Папсуев Роман. Верлойн

   Праздник длился весь вечер и всю ночь. Наутро, измотанные гулянкой, путники улеглись спать и проснулись только в полдень. Все очень удивились, не обнаружив Верлойна и Лэнарды. Но барон вместе с девушкой вскоре появились в доме Стреля. Верлойн радостно улыбался, а Лэнарда смущенно краснела. Естественно, это не осталось незамеченным. Дрюль тут же принялся упражняться в остроумии, а Малс с Блюклохом хихикали, глядя на влюбленную пару.
   На третий день пребывания в деревне путники отправились со Стрелем в лес на охоту. Добыв достаточное количество мяса, друзья попрощались с охотником и направились на северо-запад. Впереди их ждала самая опасная часть пути – дорога к Баксарду.

* * *

   Огромные дубы, вязы и тополя Черной чащи возвышались над путниками, закрывая от них ярко-голубое небо, по которому плыли легкие белые облачка. Друзья медленно ехали вперед, стараясь не разговаривать. Никто из них не знал, что таит в себе эта часть леса. Они хотели взять с собой Стреля, но потом передумали – в деревне охотник был нужен больше, чем им. Поэтому сейчас друзья очень плохо представляли себе, где находятся и сколько еще ехать до замка Нуброгера.
   Прошло полдня с тех пор, как путники попрощались с охотником-хантом, и солнце медленно клонилось к западу. Неожиданно на небо набежали темно-серые тучи, и зарядил мелкий дождь. Вершины деревьев закачались под порывами ветра, из леса внезапно стали доноситься протяжные скрипы, похожие на завывания. Путники накинули на головы капюшоны и молча продолжили путь. Упругие струи дождя хлестали по ветвям деревьев Черной чащи, тяжелые капли скатывались по листьям и падали вниз.
   – Что мы будем делать, когда доберемся до Баксарда? – спросил Алдруд Верлойна.
   – Сейчас еще рано об этом думать, – ответил барон. – Мы не видели Цитадели Нуброгера, не знаем, где что расположено...
   – Но хотя бы приблизительный план мы должны составить.
   Верлойн пожал плечами:
   – Я точно знаю одно – в Баксард пойдут не все, а те, кто пойдет, наденут ремни-невидимки.
   – Это верно, – согласился Алдруд. – А кто пойдет? Это мы можем решить и сейчас.
   В голосе Странника послышалась просьба, и барон понял, что Алдруд напряжен, как натянутая тетива. Вполне ясно, почему он так взволнован. Впереди был Нуброгер, Черный Рыцарь, истребивший отряд Странников. Алдруд мечтал о мести, подобно тому, как художник мечтает создать великолепное творение, которое останется в памяти людей на века. Верлойн поджал губы, когда он размышлял о своих целях поездки в Баксард, его начинали мучить сомнения. Барон немного поколебался, но, как и в прошлый раз, подчинился чувству долга.
   – В Цитадель пойдут те, у кого есть причины ненавидеть Нуброгера. Я думаю, это будет справедливо. Пойдем я, Алдруд и Малс. Я надеюсь, что пойдет Тиглон, так как нам понадобится опытный боец.
   – А я? – обиженно спросил Дрюль.
   – А ты, Дрюль, будешь охранять оставшихся.
   Лэнарда посмотрела на барона и нахмурилась. Она боялась за Верлойна.
   – Эна, – обратился к девушке барон. – Я думаю, тебе будет лучше остаться вне стен Баксарда. Ради меня. Одно Небо знает, что нас там ждет...
   Девушка шепнула что-то на ухо Верлойну, тот кивнул и немного отстал от отряда. Лэнарда долго молчала, и барон внезапно понял, что она хочет сказать. Верлойн взял ее руку в свою ладонь и сказал:
   – Эна, пойми, все наше путешествие было посвящено одной цели – уничтожить Нуброгера. Я был тем, кто первым вызвался идти в этот поход, и я не могу отказаться от мести.
   Лэнарда молчала. Верлойн, не отрываясь, смотрел на девушку, потом покачал головой.
