Страница:
– Я чувствую запах дыма, – сказал вдруг Канар, раздувая широкие ноздри.
– Мы приближаемся к поселку, – сообщил Макадор.
– Там что, пожары? – спросил Верлойн.
– Да, есть немного. Рыцари Свана подожгли несколько домов, некоторые разобрали на тараны, однако большая часть поселка уцелела. Правда, жителей там осталось немного – половина убежала на юг, к Черным скалам, а другие прячутся по домам, позакрывав все окна и двери. Впрочем, вы сами все увидите. – Макадор задумался. – Правда, трактир работает. Можно будет туда зайти. Вид у нас, – юноша окинул путников быстрым взглядом, – подходящий, за пилигримов мы сойдем, так что горцы нас не тронут. Главное – поплотнее закутаться в плащи.
Макадор беспечно рассмеялся. Канар неодобрительно поглядел на юношу и хмыкнул.
Вскоре путники выехали из леса, и их взору открылась картина, заставившая Верлойна и Канара невольно содрогнуться.
Тропа полого уходила в низину, посреди которой возвышался огромный холм, окруженный серыми стенами крепости. Холм был искусственного происхождения. Первое кольцо крепостных стен проходило у подножия холма, второе – посередине, а третье окружало дворец, стоявший на плоской вершине. За каждой крепостной стеной, кроме третьего кольца, ютились невысокие каменные дома, стоящие так плотно друг к другу, что казалось, в Гулэре нет улиц.
Гулэр был огромен – по размерам он намного превосходил Гмиэр или Кулар, крепостные стены первого кольца были невысоки, но их защищал ров, вырытый у подножия холма, и оборонительный вал перед рвом; что же касается второго и третьего колец, то они были намного выше передовых крепостных стен. Вал перед рвом был усыпан обломками каких-то стенобитных орудий, балками, бревнами и множеством трупов, что свидетельствовало о яростной обороне города во время последнего штурма.
До войны столица была центром королевства, и со всех сторон света к ней вели широкие дороги, по которым шли караваны, нагруженные товарами. Теперь все эти дороги пустовали, кроме двух северо-западной и восточной. По ним к Гулэру двигались войска Свана и Черные Рыцари Нуброгера – горцы словно муравьи наводнили низину перед Гулэрским холмом. То тут, то там можно было увидеть стенобитные орудия, катапульты, баллисты и тараны, правда, что касается последних, те пока стояли в бездействии, ибо вал, ров и поднятый подъемный мост не давали возможности их применить. Некоторые катапульты и баллисты находились еще в стадии сборки.
Шагах в двухстах от вала полукругом раскинулся тот самый поселок, о котором говорил Макадор. Он представлял собой линии деревянных двух-, трехэтажных домов, крытых черепицей, среди которых вились довольно широкие улицы, сходящиеся на рыночных площадях. Сейчас ровные линии были нарушены – несколько домов были разобраны, некоторые сожжены. Дымящиеся развалины наполняли воздух запахом гари – именно его почувствовал Канар на подходе к поселку, теперь же его чувствовали все.
В домах не было заметно движения, зато по улицам сновали воины Свана – пешие в легких кольчугах, всадники вроде тех, что совсем недавно покалечил Верлойн, лучники с большими черными луками за спинами. Самое большое скопление воинов, не занятых осадой, было возле огромного каменного дома, который явно и был трактиром, упомянутым юношей, – из массивных дубовых дверей валила толпа, распевавшая песни и шатавшаяся из стороны в сторону.
Хотя в захваченном поселке, казалось, царил полный хаос, у вала явно поддерживалась железная дисциплина. Несмотря на то что дома немного закрывали обзор, Верлойн ясно видел четкую линию рыцарей у вала. Они находились на расстоянии полета стрелы от стен города и молча разглядывали Гулэр, наблюдая за обороняющимися; те находились на стенах, глядя, в свою очередь, на воинов-горцев и на разоренный поселок. Лучники Свана стояли, изготовив луки, но не тратили зря стрелы. Они ожидали команды, когда прозвучит крик: «На штурм!» – тысячи стрел полетят в защитников города.
Сейчас штурмовые отряды отдыхали – третий штурм пока откладывался, но, как барон видел даже отсюда, приготовления к нему шли полным ходом. В воздухе, пропитанном дымом, казалось, витала сама Смерть, ожидая гибели Гулэра.
– Ну и ну, – проворчал в бороду Kaнap.
Макадор, нахмурившись, указал на сине-белые шатры, раскинувшиеся возле дороги к главным, западным воротам Гулэра. Возле них суетились пешие воины, а у каждого шатра, у входа, стояли меченосцы, положив ладони на рукояти мечей.
– Шатры полководцев Свана, – сказал Макадор. – В самом большом из них расположился Санард – главный полководец горцев, который руководит всеми военными действиями с самого начала войны. Там он и офицеры горцев планируют штурм города. Я несколько раз пытался к ним подобраться, чтобы перерезать пару начальничьих глоток, но, увы, их так охраняют, что подойти ближе чем на сто шагов не удалось.
– Эгей, посторонись! – вдруг раздался за спинами путников громкий голос с ужасным восточным акцентом.
Путники оглянулись. Они не заметили, как сзади подъехала повозка, которой правил меченосец в тяжелом темном шлеме с поднятым забралом. На горце был кольчужный костюм, поверх которого была накинута белая туника, перехваченная на талии широким поясом. На боку висели ножны с узким мечом. Рядом с меченосцем сидел пикинер, одетый так же, как и его товарищ. В руке он держал короткую легкую пику с острым наконечником.
Горцы окинули путников подозрительными взглядами и, видимо, решив, что непрошеными гостями должны заниматься заставы, расставленные вокруг Гулэра, поехали дальше, направляясь к поселку.
– Проклятые горцы, – пробормотал им в спину Макадор.
– Так что делать-то будем? – спросил Канар.
– Отправимся к трактиру, – ответил юноша. – Там можно будет перекусить, а заодно и узнать последние новости.
Верлойн огляделся и спросил:
– Почему здесь нет застав, охраняющих дороги к Гулэру?
– На этой дороге есть одна, но мы ее уже проехали. – Заметив удивление барона, Макадор рассмеялся. – Заставы они всегда умело маскируют. Хотя воинов Свана и называют горцами, лес они знают так же хорошо, как и мы, и, поверьте, умеют хорониться! Вы-то заставу не увидели, а я сразу приметил пятерых лучников и трех меченосцев – они сидели по обе стороны тропы, спрятавшись за кустами. Раз они нас не тронули, значит, решили, что мы – безобидные путники. А это было, надо сказать, нам на руку! Ладно, поехали к трактиру, отведаете нашего гулэрского эля. Могу поспорить, ничего лучше вы в своей жизни не пили!
