Страница:
“Да восславят все лорда Альвина”.
Написано коричневой краской, подумал он. Но нет, нет. Кровь стекла по стене и собралась в маленькое засохшее пятно на полу.
Дверной проем манил его. Он глубоко вздохнул, перенося ужасный запах со сжатыми зубами, и прошел в дверь.
Он оказался на кухне с желтым буфетом и темным ковром.
Здесь он и нашел их.
То, что от них осталось.
Они были привязаны к стульям колючей проволокой. Женское лицо, обрамленное серо–рыжими волосами, напоминало вздутую подушку для булавок, из которой торчал набор ножей, вилок. На груди мужчины кто–то нарисовал кровью мишень и поразвлекался мелкокалиберным пистолетом или ружьем. Головы у него не было.
– Ох… Господи! – простонал Джош, и теперь он уже не мог сдерживать рвоту. Он добрался через кухню до раковины и склонился над ней.
Но свет фонаря, качавшегося у него в руке, показал ему, что раковина уже занята. Джош вскрикнул от ужаса и отвращения от вида сотен тараканов, покрывавших отрубленную голову Гомера Джастина и суматошно бегающих по раковине и столу.
Джош качнулся назад, желчь обожгла его горло и ноги пошатнулись под ним. Он упал на пол, где лежал темный коврик, и почувствовал ползущих по нему тварей.
Пол, понял он. Пол… пол…
Пол вокруг мертвых тел был весь покрыт ползающими, бегающими тараканами.
Пока тараканы заползали на его тело, он неожиданно подумал: “Ты не сможешь убить их! Даже ядерное безумие их не убило!”
Он быстро поднялся с пола, поскальзываясь на тараканах, и бросился бежать из этой ужасной кухни, хлопая себя по всему телу, смахивая тараканов со своей одежды и кожи. В передней комнате он упал на ковер и безумно завертелся на нем, потом снова вскочил и бросился ко входной двери.
Леона услышала треск раскалывающегося дерева и ломающейся двери и повернулась к дому как раз в тот момент, когда Джош словно бык высадил дверь своим весом. У нас сохранилась другая дверь, входная, подумала она, а затем увидела, как Джош вылетел из двери, упал на землю, и начал кататься, хлопать по себе и корчиться, как будто попал в осиное гнездо.
– Что случилось? – спросила она, подходя к нему. – Что, черт побери, приключилось с тобой?
Джош хлопал рукой себя по коленкам. Одной рукой он все еще держал лампу, а другой хлестал и ударял себя здесь и там, по всему телу. Леона замерла, пораженная, потому что никогда прежде не видела такого ужаса в человеческих глазах.
– Что… что это?
– Не входите туда! Не входите туда! – проговорил он, извиваясь и покачиваясь. Таракан побежал по его шее, он схватил его и бросил на землю, передернувшись от отвращения. – Держитесь подальше от этого чертова дома!
– Обязательно,– пообещала она и подошла к темному дверному проему. Ужасный запах донесся до нее, она знала этот запах, там, в Салливане, и она знала, что это было.
Джош услышал лай собаки.
– Где Свон? – Он встал, все еще пританцовывая и подпрыгивая. – Куда она пошла?
– Туда! – указала Леона на черные стебли. – Я говорила ей не ходить!
– О, черт! – сказал Джош, потому что понимал, что кто–то, сделавший такое с Гомером и Мэгги Джастин, мог быть еще неподалеку – возможно, даже в амбаре, наблюдая ожидающе. Может быть, они уже были на этом поле рядом ребенком.
Он достал из тачки пистолет и патроны и поспешно зарядил оружие.
– Стойте прямо здесь! – сказал он Леоне. – Не входите в дом!
Затем он скрылся в поле с лампой в одной руке и пистолетом в другой.
Свон следовала за лаем собаки. Звук то убывал, то нарастал, а вокруг нее шелестели длинные мертвые кукурузные стебли, качались и цеплялись за ее одежду своими усиками. Она чувствовала себя так, словно бы шла через кладбище, в котором трупы стояли вокруг, но собачий лай фантастически манил ее вперед. Там, на поле, было что–то важное, что–то, что собака узнала, и она стремилась выяснить, что же это было. Ей показалось, что лай доносится теперь слева, и двинулась в том направлении. Сзади она услышала крик Джоша.
– Свон!
И она ответила: – Я здесь! – но ветер унес ее крик. Она продолжала идти, защищаясь руками от хлещущих стеблей.
Лай стал ближе. Нет, подумала Свон, нет, лай раздается справа. Она опять двинулась в его сторону, и ей показалось, что снова донесся крик Джоша.
– Я здесь! – закричала она, но не услышала ответа. Лай опять передвинулся, и Свон поняла, что собака преследовала кого–то или что–то.
Лай как бы говорил: – Скорее! Скорее, иди и посмотри, что я нашел!
Свон прошла еще шесть шагов, когда услышала, как что–то несется на нее через поле. Лай терьера становился ближе и более настойчивым. Свон стояла, наблюдая и слушая. Ее сердце начало колотиться, и она знала, что то, что было там, шло в ее направлении и было все ближе.
– Кто там? – закричала она. Треск надвигался прямо на нее.
– Кто там?
Ветер отнес ее голос в сторону.
Она увидела, как что–то несется на нее через кукурузу – не человек, а что–то огромное. Она не могла разобрать его форму или что такое это было, но она слышала надвигающийся шум и лай позади него, ее сердце чуть ли не выскакивало из груди. Огромное, несчастное какое–то существо двигалось прямо на нее все быстрее и быстрее, пробираясь через мертвые качающиеся стебли, и через несколько секунд оно окажется возле нее. Ей захотелось бежать отсюда, но ноги словно бы приросли к земле, и уже не было времени, потому что это нечто надвигалось на нее, и терьер лаял, настойчиво предупреждая.
Чудовище продиралось сквозь кукурузные стебли и надвигалось на нее, и Свон вскрикнула, попыталась уйти с его пути, споткнулась, упала назад, ударившись попой, и сидела так, пока ноги чудовища проносились мимо нее.
– Свон! – закричал Джош, продираясь через стебли к ней и направляя свет на то, что чуть не затоптало ее.
Ослепленное светом, чудовище остановилось и встало на дыбы, выпуская струю воздуха через расширившиеся ноздри.
Джош и Свон увидели наконец, что же это такое.
Лошадь.
Пегая, покрытая черными и белыми пятнами – лошадь, с испуганными глазами и большими лохматыми копытами. Терьер упорно тявкал возле ее копыт, и пегая лошадь ржала от ужаса и танцевала на задних ногах несколько секунд, а затем опустила передние копыта на землю в нескольких дюймах от того места, где сидела Свон. Джош схватил Свон за руку и выдернул подальше от опасности, пока лошадь гарцевала и кружилась, а терьер носился вокруг ее ног с неподражаемой храбростью.
