Страница:
ценой отвлечь хотя бы часть сил врага. Дивизия обратилась за помощью к
флотилии. Рогачев с группой офицеров под огнем врага перебрался с
Саргинского острова на командный \272\ пункт 422-й дивизии. Ему доложили,
что положение крайне серьезное. "Надо сделать все возможное, чтобы не
оставить в беде воинов 62-й армии",- сказал Рогачев и, уточнив задачи
кораблям, отбыл на флотилию. На следующий день с раннего утра зазвучала
канонада - это вели точный огонь корабельные дальнобойные орудия. Дивизия и
корабли флотилии полностью и в срок выполнили возложенную на них задачу".
С 24 августа канонерские лодки 2-й бригады поддерживали 15-ю
гвардейскую стрелковую дивизию. Командование дивизии дало особо высокую
оценку стрельбе канонерской лодки "Руднев".
С 26 августа до середины сентября, меняя позиции, корабли 2-й бригады
помогали своим огнем частям 57-й армии, которой командовал генерал Ф. И.
Толбухин. В одном из своих приказов он отметил, что "личный состав бригады
показал высокую выучку, стойкость и беспредельную преданность
социалистической Родине".
Хочется к слову сказать, что Ф. И. Толбухин всегда придавал большое
значение взаимодействию войск и кораблей и ценил поддержку моряков. Федора
Ивановича я немного знал и раньше. В 1931 году, будучи слушателем
Военно-морской академии, я оказался у него посредником на одном крупном
учении Ленинградского округа; Ф. И. Толбухин был тогда начальником штаба
корпуса. Но особенно близко мы познакомились уже в годы войны. Ф. И.
Толбухину, как командующему фронтом, не раз приходилось решать вопросы
тесного взаимодействия с Черноморским флотом при освобождении Крыма, Одессы,
а позже при освобождении Румынии и Болгарии.
Биография Ф. И. Толбухина типична для многих военачальников,
выдвинувшихся после Октября. Крестьянин Ярославской губернии, он служил в
царской армии в годы первой мировой войны, участвовал в гражданской войне и,
окончив в 1934 году военную академию, стал командовать крупными соединениями
Красной Армии. Мягкий по характеру, Федор Иванович, как мне пришлось в этом
не раз убедиться, не прибегал без крайней нужды к дисциплинарным взысканиям,
он был авторитетен среди подчиненных благодаря своим способностям и знаниям.
Весной 1944 года мне довелось провести с ним двое суток в освобожденной
Одессе. Днем мы занимались каждый своим делом, а вечером встречались у него
в \273\ небольшом домике за городом, на самом берегу моря. Конечно, говорили
о главном - о войне, и я видел: он искренне, не ради того чтобы угодить
гостю, тепло отзывался об отваге моряков. Помню его слова, сказанные тогда:
"Я думаю, Одесса не последний приморский город, который нам с вами
придется освобождать". Через несколько месяцев штаб Толбухина и в самом деле
находился уже в Румынии, а на повестке дня стояла задача освобождения
Болгарии, в которой тогда еще властвовали прислужники Гитлера. Маршалу Г. К.
Жукову было предложено вылететь в штаб 3-го Украинского фронта, находившийся
в Чернаводе (Румыния). Я получил указание вылететь вместе с ним для
уточнения вопросов взаимодействия фронта с Черноморским флотом. Побывав в
Констанце - главной базе румынского флота, я выехал в Чернаводу - в штаб Ф.
И. Толбухина. Как всегда, все вопросы взаимодействия были нами быстро
решены. Оставалось получить одобрение Ставки и приказ о дне наступления. В
ожидании этого мы с Федором Ивановичем, как бывало и в Одессе, в свободные
минуты вспоминали о Сталинграде.
Но вернемся к дням незабываемой Сталинградской битвы.
С 13 сентября 1942 года развернулась борьба непосредственно за
Сталинград. По указанию Главного морского штаба командование флотилии
предложило Военному совету фронта сосредоточить часть кораблей вблизи
северной окраины города, куда рвался враг. Предложение было принято.
С этого времени корабли непрерывно поддерживали огнем боевые порядки
войск. Огонь морских орудий отличался большой эффективностью. Конечно,
многое зависело от его корректировки. Недаром об одном отважном
корректировщике, В. М. Загинайло, фронтовая газета писала: "Он так
корректирует огонь, словно сам своими руками кладет снаряды в цель". Правда,
для этого корректировщику-моряку приходилось находиться на самых передовых
позициях, а иногда и на ничейной земле, где-нибудь под подбитым танком.
Много неприятностей немцам причинила и флотская 6-дюймовая
железнодорожная батарея, давшая свой первый залп 8 сентября. В дни, когда
город подвергался жестоким атакам, она маневрировала между заводами \274\
"Баррикады" и Тракторным. Батарея многократно выдерживала удары авиации,
однако огня не прекращала.
В дни Сталинградской битвы перевозка через Волгу войск, боевой техники
и различных войсковых грузов требовала от моряков не меньше мужества и
героизма, чем непосредственное участие в боях. Скажу без всякого
преувеличения: в сентябре - октябре перевозки с левого берега в город и на
фланги наших армий были для Сталинграда вопросом жизни и смерти. Правда,
основные перевозки совершали инженерные войска фронта. Но без участия
речного пароходства и боевых кораблей флотилии сделать это было невозможно.
Василий Иванович Чуйков в своей книге "Начало пути" писал: "Наши сердца
наполнялись гордостью, когда мы наблюдали за пароходами и катерами Волжской
военной флотилии, которые сквозь льды пробивались к армейским причалам".
Жизнеспособность 62-й армии, которой командовал В. И. Чуйков, полностью
зависела от того, будет ли она бесперебойно снабжаться боеприпасами и
подкреплением из-за реки. В эти дни противник изо всех сил старался сорвать
переправу, а флотилия делала все возможное для ее сохранения. Для перевозок
использовались любые средства: боевые корабли, катера, речные буксиры.
За время Сталинградской битвы через реку под огнем противника было
перевезено более 120 тысяч человек, свыше 13 тысяч тонн различных грузов,
1925 ящиков с минами, более 400 автомашин.
Этим, конечно, не исчерпывается список всего доставленного на фронт в
Сталинград. Вот красноречивая цифра: различные плавучие средства сделали
более 35 тысяч рейсов через Волгу. Это тоже своего рода героическая эпопея,
в которой с равным мужеством и отвагой участвовали инженерно-саперные части,
речники и моряки флотилии. В обеспечении перевозок принимали
непосредственное участие все военачальники, вплоть до командующего фронтом.
