Панарин Сергей. Флаг вам в руки!

   – Ладно, отставить. Она могла появиться позже.
   Хельга и ведьма вперились в командира.
   – Чего смотрите, словно в рот воды набрали? Я вам что, юмореску преподнес? – прищурился Палваныч, не терпящий таких взглядов. – Ну-ка, обыскать округу с самой внимательной тщательностью!
   Прапорщик посмотрел на ствол дуба.
   – Во! В дупле обязательно побывать! А то ишь, вылупились, ядрена кнопка.
   «Хоть бы там пчелы жили», – злобно пожелал он.
   Ведьма послушно подрулила на метле к темному отверстию, пошарила в нем рукой и вынула флейту.
   – Осмелюсь доложить, флейта! – крикнула она сверху, показывая найденное.
   – Давай сюда! Устроили мне тут в дупле филармонию с фисгармонией.
   Получив инструмент, Палваныч покрутил его в руках, ища инвентарный номер.
   – Нет, не в полку спертая, – разочарованно констатировал прапорщик. – Где-то тут стырил. Если это вообще его… Ну, не пропадать же добру?
   – Можно, я сыграю? – спросила Страхолюдлих.
   Дубовых протянул ей флейту.
   Бывшая графиня приладилась и исполнила короткую фразу из народной песенки. На земле возникло шесть порций цыпленка, хлеба, пива и сметаны.
   – Ай да Хельгуша! Ай да Моцарта кусок! – обалдел Палваныч. – А флейта-то волшебная!..
   Ведьма с бельмом в глазу предостерегающе подняла крючковатый палец.
   – Слыхала я об этой дудке. Говорят, хозяин у нее злой был… Не надо бы ее при себе иметь.
   – Ха, я тоже злой бываю, когда голодный, – ухмыльнулся прапорщик, хватая в одну руку куриную ножку, а в другую кружку.
   Флейту он по-хозяйски сунул за пазуху.
   Обе ведьмы вспомнили: с ними Мастер Тьмы! И присоединились к трапезе.
   – Жаль недоеденное оставлять, но такова диспозиция бытия, – сказал Палваныч, блаженно поглядев на брюхо.
   Брюхо, брюхо! Разве не оно задает нашей жизни подлинный ритм? Полное брюхо – полная расслабуха. Брюхо пустое – крутись без простоя…
   Прапорщик блаженствовал, поглаживая тугое полушарие живота.
   А некий голодный тролль рычал в неистовом гневе, ломясь через Зачарованный лес. И еще неизвестно, откуда исторгалось более громкое рычание: из горла монстра или из его отощавшего брюха.
   Тролль шел за своей флейтой. Он ее волшебным образом чуял. Собаки находят дорогу домой, а тролль четко знал, куда идти за дудкой.
   Тролли – большие любители разрушений, насилия и убийств. А еще они любители поспать. Владелец флейты пробудился от полугодового сна неделю назад. Естественно, он ощущал себя чрезвычайно голодным. Вспомнил, где припрятал инструмент. Доковылял до колодца в дереве. Еле-еле протиснулся вниз. Спустился в комнатушку с синими стенами. Понял, что кто-то украл его собственность. Взревел.
   Как ревут тролли – тема отдельного исследования. Такой рев можно использовать в качестве оружия массового поражения. Те, кто не теряет сознание в первые мгновения рева, сильно завидуют бессознательным счастливчикам. Возникает ощущение, будто маленькие невидимые котята точат коготки об ушную мембрану. Это царапанье сводит с ума, склоняет к суициду, толкает на прочие необдуманные поступки вроде женитьбы. Словом, ужасная вещь.
   На внешний вид троллей также можно опираться при составлении военной доктрины. Если бы чью-нибудь армию укомплектовали ротой троллей, она бы стала непобедимой. Тролли человекоподобны, но лучше сказать человекокарикатурны. Роста они бывают разного, от полутора до двух с лишком метров. Длинные руки, свисающие до колен, проворны и мускулисты. Ноги, толстые и короткие, не предназначены для бега, скорее для медленного неотвратимого преследования.
