Модезитт Лиланд Экстон. Смерть Хаоса (Отшельничий остров - 5)

   Когда я открыл глаза, он заржал, давая понять, что хочет пить. Пить хотелось и мне, но, в отличие от него, у меня имелась возможность напиться из фляги. Что я и сделал, после чего быстро упаковался, оседлал пони и отправился на поиски ручья, каковой обнаружился примерно в кай от места ночлега. Пока пони пил, я заполнил флягу, заклял воду гармонией, после чего промыл рану и проверил ее чувствами. Хаоса не ощущалось, однако порез покрывала зеленовато-черная корка. Дополнительно упорядочив рану, я натянул рубаху. Зуд усилился, но это не огорчало, поскольку являлось признаком заживления. Правда, чесалась рука отчаянно.
   Между тем затянутые облаками небеса, порывистый ветер и влажность воздуха сулили дождь, каковые посулы и не преминули сбыться. Не успел Гэрлок пронести меня пять кай, как из облаков упали первые, пока редкие, капли. Еще кай, и заморосил настоящий дождик. Я принялся искать дождевик, не сразу вспомнив, что отдал его Аласии. Теперь мне предстояло промокнуть до нитки, но рыжей беглянке было на это наплевать. А вот для меня так и оставалось непонятным, как она, да и вообще любой человек, не одержимый хаосом, мог попытаться украсть Гэрлока. А еще я по-прежнему сокрушался из-за того, что ничем не помог прислужнице из конюшни в Факлааре, хотя она сама искала не помощи, а лишь понимания.
   Дорога шла вверх по склону, и хотя она нещадно петляла, но все же в итоге уклонялась на запад. Любой изгиб на восток длиной хоть в один локоть возмещался вдвое более длинным поворотом в западном направлении. Тяжелый воздух пахнул дождем и кедровником.
   Со временем дождь усилился, и мы с Гэрлоком тащились сквозь сплошную пелену падающей воды. Останавливаться не имело смысла: ветви кедров не могли укрыть от такого ливня, и, оставаясь на месте, мы вымокли бы точно так же, как и двигаясь вперед. Единственное преимущество нашего нынешнего положения состояло в том, что Герлис, если он все же меня засек, едва ли мог проследить за мной с помощью магии под таким дождем. Падающая вода представляла собой серьезную помеху для белого колдовства. Другое дело, что от промокшего насквозь столяра и мокрого горного пони особого толку ждать не приходилось.
   Вода не только пропитала мою одежду, но просочилась даже в сапоги. Копыта Гэрлока хлюпали, а всякий раз, когда он встряхивал гривой, меня, в дополнение к влаге, низвергавшейся с небес, обдавало фонтаном брызг.
   Оглядываясь назад, я размышлял о том, не лучше ли было избрать маршрут покороче, но так и не смог однозначно ответить себе на этот вопрос. Если мне и удалось что-то узнать, то благодаря встречам с людьми, их словам, оценке их реакций. Например, лавочник из Арастии снабдил меня сведениями о передвижении войска, но в конце концов у самодержицы наверняка имелись свои способы добычи такого рода информации.
   "Зато уж одно, - подумал я, утирая воду с лица, - сомнений не вызывает. Быстрое и благополучное возвращение домой означает для меня скорую встречу с Кристал". Правда, иллюзий относительно возможности надолго задержаться в свой мастерской я не питал. В том, что белый чародей не позволит мне спокойно заниматься столярным ремеслом, сомнений не было, а о том, чем может обернуться его появление для Кристал, просто не хотелось думать.
   Дождь сыпал не переставая все утро и весь день напролет. По мере того как мы с Гэрлоком углублялись в Рассветные Отроги и поднимались все выше, речушка, взбухшая от ливня, начинала все более и более походить на бурный своенравный поток. Хорошо еще, что дорога была проложена довольно высоко над ее ложем; высота отвесного берега была не менее трех локтей, а местами доходила и до десяти.
