Страница:
от флагманского специалиста бригады по радиолокации
инженер-капитан-лейтенанта А. Г. Приймака и радиометриста юнги Малиновского.
Все предыдущие выходы в море наших радиолокационных катеров, как я уже
упоминал, оказывались безрезультатными из-за отсутствия объектов атаки. Этот
поиск был, по существу, первым, когда мы точно знали, что корабли противника
в Варангер-фиорде есть и их нужно только обнаружить. А "первый блин", по
народной поговорке, зачастую бывает комом.
Около 23 часов, ведя поиск в районе Ютре-Киберга, радиометристу
показалось, что у самого берега находятся корабли. Об этом было тотчас
сообщено командиру группы. Алексеев, однако, не торопился с командой на
атаку. Но самый молодой и менее опытный из
226
командиров катеров старший лейтенант Н. М. Панкин, услышав по радиофону
доклад радиометриста, не ожидая команды, вышел в атаку и поспешил выпустить
по обнаруженным "целям" одну за другой две торпеды. Мы на КП-200 получили от
Ганкина доклад, что "торпедирован вражеский транспорт". Однако командир
группы тотчас же внес в этот доклад довольно существенную поправку:
оказывается, старший лейтенант довольно лихо атаковал не транспорт, а...
прибрежную скалу.
Сам Н. М. Ганкин, вспоминая этот случай, пишет в письме:
"Камни в районе Ютре-Киберга, надо сказать, очень похожи на силуэты
транспортов. Возле них даже пенный след прибоя тянется лентой, словно от
форштевня идущего корабля. В этом походе обеспечивающим у меня на катере шел
Виктор Домысловский. Услышав доклад радиолокационного катера, мы приняли эти
камни за вражеские корабли, и Домысловский сказал: "Атакуй!.." А мне,
признаться, очень хотелось иметь победу. Ну, я и атаковал... Когда же после
взрыва торпед Алексеев запросил по радиофону: "Кто стрелял?", я сразу понял,
что допустил ошибку. Но исправить что-либо было уже нельзя. Переживал я
потом этот случай очень тяжело. Ведь, выпустив попусту торпеды, я лишился
возможности участвовать в атаке конвоя..."
Да, держать в море разрядившийся катер не было никакого смысла, и
Ганкин получил приказание возвратиться в Пумманки. Учитывая недостаточную
опытность старшего лейтенанта, мы не предъявили ему особых претензий. Только
друзья довольно долго разыгрывали Наума Моисеевича, припоминая при удобном
случае его "лихую атаку".
А три оставшихся в море торпедных катера группы капитана 2 ранга
Алексеева продолжали поиск. И не без успеха. В 00 часов 7 минут 12 октября,
при движении вдоль берега на юго-запад, А. Г. Приймак доложил на мостик:
-- Конвой в десяти милях по корме. Идет от мыса Кибергнес в сторону
Киркенеса.
Локатор вскрыл и ордер обнаруженного конвоя, и определил места
транспортов, которые представляли
"5* 227
для атакующих катеров куда большую ценность, нежели корабли охранения.
А. Г. Приймак, вспоминая об этом бое, рассказывал потом:
-- Нам с Малиновским на экране было хорошо видно, как впереди трех
больших целей, наверняка транспортов, шло охранение -- две цели поменьше.
Это, кстати, потом подтвердилось. А с моря транспорты прикрывались еще
несколькими кораблями. Такой ордер конвоя подсказывал выгодность атаки
из-под берега, с наименее охраняемого направления. Получив разрешение
командира дивизиона, я начал наводить катера на цели...
Первым по данным радиолокации сблизился на выгодном курсовом угле и с
короткой дистанции выпустил торпеды по крупнотоннажному двухтрубному
транспорту флагманский катер лейтенанта Никитина.
Хотя командиры кораблей конвоя были заранее предупреждены о возможной
встрече с советскими торпедными катерами (недаром же радиостанция Киркенеса
несколько раз передала ставшее уже привычным: "Ахтунг!.. Ахтунг!.."), все же
наша атака оказалась для противника неожиданной. Во всяком случае, до взрыва
первого из транспортов корабли охранения, соблюдая скрытность, не стреляли.
Но зато сразу же после этого, словно бы наверстывая упущенное, со сторожевых
кораблей, тральщиков и сторожевых катеров был открыт яростный огонь К
кораблям охранения тут же присоединилась еще береговая батарея, начав
стрельбу осветительными снарядами. Все это осложнило действия наших
катерников, но не охладило их стремления к атаке Командир "катера-контакта"
старший лейтенант Косов-нин, не выдержав, сам сблизился со вторым
транспортом и торпедировал его. По третьему, последнему в составе конвоя,
транспорту выпустил торпеды капитан-лейтенант Г. Шерстюк.
Косовнин и Шерстюк, прикрываясь дымзавесами и проходя после выпуска
торпед под кормой атакованных транспортов в сторону моря, сравнительно легко
оторвались от преследования кораблей охранения, не понеся при этом никаких
потерь.
Труднее пришлось лейтенанту Никитину. Прижатый к берегу, его катер
оказался в огненных тисках: со сто-
228
роны моря его обстреливали, расположившись полукругом, немецкие
сторожевые катера, а с суши -- береговая батарея. Спасти мог только смелый и
неожиданный для противника маневр. По совету капитана 2 ранга Алексеева
лейтенант Никитин прикрылся дымзавесой, а йотом на самом полном ходу
вырвался из плотного дымного облака и, разбрасывая по сторонам густые пенные
усы, устремился на немецкие катера. Решив, по-видимому, что командир
советского торпедного катера, отчаявшись, идет на таран, гитлеровцы,
струхнув, расступились.
Мы на КП-200 с облегчением вздохнули, получив донесение лейтенанта
Никитина о благополучном прорыве в открытое море.
Итак, боевую задачу, поставленную командованием флота перед нашей
бригадой, можно было считать по существу выполненной. Вражеский конвой
разгромлен Но у нас была возможность, используя заблаговременно развернутые
в море группы торпедных катеров, нанести врагу еще больший урон, и этим
грешно было бы не воспользоваться.
Отозвав катера лейтенанта Никитина и капитан-лейтенанта Шерстюка в
базу, мы с КП-200 приказали старшему лейтенанту Косовнину остаться в море и,
продолжая наблюдение за кораблями противника, навести на -них последующие
группы торпедных катеров
Менее чем через полчаса после первой атаки, в 00 часов 37 минут, по
данным радиолокационного катера Косовнина, к конвою подошло звено капитана 3
ранга Федорова.