Занимались перевозками все корабли флотилии, а также суда и баржи Волжского
пароходства.
Враг простреливал весь фарватер у Сталинграда, и поэтому действовать
приходилось ночью. Катера и пароходы выходили из затонов у истоков реки
Ахтубы скрытно, но, как правило, им не удавалось незаметно \275\ от врага
пробраться к городским причалам. Чаще всего их обнаруживали с помощью
осветительных ракет, и тогда на них обрушивалась стена огня. Другие боевые
корабли старались подавить огневые точки противника, но сделать это было
нелегко. Завесы огня одна за другой вставали перед кораблями с таким
расчетом, чтобы накрыть их на середине реки. Заместитель командующего
фронтом генерал М. М. Попов как-то рассказывал мне: когда он 16 октября
вместе с командующим фронтом совершал такой подход под огнем противника, их
бронекатер при подходе к командному пункту 62-й армии был обстрелян не
только артиллерийским огнем, но и даже из автоматов.
"Потери в личном составе бронекатеров при перевозках доходили до 65
процентов",- пишет в своих воспоминаниях А. И. Еременко.
Особые трудности при переправах возникли во время осеннего ледостава.
Командам приходилось идти на разные хитрости, чтобы катера не оказались
затертыми льдами.
Вспоминая о действиях бронекатеров Волжской флотилии как в дни
героической обороны Сталинграда, так и на протяжении всего времени ее
существования, хочется сделать небольшое отступление.
Во всех речных флотилиях, тесно взаимодействовавших с армейскими
частями, самыми удобными во всех отношениях кораблями оказались именно
бронекатера. Эти мелкосидящие и в то же время бронированные корабли отлично
решали свои задачи при непосредственном сопровождении армии вдоль речных
путей или при переправах войск через реки.
К довольно мощной артиллерии мониторов на практике обращались реже, чем
к 76-миллиметровым орудиям в башнях бронекатеров и их крупнокалиберным
пулеметам, рассчитанным на действие в непосредственной близости от берега. В
операциях на реках очень нужны были эти своего рода "речные танки" -
небольшие подвижные корабли, способные бить наземные танки на берегу и
выдерживать их огонь. От орудий крупного калибра бронекатера успешно
уклонялись с помощью маневра; они могли подойти близко к цели и почти в упор
бить по ней. Словом, это были универсальные корабли для войны на реках.
Нужду в бронекатерах мы ощутили в первые же месяцы войны. На их
строительство было переключено \276\ несколько заводов, но возникли
трудности с башнями и броней. Крайняя нужда в танках не позволяла выделить
флоту хотя бы какую-то часть брони, которую вырабатывали наши заводы.
Помнится, я не раз бывал у В, А. Малышева, ведавшего в годы войны танковыми
заводами.
- Могу выделить только в случае перевыполнения плана. За танки отвечаю
головой,- обычно говорил он мне. Но все-таки удалось добиться, чтобы на
бронекатера ставили танковые башни.
На последнем этапе войны, когда армия стремительно двигалась вперед,
речные флотилии оказывали немалую услугу армейским частям, и бронекатера
были всеми признаны как самые удачные корабли сопровождения войск. Не
случайно бронекатера действовали на Днепре и даже в верховьях Дуная, на
Висле, Одере, Шпрее, а при разгроме Квантунской армии - на Амуре, Сунгари,
Уссури. На берегу Волги на постаменте стоит гвардейский бронекатер "Алексей
Калюжный". Названный так в честь одного из героев обороны Севастополя, этот
бронекатер с боями прошел в годы войны от Сталинграда до Вены.
Среди судов Волжского речного пароходства встречались и ветераны
Волги-матушки реки, такие, как, например, "Волгарь" ("Волгарь-доброволец",
как назвали его в гражданскую войну). В те годы "Волгарь", превращенный в
канонерскую лодку, воевал вместе с известными отрядами моряков Ивана
Кожанова. В мирное время этот небольшой кораблик водил нефтяные караваны, а
когда началась Великая Отечественная война и враг подошел к Волге,
легендарный "Волгарь" снова оказался в строю. После установки зенитных
орудий и пулеметов он в самые жаркие дни битвы за Сталинград перевозил туда
бойцов и доставлял боеприпасы, отбиваясь от фашистских самолетов.
В середине сентября гитлеровцы предприняли попытку овладеть центром
города. Специальным решением Ставки для пополнения 62-и армии выделялась
ставшая потом знаменитой 13-я гвардейская дивизия генерала А. И. Родимцева.
Ее нужно было перевезти через Волгу. Выполняли эту задачу боевые корабли
флотилии. В ночь на 15 сентября под непрерывным огнем противника бронекатера
и тральщики форсировали реку и высадили на другом берегу сначала 42-й
стрелковый полк родимцевской дивизии. Высадка \277\ сопровождалась боем и
проходила под прикрытием огня кораблей и сухопутной артиллерии. Задача полка
состояла в том, чтобы оттеснить немцев и захватить плацдарм для высадки
основных сил дивизии. Следующей ночью была высажена вся дивизия. Войска
переправлялись на катерах, буксирах, баржах и даже на простых рыбачьих
лодках. Дорога была каждая минута. Город переживал критические часы.
Это была не обычная перевозка войск, а скорее высадка десанта, которую
обеспечивали боевые корабли в условиях противодействия противника. И
подобные случаи были не единичны.
В Сталинградской битве моряки сражались не только на кораблях флотилии,
а как и под Москвой, в рядах морских стрелковых бригад, полков, сводных
отрядов. Немало моряков в составе маршевых батальонов и рот влилось в
армейские части. Только во 2-й гвардейской армии под командованием генерала
Р. Я. Малиновского, прибывшей из резерва Главного Командования в район
Сталинграда, находилось около 20 тысяч моряков.
Если корабли Волжской флотилии комплектовались прежде всего моряками
Балтийского, Северного и Черноморского флотов и различных флотилий, то
морские стрелковые бригады в основном были укомплектованы людьми с
Тихоокеанского флота и Амурской флотилии. Преимущественно отсюда же брали
моряков и для пополнения армейских частей Сталинградского фронта.
