Страница:
Обсуждались дела на фронтах. Сталин похвалил действия Карельского фронта во
главе с генералом армии Мерецковым.
Немного подумав, он приказал А. Н. Поскребышеву соединить его с
Мерецковым. Сняв трубку, Сталин сказал:
- Здравствуйте, товарищ Мерецков! - (Как известно, Сталин имел
обыкновение называть всех по фамилии, кроме Бориса Михайловича Шапошникова.)
- Вот тут собрались товарищи,- он перечислил нескольких из
присутствовавших,- так они предлагают присвоить вам звание маршала. Как вы
на это смотрите?.. Нет, нет, это не вы, а мы вас должны благодарить за
умелое руководство войсками.
Как всегда, приняв решение, Сталин не любил затягивать с оформлением.
Минут через десять А. Н. Поскребышев уже положил ему на стол подготовленный
документ.
Освобождение Карельского перешейка и Карелии, казалось бы, предрешило
судьбу Финляндии как сателлита фашистской Германии. Однако финская
реакционная правящая верхушка, отвергнув советские условия перемирия,
заставляла свои войска сражаться в интересах гитлеровского рейха. Дальнейшее
поведение Финляндии - сопротивление или капитуляция - в значительной мере
зависело от устойчивости положения немецко-фашистских войск в Прибалтике. 18
июня на совещании в Ставке в Восточной Пруссии Гитлер заявил:
"Падение Прибалтики имело бы следующие результаты:
- потеря необходимых для военно-морских сил источников снабжения
балтийской нефтью (на балтийских сланцеперегонных заводах - район Раквере -
Иыхве - работало в 1944 году около 30 000 человек, из них 13 000
военнопленных. Добыча сланцевой нефти составляла до 50 000 тонн в год.- Я.
К);
- выход из войны Финляндии как единственного поставщика никеля
(поставки никеля составляли до 10 000 тонн в год- Я. К.):
- выпадение Швеции с ежегодными поставками 9 миллионов тонн
высококачественной руды"{69}.
Исходя из этого группе армий "Север" приказывалось всеми возможными
средствами удерживать \413\ занимаемые позиции. Особое значение придавалось
рубежу между Нарвским заливом и Псковом. С целью укрепить свой приозерный
фланг немецко-фашистское командование создало на Чудском озере флотилию,
насчитывавшую свыше 100 различных кораблей, катеров и судов, среди которых
было больше 50 хорошо вооруженных барж. Надо сказать, что силы противника
превосходили наши в два раза. Мы имели на Чудском озере только что
сформированную бригаду речных кораблей, насчитывавшую 49 различных судов,
главным образом катера: сторожевые, полуглиссеры, бронекатера. На помощь
пришла флотская авиация. С 20 июля по 20 августа штурмовики совершили около
1,5 тысячи вылетов. Это были тяжелые бои. Нашим штурмовикам приходилось
преодолевать плотные огневые завесы. Мы тогда потеряли немало самолетов. Но
флотских летчиков не страшила никакая опасность. Случалось, что и подбитый
самолет, оставляя за собой шлейф дыма, продолжал вести огонь и сбрасывал
бомбы над целью. В результате авиационных налетов были потоплены канонерская
лодка, 24 десантные баржи, 5 катеров, а многие вражеские корабли получили
повреждения. Это ослабило фашистскую флотилию и создало более благоприятные
условия для действий наших кораблей.
Ставка к тому времени приказала провести в Прибалтике ряд частных
наступательных операций. 10 августа перешли в наступление войска 3-го
Прибалтийского фронта (командующий генерал армии И. И. Масленников) с
задачей освобождения Тарту. Войска встретили ожесточенное сопротивление и на
рубеже реки Пиуза вынуждены были приостановить продвижение. Тогда командир
бригады речных кораблей капитан 2 ранга А. Ф. Аржавкин предложил нанести
удары в тыл противнику. Командующий фронтом одобрил это предложение и
приказал высадить десант в районе Лане, Мехикорма. Для этого были выделены 3
дивизии, 2 артиллерийских и 1 зенитный полки, 2 артиллерийских и 1
понтонно-мостовой батальоны. Из бригады речных кораблей были сформированы 3
отряда десантно-высадочных средств и отряд кораблей артиллерийской
поддержки, всего 12 бронекатеров, 8 сторожевых и минных катеров и 20
тендеров. Авиационное обеспечение десанта осуществляла 14-я воздушная армия.
Бои начались на рассвете 16 августа. В районе Мехикорма высадился первый
эшелон десанта в составе 191-й \414\ стрелковой дивизии. Преодолевая
сопротивление противника, дивизия двинулась в направлении Тарту. В полдень
высадился второй эшелон. После этого корабли приступили к переправе через
Теплое озеро (пролив между Чудским и Псковским озерами) остальных частей и
тылов. За 3 дня в районы Лане и Мехикорма было переправлено около 6500
человек, 89 орудий, более 80 минометов, 24 автомашины, 312 тонн боеприпасов
и 40 тонн других грузов{70}.
В результате успешных действий десанта приозерный фланг противника был
обойден с тыла, что помогло нашей армии нанести фланговый удар по Тарту и
захватить этот важный опорный пункт, прикрывавший путь к центральному району
Эстонии.
Читатель, вероятно, обратил внимание, как в соответствии с требованиями
общей стратегии Военно-Морской Флот принимал все меры, чтобы содействовать
сухопутным войскам. На Днепре и Дунае, на Волге и Амуре, на Ладожском и
Онежском озерах и даже там, где мы и не думали воевать, как случилось на
Чудском озере,- всюду оказывались флотилии или отряды кораблей,
незамедлительно включавшиеся в борьбу. Некоторые из флотилий создавались еще
до войны и, конечно, оснащены были лучше, там мы имели специальные речные
мониторы и катера. Флотилии, создававшиеся уже в ходе войны, были вооружены
слабее, но и наспех переоборудованные гражданские суда в руках отважных и
умелых моряков смогли внести свой вклад в разгром врага.
Недаром даже бывшие фашистские генералы в своих мемуарах до сих пор
признают, что флотилии русских на реках и озерах действовали очень активно и
успешно. Я мог бы привести много таких свидетельств, но не хочу
злоупотреблять вниманием читателя. К тому же мы и сами не хуже знаем о
действиях наших флотилий и той роли, которую они сыграли в годы Великой
Отечественной войны.
