Страница:
Это разграбление описывается и в катрене 6—98:
В катрене 10–40 вновь говорится о смерти 16-летнего Эдуарда VI, сына Генриха VIII от Джейн Сеймур, короля Англии в 1547–1553 годах:
Ранняя смерть юного короля вызвала подозрения в отравлении, о чем пишет историк Кэроли Эриксон: «В феврале во время пребывания Марии во дворце до нее дошли слухи, что болезнь брата усугубляется с помощью медленно действующего яда… В последние дни, когда лекари сдались, откуда-то появилась знахарка, взявшаяся его вылечить, „если ей предоставят полную свободу действий“. Она дала ему принять что-то мерзкое, отчего его сморщенное тело начало раздуваться, как воздушный шар. Ноги невероятно отекли, а все „жизненные органы оказались смертельно засоренными“. Постепенно пульс начал слабеть, кожа изменила цвет. Говорить он уже не мог, только еле дышал. Агония продолжалась несколько дней, а 6 июня Эдуард умер». [144]
Отношения Франции и Наварры затрагиваются в катрене 10–45:
В катрене 10–84 Нострадамус вспоминает нашумевшее дело Мартена Гера, вернувшегося домой после нескольких лет отсутствия и обнаружившего свою жену живущей с… его двойником. Дело долго рассматривалось парламентом Тулузы; 12 сентября 1560 года самозванец был признан виновным и казнен:
В катрене 8—13 Нострадамус переносит в наши дни античный миф о Беллерофонте:
Роже Прево увязывает катрен с легендой из «Истории Флоренции» Никколо Макиавелли (I, VIII). Лангобардская королева Розамунда (ее власть распространялась и на Милан) вынудила своего любовника Алмахильда убить ее мужа, короля Альбоина. Затем они бежали к византийскому экзарху Равенны Лонгину. Далее Макиавелли пишет: «Лонгин решил, что наступило для него удобное время сделаться с помощью Розамунды и ее золота королем лангобардов и всей Италии. Он поделился этим замыслом с Розамундой и уговорил ее умертвить Алмахильда, а его, Лонгина, взять в мужья. Она согласилась, и вот, когда Алмахильд после бани захотел пить, она поднесла ему заранее приготовленный кубок с отравленным вином. Выпив едва половину кубка, он внезапно ощутил, что ему разрывает внутренности, понял, в чем дело, и принудил Розамунду проглотить остаток яда. Так вскорости оба они умерли, и Лонгин потерял надежду стать королем».
Глава третья
Вольски (не путать с упомянутыми выше кельтоязычными вольками) – древнее италийское племя в Лации, жившее по обе стороны реки Лирис, вплоть до Тирренского моря. «Большой город» – Рим, окруженный некогда землями вольсков. Две реки – Тибр и Лирис (ныне Гарильяно). Луна и Солнце – серебро и золото.
Ruyne aux Volsques de peur si fort terribles,
Leur grand cite taincte, faict pestilent:
Piller Sol, Lune & violer leurs temples:
Et les deux fleuves rougir de sang coulant.
Беда вольсков, ужаснейший страх.
Их большой город запятнан чумой.
Разграблены Солнце и Луна, их храмы подвергнутся насилию,
И обе [их] реки покраснеют от текущей крови.
В катрене 10–40 вновь говорится о смерти 16-летнего Эдуарда VI, сына Генриха VIII от Джейн Сеймур, короля Англии в 1547–1553 годах:
Единственная ошибка (или преднамеренная сюжетная контаминация) заключается в том, что дядя и предполагаемый отравитель Эдуарда в реальной истории были не одним и тем же лицом. Фактическим правителем страны (протектором государства) поначалу был действительно дядя короля – Эдуард Сеймур, герцог Сомерсет. Однако в октябре 1549 года он был смещен герцогом Нортумберлендским, не состоявшим с королем в кровном родстве. Герцог вынудил больного Эдуарда подписать закон о престолонаследии, согласно которому трон переходил к Джейн Грей, племяннице Генриха VIII. Затем Нортумберленд оперативно женил своего сына Гилфорда Дадли на Джейн Грей и после смерти Эдуарда VI потребовал корону. В стране началась смута, в ходе которой народ и дворяне приняли сторону Марии Тюдор, старшей дочери Генриха VIII. Она и получила престол, а Нортумберленд, Дадли и Грей отправились на эшафот.
