весь этот
"чаек" не выхлебали, до меня.
- Клет, - спросил Костоправ, - что слышно насчет посевов?
Только в Черном Отряде крупнейший специалист по осадной технике мог
отвечать еще и за сельское хозяйство.
- Ничего нового, - отозвался Клетус, - урожай ожидается отменный, и
собрать его можно будет раньше, чем предсказывали старожилы. Так что
задержаться здесь было бы не самой худшей идеей.
Клет с братишками были ярыми сторонниками идеи обосноваться здесь, ибо
считали, что их новое оружие позволит нам чувствовать себя в безопасности,
однако толком объяснить свою позицию они не могли.
Разговор шел главным образом о том, что Отряд веками продирался сквозь
ад и, пожалуй, впервые за долгую историю овладел богатой провинцией и
надежной крепостью. Все наши враги находятся пока далеко и в ближайшее время
едва ли вздумают нас тревожить. Общие рассуждения вроде того, будто виды на
хороший урожай можно считать свидетельством благосклонности богов, я
попросту пропускал мимо ушей и встрепенулся, когда речь зашла о том, что нам
некого больше опасаться.
- ..Раз уж Радиша порастеряла добрую половину своей силы, ей придется
приложить немалые усилия для сохранения власти, а тут без жрецов не
обойтись. А они, при всем их страхе перед нами и ненависти к Ножу, не
захотят сажать себе на шею новую настоящую армию, потому как цена и угроза
их власти...
Все это я слышал и раньше. Будто бы жрецам и Радише никогда не спеться,
и все такое... Лонго строил умозрительные догадки, я же блуждал с духом и
имел лучшее представление о том, что к чему.
- Боюсь, приятель, - прервал я его, - что ты не прав. Возможно,
противник нагрянет сюда гораздо раньше, чем хотелось бы любому из нас.
Мне удалось даже привлечь внимание Старика. Предваряя вопросы,
касающиеся столь примечательной осведомленности, я сказал:
- У меня было видение.
Уже почти всем было известно о случающихся у меня видениях, так и не
прекращавшихся со времен осады.
Госпожа цокнула языком - досадная привычка, появившаяся у нее недавно,
чего сама она, надо думать, не замечала. Все-таки они с Костоправом были
стары. Костяк Отряда явно нуждался в омоложении.
- Не мог бы ты рассказать нам о своем видении, Мурген, -
поинтересовалась она. - Или подожди, пока занесешь сведения о нем в книгу.
Ее раздражали исправления, вносимые мною в ее книгу Летописей. Но
кое-кому из участников тех событий они представлялись несколько иначе, чем
ей.
- Самое главное в нем то, - отозвался я, - что наш старый приятель
Могаба действительно нашел себе работенку.
Собравшиеся зашептались. Они что, думали, будто Старик шутит?
- Из моих сновидений много не выудить, - продолжал я, - поскольку
власти над ними у меня нет. Порой меня отбрасывает в прошлое, но не всегда
туда, куда я хотел бы попасть, чтобы подразузнать, почему случилось именно
то, что случилось. В остальном мне приходится полагаться на донесения наших
друзей, как и всем прочим.
Все-таки у нас оставались на севере друзья, поставлявшие достоверные
сведения, которые я проверял при первой возможности.
Правда, в последнее время мы не часто прибегали к помощи Копченого. Он
уже не пребывал в коме, и дело явно шло к пробуждению. Госпоже приходилось
прилагать усилия, чтобы извлечь из него полезную информацию.
- Но, - продолжал я, - следует предположить, что Душелов поддерживает
связь с Могабой. Это она порекомендовала его Радише. Возможно, та и
связалась-то с ним лишь из опасения, как бы не обошлись без нее. Этот малый
уже обещал святошам, что поймает и Ножа, и Госпожу.
С того момента, как Радиша выступила против Отряда, за этих двоих было
обещано крупное вознаграждение.