   Массивное тело покрыто негустой шерстью. Оно очень мускулисто, но слой жира маскирует могучую мускулатуру. Поэтому тролль выглядит жирным длинноруким болваном и на коротеньких ножках.
   Голова монстра заслуживает отдельного описания. Она непропорционально мала, лыса, имеет до неприличия массивную нижнюю челюсть. Лба почти нет: глаза, брови, низкий лоб с единственной продольной морщиной, и макушка. Кончики мясистых оттопыренных ушей торчат над головой, как у кота. В бою уши прижимаются к черепу.
   Лицо… Морда тролля несимметрична: маленькие черные глаза расположены на разной высоте, так же как и уши. Нос свернут набок. Широкая кривая пасть – самая главная часть портрета. Синюшные губы не способны спрятать выпирающие наружу клыки. Зубы похожи на частично разворованный частокол. Между зубами иногда появляется длинный сиренево-черный язык, способный облизать глаза. Что поделать – гигиена.
   Кожа – уникальная эластичная броня землистого цвета. Ни стрела, ни меч, ни копье не способны пробить эту шкуру.
   Гардероб монстра скромен: набедренная повязка и дубина в руке.
   Иными словами, тролль – это танк на двух ногах.
   Тролли в определенном смысле разумны. Они говорят, принимают решения, проявляют зачатки хитрости и имеют отличную злую память. К счастью людей, тролли эгоистичны и замкнуты, посему не сбиваются в отряды, а промышляют поодиночке.
   Еще они тупы, целеустремленны и упрямы: если тролль что-то решил, он не остановится, пока не достигнет намеченного.
   Вот такой красавец шел сейчас на зов блудной флейты.
   Возможно, останься Палваныч подремать под сенью дуба, тролль успел бы вернуть украденный предмет. Но прапорщик хлопнул себя по животу и скомандовал:
   – По метлам!
   Два летательных аппарата стартовали в направлении Наменлоса. Ведьма с бельмом вырвалась вперед: прапорщик попросил Хельгу не гнать. Он привык к полетам и даже получал наслаждение от процесса. Главное, чтобы не слишком быстро.
   В это время прилетел ворон графини. Передал «информацию с мест». Получалось, что, как ни старались приспешники темного ордена в поисках Николаса, но нигде его не заметили.
   – Если с ним Всезнайгель, то не обошлось без заклинания отвода глаз, – нахмурилась Страхолюдлих.
   Ворон продолжил доклад. В окрестностях границы видели циклопа. Гулял, спал, охотился на оленей.
   – Мой Гроссмалыш… – прошептала Хельга.
   Ходили слухи о приближении тролля. Пока не подтвердились.
   Тревожная весточка прилетела из столицы. Глава особого королевского полка заинтересовался скоплением ведьм и колдунов. Был выслан сильный отряд. Для чего, неизвестно. Особый полк – скрытная организация.
   Палваныч подробно расспросил спутницу о полке.
   – Разведка-контрразведка, значит, – подытожил прапорщик. – Плюс отряд быстрого эрегирования, вернее, реагирования. Серьезные хлопцы. А мы серьезней.
   Ворон напомнил, что в засаде, устроенной бойцами особого полка на месте сбора ордена, погиб один из колдунов.
   – Ну, ядреный щит, осторожнее надо было! – сказал Дубовых. – И впредь сохранять бдительность. Воинская дисциплина еще не такие чудеса вытворяла.
   Ни ворон, ни Хельга не рискнули уточнить, что имел в виду товарищ прапорщик.
   – Молодец, Вран, – промолвила Хельга. – Лети дальше. Рапорт – два раза в сутки.
   – Плюс неотложное тотчас! – добавил Палваныч. – Найдите мне пацана!
   Ворон скрылся из вида.
   «Нужно научить его крылом честь отдавать при подлете и отбытии, – подумал Дубовых. – А Хельгуля молодец, наблатыкалась. По уставу излагает. Мы с ней скоро друзья и соратники будем, словно Ленин с Крупской».
   Жизнь была прекрасна. Прапорщик мгновенно забыл об особом полке, о циклопе и тролле. Где-то впереди гулял самовольщик.