   Покачиваясь в седле, я размышлял о том, что сумел вызнать. Ракеты представлялись мне не столь уж серьезной проблемой, но вот как совладать с таким количеством хаоса? Каким, вообще, образом устраивал Герлис землетрясения, и зачем ему это понадобилось?
   Меня терзали сомнения: с одной стороны, было жаль, что не удалось разузнать побольше, с другой стороны, излишнее рвение запросто могло привести к тому, что я бы не вернулся и не доставил вовсе никаких сведений.
   В добавление к душевным терзаниям, дождевые струи хлестали меня, словно плети.
   Наконец под горой, увенчанной двумя острыми пиками, я заметил путевую хижину, такую же, какая попадалась мне на пути в Хидлен. То была не более чем развалюха, с сорванной дверью и просевшей крышей, однако в нашем с Гэрлоком положении и то было великим благом. Крыша, ясное дело, протекала, однако мне удалось найти сухие уголки и для себя, и для пони.
   Нашлись там и дровишки, так что за костром, - а значит, и за горячим чаем, - дело не стало. Тяга в дымоходе оказалась скверной, и дым клубился прямо в помещении, однако по причине отсутствия двери быстро выдувался наружу.
   Угостив Гэрлока, вдобавок к зерновому брикету, сушеными яблоками, я, хотя для этого снова пришлось вылезать под дождь, сводил его на водопой. В результате мы промокли еще пуще, и по возвращении я разделся, выжал мокрую одежду и развесил ее по углам, надеясь, что благодаря тяге воздуха и теплу очага она хоть чуточку подсохнет. Рана на руке по-прежнему пульсировала и чесалась. Перекусив, я нашел уголок, где почти не ощущался ветер, зажег свечу, достал "Начала Гармонии" и, забравшись в спальный мешок, погрузился в чтение. На сей раз надолго, ибо меня не оставляла надежда выискать в книге что-нибудь, способное помочь мне в противостоянии с Герлисом.
   Обнаружить удалось несколько намеков, вроде того, что "существует сила, и существует управление силой. Неконтролируемый хаос может уничтожить творящего магию, равно как и неконтролируемая гармония. Поэтому истинному Мастеру Гармонии надлежит направлять силу..."
   Верные слова, но это было известно мне еще со времени общения с Антонином. Однако знание чего бы то ни было отнюдь не всегда помогает в практической деятельности. С книгой у меня возникали те же проблемы, что с отцом или Джастином: они охотно, многословно и зачастую нудно толковали о природе того или иного явления, однако решительно отказывались объяснить, как полученные познания можно применить для решения конкретных проблем. Это напоминало мне детскую сказку, в которой говорилось, что переправиться через бурный поток очень просто: надо лишь перебросить веревку, закрепить ее на обоих берегах и перейти русло, держась за веревку руками. Никто, однако, не объяснял, каким манером ты можешь, оставаясь на одном берегу, закрепить веревку на другом.
   Из всего прочитанного следовало, что мне надлежит контролировать и направлять силу. Замечательно! Еще бы только узнать, как это делается.
   На следующее утро дождь продолжился, но стал таким мелким, что представлял собою уже не ливень, а взвесь крохотных капель. Уровень воды в реке спал. Рубашка моя высохла (во всяком случае, почти высохла), но все остальное оставалось влажным. Хорошо еще, что у меня нашлись на смену сухие подштанники, те, которые я выстирал и высушил раньше. Исподнее, оно ведь как клей для древесины: хоть и не на виду, а обойтись без него нельзя.
   Пока я одевался и укладывался, Гэрлок сжевал пару зерновых брикетов. Потом я почистил его щеткой. Уже оседланного и навьюченного я сводил его к реке, конь напился, и мы продолжили путь.
   Чем дальше, тем сильнее петляла дорога, тем больше попадалось на ней рытвин да колдобин. Речка становилась все уже, кедры все ниже и реже, а путников нам не попадалось вовсе.