   – А ради меня? – вдруг тихо спросила Лэнарда.
   Верлойн нахмурился:
   – Это нечестно. Ты не можешь ставить меня перед подобным выбором.
   – Почему нет?
   – Потому что ты знаешь, что я люблю тебя и сделаю все, чтобы ты была счастлива. Однако Нуброгер убил моего отца и похитил... – Верлойн запнулся и с трудом продолжил: – Я обязан убить Нуброгера.
   Верлойн никогда не говорил с Лэнардой о Беллар. И он был уверен, что никто из его друзей не упоминал при девушке печальную историю похищения его возлюбленной.
   – Я понимаю, – еле слышно сказала Лэнарда. – Но неужели ты думаешь, что, если тебя убьют, я буду счастлива? Возьми меня с собой.
   Верлойн ласково погладил руку девушки:
   – Эна, моя Эна. Неужели ты не понимаешь, что я не могу? Не волнуйся, со мной все будет в порядке.
   – А если нет?
   – Все будет в порядке, – повторил Верлойн.
   – Мне бы твою уверенность, – вздохнула девушка.

* * *

   На ночь путники остановились у огромного клена, раскинувшего свои могучие ветви высоко над землей. Как и у всех деревьев в Черной чаще, листья клена были темно-коричневыми и черными, поэтому они быстро исчезли на фоне темнеющего неба, затянутого облаками.
   Путники долго спорили, разводить костер или нет. С одной стороны, огонь был способен отпугнуть диких лесных зверей, но с другой – мог привлечь внимание рыцарей Нуброгера. Наконец решили костер не разводить, а выставить охрану. Первыми дежурили Алдруд и Тиглон.
   Странник и тиг внимательно прислушивались к звукам, которые издавала чаща. Их обнаженное оружие лежало на коленях, и охранники отряда держали ладони на рукоятях мечей, готовые в любой момент вступить в схватку.
   Что-то прошелестело в воздухе, низко над землей, пискнула мышь, и огромный филин уселся на клен, держа в лапах маленькую серую тушку. Огромные желтые глаза филина с интересом разглядывали путников, расположившихся под деревом.
   Что-то зашебуршилось в кустах. На небольшую поляну вылез енот, повел носом и, учуяв людей, юркнул обратно.
   Где-то в глубине леса что-то тяжело топало и ухало. Деревья скрипели, раскачиваясь под внезапно поднявшимся сильным ветром. Громко шумели кроны деревьев, поток листьев, шелестя, закружился в воздухе и мягко опустился на землю.
   Странник и Тиглон запахнули плащи. Воздух становился прохладным, и вскоре по земле застучал дождь. На этот раз дождь был сильным, и путники промокли до нитки за несколько мгновений. Все проснулись и передвинулись поближе к стволу клена, прячась от стены воды, обрушившейся на Черную чащу. Удивительно, но путники мигом заснули вновь, несмотря на воду, льющуюся им на головы. Только Странники бодрствовали, охраняя покой своих друзей.
   Шум дождя был настолько силен, что заглушил все остальные звуки леса. Алдруд и тиг напряженно прислушивались, стараясь уловить какие-нибудь подозрительные звуки, но тщетно – кроме барабанящего по листьям и деревьям дождя, ничего не было слышно.
   – Проклятая погода, – пробормотал Алдруд, оглядываясь по сторонам в надежде что-нибудь разглядеть во тьме, окутавшей лес.
   Тиглон почувствовал себя увереннее – он видел в темноте. Но и это мало помогало – были видны лишь размытые тени кустов и деревьев да струи дождя, стучащие по опавшим листьям и пожухлой траве. Внезапно тиг заметил какое-то движение на той стороне полянки. Он толкнул Алдруда и указал на кусты, где заметил двигающуюся тень.
   Странник прищурился и непонимающе посмотрел на Тиглона.
   – Там кто-то есть, – тихо сказал тиг и поднял меч.
