Страница:
Преследователи не могли их видеть, но трава, приминающаяся под ногами путников, выдавала их с головой. Вокруг беглецов засвистели стрелы. Джагуры высыпали из ворот Изардиба и ринулись в погоню, выкрикивая проклятия.
Бешеный бег закончился у кустов. Беглецы, скрывшись в зарослях, добежали до условленного места, сняли ремни-невидимки и сели на приготовленных заранее коней. Лэнарда и Блюклох сначала растерялись, но Верлойн быстро поднял девушку и усадил ее впереди себя, а Тиглон помог Блюклоху вскарабкаться на круп своего могучего коня. Дрюль, Алдруд и Малс, уже сидевшие в седлах, не стали задавать вопросов и, развернувшись, поскакали в лес. Остальные беглецы последовали за ними, и вскоре путники скрылись в лесу, а пешая погоня джагуров отстала.
Глава 12
Бешеный бег закончился у кустов. Беглецы, скрывшись в зарослях, добежали до условленного места, сняли ремни-невидимки и сели на приготовленных заранее коней. Лэнарда и Блюклох сначала растерялись, но Верлойн быстро поднял девушку и усадил ее впереди себя, а Тиглон помог Блюклоху вскарабкаться на круп своего могучего коня. Дрюль, Алдруд и Малс, уже сидевшие в седлах, не стали задавать вопросов и, развернувшись, поскакали в лес. Остальные беглецы последовали за ними, и вскоре путники скрылись в лесу, а пешая погоня джагуров отстала.
Глава 12
– Юго-восточная застава осталась без половины гарнизона.
Нуброгер молча смотрел на гонца. Тот стоял на одном колене, склонив голову, и докладывал о новостях с востока.
– Как сообщили мне на заставе, отряд чужаков сумел миновать границу и перейти Темное болото. Начальник заставы, капитан Амир, с добровольцами отправился в погоню, но погиб в схватке. Тела наших рыцарей были найдены у северной кромки болот, где чужаки, по всей видимости, схватились еще и с джагурами из Изардиба. Более того, рядом с местом схватки были обнаружены трупы ксиард. К сожалению, вражескому отряду удалось преодолеть все эти препятствия без потерь.
Аслак, который стоял по правую руку от Нуброгера, хмурился, разглядывая гонца.
– Ваше величество, – обратился он к своему сюзерену, когда гонец закончил говорить, – я считаю, нам необходимо устроить засады на юго-восточном тракте и оповестить всех Черных Рыцарей об отряде Верлойна. Кроме того, я бы советовал отправить посыльных в Изардиб, чтобы выяснить, появлялись ли там барон и его друзья.
– Пустое, – лениво ответил Нуброгер. – Все это пустое.
Повелитель Тьмы сидел на троне, подперев рукой голову, и смотрел прямо перед собой, казалось, не замечая никого вокруг.
– Ступай, – наконец сказал он гонцу. – Отправляйся в казармы и жди моего приказа.
Гонец поклонился и вышел из зала. Нуброгер потер лоб и вздохнул.
– Что ж, – сказал он. – Щенок, похоже, все-таки проскользнул через все наши ловушки и теперь близок к цели. Что вызывает мое искреннее восхищение его настойчивостью.
Аслак попытался было что-то сказать, но Нуброгер остановил его, подняв руку.
– Именно потому, что я восхищаюсь им, я желаю убить его сам. Слушай мой приказ, Аслак. Ни в коем случае не мешать продвижению отряда Верлойна к Баксарду. Ни в коем случае не мешать его проникновению в замок. Оставить при мне только гвардейцев. Всех Черных Рыцарей отправить с поручениями на заставы у границ нашего королевства. Армию на юге держать в полной боевой готовности. Я не позволю этому мальчишке мешать моим стратегическим планам. Когда Верлойн окажется в Баксарде, ловушка захлопнется, и я навсегда покончу с ним.
Путники ехали по чаще в полной темноте, однако вскоре вынуждены были остановиться на ночлег. Погони за ними не было – видимо, джагуры, отчаявшись догнать беглецов, вернулись в полуразрушенный Изардиб наводить порядок.
– Представляю их рожи, когда они узнают, что их предводитель стал на голову короче, – усмехнулся Тиглон. – Хотел бы я это видеть!
– О нет! – засмеялся Дрюль. – Ты начал бы упражняться в красноречии – что-то вроде: «Да упадет на головы проклятых джагуров столетний дуб» или как-то так в том же духе, а потом выхватил бы меч, после чего у нас были бы большие неприятности.
– Ты никогда этого не поймешь, Дрюль, – хмуро сказал Тиглон, слезая с коня и помогая спуститься бролу.
Развели небольшой костер, благо дров вокруг было много. Малс и Блюклох оживленно беседовали – манкр выспрашивал брола о способе приготовления Силы Огня, а тот пытался ему это объяснить. Впрочем, Блюклох сам мало что в этом понимал и вскоре окончательно запутался, запутав и Малса. Верлойн и Лэнарда тихо разговаривали, держась за руки, а Алдруд, Тиглон и Дрюль с кислыми физиономиями жевали сухари.
– Нет, вы только посмотрите, – сказал Дрюль, указывая на барона и девушку. – Мурлычут, как пара котят. Не иначе наш барон влюбился по уши.
– Немудрено, – сказал Алдруд, поглядев на Лэнарду. – Девушку такой красоты редко встретишь.
– Кстати, мне ее лицо кажется знакомым, – задумчиво сказал Тиглон.
Дрюль быстро взглянул на тига и сказал:
– Вряд ли. Где ты мог ее видеть?
Тиглон задумался, потом покачал головой.
– Не помню. Но я точно где-то видел это лицо.
– Ладно, – сказал Алдруд, вытирая руки и растягиваясь на плаще. – Я сплю. Разбудите меня утром, если оно наступает в этом проклятом лесу...
Путники проснулись и, собравшись, отправились дальше на запад по узкой тропе, окруженной дубами и вязами, среди которых стали попадаться платаны и тополя. Поездка длилась весь день, и, хотя Черная чаща выла, скрежетала и рычала, угрожая незваным гостям, никаких происшествий не было. Затем снова ночь, крики и хохот в чаще, но костер, разведенный путниками, отпугивал диких животных, единственных обитателей этой части леса. Наступило утро, и путники вновь оказались на пути к Баксарду.
Дрюль постоянно подшучивал над влюбленными, но Верлойн благодушно игнорировал остроты дримлина. Тиглон и Алдруд поняли, что от барона, как от охранника отряда, теперь толку мало, и наблюдали за лесом сами, прислушиваясь к подозрительным шорохам и скрипам в темных глубинах чащи.