Приученные действовать по шаблону, гитлеровцы и наших моряков мерили на
свой аршин: раз, дескать, первая атака была со стороны берега, то и теперь
следует ее ждать оттуда же. Все внимание противника было направлено в
сторону берега А наши катера на этот раз ударили со стороны моря. После
успешной атаки лейтенанта Родионова и старшего лейтенанта Диренко, на дно
Варангер-фиорда отправились сторожевой корабль и тральщик противника.
Продолжая оставаться в море и вести наблюдение, старший лейтенант
Косовнин около половины второго ночи доложил на КП-200, что радиометрист
обнаружил в районе мыса Комагнес еще несколько целей, идущих
229
к Варде. Трудно было сказать, что это за корабли: то ли,
воспользовавшись тем, что две группы наших катеров уже разрядились,
гитлеровцы решили вывести свои транспорты из Бек-фиорда, то ли выслали
несколько боевых кораблей, чтобы собрать и сопроводить остатки
разгромленного нами конвоя. На перехват этих целей из Пумманок тотчас вышло
звено катеров капитан-лейтенанта Шабалина. Туда мы направили и катера
капитан-лейтенанта Паламарчука, которые до этого несли дозор у
Кообхольм-фиорда. Но до боя дело не дошло: обнаружив в фиорде наши катера,
гитлеровцы решили, как видно, не рисковать и повернули свои корабли на
обратный курс.
Оставив на КП-200 начальника штаба, я выехал в Пумманки встретить
возвратившиеся с моря катера.
На борту катера лейтенанта Никитина лежали, прикрытые кормовым флагом,
тела убитых -- командира отделения мотористов старшины 1-й статьи Николая
Вейнаровского и старшего моториста старшины 2-й статьи Михаила Кормича.
Старшина 2-й статьи Кормич повторил в этом бою подвиг Саши Ковалева.
Снарядом был перебит коллектор одного из моторов. В отсек ударила струя
горячей воды. Каждая минута замешательства неминуемо вела к остановке
мотора. Не раздумывая, Михаил Кормич телом своим закрыл пробоину. Осколок
второго снаряда смертельно ранил старшину. Но до последней минуты жизни
моряк думал о спасении родного катера, своих товарищей и, даже умирая, не
отошел от коллектора. Позже комсомолец старшина 2-й статьи Михаил Кормич был
навечно зачислен в списки личного состава 3-го дивизиона бригады торпедных
катеров Северного флота.
Вечером, приехав в Пумманки, адмирал Головко пригласил в одну из
землянок Алексеева, Косовнина, Приймака и юнгу Малиновского.
-- Ну, вы заслуживаете особой награды, -- сказал Арсений Григорьевич,
выслушав короткие рассказы каждого о прошедшем бое. -- Ведь вы первые в
совет-
230
ском Военно-Морском Флоте успешно применили в бою радиолокацию.
Расспросив юнгу, как его зовут, сколько лет, где живут родители,
Арсений Григорьевич дружески обнял Малиновского.
-- Вот она, какая смена-то у нас растет боевая! Что же, Женя, пиши
отцу, что ты награжден орденом Красного Знамени.
Кстати сказать, спустя месяц мы пригласили отца Евгения Малиновского,
рабочего одного из московских заводов, к нам в гости. Он прожил несколько
дней в нашей базе. Рассказывал морякам о трудовых успехах коллектива родного
завода. Побывал на торпедных катерах. Выходил вместе с сыном в море.
Разгром немецкого конвоя 12 октября довольно широко комментировался в
зарубежной печати. Даже газеты фашистской Германии вынуждены были
опубликовать сообщение, что в эту ночь советскими торпедными катерами были
потоплены в Варангер-фиорде транспорт "Люммс" и тральщик "М-303". То, что в
этом невольном признании число потопленных нами кораблей значительно
преуменьшено, не удивительно. Гитлеровское командование ведь вообще
старалось умалчивать о своих потерях на восточном фронте. А если и
признавалось, то сокращало их в несколько раз.
После 12 октября мы с еще большей настойчивостью продолжали поиски
конвоев (наша авиация -- днем, торпедные катера -- ночью). В каждую группу
торпедных катеров теперь непременно включались катера с радиолокационными
станциями. Октябрьские ночи в Заполярье долгие. Каждый из этих походов
продолжался по 10--12 часов. Другие корабли мы могли менять, давая
возможность экипажам отдохнуть, но катеров с радиолокационными станциями у
нас было мало, и они выходили в море чуть ли не каждую ночь. Моряки этих
катеров с ног валились от усталости. Но никто из них не сетовал на
трудности.
21 октября позвонили из штаба флота:
-- У мыса Нордкин обнаружены пять немецких де-
231
сантных барж. В сопровождении нескольких сторожевых катеров идут к
Варангер-фиорду. Командующий приказал с наступлением темноты провести поиск
и атаковать их...
Не будучи уверенным, что эти БДБ действительно дойдут до
Варангер-фиорда (на пути от Нордкина было немало и других мест, куда они
могли зайти, что потом и подтвердилось), В. А Чекуров предложил выслать на
поиск лишь одно звено катеров, с тем чтобы в случае необходимости подкрепить
его новой группой.
-- А старшим предлагаю послать капитана 3 ранга Холина, -- сказал
Валентин Андреевич. -- Он уж очень просится пустить его в море.
Начальник штаба 1-го дивизиона капитан 3 ранга Н Г. Холин начал войну
на Черноморском флоте. Проходя службу на ледоколе "Микоян", он в 1942 году
участвовал в легендарном переходе этого судна с Черного моря на Дальний
Восток. К нам на бригаду пришел летом 1944 года.
Перед звеном капитана 3 ранга Н. Г. Холина (головным шел катер
лейтенанта С. Тодорова, а ведомым -- капитан-лейтенанта П. Шуляковского)
была поставлена задача: провести поиск в районе от острова Лилле-Эккерей до
Варде, а затем, выйдя за пределы Варангер-фиорда, установить линию дозора
примерно на полпути от Варде до мыса Харбакен.
Поздним вечером катера покинули Пумманки. А спустя некоторое время нам
стало известно о выходе из Бек-фиорда еще одного конвоя в составе трех
крупнотоннажных транспортов, буксируемого парусника и более десятка кораблей
охранения. Не так уж трудно было представить себе ход мыслей немецкого
командования: проследив радаром за звеном наших катеров, уже огибавших к
этому времени острова Варде, оно решило воспользоваться этим. Пока мы
перенацелим катера, конвой успеет дойти до пролива Буссесунн.
Но если немцы считали себя "с бородой", то и мы были "с усами".