   Алдруд, привыкший доверять чутью тига, тоже приготовил свое оружие и настороженно замер. Теперь и он мог видеть темную фигуру, выехавшую на поляну. Она была скрыта плащом, и определить, кто этот незнакомец, было очень сложно. Но кем бы он ни был – человеком или получеловеком, сидящий на лошади в этой части леса, так близко к Баксарду, мог быть только врагом.
   Алдруд и Тиглон, обменявшись знаками, поднялись и направились к незнакомцу, обходя его справа и слева. Всадник же продолжал ехать, видимо, не подозревая о нависшей над ним опасности. Алдруд стремительно бросился вперед и схватил незнакомца за плащ. Тиглон же стальной хваткой вцепился в уздечку и дернул ее на себя. Испуганный конь повиновался железной руке тига и резко повернул в сторону, а его наездник, которого схватил Алдруд, вылетел из седла и упал на мокрую землю.
   Незнакомец ударил Странника рукой в железной перчатке и вскочил на ноги. Алдруд, не ожидавший такой прыти со стороны всадника, не успел отбить удар или увернуться и отлетел в сторону.
   Сверкнула молния, и в ее свете Странник увидел, как чужак извлек из-под черного плаща меч и направился к нему. Тиглон, который был на время отвлечен конем, норовившим встать на дыбы, яростно закричал и бросился к незнакомцу. Голова, скрытая черным капюшоном, резко повернулась в сторону тига, и противник молниеносно поднял меч, отражая удар. Мечи скрестились, зазвенела сталь. В левой руке незнакомца появился кинжал.
   Странник поднялся и кинулся к месту схватки. Незнакомец увернулся от меча тига и ударил ногой подбежавшего Алдруда. Странник ожидал чего-то подобного, поэтому резко выбросил вперед левую руку и блокировал удар. Противник потерял равновесие и упал, но тут же перекатился в сторону и метнул кинжал в приближающегося Алдруда. Слава Небу, что на Страннике была крепкая кольчуга! Кинжал звякнул о грудь Алдруда и упал в траву.
   Тиглон навалился на незнакомца и прижал того к земле, зажав левой рукой его запястье. Человек в черном плаще захрипел и попытался ударить Тиглона свободной рукой, но ему не дал этого сделать Алдруд. Странник придавил руку незнакомца коленом и приставил кинжал к горлу противника.
   – Ну что ж, приятель, давай поговорим, – тяжело дыша, сказал Алдруд.
   Незнакомец молчал. Тиглон сбросил с его головы капюшон и обнажил широкое лицо с квадратным подбородком. Мокрые от дождя черные волосы налипли на высокий лоб незнакомца, его темные глаза щурились от падающих на лицо капель ливня. Тонкогубый рот чуть заметно улыбался, и Алдруд решил, что противник сошел с ума. Кто же улыбается перед смертью? Только сумасшедший.
   – Кто ты такой? – спросил Странник.
   – А кому это интересно? – с усмешкой спросил мужчина.
   – Вот ему, – Странник указал на кинжал.
   – Вот пусть он и спрашивает.
   – Ишь ты, остроумный какой! – хмыкнул Тиглон.
   – Как твое имя? – спросил Алдруд.
   – Вряд ли оно вам знакомо.
   – И все-таки, – настаивал Странник.
   – Таманар.
   – Ну, Таманар, куда путь держишь?
   – А какая разница?
   – Отвечай на вопросы, умник, – теряя терпение, прорычал Алдруд.
   – В Баксард.
   – Ага, я так и знал! Подручный Нуброгера! – воскликнул Странник.
   – Короля Нуброгера, – поправил его Таманар. – И советую больше не ошибаться.
   – Ха, ты нам еще угрожаешь? Тиглон, давай-ка прибьем его по-быстрому, и дело с концом.
   – Погоди, Алдруд, давай сперва его допросим как следует. Помнишь историю с Блюклохом?
   – Проклятие, ты прав. Я тогда маху дал...
   – Допрашивайте-допрашивайте, – усмехнулся Таманар. – Все равно ничего не узнаете.
   – Ну-ну, – пробурчал Странник.