Верлойн же был рассеян как никогда. Он совсем запутался в своих ощущениях. Если бы его мысли стали известны друзьям, вышла бы большая ссора. Барон всегда старался не давать воли чувствам, но в поступках часто руководствовался зовом сердца. Сейчас перед ним встал вопрос, который мучил и сбивал с толку.
Барон знал, что влюблен в Лэнарду. Влюблен без памяти словно юнец. Горячая страсть захлестнула его с головой, он тонул в этом пьянящем чувстве и был по-настоящему счастлив, когда девушка находилась рядом с ним. Тлеющий огонек любви начал теплиться в его душе давно, после первой же встречи, когда они с Лэнардой долго разговаривали, путешествуя по Шумящему лесу. Но когда Верлойн увидел лицо Лэнарды в темнице Изардиба, этот огонек вспыхнул бушующим пламенем. Барон понимал, что это означает, и искренне переживал, поскольку стал перед выбором.
Сейчас он был словно на распутье, и перед ним было две дороги. Одна вела к Баксарду, к Цитадели Тьмы, где его ждал Нуброгер – убийца его отца и похититель Беллар. Другая дорога вела как можно дальше от Баксарда. Прочь от опасностей, которые могли угрожать Лэнарде. Какую дорогу выбрать? С одной стороны, Верлойн прекрасно понимал всю ответственность, которая лежала на его плечах. Ведь именно он собрал отряд для опасного путешествия в Баксард, именно он в начале пути жаждал смерти Нуброгера. Именно он хотел спасти Беллар. Беллар...
Ее образ расплывался в памяти Верлойна, когда он смотрел на Лэнарду. Его новая страсть старательно стирала воспоминания о потерянной любви. И барон понимал, что это неправильно, он почему-то чувствовал вину перед Беллар, хотя даже не был уверен, находится ли она в Баксарде, жива ли. А что до Нуброгера... Сейчас Верлойн думал о Повелителе Тьмы без той холодной ярости, которая сопровождала его всю дорогу от Фолкского замка. Теперь он старался трезво оценить то, что слышал от Гискара.
Безусловно, Повелитель Тьмы заслуживал смерти за свои преступления, но были ли у барона причины для мести? Ведь чародей так и не привел ни одного доказательства виновности Нуброгера в смерти отца барона. Ни одного. Лишь намеки и выводы, основанные по большей мере на домыслах. Конечно, то, что Нуброгер мешал продвижению отряда Верлойна, являлось косвенным подтверждением обвинений чародея, но...
Верлойн уже не был уверен в правильности своей миссии. Убить Нуброгера? За что? Может быть, Нуброгер и не повинен в смерти отца Верлойна? А если допустить, что он невиновен, значит, у Верлойна остается только одна причина ехать в Баксард – Беллар.
Беллар... О Небо, как же поступить? Что он скажет Беллар, если ему повезет и он сможет ее освободить? Что он уже не любит ее? Что он любит Лэнарду?..
Верлойн тряхнул головой. Он совершенно запутался в своих чувствах. Но долг определил его решение. Барон поедет в Баксард. Пусть даже там ему придется встретиться лицом к лицу со своей судьбой.
Внезапно раздался треск, и из кустов на тропу вылетел очумевший заяц, который тут же нырнул в заросли на другой стороне тропы. За зайцем выпрыгнула рысь, нервно дергающая кисточками на остроконечных ушах. Зверь остановился, принюхался, зыркнул на путников зелеными глазами и, сделав гигантский прыжок, растворился в кустах, направившись в ту сторону, в которую побежал заяц.
Путники переглянулись, пожали плечами и продолжили путь. Однако не проехали они и пяти шагов, как вдруг на спину Алдруда, который ехал позади всех, что-то свалилось. Острые когти вонзились в круп Римула, конь, заржав, взвился на дыбы, и Странник вместе со вцепившимся ему в спину зверем рухнул на землю, прижав хищника весом своего тела.
Зверь коротко рыкнул и, гибко изогнувшись, вывернулся из-под оглушенного ударом о землю Алдруда. Это была давешняя рысь. Хищник, видимо, решил полакомиться чем-то покрупнее зайца, поэтому и напал на Странника. Все произошло в течение нескольких мгновений.
Путники обернулись и, увидев, что произошло, закричали, Тиглон выхватил меч, но было поздно – рысь взвилась в прыжке, целясь когтями в горло поднимающегося Алдруда.
Тут что-то просвистело в воздухе, раздался глухой удар, и рысь отлетела в сторону, упав в пяти шагах от Алдруда. Мощнейший удар, спасший Странника, был нанесен толстой стрелой. Глубоко вонзившись в шею хищника, она раздробила зверю позвонки и отбросила рысь в кусты. Путники никогда в жизни не видели ничего подобного. Несмотря на то что рысь весила пятьдесят-шестьдесят фунтов, стрела легко, словно пушинку, отшвырнула хищника в заросли у тропы.
Пока путники приходили в себя от удивления, кусты справа от них раздвинулись, и на тропу вышел маленький человечек в меховой куртке, кожаных штанах и сапогах. На его голове была маленькая кожаная шапочка, из-под которой во все стороны торчали русые волосы. Физиономия человечка была округлой и курносой; маленький рот улыбался. На путников из-под мохнатых бровей смотрели огромные зеленые глаза. В руках человечек держал странного вида палку с прикрепленным к ней маленьким луком. Судя по колчану на поясе, странному оружию и главное – судя по паре тушек тетеревов, висящих сбоку, человечек был охотником.
Он, продолжая улыбаться, направился к Алдруду и, не церемонясь, повернул его спиной к себе.
– Эй, да ты чего? – сказал было Странник, но охотник не обратил никакого внимания на эту фразу, внимательно рассматривая располосованный когтями рыси плащ Алдруда.
– Хорошая кольчуга, – сказал охотник. – Благодари Небо, что у тебя такая хорошая кольчуга и даган не вцепился тебе в шею.
– Даган, да? – невпопад спросил Алдруд. – Так вы называете рысь?
– Ты в порядке, – сказал охотник, закончив осмотр и хлопнув Странника по руке – до плеча он дотянуться не мог. – Если, конечно, не считать шишки на голове.
– Кто ты? – спросил Алдруд, поворачиваясь к охотнику.
– Я – Стрель, – сказал тот, снимая шапочку и кланяясь.
– Что ж, Стрель, судя по всему, я твой должник... Можно посмотреть? – быстро спросил Алдруд, указывая на необычное оружие охотника.
Стрель пожал плечами и подал палку с луком на конце Страннику. Пока Алдруд восторженно ахал и охал, рассматривая оружие охотника, путники быстро представились Стрелю и узнали, что тот живет в небольшой деревушке неподалеку. Стрель был из племени хантов – гномов-охотников, покинувших подземные глубины много тысяч лет назад, чтобы жить на поверхности.