В первые месяцы 1942 года в Красную Армию было послано около 150 тысяч
моряков. Случилось так, что к моменту прибытия тихоокеанцев и амурцев "на
запад", как иногда любят говорить на Дальнем Востоке, в весенне-летнем
наступлении фашистской армии наметилось волжское направление, и поэтому
больше всего моряков было послано именно сюда, в междуречье Волги и Дона.
Уже в первые дни Сталинградской битвы моряки приняли участие в боях на
суше.
23 августа моторизованные части гитлеровцев прорвались к правому берегу
Волги севернее Сталинграда, на участке Рынок - Латошинка. Командование
фронта почти не имело резервов, а враг мог вот-вот ворваться в город. К
месту намечавшегося прорыва были переброшены танковая бригада,
противотанковый артиллерийский полк и сводный батальон моряков под
командованием капитана 3 ранга П. М. Телевного, \278\ который занял позиции
северо-восточнее Тракторного завода. Доставленные на машинах моряки сразу
вступили в бой. На 260 моряков имелось всего 100 винтовок, 20 ручных
пулеметов и 14 автоматов. С утра 24 августа и до исхода дня 26 августа, пока
не подошли подкрепления, моряки с ополченцами сдерживали натиск врага. 28
августа оборону этого участка взяла на себя 124-я стрелковая бригада
полковника С. Ф. Горохова. Моряков, а позднее 124-ю бригаду поддерживали
огнем канонерские лодки "Усыскин" и "Чапаев", 4 бронекатера и 2 плавучие
батареи. Именно тогда впервые на бронекатерах были использованы "катюши".
Произошло это не случайно. Наш Военно-Морской Флот еще задолго до войны
занимался испытанием на различных катерах на Черном море ракетных пушек,
представлявших собою прообраз "катюш"{48}. Это было вызвано необходимостью
восполнить недостаток в крупных кораблях. Однако более совершенные
реактивные установки, легкие и малые по габаритам, появились только в первые
месяцы войны. Артиллерийское управление Наркомата ВМФ не упустило
возможности применить их на бронекатерах, и прежде всего в речных условиях.
Так появились "катюши" на Волге, у стен Сталинграда.
До подхода крупных армейских подкреплений моряки стояли насмерть.
Совместно с 282-м полком НКВД и танками 99-й танковой бригады моряки перешли
в наступление и выбили противника из Латошинки. После прорыва позиций немцев
следовало немедленно закрепить успех, однако для этого не хватило сил.
Морской батальон, потерявший почти половину людей, вынужден был отойти. К
сожалению, приказ об отходе моряки получили с запозданием, и потому лишь
немногим удалось выйти из окружения. Но так или иначе, ценой многих жизней
морской батальон на некоторое время все же задержал врага на окраине города.
В середине сентября вместе с 13-й гвардейской дивизией моряки
героически сражались на улицах Сталинграда. Иногда им приходилось отражать
по 10-15 атак противника в день.
В связи с этим хотелось бы сказать несколько слов о подвиге
моряка-тихоокеанца Михаила Александровича Паникахи, служившего в 883-м
стрелковом полку. Когда полк был атакован танками противника, боец Паникаха
взял две бутылки с горючей жидкостью и под огнем вражеских пулеметов пополз
навстречу головному \279\ танку. Приблизившись к нему на 30-40 метров, боец
размахнулся для броска. Но в это мгновение поднятая вверх бутылка была
разбита пулей. Воспламенившаяся жидкость облила лицо и обмундирование
Паникахи. Объятый пламенем, он поднялся во весь рост и с возгласом "Фашисты
не должны пройти!" бросился к вражеской машине, разбил о ее броню вторую
бутылку и сам лег на броню танка. Гитлеровские танкисты пытались выскочить
из машины, но были сражены метким огнем бойцов отделения сержанта Климова.
Подожженный танк взорвался. Потеряв головную машину, гитлеровцы прекратили
атаку и отступили.
С Тихоокеанского флота прибыл и старшина В. Г. Зайцев. Он сам попросил,
чтобы его направили на Сталинградский фронт. Там стал снайпером. На боевом
счету старшины значилось более 200 фашистов. Его слова "За Волгой для нас
земли нет" стали девизом для всех защитников Сталинграда.
В 64-й армии, переименованной позднее в 7-ю гвардейскую армию,
действовали две морские бригады. Сначала с Тамани прибыла 66-я морская
стрелковая бригада, которая до того воевала на Карельском фронте. 64-я армия
в то время прикрывала переправы через Дон и Чир. Уже в середине июля 66-я
бригада отличилась в боях с танками и пехотой врага. Командовал бригадой А.
Д. Державин. Позднее с Калининского фронта прибыла 154-я морская стрелковая
бригада (командир полковник А. И. Мальчевский), также принявшая участие в
боях за Дон. За отважные и умелые действия в борьбе с врагом обе бригады
были потом преобразованы соответственно в 11-ю и 15-ю гвардейские стрелковые
бригады и дошли до Праги. Оба соединения, к концу войны уже только частично
состоявшие из моряков, сохранили боевые традиции, сложившиеся под
Сталинградом.
Как я уже говорил, во 2-й гвардейской армии насчитывалось около 20
тысяч моряков - тихоокеанцев и амурцев. В одной только 86-й стрелковой
дивизии было до 4 тысяч моряков.
Когда войска Манштейна зимой попытались из района Котельниково
прорваться к окруженной армии Паулюса, Ставка Верховного Главнокомандования
поставила 2-й гвардейской армии задачу немедленно сосредоточиться для
отражения ударов противника. Для этого ей пришлось совершить марш \280\
протяженностью свыше 250 километров - по 50 километров в сутки по бездорожью
и в сильные морозы. Армия с ходу вступила в сражение.
Морские пехотинцы и в этих боях показали образцы отваги. Вооруженный
противотанковым ружьем, комсомолец матрос И. М. Каплунов отразил не одну
атаку вражеских танков. 20 декабря, после того как он подбил пятый танк,
матросу осколком снаряда оторвало ногу. Но он не оставил поле боя и
уничтожил еще три танка. А когда его ранило в руку, моряк, собрав последние
силы, метнул гранату и вывел из строя девятый танк. И. М. Каплунову было
посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
Мне рассказывали, какую важную роль в таких соединениях играли морские
традиции. 25-я и 27-я гвардейские стрелковые дивизии в этом отношении не
были исключением, хотя по мере продвижения на запад в них становилось все
меньше и меньше моряков.
