Страница:
средства торговли и монополия государства на внешнюю торговлю.
Что же касается ростовщической эксплуатации, то она не имела перед
собой преград. Ведь ростовщик не нуждается для эксплуатации трудящихся ни в
средствах производства, ни в средствах торговли. Ему достаточно иметь в
своем распоряжении средства существования. Если он имеет в запасе
определенное количество зерна, то достаточно ему дождаться малоурожайного
лета, как он тут же может пустить это зерно в рост.
У земледельцев зерно растет в земле, у ростовщика зерно растет, и
растет гораздо быстрее, без земли и безо всякого труда. В неурожайные годы
или даже в малоурожайные, многим земледельцам до следующего урожая не
хватает средств существования. Раньше, в старые добрые времена, эта проблема
решалась очень просто. Собственно, этой проблемы и не существовало. Если
один охотник или одна группа охотников возвращалась домой без добычи, то эти
охотники не оставались голодными. Они вместе с другими членами родовой
общины питались теми продуктами, которые добыли другие общинники. Если никто
не добыл ничего, то все вместе питались за счет запасов. Если же не было
запасов и никто ничего не добыл, что было, вероятно, очень редко, то
голодными оставались все. Но никогда раньше, когда люди жили еще родовыми
общинами и племенами, не было и не могло быть такого, чтобы один не имел
ничего, а другой, наоборот, имел много, не только столько, сколько ему было
необходимо, чтобы прокормить себя и свою семью, но во много раз больше.
Как и в старые времена, имущий шел с охотой навстречу неимущему, вернее
малоимущему. Он охотно отдавал ему часть средств существования, но с одним
маленьким условием (чего не было в старые времена). Неимущий, которому он
давал зерно, должен был вернуть через год такое же самое зерно ему назад, но
с той маленькой разницей, и в этом состоял весь фокус, что он должен был
вернуть со следующего урожая зерна несколько больше. Скажем, имущий дает
неимущему взаймы сто мер зерна, но при условии, что последний ему возвратит
не сто, а несколько больше, скажем, сто двадцать или сто сорок мер.
И неимущему бедняку ничего не оставалось делать, как согласиться на эти
условия. Ведь ему иначе нечем будет содержать свою семью до следующего
урожая. Но, возвратив ростовщику ссуду вместе с ростовщическим процентом,
он, как правило, снова через некоторое время должен был обращаться к нему за
новой ссудой. И так продолжалось из года в год.
Постепенно ростовщики, все больше богатея за счет ростовщической
эксплуатации, совершенно отказались, устранились от производительного, а в
большинстве случаев и от всякого труда вообще. Единственным их занятием было
выколачивание из их жертв долгов, выдача новых займов и подсчет барышей,
ростовщической прибыли.
Богатеющие ростовщики становились со временем все богаче, а
эксплуатируемые бедняки - все беднее. Ростовщики, жажда наживы, жадность,
страсть к стяжательству которых не имела границ, опутывали общинников
долгами настолько, что те становились их должниками на много лет вперед,
зачастую - пожизненными. Выбраться, освободиться от этих долгов не было
никакой возможности. Зачастую должники, так и не выплатив до конца своей
жизни долгов, оставляли их "в наследство" своим детям, так что те еще в
детском возрасте становились должниками богатых ростовщиков.
Ростовщичество постепенно пропитало все поры первобытно-общинного
общества, всей его деловой жизни. Ростовщическая эксплуатация все более
расширялась и усиливалась. Все большее число трудящихся попадало в сферу
эксплуатации ростовщиками. С каждым неурожайным годом число должников
увеличивалось.
Высокоурожайный год был благом, счастливым годом для трудящейся
бедноты, а неурожайный - проклятием, страшным несчастьем. Для ростовщиков,
наоборот, неурожайный год являлся благом, ибо он позволял все более
закабалять им бедноту, эксплуатировать ее все сильнее, выдавать ссуды
беднякам на любых условиях. А урожайный год для ростовщиков был скорее
неприятным годом, так как в такие годы число его должников сокращалось.
Таким образом, интересы ростовщиков и трудящихся были прямо противоположны.
Вместе с расширением сферы эксплуатации за счет увеличения числа
эксплуатируемых трудящихся-должников происходит и усиление эксплуатации
должников. Происходит увеличение нормы прибыли, а вместе с тем - и нормы
эксплуатации.
По мере технического, технологического и хозяйственного прогресса, по
мере увеличения вследствие этого производительности труда величина той части
продукта труда, которую присваивает себе ростовщик-паразит в процессе
ростовщической эксплуатации, все более увеличивается, в то время как
остающаяся часть продукта труда производителю остается прежней или даже
сокращается вследствие безграничной жадности, граничащей с жестокостью
ростовщика. А это приводит к повышению как нормы прибыли, так и нормы
эксплуатации. Предположим, ростовщик дает крестьянину ссуду зерном из
расчета 30% годовых, т.е. давая в этом году 100 единиц меры зерна, он
получает от него в следующем году 130 единиц мер зерна. Тогда норма прибыли
на капитал ростовщика составит 30 x 100% / 100 = 30%, где 30 = прибыли, а
100 = капиталу. Предположим , далее крестьянин снимает урожай зерновых в
количестве 150 единиц меры зерна, а его потребности вместе с семьей
составляют 120 ед. Из этих 150 ед. должник возвращает ростовщику 100 ед.
зерна, которые он брал у него взаймы, но, кроме того, еще 30 ед. в качестве
ростовщического процента. Отсюда норма эксплуатации равна 30 x 100% /
(150-30) = 25%, где 30 - прибавочный продукт, 150 - совокупный продукт, а
120 (150-30) - необходимый продукт.
Предположим теперь, что вследствие повышения производительности труда
земледелец получает 180 ед. меры зерна. Тогда ростовщик немедленно повысит
ростовщический процент, стремясь присвоить весь дополнительный урожай. Он
повысит ставку ростовщического процента (норму прибыли) с 30 до 60%. При
норме прибыли 60 x 100% / 100 = 60%, норма эксплуатации также увеличится и
будет равна 60 x 100% / (180-60) = 50%.