Le jeune nay au regne Britannique
Qu'aura le pere mourant recommande,
Iceluy mort lonole donra topique,
Et a son fils le regne demande.
Юнец, рожденный в британском царстве,
Которое ему препоручит умирающий отец, —
Когда тот умрет, – дядя даст снадобье, —
Престол затребован его сыном.
Ранняя смерть юного короля вызвала подозрения в отравлении, о чем пишет историк Кэроли Эриксон: «В феврале во время пребывания Марии во дворце до нее дошли слухи, что болезнь брата усугубляется с помощью медленно действующего яда… В последние дни, когда лекари сдались, откуда-то появилась знахарка, взявшаяся его вылечить, „если ей предоставят полную свободу действий“. Она дала ему принять что-то мерзкое, отчего его сморщенное тело начало раздуваться, как воздушный шар. Ноги невероятно отекли, а все „жизненные органы оказались смертельно засоренными“. Постепенно пульс начал слабеть, кожа изменила цвет. Говорить он уже не мог, только еле дышал. Агония продолжалась несколько дней, а 6 июня Эдуард умер». [144]
Отношения Франции и Наварры затрагиваются в катрене 10–45:
С 1512 года, когда большая часть Наварры была поглощена Испанией, наваррские короли не оставляли надежды отвоевать свою землю и склоняли союзную им Францию к активным действиям. В 1521 году французы снова пытались освободить Наварру. Что касается «клятвы в Камбре», то речь идет о Камбрейском мире 1529 года, закрепившем неудачу французов в Итальянских войнах. Герцог Орлеанский – титул Генриха Валуа до восшествия на престол в 1547 году.
Lombre du regne de Navarre non vray,
Fera la vie de sort illegitime:
La veu promis incertain de Cambray,
Roy Orleans donra mur legitime.
Призрачная тень Наваррского королевства
Произведет жизнь незаконного свойства.
Ненадежной клятве, принесенной в Камбре,
Король Орлеанский поставит законный заслон.
В катрене 10–84 Нострадамус вспоминает нашумевшее дело Мартена Гера, вернувшегося домой после нескольких лет отсутствия и обнаружившего свою жену живущей с… его двойником. Дело долго рассматривалось парламентом Тулузы; 12 сентября 1560 года самозванец был признан виновным и казнен:
В катрене 10–92 речь идет о женевском терроре и смерти его вдохновителя Жака Кальвина, последовавшей в мае 1564 года:
La naturelle a si hault hault non bas
Le tard retour fera marris contens,
Le Recloing ne sera sans debatz
En empliant & perdant tout son temps.
Супруга столь высокого, высокого, не низкого [происхождения]
Позднее возвращение сделает довольных опечаленными.
Судебное ходатайство не обойдется без прений,
Заполняя ими и теряя все свое время.
Казнь посредством стягивания грубыми тростниковыми веревками была одной из самых мучительных; во время Религиозных войн ее применяли обе стороны.
Devant le pere 1'enfant sera tue:
Le pere apres entre cordes de jonc,
Genevois peuple sera esvertue,
Gisant le chief au milieu comme un tronc.
Перед отцом будет убит ребенок,
Потом отец в тростниковых веревках.
Женевский люд будет потрясен, —
Вождь лежит посреди него как бревно.