Она все еще была потрясена, но через несколько секунд поняла, что лошадь напугана больше. Она крутилась то так, то сяк, испуганная и потрясенная, ища путь для спасения. Собачий лай пугал ее еще больше, и неожиданно Свон, освободившись от объятий Джоша, сделала два шага вперед, почти под носом у лошади; подняла руки и хлопнула в ладоши прямо перед ее мордой.
Лошадь вздрогнула, но стала гораздо меньше дрожать от страха; ее испуганные глаза уставились на маленькую девочку, воздух вырывался из ноздрей, легкие шумели оглушительно. Ее ноги дрожали так, будто она собиралась взлететь.
Терьер продолжал лаять, и Свон показала на него пальцем.
– Фу! – сказала она. Собака отползла на несколько футов, но все же тявкнула снова; затем, как бы понимая, что подошла к людям слишком близко, подвергая опасности свою независимость, умчалась в поле. Она отошла на свое обычное расстояние и продолжала время от времени лаять.
Свон обратила свое внимание на лошадь и посмотрела ей в глаза. Ее большая, совсем даже не прелестная голова дрожала, словно собираясь оторваться.
– Это мальчик или девочка? – спросила Свон Джоша.
– Хм? – Ему все еще казалось, что по нему вверх и вниз бегают тараканы, но он переместил свет фонаря. – Мальчик,– сказал он. Ничего себе маленький мальчик, подумал он.
– Он явно долго не видел людей. Посмотри на него; он не знает, радоваться или нет встрече с нами.
– Он, должно быть, принадлежал Джастинам,– сказал Джош.
– Ты нашел их в доме? – Она продолжала смотреть в глаза лошади.
– Да. Я имею в виду… Нет, не нашел. Я нашел следы их. Они, похоже, собрались и ушли. – Он не собирался пускать Свон в этот дом.
Лошадь нервно затопталась, передвигаясь на несколько шагов из стороны в сторону.
Свон протянула свою руку к лошадиной морде.
– Будь осторожна! – предупредил Джош. – Она может откусить тебе пальцы.
Свон продолжала медленно поднимать руку. Лошадь отодвинулась назад, ее ноздри оттопырились и уши двигались туда и сюда. Она пригнула голову, нюхая землю, затем сделала вид, что смотрит в другом направлении, но Свон понимала, что животное оценивает ее, пытается что–то о них разузнать.
– Мы не собираемся обижать тебя,– сказала спокойно Свон, ее голос был успокаивающим. Она шагнула к лошади, и Джош нервно предупредил ее.
– Смотри! Он может укусить тебя или еще что–нибудь. – Он совершенно ничего не знал о лошадях, они всегда пугали его. Эта была большой, уродливой и неуклюжей, с лохматыми копытами и свисающим хвостом, спина была прогнута, будто на нее положили наковальню.
– Он не очень уверен в нас,– сказала Свон Джошу. – Он еще думает, убежать или нет, но мне кажется, что он рад снова увидеть людей.
– А ты что, специалист по лошадям?
– Нет. Я говорю так по положению его ушей и по тому, как он мотает хвостом. Посмотри, как он нюхает нас – он не хочет казаться очень уж дружески настроенным. У лошадей много гордости. Я думаю, он любит людей, и он очень одинок.
Джош пожал плечами.
– Уверен, что не могу сказать ничего такого.
– Мы с мамой жили какое–то время в мотеле, рядом с которым было пастбище, где паслись чьи–то лошади. Я перебиралась через изгородь и гуляла среди них, и думаю, что научилась разговаривать с ними.
– Разговаривать с ними? Ну, давай!
– Нет, не человеческий разговор,– поправилась она. Лошади разговаривают ушами и хвостом, и тем, как держат голову и тело. Он говорит прямо сейчас,– сказала она, когда лошадь нервно заржала.
– Что он говорит?
– Он говорит… что он хочет знать о чем мы разговариваем. – Свон продолжала поднимать руку по направлению к морде коня.
– Осторожней, смотри за своими пальцами!
Лошадь отступила на шаг. Рука Свон продолжала подниматься – медленно, медленно. – Никто не хочет обижать тебя,– сказала Свон голосом, который прозвучал для Джоша будто лютня, или лира, или какой–то другой инструмент, который люди забыли. Этот успокаивающий голос почти заставил Джоша забыть об ужасе, привязанном к стульям на ферме Джастина.
– Давай,– подбадривала Свон. – Мы не будем обижать тебя. – Ее ладонь была в нескольких дюймах от морды, и Джош собирался броситься к ней и отдернуть ее руку назад прежде, чем пальцы окажутся между стиснутыми зубами.
Лошадь запрядала ушами и отклонилась. Он захрипел снова, ударил копытом о землю и наклонил голову, позволяя Свон коснуться его.
– Хорошо,– сказала Свон. – Хорошо, мальчик. – Она почесала его морду, а он назойливо тыкался в ее руку своим носом.
Джош не поверил бы, если бы он не видел этого. Свон, возможно, была права: конь просто отвык от людей.
– Я думаю, ты раздобыла нам еще одного друга. Хотя он не похож на коня. Он скорее похож на мула в костюме клоуна.
– Мне кажется, он довольно милый. – Свон почесывала коня между глазами, но животное опускало голову так, чтобы Свон не слишком далеко могла протянуть руку. Глаза коня были все еще испуганными, и Свон знала, что если она сделает неосторожное движение, конь умчится в поле и, возможно, никогда не вернется, так что она продолжала свои медленные, продуманные движения. Она подумала, что этот конь довольно стар, потому что было какое–то утомленное терпение в наклоне его головы и боков, как будто он смирился с жизнью, впряженный в плуг и идущий через поле, на котором они стояли. Его пятнистая кожа волновалась и подрагивала, но он позволял Свон гладить его голову и издавал такие звуки, будто вздыхал с надеждой.
– Я оставил Леону возле дома,– сказал Джош. – Нам лучше вернуться назад.
Свон кивнула и отвернулась от лошади, следуя за Джошем через поле. Она сделала около дюжины шагов, когда почувствовала, скорее даже услышала тяжелую поступь за своей спиной. Она взглянула через плечо. Конь остановился, замерев как статуя. Свон снова пошла за Джошем, а конь следовал за ней на порядочном расстоянии иноходью. Терьер носился вокруг него и тявкнул несколько раз ради порядка, и пегий конь презрительно взбрыкнул задними копытами и обдал собаку грязью.
Леона сидела на земле, массируя колени. Свет Джоша приблизился, и когда они вышли из поля, она увидела в свете фонаря Свон и коня.
– Боже всемогущий! Что это вы нашли?