Могаба никогда не позволял неудачам поколебать его уверенность в себе.
- Я мог бы нанести удар первым, - расхрабрился Нож. - Было бы забавно
взглянуть на их рожи.
- А вот это брось, - оборвал его Костоправ, не склонный к фантазерству.
- Знаю я, что выйдет, ежели ты попытаешься обдурить Могабу. Зиндаб, что ты
думаешь на сей счет?
- Пока ничего. Я впервые об этом слышу. Капитан, и мне не мешало бы
поразмыслить.
- Поразмысли вслух. Прямо сейчас.
- Могаба один.
Зиндаб имел в виду, что у Могабы не осталось настоящих сторонников: его
приверженцы, покинувшие с ним Отряд, полегли все до единого.
- Не исключено, что в нынешних обстоятельствах он вконец озвереет и
сделает все, чтобы уничтожить тебя, потому что считает себя несправедливо
лишенным звания Капитана.
- Интересно, - пробурчал Костоправ, - много ли времени потребуется
этому хмырю, чтобы вцепиться нам в задницы. У нас на подготовку и сбор войск
ушло четыре года, а потом мы едва не околели с голоду. Если бы Радиша
обманула наши ожидания и не встала на путь предательства, мы чувствовали бы
себя куда хуже, чем нынче. В битвах мы потеряли не больше народу, чем я
ожидал, а от болезней и того меньше.
О том, что мы выступили в такое время, когда ни одна армия поход не
начинает. Костоправ не упомянул.
- Кстати о численности, потерях и всем таком, - вмешался Бадья. - Давно
ушли те таглианцы, которых мы распустили по домам?
Госпоже оставалось лишь констатировать очевидное.
- Могабе не придется тратить время на обучение новобранцев. Мы уже
подготовили для него солдат.
- А чего именно ждет от Могабы Радиша? - спросил меня Костоправ.
- Святоши полагают, что он должен обеспечить контроль за территориями,
отбитыми у Хозяев Теней. Многих привлекает идея устроить там основательную
резню. Но Баба считает, что его задача - удерживать нас к югу от гор.
Я хохотнул:
- Работенка та же, что и когда он служил у Длиннотени. Закупорить
бутылку, только с другого конца.
- Рано или поздно он все равно заявится к нам, - сказал Иси. - Зиндаб
совершенно прав. Костоправ снова хмыкнул.
- Ежели он не притащит с собой хотя бы половину того строевого леса,
древесины, бумажных змеев, бамбука и не выступит летом, то ему ни за что...
- Ха! - саркастически скривился Лонго. - Что ему стоит заставить
тамошних крестьян притащить сюда все необходимое оборудование? А потом их же
и слопать - вот и лета дожидаться не надо.
Зиндаб, Очиба и Иси насупились.
- Ладно, - сказал Костоправ. - Ближе к делу. Вывод таков: в Таглиосе
происходят некоторые события, и часть из них не является для нас тайной
благодаря видениям Мургена.
Все ожидали, что он скажет еще, но Старик умолк. В конце концов
заговорила Госпожа:
- Остается и другая проблема. Душелов. Это было истинной правдой. Ловец
не ответила на шквальный огонь Госпожи и вообще не давала о себе знать, но я
нутром чуял, что она где-то неподалеку. Затихарилась, окружив себя
всяческими чарами, но случая подстроить нам гадость наверняка не упустит.
О девочке никто даже не помянул. Я знал, что она была похищена с
Вершины, причем отнюдь не Киной, к которой с мольбой взывала, а Душеловом,
не испытывавшей к ней никаких родственных чувств. Впрочем, и в сердцах
Костоправа и Госпожи особой любви не было. Что и не диво: со своей дочерью
они контактировали не больше, чем с любым ребенком, родившимся в тот же день
и час на другом конце света.