   Влажная морось превратилась в стылый туман, поднялся по-зимнему холодный ветер. Тропа вихляла, ехать приходилось то в гору, то под гору, и так до самого вечера. Привал мы сделали уже в темноте.
   На следующее утро все повторилось. Я встал, поел, покормил Гэрлока, почистил его, оседлал, навьючил, напоил.
   И мы продолжили путь.
   Дорога, вся в ухабах и выбоинах, нещадно петляя, порой спускалась к самой реке, ставшей еще уже. Кедры отстояли один от другого так далеко, что походили на часовых.
   Этот унылый ландшафт оставался практически неизменным до тех пор, пока впереди не открылась долина. Долина смерти.
   Даже туман, висевший над ней, казался пронизанным хаосом. Ничто, сколько мог видеть глаз, не двигалось. Единственными звуками были свист обдувающего камни ветра, стук копыт Гэрлока и мое дыхание. Это напомнило мне Фрвен, но производило еще более гнетущее впечатление.
   Кучи пепла, сметенного ветром на одну сторону дороги, впитали влагу и застыли, образовав причудливые курганы. Пепел покрывал все, и хотя речушка уже промыла сквозь него узенькую дорожку, его густой слой заглушал даже журчание воды в каменистом ложе. Из пепла выступали валуны, рыжие и потрескавшиеся, словно их прокаливали в гигантской печи. Отвесные склоны, окаймлявшие узкую, похожую на ущелье долину, покрывали пятна и полосы жирной сажи, как будто оставленные лизавшими скалы огромными языками чадящего пламени.
   Жалобное ржание Гэрлока эхом отдалось от закопченных утесов.
   - Тише... успокойся...
   По правде сказать, мне тоже не терпелось поскорее отсюда выбраться. В долине не осталось ничего живого: ни птицы, ни деревца, ни даже былинки. Лишь пепел, камни, спекшаяся почва да мертвая река. Туман ничуть не смягчал эту картину: в моем восприятии он лишь позволял невидимым сполохам хаоса танцевать с еще более зловещей грацией.
   Стараясь не ежиться и побуждая Гэрлока двигаться по пепельному ковру дальше, я косился на размытые черные потеки, будучи внутренне готовым услышать, как во Фэрхэвене, завывания призраков.
   Потом я сглотнул, и к моим глазам подступили слезы, ибо стало ясно, что мною найдено место гибели Феррел.
   Погладив Гэрлока, я распространил чувства, чтобы составить как можно более полное представление о случившемся. Отряд Феррел подвергся ракетной атаке. Немногих уцелевших, если таковые вообще имелись, зверски прикончили клинками, после чего Герлис испепелил тела павших и выжег долину своими ужасными огненными стрелами. Первые белые маги, с которыми мне доводилось сталкиваться, обращали луга в такой же мертвый пепел.
   В голове у меня все путалось. Я решительно не мог понять, зачем было пускать в ход столь избыточную силу. А также понятия не имел, как мне или кому бы то ни было остановить тех, кто этой силой обладает.
   Пони заржал.
   Я снова погладил его, но не произнес ни слова.
   Наконец дорога вышла из долины смерти и свернула на северо-запад. Чувствовал я себе прескверно: вдобавок к невеселым мыслям меня преследовал мертвящий запах пепла. Добравшись до источника, - именно он давал начало речушке, - я, несмотря на то, что пошел снег и землю уже припорошило белым, умылся ледяной водой, высморкался и прополоскал рот. Это помогло, хотя полностью избавиться от привкуса пепла не удалось. Хорошо еще, что проверка раны показала полное отсутствие хаоса. Плоть вокруг отчаянно чесавшейся корки имела желто-зеленый оттенок, но то было не нагноение, а всего лишь кровоподтек.
   От души напившись, Гэрлок получил от меня последнюю зерновую лепешку, тогда как самому мне достались сыр, галеты и сушеные яблоки, жуя которые я не переставал размышлять.