В катрене 8—13 Нострадамус переносит в наши дни античный миф о Беллерофонте:
По преданию, царский сын Беллерофонт, убив человека, нашел убежище в Арголиде у тиринфского царя Прета. Жена Прета пыталась соблазнить гостя; после того как он отверг ее, обвинила Беллерофонта в покушении на ее честь. Не желая обагрять свои руки кровью гостя, Прет отправил Беллерофонта в Ликию к царю Иобату с письмом, в котором просил убить гостя. Иобат давал юноше разные смертельно опасные поручения: сразиться с чудовищем Химерой, отразить нападение воинственных амазонок. Беллерофонт с честью вышел из всех испытаний, женился на дочери Иобата и унаследовал его царство. Узнав о письме, он вернулся в Арголиду и убил коварную жену Прета.
Le croise frere par amour effrenee
Fera par Praytus Bellerophon mourir,
Classe a mil ans la femme forcenee
Beu le breuvage, tous deux apres perir.
Единокровный брат из-за безудержной любви
Вынудит Беллерофонта умереть из-за Прета.
Войско в Милане; женщина в исступлении
Выпьет яд, потом оба погибнут.
Роже Прево увязывает катрен с легендой из «Истории Флоренции» Никколо Макиавелли (I, VIII). Лангобардская королева Розамунда (ее власть распространялась и на Милан) вынудила своего любовника Алмахильда убить ее мужа, короля Альбоина. Затем они бежали к византийскому экзарху Равенны Лонгину. Далее Макиавелли пишет: «Лонгин решил, что наступило для него удобное время сделаться с помощью Розамунды и ее золота королем лангобардов и всей Италии. Он поделился этим замыслом с Розамундой и уговорил ее умертвить Алмахильда, а его, Лонгина, взять в мужья. Она согласилась, и вот, когда Алмахильд после бани захотел пить, она поднесла ему заранее приготовленный кубок с отравленным вином. Выпив едва половину кубка, он внезапно ощутил, что ему разрывает внутренности, понял, в чем дело, и принудил Розамунду проглотить остаток яда. Так вскорости оба они умерли, и Лонгин потерял надежду стать королем».
Глава третья
ПРИРОДА ЗАГАДОЧНАЯ И ПРЕДСКАЗЫВАЮЩАЯ
Помимо исторических преданий, у пророческого вдохновения Нострадамуса был еще один важный источник – традиция толкования предзнаменований (продигий). С давних времен считалось, что необычные и редкие явления природы предвещают важные события в жизни людей. В Древнем Риме толкованием знамений занимались гаруспики, члены особой жреческой коллегии. О продигиях писали крупные древнеримские авторы – Тит Ливий, Светоний, Кассий Дион, поэты Овидий, Вергилий, Лукан. Валерий Максим и Юлий Обсеквент посвятили продигиям отдельные сочинения, которые пользовались большим успехом у читателей эпохи Возрождения. В ту эпоху в большом количестве выходили и сборники рассказов о таинственных явлениях современных Нострадамусу авторов – эрудита и натурфилософа Конрада Ликосфена, хирурга Амбруаза Паре (его больше занимали уродства), Якоба Руфа, Пьера Буатюо и многих других.
Мишель Нострадамус, судя по всему, проявлял живейший интерес к «выходкам» природы. Мы помним, что в 1554 году провансальский астролог осматривал пару двухголовых уродов – ребенка и козленка, увидевших свет в Провансе. В том же году он стал свидетелем падения яркого болида. Все эти явления Нострадамус счел предзнаменованием тяжелого будущего, которое ожидает Францию. О продигиях он писал и в альманахах: «Родится урод, предрекающий упадок новых сектантов. Господь наставляет их на путь изначальной свободы» (Alm. 1557, NL juillet).
