Страница:
В сентябре наши катера поставили мины в узких местах фарватера у
острова Эре. 18 сентября броненосец "Ильмаринен" на этих минах подорвался и
затонул. После этого финские корабли прекратили обстрел Ханко.
Гарнизон базы продолжал геройски сражаться.
Особую доблесть проявили летчики 13-го авиационного истребительного
полка майора Ильина. Во взаимодействии с зенитной артиллерией они сбили в
небе над Ханко 53 вражеских самолета. В сложных условиях летчики успешно
прикрывали вход и выход из порта кораблей и судов, боевые порядки
обороняющихся войск, вели воздушную разведку и корректировали огонь
артиллерии, наносили бомбоштурмовые удары по расположению противника,
поддерживали десантные отряды. Лейтенанты А. К. Антоненко и П. А. Бринько,
первыми на Балтике сбившие самолеты противника, были удостоены звания Героя
Советского Союза. Летчики Л. Г. Белоусов, Ю.А. Байсултанов, М. Я. Васильев,
Д. М. Татаренко, Г. Д. Цоколаев, Е. Т. Цыганов позднее также стали Героями
Советского Союза.
Большой вклад в оборону Ханко внесли моряки охраны водного района под
командованием волевого и инициативного капитана 2 ранга М. Н. Полегаева.
В ночь на 28 августа с Ханко просматривалось зарево над Таллинном. Но
ханковцы с прежней твердостью стояли на своих боевых постах.
После захвата Таллинна немцами финская пропаганда всячески запугивала
защитников Ханко, старалась склонить их к капитуляции. В октябре финны
передали по радио обращение маршала Маннергейма к осажденному гарнизону.
Ханковцы ответили в духе знаменитого письма запорожцев турецкому султану.
\110\
К этому времени относится мой доклад в Ставке о тяжелом положении
островов Эзель и Даго и полуострова Ханко в связи с вынужденной эвакуацией
Таллинна. Обстановка заставляла полагать, что после захвата Таллинна
противник двинется на острова. Поскольку численность их защитников невелика,
только отдельные участки обороны можно будет удержать какое-то время. В
случае критического положения гарнизону едва ли удастся организованно
эвакуироваться в Кронштадт. С Даго можно рассчитывать перебраться на Ханко.
Фактически впоследствии так оно и вышло. Но и Ханко в данном случае терял
свое значение, поскольку вся система обороны Ханко - Моонзундский архипелаг
рушилась после оставления Таллинна. Правда, у Ханко оставался еще один
боевой сосед - гарнизон маленького острова Осмуссар. На острове стояли две
береговые батареи (180и 130-миллиметровые) и 76миллиметровая зенитная
батарея. Его малочисленный гарнизон стойко оборонялся. На рассвете 3 ноября
на Осмуссар прибыли на шлюпке три немецких парламентера. Они привезли
ультиматум гитлеровского командования, требовавший прекратить сопротивление,
сложить оружие и в 12 часов следующего дня построиться на площадке у
церквушки в южной части острова. В знак принятия ультиматума предлагалось
поднять на колокольне белый флаг.
Точно в назначенное время - в 12 часов 4 ноября - на колокольне взвился
не белый, а красный флаг. Одновременно все батареи острова открыли огонь по
местам вероятного сосредоточения вражеских частей, подготовленных для
захвата острова. Так ответили советские воины на фашистский ультиматум.
"На суровом скалистом полуострове, в устье Финского залива, стоит
несокрушимая крепость Балтики - Красный Гангут. Пятый месяц мы защищаем ее
от фашистских орд, не отступая ни на шаг,- писали ханковцы в ответ на письмо
москвичей в начале ноября.- Здесь, на неуютной каменистой земле, мы,
граждане великого Советского Союза, не испытываем одиночества. Мы знаем, что
Родина с нами, Родина в нашей крови, в наших сердцах... Мы научились
презирать опасность и смерть. Каждый из нас твердо решил: я должен или
победить или умереть. Нет мне жизни без победы! "Победа или смерть!" - таков
наш лозунг. И мы твердо знаем, конечная победа будет за нами". \111\
6 ноября противник открыл по острову шквальный огонь, а 9 ноября
попытался высадить десант. Однако подошедшая группа мотоботов, катеров и
шхун с десантом была уничтожена защитниками острова. На другой день враг
повторил попытку более крупными силами и был отбит с еще большими для него
потерями. Получив хороший урок, гитлеровцы временно перестали подходить к
Осмуссару.
Но обстановка на Ханко становилась все напряженнее. После оставления
Таллинна и Моонзундских островов Ханко оказался в глубоком тылу врага.
Снабжение его в зимних условиях до чрезвычайности осложнилось. К тому же
необходимо было сосредоточить силы для обороны Ленинграда. Взвесив все это,
Ставка Верховного Главнокомандования решила эвакуировать военно-морскую базу
Ханко.
Операция по эвакуации Ханко, находящегося в 220 милях от Кронштадта и
окруженного со всех сторон вражескими силами, была делом очень сложным.
Выполнение ее легло на плечи командующего эскадрой контр-адмирала В. П.
Дрозда. Зная его отвагу и высокие командирские качества, я не предложил бы
никого иного. Поэтому, когда узнал о кандидатуре Дрозда, немедленно и без
колебаний одобрил ее.
В ноябре 1942 года, в блокированном Ленинграде, Валентин Петрович
подробно рассказывал мне о трудностях каждого похода кораблей на Ханко.
Финский залив был буквально засыпан минами. Неудивительно, что при
эвакуации мы несли немалые потери. Но все же из 25 тысяч человек более 22
тысяч были доставлены ко 2 декабря 1941 года в Кронштадт и приняли участие в
обороне Ленинграда{18}. Командир базы Ханко генерал-лейтенант С. И. Кабанов
в тяжелые для города-героя дни был назначен командующим войсками внутренней
обороны Ленинграда.
Эвакуация Ханко была нашей последней крупной операцией на Балтийском
морском театре в 1941 году. В то время, когда она проводилась, фланги
сухопутной армии упирались в ораниенбаумский плацдарм на южном берегу
Финского залива и в район Сестрорецка - на северном. В этой обстановке для
Балтийского флота не было более насущной задачи, чем помощь Ленинграду
артиллерией своих кораблей, посылкой на фронт морских стрелковых бригад,
перевозками через Ладожское озеро. Скованный льдами Финский залив \112\
превращался в своего рода сухопутный фронт, откуда в любой момент следовало
ожидать нападения.