Итак, в 1944 году нам пришлось создать флотилию даже на Чудском озере.
Когда-то на льду этого озера русские богатыри Александра Невского били
псов-рыцарей. В годы Великой Отечественной войны моряки на Чудском озере
умножили славу предков.
13 июня 1944 года мне доложили о случае, какие редко происходят в наше
время: наш катер тараном потопил вражеский корабль. Я потребовал доложить
\415\ подробности. Оказалось, что два наших бронекатера, находившиеся в
дозоре в северной части Чудского озера, ночью обнаружили четыре вражеских
катера, которые шли в строю кильватер. Немцы, по-видимому, приняли наши
катера за свои, спокойно приблизились к ним, дали прожектором
опознавательные знаки. Не смущаясь превосходством противника в силах, наши
моряки открыли огонь. Головной вражеский катер, прикрываясь дымовой завесой,
стал отворачивать к своему берегу. Не теряя времени, командир бронекатера э
322 лейтенант Смирнов врезался в строй противника, ведя огонь сразу по двум
вражеским катерам. Воспользовавшись тем, что все внимание противника было
отвлечено на Смирнова, командир бронекатера э 213 лейтенант Волкотруб на
полном ходу приблизился к одному из немецких кораблей и ударил форштевнем в
борт. Поврежденный корабль тотчас пошел ко дну. Остальные немецкие катера
пытались было приблизиться, чтобы подобрать из воды своих моряков, но были
отогнаны огнем наших катеров и ретировались.
Наши моряки подобрали шестерых пленных и благополучно вернулись в базу.
Когда-то таран на море был одним из узаконенных способов атаки. Для
этого корабли даже оборудовались специальным устройством. Кому придется
побывать на крейсере "Аврора", советую пройти на нос и посмотреть на его
форштевень. Вы увидите, что под водой он круто выдается вперед. Это и есть
таран, предназначенный для удара в подводную часть корпуса вражеского
корабля. Но и когда таран официально входил в арсенал боевых приемов, на
него решались только самые отважные и решительные командиры. Какая же отвага
требовалась от лейтенанта Волкотруба, чтобы ринуться на таран современного
корабля сквозь огонь скорострельных пушек и крупнокалиберных пулеметов!
По моему совету командующий Балтийским флотом, кому подчинялась
флотилия, издал особый приказ по поводу этого события. Действия лейтенантов
Волкотруба и Смирнова ставились в пример всем командирам кораблей.
Как позже стало известно, 9 июля 1944 года, когда наши войска уже вошли
в Прибалтику, на совещании у Гитлера было принято решение: "Главной целью,
которой все должно быть подчинено даже при возможности отступления северной
армейской группировки, должно быть предотвращение прорыва русских к
Балтийскому морю"{71}. Военно-морскому командованию указывалось на
необходимость блокировать Балтийский флот русских в Финском заливе, для чего
прочно удерживать Наргенскую позицию, а главное - острова Моонзундского
архипелага.
Несмотря на тяжелое положение на других фронтах, гитлеровское
командование вело большие работы по созданию мощных оборонительных рубежей
на этом участке побережья Балтийского моря. Каждый из них - "Нельке",
"Валга", "Цесис", "Сигулда" и другие - имел по две, три и более
промежуточных позиций. Особенно мощные рубежи были созданы на подступах к
Риге, Либаве и Мемелю.
Наши войска в это время готовились к Прибалтийской операции, в которой
должны были участвовать четыре фронта, Балтийский флот и авиация дальнего
действия. Эта крупнейшая стратегическая операция разбивалась на два этапа: с
14 по 27 сентября и с 29 сентября по 22 октября и состояла из следующих
наступательных операций: Рижской (первый этап). Таллиннской, снова Рижской
(второй) и, наконец, Моонзундской десантной операции.
Фашистское командование больше всего опасалось, как бы наши корабли не
прорвали Гогландскую минно-артиллерийскую позицию, и поэтому спешно
укрепляло ее. Всего здесь с января по сентябрь 1944 года враг выставил, по
нашим сведениям, около 15 тысяч мин и минных защитников. Вместе с прежде
поставленными теперь здесь насчитывалось свыше 30 тысяч мин. Всего же в
Финском заливе было более 66 500 мин.
Минная опасность в заливе затрудняла плавание не только нам, но и самим
немцам. 18 августа 1944 года на своих минах подорвались сразу 4 немецких
миноносца. Три из них погибли, а один получил серьезные \417\
повреждения{72}. Когда враг попытался поставить активные минные заграждения
на подходах к Таллинну, то снова на своих минах подорвались и пошли ко дну
два его эскадренных миноносца{73}.
Наша флотская авиация перебазировалась на новые аэродромы, ближе к
линии фронта. Это позволило значительно увеличить район ее действия. Наши
летчики не давали покоя вражеским кораблям, тем самым помогая морякам
тралить фарватеры в южной части Гогландской позиции.
Нам на Балтике стало значительно легче: Финляндия вышла из войны. Между
прочим, гитлеровцы предвидели это, и еще 5 июля, до заключения перемирия
между СССР и Финляндией, немецкий флот получил приказ разработать план
операции по захвату острова Гогланд и Аландских островов, занятых финнами.
14 сентября к Гогланду подошло 49 немецких кораблей. Они высадили 2,5
тысячи солдат и офицеров. Фашистскому десанту удалось захватить только
северовосточную часть острова. Дальше его не пустили финны, обязавшиеся по
условиям перемирия оборонять остров от немцев. По указанию Ставки
командование флота на помощь финскому гарнизону направило авиацию. Вступила
в бой и береговая артиллерия финнов. Совместными усилиями были потоплены б
десантных барж, 3 тральщика, сторожевой корабль, 2 вспомогательных судна, 4
сторожевых катера, 2 буксирных парохода, а 6 десантных барж получили
повреждения. В воздушных боях противник потерял 15 самолетов. Уцелевшие
вражеские корабли поспешно покинули район высадки, оставив свой десант без
всякой помощи. Тот целиком сдался в плен.
Это было первое серьезное испытание наших отношений с северным соседом,
сбросившим с себя фашистскую кабалу.
Неудача у Гогланда заставила гитлеровское командование отказаться от
высадки десанта на Аландские острова. Уже вышедшие в море отряды кораблей -
крейсер "Принц Ойген" с 3-й флотилией миноносцев и крейсер "Лютцов" с 10
миноносцами - получили приказ вернуться в базы. Больше противник не пытался
высаживать десанты.