– Эта штука бегала здесь,– сказал Джош, помогая ей подняться. – Свон очаровала его и успокоила.
– О? – глаза Леоны уставились на маленькую девочку, и она улыбнулась понимающе. – Да? – Леона наклонилась вперед, разглядывая лошадь. – Должно быть, принадлежал Гомеру. У него было три или четыре коня. Ну, этот не самый красивый, которого я видела, но у него есть четыре сильных ноги, да?
– Мне кажется, он больше похож на мула,– сказал Джош. – У него копыта большие, как кастрюли. – Он почувствовал запах разложения из фермы. Лошадь замотала головой и заржала, словно тоже ощутила смерть. – Нам лучше уйти с ветра в укрытие,– Джош показал фонарем на амбар. Он привесил фонарь снова к тачке, положил на место пистолет и пошел вперед, чтобы удостовериться, что те, кто убил Гомера и Мэгги, не спрятались там, поджидая их. Ему было интересно, кто такой лорд Альвин, но боялся, что это выяснится слишком скоро. За ним следовали Свон, снова взявшая свою сумку и Плаксу, и Леона со своим чемоданом.
Выдерживая дистанцию, за ними следовал конь, и терьер лаял за их спинами, а затем начал кружить вокруг фермы, будто солдат на дежурстве.
Джош тщательно проверил амбар и никого там не нашел. Вокруг было разбросано много сена, и конь вошел вместе с ним внутрь и чувствовал себя как дома. Джош вытащил одеяла из тачки, повесил фонарь на стену и открыл для ужина банку говядины. Конь обнюхал все вокруг, больше интересуясь сеном, чем тушенкой; он вернулся, когда Джош открыл кувшин с чистой водой, и Джош налил немного для него в пустое ведро. Конь вылизал все и пришел просить еще. Джош отказал ему, и животное забило копытом по земле, будто жеребенок.
– Иди отсюда, мул! – сказал Джош, когда конь попытался забраться языком в кувшин.
После того, как большая часть тушенки была съедена и осталось только немного сока, Свон вынесла банку наружу и оставила ее для терьера, также как и остатки сока. Собака подошла на расстояние десяти шагов и подождала пока Свон уйдет обратно в дом, прежде чем подойти ближе.
Свон спала под одним из одеял. Конь, которого Джош окрестил Мулом, прогуливался туда–сюда, жуя сено и выходя время от времени наружу через сломанную дверь в темноту, окружавшую фермы. Терьер еще некоторое время продолжал патрулировать территорию, затем нашел укрытие под одной из стен и лег отдохнуть.
– Они оба мертвы,– сказала Леона, когда Джош сел рядом с ней с наброшенным на плечи одеялом.
– Да.
– Вы не хотите рассказать об этом?
– Нет. Вам лучше не знать об этом. У нас впереди длинный и тяжелый завтрашний день.
Она подождала несколько минут, скажет ли он что–нибудь еще, но она и в самом деле не хотела знать. Она натянула на себя одеяло и заснула.
Джош боялся закрыть глаза, потому что знал, что может за этим последовать. Конь на другом конце амбара спокойно фыркал; это был странный звук, будто бы шум жары проникал через вентиляцию в холодную комнату, или фоновое гудение сигнализации, сообщающее, что все в порядке. Джош знал, что ему все равно придется заснуть, и почти закрыл глаза, когда краем глаза заметил справа какое–то движение. Он пригляделся и увидел таракана, медленно пробирающегося через сено. Джош сжал кулак и начал опускать его на насекомое, но рука его замерла на полпути.
Все живое имеет свои способы общения, сказала тогда Свон. Все живое.
Он умерил свой порыв убивать, разглядывая насекомое, упорно пробирающегося вперед через соломинки с упрямой, восхитительной целеустремленностью.
Джош разжал кулак и отодвинул свою руку назад. Насекомое продолжало ползти из круга света в темноту все с той же целеустремленностью.
Кто я такой, чтобы убивать живых существ? – спросил он себя. Кто я такой, чтобы нести смерть даже для нижайших форм жизни?
Он слушал причитания ветра, свистящего через дырки в стенах, и думал, что там, в темноте, возможно есть все же что–то – Бог или Дьявол или что–то более простое,– что смотрело на человечество, на Джоша, который рассуждал о таракане, менее чем разумном, несомненно мерзком, но борющемся, стремящимся вперед, не отступающим, пробирающимся через препятствия или обходящим его, постоянно предпринимая усилия, чтобы выжить.
Джош завернулся в одеяло и пристроился поудобнее на соломе, засыпая.
Глава 38. Сделка с Толстяком
Написано коричневой краской, подумал он. Но нет, нет. Кровь стекла по стене и собралась в маленькое засохшее пятно на полу.
Дверной проем манил его. Он глубоко вздохнул, перенося ужасный запах со сжатыми зубами, и прошел в дверь.
Он оказался на кухне с желтым буфетом и темным ковром.
Здесь он и нашел их.
То, что от них осталось.
Они были привязаны к стульям колючей проволокой. Женское лицо, обрамленное серо–рыжими волосами, напоминало вздутую подушку для булавок, из которой торчал набор ножей, вилок. На груди мужчины кто–то нарисовал кровью мишень и поразвлекался мелкокалиберным пистолетом или ружьем. Головы у него не было.
– Ох… Господи! – простонал Джош, и теперь он уже не мог сдерживать рвоту. Он добрался через кухню до раковины и склонился над ней.
Но свет фонаря, качавшегося у него в руке, показал ему, что раковина уже занята. Джош вскрикнул от ужаса и отвращения от вида сотен тараканов, покрывавших отрубленную голову Гомера Джастина и суматошно бегающих по раковине и столу.
Джош качнулся назад, желчь обожгла его горло и ноги пошатнулись под ним. Он упал на пол, где лежал темный коврик, и почувствовал ползущих по нему тварей.
Пол, понял он. Пол… пол…
Пол вокруг мертвых тел был весь покрыт ползающими, бегающими тараканами.
Пока тараканы заползали на его тело, он неожиданно подумал: “Ты не сможешь убить их! Даже ядерное безумие их не убило!”
Он быстро поднялся с пола, поскальзываясь на тараканах, и бросился бежать из этой ужасной кухни, хлопая себя по всему телу, смахивая тараканов со своей одежды и кожи. В передней комнате он упал на ковер и безумно завертелся на нем, потом снова вскочил и бросился ко входной двери.
Леона услышала треск раскалывающегося дерева и ломающейся двери и повернулась к дому как раз в тот момент, когда Джош словно бык высадил дверь своим весом. У нас сохранилась другая дверь, входная, подумала она, а затем увидела, как Джош вылетел из двери, упал на землю, и начал кататься, хлопать по себе и корчиться, как будто попал в осиное гнездо.