Я держал язык за зубами. Предполагалось, что без приказа мне и думать о
Ловце не следует. Старик больше не намеревался терпеть моих самоволок. С
него хватило пропажи Дремы.
- А как насчет твоей тещи, Мурген? - поинтересовался Костоправ. - И
Гоблина с Одноглазым?
- Как сквозь землю провалились.
Хотя бы в этом Старик не мог обвинить меня. Впрочем, возможно лишь до
поры до времени. Пока не придумает как.
Последние сведения от Гоблина были получены нами, когда несколько его
парней доставили в лагерь Прабриндраха Драха в оковах и Лизу Боулак, злобно
рычавшую из установленной на телеге клетки. Собственно, мы получили не
сведения, а одних лишь пленников: парни знать не знали, где Гоблин сейчас и
каковы его намерения. Но я не думал, что его исчезновение являлось частью
еще какого-то секретного замысла Старика. Даже Костоправ не может
рассчитывать на столько ходов вперед. Чертов колдунишка обделывал какие-то
свои делишки.
Впрочем, искал его я не так уж рьяно. Сны в последнее время приходили
ко мне не часто, а когда приходили, я первым делом отправлялся к Сари. И
моему сыну - ненаглядному лопочущему малышу, которому она дала прозвище
Тобо. Настоящее имя ему предстояло получить после нашей встречи.
Она твердо решила присоединиться ко мне, хотя к нынешнему времени даже
в болотной глухомани прослышали о раздорах между Радишей и Черным Отрядом.
Вздумай Сара покинуть храм, она подвергла бы себя риску, ибо в последнее
время всех нюень бао, покидавших свои болота, таглианцы подозревали в
сочувствии Отряду.
С Сари не спускали глаз, ибо теперь, когда она разрешилась от бремени,
побег представлялся куда более вероятным. Однако Сари - достойная дочь своей
матери - избрала партизанскую тактику и изводила жрецов всяческими
капризами, с тем чтобы, когда придет время, они не стали проявлять особого
рвения в ее поисках.
Костоправ вновь посмотрел на Госпожу. И все прочие тоже - в ожидании,
не заговорит ли она вновь о своей сестрице, которая ни у кого из нас не шла
из головы. Ей по-прежнему улыбалась удача, и она по-прежнему имела на нас
зуб, хотя уже устроила нам кучу гадостей. Ей оставалось разве что всех нас
перебить. Черт возьми, вступая в Отряд, каждый из нас подписал себе смертный
приговор.
- За пару ночей пропало несколько солдат, - промолвила Госпожа. -
Некоторые, наверное, просто дезертировали, но не все... - Она подняла руку,
и Иси с Зиндабом вынесли и положили на грязный пол большой узел.
Я не стал пользоваться случаем и напоминать Старику, что, позволь он
нам перебраться в крепость, у всех были бы комнаты с настоящими полами и
настоящей мебелью.
- Возможно, будет пахнуть. - предупредила Госпожа. Ох-ох! Иси с
Зиндабом размотали узел и вытряхнули труп, вонявший вовсе не так сильно, как
я того опасался, поскольку покойный усох, подобно старой мумии. Рот его
остался разинутым в беззвучном крике - похоже, бедняга умер в страшных
мучениях.
- Этого парня сгубила Тень, - сказал я, хотя в словах не было особой
нужды. Все и так поняли, в чем дело, с первого взгляда.
Костоправ посмотрел на меня. Я пожал плечами:
- С тех пор как я отвечаю за Врата, через них не проскочила ни одна
Тень.
В сказанном я не сомневался, потому как, прорвись хоть одна Тень, не
обошлось бы без большой суматохи.
- Стало быть. Врата на запоре, - кивнул Костоправ-- Выходит, она
отловила те Тени, которые запустил сюда еще Длиннотень.
Ловец стала новой Хозяйкой Теней и теперь, возможно, оттачивала свое
мастерство.