Наши сухопутные войска, быстро продвигавшиеся по побережью, нуждались в
защите своих приморских флангов, которые пока оставались под угрозой ударов
\418\ со стороны моря. В конце июля 1944 года войска 1-го Прибалтийского
фронта, выйдя на берег Рижского залива северо-восточнее Кемери, рассекли
вражескую группировку. Но завершить ее разгром не смогли. К месту боя
подоспели немецкий крейсер "Принц Ойген", 4 эсминца, несколько других
кораблей. Взаимодействуя с танками, они помогли своим войскам выправить
положение. А мы тогда были не в силах оказать противодействие немецкому
флоту: не были протралены фарватеры, и корабли не смогли подойти в район
боев.
В Прибалтийской наступательной операции на Ленинградский фронт
возлагалось освобождение Таллинна. Балтийский флот должен был содействовать
наступлению войск фронта огнем корабельной артиллерии, прикрытием переправ
на Теплом озере и десантами на Чудском озере. К этому привлекались
разнообразные силы: флотская авиация, бригады речных кораблей, торпедных
катеров, шхерных кораблей.
Перевозку войск 2-й ударной армии через Теплое озеро производила
бригада речных кораблей. За две недели она переправила 135 тысяч человек,
более 2 тысяч орудий и минометов, свыше 9 тысяч автомашин и массу других
грузов{74}.
Наши части упорно продвигались вперед. Командующий фронтом приказал
морякам прикрыть прибрежный фланг войск. Крупные корабли не смогли этого
сделать из-за минной опасности. Выручила инициатива работников штаба флота.
Они предложили посадить на автомашины подразделения 260-й отдельной бригады
морской пехоты с задачей наносить удары по противнику вдоль побережья. Отряд
торпедных катеров тем временем высаживал мелкие тактические и
разведывательные десанты, которые своими действиями ослабляли сопротивление
противника.
Как видим, Таллиннская операция осуществлялась почти исключительно с
суши. Повторяю, это объясняется минной опасностью, в заливе. Крупные корабли
Ставка нам разрешала использовать только в исключительных случаях, когда без
этого не могли обойтись сухопутные войска.
22 сентября войска фронта при содействии флота освободили Таллинн и ряд
близлежащих островов, а на следующий день вышли к берегам Рижского залива.
Еще через день наш десант освободил остров Вормси, а затем наши войска
захватили остров Виртсу (Вердер). \419\
Овладение этими островами имело большое значение: теперь мы могли не
только наблюдать за действиями в Моонзунде, но и перебазировать сюда
некоторые корабельные соединения.
В боях за Таллинн хорошо поработала флотская авиация. Только за два дня
- 21 и 22 сентября - бомбардировщики и штурмовики потопили свыше 30
вражеских судов. Минно-торпедная авиация с 14 по 25 сентября потопила до
десятка вражеских кораблей и транспортов и выставила минное заграждение в
районе рейда, препятствуя движению судов противника. Очень поучительным
оказался опыт высадки небольших разведывательных и тактических десантов из
состава 260й отдельной бригады морской пехоты во многих прибалтийских бухтах
и в особенности на острове Вормси.
Высаживались они преимущественно с торпедных катеров, чем
обеспечивалась внезапность ударов. Малочисленные отряды действовали быстро,
напористо, решительно.
Освобождение Таллинна явилось крупным событием в жизни Балтийского
флота. Пусть все гавани были заминированы (первое время там могли
базироваться только мелкие корабли), а город сильно разрушен, но мы уже
получили возможность контролировать устье Финского залива.
Гитлеровцы сосредоточили большие силы для защиты Моонзунда - ведь речь
шла об обеспечении приморских флангов курляндской и мемельской группировок.
Обороняли острова гарнизоны общей численностью более 11 тысяч человек.
Они имели в распоряжении до 10 дивизионов артиллерии и большое количество
минометов. Сухопутные войска поддерживали авиация и около 40 боевых
кораблей.
Для содействия приморским флангам своих курляндской и мемельской
группировок противник создал две группы кораблей. В первую входили крейсеры
"Адмирал Шеер" и "Адмирал Хиппер", 4 эскадренных миноносца и много
обеспечивающих кораблей, во вторую - крейсеры "Принц Ойген", "Лейпциг",
"Лютцов", 3 эскадренных миноносца и 3 миноносца{75}. Здесь же действовали
торпедные катера, подводные лодки, артиллерийские и десантные баржи.
Наличие большого количества кораблей и судов давало противнику
возможность быстро перебрасывать подкрепления. Нередко он прибегал к этому.
Чуть \420\ только положение его войск усложнялось, туда спешили немецкие
корабли. Правда, не всегда их действия заканчивались успешно. Так, 15
октября произошло столкновение двух крейсеров. "Лейпциг" на рейде Гдыни
налетел на "Принца Ойгена" и почти разрезал его пополам, разворотив и себе
всю носовую часть. 14 часов дрейфовали в таком положении корабли в море,
пока спасательные суда не разъединили их и не отвели в порт. Эта авария
надолго вывела оба крейсера из строя.
Этот случай убедительно свидетельствовал о нервозности, царившей в
немецком флоте.
Наши силы составляли в основном торпедные катера, катера-тральщики и
другие мелкие суда - всего более 90 единиц. Авиация к началу операции
базировалась уже неподалеку от развертывающихся боевых действий.
В соответствии с директивой Ставки Военный совет Ленинградского фронта
приказал очистить от противника Моонзундский архипелаг не позднее 5
октября{76}. При этом он рассчитывал на действенную помощь Балтийского флота
как высадками десантов, так и перевозками войск и снабжения.
С Моонзундским архипелагом связаны многие военные события как в прошлых
веках, так и в более близкие для нас времена. В первую мировую войну немцы,
захватив крупные острова этого архипелага - Эзель, Моон, Даго,- пытались
прорваться в Финский залив, а оттуда к Петрограду, где уже свершилась
революция. Они потеряли до 30 кораблей, но пройти так и не смогли.
В начале Великой Отечественной войны советские воины здесь сражались до
последнего, проявив образцы стойкости и мужества.
Теперь предстояло эти острова освобождать.
Предполагалось сначала овладеть островами Вормси и Муху (Моон), затем
островами Хийумаа (Даго) и Сааремаа (Эзель).