При упоминании об эле Канар крякнул, широко улыбнулся и погладил бороду, Лэнарда нахмурилась, а Верлойн лишь качнул головой и усмехнулся.
Над дубовыми, окованными бронзой дверями висела вывеска с названием трактира: «Стальной кабан».
– Странное название, – сказала Лэнарда.
Верлойн хмыкнул. Он встречал названия и нелепее этого. Да и Канар, судя по его ухмылке, был не понаслышке знаком с такими заведениями. На западе и юге не осталось практически ни одного трактира, который Канар не посетил, – за долгую жизнь путешественника он обошел все злачные места крупных городов южных и западных королевств.
Спешившись, путники оставили коней на попечение уставшего бледного слуги, который увел скакунов в конюшню, и вошли в трактир. Они оказались в большом зале, заполненном табачным дымом, – тот, словно сизый туман, скрывал подробности обстановки. В нос ударил острый запах скисшего вина, забродившего эля, дыма и пота. Огромное помещение, в котором они очутились, освещалось пылающим камином и маленькими оконцами, сквозь которые с трудом пробивался солнечный свет. Вечером зажигались факелы, вставленные в специальные крепления на стенах. Массивные дубовые столы и длинные скамейки представляли собой почти всю мебель зала.
Сейчас трактир был почти пуст – лишь четверо посетителей сидели у камина, громко разговаривая, да один пьяный горец уронил голову на дубовый стол, обняв пустую кружку. Четверо сидящих у камина были рыцарями Свана. Их широкие мечи были прислонены к столу, черные рогатые шлемы лежали рядом с кружками, наполненными вином и элем.
Когда путники вошли в трактир, громкий разговор смолк, и четверо повернулись к ним. Быстро оглядев Верлойна и Канара, внимательно рассмотрев Макадора и Лэнарду, горцы отвернулись и продолжили беседу.
Перед путниками из серого табачного дыма появился хозяин – дородный мужчина с густыми усами и бородой, одетый в свободную, промокшую от пота рубаху, заправленную в синие штаны, которые, в свою очередь, были заправлены в невысокие кожаные сапоги. Он выглядел типичным хозяином трактира, коих полно на той и другой стороне Ридела.
– Что пожелают господа? – устало спросил он, выдавив из себя улыбку.
Его маленькие глазки быстро оглядели каждого из путников, и, видимо, осмотр его удовлетворил: хозяин решил, что перед ним – обычные чужеземцы, невесть как оказавшиеся в центре военных действий.
Привычный к трактирной жизни Канар ответил:
– Господа пожелают четыре кружки эля, что-нибудь пожевать, и побыстрее!
Трактирщик кивнул – ответ был обычным и не вызывал подозрений. Трактирщик ретировался, словно призрак растворившись в табачном дыму.
Путники заняли столик у окна, где не так чувствовался тошнотворный запах ночной гулянки. Верлойн обратил внимание на то, что Лэнарда заметно нервничает: девушка, видимо, не привыкла к подобным заведениям. Макадор же с Канаром чувствовали себя как нельзя лучше в этой смрадной обстановке.
Когда трактирщик принес пенистый эль в больших кружках и мелко нарезанную вареную говядину, юноша и телохранитель сразу взялись за выпивку, заметно оживившись. Канар отхлебнул половину кружки, удовлетворенно хрюкнул и подмигнул Верлойну. Тот поднял свою, мигом ее осушил и кивнул. Эль и впрямь был славный.
В это время Макадор поманил пальцем трактирщика. Тот подошел и наклонился к юноше, рассматривая его лицо.
– Где-то я тебя видел, паренек, – сказал трактирщик. – Ты случайно не местный?
– Может, местный, может, нет, – рассмеялся Макадор. – Какая разница? Ты мне лучше вот что скажи, – он кивнул в сторону горцев, – новости какие есть?
Трактирщик обернулся, взглянул на рыцарей, пробормотал проклятие и вновь посмотрел на Макадора.
– Да нет пока. Один тут, правда, разболтал по пьяни, что дня через четыре готовят решающий штурм, да кто его знает – может, врал. Сейчас они только и делают, что дерут глотки, распевая победные песни, да хлещут эль и вино словно свиньи.
– Видно, ночка горячая выдалась? – сочувственно поинтересовался Канар.
– Еще какая, – вздохнул трактирщик. – Слава Небу, хоть трактир не сожгли!
– Эй, трактирщик! Давай сюда еще эля! – гаркнул один из горцев.
Трактирщик вздохнул и отправился выполнять заказ. Макадор хмыкнул и, хлебнув эля, взглянул на Лэнарду, игриво подняв брови.
– Сударыня, а вы почему не пьете?
Девушка удивленно уставилась на Макадора.
– Спасибо, я вообще-то редко пью и в любом случае предпочитаю элю вино...
– М-м, – покачал головой Макадор, – вино тут не ахти какое. Не советую.
– ...но в данный момент я не испытываю жажды, – закончила фразу девушка, – так что пить это пойло не собираюсь.
– Как знаете, – усмехнулся Макадор. – Канар, дружище, я уверен, ты не откажешься от еще одной кружки, а?
– Да, – кивнул Канар. – Эль что надо! Что ты думаешь, Верлойн?
Эль взбодрил барона, поэтому он согласно кивнул. Но сначала нужно было уладить одно дело.
Верлойн поднялся и направился к трактирщику, который как раз появился в зале, держа в руке здоровенный кувшин с элем.
– Послушай, хозяин, – обратился барон к нему. – Я хочу узнать у тебя кое-что.
– Я весь внимание. – Хозяин по привычке ощупал взглядом лицо барона, но, наткнувшись на мрачный взгляд, почему-то вдруг растерялся и отвел глаза.
– Не встречал ли ты здесь пятерых путников, приехавших с юго-запада? – Верлойн быстро описал своих спутников, кладя в руку трактирщика золотой.
При виде золота, лежащего у него на ладони, трактирщик так разволновался, что чуть не расплескал эль. Он быстро сунул монету в карман и торопливо заговорил:
– Нет, сударь, не видел, зато очень много слышал. Судя по разговорам вон тех горцев, ваши друзья недавно разгромили одну из застав в Молчащем лесу. Я не все слышал, но понял, что горцам устроили хорошую взбучку, правда, собираются ли ваши друзья сюда ехать или они уже здесь – того не ведаю, но, если вы скажете мне, где остановитесь, я их к вам пришлю.
– Как твое имя?
– Паралд, сударь.
– Слушай внимательно, Паралд. Если ты найдешь моих друзей, получишь еще один золотой.
Трактирщик закивал, его глаза заискивающе засверкали.
– Считайте, что эль и говядина, которые вы и ваши спутники заказывали, – за счет заведения.