Путники сказали Стрелю, что у них кончается провиант, и попросили его проводить их до деревни. Стрель согласился и, схватив за шкирку мертвую рысь, направился в чашу. Путники съехали с тропы и последовали за хантом, который знал короткий путь к деревне.
Алдруд не мог оторвать взгляд от странного оружия ханта.
– Небо, какая вещь!.. Это что? Ворот... Угу, – бормотал Странник. – Железный гибкий лук... Плоский... Хм. Ага, это – желоб для стрелы... А это что? Какой-то крючок снизу... Хм. Так, попробуем повернуть ворот... Ух ты! Эй, тиг, смотри – лук натягивается!
Алдруд радовался, как ребенок, получивший новую игрушку. Тиглон, ехавший рядом, благодушно улыбнулся и чуть заметно качнул головой.
– Так... – продолжал шепотом говорить Странник, вертя оружие в руках и продолжая поворачивать ворот. – Ой...
Что-то щелкнуло внутри палки, и Странник воровато огляделся, подумав, что сломал оружие ханта. Вроде бы никто ничего не слышал. Алдруд, решив, что рисковать не стоит, отпустил ворот, ожидая, что лук разогнется, но тетива осталась натянутой. После быстрого осмотра Странник обнаружил, что небольшой крючок в центре палки удерживает тетиву, не давая луку разогнуться. Алдруд внимательно его рассмотрел. Крючок был подсоединен к вороту, хотя как – не было видно. С одной стороны он был загнут, что позволяло ему удерживать тетиву, а с другой был искусно сточен, и его плоский конец точно повторял полукруглую форму желобка для стрелы.
– Ага, – пробормотал Алдруд. – Значит, сюда, в желобок, кладется стрела. Ее наконечник надо просунуть в эту дырочку посередине лука, а тупой конец приставить к крючку... Когда крючок отпускается, лук выпускает стрелу... Умно. Хм... А как же он отпускается?
Странник принялся вновь вертеть оружие – пытался повернуть ворот в другую сторону, дергал тетиву, но у него ничего не получилось. Наконец, умаявшись, он хотел было уже отдать загадочное оружие Стрелю, но тут раздался щелчок и с глухим звоном лук разогнулся. От неожиданности Алдруд чуть не выпал из седла.
– Проклятие!.. Как это получилось? – Странник внимательно осмотрел палку, к которой крепился лук, и обратил внимание на нижний крючок, назначение которого поставило его несколько минут назад в тупик.
Быстро повторив операцию по натягиванию тетивы, Алдруд нажал на этот крючок, снова раздался глухой звон, и лук разогнулся.
– Ура! – закричал Алдруд.
Путники вздрогнули и обернулись. Странник, радостно улыбаясь, показал им оружие ханта и сказал:
– Получилось! Я спустил тетиву!
Малс, Дрюль и Блюклох захихикали и отвернулись. Странник удивленно на них посмотрел, не понимая, чего это они смеются, и направил коня к ханту, который тащил тушу рыси, словно это был барсук, а не шестьдесят фунтов мяса.
– Эй, Стрель, – сказал Алдруд. – Я разобрался в твоем оружии. Как оно называется?
– Арбал, – ответил хант.
– А можно я выстрелю? – умоляюще спросил Странник. – Ну хоть разок! Пожалуйста!
Стрель заулыбался и, достав из колчана на поясе короткую тяжелую стрелу, протянул ее Алдруду.
– Только осторожно, – предупредил хант. – Не вздумай наводить на людей!
– Хорошо, хорошо. – Странник взял в руки непривычно тяжелую стрелу и, натянув лук, вложил ее в желобок, засунув наконечник в дырочку, а тупой конец уперев в крючок. Затем он поднял арбал и, прицелившись в дерево, росшее неподалеку, нажал на спуск. Алдруд с восторгом вскрикнул, увидев, как стрела вонзилась в морщинистую кору тополя и ушла в древесину почти на половину древка.
– Ух ты, – прошептал Странник. – Да такой стрелой можно доспехи пробить что жесть!
Даже бронебойная стрела, выпущенная из обычного лука и с близкого расстояния, ушла бы в древесину лишь по наконечник. Странник же был в сорока шагах от тополя, а арбал послал стрелу с такой силой, что та вошла в дерево чуть ли не целиком.
– Стрель! – вновь обратился Алдруд к ханту. – А зачем вот эта перекладина, впереди арбала?
– Это чтобы натягивать тетиву, – ответил Стрель. – Наступаешь на перекладину – поэтому мы и называем ее подножником – потом нагибаешься, натягиваешь тетиву, и арбал готов к стрельбе. Но обычно мы пользуемся воротом.
– Ух ты! Как же вы придумали такую штуковину? Я в жизни не видел более мощного оружия!
– Мы его изобрели совсем недавно. Наш кузнец – мастер на все руки. А этот, – хант указал на арбал, который Алдруд держал в руках, – я сделал сам. Понимаешь, у нас были веские причины, чтобы придумать такого рода оружие.
– Да? Какие?
– Позже, – хмуро ответил Стрель, быстрее зашагав вперед.
Странник пожал плечами.
Проехав небольшие грядки, обнесенные невысокими заборчиками, путники направились прямиком к воротам деревни-форта. Стражник-хант, который стоял на площадке обзорной башни, увидев путников, хотел было поднять тревогу, но, заметив идущего с ними Стреля, передумал.
– Эй, Стрель, кто это с тобой? – прокричал он охотнику.
– Открой ворота, Варь, это друзья.
Стражник пробурчал что-то под нос и, перегнувшись через парапет, крикнул другому стражнику, стоявшему у ворот:
– Шень, открой ворота! Стрель вернулся.
Ворота медленно отворились, и путники въехали в деревню. Маленькие домики с деревянными крышами были настолько низкими, что Верлойн, если бы захотел, без труда дотянулся бы до крыши. Почти все строения ютились у крепостной стены, но два-три дома стояли в центре, один из них был просто огромным, резко выделяясь на фоне домов-лилипутов. Судя по всему, именно в нем проходили Советы деревни.
По узким улочкам бегали собаки, которые при виде Стреля начинали вилять хвостом. Жители выходили на крылечки, чтобы посмотреть, кого привел на этот раз молодой охотник. Нельзя сказать, что лица хантов были приветливыми, – напротив, они с опаской и неприязнью разглядывали путников, медленно едущих по улице возле Дома Советов. Однако они радостно улыбались, глядя на Стреля, который тащил рысь.
– Эй, Стрель! – крикнул один из хантов, толстый мужичок с коротенькой бородой. – Как охота?
– Как видишь, Прунь. Поймал дагана и парочку талориев.
– Отличная добыча!
– Стрель, что ты будешь делать со шкурой дагана? Может, отдашь ее мне? – спросила одна из женщин.