Мы здесь не учитываем того, что не все зерно, оставшееся у земледельца,
превращается в продукт его питания. Часть зерна в виде натурального налога
поступает государству, другая часть зерна превращается в семенной фонд,
третья идет на корм рабочему скоту, четвертую часть крестьянин продает,
чтобы купить технические средства и т.д. Если все это учесть, то норма, или
степень эксплуатации должников ростовщиками, несомненно, значительно
увеличится, быть может, в полтора или даже в два раза. Но мы не учитываем и
то, что земледелец производит не только зерно, но и какое-то количество
сельскохозяйственных, а также ремесленных продуктов труда. Для нас здесь
важно не то, какова степень эксплуатации в ее точном математическом
значении, а то, что степень эксплуатации одновременно с нормой прибыли с
течением времени растут в строгом соответствии с ростом производительности
труда, которая увеличивается вследствие технического, технологического и
хозяйственного прогресса, вследствие развития производительных сил общества.
Повышение нормы ростовщической прибыли и нормы ростовщической
эксплуатации на закате первобытно-общинного общества, в его последней,
высшей фазе является законом экономического развития этого общества, его
последней фазы.
Ростовщическая эксплуатация по средствам ее осуществления бывает
различной, в последней, ростовщической фазе первобытно-общинного общества
наряду с зерном и другими сельскохозяйственными продуктами в качестве
средства ростовщической эксплуатации выступали деньги, земля, ремесленные
мастерские, жилые дома, рабочий скот, технические средства, например, плуг,
транспортные средства и, наконец, рабы.
Однако чаще всего применялись продукты земледельческого труда, особенно
зерно. Деньги применялись реже, так как в первобытно-общинном обществе, в
том числе в его высшей фазе, производство, прежде всего и более всего
земледелие, носило преимущественно натуральный характер. Товарное
производство, торговля и денежное обращение были развиты еще слабо. Земля
также не могла использоваться в качестве средства ростовщической
эксплуатации, т.к. ростовщики не могли ее скупать, поскольку земля являлась
собственностью государства, и продавать ее землепользователи-общинники не
могли. Рабов это время тоже было относительно мало. Мало в качестве средств
ростовщической эксплуатации использовались и другие средства производства и
т.д.
Зерно же являлось основным продуктом земледелия, а земледелие -
основной, ведущей отраслью производства. Это и обуславливало его применение
в качестве основного средства в ростовщической эксплуатации, тем более, что
зерно часто применялось в качестве денег.
Поскольку производительность труда в силу различных факторов -
эффективности технических средств, наличия механических средств и тягловой
силы (животных), плодородия земли, обеспеченности водой, удобрениями,
специализации хозяйства и т.д. - у различных производителей различна, а
норма ростовщической прибыли в данном месте и данное время в силу
конкуренции ростовщиков находится примерно на одном уровне, то среди
трудящихся происходит социальная, имущественная дифференциация. У одних
общинников ростовщиками отчуждается весь прибавочный продукт и их долг
ростовщикам остается из года в год на одном уровне. У других, имеющих более
высокую производительность труда, долгов нет вообще, а если иногда, в
неурожайные годы и появятся, то в следующие более благоприятные годы они
быстро расплачиваются с ростовщиками.
Но имеются также трудящиеся, которые при существующей у них
производительности труда, более низкой, чем у других и при существующей
норме ростовщической прибыли не только в течение многих лет не могут
расплатиться за свои долги с ростовщиками, но их долги из года в год растут.
И ростовщики, эти выродки рода человеческого, являющиеся гнойным наростом на
здоровом теле первобытно-общинного общества, разоряют их, отбирают у них за
долги все, что еще можно забрать: зерно, оставленное для посева, орудия
труда, скот, если он имеется, и прочее. Но их жадность и жестокость по
отношению к своим ближним настолько велика, что они с помощью законов и
судов принуждают должников и членов их семей (взрослых детей, жену и даже
малолетних детей) работать на себя в своих хозяйствах, нанося им при этом
зачастую за "плохую" работу телесные повреждения. И должники работают в
хозяйствах ростовщиков за счет погашения долгов много лет, иногда всю жизнь,
если закон не ограничивает срок принудительного труда.
Но и этого ростовщикам мало. Желая во что бы то ни стало вернуть долг и
вернуть немедленно, они, если существовали соответствующие законы, а такие
законы во многих древних странах действительно существовали, продавали
должников или членов их семей в рабство, присваивая вырученные от продажи
деньги в счет погашения долга.
Обнищание, разорение трудящихся, эксплуатация широких масс
ростовщиками, долговая кабала, продажа должников и членов их семей в
рабство, налоговый гнет, политическое бесправие, неурожаи, - все это
порождало недовольство широких масс трудящихся, их борьбу против общинной,
бюрократической, жреческой знати, против засилия ростовщиков. Эта борьба
часто выливалась в вооруженные восстания, которые поддерживали рабы и
чужеземцы, находившиеся, помимо экономического и политического гнета, еще и
под национальным. Эта борьба ослабляла первобытно-общинные государства,
вследствие чего они так же быстро исчезали вследствие их завоевания другими
государствами или племенами, как и возникали. Однако экономическая борьба,
эта предклассовая борьба эксплуатируемых и угнетенных, приводила не только к
краху то или иное государство. Эта экономическая борьба привела, в конечном
счете, к краху сам первобытно-общинный строй, расчистив путь новым
общественно-производственным отношениям, новой общественно-экономической
формации, новому, рабовладельческому обществу, которое приходит к своему
господству посредством рабовладельческой социальной революции, являющейся
второй социальной революцией в развитии общества.