   Что способно сковывать хаос? Железо, прежде всего черное. У меня его не было, и я сомневался в существовании за пределами Отшельничьего хоть одной плавильни, где можно было бы его получить. Конечно, я мог попробовать сделать это путем гармонизации оружейной стали, но то ничтожное количество черного железа, которое удалось бы получить, едва ли стоило таких усилий.
   С другой стороны, предполагалось, что Отшельничий остров отличается повышенным уровнем гармонизации как раз потому, что в его недрах залегает железная руда. А какие минералы способствуют насыщению почвы хаосом? Почему в одних местах обнаруживаются рудные жилы, а в других - серные источники или гейзеры?
   Все эти мысли поглотили меня настолько, что вкуса еды я практически не ощущал. Но итогом размышлений явился лишь тот нелицеприятный вывод, что и о природе, и о магии мне известно прискорбно мало.
   Склонившись над источником, я попытался вчувствоваться в него, старясь продублировать ту модель восприятия, которая позволила мне ощутить действия Герлиса. Камень блокировал мои усилия, но трава, ветви и особенно движущаяся вода откликались на них. Складывалось впечатление, что я мог бы добиться гораздо большего, будь у меня представление о том, как за это взяться. Увы, в "Началах Гармонии" ничего об этом не говорилось.
   Когда я наконец оставил свои попытки и покачал головой, с макушки на седло посыпался снег.
   Рассеянно смахнув его, я снова задумался. Выходит, мои чувства могут следовать за потоками воды, но не за линиями хаоса. Связано ли это с тем, что вода имеет более гармоничную структуру?
   Гэрлок заржал.
   - Прости, приятель. Ты прав: снег так и валит, а я застрял на горе, и ни с места. Не больно-то умно.
   Я забрался в седло.
   Через пару кай горная тропа вывела нас к большаку, являвшемуся, по-моему, дорогой на Кифрос.
   Мы с Гэрлоком поехали строго на запад.
   К вечеру похолодало, но дверь на постоялом дворе, где нам довелось заночевать, к счастью, имелась, так что мне удалось провести за чтением больше времени, чем в прошлую ночь. Я пытался читать между строк, под строками, угадывать скрытые значения слов. Иногда возникало ощущение соприкосновения с чем-то существенным, однако уверенности в этом не было.
   "...благодаря изначальной упорядоченности своей природной структуры железо является как бы накопителем гармонии, каковая пребывает и в слитках, и в железных инструментах, и даже в погребенной в недрах руде..."
   "...разделить хаос и гармонию - это все равно, что после смерти правителя вручить каждому из его сыновей-близнецов по волшебному клинку..."
   Вот тебе, пожалуйста, какие-то клинки-близнецы! Вряд ли это поможет мне обуздать хаос.
   И лишь последний прочитанный мною абзац вроде бы заронил мне в душу зернышко надежды.
   "...избыток гармонии, равно как и хаоса, может рикошетом ударить по пытающемуся использовать столь мощные силы, и он сгинет, словно будучи ввергнутым в кузнечный горн..."
   Мысль казалась интересной, но как я мог подтолкнуть Герлиса к использованию запредельного избытка хаоса? А если и смогу, не обрушит ли он весь этот хаос на меня? Все это казалось опасным, как свора проклятых светом демонов.
   Наконец я задул огарок и попытался заснуть, чему, однако, мешали завывавший ветер и петлявшие, словно горная дорога, мысли. Мне вспоминалась Феррел, особенно то, как блеснули ее глаза, когда она возвращала мне мой нож.
   XX
   Деллаш, Делапра (Кандар)
   Пройдя через залитый солнцем внутренний дворик, Дирсс пересекает крытую веранду и, подойдя к стоящему в углу столу, подставляет лицо ветерку, несущему прохладу то ли снизу, где расстилается бухта, то ли с запада, со стороны лесистых холмов. Потом он окидывает взором Деллаш и стоящие на якоре в гавани черные корабли. Лишь над одной трубой поднимается тонкая струйка дыма.