Отправив звено капитана 3 ранга Холина на поиск десантных барж, подходивших
с северо-запада, мы тут же подготовили к выходу в море еще три торпедных
катера под командованием капитана 3 ранга А. И. Ефимова. Головным в этой
группе был
232
радиолокационный катер Косовнина, а двумя другими катерами командовали
старшие лейтенанты П. Дирен-ко и В. Кузнецов. Дав возможность немецким
кораблям без помех пройти некоторое расстояние, чтобы, обнаружив новую
группу наших катеров, они не успели вернуться в Бек-фиорд, мы примерно около
полуночи на-яравили Ефимова в море. Спустя час юнга Малиновский уже доложил
на мостик об обнаружении целей. Спустившись к радиометристу, капитан 3 ранга
Ефимов отчетливо увидел на экране локатора четыре крупных корабля,
прижимавшихся к берегу, и мористее их -- две завесы охранения.
В 1 час 48 минут первым устремился в атаку и точным двухторпедным
залпом отправил тральщик на дно старший лейтенант Диренко. За ним, используя
выгодную позицию, атаковал сторожевой корабль старший лейтенант Косовнин. Не
повезло лишь экипажу Кузнецова. Катер старшего лейтенанта был контратакован
четырьмя немецкими сторожевыми катерами. Выпускать торпеды, не будучи твердо
уверенным, что они попадут в цель, Кузнецов не хотел, и потому вынужден был
отойти. Через 16 минут он предпринял вторую попытку прорваться к конвою
севернее мыса Кибергнес, потом-- уже у самого входа в пролив Буссесунн.
Трижды в течение часа! Но всякий раз путь преграждали сторожевые катера.
Опасаясь, как бы боевой азарт старшего лейтенанта не привел в конце концов к
печальным последствиям, с КП-200 Кузнецову было рекомендовано оставить на
время конвой в покое. Пусть гитлеровцы уверуют, что советский торпедный
катер отказался от атаки.
-- А пока корабли будут проходить проливом, вы, обогните острова Варде
да атакуйте противника уже за пределами Варангер-фиорда.
Старший лейтенант так и поступил. Догнав конвой у мыса Блудшютодден, он
в 4 часа 9 минут атаковал и потопил тральщик. Открыв огонь, сторожевые
катера бросились вдогонку за Кузнецовым. Погоня продолжалась около 17 минут,
но успеха гитлеровцам не принесла. Наш катер благополучно вышел из боя и
возвратился в Пумманки.
Воспользовавшись замешательством, вызванным среди кораблей охранения
атакой старшего лейтенанта
233
Кузнецова, еще один -- третий за эту ночь! -- удар по немецкому конвою
нанесло звено Холина. Правильно оценив обстановку, капитан 3 ранга вывел
свои катера к целям со стороны берега -- с направления, откуда они меньше
всего ожидали атаки. И сначала лейтенант То-доров, потом капитан-лейтенант
Шуляковский выпустили торпеды по грузно осевшим в воду транспортам.
Окончательно сбитые с толку, корабли охранения конвоя принялись сбрасывать
глубинные бомбы, полагая, что транспорты атакованы подводной лодкой. Что же,
нашим катерникам это было только на руку...
Так, в результате трех атак -- последних торпедных атак североморских
катерников в Великой Отечественной войне -- из состава вражеского конвоя,
насчитывавшего пятнадцать вымпелов, за эту ночь было выведено из строя пять
кораблей: потоплены транспорт и два тральщика да сильно повреждены транспорт
и сторожевой корабль.
Значительные потери, понесенные от атак нашей авиации, подводных лодок
и торпедных катеров, вынудили немецко-фашистское командование отказаться от
посылки конвоев в Варангер-фиорд. Эвакуацию своих войск противник начал по
шоссейной дороге до Танна-фиорда, а то и дальше и лишь оттуда вывозил их на
кораблях.
Несмотря на это, мы до конца октября, до освобождения советскими
войсками Киркенеса и портов Варде и Вадсе, почти каждую ночь проводили поиск
в Варан-гер-фиорде. Не обнаружив кораблей противника, капитан 2 ранга В. Н.
Алексеев с нашего согласия решился даже на атаку судов, стоявших в порту
Вадсе. В ночь на 26 октября, оставив остальные катера своей группы в море,
сам командир дивизиона подошел на радиолокационном катере к Вадсе и,
ориентируясь по экрану локатора, выпустил торпеды в глубь бухты по
скопившимся у причала судам. Взрывы и наблюдавшиеся затем пожары в порту
подтвердили, что торпеды были потрачены не зря.
Наши катера проводили систематический поиск вражеских кораблей не
только в Варангер-фиорде, но и за
234
его пределами. Один такой поиск был проведен, в частности, в
Танна-фиорде. Узнав из сообщения воздушной разведки о том, что в этом фиорде
находились крупные немецкие боевые корабли, мы послали туда шесть торпедных
катеров под командованием В. Н. Алексеева. Они прошли около трехсот миль в
прибрежных водах противника и успешно достигли фиорда, но нанести удар им не
удалось. По-видимому, заранее предупрежденные о подходе наших катеров,
фашистские корабли сменили место стоянки. А побережье Танна-фиорда изрезано
множеством хорошо укрытых бухт. Наши моряки не имели возможности вести
длительный поиск: на катерах осталось так мало бензина, что его еле хватало
на обратный путь. Однако сам факт выхода в Танна-фиорд убедительно
свидетельствовал и о хорошей морской выучке экипажей торпедных катеров, и о
большом желании искать и громить врага.
Октябрь был для моряков нашей бригады самым напряженным месяцем за весь
1944 год. По подсчетам флагманского инженер-механика, за один этот месяц
моторы наших катеров выработали годовую норму.
25 октября столица нашей Родины салютовала войскам Карельского фронта и
морякам Северного флота, овладевшим городом и портом Киркенес. 1 ноября 1944
года Москва торжественным салютом оповестила мир о крупнейшей победе в
Заполярье -- полном освобождении от врага Печенгской области. Бригада
торпедных катеров наряду с другими соединениями флота получила наименование
Печенгской.
Народ дружественной Норвегии выражал советским воинам глубокую
признательность за помощь в освобождении страны от гитлеровских захватчиков.
Мне по ряду обстоятельств не довелось в то время посетить Норвегию, но
друзья, побывавшие в Киркенесе и других местах, рассказывали, с какой
любовью и признательностью встречали норвежцы наших солдат и матросов.
В числе других офицеров Северного флота я был удостоен норвежского
ордена "Крест свободы".