И исторически и логически рабовладельческой социальной революции
предшествуют аграрно-техническая революция, поэтому, прежде чем
рассматривать рабовладельческую социальную революцию, рассмотрим революцию
аграрно-техническую. Глава седьмая
ОБЩЕСТВА
1. Зарождение аграрно-технической революции
Первыми механическими средствами труда, нашедшими в земледельческом
производстве древнего общества широкое применение, явились шадуф, ворот,
суковатка и соха. Шадуфы и вороты, являясь водоподъемными механизмами,
применялись в орошаемом земледелии. Суковатка и деревянная соха применялись
как в орошаемом, так и в неорошаемом земледелии. Шадуфы получили широкое
распространение, в частности, в Египте для подъема воды на высоко
расположенные участки полей, огородов, садов. "При помощи такого сооружения
можно было в течение часа поднять на высоту двух метров 3400 л воды, на
высоту трех метров - 2700 л, на высоту шести метров - 1550 л. Если было
необходимо поднимать воду на более значительную высоту, то устанавливали
последовательно несколько шадуфов" (4-46). Таким образом, шадуфы были
довольно высокопроизводительными средствами. Они позволяли вести поливку
полей, огородов, садов и виноградников в течение всего лета, снабжая
достаточным количеством влаги культурные растения даже в самую жаркую
погоду.
Помимо шадуфов и воротов, приводимых в движение, как правило, вручную,
в орошаемом земледелии широко применялась оросительная система, использующая
для подъема воды силы природы. В эту систему входили запруды, дамбы, каналы,
водоемы и шлюзы. С помощью дамб (плотин), шлюзов и каналов древние
земледельцы наполняли вырытые ими, порой огромные, водоемы водой во время
повышения уровня воды в реке после сильных дождей или таяния весной снега. В
течение же жаркого лета эта запасенная вода использовалась для поливки
полей. При этом вода поступала на поля, расположенные ниже водоема,
самотеком по каналам и канавам. Людям оставалось лишь регулировать подачу
воды. Для подачи же воды на поля, расположенные несколько выше водоема,
применялись ручные, а иногда и тягловые механизмы, т.е. механические
средства, приводимые в движение тягловой силой животных: быков, ослов,
буйволов и т.д.: шадуфы, вороты, водочерпальные колеса.
Если для орошения применялись дамбы, каналы, водоемы и шлюзы, а также
шадуфы и другие водоподъемные механизмы, ручные и тягловые, то для обработки
земли в период зарождения аграрно-технической революции применялись так
называемая суковатка и выросшая из нее деревянная соха. Суковатка
представляла собой корневище небольшого дерева, выкорчеванного с острыми
обломанными или заостренными корнями и частью ствола. Ее прицепляли с
помощью упряжи к быкам или другим домашним животным и волочили по полю.
Нижними острыми краями суковатка бороздила по земле, разрыхляя ее. А с
помощью верхних корней земледелец удерживал ее руками в необходимом
положении. Вместо корневища использовался и ствол с остро обрубленными
суками, которыми также можно было разрыхлять почву. Соха была несколько
совершенней, более эффективной. В период зарождения аграрно-технической
революции она была все же грубой, цельнодеревянной. С помощью этой сохи
древние люди пытались перейти к массовому использованию плодородных земель.
Но соха не переворачивала землю, а лишь бороздила ее, оставляя в ней мелкие
канавки. Для обработки целинных земель она не годилась. Поэтому соху
применяли лишь для обработки мягкого грунта, обрабатывавшегося ранее.
Развивающееся земледелие нуждалось в перевозке с полей урожая. Для
транспортировки сельскохозяйственных и других грузов, а также для нужд
торговли возникают и получают распространение самые разнообразные по форме,
конструкции и назначению санные и колесные (двух- и четырехколесные)
повозки, приводимые в движение различными животными. Санные повозки
используются в зимних условиях, колесные, как правило, летом. Колеса в это
время делаются сплошь деревянными и укрепляются на подвижной оси наглухо. "В
города приходилось доставлять продовольствие. Для этого, да и для других
нужд по перевозке сельские жители все чаще пользовались полозьями, которые
они унаследовали от своих мезолитических предков.
А затем они сделали решающий шаг, изобретя колесную повозку, по
существу представляющую собой сани на колесах, крепившиеся к дышлу плужной
упряжи для быков. На колесных повозках в Шумере ездили уже в 3500 году до
н.э., а в северной Сирии, быть может, и того раньше. К 3000 году до н.э. они
были широко распространены в Месопотамии, Эламе и Сирии, достигнув к 2500 г.
до н. э. берегов Инда" (7-19).
Итак, мы видим, что на определенном этапе развития общества и его
производительных сил снова начинается массовое производство, применение и
распространение механических средств труда, которое является началом второй
революции в развитии производительных сил. Фаза зарождения
аграрно-технической революции характеризуется тем, что здесь происходит,
во-первых, механизация, ее начало, земледельческого производства,
механизация, осуществляющаяся на основе как ручных (например, шадуф), так и
тягловых (например, соха) механизмов. А во-вторых, при зарождении
аграрно-технической революции происходит возникновение нового (третьего),
более высокого технического уклада производства, который охватывает:
1. Простые технические средства:
а) целостные орудия труда;
б) составные орудия труда;
в) безорудийные технические средства.
2. Ручные механизмы.
3. Тягловые механизмы.
Широкое применение тягловых и ручных механизмов в земледелии не
означало, что вторая революция в развитии производительных сил совершилась.