Уже позднее, когда на все события можно было взглянуть ретроспективно и
анализировать их на основании проверенных фактов, представилась возможность
дать ответы на многие вопросы. Правильно ли было поручать руководство
обороной Таллинна Военному совету КБФ, запретив ему перенести флагманский
командный пункт в Лужскую губу? Нужно ли было эвакуировать Ханко? Зачем было
приказано Военному совету КБФ эвакуировать острова восточной части Финского
залива - Гогланд, Большой и Малый Тютерс, Бьерке, расположенные недалеко от
Кронштадта?
Задумываясь над этим, я пришел к выводу, что решения, принятые Ставкой
Верховного Главнокомандования, об обороне Таллинна и оставлении Ханко были
правильными.
Я уже писал, что в тяжелые августовские дни пребывание Военного совета
флота в Таллинне способствовало большей устойчивости линии обороны не только
вокруг Таллинна, но и на Моонзунде и на Ханко.
Эвакуация Ханко была произведена своевременно. Мне помнится
беспокойство Ставки о ходе эвакуации, опасения, как бы морозы не осложнили
дела. Напомню, что более двадцати двух тысяч защитников Ханко были
благополучно доставлены в Кронштадт и участвовали в обороне Ленинграда. А
оставаясь на Ханко, они не только не помогли бы городу-герою, но и сами
нуждались бы в помощи боеприпасами и продовольствием. Из дальнейшего
развития боевых действий на северо-западном участке советско-германского
фронта очевидно, что гарнизон Ханко влиять на их ход не мог.
Если тебе, дорогой читатель, приведется быть в Ленинграде, загляни на
улицу Пестеля. Там установлена скромная мраморная доска, увековечившая
беспримерную отвагу людей, оборонявших Ханко в самые трудные месяцы осени
1941 года. "Слава мужественным защитникам полуострова Ханко!" - высечено на
мраморе. Эта мемориальная доска не случайно находится рядом с церковью
святого Пантелеймона, воздвигнутой в честь Гангутского сражения 1714 года,
когда морские пехотинцы Петра I \113\ атаковали шведские корабли. Об этом
сражении не раз вспоминали наши советские воины в трудные минуты 1941
года...
Иногда задают и такой вопрос: не лучше ли было оставить Моонзундский
архипелаг в самом начале войны с тем, чтобы его гарнизоном пополнить ряды
защитников Таллинна?
По-моему, это было бы ошибкой. Основная мощь Моонзунда заключалась в
стационарных батареях. Они делали прочной оборону на каждом рубеже. Не будь
этого, три немецкие дивизии, брошенные на захват архипелага, могли оказаться
под Ленинградом в самый критический период борьбы за город. Сравнительно
небольшой гарнизон островов не оказал бы защитникам Таллинна большей помощи,
чем та, которую он оказал им, сражаясь на Моонзунде и высаживая десанты на
материк.
Но больше всего, пожалуй, было высказано сомнений в правильности
решения об эвакуации островов в восточной части Финского залива.
Эти острова были оставлены по решению главнокомандования
Северо-Западного направления, о чем знал тогда и я. Происходило это в
трудные для нас дни, когда враг рвался к Москве и Ленинграду, когда у нас не
хватало сил и оружия. В такой обстановке Военный совет КБФ 27 октября
утвердил план эвакуации островов Гогланд, Бьерке и других. Всего в октябре и
ноябре было эвакуировано около 10 тысяч человек, вывезено 55 орудий, 275
пулеметов, около 8 тысяч винтовок и много другого имущества.
Когда обстановка несколько стабилизировалась, были предприняты попытки
вернуть Гогланд - он был очень нужен для предстоящих операций наших
подводных сил; и в этом смысле оставление островов следует признать
необоснованным и неправильным. Но осенью 1941 года все мысли были
сосредоточены на главном - на обороне Ленинграда. И чтобы судить об этом
решении объективно, нужно вспомнить критическую обстановку под Ленинградом в
сентябре-октябре 1941 года. В новой же обстановке требовались и другие
решения. И они были приняты. \114\
Первый год войны был тяжелым для всех наших фронтов и флотов. У каждого
имелись свои трудности, и едва ли есть смысл мерить и взвешивать, на каком
флоте было труднее. Нелегко пришлось и Черноморскому, хотя по количеству
кораблей и их огневой мощи он на своем морском театре превосходил
противника.
Как известно, немецкое верховное командование предполагало захватить
все наши приморские города, от Одессы до Туапсе, с суши, и это решение
противника не назовешь случайным или недостаточно продуманным. Гитлер со
своими военачальниками пришел к нему, правильно оценив наши возможности на
Черном море. Если бы мы не имели там сильного флота, фашисты, по всей
вероятности, еще в августе 1941 года попытались бы захватить Одессу
комбинированным ударом - с суши и с моря. Мне помнится, как нечто подобное
под руководством немецких специалистов провели в Испании весной 1937 года
франкисты, захватив Малагу. Но в 1941 году на советской земле дела обстояли
иначе. Хвастливая болтовня Геринга ("наши войска входят в тело России, как
нож в масло") была опровергнута, в частности, длительными боями за Одессу.
Важную роль в этих боях сыграл Черноморский флот, поддерживавший осажденный
город огнем корабельной и береговой артиллерии, а также снабжавший всем
необходимым Приморскую армию и флотские части. Непосредственно в боях
участвовало сравнительно небольшое число кораблей, но поблизости, в
Севастополе, мы имели эскадру с линкором и крейсерами, и это вынудило немцев
не рисковать слабым румынским флотом.
Несмотря на настойчивые требования Гитлера поскорее "покончить с
Одессой" и на все усилия, которые предпринимал для этого его верный слуга
Антонеску, немцам не удалось достигнуть своей цели в намеченные сроки.
Одесса запомнилась мне с двадцатых годов. Крейсер "Червона Украина", на
котором мне довелось начать службу, проходил там в 1927 году первые ходовые
испытания. \115\
Черноморцы любили заходить в Одесский порт, любили этот чудесный,
гостеприимный город.
