Маккаммон Роберт. Песня Свон. Книга первая.

   О Господи, вздохнул Маклин. Несколько секунд он постоял с закрытыми глазами. Все его тело тряслось от холодного ветра и своего собственного страха. Затем он вытащил из–за пояса нож и пошел вперед, в плещущееся озеро.
   – Садись, Роланд,– сказал Толстяк, когда Лаури привел Роланда в трейлер. Предложенный стоял напротив стола, за которым сидел Кемпка. – Закрой дверь.
   Лаури послушался его, и Роланд сел. Он держал руку на автомате, который положил на колени.
   Лицо Кемпки сложилось в улыбку.
   – Хочешь что–нибудь выпить? “Пепси”? “Кока”? “Семерку вверх ногами”? Как насчет напитков покрепче?
   Он засмеялся своим высоким, визгливым голосом, и множество подбородков его затряслось.
   – Ты уже совершеннолетний, да?
   – Я буду “Пепси”.
   – Ага, хорошо. Джад, принеси, пожалуйста два “Пепси”.
   Лаури встал и вышел в другую комнату, которая должна была быть кухней, подумал Роланд.
   – Зачем вы хотели видеть меня? – спросил Роланд.
   – Есть одно дельце. Деловое предложение. – Кемпка наклонился вперед, и стул под ним затрещал и зашипел, будто пламя костра. Он был одет в спортивную рубашку с открытым воротом, который не скрывал коричневые проволокообразные волосы на груди, брюхо нависало над поясом зеленых брюк. Волосы Кемпки были густо напомажены и расчесаны, и внутри трейлера пахло дешевыми сладкими духами. – Ты очень заинтересовал меня как очень интеллигентный молодой человек, Роланд. Молодой мужчина, прямо скажем. – Он ухмыльнулся. – Я заметил сказать, что у тебя есть голова на плечах. А также есть огонь. О, да! Я люблю молодых мужчин с огнем. – Он посмотрел на оружие, которое Роланд держал в руках. – Мог бы и отложить его в сторону. Ты знаешь, что я хочу быть твоим другом.
   – Очень мило.
   Роланд держал автомат направленным на Фредди Кемпку. На стене за спиной Толстяка стояло множество винтовок и на крючках висели пистолеты, отражая зловещий желтый свет лампы.
   – Ну,– Кемпка пожал плечами. – Мы все равно можем поговорить. Расскажи мне о себе. Откуда ты родом? Что случилось с твоими родителями?
   Мои родители? – подумал Роланд. Что случилось с ними? Он вспомнил, как они ехали вместе в Земляной Дом, вспомнил катастрофу в кафетерии, но все остальное было смутно и безумно. Он не смог даже вспомнить точно, как его мать и отец выглядели. Они умерли в кафетерии. Да. Оба они похоронены под скалой. А он теперь был Рыцарем Короля, и не было возврата назад. – Это не важно,– сказал он. – Так вы об этом хотели со мной поговорить?
   – Нет–нет. Я хотел… А вот и наши прохладительные напитки!
   Вошел Лаури с “Пепси” в двух пластиковых стаканчиках, один он поставил напротив Кемпки, а другой протянул Роланду. Лаури начал заходить за спину Роланда, но тот быстро сказал:
   – Пока я здесь, находись у меня на виду.
   Лаури остановился. Он улыбнулся, поднял руки в миролюбивом жесте и уселся на кучу коробок возле стены.
   – Как я сказал, я люблю молодых мужчин с огнем.
   Кемпка отхлебнул из своего стакана. Роланд тоже. Он давно не пробовал таких напитков и он проглотил сразу почти половину стакана. Напиток почти потерял все газы, но все же это было наилучшей штукой, какую он пробовал.
   – Так о чем же? – спросил Роланд. – Что–нибудь по поводу наркотиков?
   – Нет, совсем не об этом. – Он снова улыбнулся. – Я хочу побольше узнать о полковнике Маклине. – Он наклонился вперед, и стул снова заскрипел; он положил локти на стол и сцепил свои толстые пальцы вместе. – Я хочу знать… что такого дает тебе Маклин, чего я предложить не могу?
   –  Что?