Спектр природных явлений, попавший в поле зрения Нострадамуса при написании «Пророчеств», широк, но не оригинален – провансальский эрудит следует здесь римской традиции, знания о которой он почерпывал из книг Тита Ливия и Юлия Обсеквента, которые держал в своей библиотеке. Рождение уродов, появление неизвестных науке существ, аномальное поведение животных, нашествия насекомых, дожди из лягушек, крови, камней, метеоры, кометы, молнии, небесные миражи, стихийные бедствия – во всех этих вполне естественных проявлениях Нострадамус видит знамения, по которым можно прочесть будущее. Один из многих примеров – катрен 1—17:
Природа, впрочем, способна посылать и «классические» знамения, хотя и их не так-то легко истолковать. Вот катрен 1-34:
В катрене 1—64 Нострадамус сконцентрировал предзнаменования, считавшиеся важными в Древнем Риме:
«12…ночью несколько часов видели солнце.
14. В Капуе ночью видели солнце… В Пизавре ночью сияло нечто, похожее на солнце.
27. В Амитерне ночью наблюдалось солнце, и его свечение продолжалось некоторое время.
43. В небе и днем, и ночью видели сражающееся оружие между западом и востоком, причем запад потерпел поражение.
57. Во времена Суллы между Капуей и Вольтурном слышали великий шум отрядов и оружия, наряду с ужасными криками, как если бы две армии несколько дней вели сражение…
14. В Цере родились поросенок с человеческими руками и ногами и ребенок с четырьмя руками и ногами…
26. Бык заговорил.
27. Бык заговорил и был взят на общественное содержание». Валерий Максим (I, 5) также сообщал: «Во время Второй пунийской войны было установлено, что бык, принадлежавший Гнею Домицию, произнес: „Берегись, Рим!“»
О шуме с неба во время призрачных битв пишет и Овидий в «Метаморфозах» (XV, 780–785):
Последнюю строку катрена Нострадамуса можно понять и фигурально. Дело в том, что слово «скоты» имеет не только прямое, но и переносное, ругательное значение (совсем как в русском языке). Следовательно, продигии, перечисленные в первых трех строках, предвещают возмущение простонародья.
В следующем катрене 1—65 рождение безрукого младенца и сильный удар молнии служат предвестиями ранения королевского сына и, по-видимому, гибели трех неизвестных:
Природа для современников Нострадамуса – не только источник предзнаменований, но и арена разгула стихий. Ришар Русса, повествуя о планетном цикле Меркурия, сообщает: «Огромная гора в нижней Бургундии раскололась и обрушилась, убив 5000 человек. Но в конце этого ужасного зрелища она встала в общий ряд с другими горами». [147]Нострадамус вспоминает об этом стихийном бедствии в катрене 1-69:
В катрене 2—15 появляются огни святого Эльма – слабые сполохи света над высокими предметами. Греки называли это явление именами неразлучных братьев Диоскуров, считая его добрым предзнаменованием; в Средние века место Кастора и Поллукса занимает святой Эразм – по-итальянски San Elmo.Однако у Нострадамуса огни святого Эльма вместе с кометой становятся предвестием убийства короля, разорительной войны и интердикта (запрещение совершать богослужения в каком-нибудь городе или местности, налагавшееся папой римским в виде наказания) на земли Северной Италии:
В катрене 2—18 метеорит и ливень мешают людям вести войну:
В катрене 2—62 смерть таинственного «Мабуса» и мрачные знамения сулят бедствия:
Незадолго до этих явлений триумвир Лепид получил звание великого понтифика и по римскому обычаю поселился в бывшем царском дворце на Форуме; вероятно, именно это имеет в виду Нострадамус в четвертой строке катрена 2—41.
В катрене 2—75 крик птицы предвещает голод:
Мишель Нострадамус, судя по всему, проявлял живейший интерес к «выходкам» природы. Мы помним, что в 1554 году провансальский астролог осматривал пару двухголовых уродов – ребенка и козленка, увидевших свет в Провансе. В том же году он стал свидетелем падения яркого болида. Все эти явления Нострадамус счел предзнаменованием тяжелого будущего, которое ожидает Францию. О продигиях он писал и в альманахах: «Родится урод, предрекающий упадок новых сектантов. Господь наставляет их на путь изначальной свободы» (Alm. 1557, NL juillet).