Как военно-морская база Одесса приобрела значение лишь в последние
предвоенные годы. Пока фашистская Германия не угрожала нам нападением,
создавать там базу не было нужды. Береговая оборона и соединение кораблей
вполне обеспечивали безопасность в районе Одессы. Лишь после нападения
Германии на Польшу в 1939 году пришлось практически считаться с тем, что
Румыния в случае войны может стать союзницей Германии. На оперативных картах
уже рисовали фронт большой протяженности, упиравшийся своим флангом в Черное
море.
Как только гитлеровцы убедились, что им не удастся захватить с суши
наши военно-морские базы и порты на Черном море, они начали срочно пополнять
морские силы на этом театре. На Черное море было направлено около 400
военных кораблей и торговых судов, в том числе б подлодок, 16 торпедных
катеров, 50 десантных судов, 23 тральщика и 26 охотников за подводными
лодками.
Столь крупное пополнение румынского флота немецкими кораблями,
естественно, доставило немало неприятностей командованию советского флота в
период борьбы за Крымский полуостров, Керченский пролив и Кавказское
побережье.
Наступление группы немецких армий "Юг" на Киев и Донбасс создавало
реальную угрозу с суши. Надежность обороны Одессы теперь немало значила для
безопасности плавания в ее районе, да и для Днепровской флотилии в случае ее
вынужденного отхода в устье Днепра. Поэтому в первые же дни войны
командование Черноморского флота предписало командиру Одесской базы
контр-адмиралу Г. В. Жукову немедленно строить оборонительные рубежи и всеми
силами готовиться к отражению врага. Это в известной степени повлияло на
последовавшее вскоре решение Ставки: возложить ответственность за оборону
города на Черноморский флот и во главе оборонительного района поставить
моряка - командира базы. Своевременная подготовка к боям за город и четкое
взаимодействие Приморской армии и флота позволили надолго сковать здесь 17
дивизий и 7 бригад противника. Жители Одессы не только строили
оборонительные рубежи, но и активно помогали фронту в ходе боев. Этот
портовый город \116\ всегда был тесно связан с Черноморским флотом, а
торговые моряки уже с первых дней войны перешли на военное положение.
Строительством оборонительного пояса Одессы руководил генерал-майор
инженерных войск Аркадий Федорович Хренов, с именем которого связано очень
многое в укреплении обороны наших военно-морских баз с суши. Я считаю, что
просто обязан рассказать о его плодотворной деятельности.
В 1940 году на апрельском совещании правительства с военачальниками
много внимания было уделено роли инженерных сооружений в условиях
современной войны. И. В. Сталин в довольно резкой форме выразил от имени
правительства неудовлетворение боевой подготовкой отдельных родов войск. В
Наркомате обороны было создано Главное военно-инженерное управление,
начальником которого стал А. Ф. Хренов.
Как-то разговорившись со мной, Аркадий Федорович рассказал об огромной
работе, которая сразу была начата его управлением. Инженерные сооружения
планировались даже в таких приморских районах, как Моонзундский архипелаг
или Либава. "Все поняли,- рассказывал он,- что наиболее правильное решение
проблемы обороны государства надо искать в сочетании маневренных средств
ведения войны с прочными укреплениями, где этого требует обстановка и где
позволяет местность". 18 ноября 1940 года Сталину в присутствии Ворошилова,
Тимошенко, Микояна и Вознесенского был доложен разработанный Генеральным
штабом план инженерной подготовки. Докладывал тогдашний начальник
Генерального штаба К. А. Мерецков. После доклада, глядя на карту, Сталин
стал задавать вопрос за вопросом. Помнится, он спрашивал:
- Как план строительства новых укрепленных районов предусматривает
использование старых крепостей? С какими предложениями обращался к вам по
вопросам обороны военно-морских баз нарком ВМФ Кузнецов? Был ли привлечен к
разработке плана Борис Михайлович Шапошников?{19} Почему не привлекли к
работе Главный морской штаб?
Вскоре после этого совещания в Кремле А. Ф. Хренов приехал ко мне, и мы
вместе с работниками нашего штаба подробно ознакомились с наметками Генштаба
и внесли свои предложения в части, касавшейся флотов. 16 декабря 1940 года я
подписал специальный приказ, в \117\ котором военным советам флотов и
флотилий предлагалось провести ряд срочных мер с целью укрепления сухопутной
и противодесантной обороны военно-морских баз и побережья. В самом конце
декабря переработанный Генштабом план инженерной подготовки будущих театров
военных действий был вновь доложен И. В. Сталину, уже в присутствии Б. М.
Шапошникова, и одобрен без особых поправок и замечаний.
Вероломное нападение Гитлера на Советский Союз помешало нам осуществить
этот план.
Но вернемся к событиям в Одессе.
Наркомат ВМФ горячо поддерживал мнение Военного совета флота о том, что
оставлять Одессу с ее береговыми батареями и хотя небольшими, но стойкими,
хорошо обученными частями было бы неправильным. На очередном докладе в
Ставке я выяснил точку зрения Генерального штаба. Генштаб счел мое мнение
правильным и подтвердил, что Одессу нужно удерживать. Мне обещали, что об
этом доложат И. В. Сталину.
26 июля в адрес Военного совета флота мною была направлена телеграмма с
приказанием предупредить командира Одесской базы контр-адмирала Г. В.
Жукова, что, независимо от положения на фронте, за Одессу следует драться до
последней возможности. Одновременно было приказано готовить береговые
батареи к стрельбе по сухопутному противнику, а также к взаимодействию с
кораблями и авиацией. Это было сделано своевременно.
В дневнике бывшего начальника штаба сухопутных войск Германии
генерал-полковника Гальдера есть такое свидетельство: "Оборона Одессы носила
характер сопротивления, без мысли отступления; оборона отличалась
наступательными действиями, была активной". Нам это хорошо известно самим,
но и показания врага в данном случае нелишни.
Одесса являлась южным флангом фронта. Для флота любой страны
обеспечение флангов армии, если они упираются в море, составляет одну из
важных задач как в период наступления сухопутных войск с целью занять
побережье врага, так и в случае вынужденного отступления. Вот почему, когда
фланги сухопутных армий на Севере, на Балтике и на Черном море упирались в
водное пространство, флоты всегда считали их обеспечение задачей
первостепенной важности. \118\
В обстановке же первого периода войны, когда инициатива временно
находилась в руках врага, обеспечить устойчивость флангов, упиравшихся в
море, было особенно важно. Иначе к уже имевшимся трудностям неизбежно
прибавилась бы еще и угроза с моря. Наши войска, к счастью, не испытали на
себе фланговых тыловых ударов с моря. Видимо, поэтому о тыловых ударах с
моря мало писалось и говорилось после войны, хотя эта тема явно заслуживает
внимания.