– Прости, Сайва, но у меня износилась шапка. Из шкуры я сошью себе новую, остатки потом можешь забрать.
Внезапно из одного из домов вышел старый хант с седой головой и бородой. На нем было длинное коричневое одеяние, а в руках он держал длинную палку. За стариком семенила толпа знатных хантов – об этом можно было догадаться по шубам, которые они носили. Шубы были длинными, чистыми и сшитыми из шкур неизвестных путникам животных.
Старик широко шагал прямо к путникам, грозно сверкая глазами на Стреля, который остановился и опустил тушу рыси на землю.
– Что это значит, Стрель? – грозно вопросил старец. – Ты опять принялся за старое?
– И вам добрый день, уважаемый Карак, – с усмешкой сказал охотник.
– Ты со мной не шути, мальчишка! Я по-прежнему староста этой деревни! Отвечай на вопрос!
– Какой вопрос? – спросил Стрель. – Почему я привел этих путников? Им нужна еда. Я пригласил их в деревню, чтобы они могли пополнить запасы продовольствия.
– Ты, наверное, совсем очумел, – сказал Карак, потрясая палкой. – Только чужаков нам здесь не хватало!
– Я уж не знаю, чего нам тут не хватает, но эти путники пойдут ко мне домой и будут жить у меня сколько им вздумается!
– Ни в коем случае! – запротестовал старик. – Они не наши. Им здесь не место!
– Ладно, я достаточно молчал, – буркнул Алдруд и выехал вперед.
– Послушай, Карак, – произнес Странник, возвышаясь над старцем, как гора над холмом. – Судя по всему, ты не очень любишь малыша Стреля. Так вот, он спас мне жизнь, и тот, кто не уважает его, не уважает и меня. А это, честно говоря, мне совсем не по душе. Так вот что я тебе скажу: не хочешь, чтобы мы останавливались в деревне, мы не останемся. Но, если ты еще раз скажешь о моем друге что-нибудь дурное, я сожгу деревню, а тебя подвешу на дубе вверх ногами, чтобы кровь прилила к твоим куриным мозгам и они хорошо работали. Понял?
Старик и знать застыли, разинув рты. Видимо, никто и никогда к ним так не обращался.
– Убирайтесь вон! – завопил Карак. – Вон! Пока я не позвал стражу!
Стрель спокойно подошел к Страннику и сказал:
– Дай мне, пожалуйста, арбал.
Алдруд отдал оружие ханту, и Стрель, повернувшись, медленно наложил стрелу. Натянув лук, он посмотрел на Карака и отчеканил:
– Мои друзья останутся здесь. Они будут жить в моем доме столько времени, сколько им потребуется. А если кто-нибудь решит их отсюда выгнать, ему придется выгнать и меня. Только я предупреждаю – первый, кто приблизится ко мне или моим друзьям, получит стрелу в глаз. Вы меня знаете, я не промахнусь.
Вдруг на улочке появилось еще одно действующее лицо. Это был огромный хант, широкие плечи, мощные руки, бычья шея и короткие мускулистые ноги которого как-то не вязались с внешностью обычных хантов, которые в большинстве своем были стройными и худыми. У широкоплечего ханта было почти детское лицо – круглое, нос картошкой, маленькие глазки, всклокоченная шевелюра. Но морщины вокруг черных глаз, короткая опаленная огнем борода и обветренная кожа на лице указывали на возраст ханта. Судя по саже, которой было измазано его лицо, это был тот самый кузнец – мастер на все руки. Кузнец широкими шагами пересек улицу и подошел к путникам.
– Что здесь происходит? – спросил он басом, оглядывая лица собравшихся.
– Этот мальчишка привел в деревню чудовищ, – сердито ответил Карак.
Алдруд тихо кашлянул. Карак испуганно отшатнулся.
– Стрель, зачем ты это сделал? – повернулся кузнец к охотнику. – Ты же знаешь, как Совет отнесется к твоему поведению.
– Послушай, Арбаль, – сказал кузнецу Стрель. – Я встретил их в лесу, у них кончалась провизия, и я решил им помочь. Они совершенно не враждебны.
– Ага, как же, не враждебны! – воскликнул Карак. – Один из них только что угрожал мне!
– Да? И что он сказал? – поинтересовался Арбаль.
– Что подвесит меня вверх ногами, чтобы кровь прилила к моей голове и она стала лучше думать.
Арбаль отвернулся, чтобы скрыть улыбку. Карак это заметил, покраснел от гнева, но ничего не сказал.
– Я хочу им помочь, – объяснял Стрель. – Они мне нравятся. Они ничего нам плохого не сделают. К тому же я спас жизнь одному из них. Ты знаешь, что это значит для человека чести.
– Знаю, – кивнул Арбаль. – Но мы не можем быть уверены, что спасенный тобой – человек чести. К тому же, даже если это так, как насчет остальных?
– О Небо! – воскликнул Дрюль. – Похоже, в этой деревне все сошли с ума! Какой вред мы можем нанести племени ханта, спасшего нашего друга? Нам нужна всего лишь провизия – ничего больше!
Верлойн остановил дримлина и обратился к Арбалю:
– Господин Арбаль, скажите: каждый житель вашей деревни имеет свой собственный дом, не так ли?
Кузнец кивнул, еще не понимая, куда клонит Верлойн.
– А это значит, что каждый житель деревни может делать со своим домом все, что захочет, и может водить в него кого захочет, правильно? Конечно, при условии, что его гости не будут угрозой для деревни. Так?
– Это правда, – ответил Арбаль и взглянул на Карака.
Карак неохотно кивнул, всем своим видом показывая, что делает Верлойну одолжение.
– Поэтому Стрель имеет полное право принять нас как гостей. А чтобы доказать наше миролюбие, мы сложим оружие, но заберем его, когда будем уезжать. Вас устраивает такой вариант?
Карак фыркнул:
– Ни в коем случае! Я как старейшина требую, чтобы эти нахалы немедленно покинули нашу деревню!
– Карак, согласно правилам деревни, Стрель имеет полное право приводить к себе гостей, – сказал Арбаль. – Эти путники выразили добрую волю, предложив сложить свое оружие, хотя никто их об этом не просил. Лично я считаю, что Стрель может их приютить и помочь им собрать провизию. Что же касается твоего заявления, Карак, неужели ты хочешь Большого Совета, чтобы изменить правила?
– Нет, но терпеть этих чужаков здесь я не намерен. И, кстати, согласно тем самым правилам, на которые ты, Арбаль, так часто ссылаешься, все в деревне должны подчиняться Совету, а я – часть Совета. Я – старейшина.
– Да, ты – старейшина, – согласился Арбаль. – Но ты – не Совет. И не забывай, что и я являюсь членом Совета, так что у нас с тобой равные права.