* * *

   Утром проснувшиеся путники оторопели, увидев необычную картину. К одному из деревьев был привязан высокий человек, а рядом с ним сидели пригорюнившиеся Тиглон с Алдрудом. Незнакомец широко улыбался, обнажая ряды ослепительно белых зубов. Алдруд, неодобрительно поглядев на Таманара, пробурчал:
   – Еще скалится, негодяй.
   Таманар был прав – тиг и Странник от него ничего не узнали. И хотя Странник выкручивал ему руки, пытаясь развязать язык, Таманар не проронил ни слова. Под утро Тиглон и Алдруд сдались и сели у дерева, ожидая пробуждения спутников, чтобы решить судьбу нуброгеровского приспешника.
   – Что здесь происходит? – спросил Верлойн.
   Алдруд вкратце описал ночную схватку и в конце сказал:
   – Так что ничего мы от него не узнали. Я думаю, его надо убить.
   – Ну и дела, – сказал Дрюль. – Вы его что, пытали?
   – Ну да, – виновато развел руками Странник. – Как-то ведь надо было его разговорить.
   Верлойн подошел к незнакомцу и спросил:
   – Как твое имя?
   – Таманар, – ответил за того Странник.
   – Развяжи его, – приказал барон.
   – Чего? – удивился Алдруд.
   – Развяжи.
   – Я не стал бы этого делать, Верлойн, – сказал Тиглон. – Этот Таманар очень опасен.
   Верлойн покачал головой и, вынув кинжал, разрезал веревки. Странник и тиг тут же вскочили и обнажили мечи. Таманар медленно растер затекшие запястья и исподлобья взглянул на барона.
   – Благодарю, – сказал он.
   – Откуда ты едешь, Таманар?
   – С востока. Я гонец. У меня новости о войне между королевством Восточных гор и королевством Черных скал.
   – Война закончилась? – спросила Лэнарда.
   – Да, – кивнул Таманар. – Войска горцев отступили к реке и были разгромлены Кабэйном и Гулэром.
   – Расскажи поподробнее, – попросил барон. – Присаживайся.
   Таманар уселся на траву и рассказал, чем закончилась война. После разгрома у Гулэра разрозненные части горцев были объединены бароном Санардом, который повел их к Касроллу. Преследуемые по пятам войсками Гулэра и Кабэйна, горцы с большими потерями отошли к южной переправе через реку, но их ждал неприятный сюрприз – мост был разрушен партизанами. Единственным выходом в сложившейся ситуации был отвод войск к северному мосту. Что Санард и сделал. Горцы пошли на север вдоль реки, но на половине пути встретились с частью войск, которая самостоятельно отступала от Гулэра, направляясь к северному мосту. Оказалось, что и этот мост был разрушен партизанами. Санард оказался в ловушке – Касролл был чересчур широкой рекой, и перейти ее вброд не представлялось возможным. Барон развернул войска, повернул их спиной к реке и приготовился дать последний бой.
   О подробностях последней битвы горцев с гулэрцами Таманар умолчал, сообщив лишь о самом главном. Армии Гулэра и Казарада ударили сразу с трех сторон – с севера, с юга и с запада. Северное и южное наступление защитников королевства Черных скал смяло фланги горцев, а тяжеловооруженная конница, наступавшая с запада, разгромила армию Санарда с фронта.
   Почти все горцы полегли в низине Касролла, оставшиеся сдались в плен. Барон Санард погиб одним из последних – он защищал флаг королевства Восточных гор, пока его не сразила секира одного из гулэрских воинов.
   Все Черные Рыцари, посланные Нуброгером на помощь Санарду, после битвы за Гулэр бежали на северо-запад, но Таманар и еще несколько рыцарей остались в королевстве Черных скал, издалека наблюдая за ходом войны.
   – Таким образом, – закончил свой короткий рассказ Таманар, – война закончилась, и королевство Черных скал сейчас празднует победу.
   – Ты участвовал в войне, Таманар? Я имею в виду участие в битвах, – спросил Алдруд.