– Что случилось? – спросила она, подходя к нему. – Что, черт побери, приключилось с тобой?
Джош хлопал рукой себя по коленкам. Одной рукой он все еще держал лампу, а другой хлестал и ударял себя здесь и там, по всему телу. Леона замерла, пораженная, потому что никогда прежде не видела такого ужаса в человеческих глазах.
– Что… что это?
– Не входите туда! Не входите туда! – проговорил он, извиваясь и покачиваясь. Таракан побежал по его шее, он схватил его и бросил на землю, передернувшись от отвращения. – Держитесь подальше от этого чертова дома!
– Обязательно,– пообещала она и подошла к темному дверному проему. Ужасный запах донесся до нее, она знала этот запах, там, в Салливане, и она знала, что это было.
Джош услышал лай собаки.
– Где Свон? – Он встал, все еще пританцовывая и подпрыгивая. – Куда она пошла?
– Туда! – указала Леона на черные стебли. – Я говорила ей не ходить!
– О, черт! – сказал Джош, потому что понимал, что кто–то, сделавший такое с Гомером и Мэгги Джастин, мог быть еще неподалеку – возможно, даже в амбаре, наблюдая ожидающе. Может быть, они уже были на этом поле рядом ребенком.
Он достал из тачки пистолет и патроны и поспешно зарядил оружие.
– Стойте прямо здесь! – сказал он Леоне. – Не входите в дом!
Затем он скрылся в поле с лампой в одной руке и пистолетом в другой.
Свон следовала за лаем собаки. Звук то убывал, то нарастал, а вокруг нее шелестели длинные мертвые кукурузные стебли, качались и цеплялись за ее одежду своими усиками. Она чувствовала себя так, словно бы шла через кладбище, в котором трупы стояли вокруг, но собачий лай фантастически манил ее вперед. Там, на поле, было что–то важное, что–то, что собака узнала, и она стремилась выяснить, что же это было. Ей показалось, что лай доносится теперь слева, и двинулась в том направлении. Сзади она услышала крик Джоша.
– Свон!
И она ответила: – Я здесь! – но ветер унес ее крик. Она продолжала идти, защищаясь руками от хлещущих стеблей.
Лай стал ближе. Нет, подумала Свон, нет, лай раздается справа. Она опять двинулась в его сторону, и ей показалось, что снова донесся крик Джоша.
– Я здесь! – закричала она, но не услышала ответа. Лай опять передвинулся, и Свон поняла, что собака преследовала кого–то или что–то.
Лай как бы говорил: – Скорее! Скорее, иди и посмотри, что я нашел!
Свон прошла еще шесть шагов, когда услышала, как что–то несется на нее через поле. Лай терьера становился ближе и более настойчивым. Свон стояла, наблюдая и слушая. Ее сердце начало колотиться, и она знала, что то, что было там, шло в ее направлении и было все ближе.
– Кто там? – закричала она. Треск надвигался прямо на нее.
– Кто там?
Ветер отнес ее голос в сторону.
Она увидела, как что–то несется на нее через кукурузу – не человек, а что–то огромное. Она не могла разобрать его форму или что такое это было, но она слышала надвигающийся шум и лай позади него, ее сердце чуть ли не выскакивало из груди. Огромное, несчастное какое–то существо двигалось прямо на нее все быстрее и быстрее, пробираясь через мертвые качающиеся стебли, и через несколько секунд оно окажется возле нее. Ей захотелось бежать отсюда, но ноги словно бы приросли к земле, и уже не было времени, потому что это нечто надвигалось на нее, и терьер лаял, настойчиво предупреждая.
Чудовище продиралось сквозь кукурузные стебли и надвигалось на нее, и Свон вскрикнула, попыталась уйти с его пути, споткнулась, упала назад, ударившись попой, и сидела так, пока ноги чудовища проносились мимо нее.
– Свон! – закричал Джош, продираясь через стебли к ней и направляя свет на то, что чуть не затоптало ее.
Ослепленное светом, чудовище остановилось и встало на дыбы, выпуская струю воздуха через расширившиеся ноздри.
Джош и Свон увидели наконец, что же это такое.
Лошадь.
Пегая, покрытая черными и белыми пятнами – лошадь, с испуганными глазами и большими лохматыми копытами. Терьер упорно тявкал возле ее копыт, и пегая лошадь ржала от ужаса и танцевала на задних ногах несколько секунд, а затем опустила передние копыта на землю в нескольких дюймах от того места, где сидела Свон. Джош схватил Свон за руку и выдернул подальше от опасности, пока лошадь гарцевала и кружилась, а терьер носился вокруг ее ног с неподражаемой храбростью.
Она все еще была потрясена, но через несколько секунд поняла, что лошадь напугана больше. Она крутилась то так, то сяк, испуганная и потрясенная, ища путь для спасения. Собачий лай пугал ее еще больше, и неожиданно Свон, освободившись от объятий Джоша, сделала два шага вперед, почти под носом у лошади; подняла руки и хлопнула в ладоши прямо перед ее мордой.
Лошадь вздрогнула, но стала гораздо меньше дрожать от страха; ее испуганные глаза уставились на маленькую девочку, воздух вырывался из ноздрей, легкие шумели оглушительно. Ее ноги дрожали так, будто она собиралась взлететь.
Терьер продолжал лаять, и Свон показала на него пальцем.
– Фу! – сказала она. Собака отползла на несколько футов, но все же тявкнула снова; затем, как бы понимая, что подошла к людям слишком близко, подвергая опасности свою независимость, умчалась в поле. Она отошла на свое обычное расстояние и продолжала время от времени лаять.
Свон обратила свое внимание на лошадь и посмотрела ей в глаза. Ее большая, совсем даже не прелестная голова дрожала, словно собираясь оторваться.
– Это мальчик или девочка? – спросила Свон Джоша.
– Хм? – Ему все еще казалось, что по нему вверх и вниз бегают тараканы, но он переместил свет фонаря. – Мальчик,– сказал он. Ничего себе маленький мальчик, подумал он.
– Он явно долго не видел людей. Посмотри на него; он не знает, радоваться или нет встрече с нами.
– Он, должно быть, принадлежал Джастинам,– сказал Джош.
– Ты нашел их в доме? – Она продолжала смотреть в глаза лошади.
– Да. Я имею в виду… Нет, не нашел. Я нашел следы их. Они, похоже, собрались и ушли. – Он не собирался пускать Свон в этот дом.
Лошадь нервно затопталась, передвигаясь на несколько шагов из стороны в сторону.
Свон протянула свою руку к лошадиной морде.
– Будь осторожна! – предупредил Джош. – Она может откусить тебе пальцы.
Свон продолжала медленно поднимать руку. Лошадь отодвинулась назад, ее ноздри оттопырились и уши двигались туда и сюда. Она пригнула голову, нюхая землю, затем сделала вид, что смотрит в другом направлении, но Свон понимала, что животное оценивает ее, пытается что–то о них разузнать.