   Снова обернувшись к столу, Дирсс кланяется поднявшемуся из-за него смуглому мужчине.
   - Маршал Дирсс к твоим услугам, досточтимый Ригнелджио.
   - Премного наслышан о твоих воинских заслугах, маршал, - говорит черноволосый человек с любезной улыбкой, но глаза его остаются холодными, как голубой лед. - Присаживайся.
   Широкая, как лопата, рука с толстыми короткими пальцами указывает на деревянное кресло, парное тому, на котором сидит сам Ригнелджио.
   Дирсс тяжело садится, и сиденье скрипит.
   - Я здесь лишь затем, чтобы служить императору и тебе, - говорит он.
   - Это звучит несколько напыщенно, - замечает императорский посланник, в свою очередь опускаясь в кресло. С его гладко выбритого лица не сходит все та же полуулыбка.
   - Я всегда ставлю императора на первое место, - смеется Дирсс. - Это разумно не только с точки зрения этикета, но и из соображений безопасности.
   - Вот слова истинного маршала и придворного, - говорит Ригнелджио и берется за кувшин. - Рекомендую, делапранское вино. Делапра - одно из немногих мест в Кандаре, где можно раздобыть приличное вино. Не желаешь ли отведать?
   - Полбокала.
   Ригнелджио наполняет бокал ровно наполовину.
   - Прошу. Кандар очень далек от Сигурна, но именно поэтому мы должны стараться сохранять хоть какие-то признаки цивилизованного образа жизни.
   - Нынче Кандар не так далек, как некогда, хотя и не так близок - и по расстоянию, и по культуре, - как станет довольно скоро, - заявляет Дирсс и отпивает из прозрачного бокала. - О, вино и впрямь неплохое! Правда, я не отношу себя к знатокам.
   - У него своеобразный привкус, как и у некоторых аспектов жизни в Кандаре, - отзывается Ригнелджио, едва коснувшись губами хрусталя. - Но твои слова заставляют предположить, будто Великий Флот может быть собран и направлен сюда в обозримом будущем. Ты действительно так думаешь? Мне, например, не верится, что император отошлет столь могучую армаду так далеко от Хамора.
   - Насчет Великого Флота ничего сказать не могу, но очередная эскадра из двух десятков железных крейсеров прибудет сюда в ближайшие восемь дней. Вот почему тебе следует добиться от делапранцев, чтобы они поставили как можно больше угля.
   - Делапранцы... должен признаться, они не очень-то склонны к сотрудничеству, и может оказаться, что убедить их будет не так-то просто.
   - Ты посол и большой мастер по части убеждения. В этом мне пристало полагаться на твои знания и опыт. Ты - уста императора, а я здесь, чтобы помогать тебе - именно такова была воля Его Величества.
   Дирсс отпивает еще глоток и улыбается.
   - Да, кажется, вино отменное. Однако и в этом я должен всецело полагаться на тебя.
   - Польщен твоей учтивостью, маршал Дирсс, - говорит Ригнелджио вставая. - Полагаю, мне стоит представить тебя некоторым людям, особенно Лейтррсу. Знаешь, он родом с Отшельничьего.
   - Оттуда вышло немало видных граждан империи.
   - Да, включая деда нашего государя. Факт, объясняющий особый интерес императора к Кандару и черному острову, не говоря уж о твоей приверженности долгу. Не так ли?
   Ригнелджио снова улыбается.
   - Могу лишь сказать, что император размышлял о чувствах своего деда.
   Дирсс снова поднимает бокал, но не пьет вино, а лишь вдыхает его аромат...
   - Лейтррс весьма способный человек. Он уже стал одним из богатейших купцов в Хаморе, и император соблаговолил сделать его своим посланником, мне в помощь.
   - Буду рад служить ему, так же как и тебе.
   Дирсс ставит бокал на стол и тоже поднимается на ноги.