Спектр природных явлений, попавший в поле зрения Нострадамуса при написании «Пророчеств», широк, но не оригинален – провансальский эрудит следует здесь римской традиции, знания о которой он почерпывал из книг Тита Ливия и Юлия Обсеквента, которые держал в своей библиотеке. Рождение уродов, появление неизвестных науке существ, аномальное поведение животных, нашествия насекомых, дожди из лягушек, крови, камней, метеоры, кометы, молнии, небесные миражи, стихийные бедствия – во всех этих вполне естественных проявлениях Нострадамус видит знамения, по которым можно прочесть будущее. Один из многих примеров – катрен 1—17:
Ирида, дочь Тавманта и Электры, – древнеримская богиня радуги. Катрен повествует о великой засухе, предшествующей концу света. Ришар Русса писал: «Ирида (Дуга Неба или Дуга Мира) совсем не будет видна в течение 40 лет перед этим сожжением по причине великой суши небесных светил. [145]Стоит отметить, что радуга, «шарф Ириды», помещалась на личном гербе королевы Екатерины Медичи. Первые 40 лет ее жизни прошли бесславно, в роли нелюбимой супруги, во всем уступающей блестящей фаворитке Генриха II Диане де Пуатье. Возможно, именно этот катрен, впервые опубликованный в 1555 году, и стал причиной пристального внимания королевы к пророчествам Нострадамуса. Действительно, в год своего сорокалетия королева после гибели мужа выдвинулась на первый план во французской политике и не уходила с него вплоть до своей кончины, которая последовала 5 января 1589 года – через 30, а не 40 лет.
Par quarante ans l'Iris n'aparoistra,
Par quarante ans tous les jours sera veu:
La terre aride en siccite croistra,
Et grans deluges quand sera aperceu.
В течение 40 лет Ирида не будет появляться,
В течение 40 лет будет видна каждый день.
Бесплодная земля иссохнет еще больше.
И великие потопы, когда [Ирида] вновь будет замечена.
Этот катрен – совершеннейшая загадка. Ни одно из объяснений его толкователями и современными учеными-исследователями нельзя считать приемлемым. В первой половине XVI века были весьма популярны рассказы о «сражениях в небесах» (например, в книгах Конрада Ликосфена и Джироламо Кардано), в которых участвовали воины с определенными эмблемами либо животные. Орел во все времена был символом Священной Римской империи; леопарды (согласно законам геральдики, леопард – это тот же лев, повернутый в профиль) украшали герб Англии. Однако толкование этого катрена на том и заканчивается: неясно, кого обозначает вепрь. Этот зверь символизировал ярость и неукротимую силу и появлялся на штандартах армий разных стран. Во всяком случае, аллегория здесь неясна, в отличие от катрена 1—29, где появление на берегу «морского чудовища» служит предвестием иноземного вторжения:
1-23.
Au mois troisiesme se levant le soleil,
Sanglier, liepard, au champ mars pour combatre.
Liepard laisse, au ciel extend son oeil,
Un aigle autour du soleil voyt s'esbatre.
В третьем месяце, на восходе Солнца,
Вепрь и леопард сражаются на марсовом поле.
Утомленный леопард устремляет свой взор в небо,
Видит орла, кружащего вокруг Солнца.
Находки неизвестных европейцам морских животных оживленно обсуждались в научной среде эпохи Возрождения; о них писали швейцарский естествоиспытатель Конрад Геснер, врач Гийом Ронделе, хирург Амбруаз Паре и другие современники Нострадамуса. Насколько можно понять описания и иллюстрации к их трактатам, речь идет о тюленях, морских коровах, морских львах и других вполне обычных для нас существах. Тогдашней зоологии эти животные были неизвестны и воспринимались как зловещие твари, сулящие различные невзгоды местностям, где их видели или ловили.
Quand le poisson terrestre & aquatique
Par forte vague au gravier sera mis,
Sa forme estrange suave & horrifique,
Par mer aux murs bien tost les ennemis.