– Мы не собираемся обижать тебя,– сказала спокойно Свон, ее голос был успокаивающим. Она шагнула к лошади, и Джош нервно предупредил ее.
– Смотри! Он может укусить тебя или еще что–нибудь. – Он совершенно ничего не знал о лошадях, они всегда пугали его. Эта была большой, уродливой и неуклюжей, с лохматыми копытами и свисающим хвостом, спина была прогнута, будто на нее положили наковальню.
– Он не очень уверен в нас,– сказала Свон Джошу. – Он еще думает, убежать или нет, но мне кажется, что он рад снова увидеть людей.
– А ты что, специалист по лошадям?
– Нет. Я говорю так по положению его ушей и по тому, как он мотает хвостом. Посмотри, как он нюхает нас – он не хочет казаться очень уж дружески настроенным. У лошадей много гордости. Я думаю, он любит людей, и он очень одинок.
Джош пожал плечами.
– Уверен, что не могу сказать ничего такого.
– Мы с мамой жили какое–то время в мотеле, рядом с которым было пастбище, где паслись чьи–то лошади. Я перебиралась через изгородь и гуляла среди них, и думаю, что научилась разговаривать с ними.
– Разговаривать с ними? Ну, давай!
– Нет, не человеческий разговор,– поправилась она. Лошади разговаривают ушами и хвостом, и тем, как держат голову и тело. Он говорит прямо сейчас,– сказала она, когда лошадь нервно заржала.
– Что он говорит?
– Он говорит… что он хочет знать о чем мы разговариваем. – Свон продолжала поднимать руку по направлению к морде коня.
– Осторожней, смотри за своими пальцами!
Лошадь отступила на шаг. Рука Свон продолжала подниматься – медленно, медленно. – Никто не хочет обижать тебя,– сказала Свон голосом, который прозвучал для Джоша будто лютня, или лира, или какой–то другой инструмент, который люди забыли. Этот успокаивающий голос почти заставил Джоша забыть об ужасе, привязанном к стульям на ферме Джастина.
– Давай,– подбадривала Свон. – Мы не будем обижать тебя. – Ее ладонь была в нескольких дюймах от морды, и Джош собирался броситься к ней и отдернуть ее руку назад прежде, чем пальцы окажутся между стиснутыми зубами.
Лошадь запрядала ушами и отклонилась. Он захрипел снова, ударил копытом о землю и наклонил голову, позволяя Свон коснуться его.
– Хорошо,– сказала Свон. – Хорошо, мальчик. – Она почесала его морду, а он назойливо тыкался в ее руку своим носом.
Джош не поверил бы, если бы он не видел этого. Свон, возможно, была права: конь просто отвык от людей.
– Я думаю, ты раздобыла нам еще одного друга. Хотя он не похож на коня. Он скорее похож на мула в костюме клоуна.
– Мне кажется, он довольно милый. – Свон почесывала коня между глазами, но животное опускало голову так, чтобы Свон не слишком далеко могла протянуть руку. Глаза коня были все еще испуганными, и Свон знала, что если она сделает неосторожное движение, конь умчится в поле и, возможно, никогда не вернется, так что она продолжала свои медленные, продуманные движения. Она подумала, что этот конь довольно стар, потому что было какое–то утомленное терпение в наклоне его головы и боков, как будто он смирился с жизнью, впряженный в плуг и идущий через поле, на котором они стояли. Его пятнистая кожа волновалась и подрагивала, но он позволял Свон гладить его голову и издавал такие звуки, будто вздыхал с надеждой.
– Я оставил Леону возле дома,– сказал Джош. – Нам лучше вернуться назад.
Свон кивнула и отвернулась от лошади, следуя за Джошем через поле. Она сделала около дюжины шагов, когда почувствовала, скорее даже услышала тяжелую поступь за своей спиной. Она взглянула через плечо. Конь остановился, замерев как статуя. Свон снова пошла за Джошем, а конь следовал за ней на порядочном расстоянии иноходью. Терьер носился вокруг него и тявкнул несколько раз ради порядка, и пегий конь презрительно взбрыкнул задними копытами и обдал собаку грязью.
Леона сидела на земле, массируя колени. Свет Джоша приблизился, и когда они вышли из поля, она увидела в свете фонаря Свон и коня.
– Боже всемогущий! Что это вы нашли?
– Эта штука бегала здесь,– сказал Джош, помогая ей подняться. – Свон очаровала его и успокоила.
– О? – глаза Леоны уставились на маленькую девочку, и она улыбнулась понимающе. – Да? – Леона наклонилась вперед, разглядывая лошадь. – Должно быть, принадлежал Гомеру. У него было три или четыре коня. Ну, этот не самый красивый, которого я видела, но у него есть четыре сильных ноги, да?
– Мне кажется, он больше похож на мула,– сказал Джош. – У него копыта большие, как кастрюли. – Он почувствовал запах разложения из фермы. Лошадь замотала головой и заржала, словно тоже ощутила смерть. – Нам лучше уйти с ветра в укрытие,– Джош показал фонарем на амбар. Он привесил фонарь снова к тачке, положил на место пистолет и пошел вперед, чтобы удостовериться, что те, кто убил Гомера и Мэгги, не спрятались там, поджидая их. Ему было интересно, кто такой лорд Альвин, но боялся, что это выяснится слишком скоро. За ним следовали Свон, снова взявшая свою сумку и Плаксу, и Леона со своим чемоданом.
Выдерживая дистанцию, за ними следовал конь, и терьер лаял за их спинами, а затем начал кружить вокруг фермы, будто солдат на дежурстве.
Джош тщательно проверил амбар и никого там не нашел. Вокруг было разбросано много сена, и конь вошел вместе с ним внутрь и чувствовал себя как дома. Джош вытащил одеяла из тачки, повесил фонарь на стену и открыл для ужина банку говядины. Конь обнюхал все вокруг, больше интересуясь сеном, чем тушенкой; он вернулся, когда Джош открыл кувшин с чистой водой, и Джош налил немного для него в пустое ведро. Конь вылизал все и пришел просить еще. Джош отказал ему, и животное забило копытом по земле, будто жеребенок.
– Иди отсюда, мул! – сказал Джош, когда конь попытался забраться языком в кувшин.
После того, как большая часть тушенки была съедена и осталось только немного сока, Свон вынесла банку наружу и оставила ее для терьера, также как и остатки сока. Собака подошла на расстояние десяти шагов и подождала пока Свон уйдет обратно в дом, прежде чем подойти ближе.