Тем более нельзя говорить о завершении аграрно-технической революции. Здесь
можно говорить лишь о ее зарождении, начальном этапе. Мы неизбежно должны
прийти к такому выводу ввиду трех соображений. Во-первых, земледелие на базе
шадуфа и примитивной деревянной сохи не превратилось в ведущую отрасль
общественного хозяйства, ввиду их недостаточно высокой производительности и
эффективности, а по-прежнему являлось второстепенной отраслью, хотя ее
значение, безусловно, усилилось. Во-вторых, если у некоторых народов ввиду
особых благоприятных условий земледелие и превратилось в это время в ведущую
отрасль, все же эти народи составляли меньшинство среди народов, у которых
земледелие на базе деревянной сохи, мотыги и шадуфа являлось второстепенной
отраслью. Если в каком-то регионе из тысячи племен, занимающихся часть
времени земледелием, сто применяют в земледелии шадуфы и соху (или то и
другое вместе), а из этих ста племен у десяти земледелие стало ведущей
отраслью, а у остальных - второстепенной, то говорить о совершении
аграрно-технической революции преждевременно. Но вполне можно говорить о ее
начале. И в-третьих, содержание аграрно-технической революции не
ограничивается только радикальным изменением структуры общественного
хозяйства. Аграрно-техническая революция, как и всякая революция в развитии
производительных сил общества, представляет собой совокупность радикальных
изменений, происходящих во всех областях, по всем направлениям
производительных сил: занятие новыми механическими средствами, в данном
случае тягловыми механизмами, главенствующего положения в новом укладе
техники (а этого еще не произошло); применение новых материалов, в данном
случае - металлов, а также глины; новых методов воздействия на предметы
труда при изготовлении из них различных изделий; новых видов энергии и т.д.
и, наконец, изменение структуры отраслей, превращение в ведущую отрасль
одной из отраслей производственной сферы, бывшей раньше подсобной отраслью,
и превращение, с другой стороны, отрасли, бывшей раньше ведущей, во
второстепенную. Короче говоря, всякая революция в развитии производительных
сил, в том числе и аграрно-техническая, представляет собой совокупность
технологического, технического и структурно-отраслевого переворотов.
2. Подъем аграрно-технической революции. Технологический переворот
В ходе начавшейся аграрно-технической революции выявилась потребность в
новых материалах, прежде всего для нужд земледельческой техники. Старые
материалы, применяемые до этого, такие как дерево, камень, кость и рог, не
удовлетворяли всем требованиям развития земледельческого производства. В
качестве нового материала начинают применять металлы.
Сначала древние люди начали применять медь, а в некоторых местах
золото, серебро и другие металлы. Из меди они научились делать разнообразные
орудия труда. При изготовлении из меди орудий труда последние имели ряд
преимуществ по сравнению с орудиями, изготовленными из других материалов.
Сломанное или ненужное медное орудие можно было расплавить и, залив в
глиняную или иную форму нужной конфигурации, получить новое орудие. Медное
орудие можно изготовлять ковкой. Медное орудие быстрее, легче можно
обрабатывать механическими методами: шлифовкой, пилением и др. Лезвие медных
орудий, таких как мотыга, нож, серп и т.д., можно быстро заточить. Но при
всех этих и других достоинствах медные орудия имели один существенный
недостаток, они быстро тупились вследствие мягкости меди. Поэтому, хотя медь
в качестве нового материала и получила широкое распространение, она не могла
вытеснить каменные и костяные орудия.
Выплавлять медь и делать из нее орудия люди научились в IV тысячелетии
до н.э. (в энеолите). Сначала медные орудия ковали из самородной меди, затем
стали выплавлять медь из руды. Иногда вместе с медной рудой в плавильную
печь попадали куски оловянной руды. Люди стали постепенно замечать, что
свойства меди при этом изменяются, она становится тверже. Так люди открыли,
а затем стали сознательно выплавлять первый сплав - бронзу.
Бронзовые орудия получили намного большее распространение, чем медные.
Они начали вытеснять каменные и костяные орудия, хотя и не могли их
полностью вытеснить. Бронзу получали, смешивая медь с оловом в определенной
пропорции в расплавленном виде. Если олова в сплаве было мало, бронзовые
орудия были мягкими, почти как медь, если же, наоборот, олова было много,
бронзовые орудия получались хрупкими, иногда как стекло. Древние металлурги
научились получать бронзу и делать из нее орудия (и оружие) с самыми
различными свойствами. Помимо того, что бронза обладает большей твердостью и
прочностью, чем медь, она имеет, кроме того, и более низкую температуру
плавления и обладает антикоррозионными свойствами.
Но и бронзовые орудия не могли полностью вытеснить каменные орудия.
Во-первых, бронза была дорогая, так как меди и олова было мало, их
приходилось часто привозить издалека. Во-вторых, и бронзовые орудия не были
достаточно твердыми, чтобы вытеснить полностью гораздо более твердые
каменные орудия. "Медь и олово и выплавляемая из них бронза были важнейшими
металлами; бронза давала пригодные орудия и оружие, но не могла вытеснить
каменные орудия; это было под силу только железу..." (Маркс, Энгельс.
Избранные произведения, т.2, стр. 293).
Только открытие и освоение железа позволило древним людям полностью
отказаться от каменных и костяных орудий труда. Но выплавка железа из руды и
изготовление из нее орудий труда было весьма трудоемким делом. Полностью
расплавлять железо в это время люди еще не умели, так как плавильные печи
были примитивными. Получали так называемое кричное железо путем ковки
примеси комочков железа со шлаком, получаемым в плавильной печи. При этом
шлак постепенно размельчался и удалялся, а полученное железо повторно
нагревали вместе с древесным углем и вторично проковывали, чтобы придать ему
большую твердость. Постепенно древние металлурги и кузнецы научились
закалять, цементировать и сваривать железо, что способствовало улучшению
свойства железных орудий и их широкому распространению. Если первые железные
орудия уступали бронзовым по твердости, то с освоением закалки и цементации
железные орудия превзошли их. Другим преимуществом железа перед бронзой было
широкое распространение железной руды, что делало его более дешевым, чем
бронза. Все это привело к тому, что железо превратилось в важнейший
материал, который вытеснил кость, рог, камень, медь, бронзу и другие
материалы.