   – Да, – кивнул гонец. – Я был при Гулэре. А вы?
   – Хм, мы тоже были при Гулэре, вот только сражались на стороне гулэрцев.
   Таманар кивнул, как будто Странник только что подтвердил его собственные выводы.
   – Ты счастлив, что участвовал в войне? – внезапно спросила Лэнарда.
   Таманар удивленно уставился на нее.
   – О чем вы, девушка! Это мой долг – исполнять приказы моего сюзерена. Я Черный Рыцарь и горжусь этим. Я давал присягу верности... Но должен вам признаться, я проклял тот день, когда услышал приказ короля Нуброгера идти на помощь горцам. Это была не наша война – зря мы в нее впутались. Я не очень хорошо разбираюсь в политике, но мне кажется, что король допустил ошибку, связавшись с горцами. Я сам чуть не погиб под Гулэром, уцелел лишь чудом. На этот раз мой сеньор ошибся. Но это, я уверен, из-за проклятого Аслака, чтоб он сдох!
   – Аслак? – спросил Верлойн. – Королевский колдун?
   – Не только колдун, но и советник. Король его терпеть не может, но что он может сделать? Советники нужны всегда.
   – Говорят, он наслал порчу на рыцарей черноскальцев, – осторожно сказал Дрюль.
   – Не знаю. Но не удивлюсь, если это его рук дело. Такую подлость мог совершить только Аслак.
   – Таманар, ты верен королю? – вдруг спросил Верлойн.
   Гонец удивленно посмотрел на барона.
   – Конечно.
   – Почему? Что твой король сделал для тебя такого, что ты ему верен?
   – Глупый вопрос, юноша. Он мой король и мой сеньор. Мой замок стоит на его земле. Он настоящий воин, я его очень уважаю. Я был с ним, когда он сверг прежнего правителя этой страны. Пусть король Нуброгер жесток, пусть он держит население королевства в железных рукавицах, но, поверьте мне, он – невинный ягненок по сравнению с королем Анрабахом, который правил здесь раньше. Анрабах до того погряз в распутстве, что, не появись здесь Нуброгер, все жители страны погибли бы, так как прежний король брал жертвы для своих диких оргий из простого населения. А на оргиях в живых оставалась только знать. Все рабы, все люди, насильно пригнанные на оргии, погибали, умирая в страшных мучениях, а жирный Анрабах в это время хохотал и обнимал своих куртизанок. Небо, это было нечто ужасное! Потом появился Нуброгер, он поднял народ на восстание и захватил трон. И слава Небу!
   Верлойн нахмурился. Он совсем не так представлял себе восхождение Нуброгера на престол. Гискар все это описывал несколько иначе. Кому же верить – этому рыцарю, который был, по сути дела, образчиком доблести и отваги, или старому волшебнику, стоящему на стороне Сил Света? Небо, опять сомнения! Опять вопросы, на которые он не может получить ответа! Верлойн покачал головой.
   – Таманар, послушай меня, – сказал барон. – Отрекись от Нуброгера и иди с нами. Твой король и сеньор – жестокий и кровожадный упырь, не заботящийся ни о королевстве, ни о жителях своей страны. Он жаждет лишь одного – убийства. А разве это – стремление каждого мудрого и справедливого правителя? Король должен заботиться о том, чтобы на его земле царили мир и спокойствие, а не война и кровопролитие. Неужели я не прав?
   Таманар молчал, хмуро глядя на траву. Потом он посмотрел на Верлойна и сказал:
   – Я не могу отречься от Нуброгера. Я дал клятву верности и не могу ее нарушить. Но я понял тебя.
   – Так каков твой ответ?
   – Сначала я хочу задать тебе вопрос и надеюсь на откровенность.
   – Спрашивай.
   – Что вы собираетесь со мной делать?
   – Мы отпустим тебя, – быстро сказал Верлойн, выразительно поглядев на Алдруда и Тиглона.
   – Но... – начал было Алдруд.
   – Мы отпустим его, – громче сказал барон, и в его голосе появились металлические нотки.