Существовали соединения, официально не называвшиеся морскими, как,
например, 92-я стрелковая бригада, но в большинстве своем состоявшие из
моряков Северного и Балтийского флотов. Эта бригада 18 сентября, в самый
разгар боев за Сталинград, переправилась через Волгу. Несколько дней морские
пехотинцы вели бои в центре города. Им приходилось отвоевывать дом за домом,
этаж за этажом, а иногда часами выкуривать гитлеровцев из подвалов.
21 сентября бригада заняла элеватор, где потом стояла насмерть. По
10-12 раз ходили моряки в контратаки, без бушлатов, в одних полосатых
тельняшках. Это, правда, приводило к неоправданным потерям, но сдержать
боевой порыв людей было невозможно. Остатки бригады 27 сентября
переправились на остров Голодный. Из них был сформирован батальон, который
снова направился в город - теперь в район завода "Баррикады". Здесь батальон
вошел в состав 308-й стрелковой дивизии, а в октябре, получив пополнение,
был направлен на усиление 37-й гвардейской стрелковой дивизии. От бригады,
начавшей бои в сентябре, осталось несколько человек. Почти заново
сформированная из моряков-тихоокеанцев, бригада заняла участок обороны у
Метизного завода. Потом сражались за Мамаев курган. А в самом конце января
1943 года очищала от фашистов один из цехов завода "Баррикады",
Велики были жертвы, понесенные советскими \281\ воинами в ходе сражения
за Сталинград. Однако они не только выстояли на берегах великой русской реки
Волги, но и нанесли сокрушительный удар по гитлеровской военной машине.
Победа у стен Сталинграда ускорила освобождение временно оккупированных
врагом районов нашей страны и приблизила конец второй мировой войны на
Западе и на Востоке.
Недаром от имени своего народа поздравил советский народ с победой на
Волге американский президент Ф. Рузвельт, прислал телеграмму У. Черчилль, а
король Великобритании Георг VI подарил гражданам города почетный меч.
После окончания войны кто-то из западных руководителей, увидев
развалины Сталинграда, посоветовал нашему правительству оставить город
разрушенным как немое свидетельство истории. С этим не согласились, и
правильно! Советские люди и без того не забудут величайших испытаний,
которые вынес наш народ.
Для Германии 1943 год начался трехдневным национальным трауром по 6-й и
4-й армиям, разгромленным и плененным под Сталинградом. Еще трудно было
предвидеть точные сроки окончания войны, но в нашей победе теперь, пожалуй,
и на Западе многие перестали сомневаться. Только Гитлер и его окружение не
хотели мириться с неизбежностью своего поражения. Фашистские заправилы
лихорадочно искали выход из критического положения, мобилизовывали все
ресурсы, призывали в строй "тотальных" немцев. "Нужда скачет, нужда пляшет",
- писала "Правда" по этому поводу.
Характер операций на наших морских театрах в 1943 году, как и на всех
фронтах, изменился. До этого Ставка, подчиняя флоты фронтам или отдавая
приказы непосредственно военным советам флотов, требовала от моряков прежде
всего вместе с сухопутными войсками оборонять побережье, приморские фланги
фронтов. \282\
Когда обстановка складывалась особенно тяжело, мы по приказу Верховного
Главнокомандования формировали морские бригады, которые сражались на суше
как обычная пехота. С переходом наших войск в решительное наступление
отпадала угроза вражеского нападения на фланги наших армий с моря,
уменьшалась вероятность высадки вражеских десантов. Теперь и мы должны были
настраиваться на новый лад, переходить от обороны к наступлению. А это
оказалось непросто{49}.
В новой обстановке Главный морской штаб детально анализировал положение
на побережье и морских театрах, где предстояло освободить военно-морские
базы и крупные приморские города. Естественно, возник ряд существенных
вопросов: что предстоит делать флотам, где вероятнее всего потребуется
высаживать десанты, какие корабли лучше всего использовать в этой
обстановке?
Самые активные действия советских войск в 1943 году, как известно,
развернулись на юге страны. Поэтому черноморцам раньше, чем морякам других
флотов, довелось взаимодействовать с фронтами в наступательных операциях
сначала при освобождении Кавказа, а затем Крыма.
К началу 1943 года на Черном море мы имели линейный корабль, 4
крейсера, лидер эсминцев, 7 эскадренных миноносцев, 2 сторожевых корабля, 67
торпедных катеров, 31 тральщик{50}. В ВВС флота находилось в строю 280
различных самолетов. Пополнялась Азовская военная флотилия. К середине 1943
года она насчитывала 49 бронекатеров, 22 малых охотника, 2 артиллерийских и
3 минометных катера, 12 торпедных катеров, 10 канонерских лодок, монитор,
плавучую батарею и более 100 малых сторожевых катеров, тральщиков и
десантных тендеров и ботов.
При освобождении Таманского полуострова Черноморский флот и Азовская
военная флотилия, дополняли друг друга, а в Керченско-Эльтигенской операции
действовали как единое целое.
Противник в это время имел на Черном море вспомогательный крейсер, 4
эсминца, 3 миноносца, 10 канонерских и 12 подводных лодок, 130 различных
катеров и более 100 самоходных десантных барж и морских паромов. Немецкая
авиация в этом районе насчитывала 360 самолетов.
Море у побережья Тамани и мелководный Керченский пролив были сильно
засорены минами, что \283\ затрудняло применение здесь крупных кораблей. А у
противника были суда, способные плавать в узкостях и на мелководье и в то же
время вооруженные сильной артиллерией, такие, например, как быстроходные
десантные баржи (БДБ). Мы, к сожалению, тогда еще не имели возможности
пополнить флот подобными кораблями.
Разгром фашистов под Сталинградом и продвижение наших войск на запад
поставили под угрозу немецкие группировки на Северном Кавказе и в Крыму. Но
гитлеровцы продолжали упорно цепляться за эти территории. Так как питать
свои войска на Кавказе они могли теперь только морем, немцы лихорадочно
совершенствовали охрану морских коммуникаций, укрепляли свои военно-морские
базы в Севастополе, Евпатории, Феодосии, Керчи, подтягивали сюда артиллерию,
авиацию, боевые корабли. Противник усиленно охранял свои конвои и отдельные
транспорты, выпускал их в основном ночью.