Свон спала под одним из одеял. Конь, которого Джош окрестил Мулом, прогуливался туда–сюда, жуя сено и выходя время от времени наружу через сломанную дверь в темноту, окружавшую фермы. Терьер еще некоторое время продолжал патрулировать территорию, затем нашел укрытие под одной из стен и лег отдохнуть.
– Они оба мертвы,– сказала Леона, когда Джош сел рядом с ней с наброшенным на плечи одеялом.
– Да.
– Вы не хотите рассказать об этом?
– Нет. Вам лучше не знать об этом. У нас впереди длинный и тяжелый завтрашний день.
Она подождала несколько минут, скажет ли он что–нибудь еще, но она и в самом деле не хотела знать. Она натянула на себя одеяло и заснула.
Джош боялся закрыть глаза, потому что знал, что может за этим последовать. Конь на другом конце амбара спокойно фыркал; это был странный звук, будто бы шум жары проникал через вентиляцию в холодную комнату, или фоновое гудение сигнализации, сообщающее, что все в порядке. Джош знал, что ему все равно придется заснуть, и почти закрыл глаза, когда краем глаза заметил справа какое–то движение. Он пригляделся и увидел таракана, медленно пробирающегося через сено. Джош сжал кулак и начал опускать его на насекомое, но рука его замерла на полпути.
Все живое имеет свои способы общения, сказала тогда Свон. Все живое.
Он умерил свой порыв убивать, разглядывая насекомое, упорно пробирающегося вперед через соломинки с упрямой, восхитительной целеустремленностью.
Джош разжал кулак и отодвинул свою руку назад. Насекомое продолжало ползти из круга света в темноту все с той же целеустремленностью.
Кто я такой, чтобы убивать живых существ? – спросил он себя. Кто я такой, чтобы нести смерть даже для нижайших форм жизни?
Он слушал причитания ветра, свистящего через дырки в стенах, и думал, что там, в темноте, возможно есть все же что–то – Бог или Дьявол или что–то более простое,– что смотрело на человечество, на Джоша, который рассуждал о таракане, менее чем разумном, несомненно мерзком, но борющемся, стремящимся вперед, не отступающим, пробирающимся через препятствия или обходящим его, постоянно предпринимая усилия, чтобы выжить.
Джош завернулся в одеяло и пристроился поудобнее на соломе, засыпая.
Глава 38. Сделка с Толстяком
– Вот наша сила! – сказал полковник Маклин, держа автомат калибра 11.43 мм, который забрал у мертвого молодого человека из Калифорнии.
– Нет,– ответил Роланд Кронингер. – Наша сила вот,– и указал на бутылочки с таблетками из рюкзака Шейлы Фонтаны.
– Эй! – Шейла схватилась за них, но Роланд отобрал их у нее. – Это мое. Ты не можешь…
– Сядь,– сказал ей Маклин. Она заколебалась, и он пристроил автомат себе на колени. – Сядь,– повторил он.
Она тихо согнулась и села в грязную яму, пока мальчишка объяснял однорукому человеку, почему таблетки и кокаин были сильнее, чем любое оружие.
Рассвет принес раковое желтое небо и нити дождя. Черноволосая женщина, однорукий мужчина в грязном плаще и мальчишка, носящий линзы, тащились через ландшафт гниющих трупов и развалин машин. Шейла Фонтана держала вверху на вытянутой руке пару белых трусиков будто флаг перемирия, а прямо за ней Маклин держал автомат, нацеленный ей в спину. Роланд Кронингер нес на спине рюкзак Шейлы. Он вспомнил, как его руки ощущали женские волосы, как тело ее двигалось словно наездник при езде; ему снова хотелось секса, и он бы возненавидел ее сейчас, если бы она сделала неверное движение и ее пришлось бы убить. Они все же проявили высочайшее рыцарство прошлой ночью: они сохранили ее от толпы и дали ей немного еды – собачьи консервы, найденные где–то в развалинах – и место, где она могла отдохнуть после того, что они с ней делали.
Они достигли края земли грязных бородавочников и начали пересекать открытую территорию. Перед ними маячили палатки, машины и картонные убежища привилегированных людей, живущих на побережье озера. Они были уже на половине пути, следуя вмятинам, следам большого трейлера, ведущим к центру лагеря, когда услышали предупреждающий крик:
– Бородавочники идут! Вставайте! Бородавочки идут!
– Продолжай идти,– сказал Маклин Шейле, когда она замешкалась. – И продолжай махать трусиками.
Люди стали вылезать из своих убежищ. Откровенно говоря, они были также оборваны и грязны, как и бородавочники, но у них было оружие и запасы консервированной еды, а также вода, и многие из них избежали серьезных ожогов. Большинство же бородавочников, с другой стороны, были серьезно обожжены, имели заражающие заболевания или были сумасшедшими. Маклин понимал баланс силы. Среди многих других лачуг посередине лагеря выделялся большой сверкающий трейлер.
– Поворачивайте назад, ублюдки! – закричал какой–то мужчина, выходя из палатки; он нацелил на них скорострельную винтовку. – Уходите прочь! закричала какая–то женщина, и кто–то бросил пустую банку, упавшую на землю в нескольких шагах от Шейлы. Она остановилась, и Маклин толкнул ее автоматом.
– Продолжай идти. И улыбайся!
– Назад, вы, мразь! – закричал другой человек, одетый в остатки формы ВВС и куртку, запачканную кровью; у него был револьвер, и он подошел к ним на двадцать шагов. – Вы грабители могил! – кричал он. – Вы грязные, вшивые… варвары!
Маклин о нем не беспокоился; он был молодым человеком, примерно двадцати пяти лет, и его глаза трусливо глядели на женщину. Он не собирался ничего делать. Другие люди приближались к ним, крича и насмехаясь, размахивая оружием и винтовками, ножами и даже штыками. В них летели камни, бутылки и банки, и хотя они падали опасно близко, ни одна из них не задела их.
– Не заносите сюда своих болезней! – выкрикнул мужчина средних лет в коричневом плаще и шерстяной кепке. Он держал топор. – Я убью вас, если вы сделаете еще шаг!
О нем Маклин тоже не беспокоился. Мужчины были озадачены присутствием Шейлы Фонтаны, и он узнавал вожделение в глазах людей, волнующихся и выкрикивающих угрозы. Он увидел тощую женщину с волнистыми каштановыми волосами, она была закутана в желтый плащ и ее запавшие глаза остановились на Шейле с убийственной целью. Она держала в руках мясницкий нож, пробуя лезвие. Теперь Маклин заволновался. Пустая банка ударила его по голове и отскочила. Кто–то подошел ближе, чтобы достать до Роланда.
– Продолжай идти, продолжай идти! – сказал спокойно Маклин, его глаза сузились и шныряли туда–сюда.