Большие и радостные события переживали мы в канун 27-й годовщины
Великого Октября. 3 ноября бригада была награждена орденом Ушакова I
степени, 5 ноября 1944 года Указом Президиума Верховного Со-
235
вета СССР девяти нашим катерникам было присвоено звание Героя
Советского Союза. Капитан-лейтенант А. О. Шабалин удостоился этого высокого
звания во второй раз Это была заслуженная награда Александр Осипович, один
из старожилов нашей бригады, добился первой победы еще в сентябре 1941 года
А теперь на его боевом счету уже девять потопленных вражеских кораблей.
Звания Героя Советского Союза были удостоены командиры дивизионов
капитаны 2 ранга В. Н. Алексеев и С. Г. Коршунович, командиры отрядов
капитан-лейтенанты В. М. Лозовский и А. И. Кисов, командиры катеров старшие
лейтенанты И. М. Желваков, В. И. Быков и Б. Т. Павлов, старшина группы
мотористов Г. Д. Курбатов. Каждый из них в боях с врагом служил примером
мужества и верности воинскому долгу.
Присвоение большой группе боевых товарищей звания Героя Советского
Союза моряки бригады расценивали как высокую оценку наших общих успехов в
борьбе с гитлеровскими захватчиками. Потому-то день 5 ноября и стал для
матросов, старшин и офицеров бригады общим большим праздником.
Враг теперь был далеко от Варангер-фиорда, и мы покинули свой КП-200 на
горе Земляной и ставшие уже родными Пумманки. Хотя жилось тут порой и не
очень сладко, но сколько дорогого и памятного на всю жизнь было связано у
каждого из нас с этими местами!..
На бригаде теперь верховодили флагманские специалисты. Вынужденные
прежде мириться с тем, что ремонт механизмов, оружия и приборов проводился
спешным порядком, лишь бы скорее подготовить корабли к новому бою, теперь
капитан-лейтенант Сударев, стар ший лейтенант Стрелков, капитан-лейтенант
Чириков, капитан 3 ранга Смирнов, инженер-капитан 2 ранга Рихтер,
инженер-капитан-лейтенант Приймак приводили свои заведования в идеальное
состояние. А штаб переключился на обобщение боевого опыта бригады,
корректуру боевых наставлений Начались, в общем, обычные дела и заботы
мирного времени.
Война в Заполярье, казалось, уже прекратилась
Но вскоре нам снова пришлось по боевой тревоге выводить катера в море
Мстя за свое поражение на Севере, командование
236
гитлеровского флота, отозвав свои подводные лодки с других театров
военных действий, бросило их в Заполярье. Они все чаще нападали на союзные
конвои и наши торговые и боевые корабли Это заставило наше командование
принять срочные меры. К борьбе с вражескими подводными лодками были
привлечены все силы, в том числе и бригада торпедных катеров
Мы проводили поиск вражеских субмарин как самостоятельно, так и во
взаимодействии с катерами-охотниками. Эта напряженная работа длилась всю
зиму
4 марта 1945 года бригаде вручались ее боевые награды
Хотя март считается весенним месяцем, у нас еще царствовала зима
Неподалеку от пирса матросы утоптали глубокий снег, образовав небольшую
площадку. Стройными рядами здесь построились моряки
Командующий флотом зачитал Указы Президиума Верховного Совета СССР о
награждении бригады орденами Красного Знамени и Ушакова I степени Прикрепил
к знамени ордена и орденские ленты. Высоко поднятое в руках Героя Советского
Союза главного старшины Курбатова, знамя торжественно проплыло вдоль строя
катерников
-- Я счастлив вручить вам высокие награды, которыми наша Родина
заслуженно отметила ратный труд людей вашего соединения, -- сказал на
митинге адмирал Головко -- Своими подвигами в борьбе с врагом вы еще выше
подняли боевую слав> Северного флота Как старый катерник, я горжусь вами'
.
За год существования бригады наши катерники провели более ста групповых
поисков конвоев противника. Враг делал все возможное, чтобы сберечь свои
суда. Из двухсот с лишним единиц, входивших в состав атакованных нами
конвоев, транспортов было сорок, остальные -- корабли охранения--миноносцы,
сторожевые корабли и катера, тральщики В некоторых случаях соотношение
транспортов и кораблей охранения достигало одного к десяти Однако ничто не
могло остановить наших катерников Они смело атаковали врага и добивались
победы
237
В четвертом томе "Истории Великой Отечественной войны" есть такие
строки
"На вражеских коммуникациях в Варангер-фиорде активно действовала
бригада торпедных катеров . Успех этой бригады объяснялся прежде всего
массированным использованием торпедных катеров и их четким взаимодействием с
авиацией Настойчивые атаки торпедных катеров не только в темное, но и в
светлое время суток вынудили врага бросить на борьбу с ними все эскадренные
миноносцы и значительную часть авиации. Но наши катерники, применяя дымовые
завесы, используя прикрытие истребителей, продолжали смело действовать ..
Даже буржуазные военные историки вынуждены дать высокую оценку боевым
действиям советских торпедных катеров. Юрг Мейстер, например, пишет "Немцы с
удивлением отмечали, что русские торпедные катера действовали .. с необычной
предприимчивостью .. Их боевая деятельность осенью 1944 года достигла
наивысшего уровня, чем значительно затруднила эвакуацию германских войск".
12 апреля позвонил адмирал Головко и сообщил, что меня вызывают в
Москву
-- Вылетай завтра же Судя по тому, что тебе приказано сдать дела,
получишь новое назначение Куда? Ну, этого я не знаю. В должностях теперь
недостатка нет Кому сдашь дела?
Я ответил, что, конечно, В А. Чекурову. А начальником штаба бригады
рекомендую капитана 2 ранга В Н Алексеева Командующий согласился
Обхожу торпедные катера, прощаясь с моряками Как дороги стали мне эти
люди, с которыми сроднила нас самая крепкая дружба -- дружба, испытанная в
боях'
Ранним утром я уже с самолета смотрел на проступающие в разрывах
облачности знакомые берега Прощай, Заполярье' Военная судьба соединила нас
не надолго Всего на год Но я буду всегда помнить тебя'..
В Москве меня принял Народный комиссар ВМФ адмирал Н Г. Кузнецов. Николай
Герасимович сразу перешел к делу:
-- Есть намерение назначить тебя на Тихий океан,
начальником штаба морского оборонительного района.
Что скажешь?..
Я ожидал всего чего угодно, но только не этого, и потому вид у меня,
нужно полагать, был недоумевающий Во всяком случае, нарком с улыбкой
спросил:
-- Что, не радует?