Перед черноморцами остро встала задача нарушать морские сообщения
противника. 1 января 1943 года я послал телеграмму Военному совету
Черноморского флота: "По имеющимся сведениям, немцы очень заинтересованы в
морских перевозках из Румынии в Крым и на Керченский полуостров, и нарушение
флотилии. Рогачев с группой офицеров под огнем врага перебрался с
Саргинского острова на командный \272\ пункт 422-й дивизии. Ему доложили,
что положение крайне серьезное. "Надо сделать все возможное, чтобы не
оставить в беде воинов 62-й армии",- сказал Рогачев и, уточнив задачи
кораблям, отбыл на флотилию. На следующий день с раннего утра зазвучала
канонада - это вели точный огонь корабельные дальнобойные орудия. Дивизия и
корабли флотилии полностью и в срок выполнили возложенную на них задачу".
С 24 августа канонерские лодки 2-й бригады поддерживали 15-ю
гвардейскую стрелковую дивизию. Командование дивизии дало особо высокую
оценку стрельбе канонерской лодки "Руднев".
С 26 августа до середины сентября, меняя позиции, корабли 2-й бригады
помогали своим огнем частям 57-й армии, которой командовал генерал Ф. И.
Толбухин. В одном из своих приказов он отметил, что "личный состав бригады
показал высокую выучку, стойкость и беспредельную преданность
социалистической Родине".
Хочется к слову сказать, что Ф. И. Толбухин всегда придавал большое
значение взаимодействию войск и кораблей и ценил поддержку моряков. Федора
Ивановича я немного знал и раньше. В 1931 году, будучи слушателем
Военно-морской академии, я оказался у него посредником на одном крупном
учении Ленинградского округа; Ф. И. Толбухин был тогда начальником штаба
корпуса. Но особенно близко мы познакомились уже в годы войны. Ф. И.
Толбухину, как командующему фронтом, не раз приходилось решать вопросы
тесного взаимодействия с Черноморским флотом при освобождении Крыма, Одессы,
а позже при освобождении Румынии и Болгарии.
Биография Ф. И. Толбухина типична для многих военачальников,
выдвинувшихся после Октября. Крестьянин Ярославской губернии, он служил в
царской армии в годы первой мировой войны, участвовал в гражданской войне и,
окончив в 1934 году военную академию, стал командовать крупными соединениями
Красной Армии. Мягкий по характеру, Федор Иванович, как мне пришлось в этом
не раз убедиться, не прибегал без крайней нужды к дисциплинарным взысканиям,
он был авторитетен среди подчиненных благодаря своим способностям и знаниям.
Весной 1944 года мне довелось провести с ним двое суток в освобожденной
Одессе. Днем мы занимались каждый своим делом, а вечером встречались у него
в \273\ небольшом домике за городом, на самом берегу моря. Конечно, говорили
о главном - о войне, и я видел: он искренне, не ради того чтобы угодить
гостю, тепло отзывался об отваге моряков. Помню его слова, сказанные тогда:
"Я думаю, Одесса не последний приморский город, который нам с вами
придется освобождать". Через несколько месяцев штаб Толбухина и в самом деле
находился уже в Румынии, а на повестке дня стояла задача освобождения
Болгарии, в которой тогда еще властвовали прислужники Гитлера. Маршалу Г. К.
Жукову было предложено вылететь в штаб 3-го Украинского фронта, находившийся
в Чернаводе (Румыния). Я получил указание вылететь вместе с ним для
уточнения вопросов взаимодействия фронта с Черноморским флотом. Побывав в
Констанце - главной базе румынского флота, я выехал в Чернаводу - в штаб Ф.
И. Толбухина. Как всегда, все вопросы взаимодействия были нами быстро
решены. Оставалось получить одобрение Ставки и приказ о дне наступления. В
ожидании этого мы с Федором Ивановичем, как бывало и в Одессе, в свободные
минуты вспоминали о Сталинграде.
Но вернемся к дням незабываемой Сталинградской битвы.
С 13 сентября 1942 года развернулась борьба непосредственно за
Сталинград. По указанию Главного морского штаба командование флотилии
предложило Военному совету фронта сосредоточить часть кораблей вблизи
северной окраины города, куда рвался враг. Предложение было принято.
С этого времени корабли непрерывно поддерживали огнем боевые порядки
войск. Огонь морских орудий отличался большой эффективностью. Конечно,
многое зависело от его корректировки. Недаром об одном отважном
корректировщике, В. М. Загинайло, фронтовая газета писала: "Он так
корректирует огонь, словно сам своими руками кладет снаряды в цель". Правда,
для этого корректировщику-моряку приходилось находиться на самых передовых
позициях, а иногда и на ничейной земле, где-нибудь под подбитым танком.
Много неприятностей немцам причинила и флотская 6-дюймовая
железнодорожная батарея, давшая свой первый залп 8 сентября. В дни, когда
город подвергался жестоким атакам, она маневрировала между заводами \274\
"Баррикады" и Тракторным. Батарея многократно выдерживала удары авиации,
однако огня не прекращала.
В дни Сталинградской битвы перевозка через Волгу войск, боевой техники
и различных войсковых грузов требовала от моряков не меньше мужества и
героизма, чем непосредственное участие в боях. Скажу без всякого
преувеличения: в сентябре - октябре перевозки с левого берега в город и на
фланги наших армий были для Сталинграда вопросом жизни и смерти. Правда,
основные перевозки совершали инженерные войска фронта. Но без участия
речного пароходства и боевых кораблей флотилии сделать это было невозможно.
Василий Иванович Чуйков в своей книге "Начало пути" писал: "Наши сердца
наполнялись гордостью, когда мы наблюдали за пароходами и катерами Волжской
военной флотилии, которые сквозь льды пробивались к армейским причалам".
Жизнеспособность 62-й армии, которой командовал В. И. Чуйков, полностью
зависела от того, будет ли она бесперебойно снабжаться боеприпасами и
подкреплением из-за реки. В эти дни противник изо всех сил старался сорвать
переправу, а флотилия делала все возможное для ее сохранения. Для перевозок
использовались любые средства: боевые корабли, катера, речные буксиры.
За время Сталинградской битвы через реку под огнем противника было
перевезено более 120 тысяч человек, свыше 13 тысяч тонн различных грузов,
1925 ящиков с минами, более 400 автомашин.
Этим, конечно, не исчерпывается список всего доставленного на фронт в
Сталинград. Вот красноречивая цифра: различные плавучие средства сделали
более 35 тысяч рейсов через Волгу. Это тоже своего рода героическая эпопея,
в которой с равным мужеством и отвагой участвовали инженерно-саперные части,
речники и моряки флотилии. В обеспечении перевозок принимали
непосредственное участие все военачальники, вплоть до командующего фронтом.