   Странник махнул рукой и отправился к коням, Тиглон же невозмутимо пожал плечами и спрятал свой меч в ножны.
   – Благодарю, – сказал Таманар. – Мой ответ следующий: я поеду в Баксард, но ничего про вас не скажу. А вы решайте сами. Я не буду вам мешать, но и помогать тоже не буду. Вас устраивает такой ответ?
   – Вполне, – поднялся Верлойн и помог встать Таманару.
   – Я дал вам свое слово чести, – сказал гонец, отряхивая плащ. – И, поверьте, я не нарушу его.
   – Мы верим тебе, Таманар, – кивнул барон. – Удачи тебе.
   Гонцу вернули оружие и коня. Таманар сел в седло, поднял руку на прощание и поехал на северо-запад.

* * *

   Дождь, зарядивший во второй половине дня, вскоре превратился в снег – маленькие снежинки вместе с каплями дождя падали на плащи путников и долго не хотели таять. Был второй день со времени прощания со Стрелем. Путники ехали по следам Таманара, которые должны были привести их прямо к Баксарду, но начавшийся дождь превратил тропу в чавкающую грязь. Копыта коней разбрасывали слякоть, путники в мрачном расположении духа медленно ехали вперед.
   Верлойн думал о предстоящей встрече с Нуброгером. Барон не знал даже, как выглядел Повелитель Тьмы, а после рассказа Таманара стал сомневаться еще больше. То, что он думал раньше, и то, что недавно узнал, смешалось в голове Верлойна, ввергнув его в душевное смятение.
   Как же так? Раньше барон думал, что Нуброгер – кровавый узурпатор, безжалостный убийца... А со слов Таманара оказалось, что Повелитель Тьмы – отважный рыцарь, спасший эту страну от гнусного кровопийцы короля Анрабаха. А что касается убийств... Верлойн тоже убил многих. Чем же он отличается от Нуброгера? Наверное, тем, подумал Верлойн, что убийство не доставляет мне никакого удовольствия, мне оно отвратительно, и я убиваю только для самозащиты, а для Нуброгера убийство стало образом жизни. Хотя...
   Верлойн вспомнил, как он изрубил горцев, напавших на их отряд в Шумящем лесу. Он убил их без жалости, кипя от ярости, что они посмели напасть на Лэнарду. Один из них даже молил о пощаде, но барон был глух к его мольбам.
   Небо, выходит, что я ничем не отличаюсь от Нуброгера, ужаснулся Верлойн. Выходит, что я, как и он, убиваю из ненависти к врагу. Так могу ли я называть Нуброгера убийцей? Какое я имею право ставить себя выше Повелителя Тьмы, считать себя сторонником Сил Света, а его – порождением Зла? Я такой же, как и он. Я воин. Теперь я живу войной, и весь мой путь к Баксарду залит кровью. Я убивал, не задумываясь, убивал всех этих людей, потому что они были врагами. Или я думал, что они были врагами. А ведь они могли быть такими же, как Таманар, – доблестными воинами, которые выполняли приказ. Приказ их сюзерена! Неужели они отказались бы исполнить свой долг перед короной?
   Верлойн был уверен, что если бы он был чьим-то вассалом и получил приказ сюзерена, то с доблестью справился бы с задачей, даже не думая о том, как расценят его поступок сторонние люди.
   Ах, как же Верлойну не хватало его видений! Пусть они были загадочны по своей природе, стоило лишь отыскать ответ на эти загадки, и все становилось ясным и понятным. Как в случае с исцелением гулэрских рыцарей. Но видений не было уже давно, с того самого дня, когда Верлойн видел белого ястреба на гарде Лодрейста. И сейчас барон жаждал получить хоть какой-нибудь знак, который помог бы ему собраться с мыслями и решить, что делать.