Верлойн усмехнулся и, хлопнув Паралда по плечу, вернулся к столу.
– Что случилось, господин Верлойн? Не иначе как платили за эль? – спросил Канар.
– Да, – улыбнулся барон. – Что-то в этом роде.
Наконец, исчерпав запас безумных идей, Макадор и Канар обхватили головы руками и почти одновременно простонали:
– Что же делать?!
Верлойн расхаживал по маленькой комнатушке, поражаясь отсутствию в своей голове каких-либо дельных мыслей. Он никак не мог придумать более или менее разумного плана и ничего с этим поделать не мог. Как прорваться сквозь кольцо горцев, окруживших город, как перебраться через защитный вал, учитывая лучников как Свана, так и Гулэра, как переплыть ров, и вообще – как проникнуть в город?!
– Проклятие, – пробормотал Верлойн. – Вот если бы Малс был здесь...
– Кто? – спросил Макадор.
Верлойн рассеянно взглянул на юношу и пояснил:
– У Малса, одного из моих спутников, были ремни-невидимки – с их помощью мы смогли бы незамеченными перебраться через все препятствия на пути к стенам.
– Ух ты! – воскликнул Макадор. – Ремни-невидимки!
– А что толку-то? – пробурчал Канар. – На стены-то мы как заберемся?
– Ну, это не проблема, – произнес Верлойн, отворачиваясь.
Можно было бы использовать Хинсала... Но пока об этом рано говорить.
– Проклятие, – проворчал Канар. – Надо бы сходить вниз, промочить горло элем. В этом трактире, должен сказать, прекрасный эль, лучший на восточном берегу Ридела!
Макадор причмокнул.
– Ты прав, Канар, тысячу раз прав! Если на трезвую голову нам ничего не приходит на ум, то, может, на хмельную что-нибудь да придет!
Верлойн развел руками.
– Ну что ж, если других блестящих идей нет, пожалуй, следует спуститься вниз и поискать ответ в кружке эля.
Барон обратил внимание, что Лэнарда нахмурилась, взглянув в окно. На улице смеркалось – удивительно, но почти весь день ушел на бесплодные поиски решения. Мысль о том, что через час в трактире закипит ночная жизнь, не радовала девушку – десятки пьяниц, вопящих песни, отвратительные запахи, пьяные драки и смрадный табачный дым вовсе не прельщали Лэнарду, которая уже имела несчастье познакомиться с этими прелестями.
Лэнарда рассказала не всю историю о своем побеге от телохранителя. В ту ночь они зашли в трактир, рыцарь напился как свинья и стал к ней приставать. Это совсем не понравилось девушке, и Лэнарда сбежала. Так что предстоящая буйная ночь вызывала у нее вполне понятное чувство отвращения.
Путники собрали вещи и покинули комнату, отправившись в главный зал трактира.
Оглушительный рев перешел в отдельные выкрики:
– Эй, еще вина сюда!
– И эля, толстяк, побольше эля!
– Где баранина, которую я заказывал?
– Пива мне!
– Ура мессиру Санарду!
– Ура! Ура! Ура!
– Эй, а вы чего молчите? А ну кричите: «Славься, мессир Санард!» Или вы не уважаете нашего полководца? – проорал пьяный горец, обращаясь к четверке путников, сидевших у открытого окна.
Путники молчали и хмурились. Верлойн пил третью кружку эля, размышлял, как проникнуть в город, и почему-то совсем не беспокоился о том, что их окружают сотни горцев, которые, прознай, что путники сочувствуют гулэрцам, мигом перережут им глотки. Вскоре, однако, Верлойн убедился, что не волнует это не только его.
Услышав обращенный к ним крик, Канар спокойно ответил:
– А почему я должен пить за прихвостня захватчика, который вероломно вторгся в эту страну?
На секунду в зале повисла почти осязаемая тишина – только дрова трещали в камине. Затем какой-то пьяница рыгнул, и тут же на путников обрушился вал воплей, криков и угроз. Горцы орали, хватаясь за рукояти кинжалов и мечей, опрокидывали скамейки и кувшины, успевая при этом ругать негодяя, дерзнувшего оскорбить великого Санарда.
Канар спокойно поднялся, обвел полным презрения взглядом зал и откинул полу плаща. В его руке сверкнула тусклая сталь секиры. Поигрывая мускулами, Канар рыкнул:
– У кого-то есть возражения?
И опять в прокуренном воздухе трактира повисла тишина. Горцы вдруг увидали, что перед ними стоит огромный человек, закутанный в плащ, и в его руке – ужасающего вида секира с остро отточенным лезвием. Взгляд Канара не предвещал ничего хорошего, и горцы невольно задумались – а стоит ли ставить на место этого негодяя? «Стоит!» – решил один из самых пьяных горцев и вышел вперед, громко сказав:
– Ты, проклятый черноскалец... ик! – вдруг икнул он, затем продолжил: – За свои дерзкие слова ты поплатишься жизнью. Никто не смеет оскорблять великого Санарда!
– Я смею, – гордо сказал Канар. Несколько минут назад он опорожнил четыре огромные кружки эля, и теперь ему было все равно – один горец на него нападет или сотня. – А ты, пьяная свинья, – обратился он к горцу, бросившему вызов, – иди лучше проспись!
Горец издал ряд неразборчивых звуков, похожих на ругань, и, с трудом вытащив меч из ножен, пошел на Канара. Тот хмыкнул, наблюдая за пошатывающимся горцем, и, шутя, повращал секирой, разминая мышцы. Свист закаленной стали, рассекающей воздух, заставил горца остановиться и вновь икнуть. Воины Свана встали полукругом, ожидая схватки, – противники встали друг напротив друга, держа оружие наготове.
– Небо, – прошептала Лэнарда. – Я так и знала!
Верлойн, услышав ее слова, быстро взглянул на девушку и улыбнулся. Рука барона под столом нащупала рукоять Лодрейста, и Верлойн в случае чего мог легко обнажить клинок. Раз уж Канар решил сразиться с горцем, ему может понадобиться помощь.
Горцы подбадривали своего товарища криками – они ожидали схватки, и та состоялась. Однако она была недолгой – горец, которому поддержка товарищей придала решимости, шагнул вперед, бестолково размахивая мечом, потом раздался свист, и горец упал. Сначала никто ничего не понял. Потом все догадались, что Канар плашмя ударил горца лезвием секиры по голове – этот удар был настолько быстрым, что его почти никто не заметил. Казалось, что Канар беспечно вертит секирой, потом вдруг его рука с зажатым в ней оружием описала круг, и... горец упал.
Когда воины осознали, что произошло, они оторопело посмотрели сначала на Канара, а потом на валявшегося на полу горца. Раздалось несколько невнятных восклицаний, которые вдруг заглушил громкий голос:
– Эй, смотрите-ка, что у нас тут! Не иначе как заварушка!