– Постойте, уважаемые ханты, – вдруг произнесла Лэнарда. – Господин Карак, если я пообещаю вам, что мы покинем деревню, как только пополним запасы продовольствия, вы разрешите нам остаться? Хотя бы на денек.
Нуброгер молча смотрел на гонца. Тот стоял на одном колене, склонив голову, и докладывал о новостях с востока.
– Как сообщили мне на заставе, отряд чужаков сумел миновать границу и перейти Темное болото. Начальник заставы, капитан Амир, с добровольцами отправился в погоню, но погиб в схватке. Тела наших рыцарей были найдены у северной кромки болот, где чужаки, по всей видимости, схватились еще и с джагурами из Изардиба. Более того, рядом с местом схватки были обнаружены трупы ксиард. К сожалению, вражескому отряду удалось преодолеть все эти препятствия без потерь.
Аслак, который стоял по правую руку от Нуброгера, хмурился, разглядывая гонца.
– Ваше величество, – обратился он к своему сюзерену, когда гонец закончил говорить, – я считаю, нам необходимо устроить засады на юго-восточном тракте и оповестить всех Черных Рыцарей об отряде Верлойна. Кроме того, я бы советовал отправить посыльных в Изардиб, чтобы выяснить, появлялись ли там барон и его друзья.
– Пустое, – лениво ответил Нуброгер. – Все это пустое.
Повелитель Тьмы сидел на троне, подперев рукой голову, и смотрел прямо перед собой, казалось, не замечая никого вокруг.
– Ступай, – наконец сказал он гонцу. – Отправляйся в казармы и жди моего приказа.
Гонец поклонился и вышел из зала. Нуброгер потер лоб и вздохнул.
– Что ж, – сказал он. – Щенок, похоже, все-таки проскользнул через все наши ловушки и теперь близок к цели. Что вызывает мое искреннее восхищение его настойчивостью.
Аслак попытался было что-то сказать, но Нуброгер остановил его, подняв руку.
– Именно потому, что я восхищаюсь им, я желаю убить его сам. Слушай мой приказ, Аслак. Ни в коем случае не мешать продвижению отряда Верлойна к Баксарду. Ни в коем случае не мешать его проникновению в замок. Оставить при мне только гвардейцев. Всех Черных Рыцарей отправить с поручениями на заставы у границ нашего королевства. Армию на юге держать в полной боевой готовности. Я не позволю этому мальчишке мешать моим стратегическим планам. Когда Верлойн окажется в Баксарде, ловушка захлопнется, и я навсегда покончу с ним.
* * *
Ночь обрушилась на путников, будто кто-то набросил на лес темное покрывало. Черные ветви деревьев так плотно сплелись над тропой, что постепенно темнеющего неба не было видно, – поэтому сумерки в Черной чаще не наступали, темнота просто поглощала все вокруг, превращая деревья и кусты в хмурые, зловещие тени.Путники ехали по чаще в полной темноте, однако вскоре вынуждены были остановиться на ночлег. Погони за ними не было – видимо, джагуры, отчаявшись догнать беглецов, вернулись в полуразрушенный Изардиб наводить порядок.
– Представляю их рожи, когда они узнают, что их предводитель стал на голову короче, – усмехнулся Тиглон. – Хотел бы я это видеть!
– О нет! – засмеялся Дрюль. – Ты начал бы упражняться в красноречии – что-то вроде: «Да упадет на головы проклятых джагуров столетний дуб» или как-то так в том же духе, а потом выхватил бы меч, после чего у нас были бы большие неприятности.
– Ты никогда этого не поймешь, Дрюль, – хмуро сказал Тиглон, слезая с коня и помогая спуститься бролу.
Развели небольшой костер, благо дров вокруг было много. Малс и Блюклох оживленно беседовали – манкр выспрашивал брола о способе приготовления Силы Огня, а тот пытался ему это объяснить. Впрочем, Блюклох сам мало что в этом понимал и вскоре окончательно запутался, запутав и Малса. Верлойн и Лэнарда тихо разговаривали, держась за руки, а Алдруд, Тиглон и Дрюль с кислыми физиономиями жевали сухари.
– Нет, вы только посмотрите, – сказал Дрюль, указывая на барона и девушку. – Мурлычут, как пара котят. Не иначе наш барон влюбился по уши.
– Немудрено, – сказал Алдруд, поглядев на Лэнарду. – Девушку такой красоты редко встретишь.
– Кстати, мне ее лицо кажется знакомым, – задумчиво сказал Тиглон.
Дрюль быстро взглянул на тига и сказал:
– Вряд ли. Где ты мог ее видеть?
Тиглон задумался, потом покачал головой.
– Не помню. Но я точно где-то видел это лицо.
– Ладно, – сказал Алдруд, вытирая руки и растягиваясь на плаще. – Я сплю. Разбудите меня утром, если оно наступает в этом проклятом лесу...
* * *
Утро наступило. Бледный рассвет залил темное небо тускло-желтыми красками, но Черная чаща, казалось, не хотела встречать новый день – ее деревья словно отталкивали лучи солнца, стараясь как можно дольше побыть в темноте.Путники проснулись и, собравшись, отправились дальше на запад по узкой тропе, окруженной дубами и вязами, среди которых стали попадаться платаны и тополя. Поездка длилась весь день, и, хотя Черная чаща выла, скрежетала и рычала, угрожая незваным гостям, никаких происшествий не было. Затем снова ночь, крики и хохот в чаще, но костер, разведенный путниками, отпугивал диких животных, единственных обитателей этой части леса. Наступило утро, и путники вновь оказались на пути к Баксарду.
Дрюль постоянно подшучивал над влюбленными, но Верлойн благодушно игнорировал остроты дримлина. Тиглон и Алдруд поняли, что от барона, как от охранника отряда, теперь толку мало, и наблюдали за лесом сами, прислушиваясь к подозрительным шорохам и скрипам в темных глубинах чащи.
Верлойн же был рассеян как никогда. Он совсем запутался в своих ощущениях. Если бы его мысли стали известны друзьям, вышла бы большая ссора. Барон всегда старался не давать воли чувствам, но в поступках часто руководствовался зовом сердца. Сейчас перед ним встал вопрос, который мучил и сбивал с толку.
Барон знал, что влюблен в Лэнарду. Влюблен без памяти словно юнец. Горячая страсть захлестнула его с головой, он тонул в этом пьянящем чувстве и был по-настоящему счастлив, когда девушка находилась рядом с ним. Тлеющий огонек любви начал теплиться в его душе давно, после первой же встречи, когда они с Лэнардой долго разговаривали, путешествуя по Шумящему лесу. Но когда Верлойн увидел лицо Лэнарды в темнице Изардиба, этот огонек вспыхнул бушующим пламенем. Барон понимал, что это означает, и искренне переживал, поскольку стал перед выбором.