- Против такой угрозы мы не можем предпринять ничего, разве что не
ходить поодиночке с бамбуком, - начала было Госпожа, но осеклась и удивленно
воскликнула:
- Эй, что это с ним?
Под "ним" подразумевался отрядный Летописец, ни с того ни с сего
принявшийся издавать странные звуки и дергаться самым диковинным манером -
словно пытался проглотить собственный язык. Но об этом мне рассказали потом.
Я попал на равнину смерти, во все ее места одновременно, на миг,
продолжавшийся целую вечность. А затем, вместо ставшей уже привычной встречи
с обледенелыми стариканами, провалился в прошлое, во дни осады Дежагора.
Обернувшись птицей, кружил я вокруг умирающего города, раскрывая клюв и
издавая крики - не мои, но навязанные мне этой безумной женщиной. Я был
беспомощен, словно подхваченная ураганом мошка, все потуги освободиться ни к
чему не приводили. Я видел бездну смертей и море отчаяния, но во всем этом
не было ничего нового, не пережитого мною наяву. Возможно, Душелов схватила
меня походя и зашвырнула в минувшее, сама не зная зачем. Так или иначе, я
трепыхался на ветру, думая лишь о том, чтобы пережить и эту бурю. Затем
пришла тьма.
Очнулся я в отгороженном занавеской отсеке, где прежде держали
Копченого. Было темно. Я не слышал ни звука и понятия не имел о времени, но
сразу почувствовал, что встреча закончена. А вот попытавшись встать, я
почувствовал, насколько ослаб: коленки подогнулись, и я вывалился за
занавеску, где застукал Тай Дэя, копавшегося в бумагах. Он тут же сунул их
на место и напустил на себя невинный вид. Впрочем, его любопытство и впрямь
могло быть совершенно невинным: читать он все одно не умел.
- Наконец-то, - сказал Тай Дай. - Я уже начал беспокоиться. Что
случилось?
- Приступ. Вроде тех, что бывали у меня в Дежагоре и Таглиосе.
- А почему они?.. Они все ушли несколько часов назад. Даже охрану
сняли.
- Когда это случилось? Совещание началось рано утром.
- За час до заката.
- Дерьмо. Выходит, я провалялся целый день. Тай Дэй помог мне
подняться, и я принялся шарить вокруг в поисках еды. После прогулок с
Копченым еда помогала, но сейчас дело обстояло иначе. Во всяком случае,
жесткая, холодная, переваренная баранина не привела меня в норму. А больше
под рукой ничего не оказалось.
Больше всего хотелось глотнуть чего-нибудь хмельного. С исчезновением
Одноглазого мы не остались без самогонщиков:
Корди с Лозаном продолжили его неумирающее дело. Эти парни предпочли не
возвращаться в Таглиос и остались с нами. Кажется, Корди больше не тянуло в
постель к Радише. Но зелье их было не лучшего качества, да и добывать его
приходилось через посредников: все мы делали вид, будто неукоснительно
соблюдаем дисциплину.
Однако совсем недавно у меня зародилась догадка насчет того, где мог
припрятать свой агрегат Одноглазый. В моей старой норе имелось особое
помещение с плетеными стенами, где я хранил Летопись и кое-какие личные
вещи. Эта конура не развалилась. А строить ее помогала матушка Гота.
Шатаясь и цепляясь за что попало, лишь бы не навернуться, я вылез из
норы Костоправа.
- Почему бы ему не перебраться в эту поганую крепость? - пробормотал я,
озираясь по сторонам. - И где, черт побери, все?
Вокруг - ни единой рожи. Я вообще не видел людей ближе, чем в
развалинах Кьяулуна, и маленько струхнул. Действительно ли мне удалось
вернуться в реальный мир? Может, и это какой-то фокус Душелова?
- Все ушли, - повторил Тай Дай таким тоном, словно говорил с
непонятливым дитятей. - Даже часовые. Иначе я не мог бы попасть в жилище
Освободителя.