Верлойн резко обернулся. В дверях стоял человек в плаще с опущенным капюшоном. Одежда мешала рассмотреть его фигуру и внешность. Глубокая тень, отбрасываемая капюшоном, скрывала верхнюю часть лица; видны были лишь искривленные в усмешке губы, усы и борода. Незнакомец шагнул вперед, его плащ чуть распахнулся, и Верлойн увидел сверкнувшую под ним золотую чешуйчатую кольчугу.
– Алдруд? – воскликнул Верлойн.
Незнакомец замер, словно пораженный молнией, и, обернувшись к барону, сбросил капюшон. Это действительно был Странник – на его заросшем лице застыло выражение крайнего удивления, когда он увидел Верлойна. Барон поднялся и, бросившись к Алдруду, радостно воскликнул:
– О Небо! Какая удача! Я-то думал, что никогда вас не найду!
– Верлойн? – Алдруд, казалось, не верил своим глазам. – Вот уж не надеялся увидеть тебя здесь!
Друзья обнялись.
– Где ты пропадал все это время, Верлойн?
– Это долгая история, Алдруд. Очень долгая. А где остальные? С ними все в порядке?
– Да, все превосходно. Наши друзья недалеко, отдыхают. Мы рассчитывали встретить тебя в Гулэре, но, клянусь, я не думал, что ты найдешься в трактире!
Верлойн усмехнулся.
Алдруд огляделся и наконец заметил злобные физиономии горцев. Воины Свана стояли молча, и в их головах роились путаные мысли. Похоже, что у наглеца и его друзей появился союзник, причем, судя по виду, чрезвычайно опасный. Алдруд действительно выглядел грозно. Он, мрачно усмехаясь, оглядел толпу и, уперев кулаки в бока, хмыкнул:
– Бараны сбились в кучу. У вас что, других дел нет, что ли? Чего глаза вылупили?
Горцы заворчали, но нападать на грозного незнакомца никто не решился. На счастье Алдруда, в трактире не было рыцарей Свана – те на оскорбления обычно отвечали вызовом на дуэль. Офицеры и рыцари заходили в трактир днем, но ночью пить с простыми воинами они считали ниже своего достоинства. Половина уже протрезвевших горцев развернулась и направилась обратно к своим столам, громко требуя вина и эля. Оставшиеся по-прежнему стояли, тупо уставившись на Алдруда. Странник же, уже не обращая внимания на горцев, хлопнул Верлойна по плечу.
– Ну что, пойдем?
– Подожди, Алдруд. Я хочу тебя кое с кем познакомить.
Верлойн подвел Странника к столу, за которым сидели его новые друзья, и представил им Алдруда. Затем назвал их имена. При упоминании Лэнарды брови Странника поползли вверх. Он растерянно уставился на девушку, глядя ей прямо в глаза. Верлойну эта пауза показалась немного неловкой, он кашлянул. Алдруд моргнул и, мельком взглянув на барона, вновь перевел взгляд на девушку.
– Прошу прощения, – сказал Странник, склонив голову, – но я хотел бы поговорить с Верлойном с глазу на глаз, если не возражаете.
С этими словами Алдруд взял барона под локоть и отвел от стола.
– Верлойн, где ты взял эту девушку? – тихо спросил Странник.
– Я встретился с ней по пути в Гулэр. Мы разговорились, оказалось, что ей надо попасть в столицу... Теперь я ее телохранитель.
– Что? – Брови Алдруда вновь взметнулись вверх. – Ты ее... кто?
Верлойн пожал плечами:
– Телохранитель.
Алдруд удивленно посмотрел на барона и потер подбородок.
– Верлойн, ты хоть понимаешь, что это значит? Тебе придется постоянно быть рядом с ее особой, постоянно следить, как бы с ней чего не случилось. Я надеюсь, ты еще не забыл, зачем мы прибыли сюда? А что будет, когда мы после Гулэра отправимся дальше? Ты же ее за собой не потащишь?
– Не потащу, – еле сдерживая гнев, ответил Верлойн. – Алдруд, я слишком рад тебя видеть, чтобы сейчас ссориться. Я буду ее телохранителем, но только до отъезда из Гулэра. Потом я попрощаюсь с ней, так что прошу тебя – переживи ее присутствие, даже если тебе это неприятно.
– Отчего же? – Алдруд бросил взгляд в сторону стола. – Наоборот. Весьма красивая дама. Глаза у нее – как два бездонных горных озера. Только почему она скрывает лицо?
Верлойну не понравились слова Алдруда. Он нахмурился и вдруг понял, что ревнует. «Как же так? – растерянно подумал барон. – Я ревную Лэнарду? По какому праву? Зачем?.. О Небо».
– Это нас не касается, – сказал Верлойн, направляясь к столу.
Алдруд последовал за бароном.
– Я нашел своих друзей, – сказал Верлойн, оглядев лица своих спутников. – Они сейчас отдыхают неподалеку. Я предлагаю взять коней и пойти с Алдрудом.
– Хорошо, – кивнул Канар и подмигнул Макадору. – Только сначала пропустим по кружечке эля, а?
– Верно! – воскликнул Макадор. – Алдруд, присаживайтесь, испробуйте здешнего эля!
– Да я, собственно, за этим сюда и шел, – усмехнулся Странник и сел рядом с юношей, который заорал:
– Хозяин!
Через минуту на столе перед ними стояли пять кружек эля и блюдо с жареной говядиной.
Алдруд глотнул и причмокнул.
– Чтоб я провалился, эль действительно хоть куда! – воскликнул он и осушил кружку несколькими долгими глотками.
Верлойн понял, что Алдруд, Макадор и Канар теперь будут друзьями неразлейвода. Или эль?
Теперь, когда с ним были его вновь обретенные друзья, он не сомневался, что идея, пришедшая ему в голову, вполне может осуществиться. Перебиваемый шутками Дрюля, который на радостях опять начал нести чушь, Верлойн изложил свой план проникновения в Гулэр. Однако Канар вновь напомнил о крепостных стенах. Верлойн, улыбаясь, сказал, что обо всем позаботится, на что Канар лишь пожал плечами и пробурчал что-то неразборчивое. Приготовления заняли немного времени, и после полуночи все было готово.
– Мы приближаемся к поселку, – сообщил Макадор.
– Там что, пожары? – спросил Верлойн.
– Да, есть немного. Рыцари Свана подожгли несколько домов, некоторые разобрали на тараны, однако большая часть поселка уцелела. Правда, жителей там осталось немного – половина убежала на юг, к Черным скалам, а другие прячутся по домам, позакрывав все окна и двери. Впрочем, вы сами все увидите. – Макадор задумался. – Правда, трактир работает. Можно будет туда зайти. Вид у нас, – юноша окинул путников быстрым взглядом, – подходящий, за пилигримов мы сойдем, так что горцы нас не тронут. Главное – поплотнее закутаться в плащи.