Я ответил, что готов, разумеется, поехать снова на Тихоокеанский флот,
инженер-капитан-лейтенанта А. Г. Приймака и радиометриста юнги Малиновского.
Все предыдущие выходы в море наших радиолокационных катеров, как я уже
упоминал, оказывались безрезультатными из-за отсутствия объектов атаки. Этот
поиск был, по существу, первым, когда мы точно знали, что корабли противника
в Варангер-фиорде есть и их нужно только обнаружить. А "первый блин", по
народной поговорке, зачастую бывает комом.
Около 23 часов, ведя поиск в районе Ютре-Киберга, радиометристу
показалось, что у самого берега находятся корабли. Об этом было тотчас
сообщено командиру группы. Алексеев, однако, не торопился с командой на
атаку. Но самый молодой и менее опытный из
226
командиров катеров старший лейтенант Н. М. Панкин, услышав по радиофону
доклад радиометриста, не ожидая команды, вышел в атаку и поспешил выпустить
по обнаруженным "целям" одну за другой две торпеды. Мы на КП-200 получили от
Ганкина доклад, что "торпедирован вражеский транспорт". Однако командир
группы тотчас же внес в этот доклад довольно существенную поправку:
оказывается, старший лейтенант довольно лихо атаковал не транспорт, а...
прибрежную скалу.
Сам Н. М. Ганкин, вспоминая этот случай, пишет в письме:
"Камни в районе Ютре-Киберга, надо сказать, очень похожи на силуэты
транспортов. Возле них даже пенный след прибоя тянется лентой, словно от
форштевня идущего корабля. В этом походе обеспечивающим у меня на катере шел
Виктор Домысловский. Услышав доклад радиолокационного катера, мы приняли эти
камни за вражеские корабли, и Домысловский сказал: "Атакуй!.." А мне,
признаться, очень хотелось иметь победу. Ну, я и атаковал... Когда же после
взрыва торпед Алексеев запросил по радиофону: "Кто стрелял?", я сразу понял,
что допустил ошибку. Но исправить что-либо было уже нельзя. Переживал я
потом этот случай очень тяжело. Ведь, выпустив попусту торпеды, я лишился
возможности участвовать в атаке конвоя..."
Да, держать в море разрядившийся катер не было никакого смысла, и
Ганкин получил приказание возвратиться в Пумманки. Учитывая недостаточную
опытность старшего лейтенанта, мы не предъявили ему особых претензий. Только
друзья довольно долго разыгрывали Наума Моисеевича, припоминая при удобном
случае его "лихую атаку".
А три оставшихся в море торпедных катера группы капитана 2 ранга
Алексеева продолжали поиск. И не без успеха. В 00 часов 7 минут 12 октября,
при движении вдоль берега на юго-запад, А. Г. Приймак доложил на мостик:
-- Конвой в десяти милях по корме. Идет от мыса Кибергнес в сторону
Киркенеса.
Локатор вскрыл и ордер обнаруженного конвоя, и определил места
транспортов, которые представляли
"5* 227
для атакующих катеров куда большую ценность, нежели корабли охранения.
А. Г. Приймак, вспоминая об этом бое, рассказывал потом:
-- Нам с Малиновским на экране было хорошо видно, как впереди трех
больших целей, наверняка транспортов, шло охранение -- две цели поменьше.
Это, кстати, потом подтвердилось. А с моря транспорты прикрывались еще
несколькими кораблями. Такой ордер конвоя подсказывал выгодность атаки
из-под берега, с наименее охраняемого направления. Получив разрешение
командира дивизиона, я начал наводить катера на цели...
Первым по данным радиолокации сблизился на выгодном курсовом угле и с
короткой дистанции выпустил торпеды по крупнотоннажному двухтрубному
транспорту флагманский катер лейтенанта Никитина.
Хотя командиры кораблей конвоя были заранее предупреждены о возможной
встрече с советскими торпедными катерами (недаром же радиостанция Киркенеса
несколько раз передала ставшее уже привычным: "Ахтунг!.. Ахтунг!.."), все же
наша атака оказалась для противника неожиданной. Во всяком случае, до взрыва
первого из транспортов корабли охранения, соблюдая скрытность, не стреляли.
Но зато сразу же после этого, словно бы наверстывая упущенное, со сторожевых
кораблей, тральщиков и сторожевых катеров был открыт яростный огонь К
кораблям охранения тут же присоединилась еще береговая батарея, начав
стрельбу осветительными снарядами. Все это осложнило действия наших
катерников, но не охладило их стремления к атаке Командир "катера-контакта"
старший лейтенант Косов-нин, не выдержав, сам сблизился со вторым
транспортом и торпедировал его. По третьему, последнему в составе конвоя,
транспорту выпустил торпеды капитан-лейтенант Г. Шерстюк.
Косовнин и Шерстюк, прикрываясь дымзавесами и проходя после выпуска
торпед под кормой атакованных транспортов в сторону моря, сравнительно легко
оторвались от преследования кораблей охранения, не понеся при этом никаких
потерь.
Труднее пришлось лейтенанту Никитину. Прижатый к берегу, его катер
оказался в огненных тисках: со сто-
228
роны моря его обстреливали, расположившись полукругом, немецкие
сторожевые катера, а с суши -- береговая батарея. Спасти мог только смелый и
неожиданный для противника маневр. По совету капитана 2 ранга Алексеева
лейтенант Никитин прикрылся дымзавесой, а йотом на самом полном ходу
вырвался из плотного дымного облака и, разбрасывая по сторонам густые пенные
усы, устремился на немецкие катера. Решив, по-видимому, что командир
советского торпедного катера, отчаявшись, идет на таран, гитлеровцы,
струхнув, расступились.
Мы на КП-200 с облегчением вздохнули, получив донесение лейтенанта
Никитина о благополучном прорыве в открытое море.
Итак, боевую задачу, поставленную командованием флота перед нашей
бригадой, можно было считать по существу выполненной. Вражеский конвой
разгромлен Но у нас была возможность, используя заблаговременно развернутые
в море группы торпедных катеров, нанести врагу еще больший урон, и этим
грешно было бы не воспользоваться.
Отозвав катера лейтенанта Никитина и капитан-лейтенанта Шерстюка в
базу, мы с КП-200 приказали старшему лейтенанту Косовнину остаться в море и,
продолжая наблюдение за кораблями противника, навести на -них последующие
группы торпедных катеров
Менее чем через полчаса после первой атаки, в 00 часов 37 минут, по
данным радиолокационного катера Косовнина, к конвою подошло звено капитана 3
ранга Федорова.