Роланд услышал раздающиеся за спиной крики и насмешливый смех, и оглянулся через плечо. Сзади, на земле бородавочников, тридцать или сорок человек выползли из своих ям и прыгали вокруг, крича будто животные в предвкушении кровопролития.
Маклин почувствовал запах соленой воды. Перед ним, за моросящим дождем и лагерем, раскинулось Великое Соленое Озеро, уходящее далеко до горизонта и пахнущее антисептиком, как больничная палата. Обрубок руки Маклина был обожжен и гноился, и он очень хотел окунуть его в исцеляющую воду.
Огромный бородатый рыжеволосый человек в кожаной куртке и брюках из грубой ткани, с повязкой на лбу, появился перед Шейлой. Он направил двуствольную винтовку на голову Маклина. – Дальше вы не пойдете.
Шейла остановилась, ее глаза расширились. Она махала парой трусиков перед его лицом. – Эй, не стреляй! Мы не хотим никаких проблем!
– Он не будет стрелять,– сказал спокойно Маклин, улыбаясь бородатому мужчине. – Понимаешь, друг, у меня ружье направлено на спину молодой леди. Если ты снесешь мне голову – или если любой из этих чертовых ублюдков выстрелит в меня или мальчишку – мой палец нажмет на курок и разнесет ей спину. Посмотри на нее, друг! Только посмотри! На ней нет ни одного ожога! Ни одного! Нигде! О, да, смотри, но не трогай! Как, ничего она?
Шейла порывалась стянуть с себя тенниску и продемонстрировать этому остолопу себя. Весь этот эксперимент был для нее настолько нереальным, что почти превосходил полеты от таблеток ЛСД, и она обнаружила, что улыбается, чуть ли не смеется. Грязные мужчины, стоявшие вокруг с ружьями и ножами, уставились на нее, за ними расположилась коллекция тощих женщин, наблюдавших за ней с предельной ненавистью.
Маклин заметил, что до главного трейлера оставалось еще примерно пятьдесят шагов.
– Мы хотим видеть Толстяка,– сказал он бородатому мужчине.
– Конечно! – он все еще не опустил своего оружия. Его рот саркастически скривился. – Он регулярно встречается с грязными бородавочниками! Подает им шампанское и икру. – Он ухмыльнулся. – Кто вы, чертов мистер, чтобы думать так?
– Меня зовут полковник Джеймс Б. Маклин. Я служил пилотом во Вьетнаме, был сбит и провел год в такой дыре, по сравнению с которой это место роскошный курорт. Я – военный, ты, глухой олух! – Лицо Маклина покраснело. Дисциплина и контроль, сказал он себе. Дисциплина и контроль делают человека мужчиной. Он несколько раз глубоко вздохнул; несколько человек смеялись над ним, и кто–то плюнул в его правую щеку. – Мы хотим видеть Толстяка. Он здесь вожак, да? У него больше всего оружия и еды?
– Гони их отсюда! – закричала коренастая женщина со вьющимися волосами, размахивая длинным вертелом. – Нам не нужны их чертовы болезни!
Роланд услышал сзади звук возводящегося курка, и понял, что кто–то держит ружье прямо за его головой. Он вздрогнул, затем медленно повернулся назад, ухмыляясь. Белобрысый парень, примерно его возраста, одетый в дутую куртку, нацелил ружье ему прямо между глаз.
– Ты воняешь,– сказал белобрысый парень, и его коричневые мертвые глаза показали Роланду повернуться. Роланд стоял спокойно, его сердце стучало как молоток.
– Я говорю, что мы хотим увидеть Толстяка,– повторил Маклин. – Вы проведете нас, или как?
Бородатый мужчина хрипло засмеялся.
– У вас слишком много храбрости для бородавочников! – Он перевел глаза на Шейлу Фонтану, осматривая ее груди и тело, затем обратно на автомат, который держал Маклин.
Роланд медленно поднял руку перед лицом мальчишки–блондина, затем так же медленно опустил ее вниз и запустил в карман своих брюк. Палец белобрысого мальчишки был на спусковом крючке. Рука Роланда нашла то, что хотела, и он начал вытаскивать это.
– Ты можешь оставить женщину, и мы не убьем тебя,– бородатый человек сказал Маклину. – Только убирайтесь отсюда обратно в свою нору. Мы забудем, что даже…
Маленькая пластиковая бутылочка ударила о землю перед его левым сапогом.
– Ну же,– сказал ему Роланд. – Возьми. Понюхай.
Мужчина заколебался, посмотрел на других вокруг, которые еще кричали и прыгали и поедали Шейлу Фонтану живьем своими глазами. Затем опустился на колени, поднял пузырек, который бросил Роланд, откупорил его и понюхал.
– Нет,– ответил Роланд Кронингер. – Наша сила вот,– и указал на бутылочки с таблетками из рюкзака Шейлы Фонтаны.
– Эй! – Шейла схватилась за них, но Роланд отобрал их у нее. – Это мое. Ты не можешь…
– Сядь,– сказал ей Маклин. Она заколебалась, и он пристроил автомат себе на колени. – Сядь,– повторил он.
Она тихо согнулась и села в грязную яму, пока мальчишка объяснял однорукому человеку, почему таблетки и кокаин были сильнее, чем любое оружие.
Рассвет принес раковое желтое небо и нити дождя. Черноволосая женщина, однорукий мужчина в грязном плаще и мальчишка, носящий линзы, тащились через ландшафт гниющих трупов и развалин машин. Шейла Фонтана держала вверху на вытянутой руке пару белых трусиков будто флаг перемирия, а прямо за ней Маклин держал автомат, нацеленный ей в спину. Роланд Кронингер нес на спине рюкзак Шейлы. Он вспомнил, как его руки ощущали женские волосы, как тело ее двигалось словно наездник при езде; ему снова хотелось секса, и он бы возненавидел ее сейчас, если бы она сделала неверное движение и ее пришлось бы убить. Они все же проявили высочайшее рыцарство прошлой ночью: они сохранили ее от толпы и дали ей немного еды – собачьи консервы, найденные где–то в развалинах – и место, где она могла отдохнуть после того, что они с ней делали.
Они достигли края земли грязных бородавочников и начали пересекать открытую территорию. Перед ними маячили палатки, машины и картонные убежища привилегированных людей, живущих на побережье озера. Они были уже на половине пути, следуя вмятинам, следам большого трейлера, ведущим к центру лагеря, когда услышали предупреждающий крик:
– Бородавочники идут! Вставайте! Бородавочки идут!
– Продолжай идти,– сказал Маклин Шейле, когда она замешкалась. – И продолжай махать трусиками.
Люди стали вылезать из своих убежищ. Откровенно говоря, они были также оборваны и грязны, как и бородавочники, но у них было оружие и запасы консервированной еды, а также вода, и многие из них избежали серьезных ожогов. Большинство же бородавочников, с другой стороны, были серьезно обожжены, имели заражающие заболевания или были сумасшедшими. Маклин понимал баланс силы. Среди многих других лачуг посередине лагеря выделялся большой сверкающий трейлер.