Макадор беспечно рассмеялся. Канар неодобрительно поглядел на юношу и хмыкнул.
Вскоре путники выехали из леса, и их взору открылась картина, заставившая Верлойна и Канара невольно содрогнуться.
Тропа полого уходила в низину, посреди которой возвышался огромный холм, окруженный серыми стенами крепости. Холм был искусственного происхождения. Первое кольцо крепостных стен проходило у подножия холма, второе – посередине, а третье окружало дворец, стоявший на плоской вершине. За каждой крепостной стеной, кроме третьего кольца, ютились невысокие каменные дома, стоящие так плотно друг к другу, что казалось, в Гулэре нет улиц.
Гулэр был огромен – по размерам он намного превосходил Гмиэр или Кулар, крепостные стены первого кольца были невысоки, но их защищал ров, вырытый у подножия холма, и оборонительный вал перед рвом; что же касается второго и третьего колец, то они были намного выше передовых крепостных стен. Вал перед рвом был усыпан обломками каких-то стенобитных орудий, балками, бревнами и множеством трупов, что свидетельствовало о яростной обороне города во время последнего штурма.
До войны столица была центром королевства, и со всех сторон света к ней вели широкие дороги, по которым шли караваны, нагруженные товарами. Теперь все эти дороги пустовали, кроме двух северо-западной и восточной. По ним к Гулэру двигались войска Свана и Черные Рыцари Нуброгера – горцы словно муравьи наводнили низину перед Гулэрским холмом. То тут, то там можно было увидеть стенобитные орудия, катапульты, баллисты и тараны, правда, что касается последних, те пока стояли в бездействии, ибо вал, ров и поднятый подъемный мост не давали возможности их применить. Некоторые катапульты и баллисты находились еще в стадии сборки.
Шагах в двухстах от вала полукругом раскинулся тот самый поселок, о котором говорил Макадор. Он представлял собой линии деревянных двух-, трехэтажных домов, крытых черепицей, среди которых вились довольно широкие улицы, сходящиеся на рыночных площадях. Сейчас ровные линии были нарушены – несколько домов были разобраны, некоторые сожжены. Дымящиеся развалины наполняли воздух запахом гари – именно его почувствовал Канар на подходе к поселку, теперь же его чувствовали все.
В домах не было заметно движения, зато по улицам сновали воины Свана – пешие в легких кольчугах, всадники вроде тех, что совсем недавно покалечил Верлойн, лучники с большими черными луками за спинами. Самое большое скопление воинов, не занятых осадой, было возле огромного каменного дома, который явно и был трактиром, упомянутым юношей, – из массивных дубовых дверей валила толпа, распевавшая песни и шатавшаяся из стороны в сторону.
Хотя в захваченном поселке, казалось, царил полный хаос, у вала явно поддерживалась железная дисциплина. Несмотря на то что дома немного закрывали обзор, Верлойн ясно видел четкую линию рыцарей у вала. Они находились на расстоянии полета стрелы от стен города и молча разглядывали Гулэр, наблюдая за обороняющимися; те находились на стенах, глядя, в свою очередь, на воинов-горцев и на разоренный поселок. Лучники Свана стояли, изготовив луки, но не тратили зря стрелы. Они ожидали команды, когда прозвучит крик: «На штурм!» – тысячи стрел полетят в защитников города.
Сейчас штурмовые отряды отдыхали – третий штурм пока откладывался, но, как барон видел даже отсюда, приготовления к нему шли полным ходом. В воздухе, пропитанном дымом, казалось, витала сама Смерть, ожидая гибели Гулэра.
– Ну и ну, – проворчал в бороду Kaнap.
Макадор, нахмурившись, указал на сине-белые шатры, раскинувшиеся возле дороги к главным, западным воротам Гулэра. Возле них суетились пешие воины, а у каждого шатра, у входа, стояли меченосцы, положив ладони на рукояти мечей.
– Шатры полководцев Свана, – сказал Макадор. – В самом большом из них расположился Санард – главный полководец горцев, который руководит всеми военными действиями с самого начала войны. Там он и офицеры горцев планируют штурм города. Я несколько раз пытался к ним подобраться, чтобы перерезать пару начальничьих глоток, но, увы, их так охраняют, что подойти ближе чем на сто шагов не удалось.
– Эгей, посторонись! – вдруг раздался за спинами путников громкий голос с ужасным восточным акцентом.
Путники оглянулись. Они не заметили, как сзади подъехала повозка, которой правил меченосец в тяжелом темном шлеме с поднятым забралом. На горце был кольчужный костюм, поверх которого была накинута белая туника, перехваченная на талии широким поясом. На боку висели ножны с узким мечом. Рядом с меченосцем сидел пикинер, одетый так же, как и его товарищ. В руке он держал короткую легкую пику с острым наконечником.
Горцы окинули путников подозрительными взглядами и, видимо, решив, что непрошеными гостями должны заниматься заставы, расставленные вокруг Гулэра, поехали дальше, направляясь к поселку.
– Проклятые горцы, – пробормотал им в спину Макадор.
– Так что делать-то будем? – спросил Канар.
– Отправимся к трактиру, – ответил юноша. – Там можно будет перекусить, а заодно и узнать последние новости.
Верлойн огляделся и спросил:
– Почему здесь нет застав, охраняющих дороги к Гулэру?
– На этой дороге есть одна, но мы ее уже проехали. – Заметив удивление барона, Макадор рассмеялся. – Заставы они всегда умело маскируют. Хотя воинов Свана и называют горцами, лес они знают так же хорошо, как и мы, и, поверьте, умеют хорониться! Вы-то заставу не увидели, а я сразу приметил пятерых лучников и трех меченосцев – они сидели по обе стороны тропы, спрятавшись за кустами. Раз они нас не тронули, значит, решили, что мы – безобидные путники. А это было, надо сказать, нам на руку! Ладно, поехали к трактиру, отведаете нашего гулэрского эля. Могу поспорить, ничего лучше вы в своей жизни не пили!
При упоминании об эле Канар крякнул, широко улыбнулся и погладил бороду, Лэнарда нахмурилась, а Верлойн лишь качнул головой и усмехнулся.
* * *
Трактиром, как и предполагали путники, оказался трехэтажный каменный дом – пьяная толпа уже разошлась, несколько вдрызг пьяных горцев валялись на траве возле дороги, некоторые громко храпели в сточной канаве.Над дубовыми, окованными бронзой дверями висела вывеска с названием трактира: «Стальной кабан».
– Странное название, – сказала Лэнарда.