Здесь следует отметить, что у многих народов железо вытеснило камень,
бронзу и другие материалы не в ходе аграрно-технической революции, а после
ее совершения. У других народов, наоборот, железо превратилось в основной
материал при совершении аграрно-технической революции. Это произошло потому,
что эти народы вступили на путь аграрно-технической революции тогда, когда у
Что же касается ростовщической эксплуатации, то она не имела перед
собой преград. Ведь ростовщик не нуждается для эксплуатации трудящихся ни в
средствах производства, ни в средствах торговли. Ему достаточно иметь в
своем распоряжении средства существования. Если он имеет в запасе
определенное количество зерна, то достаточно ему дождаться малоурожайного
лета, как он тут же может пустить это зерно в рост.
У земледельцев зерно растет в земле, у ростовщика зерно растет, и
растет гораздо быстрее, без земли и безо всякого труда. В неурожайные годы
или даже в малоурожайные, многим земледельцам до следующего урожая не
хватает средств существования. Раньше, в старые добрые времена, эта проблема
решалась очень просто. Собственно, этой проблемы и не существовало. Если
один охотник или одна группа охотников возвращалась домой без добычи, то эти
охотники не оставались голодными. Они вместе с другими членами родовой
общины питались теми продуктами, которые добыли другие общинники. Если никто
не добыл ничего, то все вместе питались за счет запасов. Если же не было
запасов и никто ничего не добыл, что было, вероятно, очень редко, то
голодными оставались все. Но никогда раньше, когда люди жили еще родовыми
общинами и племенами, не было и не могло быть такого, чтобы один не имел
ничего, а другой, наоборот, имел много, не только столько, сколько ему было
необходимо, чтобы прокормить себя и свою семью, но во много раз больше.
Как и в старые времена, имущий шел с охотой навстречу неимущему, вернее
малоимущему. Он охотно отдавал ему часть средств существования, но с одним
маленьким условием (чего не было в старые времена). Неимущий, которому он
давал зерно, должен был вернуть через год такое же самое зерно ему назад, но
с той маленькой разницей, и в этом состоял весь фокус, что он должен был
вернуть со следующего урожая зерна несколько больше. Скажем, имущий дает
неимущему взаймы сто мер зерна, но при условии, что последний ему возвратит
не сто, а несколько больше, скажем, сто двадцать или сто сорок мер.
И неимущему бедняку ничего не оставалось делать, как согласиться на эти
условия. Ведь ему иначе нечем будет содержать свою семью до следующего
урожая. Но, возвратив ростовщику ссуду вместе с ростовщическим процентом,
он, как правило, снова через некоторое время должен был обращаться к нему за
новой ссудой. И так продолжалось из года в год.
Постепенно ростовщики, все больше богатея за счет ростовщической
эксплуатации, совершенно отказались, устранились от производительного, а в
большинстве случаев и от всякого труда вообще. Единственным их занятием было
выколачивание из их жертв долгов, выдача новых займов и подсчет барышей,
ростовщической прибыли.
Богатеющие ростовщики становились со временем все богаче, а
эксплуатируемые бедняки - все беднее. Ростовщики, жажда наживы, жадность,
страсть к стяжательству которых не имела границ, опутывали общинников
долгами настолько, что те становились их должниками на много лет вперед,
зачастую - пожизненными. Выбраться, освободиться от этих долгов не было
никакой возможности. Зачастую должники, так и не выплатив до конца своей
жизни долгов, оставляли их "в наследство" своим детям, так что те еще в
детском возрасте становились должниками богатых ростовщиков.
Ростовщичество постепенно пропитало все поры первобытно-общинного
общества, всей его деловой жизни. Ростовщическая эксплуатация все более
расширялась и усиливалась. Все большее число трудящихся попадало в сферу
эксплуатации ростовщиками. С каждым неурожайным годом число должников
увеличивалось.
Высокоурожайный год был благом, счастливым годом для трудящейся
бедноты, а неурожайный - проклятием, страшным несчастьем. Для ростовщиков,
наоборот, неурожайный год являлся благом, ибо он позволял все более
закабалять им бедноту, эксплуатировать ее все сильнее, выдавать ссуды
беднякам на любых условиях. А урожайный год для ростовщиков был скорее
неприятным годом, так как в такие годы число его должников сокращалось.
Таким образом, интересы ростовщиков и трудящихся были прямо противоположны.
Вместе с расширением сферы эксплуатации за счет увеличения числа
эксплуатируемых трудящихся-должников происходит и усиление эксплуатации
должников. Происходит увеличение нормы прибыли, а вместе с тем - и нормы
эксплуатации.
По мере технического, технологического и хозяйственного прогресса, по
мере увеличения вследствие этого производительности труда величина той части
продукта труда, которую присваивает себе ростовщик-паразит в процессе
ростовщической эксплуатации, все более увеличивается, в то время как
остающаяся часть продукта труда производителю остается прежней или даже
сокращается вследствие безграничной жадности, граничащей с жестокостью
ростовщика. А это приводит к повышению как нормы прибыли, так и нормы
эксплуатации. Предположим, ростовщик дает крестьянину ссуду зерном из
расчета 30% годовых, т.е. давая в этом году 100 единиц меры зерна, он
получает от него в следующем году 130 единиц мер зерна. Тогда норма прибыли
на капитал ростовщика составит 30 x 100% / 100 = 30%, где 30 = прибыли, а
100 = капиталу. Предположим , далее крестьянин снимает урожай зерновых в
количестве 150 единиц меры зерна, а его потребности вместе с семьей
составляют 120 ед. Из этих 150 ед. должник возвращает ростовщику 100 ед.
зерна, которые он брал у него взаймы, но, кроме того, еще 30 ед. в качестве
ростовщического процента. Отсюда норма эксплуатации равна 30 x 100% /
(150-30) = 25%, где 30 - прибавочный продукт, 150 - совокупный продукт, а
120 (150-30) - необходимый продукт.
Предположим теперь, что вследствие повышения производительности труда
земледелец получает 180 ед. меры зерна. Тогда ростовщик немедленно повысит
ростовщический процент, стремясь присвоить весь дополнительный урожай. Он
повысит ставку ростовщического процента (норму прибыли) с 30 до 60%. При
норме прибыли 60 x 100% / 100 = 60%, норма эксплуатации также увеличится и
будет равна 60 x 100% / (180-60) = 50%.