   «Это главное, остальное – мишура», – постановил Палваныч…
   …В отличие от Павла Ивановича Дубовых король Наменлоса Томас Бесфамиллюр не проявлял беспечности. Он лично спустился в замковые подвалы, где несли службу братья-циклопы.
   – Град, Гром, – обратился к ним монарх. – Вы прекрасно жили все эти годы, тогда как все ваши родичи погибли смертью храбрых в неравном бою с нами, с людьми. Полагаю, вы еще испытываете определенное чувство благодарности к моему государству?
   – Короче, повелитель, – прервал напыщенную речь короля циклоп по имени Град. – Кого надо убить?
   Томас нервно дернул кривым носом.
   – Гром, если не ошибаюсь?
   – Град, ваше величие.
   – Хорошо, пусть Град. Для меня вы, циклопы, все на одно лицо.
   – А для меня вы, люди, все на одну ладонь положить, а другой прихлопнуть.
   – Устал от жизни, Град?
   – Нет, что вы, ваше величие.
   – Тогда продолжим. Со дня на день на нас могут напасть соседи, эти придурки вальденрайхцы. Вероятно, они располагают боевым циклопом.
   – О!
   – Вот-вот. Если циклоп вступит с нами в бой, вы его убьете.
   – Зачем?! – удивился Гром.
   – Во-первых, он может убить наших людей, а вы пятьдесят лет назад поклялись защищать жителей Наменлоса. Во-вторых, мы же вас зачем-то кормили эти полвека, так? А в-третьих, приказы не обсуждаются.
   – Сразу и объяснили бы про третье… – насупился Гром.
   – А если мы его не убьем? – поинтересовался Град.
   – Ребята! – король потер руки. – В таком случае убьют вас. Война – это ситуация, когда кто-нибудь обязательно должен умереть насильственной смертью. Если в бою никто не умирает, считайте, все псу под хвост. А за неисполнение приказа у нас что?
   – Ванна с соплями дракона, – дуэтом ответили циклопы.
   – Вы не подведете?
   – Да, ваше величие. То есть нет, ваше величие!
   – Я знал, что могу рассчитывать на вашу бескорыстную помощь. Разминайтесь.
   Король Томас направился в казармы.
   Воины-циклопы ободрены. Предстояло поднять боевой дух людей.

Глава 28
Николас на высоте, или Выше влезешь – дольше падать

   Коле снилось, будто идет он по родному городу Рязани.
   Светит солнце, от асфальта исходит угарный зной, пыль травку укрывает в три слоя. На улице Новой опять траншею вырыли: то ли теплотрассу чинят, то ли следы Батыя ищут… Нет, матерятся. Значит, не археологи.
   Самые красивые в мире девушки навстречу топают. Ноги стройные, талии осиные, личики милые-милые, а глаза пустые-пустые…
   И посреди всей этой родины навстречу Коле летящей походкой – Эльза из Жмоттенхаузена.
   – Привет! – радостно так говорит.
   – Привет… – мямлит Коля.
   А Эльза вполоборота замерла, косится лукаво и продолжает:
   – Что не звонишь, не заходишь? Хоть бы пришел на ребеночка посмотреть своего…
   Лавочкин, естественно, выпадает в осадок:
   – Как?.. Мы же… Я же… аптека… Я – отец?!.
   А она еще радостнее:
   – Ага! Да и откуда ж у нас в деревне аптека-то?
   – Ох… Ну, и какой он? На меня похож?
   – Не-а! На меня больше смахивает.
   – Ну, хоть глазки-то мои? – с надеждой вопрошает Коля.
   – Нет, мои, – гордо заявляет Эльза.
   – Ушки? – парень пытается сохранить хоть искорку надежды.
   – Мои, мои!
   – А… носик… Носик-то хоть мой?..
   – Нет, мой! Мой! – вопит от счастья Эльза.
   Коля в черной безысходности.
   Потом спохватывается:
   – Ах! Что же это я!.. Мальчик или девочка?
   – Мальчишка!!! – Эльза распахивает объятья.
   – Уф! Хоть что-то мое!.. – облегченно выдыхает парень и крепко обнимает Эльзу, целуя в щечку.