Сейчас он был словно на распутье, и перед ним было две дороги. Одна вела к Баксарду, к Цитадели Тьмы, где его ждал Нуброгер – убийца его отца и похититель Беллар. Другая дорога вела как можно дальше от Баксарда. Прочь от опасностей, которые могли угрожать Лэнарде. Какую дорогу выбрать? С одной стороны, Верлойн прекрасно понимал всю ответственность, которая лежала на его плечах. Ведь именно он собрал отряд для опасного путешествия в Баксард, именно он в начале пути жаждал смерти Нуброгера. Именно он хотел спасти Беллар. Беллар...
Ее образ расплывался в памяти Верлойна, когда он смотрел на Лэнарду. Его новая страсть старательно стирала воспоминания о потерянной любви. И барон понимал, что это неправильно, он почему-то чувствовал вину перед Беллар, хотя даже не был уверен, находится ли она в Баксарде, жива ли. А что до Нуброгера... Сейчас Верлойн думал о Повелителе Тьмы без той холодной ярости, которая сопровождала его всю дорогу от Фолкского замка. Теперь он старался трезво оценить то, что слышал от Гискара.
Безусловно, Повелитель Тьмы заслуживал смерти за свои преступления, но были ли у барона причины для мести? Ведь чародей так и не привел ни одного доказательства виновности Нуброгера в смерти отца барона. Ни одного. Лишь намеки и выводы, основанные по большей мере на домыслах. Конечно, то, что Нуброгер мешал продвижению отряда Верлойна, являлось косвенным подтверждением обвинений чародея, но...
Верлойн уже не был уверен в правильности своей миссии. Убить Нуброгера? За что? Может быть, Нуброгер и не повинен в смерти отца Верлойна? А если допустить, что он невиновен, значит, у Верлойна остается только одна причина ехать в Баксард – Беллар.
Беллар... О Небо, как же поступить? Что он скажет Беллар, если ему повезет и он сможет ее освободить? Что он уже не любит ее? Что он любит Лэнарду?..
Верлойн тряхнул головой. Он совершенно запутался в своих чувствах. Но долг определил его решение. Барон поедет в Баксард. Пусть даже там ему придется встретиться лицом к лицу со своей судьбой.
Внезапно раздался треск, и из кустов на тропу вылетел очумевший заяц, который тут же нырнул в заросли на другой стороне тропы. За зайцем выпрыгнула рысь, нервно дергающая кисточками на остроконечных ушах. Зверь остановился, принюхался, зыркнул на путников зелеными глазами и, сделав гигантский прыжок, растворился в кустах, направившись в ту сторону, в которую побежал заяц.
Путники переглянулись, пожали плечами и продолжили путь. Однако не проехали они и пяти шагов, как вдруг на спину Алдруда, который ехал позади всех, что-то свалилось. Острые когти вонзились в круп Римула, конь, заржав, взвился на дыбы, и Странник вместе со вцепившимся ему в спину зверем рухнул на землю, прижав хищника весом своего тела.
Зверь коротко рыкнул и, гибко изогнувшись, вывернулся из-под оглушенного ударом о землю Алдруда. Это была давешняя рысь. Хищник, видимо, решил полакомиться чем-то покрупнее зайца, поэтому и напал на Странника. Все произошло в течение нескольких мгновений.
Путники обернулись и, увидев, что произошло, закричали, Тиглон выхватил меч, но было поздно – рысь взвилась в прыжке, целясь когтями в горло поднимающегося Алдруда.
Тут что-то просвистело в воздухе, раздался глухой удар, и рысь отлетела в сторону, упав в пяти шагах от Алдруда. Мощнейший удар, спасший Странника, был нанесен толстой стрелой. Глубоко вонзившись в шею хищника, она раздробила зверю позвонки и отбросила рысь в кусты. Путники никогда в жизни не видели ничего подобного. Несмотря на то что рысь весила пятьдесят-шестьдесят фунтов, стрела легко, словно пушинку, отшвырнула хищника в заросли у тропы.
Пока путники приходили в себя от удивления, кусты справа от них раздвинулись, и на тропу вышел маленький человечек в меховой куртке, кожаных штанах и сапогах. На его голове была маленькая кожаная шапочка, из-под которой во все стороны торчали русые волосы. Физиономия человечка была округлой и курносой; маленький рот улыбался. На путников из-под мохнатых бровей смотрели огромные зеленые глаза. В руках человечек держал странного вида палку с прикрепленным к ней маленьким луком. Судя по колчану на поясе, странному оружию и главное – судя по паре тушек тетеревов, висящих сбоку, человечек был охотником.
Он, продолжая улыбаться, направился к Алдруду и, не церемонясь, повернул его спиной к себе.
– Эй, да ты чего? – сказал было Странник, но охотник не обратил никакого внимания на эту фразу, внимательно рассматривая располосованный когтями рыси плащ Алдруда.
– Хорошая кольчуга, – сказал охотник. – Благодари Небо, что у тебя такая хорошая кольчуга и даган не вцепился тебе в шею.
– Даган, да? – невпопад спросил Алдруд. – Так вы называете рысь?
– Ты в порядке, – сказал охотник, закончив осмотр и хлопнув Странника по руке – до плеча он дотянуться не мог. – Если, конечно, не считать шишки на голове.
– Кто ты? – спросил Алдруд, поворачиваясь к охотнику.
– Я – Стрель, – сказал тот, снимая шапочку и кланяясь.
– Что ж, Стрель, судя по всему, я твой должник... Можно посмотреть? – быстро спросил Алдруд, указывая на необычное оружие охотника.
Стрель пожал плечами и подал палку с луком на конце Страннику. Пока Алдруд восторженно ахал и охал, рассматривая оружие охотника, путники быстро представились Стрелю и узнали, что тот живет в небольшой деревушке неподалеку. Стрель был из племени хантов – гномов-охотников, покинувших подземные глубины много тысяч лет назад, чтобы жить на поверхности.
Путники сказали Стрелю, что у них кончается провиант, и попросили его проводить их до деревни. Стрель согласился и, схватив за шкирку мертвую рысь, направился в чашу. Путники съехали с тропы и последовали за хантом, который знал короткий путь к деревне.
Алдруд не мог оторвать взгляд от странного оружия ханта.
– Небо, какая вещь!.. Это что? Ворот... Угу, – бормотал Странник. – Железный гибкий лук... Плоский... Хм. Ага, это – желоб для стрелы... А это что? Какой-то крючок снизу... Хм. Так, попробуем повернуть ворот... Ух ты! Эй, тиг, смотри – лук натягивается!
Алдруд радовался, как ребенок, получивший новую игрушку. Тиглон, ехавший рядом, благодушно улыбнулся и чуть заметно качнул головой.