   – Посмотри вокруг,– сказал Кемпка. – Посмотри, что есть у меня: еда, напитки, конфеты, ружья, патроны – и власть, Роланд. Что есть у Маклина? Маленькая изношенная палатка. И знаешь еще что, Роланд? Это все, что у него есть. А я управляю этим сообществом. Я полагаю, можно сказать, что я – закон, мэр, судья и жюри, все в одном лице. Правильно?
   Он быстро взглянул на Лаури, и тот покорно повторил:
   – Правильно,– словно бы марионетка чревовещателя.
   – Так что такого дает тебе Маклин, Роланд? – Кемпка поднял брови. – Или, могу я спросить тебя, что такого даешь ему ты?
   Роланд чуть было не сказал Толстяку, что Маклин был Королем – сейчас без короны и королевства, но когда–нибудь собирающийся вернуться к власти, и что он зарекомендовал себя как Рыцарь Короля, но он посчитал, что Кемпка был столь же примитивен, как клоп, и ему не понять великой цели этой игры. Поэтому Роланд сказал:
   – Мы вместе путешествовали.
   – И куда же вы направлялись? К такому же мусорному ящику, какой у Маклина в голове? Нет, я думаю, ты слишком умен для этого.
   – Что вы имеете в виду?
   – Я имею в виду… что у меня есть большой и удобный трейлер, Роланд. И у меня есть не ложе, а настоящая кровать. – Он махнул головой в сторону закрытой двери. – Прямо вон там. Хочешь посмотреть?
   Он неожиданно понял, чего добивается от него Кемпка.
   – Нет,– сказал он, крепче сжимая автомат. – Я не пойду.
   – Твой друг не может предложить тебе того же, что могу я, Роланд,– сказал Кемпка сладким голосом. – У него нет власти. У меня она есть. Ты думаешь, я позволил остаться ему здесь из–за каких–то там наркотиков? Нет. Я хочу тебя, Роланд. Я хочу, чтобы ты был здесь, со мной.
   Роланд покачал головой. Темные круги, казалось, вертелись у него перед глазами, и голова вдруг наполнилась тяжестью, шея уже с трудом удерживала ее.
   – Ты убедишься, что сила правит этим миром. – Голос Кемпки звучал для него слишком быстро, словно пленка магнитофона. – Это единственная вещь, которая чего–нибудь стоит. Не красота, не любовь – ничего, только сила, власть. И человек, у которого она есть, может иметь все, что хочет.
   – Но не меня,– сказал Роланд.
   Слова скатывались с языка словно галька. Он подумал, что его сейчас стошнит, и почувствовал колющее ощущение в ногах. Свет лампы резал его глаза, и когда он закрыл их, ему стоило больших усилий приподнять веки снова. Он посмотрел в пластиковый стакан, который он держал в руках, и увидел крупинки, лежащие на дне. Он попытался встать, но ноги не слушались его и он упал на колени на пол. Кто–то наклонился над ним, и он почувствовал, как из его непослушных пальцев вытащили автомат. Было уже слишком поздно, когда он попытался снова схватить его. Лаури усмехнулся и отошел от него.
   – Я все же нашел применение для тех наркотиков, которые ты мне принес.Теперь голос Кемпки был медленным и туманным, как подводное течение. – Я сделал смесь из несколько таблеток, и получилась превосходная микстура. Я надеюсь, тебе понравится это путешествие.
   И Толстяк тяжело поднялся со стула и направился через комнату к Роланду Кронингеру, а Лаури вышел на улицу покурить.
   Роланд задрожал от отвращения, хотя от лица Кемпки исходил сладкий запах, и пополз на четвереньках прочь от этого человека. Его голова все время норовила повиснуть, все вокруг шаталось, переворачивалось, ускорялось и замедлялось. Весь трейлер перекосился, когда Толстяк подошел к двери и закрыл ее на замок. Роланд пролез в угол как загнанное животное, и когда он попытался позвать на помощь Короля, то словно онемел.
   – Теперь,– сказал Кемпка. – Мы узнаем друг друга гораздо лучше, да?