Приученные действовать по шаблону, гитлеровцы и наших моряков мерили на
свой аршин: раз, дескать, первая атака была со стороны берега, то и теперь
следует ее ждать оттуда же. Все внимание противника было направлено в
сторону берега А наши катера на этот раз ударили со стороны моря. После
успешной атаки лейтенанта Родионова и старшего лейтенанта Диренко, на дно
Варангер-фиорда отправились сторожевой корабль и тральщик противника.
Продолжая оставаться в море и вести наблюдение, старший лейтенант
Косовнин около половины второго ночи доложил на КП-200, что радиометрист
обнаружил в районе мыса Комагнес еще несколько целей, идущих
229
к Варде. Трудно было сказать, что это за корабли: то ли,
воспользовавшись тем, что две группы наших катеров уже разрядились,
гитлеровцы решили вывести свои транспорты из Бек-фиорда, то ли выслали
несколько боевых кораблей, чтобы собрать и сопроводить остатки
разгромленного нами конвоя. На перехват этих целей из Пумманок тотчас вышло
звено катеров капитан-лейтенанта Шабалина. Туда мы направили и катера
капитан-лейтенанта Паламарчука, которые до этого несли дозор у
Кообхольм-фиорда. Но до боя дело не дошло: обнаружив в фиорде наши катера,
гитлеровцы решили, как видно, не рисковать и повернули свои корабли на
обратный курс.
Оставив на КП-200 начальника штаба, я выехал в Пумманки встретить
возвратившиеся с моря катера.
На борту катера лейтенанта Никитина лежали, прикрытые кормовым флагом,
тела убитых -- командира отделения мотористов старшины 1-й статьи Николая
Вейнаровского и старшего моториста старшины 2-й статьи Михаила Кормича.
Старшина 2-й статьи Кормич повторил в этом бою подвиг Саши Ковалева.
Снарядом был перебит коллектор одного из моторов. В отсек ударила струя
горячей воды. Каждая минута замешательства неминуемо вела к остановке
мотора. Не раздумывая, Михаил Кормич телом своим закрыл пробоину. Осколок
второго снаряда смертельно ранил старшину. Но до последней минуты жизни
моряк думал о спасении родного катера, своих товарищей и, даже умирая, не
отошел от коллектора. Позже комсомолец старшина 2-й статьи Михаил Кормич был
навечно зачислен в списки личного состава 3-го дивизиона бригады торпедных
катеров Северного флота.
Вечером, приехав в Пумманки, адмирал Головко пригласил в одну из
землянок Алексеева, Косовнина, Приймака и юнгу Малиновского.
-- Ну, вы заслуживаете особой награды, -- сказал Арсений Григорьевич,
выслушав короткие рассказы каждого о прошедшем бое. -- Ведь вы первые в
совет-
230
ском Военно-Морском Флоте успешно применили в бою радиолокацию.
Расспросив юнгу, как его зовут, сколько лет, где живут родители,
Арсений Григорьевич дружески обнял Малиновского.
-- Вот она, какая смена-то у нас растет боевая! Что же, Женя, пиши
отцу, что ты награжден орденом Красного Знамени.
Кстати сказать, спустя месяц мы пригласили отца Евгения Малиновского,
рабочего одного из московских заводов, к нам в гости. Он прожил несколько
дней в нашей базе. Рассказывал морякам о трудовых успехах коллектива родного
завода. Побывал на торпедных катерах. Выходил вместе с сыном в море.
Разгром немецкого конвоя 12 октября довольно широко комментировался в
зарубежной печати. Даже газеты фашистской Германии вынуждены были
опубликовать сообщение, что в эту ночь советскими торпедными катерами были
потоплены в Варангер-фиорде транспорт "Люммс" и тральщик "М-303". То, что в
этом невольном признании число потопленных нами кораблей значительно
преуменьшено, не удивительно. Гитлеровское командование ведь вообще
старалось умалчивать о своих потерях на восточном фронте. А если и
признавалось, то сокращало их в несколько раз.
После 12 октября мы с еще большей настойчивостью продолжали поиски
конвоев (наша авиация -- днем, торпедные катера -- ночью). В каждую группу
торпедных катеров теперь непременно включались катера с радиолокационными
станциями. Октябрьские ночи в Заполярье долгие. Каждый из этих походов
продолжался по 10--12 часов. Другие корабли мы могли менять, давая
возможность экипажам отдохнуть, но катеров с радиолокационными станциями у
нас было мало, и они выходили в море чуть ли не каждую ночь. Моряки этих
катеров с ног валились от усталости. Но никто из них не сетовал на
трудности.
21 октября позвонили из штаба флота:
-- У мыса Нордкин обнаружены пять немецких де-
231
сантных барж. В сопровождении нескольких сторожевых катеров идут к
Варангер-фиорду. Командующий приказал с наступлением темноты провести поиск
и атаковать их...
Не будучи уверенным, что эти БДБ действительно дойдут до
Варангер-фиорда (на пути от Нордкина было немало и других мест, куда они
могли зайти, что потом и подтвердилось), В. А Чекуров предложил выслать на
поиск лишь одно звено катеров, с тем чтобы в случае необходимости подкрепить
его новой группой.
-- А старшим предлагаю послать капитана 3 ранга Холина, -- сказал
Валентин Андреевич. -- Он уж очень просится пустить его в море.
Начальник штаба 1-го дивизиона капитан 3 ранга Н Г. Холин начал войну
на Черноморском флоте. Проходя службу на ледоколе "Микоян", он в 1942 году
участвовал в легендарном переходе этого судна с Черного моря на Дальний
Восток. К нам на бригаду пришел летом 1944 года.
Перед звеном капитана 3 ранга Н. Г. Холина (головным шел катер
лейтенанта С. Тодорова, а ведомым -- капитан-лейтенанта П. Шуляковского)
была поставлена задача: провести поиск в районе от острова Лилле-Эккерей до
Варде, а затем, выйдя за пределы Варангер-фиорда, установить линию дозора
примерно на полпути от Варде до мыса Харбакен.
Поздним вечером катера покинули Пумманки. А спустя некоторое время нам
стало известно о выходе из Бек-фиорда еще одного конвоя в составе трех
крупнотоннажных транспортов, буксируемого парусника и более десятка кораблей
охранения. Не так уж трудно было представить себе ход мыслей немецкого
командования: проследив радаром за звеном наших катеров, уже огибавших к
этому времени острова Варде, оно решило воспользоваться этим. Пока мы
перенацелим катера, конвой успеет дойти до пролива Буссесунн.
Но если немцы считали себя "с бородой", то и мы были "с усами".