– Так... – продолжал шепотом говорить Странник, вертя оружие в руках и продолжая поворачивать ворот. – Ой...
Что-то щелкнуло внутри палки, и Странник воровато огляделся, подумав, что сломал оружие ханта. Вроде бы никто ничего не слышал. Алдруд, решив, что рисковать не стоит, отпустил ворот, ожидая, что лук разогнется, но тетива осталась натянутой. После быстрого осмотра Странник обнаружил, что небольшой крючок в центре палки удерживает тетиву, не давая луку разогнуться. Алдруд внимательно его рассмотрел. Крючок был подсоединен к вороту, хотя как – не было видно. С одной стороны он был загнут, что позволяло ему удерживать тетиву, а с другой был искусно сточен, и его плоский конец точно повторял полукруглую форму желобка для стрелы.
– Ага, – пробормотал Алдруд. – Значит, сюда, в желобок, кладется стрела. Ее наконечник надо просунуть в эту дырочку посередине лука, а тупой конец приставить к крючку... Когда крючок отпускается, лук выпускает стрелу... Умно. Хм... А как же он отпускается?
Странник принялся вновь вертеть оружие – пытался повернуть ворот в другую сторону, дергал тетиву, но у него ничего не получилось. Наконец, умаявшись, он хотел было уже отдать загадочное оружие Стрелю, но тут раздался щелчок и с глухим звоном лук разогнулся. От неожиданности Алдруд чуть не выпал из седла.
– Проклятие!.. Как это получилось? – Странник внимательно осмотрел палку, к которой крепился лук, и обратил внимание на нижний крючок, назначение которого поставило его несколько минут назад в тупик.
Быстро повторив операцию по натягиванию тетивы, Алдруд нажал на этот крючок, снова раздался глухой звон, и лук разогнулся.
– Ура! – закричал Алдруд.
Путники вздрогнули и обернулись. Странник, радостно улыбаясь, показал им оружие ханта и сказал:
– Получилось! Я спустил тетиву!
Малс, Дрюль и Блюклох захихикали и отвернулись. Странник удивленно на них посмотрел, не понимая, чего это они смеются, и направил коня к ханту, который тащил тушу рыси, словно это был барсук, а не шестьдесят фунтов мяса.
– Эй, Стрель, – сказал Алдруд. – Я разобрался в твоем оружии. Как оно называется?
– Арбал, – ответил хант.
– А можно я выстрелю? – умоляюще спросил Странник. – Ну хоть разок! Пожалуйста!
Стрель заулыбался и, достав из колчана на поясе короткую тяжелую стрелу, протянул ее Алдруду.
– Только осторожно, – предупредил хант. – Не вздумай наводить на людей!
– Хорошо, хорошо. – Странник взял в руки непривычно тяжелую стрелу и, натянув лук, вложил ее в желобок, засунув наконечник в дырочку, а тупой конец уперев в крючок. Затем он поднял арбал и, прицелившись в дерево, росшее неподалеку, нажал на спуск. Алдруд с восторгом вскрикнул, увидев, как стрела вонзилась в морщинистую кору тополя и ушла в древесину почти на половину древка.
– Ух ты, – прошептал Странник. – Да такой стрелой можно доспехи пробить что жесть!
Даже бронебойная стрела, выпущенная из обычного лука и с близкого расстояния, ушла бы в древесину лишь по наконечник. Странник же был в сорока шагах от тополя, а арбал послал стрелу с такой силой, что та вошла в дерево чуть ли не целиком.
– Стрель! – вновь обратился Алдруд к ханту. – А зачем вот эта перекладина, впереди арбала?
– Это чтобы натягивать тетиву, – ответил Стрель. – Наступаешь на перекладину – поэтому мы и называем ее подножником – потом нагибаешься, натягиваешь тетиву, и арбал готов к стрельбе. Но обычно мы пользуемся воротом.
– Ух ты! Как же вы придумали такую штуковину? Я в жизни не видел более мощного оружия!
– Мы его изобрели совсем недавно. Наш кузнец – мастер на все руки. А этот, – хант указал на арбал, который Алдруд держал в руках, – я сделал сам. Понимаешь, у нас были веские причины, чтобы придумать такого рода оружие.
– Да? Какие?
– Позже, – хмуро ответил Стрель, быстрее зашагав вперед.
Странник пожал плечами.
* * *
Деревня хантов была расположена на самом краю Черной чащи – одна ее сторона выходила на равнину перед Зубастыми скалами, а другая прижималась к лесу. Деревня была окружена высокой и толстой каменной стеной, что делало ее похожей скорее на форт, чем на деревню. Стена была настолько высокой, что, когда путники выехали из чащи, они не смогли увидеть даже крыш домов. Интересно, зачем таким маленьким существам, как ханты, такая высокая стена? Ответ был очевиден – ханты чего-то боялись.Проехав небольшие грядки, обнесенные невысокими заборчиками, путники направились прямиком к воротам деревни-форта. Стражник-хант, который стоял на площадке обзорной башни, увидев путников, хотел было поднять тревогу, но, заметив идущего с ними Стреля, передумал.
– Эй, Стрель, кто это с тобой? – прокричал он охотнику.
– Открой ворота, Варь, это друзья.
Стражник пробурчал что-то под нос и, перегнувшись через парапет, крикнул другому стражнику, стоявшему у ворот:
– Шень, открой ворота! Стрель вернулся.
Ворота медленно отворились, и путники въехали в деревню. Маленькие домики с деревянными крышами были настолько низкими, что Верлойн, если бы захотел, без труда дотянулся бы до крыши. Почти все строения ютились у крепостной стены, но два-три дома стояли в центре, один из них был просто огромным, резко выделяясь на фоне домов-лилипутов. Судя по всему, именно в нем проходили Советы деревни.
По узким улочкам бегали собаки, которые при виде Стреля начинали вилять хвостом. Жители выходили на крылечки, чтобы посмотреть, кого привел на этот раз молодой охотник. Нельзя сказать, что лица хантов были приветливыми, – напротив, они с опаской и неприязнью разглядывали путников, медленно едущих по улице возле Дома Советов. Однако они радостно улыбались, глядя на Стреля, который тащил рысь.
– Эй, Стрель! – крикнул один из хантов, толстый мужичок с коротенькой бородой. – Как охота?
– Как видишь, Прунь. Поймал дагана и парочку талориев.
– Отличная добыча!
– Стрель, что ты будешь делать со шкурой дагана? Может, отдашь ее мне? – спросила одна из женщин.
– Прости, Сайва, но у меня износилась шапка. Из шкуры я сошью себе новую, остатки потом можешь забрать.