   Маклин стоял по колено в холодной воде, ветер хлестал его по лицу уносился дальше, за лагерь. В паху у него похолодело, а рука сжимала нож так сильно, что побелели костяшки пальцев. Он посмотрел на зараженную рану, увидел темное вздутие от заражения, которое ему нужно было открыть лезвием сверкающего ножа. О Господи, подумал он, Боже мой, помоги мне…
   – Дисциплина и контроль. – Солдат–Тень стоял за ним. – Это то, что делает человека мужчиной, Джимми–мальчик.
   Голос отца, подумал Маклин. Господь благословил старого папочку, и я надеюсь, что черви уже съели его кости.
   – Делай же это! – приказал Солдат–Тень.
   Маклин поднял нож, нацелил его, глубоко вздохнул и погрузил нож вниз, в гноящееся вздутие.
   Боль была настолько свирепой, как в белой горячке, что это было почти удовольствие.
   Маклин запрокинул голову назад и закричал, и кричал так, пока лезвие опускалось глубже в заражение, еще глубже, и слезы побежали по его лицу, и он словно бы испытывал одновременно огненную боль и удовольствием. Он почувствовал, как правая рука становилась легче, когда инфекция вытекала из нее. Когда его крик взлетел в ночи, как и другие такие же крики, раздававшиеся до него, Маклин бросился в соленую воду и прополоскал рану.
   – Ах! – Толстяк замер в нескольких шагах от Роланда и наклонил голову в сторону двери. Лицо Кемпки раскраснелось, глаза горели. Только что снаружи раздался громкий крик. – Слушай эту музыку! – сказал он. – Это звук чьего–то перерождения. – Он начал снимать ремень, протаскивая его через множество петель.
   Образы, роящиеся в голове Роланда были смесью увеселений и страшных видений. Он снова мысленно отрубал запястье правой руки Короля, и когда лезвие рассекало руку, фонтан кроваво–красных цветочков разлетелся во все стороны из раны; ряд бродячих трупов в смокингах и шлемах брел под землей по руинам Земляного Дома; он и Король шли по супершоссе под мрачным алым небом, и деревья были сделаны из костей, а озера были полны кровью, полусгнившие остатки человеческих тел валялись возле искореженных машин и тракторов, трейлеров, грузовиков. Он стоял на вершине горы посреди кипящих вокруг него облаков. Внизу сражались армии, вооруженные ножами, камнями и бутылочными горлышками. Холодная рука коснулась его плеча и голос прошептал.
   – Все это может стать твоим, сэр Роланд.
   Он боялся обернуться и посмотреть на нечто, стоящее за ним, но знал, что должен сделать это. Страшная сила этой галлюцинации повернула его голову, и он уставился в пару глаз, прикрытых армейскими очками. Кожа на лице была испещрена коричневыми пятнами проказы, губы приоткрывали уродливые погнутые зубы. Нос был плоским, ноздри – широкими и изъеденными. Лицо его было таким, как его собственное, но изуродованным, страшным, пылающее злом и жаждой крови. И от этого лица исходил его голос.
   – Все это может стать твоим, сэр Роланд – и моим тоже.
   Наклоняясь над мальчишкой, Фредди Кемпка отпустил свой пояс на пол, начиная стягивать брюки. Он дышал словно пылающий очаг.
   Роланд заморгал, искоса посмотрел на Толстяка. Галлюцинационные видения ушли, но он все еще мог слышать шепот того урода. Он дрожал и никак не мог сдержать свою дрожь. Другое видение завладело его сознанием. Он лежал на земле, дрожа, а Майк Армбрустер надвигался на него, собираясь избить до полусмерти, и другие ребята из высшей школы и из футбольных команд кричали и глумились над ним. Он видел кривую усмешку Майка Армбрустера, и Роланд почувствовал прилив маниакальной ненависти, гораздо более сильной, чем когда–либо. Майк Армбрустер уже как–то побил его, бил его ногами и пинал, когда он рыдал в пыли – и теперь хотел сделать это еще раз.
   Но Роланд знал, что теперь он стал уже слишком другим – более сильным, более хитрым, чем тот маленький, ведущий себя как девчонка уродец, который позволял побить себя до такой степени, что накладывал в свои штаны. Теперь он был Рыцарем Короля, и он уже видел обратную сторону Ада. Он собирался показать Майку Армбрустеру, что значит иметь дело с Рыцарем Короля.