Верлойн хмыкнул. Он встречал названия и нелепее этого. Да и Канар, судя по его ухмылке, был не понаслышке знаком с такими заведениями. На западе и юге не осталось практически ни одного трактира, который Канар не посетил, – за долгую жизнь путешественника он обошел все злачные места крупных городов южных и западных королевств.
Спешившись, путники оставили коней на попечение уставшего бледного слуги, который увел скакунов в конюшню, и вошли в трактир. Они оказались в большом зале, заполненном табачным дымом, – тот, словно сизый туман, скрывал подробности обстановки. В нос ударил острый запах скисшего вина, забродившего эля, дыма и пота. Огромное помещение, в котором они очутились, освещалось пылающим камином и маленькими оконцами, сквозь которые с трудом пробивался солнечный свет. Вечером зажигались факелы, вставленные в специальные крепления на стенах. Массивные дубовые столы и длинные скамейки представляли собой почти всю мебель зала.
Сейчас трактир был почти пуст – лишь четверо посетителей сидели у камина, громко разговаривая, да один пьяный горец уронил голову на дубовый стол, обняв пустую кружку. Четверо сидящих у камина были рыцарями Свана. Их широкие мечи были прислонены к столу, черные рогатые шлемы лежали рядом с кружками, наполненными вином и элем.
Когда путники вошли в трактир, громкий разговор смолк, и четверо повернулись к ним. Быстро оглядев Верлойна и Канара, внимательно рассмотрев Макадора и Лэнарду, горцы отвернулись и продолжили беседу.
Перед путниками из серого табачного дыма появился хозяин – дородный мужчина с густыми усами и бородой, одетый в свободную, промокшую от пота рубаху, заправленную в синие штаны, которые, в свою очередь, были заправлены в невысокие кожаные сапоги. Он выглядел типичным хозяином трактира, коих полно на той и другой стороне Ридела.
– Что пожелают господа? – устало спросил он, выдавив из себя улыбку.
Его маленькие глазки быстро оглядели каждого из путников, и, видимо, осмотр его удовлетворил: хозяин решил, что перед ним – обычные чужеземцы, невесть как оказавшиеся в центре военных действий.
Привычный к трактирной жизни Канар ответил:
– Господа пожелают четыре кружки эля, что-нибудь пожевать, и побыстрее!
Трактирщик кивнул – ответ был обычным и не вызывал подозрений. Трактирщик ретировался, словно призрак растворившись в табачном дыму.
Путники заняли столик у окна, где не так чувствовался тошнотворный запах ночной гулянки. Верлойн обратил внимание на то, что Лэнарда заметно нервничает: девушка, видимо, не привыкла к подобным заведениям. Макадор же с Канаром чувствовали себя как нельзя лучше в этой смрадной обстановке.
Когда трактирщик принес пенистый эль в больших кружках и мелко нарезанную вареную говядину, юноша и телохранитель сразу взялись за выпивку, заметно оживившись. Канар отхлебнул половину кружки, удовлетворенно хрюкнул и подмигнул Верлойну. Тот поднял свою, мигом ее осушил и кивнул. Эль и впрямь был славный.
В это время Макадор поманил пальцем трактирщика. Тот подошел и наклонился к юноше, рассматривая его лицо.
– Где-то я тебя видел, паренек, – сказал трактирщик. – Ты случайно не местный?
– Может, местный, может, нет, – рассмеялся Макадор. – Какая разница? Ты мне лучше вот что скажи, – он кивнул в сторону горцев, – новости какие есть?
Трактирщик обернулся, взглянул на рыцарей, пробормотал проклятие и вновь посмотрел на Макадора.
– Да нет пока. Один тут, правда, разболтал по пьяни, что дня через четыре готовят решающий штурм, да кто его знает – может, врал. Сейчас они только и делают, что дерут глотки, распевая победные песни, да хлещут эль и вино словно свиньи.
– Видно, ночка горячая выдалась? – сочувственно поинтересовался Канар.
– Еще какая, – вздохнул трактирщик. – Слава Небу, хоть трактир не сожгли!
– Эй, трактирщик! Давай сюда еще эля! – гаркнул один из горцев.
Трактирщик вздохнул и отправился выполнять заказ. Макадор хмыкнул и, хлебнув эля, взглянул на Лэнарду, игриво подняв брови.
– Сударыня, а вы почему не пьете?
Девушка удивленно уставилась на Макадора.
– Спасибо, я вообще-то редко пью и в любом случае предпочитаю элю вино...
– М-м, – покачал головой Макадор, – вино тут не ахти какое. Не советую.
– ...но в данный момент я не испытываю жажды, – закончила фразу девушка, – так что пить это пойло не собираюсь.
– Как знаете, – усмехнулся Макадор. – Канар, дружище, я уверен, ты не откажешься от еще одной кружки, а?
– Да, – кивнул Канар. – Эль что надо! Что ты думаешь, Верлойн?
Эль взбодрил барона, поэтому он согласно кивнул. Но сначала нужно было уладить одно дело.
Верлойн поднялся и направился к трактирщику, который как раз появился в зале, держа в руке здоровенный кувшин с элем.
– Послушай, хозяин, – обратился барон к нему. – Я хочу узнать у тебя кое-что.
– Я весь внимание. – Хозяин по привычке ощупал взглядом лицо барона, но, наткнувшись на мрачный взгляд, почему-то вдруг растерялся и отвел глаза.
– Не встречал ли ты здесь пятерых путников, приехавших с юго-запада? – Верлойн быстро описал своих спутников, кладя в руку трактирщика золотой.
При виде золота, лежащего у него на ладони, трактирщик так разволновался, что чуть не расплескал эль. Он быстро сунул монету в карман и торопливо заговорил:
– Нет, сударь, не видел, зато очень много слышал. Судя по разговорам вон тех горцев, ваши друзья недавно разгромили одну из застав в Молчащем лесу. Я не все слышал, но понял, что горцам устроили хорошую взбучку, правда, собираются ли ваши друзья сюда ехать или они уже здесь – того не ведаю, но, если вы скажете мне, где остановитесь, я их к вам пришлю.
– Как твое имя?
– Паралд, сударь.
– Слушай внимательно, Паралд. Если ты найдешь моих друзей, получишь еще один золотой.
Трактирщик закивал, его глаза заискивающе засверкали.
– Считайте, что эль и говядина, которые вы и ваши спутники заказывали, – за счет заведения.
Верлойн усмехнулся и, хлопнув Паралда по плечу, вернулся к столу.
– Что случилось, господин Верлойн? Не иначе как платили за эль? – спросил Канар.
– Да, – улыбнулся барон. – Что-то в этом роде.