Занимались перевозками все корабли флотилии, а также суда и баржи Волжского
пароходства.
Враг простреливал весь фарватер у Сталинграда, и поэтому действовать
приходилось ночью. Катера и пароходы выходили из затонов у истоков реки
Ахтубы скрытно, но, как правило, им не удавалось незаметно \275\ от врага
пробраться к городским причалам. Чаще всего их обнаруживали с помощью
осветительных ракет, и тогда на них обрушивалась стена огня. Другие боевые
корабли старались подавить огневые точки противника, но сделать это было
нелегко. Завесы огня одна за другой вставали перед кораблями с таким
расчетом, чтобы накрыть их на середине реки. Заместитель командующего
фронтом генерал М. М. Попов как-то рассказывал мне: когда он 16 октября
вместе с командующим фронтом совершал такой подход под огнем противника, их
бронекатер при подходе к командному пункту 62-й армии был обстрелян не
только артиллерийским огнем, но и даже из автоматов.
"Потери в личном составе бронекатеров при перевозках доходили до 65
процентов",- пишет в своих воспоминаниях А. И. Еременко.
Особые трудности при переправах возникли во время осеннего ледостава.
Командам приходилось идти на разные хитрости, чтобы катера не оказались
затертыми льдами.
Вспоминая о действиях бронекатеров Волжской флотилии как в дни
героической обороны Сталинграда, так и на протяжении всего времени ее
существования, хочется сделать небольшое отступление.
Во всех речных флотилиях, тесно взаимодействовавших с армейскими
частями, самыми удобными во всех отношениях кораблями оказались именно
бронекатера. Эти мелкосидящие и в то же время бронированные корабли отлично
решали свои задачи при непосредственном сопровождении армии вдоль речных
путей или при переправах войск через реки.
К довольно мощной артиллерии мониторов на практике обращались реже, чем
к 76-миллиметровым орудиям в башнях бронекатеров и их крупнокалиберным
пулеметам, рассчитанным на действие в непосредственной близости от берега. В
операциях на реках очень нужны были эти своего рода "речные танки" -
небольшие подвижные корабли, способные бить наземные танки на берегу и
выдерживать их огонь. От орудий крупного калибра бронекатера успешно
уклонялись с помощью маневра; они могли подойти близко к цели и почти в упор
бить по ней. Словом, это были универсальные корабли для войны на реках.
Нужду в бронекатерах мы ощутили в первые же месяцы войны. На их
строительство было переключено \276\ несколько заводов, но возникли
трудности с башнями и броней. Крайняя нужда в танках не позволяла выделить
флоту хотя бы какую-то часть брони, которую вырабатывали наши заводы.
Помнится, я не раз бывал у В, А. Малышева, ведавшего в годы войны танковыми
заводами.
- Могу выделить только в случае перевыполнения плана. За танки отвечаю
головой,- обычно говорил он мне. Но все-таки удалось добиться, чтобы на
бронекатера ставили танковые башни.
На последнем этапе войны, когда армия стремительно двигалась вперед,
речные флотилии оказывали немалую услугу армейским частям, и бронекатера
были всеми признаны как самые удачные корабли сопровождения войск. Не
случайно бронекатера действовали на Днепре и даже в верховьях Дуная, на
Висле, Одере, Шпрее, а при разгроме Квантунской армии - на Амуре, Сунгари,
Уссури. На берегу Волги на постаменте стоит гвардейский бронекатер "Алексей
Калюжный". Названный так в честь одного из героев обороны Севастополя, этот
бронекатер с боями прошел в годы войны от Сталинграда до Вены.
Среди судов Волжского речного пароходства встречались и ветераны
Волги-матушки реки, такие, как, например, "Волгарь" ("Волгарь-доброволец",
как назвали его в гражданскую войну). В те годы "Волгарь", превращенный в
канонерскую лодку, воевал вместе с известными отрядами моряков Ивана
Кожанова. В мирное время этот небольшой кораблик водил нефтяные караваны, а
когда началась Великая Отечественная война и враг подошел к Волге,
легендарный "Волгарь" снова оказался в строю. После установки зенитных
орудий и пулеметов он в самые жаркие дни битвы за Сталинград перевозил туда
бойцов и доставлял боеприпасы, отбиваясь от фашистских самолетов.
В середине сентября гитлеровцы предприняли попытку овладеть центром
города. Специальным решением Ставки для пополнения 62-и армии выделялась
ставшая потом знаменитой 13-я гвардейская дивизия генерала А. И. Родимцева.
Ее нужно было перевезти через Волгу. Выполняли эту задачу боевые корабли
флотилии. В ночь на 15 сентября под непрерывным огнем противника бронекатера
и тральщики форсировали реку и высадили на другом берегу сначала 42-й
стрелковый полк родимцевской дивизии. Высадка \277\ сопровождалась боем и
проходила под прикрытием огня кораблей и сухопутной артиллерии. Задача полка
состояла в том, чтобы оттеснить немцев и захватить плацдарм для высадки
основных сил дивизии. Следующей ночью была высажена вся дивизия. Войска
переправлялись на катерах, буксирах, баржах и даже на простых рыбачьих
лодках. Дорога была каждая минута. Город переживал критические часы.
Это была не обычная перевозка войск, а скорее высадка десанта, которую
обеспечивали боевые корабли в условиях противодействия противника. И
подобные случаи были не единичны.
В Сталинградской битве моряки сражались не только на кораблях флотилии,
а как и под Москвой, в рядах морских стрелковых бригад, полков, сводных
отрядов. Немало моряков в составе маршевых батальонов и рот влилось в
армейские части. Только во 2-й гвардейской армии под командованием генерала
Р. Я. Малиновского, прибывшей из резерва Главного Командования в район
Сталинграда, находилось около 20 тысяч моряков.
Если корабли Волжской флотилии комплектовались прежде всего моряками
Балтийского, Северного и Черноморского флотов и различных флотилий, то
морские стрелковые бригады в основном были укомплектованы людьми с
Тихоокеанского флота и Амурской флотилии. Преимущественно отсюда же брали
моряков и для пополнения армейских частей Сталинградского фронта.