   Кемпка вытащил из штанов одну ногу. Под ними он носил красные шелковые боксерские шортики. Мальчишка уставился на него глазами, скрытыми за линзами, и начал издавать глубокие звериные звуки, исходящие из горла, что–то похожее на рычание и завывание.
   – Прекрати это,– сказал ему Кемпка. Эти звуки заставили его содрогнуться. Парень не прекращал, и ужасные звуки становились громче. – Прекрати это, ты, маленький ублюдок! – Он увидел, как лицо его изменяется, превращаясь в маску жестокой ненависти, и этот взгляд напугал Фредди Кемпку до чертиков. Он понял, что воздействующие мозг наркотики сделали с Роландом Кронингером что–то, на что он не рассчитывал. – Прекрати,– закричал он, и поднял руку, чтобы ударить Роланда по лицу.
   Роланд кинулся вперед словно разъяренный баран, тараня Кемпку головой в живот. Толстяк вскрикнул и повалился назад, болтая руками как мельница. Трейлер встряхнуло, и он зашатался туда и сюда, но прежде чем Кемпка смог подняться, Роланд снова боднул его с такой силой, что тот покатился по полу. Затем мальчишка оказался над ним, толкая и пихая его ногами и руками.
   Кемпка закричал: – Лаури! Помоги мне!
   Но когда он произнес это, то вспомнил, что закрыл дверь и запер ее, чтобы парень не убежал. Два пальца надавили на его левый глаз, почти выдавив его; кулак опустился на нос, и голова Роланда еще раз ударила тараном, попав по челюсти Кемпки, разбив ему губы и выбив два передних зуба, отправив их при этом в горло.
   – Помоги! – завизжал он с полном ртом крови.
   Он ударил Роланда локтем и свалил его на пол, затем перевернулся на пузо и начал ползти к двери.
   – Помоги мне! Лаури! – кричал он разбитыми губами.
   Что–то обвилось вокруг шеи, кровь стала собираться в голове Толстяка, и голова начала краснеть как перезревший томат. Он понял, панически испуганный, что сумасшедший парень сейчас задушит его собственным же поясом.
   Роланд оседлал Кемпку, сев ему на спину, как Агаб белого кита. Кемпка задыхался, пытаясь немного ослабить пояс. Кровь пульсировала в его голове с такой силой, что он боялся, что глаза вылезут из орбит.
   Раздался стук в дверь, и голос Лаури прокричал.
   – Мистер Кемпка! Что случилось?
   Толстяк напрягся, перевернул свое дрожащее тело и сбросил мальчишку к стене, но парень все еще держал его. Его легкие наполнились воздухом, и он снова перевернулся на бок. В этот момент он услышал крик боли мальчишки и почувствовал, что пояс ослаб. Кемпка взвизгнул как обиженный поросенок и сумасшедше пополз к двери. Он добрался до первой задвижки и отодвинул ее – и тут стул раскрошился о его спину.
   Затем мальчишка начал лупить его ножкой стула, ударяя по голове и по лицу, и Кемпка закричал.
   – Он стал сумасшедшим! Он сошел с ума!
   Лаури стучал в дверь.
   – Пусти меня внутрь!
   Кемпка коснулся своего лба, чтобы стереть что–то липкое, увидел, что это кровь, и со злости двинул по Роланду со всей силы кулаком. Его кулак достиг цели, и он услышал как вырвалось дыхание из груди паренька. Роланд упал на колени.
   Кемпка вытер кровь с глаз, добрался до двери и попробовал открыть ее, но пальцы были в крови и соскальзывали. Лаури колотил по двери с другой стороны, пытаясь выломить ее.
   – Он сумасшедший! – проорал Кемпка. – Он пытается убить меня!
   – Эй, глухой ублюдок! – прорычал мальчишка сзади.
   Кемпке оглянулся и завизжал от ужаса.
   Роланд схватил одну из ламп, освещавших трейлер. Он дико оскалился, его выпученные глаза налились кровью.