Когда рыба, живущая на земле и в воде,
Будет выброшена на гальку сильной волной, —
Странного вида, лоснящаяся и ужасающая, —
Враги очень скоро прибудут морем к стенам.
Природа, впрочем, способна посылать и «классические» знамения, хотя и их не так-то легко истолковать. Вот катрен 1-34:
«Птичьи знамения», ауспиции (от лат. avis–«птица» и specio –«наблюдать»), по древнеримским представлениям, помогали узнать волю богов. Считалось, что птицы подают знак полетом (орлы, коршуны), криком (вороны, совы) или поведением при кормежке (куры). Всякое общественное дело, любое действие должностного лица требовали птицегаданий. Ауспиции не открывали будущего, но показывали, одобряют ли боги задуманное. Об этом писал в своей «Истории» Тит Ливий (VI,41): «По птицегаданию основан этот город, без птицегадания ничто не обходится в войне и при мире, дома и в походе – кто этого не знает?» Ему вторил Тит Макций Плавт в комедии «Ослы» (258–261):
L'oyseau de proye volant a la senestre
Avant conflit faict aux Francoys pareure
L'un bon prendra, l'un ambigue sinistre,
La partie foyble tiendra par bon augure.
Хищную птицу, летящую налево,
Накануне войны явившуюся французам,
Кто-то сочтет доброй, кто-то – двусмысленной и зловещей;
Слабая сторона примет ее за доброе предзнаменование.
При определении воли богов птица, летящая направо, считалась добрым или дурным предзнаменованием в зависимости от обстоятельств. В предсказании обыграна эта двойственность: увидев полет хищной птицы, французам не удается однозначно истолковать его значение.
Совершу гаданья. Птицы счастье предвещают мне.
Слева дятел и ворона, справа подбодряет грач.
Решено! Берусь за дело, если ваш совет таков!
В катрене 1—64 Нострадамус сконцентрировал предзнаменования, считавшиеся важными в Древнем Риме:
Юлий Обсеквент в «Книге знамений» сообщает о случаях появления «солнца» в ночном небе, миражах сражений армий в небесах, рождения свиней, похожих на человеческих младенцев, а также случаев, когда животные (чаще всего быки) говорили человеческим языком:
De nuit soleil penseront avoir veu
Quand le pourceau demy-homme on verra,
Bruict, chant, bataille, au ciel battre aperceu
Et bestes brutes a parler Ion orra.
Подумают, что ночью видно Солнце,
Когда увидят поросенка-получеловека.
Шум, пение, батальон, сражающийся в небе, будет замечен,
И услышат, как говорят скоты.
«12…ночью несколько часов видели солнце.
14. В Капуе ночью видели солнце… В Пизавре ночью сияло нечто, похожее на солнце.
27. В Амитерне ночью наблюдалось солнце, и его свечение продолжалось некоторое время.
43. В небе и днем, и ночью видели сражающееся оружие между западом и востоком, причем запад потерпел поражение.
57. Во времена Суллы между Капуей и Вольтурном слышали великий шум отрядов и оружия, наряду с ужасными криками, как если бы две армии несколько дней вели сражение…
14. В Цере родились поросенок с человеческими руками и ногами и ребенок с четырьмя руками и ногами…
26. Бык заговорил.
27. Бык заговорил и был взят на общественное содержание». Валерий Максим (I, 5) также сообщал: «Во время Второй пунийской войны было установлено, что бык, принадлежавший Гнею Домицию, произнес: „Берегись, Рим!“»
О шуме с неба во время призрачных битв пишет и Овидий в «Метаморфозах» (XV, 780–785):
В «Георгиках» Вергилия (1, 474–478) повествуется не только о битвах в небесах, но и говорящих животных:
…но не могут
Боги железных разбить приговоров сестер вековечных, —
Все же грядущих скорбей несомненные знаки являют:
Стали греметь, говорят, оружием черные тучи;
Слышался рог в небесах и ужасные трубные звуки, —
Грех возвещали они…
Этот список будет неполным без пророчества великого современника Нострадамуса, Леонардо да Винчи: «Людям будет казаться, что они на небе видят новые бедствия; им будет казаться, что они взлетают на небо и, в страхе покидая его, спасаются от огней, из него извергающихся; они услышат, как звери всякого рода говорят на человеческом языке». [146]
Частый оружия звон Германия слышала в небе.