   – Эй, Николас, полегче, – говорит Эльза голосом Тилля Всезнайгеля, с трудом отпихивая Лавочкина.
   Коля проснулся.
   – …Что за сантименты, барон? – возмущенно сказал Всезнайгель. – Нет, Катринель, как хотите, но в следующий раз вы сами с ним рядом спите, пожалуйста. Я не готов к таким отношениям.
   Мудрец встал с походного одеяла, украдкой наблюдая за смущенным солдатом. Катринель улыбалась.
   Рядовой Лавочкин поглядел на Кобылку. Ему показалось, что даже она тихо ржала над ним…
   В остальном ночь прошла без эксцессов. Тилль воспользовался заклятием отвода глаз, и ведьмы, пару раз пролетавшие мимо, ничего не заметили.
   – Итак, друзья мои, – Всезнайгель бодро хлопнул в ладоши. – Нынче мы перейдем границу с Наменлосом.
   В дороге Лавочкин обдумывал вчерашний разговор с волшебником. Знамя давало почти неограниченные возможности. Раньше Тилль рассказывал, что у любого мага наступает усталость. Активная ворожба не бывает слишком долгой: колдун вырабатывает ресурс. Отдохнул – снова в бой. А знаменосцу Лавочкину отдых не требовался. Полковая реликвия снабжала парня необходимой энергией, качая ее из окружающего мира.
   Конечно, Всезнайгель прав. Вернувшись на родину, знамя потеряет свои чудесные свойства. А вот этот мир оно вполне может разрушить.
   «Откуда у флага сверхъестественная сила? – спрашивал себя Коля. – Почему именно знамя, а не автомат?»
   Он пробовал загадывать желания с автоматом в руке, но исполнилось только одно: положить железку обратно в мешок, чтобы не выглядеть идиотом.
   Рядовой решил, что секрет в отношении к знамени. Тысячи людей успели на нем присягнуть, круглосуточно его охраняли, пусть и без особого запала… Знаменем дорожили. Лавочкин сам хотел доставить его обратно в полк. Вот оно и отплатило. А вдруг существует что-то более высокое, чем банальная схема сделки, которую смог придумать солдат? Вдруг словосочетание «священная реликвия» не просто помпезная фраза?..
   И чертовски жаль, что нельзя пожелать очутиться дома…
   К полудню путники вышли к заставе и остановились на холме. Тилль спрыгнул с метлы. Коля и Катринель остались в седле Кобылки.
   Застава представляла собой большие каменные ворота, встроенные в мощное здание. По обе стороны виднелись высокие заборы. Солдат узнал у мудреца, что заборы тянутся до следующих застав, и даже дальше…
   «Вот странно! Столько сил угрохать на постройку вшивых оград», – подумал Коля.
   Перед воротами царила давка, будто на концерте группы, играющей альтернативную музыку. Кого только не было в разноцветной толпе: цыгане с медведем, крестьяне со скотом. Один раз даже ведьма мелькнула. Сбоку стоял купеческий обоз из семи повозок. Все толкались, кричали, кое-где дрались без особого задора.
   – Почему здесь так многолюдно? – спросила Катринель.
   Тилль пояснил:
   – Досмотр, пошлина, взятки… Все это требует времени.
   – Как переходить будем? – поинтересовался Лавочкин.
   – По воздуху, – ответил Всезнайгель.
   – А как?..
   – Николас, – волшебник сжал Колино плечо. – Хочу напомнить. Вы – маг. У вас есть все ресурсы, надо только привыкнуть воплощать свои желания.
   – И Кобылку туда… фиу-фить? – солдат помог себе свистом и жестом.
   – А в чем проблема? – Всезнайгель обернулся к Катринель в поисках поддержки.
   Девушка спросила:
   – А вдруг лошадь испугается?
   Тилль закатил глаза:
   – Николас ее успокоит.
   – А ваша антимагическая защита? – вспомнил Коля. – Вы же поставили заслон от чар!
   – Да, – скромно согласился волшебник. – Но не мог же я не оставить себе пару черных ходов, правда?