Задача захватить Одессу вначале была возложена на 4-ю румынскую армию.
Гитлер требовал сделать это не позднее августа 1941 года. В дневнике
Гальдера записано: "Румыны считают, что только в сентябре им удастся занять
Одессу. Это слишком поздно. Без Одессы мы не сможем захватить Крым..." Немцы
понимали, что означает для них захват Крыма. Еще 22 августа тот же Гальдер
писал: "Захват Крымского полуострова имеет первостепенное значение для
обеспечения подвоза нефти из Румынии".
Гитлеровское командование рассчитывало взять Одессу значительно раньше.
Это требовалось не только для "захвата Крымского полуострова", но и для
успешных операций на всем южном направлении. Однако в Одессе неожиданно для
себя вражеские войска столкнулись с яростным сопротивлением ее защитников. И
хотя румынские дивизии пополнялись немецкими подразделениями, хотя против
кораблей Черноморского флота, активно помогавших удерживать Одессу, были
брошены испытанные фашистские асы, Одесса продолжала отбивать атаки врага.
Сопротивление героически оборонявшихся войск Приморской армии и моряков до
16 октября 1941 года оказало огромное влияние на ход войны. Не случайно
оборона Одессы была в центре внимания наших и иностранных газет в августе -
сентябре 1941 года.
Мне думается, значение огромного Одесского порта определялось для
гитлеровцев не только проблемой подвоза горючего. Оставшаяся в
немецко-румынском тылу, Одесса вообще мешала захватчикам уверенно
чувствовать себя не только в море, но и на суше.
Попытка румынской армии своими силами взять Одессу кончилась полным
провалом. С остроумием, присущим одесситам, защитники города написали письмо
Антонеску: "...Не тебе с дурною головою выступать против нас войною. \119\
Огнем и мечом расправимся с тобою... Запомни, что наша Одесса, как и вся
Украина, будет только советской, а не твоей, боярской. Об этом ты,
фашистский холуй, и Гитлеру отрапортуй".
26 сентября Гальдер записал в своем дневнике: "Позавчера Антонеску
принял решение просить у немцев помощи, т. к. румыны одни не смогут взять
Одессу. Антонеску требует: а) войск; б) помощи авиации".
Противнику удалось занять Одессу только после того, как мы в ночь на 16
октября по решению Ставки ВГК оставили ее, нанеся огромный урон румынским
войскам.
Оборона Одессы - пример тесного взаимодействия различных видов
вооруженных сил. Между тем авторы некоторых статей и даже книг, рассказывая
об этом событии, отводят решающую роль либо морякам, либо Приморской армии.
На мой взгляд, столь односторонний подход никак нельзя оправдать.
Можно с уверенностью сказать, что Приморская армия не удержала бы
Одессу столько времени без моряков, но и сравнительно малочисленные флотские
части тоже не смогли бы заполнить всю линию обороны и долго защищать город.
Я не говорю уже о том, что значили в те дни боеприпасы и продовольствие,
которые доставляли сражавшимся черноморцы. Важную роль в дни осады города
сыграли также и батареи береговой обороны Одесской военно-морской базы.
Героизм советских воинов везде был высок. Разная же степень боевой
подготовки и стойкости объяснялась вовсе не тем, что одни носили полосатую
тельняшку, а другие - гимнастерку защитного цвета. Воины армии и флота
одинаково не щадили жизни ради победы над врагом. Полезнее будет поэтому не
выискивать какие-то особые заслуги того или другого вида вооруженных сил, а
отдать должное боевому содружеству армии и флота.
На первом этапе войны, в условиях вынужденного отступления, особенно
остро чувствовались все недоработки мирного времени, касавшиеся
взаимодействия двух военных наркоматов. Так, неуставное выражение "привлечь
к делу Черноморский флот" армейские и флотские начальники понимали
по-разному, и порой даже по этому поводу возникали разногласия.
Главнокомандование Юго-Западного направления стремилось \120\ как можно
больше сил флота использовать для обороны Одессы, не считаясь с другими
задачами, стоявшими перед флотом. Но даже тяжелая обстановка первых месяцев
войны и отсутствие нужных, детально разработанных положений не оправдывают
многочисленных подчинении и переподчинений Черноморского флота в то время.
В первые дни обороны в Одессе было два командования: командование
Отдельной Приморской армии во главе с генерал-лейтенантом Г. П. Софроновым,
подчиненным Южному фронту, и командование Одесской военно-морской базы во
главе с контр-адмиралом Г. В. Жуковым, подчиненным командующему Черноморским
флотом. Когда борьба за Одессу только начиналась, отряд кораблей состоял из
старого крейсера "Коминтерн", нескольких, также не новых, эсминцев и
канонерских лодок. Но вскоре этого оказалось недостаточно, и для защиты
Одессы периодически привлекались крейсера "Червона Украина", "Красный Крым",
"Красный Кавказ" и значительное число эсминцев. Надо признать, что, пока
Ставка не решила образовать Одесский оборонительный район, в действиях
флотского и армейского командований не хватало согласованности. Но в начале
августа наступавший враг отрезал части Приморской армии и Одесской базы от
основных сил Южного фронта. Вот тогда и потребовалось срочно решить, кому
поручить оборону Одессы. Меня вызвали в Ставку. Мои соображения сводились к
тому, что без активной поддержки Черноморского флота оборона Одессы не может
быть устойчивой.
- Кто персонально возглавит оборону? - спросил меня И. В. Сталин.
Я ответил, что там есть командир военно-морской базы контр-адмирал
Жуков. Однако окончательного решения тогда принято не было. В Одессу была
послана телеграмма Ставки: "Одессу не сдавать и оборонять до последней
возможности, привлекая к делу Черноморский флот". Эта телеграмма была
продиктована лично Сталиным.
Почему же в начале августа Ставка, несмотря на мои просьбы, не приняла
решения о назначении Г. В. Жукова старшим в обороне Одессы и тем самым о
подчинении его (и всех войск) Черноморскому флоту?