Остров Вормси и полуостров Виртсу, прикрывающие вход в Моонзунд со
стороны Рижского залива, наши войска сумели взять 27 сентября, еще в ходе
Таллиннской операции. Это был удобный плацдарм. Накопив здесь силы, наши
войска 29 сентября неожиданно для противника высадили на остров Моон десант
численностью более 1100 человек. В высадке участвовало 13 торпедных катеров
флота и 90 амфибий 8-й армии. 5 октября большая часть Эзеля была в наших
\421\ руках. Но последующим действиям помешала погода. Противник
воспользовался этой паузой, укрепил оборону острова, а гарнизон Эзеля усилил
пехотной дивизией, переброшенной из Курляндии. В результате наши войска
утратили очень важное тактическое преимущество - внезапность. Это отразилось
на сроках операции. Запланированная на шесть дней, она затянулась на 56
суток. Затяжные бои завязались на полуострове Сырве. Несмотря на активные
действия нашей флотской авиации, совершившей более 600 вылетов на
коммуникации гитлеровцев вблизи полуострова, несмотря на то что наши части
прорвали первый укрепленный рубеж противника, а затем сосредоточили мощные
артиллерийские силы для прорыва второго оборонительного рубежа, наступление
застопорилось.
Полностью блокировать вражеские войска на полуострове тоже не удалось -
корабли наши не могли подойти сюда из-за минной опасности. Мы были вынуждены
считаться с возможностью массированных налетов немецкой авиации. Да и
вражеская артиллерия обрушила бы огонь, если бы корабли приблизились к
полуострову.
Мне несколько раз звонил Трибуц. Он был сильно расстроен: командование
фронта упрекало моряков в нерешительности. Пришлось обратиться в Ставку. Там
сказали: "Крупными кораблями не рисковать, используйте авиацию, торпедные
катера и подводные лодки". В этом духе я и отдал распоряжение командующему
флотом. Связался с командующим ВВС флота М. И. Самохиным. Он доложил, что
большая часть авиации уже занята в районе Сырве.
С Михаилом Ивановичем Самохиным я познакомился еще до войны, когда он
командовал эскадрильей на Черном море. Годы войны генерал М. И. Самохин
прошел вместе с флотом. Это был знающий и смелый командир, морские летчики
под его руководством вершили славные дела. Бывали, конечно, и трудные
моменты и неудачи, но и с ними умел справляться Самохин.
24 ноября остров Эзель после упорной борьбы был полностью освобожден. В
тот же день наши войска очистили от противника полуостров Сырве. Тем самым
завершилось полное освобождение Эстонии. \422\
Лечу на Север. Прежде всего в Архангельск. Хочу посмотреть, как
справляется на новом месте Юрий Александрович Пантелеев. После Волги его
назначили сюда командующим Беломорской военной флотилией. Должность
беспокойная. Операционная зона флотилии растянулась на тысячи километров, и
все это на Крайнем Севере с его морозами, льдами, бесконечными капризами
погоды.
Вся служба Пантелеева, можно сказать, проходила у меня на глазах.
Познакомились мы с ним еще в двадцатых годах, когда после училища я попал на
крейсер "Червона Украина", где Юрий Александрович был штурманом.
Приветливый, отзывчивый, он сразу же мне понравился. Пантелеев к тому
времени был уже опытным моряком, и мы, новички, прислушивались к каждому его
слову.
Как сейчас вижу Пантелеева на мостике крейсера. Быстро шагает от
компаса к компасу, затем исчезает в штурманской рубке, чтобы колдовать над
картой.^Всегда озабоченный и всегда веселый, неунывающий. По вечерам он был
душой кают-компании. Прекрасный рассказчик, Пантелеев неистощим на разные
морские истории.
Его часто можно было увидеть на корабельной шестерке под парусами.
Парусный спорт остался его увлечением на всю жизнь.
Расставшись с ним на Черном море, я встретил его снова в 1939 году в
Кронштадте. Он был уже начальником штаба флота. Командующего не было, и мне
как наркому докладывал Пантелеев. По старой привычке докладывал многословно
и кое-что явно приукрашивая. Я тронул его за рукав.
- Знаете, Юрий Александрович, если я еще раз услышу такой доклад, то
дам телеграмму по флотам, чтобы ни единому вашему слову не верили.
Пантелеев смутился. Впредь он свою речь старался строить строже.
В годы войны Пантелееву довелось быть на трудных участках - на Балтике,
на Волге, на Севере, в центральном аппарате. Всюду он отлично справлялся с
делом. \423\
Я видел Юрия Александровича штурманом на крейсере, командиром подводной
лодки, командиром соединения кораблей, начальником штаба флота, командующим
флотилией, на руководящих должностях, в Главном морском штабе, командующим
флотом, начальником Военно-морской академии. И всегда ярче всего сказывалось
его главное качество - любовь к морю. В разные времена оно проявлялось
по-разному, в зависимости от должности и положения, но где бы он ни служил,
его влекло море. Не случайно он еще в юности совершил кругосветное плавание
на "Воровском", а позднее много плавал на кораблях всех классов. Ему
одинаково знакомы надводные и подводные корабли, а также и все наши морские
театры. И он одинаково хорошо знает и строевую и штабную службу, безупречно
справляется и с той и с другой, потому что знает и любит море.
...Юрий Александрович встретил меня радушно, сразу же повез к себе в
штаб и начал докладывать о делах флотилии. Чувствуется, что он уже вжился в
работу, она ему нравится, несмотря на все трудности, он откровенно гордится
своей флотилией и ее людьми. Что ж, это хорошее качество любого командира -
гордиться своим делом и своими помощниками.
Флотилия к тому времени выросла и количественно и качественно. Она
получила много кораблей и судов, и люди здесь были на подбор. За время войны
на Севере появились новые базы, что значительно облегчило и обезопасило
плавание в Арктике и укрепило оборону побережья.
В 1944 году Беломорская флотилия, организационно входившая в Северный
флот, продолжала обеспечивать безопасность морских коммуникаций в Белом
море, восточной части Баренцева моря и особенно в Арктике. Только с задачей
конвоирования транспортов боевые корабли флотилии сделали за навигацию около
1800 выходов в море.
С целью нарушения наших коммуникаций гитлеровцы сосредоточивали
временами в Северной Норвегии до 40 подводных лодок, из которых 8
действовали на подходах к Белому морю и на наших внутренних арктических
коммуникациях. Они ставили мины, атаковали конвои новыми гидроакустическими
торпедами, нападали на малые корабли. В частности, 26 августа 1944 года
главе с генералом армии Мерецковым.