В первые месяцы 1942 года в Красную Армию было послано около 150 тысяч
моряков. Случилось так, что к моменту прибытия тихоокеанцев и амурцев "на
запад", как иногда любят говорить на Дальнем Востоке, в весенне-летнем
наступлении фашистской армии наметилось волжское направление, и поэтому
больше всего моряков было послано именно сюда, в междуречье Волги и Дона.
Уже в первые дни Сталинградской битвы моряки приняли участие в боях на
суше.
23 августа моторизованные части гитлеровцев прорвались к правому берегу
Волги севернее Сталинграда, на участке Рынок - Латошинка. Командование
фронта почти не имело резервов, а враг мог вот-вот ворваться в город. К
месту намечавшегося прорыва были переброшены танковая бригада,
противотанковый артиллерийский полк и сводный батальон моряков под
командованием капитана 3 ранга П. М. Телевного, \278\ который занял позиции
северо-восточнее Тракторного завода. Доставленные на машинах моряки сразу
вступили в бой. На 260 моряков имелось всего 100 винтовок, 20 ручных
пулеметов и 14 автоматов. С утра 24 августа и до исхода дня 26 августа, пока
не подошли подкрепления, моряки с ополченцами сдерживали натиск врага. 28
августа оборону этого участка взяла на себя 124-я стрелковая бригада
полковника С. Ф. Горохова. Моряков, а позднее 124-ю бригаду поддерживали
огнем канонерские лодки "Усыскин" и "Чапаев", 4 бронекатера и 2 плавучие
батареи. Именно тогда впервые на бронекатерах были использованы "катюши".
Произошло это не случайно. Наш Военно-Морской Флот еще задолго до войны
занимался испытанием на различных катерах на Черном море ракетных пушек,
представлявших собою прообраз "катюш"{48}. Это было вызвано необходимостью
восполнить недостаток в крупных кораблях. Однако более совершенные
реактивные установки, легкие и малые по габаритам, появились только в первые
месяцы войны. Артиллерийское управление Наркомата ВМФ не упустило
возможности применить их на бронекатерах, и прежде всего в речных условиях.
Так появились "катюши" на Волге, у стен Сталинграда.
До подхода крупных армейских подкреплений моряки стояли насмерть.
Совместно с 282-м полком НКВД и танками 99-й танковой бригады моряки перешли
в наступление и выбили противника из Латошинки. После прорыва позиций немцев
следовало немедленно закрепить успех, однако для этого не хватило сил.
Морской батальон, потерявший почти половину людей, вынужден был отойти. К
сожалению, приказ об отходе моряки получили с запозданием, и потому лишь
немногим удалось выйти из окружения. Но так или иначе, ценой многих жизней
морской батальон на некоторое время все же задержал врага на окраине города.
В середине сентября вместе с 13-й гвардейской дивизией моряки
героически сражались на улицах Сталинграда. Иногда им приходилось отражать
по 10-15 атак противника в день.
В связи с этим хотелось бы сказать несколько слов о подвиге
моряка-тихоокеанца Михаила Александровича Паникахи, служившего в 883-м
стрелковом полку. Когда полк был атакован танками противника, боец Паникаха
взял две бутылки с горючей жидкостью и под огнем вражеских пулеметов пополз
навстречу головному \279\ танку. Приблизившись к нему на 30-40 метров, боец
размахнулся для броска. Но в это мгновение поднятая вверх бутылка была
разбита пулей. Воспламенившаяся жидкость облила лицо и обмундирование
Паникахи. Объятый пламенем, он поднялся во весь рост и с возгласом "Фашисты
не должны пройти!" бросился к вражеской машине, разбил о ее броню вторую
бутылку и сам лег на броню танка. Гитлеровские танкисты пытались выскочить
из машины, но были сражены метким огнем бойцов отделения сержанта Климова.
Подожженный танк взорвался. Потеряв головную машину, гитлеровцы прекратили
атаку и отступили.
С Тихоокеанского флота прибыл и старшина В. Г. Зайцев. Он сам попросил,
чтобы его направили на Сталинградский фронт. Там стал снайпером. На боевом
счету старшины значилось более 200 фашистов. Его слова "За Волгой для нас
земли нет" стали девизом для всех защитников Сталинграда.
В 64-й армии, переименованной позднее в 7-ю гвардейскую армию,
действовали две морские бригады. Сначала с Тамани прибыла 66-я морская
стрелковая бригада, которая до того воевала на Карельском фронте. 64-я армия
в то время прикрывала переправы через Дон и Чир. Уже в середине июля 66-я
бригада отличилась в боях с танками и пехотой врага. Командовал бригадой А.
Д. Державин. Позднее с Калининского фронта прибыла 154-я морская стрелковая
бригада (командир полковник А. И. Мальчевский), также принявшая участие в
боях за Дон. За отважные и умелые действия в борьбе с врагом обе бригады
были потом преобразованы соответственно в 11-ю и 15-ю гвардейские стрелковые
бригады и дошли до Праги. Оба соединения, к концу войны уже только частично
состоявшие из моряков, сохранили боевые традиции, сложившиеся под
Сталинградом.
Как я уже говорил, во 2-й гвардейской армии насчитывалось около 20
тысяч моряков - тихоокеанцев и амурцев. В одной только 86-й стрелковой
дивизии было до 4 тысяч моряков.
Когда войска Манштейна зимой попытались из района Котельниково
прорваться к окруженной армии Паулюса, Ставка Верховного Главнокомандования
поставила 2-й гвардейской армии задачу немедленно сосредоточиться для
отражения ударов противника. Для этого ей пришлось совершить марш \280\
протяженностью свыше 250 километров - по 50 километров в сутки по бездорожью
и в сильные морозы. Армия с ходу вступила в сражение.
Морские пехотинцы и в этих боях показали образцы отваги. Вооруженный
противотанковым ружьем, комсомолец матрос И. М. Каплунов отразил не одну
атаку вражеских танков. 20 декабря, после того как он подбил пятый танк,
матросу осколком снаряда оторвало ногу. Но он не оставил поле боя и
уничтожил еще три танка. А когда его ранило в руку, моряк, собрав последние
силы, метнул гранату и вывел из строя девятый танк. И. М. Каплунову было
посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
Мне рассказывали, какую важную роль в таких соединениях играли морские
традиции. 25-я и 27-я гвардейские стрелковые дивизии в этом отношении не
были исключением, хотя по мере продвижения на запад в них становилось все
меньше и меньше моряков.