Не могу утверждать, что Б. М. Шапошников противился этому, но имею
основания предположить, что \121\ именно он больше, чем Верховный
острова Эре. 18 сентября броненосец "Ильмаринен" на этих минах подорвался и
затонул. После этого финские корабли прекратили обстрел Ханко.
Гарнизон базы продолжал геройски сражаться.
Особую доблесть проявили летчики 13-го авиационного истребительного
полка майора Ильина. Во взаимодействии с зенитной артиллерией они сбили в
небе над Ханко 53 вражеских самолета. В сложных условиях летчики успешно
прикрывали вход и выход из порта кораблей и судов, боевые порядки
обороняющихся войск, вели воздушную разведку и корректировали огонь
артиллерии, наносили бомбоштурмовые удары по расположению противника,
поддерживали десантные отряды. Лейтенанты А. К. Антоненко и П. А. Бринько,
первыми на Балтике сбившие самолеты противника, были удостоены звания Героя
Советского Союза. Летчики Л. Г. Белоусов, Ю.А. Байсултанов, М. Я. Васильев,
Д. М. Татаренко, Г. Д. Цоколаев, Е. Т. Цыганов позднее также стали Героями
Советского Союза.
Большой вклад в оборону Ханко внесли моряки охраны водного района под
командованием волевого и инициативного капитана 2 ранга М. Н. Полегаева.
В ночь на 28 августа с Ханко просматривалось зарево над Таллинном. Но
ханковцы с прежней твердостью стояли на своих боевых постах.
После захвата Таллинна немцами финская пропаганда всячески запугивала
защитников Ханко, старалась склонить их к капитуляции. В октябре финны
передали по радио обращение маршала Маннергейма к осажденному гарнизону.
Ханковцы ответили в духе знаменитого письма запорожцев турецкому султану.
\110\
К этому времени относится мой доклад в Ставке о тяжелом положении
островов Эзель и Даго и полуострова Ханко в связи с вынужденной эвакуацией
Таллинна. Обстановка заставляла полагать, что после захвата Таллинна
противник двинется на острова. Поскольку численность их защитников невелика,
только отдельные участки обороны можно будет удержать какое-то время. В
случае критического положения гарнизону едва ли удастся организованно
эвакуироваться в Кронштадт. С Даго можно рассчитывать перебраться на Ханко.
Фактически впоследствии так оно и вышло. Но и Ханко в данном случае терял
свое значение, поскольку вся система обороны Ханко - Моонзундский архипелаг
рушилась после оставления Таллинна. Правда, у Ханко оставался еще один
боевой сосед - гарнизон маленького острова Осмуссар. На острове стояли две
береговые батареи (180и 130-миллиметровые) и 76миллиметровая зенитная
батарея. Его малочисленный гарнизон стойко оборонялся. На рассвете 3 ноября
на Осмуссар прибыли на шлюпке три немецких парламентера. Они привезли
ультиматум гитлеровского командования, требовавший прекратить сопротивление,
сложить оружие и в 12 часов следующего дня построиться на площадке у
церквушки в южной части острова. В знак принятия ультиматума предлагалось
поднять на колокольне белый флаг.
Точно в назначенное время - в 12 часов 4 ноября - на колокольне взвился
не белый, а красный флаг. Одновременно все батареи острова открыли огонь по
местам вероятного сосредоточения вражеских частей, подготовленных для
захвата острова. Так ответили советские воины на фашистский ультиматум.
"На суровом скалистом полуострове, в устье Финского залива, стоит
несокрушимая крепость Балтики - Красный Гангут. Пятый месяц мы защищаем ее
от фашистских орд, не отступая ни на шаг,- писали ханковцы в ответ на письмо
москвичей в начале ноября.- Здесь, на неуютной каменистой земле, мы,
граждане великого Советского Союза, не испытываем одиночества. Мы знаем, что
Родина с нами, Родина в нашей крови, в наших сердцах... Мы научились
презирать опасность и смерть. Каждый из нас твердо решил: я должен или
победить или умереть. Нет мне жизни без победы! "Победа или смерть!" - таков
наш лозунг. И мы твердо знаем, конечная победа будет за нами". \111\
6 ноября противник открыл по острову шквальный огонь, а 9 ноября
попытался высадить десант. Однако подошедшая группа мотоботов, катеров и
шхун с десантом была уничтожена защитниками острова. На другой день враг
повторил попытку более крупными силами и был отбит с еще большими для него
потерями. Получив хороший урок, гитлеровцы временно перестали подходить к
Осмуссару.
Но обстановка на Ханко становилась все напряженнее. После оставления
Таллинна и Моонзундских островов Ханко оказался в глубоком тылу врага.
Снабжение его в зимних условиях до чрезвычайности осложнилось. К тому же
необходимо было сосредоточить силы для обороны Ленинграда. Взвесив все это,
Ставка Верховного Главнокомандования решила эвакуировать военно-морскую базу
Ханко.
Операция по эвакуации Ханко, находящегося в 220 милях от Кронштадта и
окруженного со всех сторон вражескими силами, была делом очень сложным.
Выполнение ее легло на плечи командующего эскадрой контр-адмирала В. П.
Дрозда. Зная его отвагу и высокие командирские качества, я не предложил бы
никого иного. Поэтому, когда узнал о кандидатуре Дрозда, немедленно и без
колебаний одобрил ее.
В ноябре 1942 года, в блокированном Ленинграде, Валентин Петрович
подробно рассказывал мне о трудностях каждого похода кораблей на Ханко.
Финский залив был буквально засыпан минами. Неудивительно, что при
эвакуации мы несли немалые потери. Но все же из 25 тысяч человек более 22
тысяч были доставлены ко 2 декабря 1941 года в Кронштадт и приняли участие в
обороне Ленинграда{18}. Командир базы Ханко генерал-лейтенант С. И. Кабанов
в тяжелые для города-героя дни был назначен командующим войсками внутренней
обороны Ленинграда.
Эвакуация Ханко была нашей последней крупной операцией на Балтийском
морском театре в 1941 году. В то время, когда она проводилась, фланги
сухопутной армии упирались в ораниенбаумский плацдарм на южном берегу
Финского залива и в район Сестрорецка - на северном. В этой обстановке для
Балтийского флота не было более насущной задачи, чем помощь Ленинграду
артиллерией своих кораблей, посылкой на фронт морских стрелковых бригад,
перевозками через Ладожское озеро. Скованный льдами Финский залив \112\
превращался в своего рода сухопутный фронт, откуда в любой момент следовало
ожидать нападения.