Немного подумав, он приказал А. Н. Поскребышеву соединить его с
Мерецковым. Сняв трубку, Сталин сказал:
- Здравствуйте, товарищ Мерецков! - (Как известно, Сталин имел
обыкновение называть всех по фамилии, кроме Бориса Михайловича Шапошникова.)
- Вот тут собрались товарищи,- он перечислил нескольких из
присутствовавших,- так они предлагают присвоить вам звание маршала. Как вы
на это смотрите?.. Нет, нет, это не вы, а мы вас должны благодарить за
умелое руководство войсками.
Как всегда, приняв решение, Сталин не любил затягивать с оформлением.
Минут через десять А. Н. Поскребышев уже положил ему на стол подготовленный
документ.
Освобождение Карельского перешейка и Карелии, казалось бы, предрешило
судьбу Финляндии как сателлита фашистской Германии. Однако финская
реакционная правящая верхушка, отвергнув советские условия перемирия,
заставляла свои войска сражаться в интересах гитлеровского рейха. Дальнейшее
поведение Финляндии - сопротивление или капитуляция - в значительной мере
зависело от устойчивости положения немецко-фашистских войск в Прибалтике. 18
июня на совещании в Ставке в Восточной Пруссии Гитлер заявил:
"Падение Прибалтики имело бы следующие результаты:
- потеря необходимых для военно-морских сил источников снабжения
балтийской нефтью (на балтийских сланцеперегонных заводах - район Раквере -
Иыхве - работало в 1944 году около 30 000 человек, из них 13 000
военнопленных. Добыча сланцевой нефти составляла до 50 000 тонн в год.- Я.
К);
- выход из войны Финляндии как единственного поставщика никеля
(поставки никеля составляли до 10 000 тонн в год- Я. К.):
- выпадение Швеции с ежегодными поставками 9 миллионов тонн
высококачественной руды"{69}.
Исходя из этого группе армий "Север" приказывалось всеми возможными
средствами удерживать \413\ занимаемые позиции. Особое значение придавалось
рубежу между Нарвским заливом и Псковом. С целью укрепить свой приозерный
фланг немецко-фашистское командование создало на Чудском озере флотилию,
насчитывавшую свыше 100 различных кораблей, катеров и судов, среди которых
было больше 50 хорошо вооруженных барж. Надо сказать, что силы противника
превосходили наши в два раза. Мы имели на Чудском озере только что
сформированную бригаду речных кораблей, насчитывавшую 49 различных судов,
главным образом катера: сторожевые, полуглиссеры, бронекатера. На помощь
пришла флотская авиация. С 20 июля по 20 августа штурмовики совершили около
1,5 тысячи вылетов. Это были тяжелые бои. Нашим штурмовикам приходилось
преодолевать плотные огневые завесы. Мы тогда потеряли немало самолетов. Но
флотских летчиков не страшила никакая опасность. Случалось, что и подбитый
самолет, оставляя за собой шлейф дыма, продолжал вести огонь и сбрасывал
бомбы над целью. В результате авиационных налетов были потоплены канонерская
лодка, 24 десантные баржи, 5 катеров, а многие вражеские корабли получили
повреждения. Это ослабило фашистскую флотилию и создало более благоприятные
условия для действий наших кораблей.
Ставка к тому времени приказала провести в Прибалтике ряд частных
наступательных операций. 10 августа перешли в наступление войска 3-го
Прибалтийского фронта (командующий генерал армии И. И. Масленников) с
задачей освобождения Тарту. Войска встретили ожесточенное сопротивление и на
рубеже реки Пиуза вынуждены были приостановить продвижение. Тогда командир
бригады речных кораблей капитан 2 ранга А. Ф. Аржавкин предложил нанести
удары в тыл противнику. Командующий фронтом одобрил это предложение и
приказал высадить десант в районе Лане, Мехикорма. Для этого были выделены 3
дивизии, 2 артиллерийских и 1 зенитный полки, 2 артиллерийских и 1
понтонно-мостовой батальоны. Из бригады речных кораблей были сформированы 3
отряда десантно-высадочных средств и отряд кораблей артиллерийской
поддержки, всего 12 бронекатеров, 8 сторожевых и минных катеров и 20
тендеров. Авиационное обеспечение десанта осуществляла 14-я воздушная армия.
Бои начались на рассвете 16 августа. В районе Мехикорма высадился первый
эшелон десанта в составе 191-й \414\ стрелковой дивизии. Преодолевая
сопротивление противника, дивизия двинулась в направлении Тарту. В полдень
высадился второй эшелон. После этого корабли приступили к переправе через
Теплое озеро (пролив между Чудским и Псковским озерами) остальных частей и
тылов. За 3 дня в районы Лане и Мехикорма было переправлено около 6500
человек, 89 орудий, более 80 минометов, 24 автомашины, 312 тонн боеприпасов
и 40 тонн других грузов{70}.
В результате успешных действий десанта приозерный фланг противника был
обойден с тыла, что помогло нашей армии нанести фланговый удар по Тарту и
захватить этот важный опорный пункт, прикрывавший путь к центральному району
Эстонии.
Читатель, вероятно, обратил внимание, как в соответствии с требованиями
общей стратегии Военно-Морской Флот принимал все меры, чтобы содействовать
сухопутным войскам. На Днепре и Дунае, на Волге и Амуре, на Ладожском и
Онежском озерах и даже там, где мы и не думали воевать, как случилось на
Чудском озере,- всюду оказывались флотилии или отряды кораблей,
незамедлительно включавшиеся в борьбу. Некоторые из флотилий создавались еще
до войны и, конечно, оснащены были лучше, там мы имели специальные речные
мониторы и катера. Флотилии, создававшиеся уже в ходе войны, были вооружены
слабее, но и наспех переоборудованные гражданские суда в руках отважных и
умелых моряков смогли внести свой вклад в разгром врага.
Недаром даже бывшие фашистские генералы в своих мемуарах до сих пор
признают, что флотилии русских на реках и озерах действовали очень активно и
успешно. Я мог бы привести много таких свидетельств, но не хочу
злоупотреблять вниманием читателя. К тому же мы и сами не хуже знаем о
действиях наших флотилий и той роли, которую они сыграли в годы Великой
Отечественной войны.
Итак, в 1944 году нам пришлось создать флотилию даже на Чудском озере.