Мы здесь не учитываем того, что не все зерно, оставшееся у земледельца,
превращается в продукт его питания. Часть зерна в виде натурального налога
поступает государству, другая часть зерна превращается в семенной фонд,
третья идет на корм рабочему скоту, четвертую часть крестьянин продает,
чтобы купить технические средства и т.д. Если все это учесть, то норма, или
степень эксплуатации должников ростовщиками, несомненно, значительно
увеличится, быть может, в полтора или даже в два раза. Но мы не учитываем и
то, что земледелец производит не только зерно, но и какое-то количество
сельскохозяйственных, а также ремесленных продуктов труда. Для нас здесь
важно не то, какова степень эксплуатации в ее точном математическом
значении, а то, что степень эксплуатации одновременно с нормой прибыли с
течением времени растут в строгом соответствии с ростом производительности
труда, которая увеличивается вследствие технического, технологического и
хозяйственного прогресса, вследствие развития производительных сил общества.
Повышение нормы ростовщической прибыли и нормы ростовщической
эксплуатации на закате первобытно-общинного общества, в его последней,
высшей фазе является законом экономического развития этого общества, его
последней фазы.
Ростовщическая эксплуатация по средствам ее осуществления бывает
различной, в последней, ростовщической фазе первобытно-общинного общества
наряду с зерном и другими сельскохозяйственными продуктами в качестве
средства ростовщической эксплуатации выступали деньги, земля, ремесленные
мастерские, жилые дома, рабочий скот, технические средства, например, плуг,
транспортные средства и, наконец, рабы.
Однако чаще всего применялись продукты земледельческого труда, особенно
зерно. Деньги применялись реже, так как в первобытно-общинном обществе, в
том числе в его высшей фазе, производство, прежде всего и более всего
земледелие, носило преимущественно натуральный характер. Товарное
производство, торговля и денежное обращение были развиты еще слабо. Земля
также не могла использоваться в качестве средства ростовщической
эксплуатации, т.к. ростовщики не могли ее скупать, поскольку земля являлась
собственностью государства, и продавать ее землепользователи-общинники не
могли. Рабов это время тоже было относительно мало. Мало в качестве средств
ростовщической эксплуатации использовались и другие средства производства и
т.д.
Зерно же являлось основным продуктом земледелия, а земледелие -
основной, ведущей отраслью производства. Это и обуславливало его применение
в качестве основного средства в ростовщической эксплуатации, тем более, что
зерно часто применялось в качестве денег.
Поскольку производительность труда в силу различных факторов -
эффективности технических средств, наличия механических средств и тягловой
силы (животных), плодородия земли, обеспеченности водой, удобрениями,
специализации хозяйства и т.д. - у различных производителей различна, а
норма ростовщической прибыли в данном месте и данное время в силу
конкуренции ростовщиков находится примерно на одном уровне, то среди
трудящихся происходит социальная, имущественная дифференциация. У одних
общинников ростовщиками отчуждается весь прибавочный продукт и их долг
ростовщикам остается из года в год на одном уровне. У других, имеющих более
высокую производительность труда, долгов нет вообще, а если иногда, в
неурожайные годы и появятся, то в следующие более благоприятные годы они
быстро расплачиваются с ростовщиками.
Но имеются также трудящиеся, которые при существующей у них
производительности труда, более низкой, чем у других и при существующей
норме ростовщической прибыли не только в течение многих лет не могут
расплатиться за свои долги с ростовщиками, но их долги из года в год растут.
И ростовщики, эти выродки рода человеческого, являющиеся гнойным наростом на
здоровом теле первобытно-общинного общества, разоряют их, отбирают у них за
долги все, что еще можно забрать: зерно, оставленное для посева, орудия
труда, скот, если он имеется, и прочее. Но их жадность и жестокость по
отношению к своим ближним настолько велика, что они с помощью законов и
судов принуждают должников и членов их семей (взрослых детей, жену и даже
малолетних детей) работать на себя в своих хозяйствах, нанося им при этом
зачастую за "плохую" работу телесные повреждения. И должники работают в
хозяйствах ростовщиков за счет погашения долгов много лет, иногда всю жизнь,
если закон не ограничивает срок принудительного труда.
Но и этого ростовщикам мало. Желая во что бы то ни стало вернуть долг и
вернуть немедленно, они, если существовали соответствующие законы, а такие
законы во многих древних странах действительно существовали, продавали
должников или членов их семей в рабство, присваивая вырученные от продажи
деньги в счет погашения долга.
Обнищание, разорение трудящихся, эксплуатация широких масс
ростовщиками, долговая кабала, продажа должников и членов их семей в
рабство, налоговый гнет, политическое бесправие, неурожаи, - все это
порождало недовольство широких масс трудящихся, их борьбу против общинной,
бюрократической, жреческой знати, против засилия ростовщиков. Эта борьба
часто выливалась в вооруженные восстания, которые поддерживали рабы и
чужеземцы, находившиеся, помимо экономического и политического гнета, еще и
под национальным. Эта борьба ослабляла первобытно-общинные государства,
вследствие чего они так же быстро исчезали вследствие их завоевания другими
государствами или племенами, как и возникали. Однако экономическая борьба,
эта предклассовая борьба эксплуатируемых и угнетенных, приводила не только к
краху то или иное государство. Эта экономическая борьба привела, в конечном
счете, к краху сам первобытно-общинный строй, расчистив путь новым
общественно-производственным отношениям, новой общественно-экономической
формации, новому, рабовладельческому обществу, которое приходит к своему
господству посредством рабовладельческой социальной революции, являющейся
второй социальной революцией в развитии общества.