   Двое мужчин спускаются по широким, выложенным коричневой плиткой ступеням. Легкий, обдувающий веранду ветерок приносит с собой едва уловимый запах пепла.
   XXI
   Путь через территорию Кифроса до Кифриена занял у нас с Гэрлоком еще пятеро суток. Пятеро суток сырости, неизменной острой козлятины, ночевок в гарнизонных казармах и чтения "Начал Гармонии". Все это мне порядком осточертело.
   Вдобавок все эти пять дней я всматривался в кедровое полешко, таившее в себе чей-то лик. Увы, голова моя соображала слишком туго, да и рука болела, а резьба была делом нелегким и требующим сосредоточенности.
   Добравшись, наконец, до Кифриена, я направил пони прямиком к казармам. Мне не терпелось встретиться с Кристал. Гэрлок был оставлен на попечение неразговорчивого конюха, а меня ноги понесли к покоям жены.
   - Ее нет, господин, - заявил Херрельд, не расположенный, как и конюх, пускаться в объяснения.
   Я взглянул на него так, что он попятился.
   - Честное слово, господин, она не сказала, куда отправилась и когда будет.
   Мысленно чертыхнувшись, я решил поискать Елену, спустился в пропахшие маслом (это был своего рода военный ладан), металлом и кожей казармы.
   - Елена сегодня в провиантском наряде. Сказала, что поедет на рынок.
   Попытка найти Тамру тоже не увенчалась успехом.
   - Рыжая, ученица чародея? Нету ее, господин, о чем, признаюсь, никто не плачет.
   Да, нельзя было не признать, что Тамра всегда имела особый "дар" обзаводиться друзьями.
   В конце концов, мне пришлось отправиться домой, и едва я въехал на освещенный мерцавшим на ветру фонарем двор, как навстречу выбежала Кристал. Сжав в объятиях, - я и забыл, какая у нее силища, - она чуть ли не стащила меня с Гэрлока.
   - Ты вернулся!
   - Поосторожнее с рукой. Рана еще не зажила.
   На это Кристал ответила мне поцелуем, который стоил всех трудов и скитаний.
   - ...надо же... а мне думалось, вы друг по другу не соскучились... да и с чего бы?
   Ехидные замечания Хайтен, адресованные Перрону, в настоящий момент заменявшему Елену в качестве командира личной охраны Кристал, были оставлены мною без внимания, а вот в ответ на его предложение поставить Гэрлока в стойло последовало согласие. И мое, и самого Гэрлока.
   - Тебе надо подкрепиться, - заметила Кристал.
   - Не помешает. Но сначала помыться и привести себя в порядок.
   - Тоже верно, - согласилась она, принюхавшись и скорчив гримасу.
   - Ужин ждал долго и подождет еще, - завела свою песню Рисса. - Все равно мне приходится стряпать, не зная, сколько человек сядет за стол. Много наготовишь, никто к обеду не явится, мало - нагрянет целая орава...
   Переглянувшись и ухмыльнувшись, мы с Кристал отправились в умывальню, где я первым делом сбросил свою, мягко говоря, не слишком чистую одежонку. Кристал, само собой, принялась рассматривать рану.
   - Как тебя угораздило?
   - Да вот, нарвался на трактирщика, который с помощью наемных головорезов грабил постояльцев. Уйти-то мне удалось, но, как видишь, не без потерь.
   - А почему ты не отделал их посохом?
   - У меня его с собой не было. Знаешь, на малого, который повсюду таскает с собой орясину длиной в пять локтей, люди посматривают с подозрением. Не иначе, находят его опасным. То ли дело клинок, один его вид внушает всем почтение. Кристал хмыкнула:
   - Может быть, тебе стоит носить дубинку?
   - А что, идея недурна.
   Мне это как-то не приходило в голову, но мысль, безусловно, казалась здравой.
   - Кристал, вокруг источника стоят лагерем две сотни бойцов. И у них есть ракеты.