Уже позднее, когда на все события можно было взглянуть ретроспективно и
анализировать их на основании проверенных фактов, представилась возможность
дать ответы на многие вопросы. Правильно ли было поручать руководство
обороной Таллинна Военному совету КБФ, запретив ему перенести флагманский
командный пункт в Лужскую губу? Нужно ли было эвакуировать Ханко? Зачем было
приказано Военному совету КБФ эвакуировать острова восточной части Финского
залива - Гогланд, Большой и Малый Тютерс, Бьерке, расположенные недалеко от
Кронштадта?
Задумываясь над этим, я пришел к выводу, что решения, принятые Ставкой
Верховного Главнокомандования, об обороне Таллинна и оставлении Ханко были
правильными.
Я уже писал, что в тяжелые августовские дни пребывание Военного совета
флота в Таллинне способствовало большей устойчивости линии обороны не только
вокруг Таллинна, но и на Моонзунде и на Ханко.
Эвакуация Ханко была произведена своевременно. Мне помнится
беспокойство Ставки о ходе эвакуации, опасения, как бы морозы не осложнили
дела. Напомню, что более двадцати двух тысяч защитников Ханко были
благополучно доставлены в Кронштадт и участвовали в обороне Ленинграда. А
оставаясь на Ханко, они не только не помогли бы городу-герою, но и сами
нуждались бы в помощи боеприпасами и продовольствием. Из дальнейшего
развития боевых действий на северо-западном участке советско-германского
фронта очевидно, что гарнизон Ханко влиять на их ход не мог.
Если тебе, дорогой читатель, приведется быть в Ленинграде, загляни на
улицу Пестеля. Там установлена скромная мраморная доска, увековечившая
беспримерную отвагу людей, оборонявших Ханко в самые трудные месяцы осени
1941 года. "Слава мужественным защитникам полуострова Ханко!" - высечено на
мраморе. Эта мемориальная доска не случайно находится рядом с церковью
святого Пантелеймона, воздвигнутой в честь Гангутского сражения 1714 года,
когда морские пехотинцы Петра I \113\ атаковали шведские корабли. Об этом
сражении не раз вспоминали наши советские воины в трудные минуты 1941
года...
Иногда задают и такой вопрос: не лучше ли было оставить Моонзундский
архипелаг в самом начале войны с тем, чтобы его гарнизоном пополнить ряды
защитников Таллинна?
По-моему, это было бы ошибкой. Основная мощь Моонзунда заключалась в
стационарных батареях. Они делали прочной оборону на каждом рубеже. Не будь
этого, три немецкие дивизии, брошенные на захват архипелага, могли оказаться
под Ленинградом в самый критический период борьбы за город. Сравнительно
небольшой гарнизон островов не оказал бы защитникам Таллинна большей помощи,
чем та, которую он оказал им, сражаясь на Моонзунде и высаживая десанты на
материк.
Но больше всего, пожалуй, было высказано сомнений в правильности
решения об эвакуации островов в восточной части Финского залива.
Эти острова были оставлены по решению главнокомандования
Северо-Западного направления, о чем знал тогда и я. Происходило это в
трудные для нас дни, когда враг рвался к Москве и Ленинграду, когда у нас не
хватало сил и оружия. В такой обстановке Военный совет КБФ 27 октября
утвердил план эвакуации островов Гогланд, Бьерке и других. Всего в октябре и
ноябре было эвакуировано около 10 тысяч человек, вывезено 55 орудий, 275
пулеметов, около 8 тысяч винтовок и много другого имущества.
Когда обстановка несколько стабилизировалась, были предприняты попытки
вернуть Гогланд - он был очень нужен для предстоящих операций наших
подводных сил; и в этом смысле оставление островов следует признать
необоснованным и неправильным. Но осенью 1941 года все мысли были
сосредоточены на главном - на обороне Ленинграда. И чтобы судить об этом
решении объективно, нужно вспомнить критическую обстановку под Ленинградом в
сентябре-октябре 1941 года. В новой же обстановке требовались и другие
решения. И они были приняты. \114\
Первый год войны был тяжелым для всех наших фронтов и флотов. У каждого
имелись свои трудности, и едва ли есть смысл мерить и взвешивать, на каком
флоте было труднее. Нелегко пришлось и Черноморскому, хотя по количеству
кораблей и их огневой мощи он на своем морском театре превосходил
противника.
Как известно, немецкое верховное командование предполагало захватить
все наши приморские города, от Одессы до Туапсе, с суши, и это решение
противника не назовешь случайным или недостаточно продуманным. Гитлер со
своими военачальниками пришел к нему, правильно оценив наши возможности на
Черном море. Если бы мы не имели там сильного флота, фашисты, по всей
вероятности, еще в августе 1941 года попытались бы захватить Одессу
комбинированным ударом - с суши и с моря. Мне помнится, как нечто подобное
под руководством немецких специалистов провели в Испании весной 1937 года
франкисты, захватив Малагу. Но в 1941 году на советской земле дела обстояли
иначе. Хвастливая болтовня Геринга ("наши войска входят в тело России, как
нож в масло") была опровергнута, в частности, длительными боями за Одессу.
Важную роль в этих боях сыграл Черноморский флот, поддерживавший осажденный
город огнем корабельной и береговой артиллерии, а также снабжавший всем
необходимым Приморскую армию и флотские части. Непосредственно в боях
участвовало сравнительно небольшое число кораблей, но поблизости, в
Севастополе, мы имели эскадру с линкором и крейсерами, и это вынудило немцев
не рисковать слабым румынским флотом.
Несмотря на настойчивые требования Гитлера поскорее "покончить с
Одессой" и на все усилия, которые предпринимал для этого его верный слуга
Антонеску, немцам не удалось достигнуть своей цели в намеченные сроки.
Одесса запомнилась мне с двадцатых годов. Крейсер "Червона Украина", на
котором мне довелось начать службу, проходил там в 1927 году первые ходовые
испытания. \115\
Черноморцы любили заходить в Одесский порт, любили этот чудесный,
гостеприимный город.