   – Что я должен делать?
   – Прежде всего, обрати внимание вон на то дерево, – Всезнайгель мотнул головой в сторону каштана, стоящего шагах в двадцати от путешественников.
   – Нормальное дерево… – сказал солдат. – А! Под ним вход в подкоп, да?
   Взгляд Тилля неожиданно напомнил о медкомиссии в военкомате. Да-да, так на Колю смотрел психиатр.
   – Конечно, – с сарказмом проговорил Всезнайгель. – Я пробурил сверху вниз весь холм, а потом соорудил туннель в пятьсот шагов. Землю прятал в карманах.
   Принцесса захихикала.
   – Ладно, хватит, – надулся Лавочкин.
   – На одной из верхних ветвей ворон сидит, видите?
   – Ну.
   – Пожелайте, чтобы он принял истинный облик.
   Солдат пожелал.
   Ворон превратился в коренастого лысого мужичонку. Ветка не выдержала его веса и согнулась. Мужичонка плюхнулся в траву.
   – Это колдун, – сказал Тилль. – Член темного ордена. Зададим ему пару вопросов.
   Всезнайгель зашагал к мужичку. Коля и Катринель подъехали на Кобылке.
   – Я тебя помню, – сказал мудрец.
   – А я тебя, – колдун зло зыркнул на Тилля.
   – Зачем вы здесь крутитесь?
   – Кто это – «вы»? Я лично подругу из Наменлоса встречаю.
   – Не лги. Я знаю, что тут весь ваш смехотворный орден собрался.
   – Смехотворный? – лысый колдун сел, морщась от боли. – Глупый придворный трюкач! Если б ты только знал…
   – …мощь Темной Стороны? – Коля припомнил фразу из любимых «Звездных войн».
   Колдун посмотрел на солдата:
   – Да, ты прав, демон.
   Парень спрыгнул с лошади.
   – Я не демон, я дух, – он улыбнулся, сожалея, что эту игру слов некому оценить.
   Всезнайгель подумал: «Лысый коротышка умеет отличать выходцев из других миров… Принял Николаса за демона. Можно использовать это милое заблуждение в беседе».
   А пленный колдун убедился: разыскиваемый Мастером человек – не человек вовсе, а действительно сбежавший из пекла дух-изменник.
   – Раз ты знаешь, кто такой Николас, должен понимать, каким пыткам он тебя подвергнет, если будешь врать, – холодно произнес Тилль.
   Чтобы не засмеяться, Коля отвернулся к принцессе. Катринель слезла с лошади, чуть не уронив знамя, и направилась к лысому колдуну. Парень следил за ее движениями. Девушка зашла за спину темному магу.
   Тот прервал свое геройское молчание:
   – Да, я представляю муки, на которые мне придется пойти.
   Катринель показывала солдату знаками, – мол, сделай вид, что колдуешь. Лавочкин далеко не сразу понял смысл ее пантомимы.
   – Ладно, колдун, – Коля скорчил строгую мину. – Начнем с подзатыльников.
   Принцесса, не мешкая, влепила лысому тумака.
   – Ай! – испуганный коротышка схватился за голову, завертелся, ища обидчика.
   Естественно, принцесса в своей волшебной шапке осталась невидима для пленника.
   – Что, испугался? Это он тебе внушил, – сказал Всезнайгель. – Николас может отрыв ушей внушить, и еще чего-нибудь…
   Лысый судорожно сглотнул. Он совершенно не чувствовал чужого присутствия в своем сознании. Вывод: дух в облике паренька способен на такое, что лучше уж не проверять.
   – Все скажу тебе, дух, – сдался колдун.
   – Я не дух, а соловей, – автоматически поправил Коля.
   – Как тебе будет угодно… Орден объявил охоту на Николаса. Он нужен Мастеру Тьмы.
   – Кому-кому?! – Тилль наклонился к пленнику.
   – Мастеру Тьмы. Това…
   Коротышка не успел договорить: сверху спикировала ведьма и с размаха врезалась во Всезнайгеля.
   Придворный маг покатился, борясь с нападавшей.
   Колдун метнулся подальше от Коли и столкнулся с невидимой Катринель.