Внезапно из одного из домов вышел старый хант с седой головой и бородой. На нем было длинное коричневое одеяние, а в руках он держал длинную палку. За стариком семенила толпа знатных хантов – об этом можно было догадаться по шубам, которые они носили. Шубы были длинными, чистыми и сшитыми из шкур неизвестных путникам животных.
Старик широко шагал прямо к путникам, грозно сверкая глазами на Стреля, который остановился и опустил тушу рыси на землю.
– Что это значит, Стрель? – грозно вопросил старец. – Ты опять принялся за старое?
– И вам добрый день, уважаемый Карак, – с усмешкой сказал охотник.
– Ты со мной не шути, мальчишка! Я по-прежнему староста этой деревни! Отвечай на вопрос!
– Какой вопрос? – спросил Стрель. – Почему я привел этих путников? Им нужна еда. Я пригласил их в деревню, чтобы они могли пополнить запасы продовольствия.
– Ты, наверное, совсем очумел, – сказал Карак, потрясая палкой. – Только чужаков нам здесь не хватало!
– Я уж не знаю, чего нам тут не хватает, но эти путники пойдут ко мне домой и будут жить у меня сколько им вздумается!
– Ни в коем случае! – запротестовал старик. – Они не наши. Им здесь не место!
– Ладно, я достаточно молчал, – буркнул Алдруд и выехал вперед.
– Послушай, Карак, – произнес Странник, возвышаясь над старцем, как гора над холмом. – Судя по всему, ты не очень любишь малыша Стреля. Так вот, он спас мне жизнь, и тот, кто не уважает его, не уважает и меня. А это, честно говоря, мне совсем не по душе. Так вот что я тебе скажу: не хочешь, чтобы мы останавливались в деревне, мы не останемся. Но, если ты еще раз скажешь о моем друге что-нибудь дурное, я сожгу деревню, а тебя подвешу на дубе вверх ногами, чтобы кровь прилила к твоим куриным мозгам и они хорошо работали. Понял?
Старик и знать застыли, разинув рты. Видимо, никто и никогда к ним так не обращался.
– Убирайтесь вон! – завопил Карак. – Вон! Пока я не позвал стражу!
Стрель спокойно подошел к Страннику и сказал:
– Дай мне, пожалуйста, арбал.
Алдруд отдал оружие ханту, и Стрель, повернувшись, медленно наложил стрелу. Натянув лук, он посмотрел на Карака и отчеканил:
– Мои друзья останутся здесь. Они будут жить в моем доме столько времени, сколько им потребуется. А если кто-нибудь решит их отсюда выгнать, ему придется выгнать и меня. Только я предупреждаю – первый, кто приблизится ко мне или моим друзьям, получит стрелу в глаз. Вы меня знаете, я не промахнусь.
Вдруг на улочке появилось еще одно действующее лицо. Это был огромный хант, широкие плечи, мощные руки, бычья шея и короткие мускулистые ноги которого как-то не вязались с внешностью обычных хантов, которые в большинстве своем были стройными и худыми. У широкоплечего ханта было почти детское лицо – круглое, нос картошкой, маленькие глазки, всклокоченная шевелюра. Но морщины вокруг черных глаз, короткая опаленная огнем борода и обветренная кожа на лице указывали на возраст ханта. Судя по саже, которой было измазано его лицо, это был тот самый кузнец – мастер на все руки. Кузнец широкими шагами пересек улицу и подошел к путникам.
– Что здесь происходит? – спросил он басом, оглядывая лица собравшихся.
– Этот мальчишка привел в деревню чудовищ, – сердито ответил Карак.
Алдруд тихо кашлянул. Карак испуганно отшатнулся.
– Стрель, зачем ты это сделал? – повернулся кузнец к охотнику. – Ты же знаешь, как Совет отнесется к твоему поведению.
– Послушай, Арбаль, – сказал кузнецу Стрель. – Я встретил их в лесу, у них кончалась провизия, и я решил им помочь. Они совершенно не враждебны.
– Ага, как же, не враждебны! – воскликнул Карак. – Один из них только что угрожал мне!
– Да? И что он сказал? – поинтересовался Арбаль.
– Что подвесит меня вверх ногами, чтобы кровь прилила к моей голове и она стала лучше думать.
Арбаль отвернулся, чтобы скрыть улыбку. Карак это заметил, покраснел от гнева, но ничего не сказал.
– Я хочу им помочь, – объяснял Стрель. – Они мне нравятся. Они ничего нам плохого не сделают. К тому же я спас жизнь одному из них. Ты знаешь, что это значит для человека чести.
– Знаю, – кивнул Арбаль. – Но мы не можем быть уверены, что спасенный тобой – человек чести. К тому же, даже если это так, как насчет остальных?
– О Небо! – воскликнул Дрюль. – Похоже, в этой деревне все сошли с ума! Какой вред мы можем нанести племени ханта, спасшего нашего друга? Нам нужна всего лишь провизия – ничего больше!
Верлойн остановил дримлина и обратился к Арбалю:
– Господин Арбаль, скажите: каждый житель вашей деревни имеет свой собственный дом, не так ли?
Кузнец кивнул, еще не понимая, куда клонит Верлойн.
– А это значит, что каждый житель деревни может делать со своим домом все, что захочет, и может водить в него кого захочет, правильно? Конечно, при условии, что его гости не будут угрозой для деревни. Так?
– Это правда, – ответил Арбаль и взглянул на Карака.
Карак неохотно кивнул, всем своим видом показывая, что делает Верлойну одолжение.
– Поэтому Стрель имеет полное право принять нас как гостей. А чтобы доказать наше миролюбие, мы сложим оружие, но заберем его, когда будем уезжать. Вас устраивает такой вариант?
Карак фыркнул:
– Ни в коем случае! Я как старейшина требую, чтобы эти нахалы немедленно покинули нашу деревню!
– Карак, согласно правилам деревни, Стрель имеет полное право приводить к себе гостей, – сказал Арбаль. – Эти путники выразили добрую волю, предложив сложить свое оружие, хотя никто их об этом не просил. Лично я считаю, что Стрель может их приютить и помочь им собрать провизию. Что же касается твоего заявления, Карак, неужели ты хочешь Большого Совета, чтобы изменить правила?
– Нет, но терпеть этих чужаков здесь я не намерен. И, кстати, согласно тем самым правилам, на которые ты, Арбаль, так часто ссылаешься, все в деревне должны подчиняться Совету, а я – часть Совета. Я – старейшина.
– Да, ты – старейшина, – согласился Арбаль. – Но ты – не Совет. И не забывай, что и я являюсь членом Совета, так что у нас с тобой равные права.
– Постойте, уважаемые ханты, – вдруг произнесла Лэнарда. – Господин Карак, если я пообещаю вам, что мы покинем деревню, как только пополним запасы продовольствия, вы разрешите нам остаться? Хотя бы на денек.