   – Ты все же пришел сюда, Майк! – завопил он и бросил лампу.
   Она ударилась по черепу Толстяка и раскололась, заливая его лицо и грудь керосином, который занялся пламенем, перекинувшимся на его бороду, волосы и на спортивные шорты.
   – Он поджег меня! Поджег меня! – вопил Кемпка, крутясь и метаясь.
   Дверь задрожала под натиском Лаури, но она была сделана очень прочно, на совесть.
   Пока Кемпка вытанцовывал, а Лаури ломился в дверь, Роланд обратил свое внимание на винтовки и пистолеты, висящие на крючках. Он еще не закончил свою разборку с Майком Армбрустером, еще не научил его, что значит трогать его, Рыцаря Короля. Нет, еще нет…
   Он обошел стол и выбрал красивый “Спешиал” калибра 9 мм с перламутровой ручкой. Он открыл его барабан и обнаружил там три патрона. Улыбнулся.
   На полу Толстяк сбивал с себя огонь. Его лицо превратилось в беспорядочную массу кожи и мяса, с волдырями и обожженными волосами, его глаза так опухли, что он едва мог видеть. Но он все же смог разглядеть мальчишку с пистолетом в руках. Мальчишка улыбался, и Кемпка открыл рот, чтобы закричать, но раздался только всхлип.
   Роланд опустился над ним на колени. Его лицо было покрыто потом, пульс бился в висках. Он наклонил пистолет и остановил дуло за три дюйма от головы Кемпки.
   – Пожалуйста,– умолял он. – Пожалуйста… Роланд… не…
   Улыбка Роланда была зла, глаза за линзами – огромными. Он сказал:
   – Сэр Роланд. И этого ты уже никогда не забудешь.
   Лаури услышал выстрел. Затем, через десять секунд, второй. Он схватил автомат мальчишки и кинулся на дверь. Но она по–прежнему не поддавалась. Он ударил снова, но чертова дверь была упрямой. Он сбирался уже начать стрелять через дверь, когда услышал звук отодвигающегося засова. Дверь отворилась.
   За ней стоял мальчишка с пистолетом калибра 9 мм в руке, запекшаяся кровь покрывала его лицо и волосы. Он ухмыльнулся, а затем сказал быстрым, возбужденным, наркотическим голосом.
   – Все кончено я сделал это я сделал это я показал ему как трогать Рыцаря Короля я сделал это!.. Лаури поднял автомат, собираясь пристрелить мальчишку. Но двойное дуло оказалось вдруг приставленным сзади к его шее.
   – Эй–эй! – сказала Шейла Фонтана.
   Она услышала переполох, шум и пошла посмотреть, что происходит, и другие люди тоже выходили из своих убежищ из темноты, неся фонари и факелы.
   – Брось его, или упадешь сам.
   Автомат стукнулся о землю.
   – Не убивай меня,– взмолился Лаури. – Хорошо? Я всего лишь работал на мистера Кемпку. Вот и все. Я всего лишь делал то, что он говорил. Хорошо?
   – Хочешь, чтобы я убила его? – спросила Шейла у Роланда.
   Мальчишка только тупо смотрел на нее и ухмылялся. Он свихнулся, подумала она. Он либо пьян, либо окаменел!
   – Послушай, мне все равно, что парень сделал с Кемпкой,– проскрипел голос Лаури. – Он не имеет ничего против меня. Я только привел его сюда. Только выполнил приказ. Послушай, я могу делать тоже самое для тебя, если хочешь. Для тебя, парня и полковника Маклин. Я могу позаботиться обо всем для вас, всех могу выстроить по линеечке. Я буду делать все, что вы скажете. Если вы скажете подпрыгнуть, я спрошу: “Как высоко?”.
   – Я показал ему, на что я способен,– Роланд начал шататься на подгибающихся ногах. Я показал ему!
   – Послушай, ты, парень и Маклин возглавите все это, все вокруг, так далеко, как можно видеть,– говорил Лаури Шейле. – Я имею в виду… если Кемпка мертв.
   – Так давай посмотрим.
   Шейла подтолкнула Лаури ружьем, и он поднялся к Роланду в трейлер.