Отправив звено капитана 3 ранга Холина на поиск десантных барж, подходивших
с северо-запада, мы тут же подготовили к выходу в море еще три торпедных
катера под командованием капитана 3 ранга А. И. Ефимова. Головным в этой
группе был
232
радиолокационный катер Косовнина, а двумя другими катерами командовали
старшие лейтенанты П. Дирен-ко и В. Кузнецов. Дав возможность немецким
кораблям без помех пройти некоторое расстояние, чтобы, обнаружив новую
группу наших катеров, они не успели вернуться в Бек-фиорд, мы примерно около
полуночи на-яравили Ефимова в море. Спустя час юнга Малиновский уже доложил
на мостик об обнаружении целей. Спустившись к радиометристу, капитан 3 ранга
Ефимов отчетливо увидел на экране локатора четыре крупных корабля,
прижимавшихся к берегу, и мористее их -- две завесы охранения.
В 1 час 48 минут первым устремился в атаку и точным двухторпедным
залпом отправил тральщик на дно старший лейтенант Диренко. За ним, используя
выгодную позицию, атаковал сторожевой корабль старший лейтенант Косовнин. Не
повезло лишь экипажу Кузнецова. Катер старшего лейтенанта был контратакован
четырьмя немецкими сторожевыми катерами. Выпускать торпеды, не будучи твердо
уверенным, что они попадут в цель, Кузнецов не хотел, и потому вынужден был
отойти. Через 16 минут он предпринял вторую попытку прорваться к конвою
севернее мыса Кибергнес, потом-- уже у самого входа в пролив Буссесунн.
Трижды в течение часа! Но всякий раз путь преграждали сторожевые катера.
Опасаясь, как бы боевой азарт старшего лейтенанта не привел в конце концов к
печальным последствиям, с КП-200 Кузнецову было рекомендовано оставить на
время конвой в покое. Пусть гитлеровцы уверуют, что советский торпедный
катер отказался от атаки.
-- А пока корабли будут проходить проливом, вы, обогните острова Варде
да атакуйте противника уже за пределами Варангер-фиорда.
Старший лейтенант так и поступил. Догнав конвой у мыса Блудшютодден, он
в 4 часа 9 минут атаковал и потопил тральщик. Открыв огонь, сторожевые
катера бросились вдогонку за Кузнецовым. Погоня продолжалась около 17 минут,
но успеха гитлеровцам не принесла. Наш катер благополучно вышел из боя и
возвратился в Пумманки.
Воспользовавшись замешательством, вызванным среди кораблей охранения
атакой старшего лейтенанта
233
Кузнецова, еще один -- третий за эту ночь! -- удар по немецкому конвою
нанесло звено Холина. Правильно оценив обстановку, капитан 3 ранга вывел
свои катера к целям со стороны берега -- с направления, откуда они меньше
всего ожидали атаки. И сначала лейтенант То-доров, потом капитан-лейтенант
Шуляковский выпустили торпеды по грузно осевшим в воду транспортам.
Окончательно сбитые с толку, корабли охранения конвоя принялись сбрасывать
глубинные бомбы, полагая, что транспорты атакованы подводной лодкой. Что же,
нашим катерникам это было только на руку...
Так, в результате трех атак -- последних торпедных атак североморских
катерников в Великой Отечественной войне -- из состава вражеского конвоя,
насчитывавшего пятнадцать вымпелов, за эту ночь было выведено из строя пять
кораблей: потоплены транспорт и два тральщика да сильно повреждены транспорт
и сторожевой корабль.
Значительные потери, понесенные от атак нашей авиации, подводных лодок
и торпедных катеров, вынудили немецко-фашистское командование отказаться от
посылки конвоев в Варангер-фиорд. Эвакуацию своих войск противник начал по
шоссейной дороге до Танна-фиорда, а то и дальше и лишь оттуда вывозил их на
кораблях.
Несмотря на это, мы до конца октября, до освобождения советскими
войсками Киркенеса и портов Варде и Вадсе, почти каждую ночь проводили поиск
в Варан-гер-фиорде. Не обнаружив кораблей противника, капитан 2 ранга В. Н.
Алексеев с нашего согласия решился даже на атаку судов, стоявших в порту
Вадсе. В ночь на 26 октября, оставив остальные катера своей группы в море,
сам командир дивизиона подошел на радиолокационном катере к Вадсе и,
ориентируясь по экрану локатора, выпустил торпеды в глубь бухты по
скопившимся у причала судам. Взрывы и наблюдавшиеся затем пожары в порту
подтвердили, что торпеды были потрачены не зря.
Наши катера проводили систематический поиск вражеских кораблей не
только в Варангер-фиорде, но и за
234
его пределами. Один такой поиск был проведен, в частности, в
Танна-фиорде. Узнав из сообщения воздушной разведки о том, что в этом фиорде
находились крупные немецкие боевые корабли, мы послали туда шесть торпедных
катеров под командованием В. Н. Алексеева. Они прошли около трехсот миль в
прибрежных водах противника и успешно достигли фиорда, но нанести удар им не
удалось. По-видимому, заранее предупрежденные о подходе наших катеров,
фашистские корабли сменили место стоянки. А побережье Танна-фиорда изрезано
множеством хорошо укрытых бухт. Наши моряки не имели возможности вести
длительный поиск: на катерах осталось так мало бензина, что его еле хватало
на обратный путь. Однако сам факт выхода в Танна-фиорд убедительно
свидетельствовал и о хорошей морской выучке экипажей торпедных катеров, и о
большом желании искать и громить врага.
Октябрь был для моряков нашей бригады самым напряженным месяцем за весь
1944 год. По подсчетам флагманского инженер-механика, за один этот месяц
моторы наших катеров выработали годовую норму.
25 октября столица нашей Родины салютовала войскам Карельского фронта и
морякам Северного флота, овладевшим городом и портом Киркенес. 1 ноября 1944
года Москва торжественным салютом оповестила мир о крупнейшей победе в
Заполярье -- полном освобождении от врага Печенгской области. Бригада
торпедных катеров наряду с другими соединениями флота получила наименование
Печенгской.
Народ дружественной Норвегии выражал советским воинам глубокую
признательность за помощь в освобождении страны от гитлеровских захватчиков.
Мне по ряду обстоятельств не довелось в то время посетить Норвегию, но
друзья, побывавшие в Киркенесе и других местах, рассказывали, с какой
любовью и признательностью встречали норвежцы наших солдат и матросов.
В числе других офицеров Северного флота я был удостоен норвежского
ордена "Крест свободы".