И исторически и логически рабовладельческой социальной революции
предшествуют аграрно-техническая революция, поэтому, прежде чем
рассматривать рабовладельческую социальную революцию, рассмотрим революцию
аграрно-техническую. Глава седьмая
ОБЩЕСТВА
1. Зарождение аграрно-технической революции
Первыми механическими средствами труда, нашедшими в земледельческом
производстве древнего общества широкое применение, явились шадуф, ворот,
суковатка и соха. Шадуфы и вороты, являясь водоподъемными механизмами,
применялись в орошаемом земледелии. Суковатка и деревянная соха применялись
как в орошаемом, так и в неорошаемом земледелии. Шадуфы получили широкое
распространение, в частности, в Египте для подъема воды на высоко
расположенные участки полей, огородов, садов. "При помощи такого сооружения
можно было в течение часа поднять на высоту двух метров 3400 л воды, на
высоту трех метров - 2700 л, на высоту шести метров - 1550 л. Если было
необходимо поднимать воду на более значительную высоту, то устанавливали
последовательно несколько шадуфов" (4-46). Таким образом, шадуфы были
довольно высокопроизводительными средствами. Они позволяли вести поливку
полей, огородов, садов и виноградников в течение всего лета, снабжая
достаточным количеством влаги культурные растения даже в самую жаркую
погоду.
Помимо шадуфов и воротов, приводимых в движение, как правило, вручную,
в орошаемом земледелии широко применялась оросительная система, использующая
для подъема воды силы природы. В эту систему входили запруды, дамбы, каналы,
водоемы и шлюзы. С помощью дамб (плотин), шлюзов и каналов древние
земледельцы наполняли вырытые ими, порой огромные, водоемы водой во время
повышения уровня воды в реке после сильных дождей или таяния весной снега. В
течение же жаркого лета эта запасенная вода использовалась для поливки
полей. При этом вода поступала на поля, расположенные ниже водоема,
самотеком по каналам и канавам. Людям оставалось лишь регулировать подачу
воды. Для подачи же воды на поля, расположенные несколько выше водоема,
применялись ручные, а иногда и тягловые механизмы, т.е. механические
средства, приводимые в движение тягловой силой животных: быков, ослов,
буйволов и т.д.: шадуфы, вороты, водочерпальные колеса.
Если для орошения применялись дамбы, каналы, водоемы и шлюзы, а также
шадуфы и другие водоподъемные механизмы, ручные и тягловые, то для обработки
земли в период зарождения аграрно-технической революции применялись так
называемая суковатка и выросшая из нее деревянная соха. Суковатка
представляла собой корневище небольшого дерева, выкорчеванного с острыми
обломанными или заостренными корнями и частью ствола. Ее прицепляли с
помощью упряжи к быкам или другим домашним животным и волочили по полю.
Нижними острыми краями суковатка бороздила по земле, разрыхляя ее. А с
помощью верхних корней земледелец удерживал ее руками в необходимом
положении. Вместо корневища использовался и ствол с остро обрубленными
суками, которыми также можно было разрыхлять почву. Соха была несколько
совершенней, более эффективной. В период зарождения аграрно-технической
революции она была все же грубой, цельнодеревянной. С помощью этой сохи
древние люди пытались перейти к массовому использованию плодородных земель.
Но соха не переворачивала землю, а лишь бороздила ее, оставляя в ней мелкие
канавки. Для обработки целинных земель она не годилась. Поэтому соху
применяли лишь для обработки мягкого грунта, обрабатывавшегося ранее.
Развивающееся земледелие нуждалось в перевозке с полей урожая. Для
транспортировки сельскохозяйственных и других грузов, а также для нужд
торговли возникают и получают распространение самые разнообразные по форме,
конструкции и назначению санные и колесные (двух- и четырехколесные)
повозки, приводимые в движение различными животными. Санные повозки
используются в зимних условиях, колесные, как правило, летом. Колеса в это
время делаются сплошь деревянными и укрепляются на подвижной оси наглухо. "В
города приходилось доставлять продовольствие. Для этого, да и для других
нужд по перевозке сельские жители все чаще пользовались полозьями, которые
они унаследовали от своих мезолитических предков.
А затем они сделали решающий шаг, изобретя колесную повозку, по
существу представляющую собой сани на колесах, крепившиеся к дышлу плужной
упряжи для быков. На колесных повозках в Шумере ездили уже в 3500 году до
н.э., а в северной Сирии, быть может, и того раньше. К 3000 году до н.э. они
были широко распространены в Месопотамии, Эламе и Сирии, достигнув к 2500 г.
до н. э. берегов Инда" (7-19).
Итак, мы видим, что на определенном этапе развития общества и его
производительных сил снова начинается массовое производство, применение и
распространение механических средств труда, которое является началом второй
революции в развитии производительных сил. Фаза зарождения
аграрно-технической революции характеризуется тем, что здесь происходит,
во-первых, механизация, ее начало, земледельческого производства,
механизация, осуществляющаяся на основе как ручных (например, шадуф), так и
тягловых (например, соха) механизмов. А во-вторых, при зарождении
аграрно-технической революции происходит возникновение нового (третьего),
более высокого технического уклада производства, который охватывает:
1. Простые технические средства:
а) целостные орудия труда;
б) составные орудия труда;
в) безорудийные технические средства.
2. Ручные механизмы.
3. Тягловые механизмы.
Широкое применение тягловых и ручных механизмов в земледелии не
означало, что вторая революция в развитии производительных сил совершилась.