   Они нашли Толстяка скрюченным в луже крови возле стены. Здесь был сильный запах горевшей кожи. Кемпка был прострелен в голову и в сердце.
   – Все ружья, и еда, и все здесь ваше,– сказал Лаури. – Я только делаю то, что мне говорят. Вы только скажите мне, что делать, и я буду делать. Клянусь Богом.
   – Тогда уберите этот кусок жира из нашего трейлера.
   Вздрогнув, Шейла повернулась к двери. Там стоял Маклин, опираясь на дверной косяк, без рубашки и весь мокрый. Черный плащ был наброшен на плечи, культя его правой руки была скрыта в складках. Лицо его было бледным, глаза утоплены в фиолетовых кругах. Роланд стоял рядом с ним, покачиваясь, готовый упасть.
   – Я не знаю… что здесь произошло,– сказал Маклин, говоря с усилием. Но если все принадлежит теперь нам… то мы переезжаем в трейлер. Уберите отсюда это тело.
   Лаури посмотрел ошеломленно.
   – Я сам? Я думаю… он должен быть чертовски тяжелым!
   – Вытащи его, или присоединишься к нему.
   Лаури приступил к выполнению.
   – И прибери этот беспорядок, когда вытащишь его,– сказал ему Маклин, идя к куче ружей и винтовок.
   Господи, вот это финал! – подумал он. Он не имел ни малейшего представления, что делалось здесь, но Кемпка был мертв, и все как–то оказалось под их контролем. Трейлер был их, еда, вода, арсенал, весь лагерь был их! Он был ошеломлен, все еще возбужденный той болью, которую совсем недавно перенес – но чувствовал себя теперь как–то сильнее, чище. Он теперь чувствовал себя человеком, а не дрожащей, испуганной собакой. Полковник Джеймс Б. Маклин переродился, родился заново.
   Лаури почти дотащил Толстяка до двери.
   – Я не могу сделать это! – запротестовал он, пытаясь отдышаться. – Он слишком тяжелый!
   Маклин резко повернулся, пошел к Лаури и остановился только тогда, когда их лица разделяло четыре дюйма. Глаза Маклина налились кровью, и они уставились друг на друга с напряжением.
   – Слушай меня, слизняк,– сказал Маклин. Лаури слушал. – Я теперь здесь вместо него. Я. Я научу тебя дисциплине и контролю, мистер. Я всех научу дисциплине и контролю. Все должно исполняться без вопросов, без колебаний, когда я даю приказ, а иначе будет следовать… наказание. Публичное наказание. Ты хочешь быть первым?
   – Нет,– сказал Лаури с улыбкой, испуганным голосом.
   – Нет… что?
   – Нет… сэр,– был ответ.
   – Хорошо. Но ты распространишь слух об этом вокруг, Лаури. Я собираюсь организовать этих людей и прекратить их безделье. Если им не нравится, как я действую, они могут убираться.
   – Организовать? Организовать для чего?
   – Не приходило ли тебе в голову, что уже наступило время, когда нужно бороться, чтобы сохранить то, что мы имеем, мистер? И мы будем бороться и бороться – если не для того, чтобы сохранить то, что у нас есть, то для… для того, чтобы взять то, что мы хотим.
   – Мы же не какая–то там чертова армия! – сказал Лаури.
   – Вы будете ею,– пообещал Маклин, и двинулся к арсеналу. – Научитесь, мистер. И так – каждый. А теперь: уберите отсюда этот кусок дерьма… капрал.
   – А?
   – Капрал Лаури. Это ваше новое звание. И вы будете жить в палатке, а не здесь. Этот трейлер будет штаб–квартирой командования.
   О, Боже! – думал Лаури. Этот парень чокнутый! Но ему понравилась мысль быть капралом. Это звучало внушительно. Он отвернулся от полковника и снова стал волочь тело Кемпки. Забавная мысль пришла ему в голову, и он почти захихикал, но прогнал ее. – Король мертв! – думал он. – Да здравствует король! – Он стащил труп вниз по ступенькам, и дверь трейлера захлопнулась. Он увидел нескольких мужчин, стоящих вокруг, привлеченных шумом, и начал орать на них, отдавая приказания взять труп Фредди Кемпки и вынести его к кромке земли грязных бородавочников. Они подчинились ему как бездушные автоматы, и Джад Лаури понял, что сможет получать огромное удовольствие, играя в солдатики.