Существовали соединения, официально не называвшиеся морскими, как,
например, 92-я стрелковая бригада, но в большинстве своем состоявшие из
моряков Северного и Балтийского флотов. Эта бригада 18 сентября, в самый
разгар боев за Сталинград, переправилась через Волгу. Несколько дней морские
пехотинцы вели бои в центре города. Им приходилось отвоевывать дом за домом,
этаж за этажом, а иногда часами выкуривать гитлеровцев из подвалов.
21 сентября бригада заняла элеватор, где потом стояла насмерть. По
10-12 раз ходили моряки в контратаки, без бушлатов, в одних полосатых
тельняшках. Это, правда, приводило к неоправданным потерям, но сдержать
боевой порыв людей было невозможно. Остатки бригады 27 сентября
переправились на остров Голодный. Из них был сформирован батальон, который
снова направился в город - теперь в район завода "Баррикады". Здесь батальон
вошел в состав 308-й стрелковой дивизии, а в октябре, получив пополнение,
был направлен на усиление 37-й гвардейской стрелковой дивизии. От бригады,
начавшей бои в сентябре, осталось несколько человек. Почти заново
сформированная из моряков-тихоокеанцев, бригада заняла участок обороны у
Метизного завода. Потом сражались за Мамаев курган. А в самом конце января
1943 года очищала от фашистов один из цехов завода "Баррикады",
Велики были жертвы, понесенные советскими \281\ воинами в ходе сражения
за Сталинград. Однако они не только выстояли на берегах великой русской реки
Волги, но и нанесли сокрушительный удар по гитлеровской военной машине.
Победа у стен Сталинграда ускорила освобождение временно оккупированных
врагом районов нашей страны и приблизила конец второй мировой войны на
Западе и на Востоке.
Недаром от имени своего народа поздравил советский народ с победой на
Волге американский президент Ф. Рузвельт, прислал телеграмму У. Черчилль, а
король Великобритании Георг VI подарил гражданам города почетный меч.
После окончания войны кто-то из западных руководителей, увидев
развалины Сталинграда, посоветовал нашему правительству оставить город
разрушенным как немое свидетельство истории. С этим не согласились, и
правильно! Советские люди и без того не забудут величайших испытаний,
которые вынес наш народ.
Для Германии 1943 год начался трехдневным национальным трауром по 6-й и
4-й армиям, разгромленным и плененным под Сталинградом. Еще трудно было
предвидеть точные сроки окончания войны, но в нашей победе теперь, пожалуй,
и на Западе многие перестали сомневаться. Только Гитлер и его окружение не
хотели мириться с неизбежностью своего поражения. Фашистские заправилы
лихорадочно искали выход из критического положения, мобилизовывали все
ресурсы, призывали в строй "тотальных" немцев. "Нужда скачет, нужда пляшет",
- писала "Правда" по этому поводу.
Характер операций на наших морских театрах в 1943 году, как и на всех
фронтах, изменился. До этого Ставка, подчиняя флоты фронтам или отдавая
приказы непосредственно военным советам флотов, требовала от моряков прежде
всего вместе с сухопутными войсками оборонять побережье, приморские фланги
фронтов. \282\
Когда обстановка складывалась особенно тяжело, мы по приказу Верховного
Главнокомандования формировали морские бригады, которые сражались на суше
как обычная пехота. С переходом наших войск в решительное наступление
отпадала угроза вражеского нападения на фланги наших армий с моря,
уменьшалась вероятность высадки вражеских десантов. Теперь и мы должны были
настраиваться на новый лад, переходить от обороны к наступлению. А это
оказалось непросто{49}.
В новой обстановке Главный морской штаб детально анализировал положение
на побережье и морских театрах, где предстояло освободить военно-морские
базы и крупные приморские города. Естественно, возник ряд существенных
вопросов: что предстоит делать флотам, где вероятнее всего потребуется
высаживать десанты, какие корабли лучше всего использовать в этой
обстановке?
Самые активные действия советских войск в 1943 году, как известно,
развернулись на юге страны. Поэтому черноморцам раньше, чем морякам других
флотов, довелось взаимодействовать с фронтами в наступательных операциях
сначала при освобождении Кавказа, а затем Крыма.
К началу 1943 года на Черном море мы имели линейный корабль, 4
крейсера, лидер эсминцев, 7 эскадренных миноносцев, 2 сторожевых корабля, 67
торпедных катеров, 31 тральщик{50}. В ВВС флота находилось в строю 280
различных самолетов. Пополнялась Азовская военная флотилия. К середине 1943
года она насчитывала 49 бронекатеров, 22 малых охотника, 2 артиллерийских и
3 минометных катера, 12 торпедных катеров, 10 канонерских лодок, монитор,
плавучую батарею и более 100 малых сторожевых катеров, тральщиков и
десантных тендеров и ботов.
При освобождении Таманского полуострова Черноморский флот и Азовская
военная флотилия, дополняли друг друга, а в Керченско-Эльтигенской операции
действовали как единое целое.
Противник в это время имел на Черном море вспомогательный крейсер, 4
эсминца, 3 миноносца, 10 канонерских и 12 подводных лодок, 130 различных
катеров и более 100 самоходных десантных барж и морских паромов. Немецкая
авиация в этом районе насчитывала 360 самолетов.
Море у побережья Тамани и мелководный Керченский пролив были сильно
засорены минами, что \283\ затрудняло применение здесь крупных кораблей. А у
противника были суда, способные плавать в узкостях и на мелководье и в то же
время вооруженные сильной артиллерией, такие, например, как быстроходные
десантные баржи (БДБ). Мы, к сожалению, тогда еще не имели возможности
пополнить флот подобными кораблями.
Разгром фашистов под Сталинградом и продвижение наших войск на запад
поставили под угрозу немецкие группировки на Северном Кавказе и в Крыму. Но
гитлеровцы продолжали упорно цепляться за эти территории. Так как питать
свои войска на Кавказе они могли теперь только морем, немцы лихорадочно
совершенствовали охрану морских коммуникаций, укрепляли свои военно-морские
базы в Севастополе, Евпатории, Феодосии, Керчи, подтягивали сюда артиллерию,
авиацию, боевые корабли. Противник усиленно охранял свои конвои и отдельные
транспорты, выпускал их в основном ночью.
Перед черноморцами остро встала задача нарушать морские сообщения
противника. 1 января 1943 года я послал телеграмму Военному совету
Черноморского флота: "По имеющимся сведениям, немцы очень заинтересованы в
морских перевозках из Румынии в Крым и на Керченский полуостров, и нарушение