* * *
Попросив хозяина сообщить им, если что-нибудь случится, путники сняли комнату в «Стальном кабане», хотя на ночь оставаться в трактире не собирались. Им надо было проникнуть в Гулэр этой ночью, и они намеревались это сделать. Макадор и Канар вместе с Верлойном выдвигали планы один безумней другого, а Лэнарда молча их слушала и качала головой.Наконец, исчерпав запас безумных идей, Макадор и Канар обхватили головы руками и почти одновременно простонали:
– Что же делать?!
Верлойн расхаживал по маленькой комнатушке, поражаясь отсутствию в своей голове каких-либо дельных мыслей. Он никак не мог придумать более или менее разумного плана и ничего с этим поделать не мог. Как прорваться сквозь кольцо горцев, окруживших город, как перебраться через защитный вал, учитывая лучников как Свана, так и Гулэра, как переплыть ров, и вообще – как проникнуть в город?!
– Проклятие, – пробормотал Верлойн. – Вот если бы Малс был здесь...
– Кто? – спросил Макадор.
Верлойн рассеянно взглянул на юношу и пояснил:
– У Малса, одного из моих спутников, были ремни-невидимки – с их помощью мы смогли бы незамеченными перебраться через все препятствия на пути к стенам.
– Ух ты! – воскликнул Макадор. – Ремни-невидимки!
– А что толку-то? – пробурчал Канар. – На стены-то мы как заберемся?
– Ну, это не проблема, – произнес Верлойн, отворачиваясь.
Можно было бы использовать Хинсала... Но пока об этом рано говорить.
– Проклятие, – проворчал Канар. – Надо бы сходить вниз, промочить горло элем. В этом трактире, должен сказать, прекрасный эль, лучший на восточном берегу Ридела!
Макадор причмокнул.
– Ты прав, Канар, тысячу раз прав! Если на трезвую голову нам ничего не приходит на ум, то, может, на хмельную что-нибудь да придет!
Верлойн развел руками.
– Ну что ж, если других блестящих идей нет, пожалуй, следует спуститься вниз и поискать ответ в кружке эля.
Барон обратил внимание, что Лэнарда нахмурилась, взглянув в окно. На улице смеркалось – удивительно, но почти весь день ушел на бесплодные поиски решения. Мысль о том, что через час в трактире закипит ночная жизнь, не радовала девушку – десятки пьяниц, вопящих песни, отвратительные запахи, пьяные драки и смрадный табачный дым вовсе не прельщали Лэнарду, которая уже имела несчастье познакомиться с этими прелестями.
Лэнарда рассказала не всю историю о своем побеге от телохранителя. В ту ночь они зашли в трактир, рыцарь напился как свинья и стал к ней приставать. Это совсем не понравилось девушке, и Лэнарда сбежала. Так что предстоящая буйная ночь вызывала у нее вполне понятное чувство отвращения.
Путники собрали вещи и покинули комнату, отправившись в главный зал трактира.
* * *
– Да здравствуют славные рыцари Свана! – заорал кто-то, и этот лозунг подхватила еще дюжина глоток.Оглушительный рев перешел в отдельные выкрики:
– Эй, еще вина сюда!
– И эля, толстяк, побольше эля!
– Где баранина, которую я заказывал?
– Пива мне!
– Ура мессиру Санарду!
– Ура! Ура! Ура!
– Эй, а вы чего молчите? А ну кричите: «Славься, мессир Санард!» Или вы не уважаете нашего полководца? – проорал пьяный горец, обращаясь к четверке путников, сидевших у открытого окна.
Путники молчали и хмурились. Верлойн пил третью кружку эля, размышлял, как проникнуть в город, и почему-то совсем не беспокоился о том, что их окружают сотни горцев, которые, прознай, что путники сочувствуют гулэрцам, мигом перережут им глотки. Вскоре, однако, Верлойн убедился, что не волнует это не только его.
Услышав обращенный к ним крик, Канар спокойно ответил:
– А почему я должен пить за прихвостня захватчика, который вероломно вторгся в эту страну?
На секунду в зале повисла почти осязаемая тишина – только дрова трещали в камине. Затем какой-то пьяница рыгнул, и тут же на путников обрушился вал воплей, криков и угроз. Горцы орали, хватаясь за рукояти кинжалов и мечей, опрокидывали скамейки и кувшины, успевая при этом ругать негодяя, дерзнувшего оскорбить великого Санарда.
Канар спокойно поднялся, обвел полным презрения взглядом зал и откинул полу плаща. В его руке сверкнула тусклая сталь секиры. Поигрывая мускулами, Канар рыкнул:
– У кого-то есть возражения?
И опять в прокуренном воздухе трактира повисла тишина. Горцы вдруг увидали, что перед ними стоит огромный человек, закутанный в плащ, и в его руке – ужасающего вида секира с остро отточенным лезвием. Взгляд Канара не предвещал ничего хорошего, и горцы невольно задумались – а стоит ли ставить на место этого негодяя? «Стоит!» – решил один из самых пьяных горцев и вышел вперед, громко сказав:
– Ты, проклятый черноскалец... ик! – вдруг икнул он, затем продолжил: – За свои дерзкие слова ты поплатишься жизнью. Никто не смеет оскорблять великого Санарда!
– Я смею, – гордо сказал Канар. Несколько минут назад он опорожнил четыре огромные кружки эля, и теперь ему было все равно – один горец на него нападет или сотня. – А ты, пьяная свинья, – обратился он к горцу, бросившему вызов, – иди лучше проспись!
Горец издал ряд неразборчивых звуков, похожих на ругань, и, с трудом вытащив меч из ножен, пошел на Канара. Тот хмыкнул, наблюдая за пошатывающимся горцем, и, шутя, повращал секирой, разминая мышцы. Свист закаленной стали, рассекающей воздух, заставил горца остановиться и вновь икнуть. Воины Свана встали полукругом, ожидая схватки, – противники встали друг напротив друга, держа оружие наготове.
– Небо, – прошептала Лэнарда. – Я так и знала!
Верлойн, услышав ее слова, быстро взглянул на девушку и улыбнулся. Рука барона под столом нащупала рукоять Лодрейста, и Верлойн в случае чего мог легко обнажить клинок. Раз уж Канар решил сразиться с горцем, ему может понадобиться помощь.
Горцы подбадривали своего товарища криками – они ожидали схватки, и та состоялась. Однако она была недолгой – горец, которому поддержка товарищей придала решимости, шагнул вперед, бестолково размахивая мечом, потом раздался свист, и горец упал. Сначала никто ничего не понял. Потом все догадались, что Канар плашмя ударил горца лезвием секиры по голове – этот удар был настолько быстрым, что его почти никто не заметил. Казалось, что Канар беспечно вертит секирой, потом вдруг его рука с зажатым в ней оружием описала круг, и... горец упал.