Когда-то на льду этого озера русские богатыри Александра Невского били
псов-рыцарей. В годы Великой Отечественной войны моряки на Чудском озере
умножили славу предков.
13 июня 1944 года мне доложили о случае, какие редко происходят в наше
время: наш катер тараном потопил вражеский корабль. Я потребовал доложить
\415\ подробности. Оказалось, что два наших бронекатера, находившиеся в
дозоре в северной части Чудского озера, ночью обнаружили четыре вражеских
катера, которые шли в строю кильватер. Немцы, по-видимому, приняли наши
катера за свои, спокойно приблизились к ним, дали прожектором
опознавательные знаки. Не смущаясь превосходством противника в силах, наши
моряки открыли огонь. Головной вражеский катер, прикрываясь дымовой завесой,
стал отворачивать к своему берегу. Не теряя времени, командир бронекатера э
322 лейтенант Смирнов врезался в строй противника, ведя огонь сразу по двум
вражеским катерам. Воспользовавшись тем, что все внимание противника было
отвлечено на Смирнова, командир бронекатера э 213 лейтенант Волкотруб на
полном ходу приблизился к одному из немецких кораблей и ударил форштевнем в
борт. Поврежденный корабль тотчас пошел ко дну. Остальные немецкие катера
пытались было приблизиться, чтобы подобрать из воды своих моряков, но были
отогнаны огнем наших катеров и ретировались.
Наши моряки подобрали шестерых пленных и благополучно вернулись в базу.
Когда-то таран на море был одним из узаконенных способов атаки. Для
этого корабли даже оборудовались специальным устройством. Кому придется
побывать на крейсере "Аврора", советую пройти на нос и посмотреть на его
форштевень. Вы увидите, что под водой он круто выдается вперед. Это и есть
таран, предназначенный для удара в подводную часть корпуса вражеского
корабля. Но и когда таран официально входил в арсенал боевых приемов, на
него решались только самые отважные и решительные командиры. Какая же отвага
требовалась от лейтенанта Волкотруба, чтобы ринуться на таран современного
корабля сквозь огонь скорострельных пушек и крупнокалиберных пулеметов!
По моему совету командующий Балтийским флотом, кому подчинялась
флотилия, издал особый приказ по поводу этого события. Действия лейтенантов
Волкотруба и Смирнова ставились в пример всем командирам кораблей.
Как позже стало известно, 9 июля 1944 года, когда наши войска уже вошли
в Прибалтику, на совещании у Гитлера было принято решение: "Главной целью,
которой все должно быть подчинено даже при возможности отступления северной
армейской группировки, должно быть предотвращение прорыва русских к
Балтийскому морю"{71}. Военно-морскому командованию указывалось на
необходимость блокировать Балтийский флот русских в Финском заливе, для чего
прочно удерживать Наргенскую позицию, а главное - острова Моонзундского
архипелага.
Несмотря на тяжелое положение на других фронтах, гитлеровское
командование вело большие работы по созданию мощных оборонительных рубежей
на этом участке побережья Балтийского моря. Каждый из них - "Нельке",
"Валга", "Цесис", "Сигулда" и другие - имел по две, три и более
промежуточных позиций. Особенно мощные рубежи были созданы на подступах к
Риге, Либаве и Мемелю.
Наши войска в это время готовились к Прибалтийской операции, в которой
должны были участвовать четыре фронта, Балтийский флот и авиация дальнего
действия. Эта крупнейшая стратегическая операция разбивалась на два этапа: с
14 по 27 сентября и с 29 сентября по 22 октября и состояла из следующих
наступательных операций: Рижской (первый этап). Таллиннской, снова Рижской
(второй) и, наконец, Моонзундской десантной операции.
Фашистское командование больше всего опасалось, как бы наши корабли не
прорвали Гогландскую минно-артиллерийскую позицию, и поэтому спешно
укрепляло ее. Всего здесь с января по сентябрь 1944 года враг выставил, по
нашим сведениям, около 15 тысяч мин и минных защитников. Вместе с прежде
поставленными теперь здесь насчитывалось свыше 30 тысяч мин. Всего же в
Финском заливе было более 66 500 мин.
Минная опасность в заливе затрудняла плавание не только нам, но и самим
немцам. 18 августа 1944 года на своих минах подорвались сразу 4 немецких
миноносца. Три из них погибли, а один получил серьезные \417\
повреждения{72}. Когда враг попытался поставить активные минные заграждения
на подходах к Таллинну, то снова на своих минах подорвались и пошли ко дну
два его эскадренных миноносца{73}.
Наша флотская авиация перебазировалась на новые аэродромы, ближе к
линии фронта. Это позволило значительно увеличить район ее действия. Наши
летчики не давали покоя вражеским кораблям, тем самым помогая морякам
тралить фарватеры в южной части Гогландской позиции.
Нам на Балтике стало значительно легче: Финляндия вышла из войны. Между
прочим, гитлеровцы предвидели это, и еще 5 июля, до заключения перемирия
между СССР и Финляндией, немецкий флот получил приказ разработать план
операции по захвату острова Гогланд и Аландских островов, занятых финнами.
14 сентября к Гогланду подошло 49 немецких кораблей. Они высадили 2,5
тысячи солдат и офицеров. Фашистскому десанту удалось захватить только
северовосточную часть острова. Дальше его не пустили финны, обязавшиеся по
условиям перемирия оборонять остров от немцев. По указанию Ставки
командование флота на помощь финскому гарнизону направило авиацию. Вступила
в бой и береговая артиллерия финнов. Совместными усилиями были потоплены б
десантных барж, 3 тральщика, сторожевой корабль, 2 вспомогательных судна, 4
сторожевых катера, 2 буксирных парохода, а 6 десантных барж получили
повреждения. В воздушных боях противник потерял 15 самолетов. Уцелевшие
вражеские корабли поспешно покинули район высадки, оставив свой десант без
всякой помощи. Тот целиком сдался в плен.
Это было первое серьезное испытание наших отношений с северным соседом,
сбросившим с себя фашистскую кабалу.
Неудача у Гогланда заставила гитлеровское командование отказаться от
высадки десанта на Аландские острова. Уже вышедшие в море отряды кораблей -
крейсер "Принц Ойген" с 3-й флотилией миноносцев и крейсер "Лютцов" с 10
миноносцами - получили приказ вернуться в базы. Больше противник не пытался
высаживать десанты.