   Девушка упала навзничь, шапка ее слетела. Лысый перевернулся на четвереньки, уставился на принцессу.
   Лавочкин сбросил оцепенение. Кинулся к колдуну.
   – Знамя, идиот! – крикнул Всезнайгель, отталкивая ведьму.
   Солдат развернулся к Кобылке. Лошади не было.
   – Цыгане?! – выдохнул Коля.
   Ведьма отскочила от Тилля, прыгнула на метлу и взлетела. Лысый отполз в сторону, превратился в ворона и последовал за спасительницей.
   Придворный волшебник наугад пульнул заклинанием вслед беглецам, но промазал, затем помог Катринель встать, подал ей шапку-невидимку.
   Парень обернулся к спутникам.
   – Кобылка… Знамя… Вещи…
   Тилль схватил с земли свою метлу, пулей взмыл в небо.
   Вернулся через пару минут.
   – У цыган.
   – Отберем? – тихо спросил Коля.
   – Попробуем, но будет трудно. Цыгане – это такое явление… Тут даже моя магия бессильна.
   Спустившись с холма, обворованная троица направилась к табору.
   Парень казнил себя последними словами. Ничему не научил его памятный случай с мешком и картой. Был растяпой, растяпой остался. А без знамени, автомата и аккуратно сложенной в седельную сумку формы дорога домой заказана… И не поколдуешь!
   Солдат вспомнил о темном ордене: «За мной охотится целая орава колдунов и ведьм! И явно не за автографами гоняются. Мастер тьмы… В жертву принесут, что ли?.. А я без знамени совсем слабак!»
   Катринель шагала, сжимая в руке любимый медальон. Принцесса заклинала все силы мира, чтобы волшебный штандарт вернулся к Николасу Могучему. Судьба девушки долгое время зависела от паренька и придворного колдуна. И чем дальше развивались события, тем большую роль начинал играть Николас. Катринель верила в силы барона, но сознавала неразделимость его успехов и магии знамени.
   Всезнайгелю приходилось, пожалуй, хуже его спутников. Он ужасно не любил иметь дело с цыганами. В далеком детстве родители говорили, что если он не будет прилежно учиться, они отдадут его цыганам.
   Однажды маленький Тилль убежал в табор. Там он был пойман сухопарым стариком.
   – Отличный получится калека, жалистный, – прокаркал старик, оглядывая дрожащего Тилля, будто тот был жеребенком.
   Мальчик вырвался и убежал под смех старика и лай злобных псов.
   С тех пор Всезнайгель не любил цыган. Сто сорок пять лет прошло с того ужасного вечера, а колдун помнил каждую мелочь. Страха он не простил ни себе, ни цыганам, поэтому за долгую жизнь приобрел в их среде специфическую известность.
   Если судьба сталкивала Тилля с проштрафившимися цыганами (например, пойманными за незаконное гадание на территории Вальденрайха), он карал их жестко, даже жестоко. Возмездие всегда было больше, нежели проступок. Конечно, о несправедливых, с точки зрения жертв, наказаниях узнавали все цыгане. Не раз их ведьмы пробовали наслать порчу или сглаз на Всезнайгеля, но он успешно защищался. Все-таки магия цыган адресована глуповатым простачкам, а не лучшему волшебнику королевства.
   Сейчас придворный колдун шел к табору, отлично представляя, насколько теплым будет прием. А не идти не мог: кто знает, как цыгане обойдутся с Николасом?
   Кобылку меж тем уже спрятали в толпе, завели за повозки, укрыли среди других коней. Цыгане стояли тесно, не протиснешься.
   Всезнайгель остановился напротив. Коля последовал его примеру.
   По молчанию, воцарившемуся в толпе, Тилль почувствовал: узнали.
   Навстречу ему и Лавочкину выступил крепкий босой мужик в красной рубахе и черных штанах. Наверняка барон. Золотая серьга в его ухе была огромной.
   – Зачем посмел прийти, а? – выкрикнул он, подкрепив вопрос эмоциональным жестом.
   – Нужна помощь, – проговорил Всезнайгель.