– Поворачивайте назад, ублюдки! – закричал какой–то мужчина, выходя из палатки; он нацелил на них скорострельную винтовку. – Уходите прочь! закричала какая–то женщина, и кто–то бросил пустую банку, упавшую на землю в нескольких шагах от Шейлы. Она остановилась, и Маклин толкнул ее автоматом.
– Продолжай идти. И улыбайся!
– Назад, вы, мразь! – закричал другой человек, одетый в остатки формы ВВС и куртку, запачканную кровью; у него был револьвер, и он подошел к ним на двадцать шагов. – Вы грабители могил! – кричал он. – Вы грязные, вшивые… варвары!
Маклин о нем не беспокоился; он был молодым человеком, примерно двадцати пяти лет, и его глаза трусливо глядели на женщину. Он не собирался ничего делать. Другие люди приближались к ним, крича и насмехаясь, размахивая оружием и винтовками, ножами и даже штыками. В них летели камни, бутылки и банки, и хотя они падали опасно близко, ни одна из них не задела их.
– Не заносите сюда своих болезней! – выкрикнул мужчина средних лет в коричневом плаще и шерстяной кепке. Он держал топор. – Я убью вас, если вы сделаете еще шаг!
О нем Маклин тоже не беспокоился. Мужчины были озадачены присутствием Шейлы Фонтаны, и он узнавал вожделение в глазах людей, волнующихся и выкрикивающих угрозы. Он увидел тощую женщину с волнистыми каштановыми волосами, она была закутана в желтый плащ и ее запавшие глаза остановились на Шейле с убийственной целью. Она держала в руках мясницкий нож, пробуя лезвие. Теперь Маклин заволновался. Пустая банка ударила его по голове и отскочила. Кто–то подошел ближе, чтобы достать до Роланда.
– Продолжай идти, продолжай идти! – сказал спокойно Маклин, его глаза сузились и шныряли туда–сюда.
Роланд услышал раздающиеся за спиной крики и насмешливый смех, и оглянулся через плечо. Сзади, на земле бородавочников, тридцать или сорок человек выползли из своих ям и прыгали вокруг, крича будто животные в предвкушении кровопролития.
Маклин почувствовал запах соленой воды. Перед ним, за моросящим дождем и лагерем, раскинулось Великое Соленое Озеро, уходящее далеко до горизонта и пахнущее антисептиком, как больничная палата. Обрубок руки Маклина был обожжен и гноился, и он очень хотел окунуть его в исцеляющую воду.
Огромный бородатый рыжеволосый человек в кожаной куртке и брюках из грубой ткани, с повязкой на лбу, появился перед Шейлой. Он направил двуствольную винтовку на голову Маклина. – Дальше вы не пойдете.
Шейла остановилась, ее глаза расширились. Она махала парой трусиков перед его лицом. – Эй, не стреляй! Мы не хотим никаких проблем!
– Он не будет стрелять,– сказал спокойно Маклин, улыбаясь бородатому мужчине. – Понимаешь, друг, у меня ружье направлено на спину молодой леди. Если ты снесешь мне голову – или если любой из этих чертовых ублюдков выстрелит в меня или мальчишку – мой палец нажмет на курок и разнесет ей спину. Посмотри на нее, друг! Только посмотри! На ней нет ни одного ожога! Ни одного! Нигде! О, да, смотри, но не трогай! Как, ничего она?
Шейла порывалась стянуть с себя тенниску и продемонстрировать этому остолопу себя. Весь этот эксперимент был для нее настолько нереальным, что почти превосходил полеты от таблеток ЛСД, и она обнаружила, что улыбается, чуть ли не смеется. Грязные мужчины, стоявшие вокруг с ружьями и ножами, уставились на нее, за ними расположилась коллекция тощих женщин, наблюдавших за ней с предельной ненавистью.
Маклин заметил, что до главного трейлера оставалось еще примерно пятьдесят шагов.
– Мы хотим видеть Толстяка,– сказал он бородатому мужчине.
– Конечно! – он все еще не опустил своего оружия. Его рот саркастически скривился. – Он регулярно встречается с грязными бородавочниками! Подает им шампанское и икру. – Он ухмыльнулся. – Кто вы, чертов мистер, чтобы думать так?
– Меня зовут полковник Джеймс Б. Маклин. Я служил пилотом во Вьетнаме, был сбит и провел год в такой дыре, по сравнению с которой это место роскошный курорт. Я – военный, ты, глухой олух! – Лицо Маклина покраснело. Дисциплина и контроль, сказал он себе. Дисциплина и контроль делают человека мужчиной. Он несколько раз глубоко вздохнул; несколько человек смеялись над ним, и кто–то плюнул в его правую щеку. – Мы хотим видеть Толстяка. Он здесь вожак, да? У него больше всего оружия и еды?
– Гони их отсюда! – закричала коренастая женщина со вьющимися волосами, размахивая длинным вертелом. – Нам не нужны их чертовы болезни!
Роланд услышал сзади звук возводящегося курка, и понял, что кто–то держит ружье прямо за его головой. Он вздрогнул, затем медленно повернулся назад, ухмыляясь. Белобрысый парень, примерно его возраста, одетый в дутую куртку, нацелил ружье ему прямо между глаз.
– Ты воняешь,– сказал белобрысый парень, и его коричневые мертвые глаза показали Роланду повернуться. Роланд стоял спокойно, его сердце стучало как молоток.
– Я говорю, что мы хотим увидеть Толстяка,– повторил Маклин. – Вы проведете нас, или как?
Бородатый мужчина хрипло засмеялся.
– У вас слишком много храбрости для бородавочников! – Он перевел глаза на Шейлу Фонтану, осматривая ее груди и тело, затем обратно на автомат, который держал Маклин.
Роланд медленно поднял руку перед лицом мальчишки–блондина, затем так же медленно опустил ее вниз и запустил в карман своих брюк. Палец белобрысого мальчишки был на спусковом крючке. Рука Роланда нашла то, что хотела, и он начал вытаскивать это.
– Ты можешь оставить женщину, и мы не убьем тебя,– бородатый человек сказал Маклину. – Только убирайтесь отсюда обратно в свою нору. Мы забудем, что даже…
Маленькая пластиковая бутылочка ударила о землю перед его левым сапогом.
– Ну же,– сказал ему Роланд. – Возьми. Понюхай.
Мужчина заколебался, посмотрел на других вокруг, которые еще кричали и прыгали и поедали Шейлу Фонтану живьем своими глазами. Затем опустился на колени, поднял пузырек, который бросил Роланд, откупорил его и понюхал.