Наши сухопутные войска, быстро продвигавшиеся по побережью, нуждались в
защите своих приморских флангов, которые пока оставались под угрозой ударов
\418\ со стороны моря. В конце июля 1944 года войска 1-го Прибалтийского
фронта, выйдя на берег Рижского залива северо-восточнее Кемери, рассекли
вражескую группировку. Но завершить ее разгром не смогли. К месту боя
подоспели немецкий крейсер "Принц Ойген", 4 эсминца, несколько других
кораблей. Взаимодействуя с танками, они помогли своим войскам выправить
положение. А мы тогда были не в силах оказать противодействие немецкому
флоту: не были протралены фарватеры, и корабли не смогли подойти в район
боев.
В Прибалтийской наступательной операции на Ленинградский фронт
возлагалось освобождение Таллинна. Балтийский флот должен был содействовать
наступлению войск фронта огнем корабельной артиллерии, прикрытием переправ
на Теплом озере и десантами на Чудском озере. К этому привлекались
разнообразные силы: флотская авиация, бригады речных кораблей, торпедных
катеров, шхерных кораблей.
Перевозку войск 2-й ударной армии через Теплое озеро производила
бригада речных кораблей. За две недели она переправила 135 тысяч человек,
более 2 тысяч орудий и минометов, свыше 9 тысяч автомашин и массу других
грузов{74}.
Наши части упорно продвигались вперед. Командующий фронтом приказал
морякам прикрыть прибрежный фланг войск. Крупные корабли не смогли этого
сделать из-за минной опасности. Выручила инициатива работников штаба флота.
Они предложили посадить на автомашины подразделения 260-й отдельной бригады
морской пехоты с задачей наносить удары по противнику вдоль побережья. Отряд
торпедных катеров тем временем высаживал мелкие тактические и
разведывательные десанты, которые своими действиями ослабляли сопротивление
противника.
Как видим, Таллиннская операция осуществлялась почти исключительно с
суши. Повторяю, это объясняется минной опасностью, в заливе. Крупные корабли
Ставка нам разрешала использовать только в исключительных случаях, когда без
этого не могли обойтись сухопутные войска.
22 сентября войска фронта при содействии флота освободили Таллинн и ряд
близлежащих островов, а на следующий день вышли к берегам Рижского залива.
Еще через день наш десант освободил остров Вормси, а затем наши войска
захватили остров Виртсу (Вердер). \419\
Овладение этими островами имело большое значение: теперь мы могли не
только наблюдать за действиями в Моонзунде, но и перебазировать сюда
некоторые корабельные соединения.
В боях за Таллинн хорошо поработала флотская авиация. Только за два дня
- 21 и 22 сентября - бомбардировщики и штурмовики потопили свыше 30
вражеских судов. Минно-торпедная авиация с 14 по 25 сентября потопила до
десятка вражеских кораблей и транспортов и выставила минное заграждение в
районе рейда, препятствуя движению судов противника. Очень поучительным
оказался опыт высадки небольших разведывательных и тактических десантов из
состава 260й отдельной бригады морской пехоты во многих прибалтийских бухтах
и в особенности на острове Вормси.
Высаживались они преимущественно с торпедных катеров, чем
обеспечивалась внезапность ударов. Малочисленные отряды действовали быстро,
напористо, решительно.
Освобождение Таллинна явилось крупным событием в жизни Балтийского
флота. Пусть все гавани были заминированы (первое время там могли
базироваться только мелкие корабли), а город сильно разрушен, но мы уже
получили возможность контролировать устье Финского залива.
Гитлеровцы сосредоточили большие силы для защиты Моонзунда - ведь речь
шла об обеспечении приморских флангов курляндской и мемельской группировок.
Обороняли острова гарнизоны общей численностью более 11 тысяч человек.
Они имели в распоряжении до 10 дивизионов артиллерии и большое количество
минометов. Сухопутные войска поддерживали авиация и около 40 боевых
кораблей.
Для содействия приморским флангам своих курляндской и мемельской
группировок противник создал две группы кораблей. В первую входили крейсеры
"Адмирал Шеер" и "Адмирал Хиппер", 4 эскадренных миноносца и много
обеспечивающих кораблей, во вторую - крейсеры "Принц Ойген", "Лейпциг",
"Лютцов", 3 эскадренных миноносца и 3 миноносца{75}. Здесь же действовали
торпедные катера, подводные лодки, артиллерийские и десантные баржи.
Наличие большого количества кораблей и судов давало противнику
возможность быстро перебрасывать подкрепления. Нередко он прибегал к этому.
Чуть \420\ только положение его войск усложнялось, туда спешили немецкие
корабли. Правда, не всегда их действия заканчивались успешно. Так, 15
октября произошло столкновение двух крейсеров. "Лейпциг" на рейде Гдыни
налетел на "Принца Ойгена" и почти разрезал его пополам, разворотив и себе
всю носовую часть. 14 часов дрейфовали в таком положении корабли в море,
пока спасательные суда не разъединили их и не отвели в порт. Эта авария
надолго вывела оба крейсера из строя.
Этот случай убедительно свидетельствовал о нервозности, царившей в
немецком флоте.
Наши силы составляли в основном торпедные катера, катера-тральщики и
другие мелкие суда - всего более 90 единиц. Авиация к началу операции
базировалась уже неподалеку от развертывающихся боевых действий.
В соответствии с директивой Ставки Военный совет Ленинградского фронта
приказал очистить от противника Моонзундский архипелаг не позднее 5
октября{76}. При этом он рассчитывал на действенную помощь Балтийского флота
как высадками десантов, так и перевозками войск и снабжения.
С Моонзундским архипелагом связаны многие военные события как в прошлых
веках, так и в более близкие для нас времена. В первую мировую войну немцы,
захватив крупные острова этого архипелага - Эзель, Моон, Даго,- пытались
прорваться в Финский залив, а оттуда к Петрограду, где уже свершилась
революция. Они потеряли до 30 кораблей, но пройти так и не смогли.
В начале Великой Отечественной войны советские воины здесь сражались до
последнего, проявив образцы стойкости и мужества.
Теперь предстояло эти острова освобождать.
Предполагалось сначала овладеть островами Вормси и Муху (Моон), затем
островами Хийумаа (Даго) и Сааремаа (Эзель).