Как военно-морская база Одесса приобрела значение лишь в последние
предвоенные годы. Пока фашистская Германия не угрожала нам нападением,
создавать там базу не было нужды. Береговая оборона и соединение кораблей
вполне обеспечивали безопасность в районе Одессы. Лишь после нападения
Германии на Польшу в 1939 году пришлось практически считаться с тем, что
Румыния в случае войны может стать союзницей Германии. На оперативных картах
уже рисовали фронт большой протяженности, упиравшийся своим флангом в Черное
море.
Как только гитлеровцы убедились, что им не удастся захватить с суши
наши военно-морские базы и порты на Черном море, они начали срочно пополнять
морские силы на этом театре. На Черное море было направлено около 400
военных кораблей и торговых судов, в том числе б подлодок, 16 торпедных
катеров, 50 десантных судов, 23 тральщика и 26 охотников за подводными
лодками.
Столь крупное пополнение румынского флота немецкими кораблями,
естественно, доставило немало неприятностей командованию советского флота в
период борьбы за Крымский полуостров, Керченский пролив и Кавказское
побережье.
Наступление группы немецких армий "Юг" на Киев и Донбасс создавало
реальную угрозу с суши. Надежность обороны Одессы теперь немало значила для
безопасности плавания в ее районе, да и для Днепровской флотилии в случае ее
вынужденного отхода в устье Днепра. Поэтому в первые же дни войны
командование Черноморского флота предписало командиру Одесской базы
контр-адмиралу Г. В. Жукову немедленно строить оборонительные рубежи и всеми
силами готовиться к отражению врага. Это в известной степени повлияло на
последовавшее вскоре решение Ставки: возложить ответственность за оборону
города на Черноморский флот и во главе оборонительного района поставить
моряка - командира базы. Своевременная подготовка к боям за город и четкое
взаимодействие Приморской армии и флота позволили надолго сковать здесь 17
дивизий и 7 бригад противника. Жители Одессы не только строили
оборонительные рубежи, но и активно помогали фронту в ходе боев. Этот
портовый город \116\ всегда был тесно связан с Черноморским флотом, а
торговые моряки уже с первых дней войны перешли на военное положение.
Строительством оборонительного пояса Одессы руководил генерал-майор
инженерных войск Аркадий Федорович Хренов, с именем которого связано очень
многое в укреплении обороны наших военно-морских баз с суши. Я считаю, что
просто обязан рассказать о его плодотворной деятельности.
В 1940 году на апрельском совещании правительства с военачальниками
много внимания было уделено роли инженерных сооружений в условиях
современной войны. И. В. Сталин в довольно резкой форме выразил от имени
правительства неудовлетворение боевой подготовкой отдельных родов войск. В
Наркомате обороны было создано Главное военно-инженерное управление,
начальником которого стал А. Ф. Хренов.
Как-то разговорившись со мной, Аркадий Федорович рассказал об огромной
работе, которая сразу была начата его управлением. Инженерные сооружения
планировались даже в таких приморских районах, как Моонзундский архипелаг
или Либава. "Все поняли,- рассказывал он,- что наиболее правильное решение
проблемы обороны государства надо искать в сочетании маневренных средств
ведения войны с прочными укреплениями, где этого требует обстановка и где
позволяет местность". 18 ноября 1940 года Сталину в присутствии Ворошилова,
Тимошенко, Микояна и Вознесенского был доложен разработанный Генеральным
штабом план инженерной подготовки. Докладывал тогдашний начальник
Генерального штаба К. А. Мерецков. После доклада, глядя на карту, Сталин
стал задавать вопрос за вопросом. Помнится, он спрашивал:
- Как план строительства новых укрепленных районов предусматривает
использование старых крепостей? С какими предложениями обращался к вам по
вопросам обороны военно-морских баз нарком ВМФ Кузнецов? Был ли привлечен к
разработке плана Борис Михайлович Шапошников?{19} Почему не привлекли к
работе Главный морской штаб?
Вскоре после этого совещания в Кремле А. Ф. Хренов приехал ко мне, и мы
вместе с работниками нашего штаба подробно ознакомились с наметками Генштаба
и внесли свои предложения в части, касавшейся флотов. 16 декабря 1940 года я
подписал специальный приказ, в \117\ котором военным советам флотов и
флотилий предлагалось провести ряд срочных мер с целью укрепления сухопутной
и противодесантной обороны военно-морских баз и побережья. В самом конце
декабря переработанный Генштабом план инженерной подготовки будущих театров
военных действий был вновь доложен И. В. Сталину, уже в присутствии Б. М.
Шапошникова, и одобрен без особых поправок и замечаний.
Вероломное нападение Гитлера на Советский Союз помешало нам осуществить
этот план.
Но вернемся к событиям в Одессе.
Наркомат ВМФ горячо поддерживал мнение Военного совета флота о том, что
оставлять Одессу с ее береговыми батареями и хотя небольшими, но стойкими,
хорошо обученными частями было бы неправильным. На очередном докладе в
Ставке я выяснил точку зрения Генерального штаба. Генштаб счел мое мнение
правильным и подтвердил, что Одессу нужно удерживать. Мне обещали, что об
этом доложат И. В. Сталину.
26 июля в адрес Военного совета флота мною была направлена телеграмма с
приказанием предупредить командира Одесской базы контр-адмирала Г. В.
Жукова, что, независимо от положения на фронте, за Одессу следует драться до
последней возможности. Одновременно было приказано готовить береговые
батареи к стрельбе по сухопутному противнику, а также к взаимодействию с
кораблями и авиацией. Это было сделано своевременно.
В дневнике бывшего начальника штаба сухопутных войск Германии
генерал-полковника Гальдера есть такое свидетельство: "Оборона Одессы носила
характер сопротивления, без мысли отступления; оборона отличалась
наступательными действиями, была активной". Нам это хорошо известно самим,
но и показания врага в данном случае нелишни.
Одесса являлась южным флангом фронта. Для флота любой страны
обеспечение флангов армии, если они упираются в море, составляет одну из
важных задач как в период наступления сухопутных войск с целью занять
побережье врага, так и в случае вынужденного отступления. Вот почему, когда
фланги сухопутных армий на Севере, на Балтике и на Черном море упирались в
водное пространство, флоты всегда считали их обеспечение задачей
первостепенной важности. \118\
В обстановке же первого периода войны, когда инициатива временно
находилась в руках врага, обеспечить устойчивость флангов, упиравшихся в
море, было особенно важно. Иначе к уже имевшимся трудностям неизбежно
прибавилась бы еще и угроза с моря. Наши войска, к счастью, не испытали на
себе фланговых тыловых ударов с моря. Видимо, поэтому о тыловых ударах с
моря мало писалось и говорилось после войны, хотя эта тема явно заслуживает
внимания.