Большие и радостные события переживали мы в канун 27-й годовщины
Великого Октября. 3 ноября бригада была награждена орденом Ушакова I
степени, 5 ноября 1944 года Указом Президиума Верховного Со-
235
вета СССР девяти нашим катерникам было присвоено звание Героя
Советского Союза. Капитан-лейтенант А. О. Шабалин удостоился этого высокого
звания во второй раз Это была заслуженная награда Александр Осипович, один
из старожилов нашей бригады, добился первой победы еще в сентябре 1941 года
А теперь на его боевом счету уже девять потопленных вражеских кораблей.
Звания Героя Советского Союза были удостоены командиры дивизионов
капитаны 2 ранга В. Н. Алексеев и С. Г. Коршунович, командиры отрядов
капитан-лейтенанты В. М. Лозовский и А. И. Кисов, командиры катеров старшие
лейтенанты И. М. Желваков, В. И. Быков и Б. Т. Павлов, старшина группы
мотористов Г. Д. Курбатов. Каждый из них в боях с врагом служил примером
мужества и верности воинскому долгу.
Присвоение большой группе боевых товарищей звания Героя Советского
Союза моряки бригады расценивали как высокую оценку наших общих успехов в
борьбе с гитлеровскими захватчиками. Потому-то день 5 ноября и стал для
матросов, старшин и офицеров бригады общим большим праздником.
Враг теперь был далеко от Варангер-фиорда, и мы покинули свой КП-200 на
горе Земляной и ставшие уже родными Пумманки. Хотя жилось тут порой и не
очень сладко, но сколько дорогого и памятного на всю жизнь было связано у
каждого из нас с этими местами!..
На бригаде теперь верховодили флагманские специалисты. Вынужденные
прежде мириться с тем, что ремонт механизмов, оружия и приборов проводился
спешным порядком, лишь бы скорее подготовить корабли к новому бою, теперь
капитан-лейтенант Сударев, стар ший лейтенант Стрелков, капитан-лейтенант
Чириков, капитан 3 ранга Смирнов, инженер-капитан 2 ранга Рихтер,
инженер-капитан-лейтенант Приймак приводили свои заведования в идеальное
состояние. А штаб переключился на обобщение боевого опыта бригады,
корректуру боевых наставлений Начались, в общем, обычные дела и заботы
мирного времени.
Война в Заполярье, казалось, уже прекратилась
Но вскоре нам снова пришлось по боевой тревоге выводить катера в море
Мстя за свое поражение на Севере, командование
236
гитлеровского флота, отозвав свои подводные лодки с других театров
военных действий, бросило их в Заполярье. Они все чаще нападали на союзные
конвои и наши торговые и боевые корабли Это заставило наше командование
принять срочные меры. К борьбе с вражескими подводными лодками были
привлечены все силы, в том числе и бригада торпедных катеров
Мы проводили поиск вражеских субмарин как самостоятельно, так и во
взаимодействии с катерами-охотниками. Эта напряженная работа длилась всю
зиму
4 марта 1945 года бригаде вручались ее боевые награды
Хотя март считается весенним месяцем, у нас еще царствовала зима
Неподалеку от пирса матросы утоптали глубокий снег, образовав небольшую
площадку. Стройными рядами здесь построились моряки
Командующий флотом зачитал Указы Президиума Верховного Совета СССР о
награждении бригады орденами Красного Знамени и Ушакова I степени Прикрепил
к знамени ордена и орденские ленты. Высоко поднятое в руках Героя Советского
Союза главного старшины Курбатова, знамя торжественно проплыло вдоль строя
катерников
-- Я счастлив вручить вам высокие награды, которыми наша Родина
заслуженно отметила ратный труд людей вашего соединения, -- сказал на
митинге адмирал Головко -- Своими подвигами в борьбе с врагом вы еще выше
подняли боевую слав> Северного флота Как старый катерник, я горжусь вами'
.
За год существования бригады наши катерники провели более ста групповых
поисков конвоев противника. Враг делал все возможное, чтобы сберечь свои
суда. Из двухсот с лишним единиц, входивших в состав атакованных нами
конвоев, транспортов было сорок, остальные -- корабли охранения--миноносцы,
сторожевые корабли и катера, тральщики В некоторых случаях соотношение
транспортов и кораблей охранения достигало одного к десяти Однако ничто не
могло остановить наших катерников Они смело атаковали врага и добивались
победы
237
В четвертом томе "Истории Великой Отечественной войны" есть такие
строки
"На вражеских коммуникациях в Варангер-фиорде активно действовала
бригада торпедных катеров . Успех этой бригады объяснялся прежде всего
массированным использованием торпедных катеров и их четким взаимодействием с
авиацией Настойчивые атаки торпедных катеров не только в темное, но и в
светлое время суток вынудили врага бросить на борьбу с ними все эскадренные
миноносцы и значительную часть авиации. Но наши катерники, применяя дымовые
завесы, используя прикрытие истребителей, продолжали смело действовать ..
Даже буржуазные военные историки вынуждены дать высокую оценку боевым
действиям советских торпедных катеров. Юрг Мейстер, например, пишет "Немцы с
удивлением отмечали, что русские торпедные катера действовали .. с необычной
предприимчивостью .. Их боевая деятельность осенью 1944 года достигла
наивысшего уровня, чем значительно затруднила эвакуацию германских войск".
12 апреля позвонил адмирал Головко и сообщил, что меня вызывают в
Москву
-- Вылетай завтра же Судя по тому, что тебе приказано сдать дела,
получишь новое назначение Куда? Ну, этого я не знаю. В должностях теперь
недостатка нет Кому сдашь дела?
Я ответил, что, конечно, В А. Чекурову. А начальником штаба бригады
рекомендую капитана 2 ранга В Н Алексеева Командующий согласился
Обхожу торпедные катера, прощаясь с моряками Как дороги стали мне эти
люди, с которыми сроднила нас самая крепкая дружба -- дружба, испытанная в
боях'
Ранним утром я уже с самолета смотрел на проступающие в разрывах
облачности знакомые берега Прощай, Заполярье' Военная судьба соединила нас
не надолго Всего на год Но я буду всегда помнить тебя'..
В Москве меня принял Народный комиссар ВМФ адмирал Н Г. Кузнецов. Николай
Герасимович сразу перешел к делу:
-- Есть намерение назначить тебя на Тихий океан,
начальником штаба морского оборонительного района.
Что скажешь?..
Я ожидал всего чего угодно, но только не этого, и потому вид у меня,
нужно полагать, был недоумевающий Во всяком случае, нарком с улыбкой
спросил:
-- Что, не радует?
Я ответил, что готов, разумеется, поехать снова на Тихоокеанский флот,