Тем более нельзя говорить о завершении аграрно-технической революции. Здесь
можно говорить лишь о ее зарождении, начальном этапе. Мы неизбежно должны
прийти к такому выводу ввиду трех соображений. Во-первых, земледелие на базе
шадуфа и примитивной деревянной сохи не превратилось в ведущую отрасль
общественного хозяйства, ввиду их недостаточно высокой производительности и
эффективности, а по-прежнему являлось второстепенной отраслью, хотя ее
значение, безусловно, усилилось. Во-вторых, если у некоторых народов ввиду
особых благоприятных условий земледелие и превратилось в это время в ведущую
отрасль, все же эти народи составляли меньшинство среди народов, у которых
земледелие на базе деревянной сохи, мотыги и шадуфа являлось второстепенной
отраслью. Если в каком-то регионе из тысячи племен, занимающихся часть
времени земледелием, сто применяют в земледелии шадуфы и соху (или то и
другое вместе), а из этих ста племен у десяти земледелие стало ведущей
отраслью, а у остальных - второстепенной, то говорить о совершении
аграрно-технической революции преждевременно. Но вполне можно говорить о ее
начале. И в-третьих, содержание аграрно-технической революции не
ограничивается только радикальным изменением структуры общественного
хозяйства. Аграрно-техническая революция, как и всякая революция в развитии
производительных сил общества, представляет собой совокупность радикальных
изменений, происходящих во всех областях, по всем направлениям
производительных сил: занятие новыми механическими средствами, в данном
случае тягловыми механизмами, главенствующего положения в новом укладе
техники (а этого еще не произошло); применение новых материалов, в данном
случае - металлов, а также глины; новых методов воздействия на предметы
труда при изготовлении из них различных изделий; новых видов энергии и т.д.
и, наконец, изменение структуры отраслей, превращение в ведущую отрасль
одной из отраслей производственной сферы, бывшей раньше подсобной отраслью,
и превращение, с другой стороны, отрасли, бывшей раньше ведущей, во
второстепенную. Короче говоря, всякая революция в развитии производительных
сил, в том числе и аграрно-техническая, представляет собой совокупность
технологического, технического и структурно-отраслевого переворотов.
2. Подъем аграрно-технической революции. Технологический переворот
В ходе начавшейся аграрно-технической революции выявилась потребность в
новых материалах, прежде всего для нужд земледельческой техники. Старые
материалы, применяемые до этого, такие как дерево, камень, кость и рог, не
удовлетворяли всем требованиям развития земледельческого производства. В
качестве нового материала начинают применять металлы.
Сначала древние люди начали применять медь, а в некоторых местах
золото, серебро и другие металлы. Из меди они научились делать разнообразные
орудия труда. При изготовлении из меди орудий труда последние имели ряд
преимуществ по сравнению с орудиями, изготовленными из других материалов.
Сломанное или ненужное медное орудие можно было расплавить и, залив в
глиняную или иную форму нужной конфигурации, получить новое орудие. Медное
орудие можно изготовлять ковкой. Медное орудие быстрее, легче можно
обрабатывать механическими методами: шлифовкой, пилением и др. Лезвие медных
орудий, таких как мотыга, нож, серп и т.д., можно быстро заточить. Но при
всех этих и других достоинствах медные орудия имели один существенный
недостаток, они быстро тупились вследствие мягкости меди. Поэтому, хотя медь
в качестве нового материала и получила широкое распространение, она не могла
вытеснить каменные и костяные орудия.
Выплавлять медь и делать из нее орудия люди научились в IV тысячелетии
до н.э. (в энеолите). Сначала медные орудия ковали из самородной меди, затем
стали выплавлять медь из руды. Иногда вместе с медной рудой в плавильную
печь попадали куски оловянной руды. Люди стали постепенно замечать, что
свойства меди при этом изменяются, она становится тверже. Так люди открыли,
а затем стали сознательно выплавлять первый сплав - бронзу.
Бронзовые орудия получили намного большее распространение, чем медные.
Они начали вытеснять каменные и костяные орудия, хотя и не могли их
полностью вытеснить. Бронзу получали, смешивая медь с оловом в определенной
пропорции в расплавленном виде. Если олова в сплаве было мало, бронзовые
орудия были мягкими, почти как медь, если же, наоборот, олова было много,
бронзовые орудия получались хрупкими, иногда как стекло. Древние металлурги
научились получать бронзу и делать из нее орудия (и оружие) с самыми
различными свойствами. Помимо того, что бронза обладает большей твердостью и
прочностью, чем медь, она имеет, кроме того, и более низкую температуру
плавления и обладает антикоррозионными свойствами.
Но и бронзовые орудия не могли полностью вытеснить каменные орудия.
Во-первых, бронза была дорогая, так как меди и олова было мало, их
приходилось часто привозить издалека. Во-вторых, и бронзовые орудия не были
достаточно твердыми, чтобы вытеснить полностью гораздо более твердые
каменные орудия. "Медь и олово и выплавляемая из них бронза были важнейшими
металлами; бронза давала пригодные орудия и оружие, но не могла вытеснить
каменные орудия; это было под силу только железу..." (Маркс, Энгельс.
Избранные произведения, т.2, стр. 293).
Только открытие и освоение железа позволило древним людям полностью
отказаться от каменных и костяных орудий труда. Но выплавка железа из руды и
изготовление из нее орудий труда было весьма трудоемким делом. Полностью
расплавлять железо в это время люди еще не умели, так как плавильные печи
были примитивными. Получали так называемое кричное железо путем ковки
примеси комочков железа со шлаком, получаемым в плавильной печи. При этом
шлак постепенно размельчался и удалялся, а полученное железо повторно
нагревали вместе с древесным углем и вторично проковывали, чтобы придать ему
большую твердость. Постепенно древние металлурги и кузнецы научились
закалять, цементировать и сваривать железо, что способствовало улучшению
свойства железных орудий и их широкому распространению. Если первые железные
орудия уступали бронзовым по твердости, то с освоением закалки и цементации
железные орудия превзошли их. Другим преимуществом железа перед бронзой было
широкое распространение железной руды, что делало его более дешевым, чем
бронза. Все это привело к тому, что железо превратилось в важнейший
материал, который вытеснил кость, рог, камень, медь, бронзу и другие
материалы.
Здесь следует отметить, что у многих народов железо вытеснило камень,
бронзу и другие материалы не в ходе аграрно-технической революции, а после
ее совершения. У других народов, наоборот, железо превратилось в основной
материал при совершении аграрно-технической революции. Это произошло потому,
что эти народы вступили на путь аграрно-технической революции тогда, когда у