С некоторых пор Старика все чаще именовали так.
- Я так понимаю, что дядюшка Дой отправился приглядеть за ним?
Тай Дэй оставил мой вопрос без ответа. Я побрел к своему бывшему
жилищу. По сравнению с той дырой, из которой я перебрался сюда, оно вполне
могло сойти за дворец. Госпожа со Стариком превратили мой дворец в тюрьму.
Боковой вход, прорытый в склоне холма специально для дядюшки Доя и матушки,
выходил на площадку для упражнений с мечом. Теперь она превратилась в загон,
обнесенный забором из трофейных копий. За, оградой, тоскливо положив морду
на лапы, лежала, по-видимому, примирившаяся со своей участью Лиза Боулак.
Неподалеку - но, разумеется, вне пределов досягаемости форвалаки -
расхаживал Прабриндрах Драх. Всем своим видом князь давал понять, что
считает свое нынешнее появление лишь временным, досадным недоразумением. Ни
Длиннотени, ни Ревуна, ни Нарайана Сингха снаружи не было. Сингху, наверное,
и не хотелось высовываться: ему разумней было не напоминать лишний раз о
своем существовании. Но вот Длиннотени, панически боявшемуся темноты -
точнее того, что могло в ней таиться, - приходилось несладко.
Бывший Хозяин Теней вконец утратил былое самомнение и теперь большую
часть времени просто хныкал и дрожал. Он терял вес, во что трудно было
поверить.
Вонища стояла жуткая: пленники содержались хуже, чем звери в самом
захудалом зверинце. Правда, отношение к ним было различным.. Больше всех,
разумеется, досталось Длиннотени и бывшему святому Обманников. Ревун, хотя и
числился среди врагов Госпожи, не вызывал у нее особого гнева. Кормили его
объедками, а в остальном почти не удостаивали внимания. Как и форвалаку,
ежели она вела себя прилично.
Копченый и Прабриндрах Драх находились в лучшем положении, а положение
последнего можно было назвать даже привилегированным.
- Чтобы выветрить такой смрад, нужна хорошая буря, - заметил я,
поглядывая на небо.
По всем признакам ураганом и не пахло. Тай Дэй лишь хмыкнул в ответ и
неожиданно насторожился. Он приподнялся на цыпочки, ноздри его раздувались,
голова слегка покачивалась. Он прислушивался.
Я замер, зная, что его слуху можно доверять. Через некоторое время и я
услышал звуки, доносившиеся из блиндажа, казалось кто-то скребется. Время
шло, а мне так и не удалось понять, почему Длиннотень и Нарайан Сингх были
оставлены в живых. Возможно, и Госпоже, и Костоправу еще придется об этом
пожалеть.
Но Госпожа полагала, что эти хмыри еще могут ей пригодиться.
Где-нибудь. Когда-нибудь. На что-нибудь.
- Надо выяснить, что там такое, - сказал я безо всякого энтузиазма,
потому как не ждал ничего, кроме лишних хлопот.
И куда запропастился дядюшка Дой? Он со своим мечом сейчас мог бы
оказаться весьма кстати, так как у меня не было с собой никакого оружия,
кроме легкого шеста с зарядом на три шара.
По пути ко входу в наше бывшее прибежище Тай Дэй подошел к поленнице,
ухватил здоровенный сук с утолщением на конце длиной в ярд. Затем знаком
указал, чтобы я двигался вперед.
Скользнув вниз, я рывком распахнул дверь, и мне прямо под ноги
вывалился Нарайан Сингх. Бывший святой Обманников провел в темноте много
времени: его от природы смуглая кожа приобрела болезненную бледность.
Возможно, Госпожа не просто держала этого типа взаперти, в куче его же
собственного дерьма, но и делала еще что-то. Конечно, она могла проявлять и
снисходительность - когда ей хотелось. Но хотелось ей этого не часто.