   Ему нужна была уверенность. Он должен быть уверен, что его миссия – это борьба со Злом. Он вспомнил свой разговор с Трирогом. Он вспомнил ту историю, которую когда-то ему рассказал Стрир. Он вспомнил, что Трирог говорил о том, что в мире не существует абсолютных истин и для каждого истина своя. И сейчас, когда до Баксарда было рукой подать, Верлойн не чувствовал себя уверенным. Ему нужно было довериться либо своим чувствам, которые приводили его в смятение, либо Гискару. И барон решил довериться словам чародея.
   Пусть Небо судит, хороший или плохой Повелитель Баксарда, решил Верлойн, мое дело – убить его. В конце концов, никто не сможет упрекнуть меня в этом – у меня достаточно причин для мести.
   – Эй, друзья! – раздался вдруг голос Странника. – Похоже, лес кончается!
   Верлойн поднял голову и с удивлением увидел, что Алдруд прав – лес поредел, впереди сквозь ветви и листья пробивался свет, значит, чаща кончалась и вскоре путники выедут на равнину.
   Снег с дождем, которые шли уже час, заметно ослабли – дождь уже прекратился, а пушистые снежинки медленно падали на черную землю, застилая ее тонким белым ковром. Когда путники выехали на равнину, их взорам открылась холмистая местность. Холмы были невысокими, их покатые склоны виднелись из-под выпавшего снега. То тут, то там на пути попадались одиноко стоявшие деревья, чьи стволы были причудливо изогнуты северными ветрами. Впереди путники приметили широкую дорогу, которая вела на север. Верлойн не сомневался, что эта дорога идет к самому Баксарду. Он сказал об этом.
   – Я считаю, что мы должны поехать вдоль дороги, чтобы не привлекать внимания людей, идущих к Баксарду. Не думаю, что стычка с рыцарями Нуброгера пойдет нам на пользу. Сейчас мы должны быть осторожны как никогда. Вы согласны?
   Все согласились, и путники направились к дороге. Не доехав до нее шагов триста, они повернули на север и поехали вдоль нее по холмам.
   Как ни странно, дорога была пустынна – путники постоянно держали ее под наблюдением – один из них периодически подъезжал к ней на расстояние шагов в сто – но ни разу не увидел, чтобы кто-нибудь двигался по ней. По краям дороги стояли черные столбы, удаленные друг от друга шагов на пятьдесят. На столбах, как оказалось, висели клетки, в которых скалились скелеты, одетые в лохмотья, а некоторые столбы оказались виселицами – повешенные раскачивались на толстых веревках, словно куклы, которых повесил сюда какой-то злой ребенок. Вонь здесь была жуткая – запах мертвечины и разложения. Воронье кружило над дорогой, высматривая, чем бы полакомиться, потревоженные путниками стаи стервятников взлетали в небо, обиженно крича и ругаясь.
   Дорога Смерти, как назвали ее путники, вилась меж холмов и казалась бесконечной. Путники хмурились, молча глядя на столбы, которых были сотни, если не тысячи. Сомнения Верлойна по поводу Нуброгера развеялись как дым. Только извращенный и холодный ум убийцы мог придумать такое украшение дороги к столице королевства.
   Да, Таманар ошибался. Никакой Нуброгер не спаситель – он просто сумасшедший, помешанный на убийстве. Даже если учесть, что все эти мертвые люди – преступники, которых казнили, а их тела выставили напоказ, чтобы другим неповадно было, неужели в мирном, процветающем королевстве наберется хотя бы сотня злодеев, заслуживающих смертной казни? Вряд ли. А в королевстве Нуброгера смерти заслужили сотни, тысячи людей. И барон был уверен, что далеко не все они преступники. Скорее всего, эти казненные люди были отступниками, восставшими против власти узурпатора.
   – Кто-то едет, – коротко сказал Дрюль, возвращаясь от дороги.
   Путники остановились и спешились. Верлойн, Алдруд, Дрюль и Тиглон подползли к вершине одного из холмов, близко стоявших к Дороге Смерти, и осторожно выглянули. По дороге, в противоположную от Баксарда сторону, двигался небольшой отряд Черных Рыцарей и пеших воинов. Отряд проехал мимо, не заметив путников, и направился дальше на юг.