Когда воины осознали, что произошло, они оторопело посмотрели сначала на Канара, а потом на валявшегося на полу горца. Раздалось несколько невнятных восклицаний, которые вдруг заглушил громкий голос:
– Эй, смотрите-ка, что у нас тут! Не иначе как заварушка!
Верлойн резко обернулся. В дверях стоял человек в плаще с опущенным капюшоном. Одежда мешала рассмотреть его фигуру и внешность. Глубокая тень, отбрасываемая капюшоном, скрывала верхнюю часть лица; видны были лишь искривленные в усмешке губы, усы и борода. Незнакомец шагнул вперед, его плащ чуть распахнулся, и Верлойн увидел сверкнувшую под ним золотую чешуйчатую кольчугу.
– Алдруд? – воскликнул Верлойн.
Незнакомец замер, словно пораженный молнией, и, обернувшись к барону, сбросил капюшон. Это действительно был Странник – на его заросшем лице застыло выражение крайнего удивления, когда он увидел Верлойна. Барон поднялся и, бросившись к Алдруду, радостно воскликнул:
– О Небо! Какая удача! Я-то думал, что никогда вас не найду!
– Верлойн? – Алдруд, казалось, не верил своим глазам. – Вот уж не надеялся увидеть тебя здесь!
Друзья обнялись.
– Где ты пропадал все это время, Верлойн?
– Это долгая история, Алдруд. Очень долгая. А где остальные? С ними все в порядке?
– Да, все превосходно. Наши друзья недалеко, отдыхают. Мы рассчитывали встретить тебя в Гулэре, но, клянусь, я не думал, что ты найдешься в трактире!
Верлойн усмехнулся.
Алдруд огляделся и наконец заметил злобные физиономии горцев. Воины Свана стояли молча, и в их головах роились путаные мысли. Похоже, что у наглеца и его друзей появился союзник, причем, судя по виду, чрезвычайно опасный. Алдруд действительно выглядел грозно. Он, мрачно усмехаясь, оглядел толпу и, уперев кулаки в бока, хмыкнул:
– Бараны сбились в кучу. У вас что, других дел нет, что ли? Чего глаза вылупили?
Горцы заворчали, но нападать на грозного незнакомца никто не решился. На счастье Алдруда, в трактире не было рыцарей Свана – те на оскорбления обычно отвечали вызовом на дуэль. Офицеры и рыцари заходили в трактир днем, но ночью пить с простыми воинами они считали ниже своего достоинства. Половина уже протрезвевших горцев развернулась и направилась обратно к своим столам, громко требуя вина и эля. Оставшиеся по-прежнему стояли, тупо уставившись на Алдруда. Странник же, уже не обращая внимания на горцев, хлопнул Верлойна по плечу.
– Ну что, пойдем?
– Подожди, Алдруд. Я хочу тебя кое с кем познакомить.
Верлойн подвел Странника к столу, за которым сидели его новые друзья, и представил им Алдруда. Затем назвал их имена. При упоминании Лэнарды брови Странника поползли вверх. Он растерянно уставился на девушку, глядя ей прямо в глаза. Верлойну эта пауза показалась немного неловкой, он кашлянул. Алдруд моргнул и, мельком взглянув на барона, вновь перевел взгляд на девушку.
– Прошу прощения, – сказал Странник, склонив голову, – но я хотел бы поговорить с Верлойном с глазу на глаз, если не возражаете.
С этими словами Алдруд взял барона под локоть и отвел от стола.
– Верлойн, где ты взял эту девушку? – тихо спросил Странник.
– Я встретился с ней по пути в Гулэр. Мы разговорились, оказалось, что ей надо попасть в столицу... Теперь я ее телохранитель.
– Что? – Брови Алдруда вновь взметнулись вверх. – Ты ее... кто?
Верлойн пожал плечами:
– Телохранитель.
Алдруд удивленно посмотрел на барона и потер подбородок.
– Верлойн, ты хоть понимаешь, что это значит? Тебе придется постоянно быть рядом с ее особой, постоянно следить, как бы с ней чего не случилось. Я надеюсь, ты еще не забыл, зачем мы прибыли сюда? А что будет, когда мы после Гулэра отправимся дальше? Ты же ее за собой не потащишь?
– Не потащу, – еле сдерживая гнев, ответил Верлойн. – Алдруд, я слишком рад тебя видеть, чтобы сейчас ссориться. Я буду ее телохранителем, но только до отъезда из Гулэра. Потом я попрощаюсь с ней, так что прошу тебя – переживи ее присутствие, даже если тебе это неприятно.
– Отчего же? – Алдруд бросил взгляд в сторону стола. – Наоборот. Весьма красивая дама. Глаза у нее – как два бездонных горных озера. Только почему она скрывает лицо?
Верлойну не понравились слова Алдруда. Он нахмурился и вдруг понял, что ревнует. «Как же так? – растерянно подумал барон. – Я ревную Лэнарду? По какому праву? Зачем?.. О Небо».
– Это нас не касается, – сказал Верлойн, направляясь к столу.
Алдруд последовал за бароном.
– Я нашел своих друзей, – сказал Верлойн, оглядев лица своих спутников. – Они сейчас отдыхают неподалеку. Я предлагаю взять коней и пойти с Алдрудом.
– Хорошо, – кивнул Канар и подмигнул Макадору. – Только сначала пропустим по кружечке эля, а?
– Верно! – воскликнул Макадор. – Алдруд, присаживайтесь, испробуйте здешнего эля!
– Да я, собственно, за этим сюда и шел, – усмехнулся Странник и сел рядом с юношей, который заорал:
– Хозяин!
Через минуту на столе перед ними стояли пять кружек эля и блюдо с жареной говядиной.
Алдруд глотнул и причмокнул.
– Чтоб я провалился, эль действительно хоть куда! – воскликнул он и осушил кружку несколькими долгими глотками.
Верлойн понял, что Алдруд, Макадор и Канар теперь будут друзьями неразлейвода. Или эль?
* * *
Нельзя описать, как были удивлены и обрадованы старые друзья Верлойна, когда тот появился на пороге вместе с Алдрудом. После долгих обниманий, хлопков по плечам и рукопожатий Верлойн познакомил своих старых друзей с новыми и предложил не мешкая приступить к разработке плана проникновения в Гулэр.Теперь, когда с ним были его вновь обретенные друзья, он не сомневался, что идея, пришедшая ему в голову, вполне может осуществиться. Перебиваемый шутками Дрюля, который на радостях опять начал нести чушь, Верлойн изложил свой план проникновения в Гулэр. Однако Канар вновь напомнил о крепостных стенах. Верлойн, улыбаясь, сказал, что обо всем позаботится, на что Канар лишь пожал плечами и пробурчал что-то неразборчивое. Приготовления заняли немного времени, и после полуночи все было готово.