Остров Вормси и полуостров Виртсу, прикрывающие вход в Моонзунд со
стороны Рижского залива, наши войска сумели взять 27 сентября, еще в ходе
Таллиннской операции. Это был удобный плацдарм. Накопив здесь силы, наши
войска 29 сентября неожиданно для противника высадили на остров Моон десант
численностью более 1100 человек. В высадке участвовало 13 торпедных катеров
флота и 90 амфибий 8-й армии. 5 октября большая часть Эзеля была в наших
\421\ руках. Но последующим действиям помешала погода. Противник
воспользовался этой паузой, укрепил оборону острова, а гарнизон Эзеля усилил
пехотной дивизией, переброшенной из Курляндии. В результате наши войска
утратили очень важное тактическое преимущество - внезапность. Это отразилось
на сроках операции. Запланированная на шесть дней, она затянулась на 56
суток. Затяжные бои завязались на полуострове Сырве. Несмотря на активные
действия нашей флотской авиации, совершившей более 600 вылетов на
коммуникации гитлеровцев вблизи полуострова, несмотря на то что наши части
прорвали первый укрепленный рубеж противника, а затем сосредоточили мощные
артиллерийские силы для прорыва второго оборонительного рубежа, наступление
застопорилось.
Полностью блокировать вражеские войска на полуострове тоже не удалось -
корабли наши не могли подойти сюда из-за минной опасности. Мы были вынуждены
считаться с возможностью массированных налетов немецкой авиации. Да и
вражеская артиллерия обрушила бы огонь, если бы корабли приблизились к
полуострову.
Мне несколько раз звонил Трибуц. Он был сильно расстроен: командование
фронта упрекало моряков в нерешительности. Пришлось обратиться в Ставку. Там
сказали: "Крупными кораблями не рисковать, используйте авиацию, торпедные
катера и подводные лодки". В этом духе я и отдал распоряжение командующему
флотом. Связался с командующим ВВС флота М. И. Самохиным. Он доложил, что
большая часть авиации уже занята в районе Сырве.
С Михаилом Ивановичем Самохиным я познакомился еще до войны, когда он
командовал эскадрильей на Черном море. Годы войны генерал М. И. Самохин
прошел вместе с флотом. Это был знающий и смелый командир, морские летчики
под его руководством вершили славные дела. Бывали, конечно, и трудные
моменты и неудачи, но и с ними умел справляться Самохин.
24 ноября остров Эзель после упорной борьбы был полностью освобожден. В
тот же день наши войска очистили от противника полуостров Сырве. Тем самым
завершилось полное освобождение Эстонии. \422\
Лечу на Север. Прежде всего в Архангельск. Хочу посмотреть, как
справляется на новом месте Юрий Александрович Пантелеев. После Волги его
назначили сюда командующим Беломорской военной флотилией. Должность
беспокойная. Операционная зона флотилии растянулась на тысячи километров, и
все это на Крайнем Севере с его морозами, льдами, бесконечными капризами
погоды.
Вся служба Пантелеева, можно сказать, проходила у меня на глазах.
Познакомились мы с ним еще в двадцатых годах, когда после училища я попал на
крейсер "Червона Украина", где Юрий Александрович был штурманом.
Приветливый, отзывчивый, он сразу же мне понравился. Пантелеев к тому
времени был уже опытным моряком, и мы, новички, прислушивались к каждому его
слову.
Как сейчас вижу Пантелеева на мостике крейсера. Быстро шагает от
компаса к компасу, затем исчезает в штурманской рубке, чтобы колдовать над
картой.^Всегда озабоченный и всегда веселый, неунывающий. По вечерам он был
душой кают-компании. Прекрасный рассказчик, Пантелеев неистощим на разные
морские истории.
Его часто можно было увидеть на корабельной шестерке под парусами.
Парусный спорт остался его увлечением на всю жизнь.
Расставшись с ним на Черном море, я встретил его снова в 1939 году в
Кронштадте. Он был уже начальником штаба флота. Командующего не было, и мне
как наркому докладывал Пантелеев. По старой привычке докладывал многословно
и кое-что явно приукрашивая. Я тронул его за рукав.
- Знаете, Юрий Александрович, если я еще раз услышу такой доклад, то
дам телеграмму по флотам, чтобы ни единому вашему слову не верили.
Пантелеев смутился. Впредь он свою речь старался строить строже.
В годы войны Пантелееву довелось быть на трудных участках - на Балтике,
на Волге, на Севере, в центральном аппарате. Всюду он отлично справлялся с
делом. \423\
Я видел Юрия Александровича штурманом на крейсере, командиром подводной
лодки, командиром соединения кораблей, начальником штаба флота, командующим
флотилией, на руководящих должностях, в Главном морском штабе, командующим
флотом, начальником Военно-морской академии. И всегда ярче всего сказывалось
его главное качество - любовь к морю. В разные времена оно проявлялось
по-разному, в зависимости от должности и положения, но где бы он ни служил,
его влекло море. Не случайно он еще в юности совершил кругосветное плавание
на "Воровском", а позднее много плавал на кораблях всех классов. Ему
одинаково знакомы надводные и подводные корабли, а также и все наши морские
театры. И он одинаково хорошо знает и строевую и штабную службу, безупречно
справляется и с той и с другой, потому что знает и любит море.
...Юрий Александрович встретил меня радушно, сразу же повез к себе в
штаб и начал докладывать о делах флотилии. Чувствуется, что он уже вжился в
работу, она ему нравится, несмотря на все трудности, он откровенно гордится
своей флотилией и ее людьми. Что ж, это хорошее качество любого командира -
гордиться своим делом и своими помощниками.
Флотилия к тому времени выросла и количественно и качественно. Она
получила много кораблей и судов, и люди здесь были на подбор. За время войны
на Севере появились новые базы, что значительно облегчило и обезопасило
плавание в Арктике и укрепило оборону побережья.
В 1944 году Беломорская флотилия, организационно входившая в Северный
флот, продолжала обеспечивать безопасность морских коммуникаций в Белом
море, восточной части Баренцева моря и особенно в Арктике. Только с задачей
конвоирования транспортов боевые корабли флотилии сделали за навигацию около
1800 выходов в море.
С целью нарушения наших коммуникаций гитлеровцы сосредоточивали
временами в Северной Норвегии до 40 подводных лодок, из которых 8
действовали на подходах к Белому морю и на наших внутренних арктических
коммуникациях. Они ставили мины, атаковали конвои новыми гидроакустическими
торпедами, нападали на малые корабли. В частности, 26 августа 1944 года