Задача захватить Одессу вначале была возложена на 4-ю румынскую армию.
Гитлер требовал сделать это не позднее августа 1941 года. В дневнике
Гальдера записано: "Румыны считают, что только в сентябре им удастся занять
Одессу. Это слишком поздно. Без Одессы мы не сможем захватить Крым..." Немцы
понимали, что означает для них захват Крыма. Еще 22 августа тот же Гальдер
писал: "Захват Крымского полуострова имеет первостепенное значение для
обеспечения подвоза нефти из Румынии".
Гитлеровское командование рассчитывало взять Одессу значительно раньше.
Это требовалось не только для "захвата Крымского полуострова", но и для
успешных операций на всем южном направлении. Однако в Одессе неожиданно для
себя вражеские войска столкнулись с яростным сопротивлением ее защитников. И
хотя румынские дивизии пополнялись немецкими подразделениями, хотя против
кораблей Черноморского флота, активно помогавших удерживать Одессу, были
брошены испытанные фашистские асы, Одесса продолжала отбивать атаки врага.
Сопротивление героически оборонявшихся войск Приморской армии и моряков до
16 октября 1941 года оказало огромное влияние на ход войны. Не случайно
оборона Одессы была в центре внимания наших и иностранных газет в августе -
сентябре 1941 года.
Мне думается, значение огромного Одесского порта определялось для
гитлеровцев не только проблемой подвоза горючего. Оставшаяся в
немецко-румынском тылу, Одесса вообще мешала захватчикам уверенно
чувствовать себя не только в море, но и на суше.
Попытка румынской армии своими силами взять Одессу кончилась полным
провалом. С остроумием, присущим одесситам, защитники города написали письмо
Антонеску: "...Не тебе с дурною головою выступать против нас войною. \119\
Огнем и мечом расправимся с тобою... Запомни, что наша Одесса, как и вся
Украина, будет только советской, а не твоей, боярской. Об этом ты,
фашистский холуй, и Гитлеру отрапортуй".
26 сентября Гальдер записал в своем дневнике: "Позавчера Антонеску
принял решение просить у немцев помощи, т. к. румыны одни не смогут взять
Одессу. Антонеску требует: а) войск; б) помощи авиации".
Противнику удалось занять Одессу только после того, как мы в ночь на 16
октября по решению Ставки ВГК оставили ее, нанеся огромный урон румынским
войскам.
Оборона Одессы - пример тесного взаимодействия различных видов
вооруженных сил. Между тем авторы некоторых статей и даже книг, рассказывая
об этом событии, отводят решающую роль либо морякам, либо Приморской армии.
На мой взгляд, столь односторонний подход никак нельзя оправдать.
Можно с уверенностью сказать, что Приморская армия не удержала бы
Одессу столько времени без моряков, но и сравнительно малочисленные флотские
части тоже не смогли бы заполнить всю линию обороны и долго защищать город.
Я не говорю уже о том, что значили в те дни боеприпасы и продовольствие,
которые доставляли сражавшимся черноморцы. Важную роль в дни осады города
сыграли также и батареи береговой обороны Одесской военно-морской базы.
Героизм советских воинов везде был высок. Разная же степень боевой
подготовки и стойкости объяснялась вовсе не тем, что одни носили полосатую
тельняшку, а другие - гимнастерку защитного цвета. Воины армии и флота
одинаково не щадили жизни ради победы над врагом. Полезнее будет поэтому не
выискивать какие-то особые заслуги того или другого вида вооруженных сил, а
отдать должное боевому содружеству армии и флота.
На первом этапе войны, в условиях вынужденного отступления, особенно
остро чувствовались все недоработки мирного времени, касавшиеся
взаимодействия двух военных наркоматов. Так, неуставное выражение "привлечь
к делу Черноморский флот" армейские и флотские начальники понимали
по-разному, и порой даже по этому поводу возникали разногласия.
Главнокомандование Юго-Западного направления стремилось \120\ как можно
больше сил флота использовать для обороны Одессы, не считаясь с другими
задачами, стоявшими перед флотом. Но даже тяжелая обстановка первых месяцев
войны и отсутствие нужных, детально разработанных положений не оправдывают
многочисленных подчинении и переподчинений Черноморского флота в то время.
В первые дни обороны в Одессе было два командования: командование
Отдельной Приморской армии во главе с генерал-лейтенантом Г. П. Софроновым,
подчиненным Южному фронту, и командование Одесской военно-морской базы во
главе с контр-адмиралом Г. В. Жуковым, подчиненным командующему Черноморским
флотом. Когда борьба за Одессу только начиналась, отряд кораблей состоял из
старого крейсера "Коминтерн", нескольких, также не новых, эсминцев и
канонерских лодок. Но вскоре этого оказалось недостаточно, и для защиты
Одессы периодически привлекались крейсера "Червона Украина", "Красный Крым",
"Красный Кавказ" и значительное число эсминцев. Надо признать, что, пока
Ставка не решила образовать Одесский оборонительный район, в действиях
флотского и армейского командований не хватало согласованности. Но в начале
августа наступавший враг отрезал части Приморской армии и Одесской базы от
основных сил Южного фронта. Вот тогда и потребовалось срочно решить, кому
поручить оборону Одессы. Меня вызвали в Ставку. Мои соображения сводились к
тому, что без активной поддержки Черноморского флота оборона Одессы не может
быть устойчивой.
- Кто персонально возглавит оборону? - спросил меня И. В. Сталин.
Я ответил, что там есть командир военно-морской базы контр-адмирал
Жуков. Однако окончательного решения тогда принято не было. В Одессу была
послана телеграмма Ставки: "Одессу не сдавать и оборонять до последней
возможности, привлекая к делу Черноморский флот". Эта телеграмма была
продиктована лично Сталиным.
Почему же в начале августа Ставка, несмотря на мои просьбы, не приняла
решения о назначении Г. В. Жукова старшим в обороне Одессы и тем самым о
подчинении его (и всех войск) Черноморскому флоту?
Не могу утверждать, что Б. М. Шапошников противился этому, но имею
основания предположить, что \121\ именно он больше, чем Верховный