Тай Дэй съездил ему по башке, и поделом. Старина Нарайан большую часть
жизни провел отнюдь не творя добро и заслужил каждое мгновение боли и
страха. Держу пари, его богиня покатывалась со смеху всякий раз, когда
удосуживалась о нем вспомнить. Непрестанное ожидание того дня, когда Госпожа
сочтет нужным заняться им особо, было половиной его мук.
- Будь осторожен, - сказал я Тай Даю. Тот в ответ только хмыкнул.
Физиономия его была каменной даже для нюень бао. Он не забыл То Тана.
- И думать не смей, - сказал я, прочитав его мысли. - Госпожа тебя
живьем поджарит. Кроме того, там, внутри, есть и другие. Они будут куда хуже
Сингха.
Говоря "хуже", я имел в виду, что они способны доставить больше хлопот.
И Длиннотень, и Ревун были заключены в оковы, рты им заткнули металлическими
затычками; Длиннотень не ел со дня своего пленения. Я полагал, что голодный
колдун - это колдун усмиренный. Но, видимо, ошибался. Даже голод не укротил
их окончательно, хотя у обоих едва хватило сил подползти к свету. Они,
очевидно, надеялись, что дверь открыл Нарайан.
- Они надеялись выбраться наружу, - заметил Тай Дэй.
- Ладно, - отозвался я, - не подавай виду, будто это тебя встревожило.
Просто стой здесь, следи за ними, но ничего не трогай. И никого. Я обернусь
мигом.
Тай Дэй снова хмыкнул с глубоким неудовольствием.
- Придет еще наш черед, - пообещал я ему.
Копченый тоже находился внутри. Он особо не изменился, поскольку
выглядел так долго плохо, что хуже было почти некуда. Правда, одежда его
превратилась в истлевшие клочья. Он был скован цепями. И одна из них
тянулась назад, во тьму.
Остальные тоже должны были сидеть на цепях, однако каким-то образом им
удалось освободиться. Интересно, сумей эти гады осуществить свой замысел и
смыться, утащили бы они с собой и Копченого? Было бы забавно поглазеть на их
возвращение в мир, полностью изменившийся за то время, пока они здесь
отлеживались.
Переступив через колдуна, я нашарил маленькую лампу и зажег ее. Ежели
не считать вонищи и грязищи, все сохранилось в том же виде, в каком было
оставлено. Рваный платок Готы так и валялся на колченогом стуле,
прихваченном в свое время с развалин Кьяулуна.
Не было никаких свидетельств того, что пленники проводили время именно
здесь.
Следуя за цепью Копченого, я добрался до скрытой, замурованной
перегородки, в которой обнаружил дыру. Стенка не устояла перед чьими-то
терпеливыми усилиями. По ту сторону ее смрад оказался еще сильнее. Мне
случалось видеть куда менее загаженные свинарники.
Пленники не слишком тщательно исследовали свою тюрьму. Моего маленького
тайничка они не обнаружили. А вот кое-кто другой исследовал, обнаружил и
нашел ему применение. В помещении за дырой был спрятан и самогонный аппарат
Одноглазого, несколько жбанов с готовым продуктом и множество всякой хрени,
видимо, считавшейся "сокровищами из разрушенного города". Во время ночных
блужданий матушка Гота собрала немало хлама.
Первым делом я ухватил жбан и ковырнул пробку. В ноздри ударил залах
плохо очищенного спирта. Я приложился к горлышку, и у меня чуть глаза на лоб
не вылезли. Первачок Одноглазого - пойло не для слабаков. Однако я сделал
еще один обжигающий горло глоток, а затем поднял лампу повыше, чтобы
оглядеться по сторонам. Покидая эту нору, я оставил в тайнике кое-какие свои
вещички, но не собирался тащить что-либо с собой за Врата Теней. В сущности
у меня не было ничего ценного.
Однако за кучей хлама я приметил что-то завернутое в холстину, протянул