   - Ракеты? Такие, какие в старые времена Отшельничий использовал против Фэрхэвена?
   - Не совсем. Те были из черного железа, а у Берфира - стальные, ответил я, взявшись за бритву. При всей моей нелюбви к бритью щетина на щеках радовала еще меньше.
   - Ты собираешься бриться до обеда?
   - А что, надо после?
   - Ты невозможен.
   - Только временами, - ответил я и поскреб щеки. - Этот чародей, Герлис, будет посильнее Антонина.
   - Давай обсудим это попозже, - отозвалась она, осторожно прикасаясь пальцами к кровоподтеку вокруг покрывшейся коркой раны. - Как давно это случилось?
   - Дай-ка подумать... Задели меня в Санте, а там я был около восьмидневки тому назад.
   - Надо же, а рана почти зажила.
   - Умение работать с гармонией дает некоторые преимущества.
   - Дает-то дает, но обольщаться этим не стоит. Бывают раны, которые не исцелить никакой магией.
   Спорить с этим не приходилось, и я поспешил поскорее покончить с бритьем и умыванием. Тем паче, что желудок мой выдавал отчаянные рулады.
   - Кое-что не изменилось, - заметила Кристал, покачивая головой.
   - Много чего не изменилось.
   Через заднее крыльцо, на котором я не сиживал с лета, мы прошли прямо на кухню. Рисса уже расставляла посуду.
   - Принимайтесь за еду, пока не остыло, - сказала стряпуха.
   Перрон и Хайтен усмехнулись, их уговаривать не приходилось.
   Над кастрюлями поднимался пар, и я чуть было не обжег левую руку, но не стал заострять внимание на таких пустяках и налег на одно из самых любимых блюд Риссы: куриный бульон с клецками, зеленой лапшой, листьями мяты и перечным соусом, делавшим блюдо почти столь же острым, как буркха.
   - Как путешествие? - спросила Хайтен.
   - Сначала мне нужно дать отчет командиру, а уж потом расскажу всем, ответил я, с улыбкой посмотрев на Кристал.
   Перрон покачал головой.
   - На прошлой восьмидневке сюда наведывался торговец оливками, - заявила Рисса. - Назвался Хенсилом. Норовил браниться, но я, как было велено, сказала, что мастер Леррис уехал по поручению самой самодержицы. А он ответил, что у самодержицы своя работа, а у столяра - своя. Самодержица не мастерит стулья, а вот столяру не стоит заниматься государственными делами.
   - А что ты ему еще сказала? - спросил я, едва не поперхнувшись слишком горячей клецкой.
   Рисса пожала плечами.
   - Сказала, что он совершенно прав и что всем нам было бы куда как лучше, займись мастер Леррис своими делами, а не выполнением чужих просьб.
   - Конечно, - пробормотала Хайтен с набитым ртом, - заказчику стульев хочется, чтобы ремесленник делал стулья, а заказчику магии интереснее другое.
   Я продолжал есть. Бывают моменты, когда лучше всего попридержать язык за зубами.
   После обеда Рисса выставила нас из кухни. С нашей стороны никаких возражений не последовало.
   - Что сначала, дела или удовольствия? - спросила Кристал, закрыв дверь спальни.
   - Сперва поговорим о делах. Тем, что поважнее, займемся потом, ответил я, хотя и понимал, что разговор о делах может не оставить времени для более приятных занятий.
   Итак, она услышала полный отчет о моих похождениях, включая историю с обеими девушками и признание в том, что я и по сию пору испытываю чувство вины перед девчонкой из конюшни.
   - Я тебя понимаю, - сказала Кристал, покачав головой, - но в первую очередь тебе следовало помнить о том, куда и зачем ты едешь.
   Возражений у меня не нашлось. Пытаясь как-то повлиять на Джассида, я, скорее всего, лишь напрасно привлек бы внимание к себе и к тому факту, что являюсь магом.