Часть седьмая
Думая о завтрашнем дне

Глава 41. Головы покатятся!

   – Меня зовут Альвин Мангрим. Теперь я лорд Альвин. Добро пожаловать в мое королевство. – Молодой блондин–сумасшедший, сидя в своей кабинке–троне, повел рукой, указывая вокруг. – Вам нравится?
   Джоша тошнило от запаха смерти и разложения. Он, Свон и Леона сидели на полу отдела домашних животных “Торгового Дома К” в глубине магазина. В маленьких клетках вокруг них были десятки мертвых канареек и длиннохвостых попугаев, мертвые рыбы плавали вверх брюхом, покрытые плесенью, в своих водоемах. В застекленной витрине несколько котят и щенят были облеплены мухами.
   Он страстно желал ударить это скалящееся, белобородое лицо, но его запястья и лодыжки были скованы и заперты навесным замком. Свон и Леона были связаны вместе крепкими веревками. Вокруг них стояли плешивый неандерталец, человек с выпуклыми рыбьими глазами и около шести или семи других. Мужчина с черной бородой и карлик в магазинной тележке тоже были здесь, карлик сжимал в своих похожих на обрубки пальцах ивовый прут Свон.
   – Я смог сделать ток,– заявил лорд Альвин, откинувшись назад в своем троне и поедая виноград. – Вот почему горит свет.
   Его мрачные зеленые глаза переходили с Джоша на Свон и обратно. Леона все еще истекала кровью из глубокой раны в голове, и ее глаза вспыхнули, как только она очнулась от шока.
   – Я подключил пару портативных генераторов к электропроводке. Я всегда разбирался в электричестве. И я также очень хороший плотник. Иисус ведь был плотником, вы знаете. – Он выплюнул косточки. – Вы верите в Иисуса?
   – Да,– Джош подавил хрип.
   – Я тоже. Однажды у меня была собака, его звали Иисус. Я распял его, но он не воскрес. Прежде чем он умер, он рассказал мне, что надо делать с теми людьми, которые живут в кирпичных домах. Надо отрывать им головы.
   Джош сидел очень спокойно, глядя в эти зеленые бездонные глаза. Лорд Альвин улыбнулся, и в этот момент он напоминал мальчика из церковного хора, всего разодетого в пурпур и готового запеть.
   – Я сделал здесь свет, чтобы привлекать побольше свежего мяса – такую же деревенщину, как вы. Чтобы у нас было побольше игрушек. Видите, все покинули нас в “Институте Путей”. Весь свет погас, и доктора ушли домой. Но мы все же нашли кое–кого из них, например, доктора Бейлора. А потом я крестил моих учеников в крови доктора Бейлора и отправил их в мир, а кое–кто из них остался здесь. – Он склонил голову в сторону, и его улыбка исчезла. – На улице темно,– сказал он. – Всегда темно, даже днем. Как тебя зовут, дружок?
   Джош сказал ему. Он мог чувствовать свой пот, выступивший от страха, даже сквозь запах гниения мертвых животных.
   – Джош,– повторил лорд Альвин. Он ел виноград. – Почти Джошуа. Прямо–таки веет стенами Иерихона, не так ли? – Он снова улыбнулся и сделал знак молодому человеку с заглаженными назад черными волосами и обведенными красной краской глазами и ртом. Молодой человек выступил вперед, неся баночку с чем–то.
   Свон слышала, как некоторые из мужчин возбужденно захихикали. Ее сердце все еще колотилось, но слез теперь не было, как будто черная патока заполнила ее мозг. Она знала, что эти сумасшедшие сбежали из “Института Путей”, и она знала, что перед ней – это смерть; смерть, сидящая в кабинке. Ей было интересно, что же случилось с Мулом, и с тех пор как она обнаружила тела в манекенах – она быстро оттолкнула память об этом в сторону,– ни разу не раздалось больше тявканья терьера.