   Табор возмущенно загудел.
   Главный коротко рявкнул. Гул стих.
   – Тебе никакой помощи не будет.
   – Не мне.
   – Твоей родне, твоим друзьям, твоим приятелям и приятелям твоих приятелей не будет помощи.
   – Это мой недруг, – соврал, не моргнув глазом, Тилль, показывая на Колю.
   – Э, кого надуть хотел, а? – рассмеялся цыган. – Нормальный человек станет врага за помощью водить?
   – С чего ты взял, что я нормальный?
   Краснорубашечному явно понравился ответ.
   – Складно врешь, цыган все видит! Унижаешься, высоко держа голову… Чего хочет твой молчаливый недруг, а?
   Коля хотел сказать сам, но Всезнайгель опередил:
   – У него пропала лошадь.
   – А, так продадим ему новую, лучше прежней!
   – Ему нужна его лошадь, причем с поклажей.
   – Что же это творится, а? – барон воздел руки над кудрявой головой. – Воровать не воруем, поклеп возводишь, колдун!
   – Я и не говорил, что воруете, – спокойно возразил Тилль.
   – Э?
   – Очевидно, кобыла сама прибилась к вашему табуну.
   – Ага, случается иногда… Допустим, так оно и произошло. Речь о цене.
   – Сколько хотите?
   – С тебя или с него?
   – С него.
   – Ничего, – царственно провозгласил цыган. – Но он с тобой. А это резко поднимает стоимость.
   – Сколько?
   – Я подумал и решил: не было тут лошади.
   – Верните хоть вещи! – попросил Коля.
   – Парняга, не было лошади – не было и вещей! – крикнул главный, разводя руками.
   Остальные заржали.
   В толпе произошло какое-то движение. Через несколько секунд, расталкивая локтями соплеменников, вышла женщина. Дородная, с усиками, увешанная бусами. В ярком красном платье с пышным подолом. Волосы заплетены в косу.
   – Отдай ему вещи, – сказала женщина главному.
   – Молчи, а? – отмахнулся тот.
   – Беда будет, если не отдашь. Он не из нашего мира. За его спиной стоит черный ангел мщения.
   Коля на всякий случай проверил информацию. Не подтвердилась.
   – Эй, гадалка ты или курица пугливая? – снова рассмеялся барон.
   – Не кричи, а выслушай, – сурово произнесла женщина. – Он спасет нас всех. Если не отдадим вещи, погибнем.
   Между тем Всезнайгель заметил на вершине холма колдунов и ведьм, слетающихся в маленький отряд. Человек семь-восемь. Ситуация начала накаляться.
   – Поторопитесь, остались считанные минуты, – сказал Тилль, указывая на вершину холма.
   Цыган с ненавистью посмотрел на волшебника.
   – Не понукай, не оседлал! – и обернулся к своим: – Что там за шмотки, а?
   – Одежда, тяжелая металлическая штуковина, знамя и ерунда мелкая… – стали перечислять в толпе.
   – Хочу видеть!
   Люди по цепочке передали похищенное. Главный задумчиво их все осмотрел.
   – Ничего стоящего… Волшебные?
   Гадалка отрицательно помотала головой.
   – Тогда зачем они вам?
   А ведьмо-колдовская шайка была уже близко. Над горизонтом появились черные точки: летело подкрепление.
   Рядовой Лавочкин решил действовать.
   – Как зачем? – сказал он, незаметно придвигаясь к знамени, которое держал один из цыган. – Я же рыцарь! Это – мой штандарт. Смотрите, что тут написано…
   – Не давать! – проорал цыган.
   Но было поздно. Солдат коснулся краешка знамени.
   Он пожелал вернуть себе все вещи. Мешок и знамя выскользнули из чужих рук и попали в Колины.
   Парень велел отодвинуть от себя табор, и неведомая сила отбросила цыган к телегам, забору…
   Всезнайгель в это время уже отбивал первый магический удар. Орден бил шквально, не особо целясь, огненные дорожки побежали не только к Тиллю, Катринель и Коле, но и к толпе. Придворный маг загасил первые языки пламени. Отряд жахнул повторно.