К землетрясеньям дотоль непривычные, вдруг содрогнулись
Альпы, в безмолвье лесов раздавался откуда-то голос
Грозный, являться порой таинственно-бледные стали
Призраки в темную ночь, и животные возговорили.
Последнюю строку катрена Нострадамуса можно понять и фигурально. Дело в том, что слово «скоты» имеет не только прямое, но и переносное, ругательное значение (совсем как в русском языке). Следовательно, продигии, перечисленные в первых трех строках, предвещают возмущение простонародья.
В следующем катрене 1—65 рождение безрукого младенца и сильный удар молнии служат предвестиями ранения королевского сына и, по-видимому, гибели трех неизвестных:
У Обсеквента читаем: «В Приверне родилась безрукая девочка» (14). У него же встречаются десятки упоминаний сильных ударов молнии, например: «В храм Юноны Луцины ударила молния, повредив фронтон и двери. В сопредельных городах многое пострадало от ударов с неба».
Enfant sans mains jamais veu si grand foudre:
L'enfant royal au jeu d'oesteuf blesse.
Au puy brises: fulgures alant mouldre:
Trois sous les chaines par le milieu trousses:
Ребенок без рук, никогда не виданная столь большая молния,
Королевский отпрыск ранен при игре в мяч,
На холме поражены молниями, направляясь на молотьбу,
Трое под дубами, поднявшись до середины.
Природа для современников Нострадамуса – не только источник предзнаменований, но и арена разгула стихий. Ришар Русса, повествуя о планетном цикле Меркурия, сообщает: «Огромная гора в нижней Бургундии раскололась и обрушилась, убив 5000 человек. Но в конце этого ужасного зрелища она встала в общий ряд с другими горами». [147]Нострадамус вспоминает об этом стихийном бедствии в катрене 1-69:
В катрене 1—84 изменение вида небесных светил служит предзнаменованием политического убийства:
La grand montaigne ronde de sept estades,
Apres paix, guerre, faim, inundation:
Roulera loing abysmant grands contrades,
Mesmes antiques & grand fondation.
Большая гора окружностью в семь стадий (1200 метров. – А.П.),
После мира, войны, голода, наводнения,
Двинется далеко, разрушая огромные пространства,
В частности, древности и большие фундаменты.
О подобном явлении (затмении Луны) применительно к гибели Юлия Цезаря писал Вергилий (Георгики, 1, 463–468):
Lune obscurcie aux profondes tenebres,
Son frere pasle de couleur ferrugine:
Le grand cache long temps sous les latebres,
Tiedera fer dans la plaie sanguine.
Луна затемнена глубокими потемками,
Ее брат тусклый, цвета ржавого железа.
Великий, долгое время прятавшийся в укрытии,
Разогреет оружие в кровавой ране.
Непосредственным источником для первых двух строк катрена Нострадамуса послужили, однако, не «Георгики», а стихи немецкого гуманиста Ульриха фон Гуттена (1488–1523). Гуттен, заметная фигура германского Возрождения, был одним из основных авторов сатиры «Письма темных людей». Он писал:
Солнце тебя обо всем известит. Кто солнце посмел бы
Лживым назвать? О глухих мятежах, о кознях незримых
Предупреждает оно, о тайком набухающих войнах.
В час, когда Цезарь угас, пожалело и солнце о Риме,
Лик лучезарный оно темнотой багровеющей скрыло,
Ночи навечной тогда устрашился мир нечестивый.
Во всяком случае, последние строки недвусмысленно указывают на политическое убийство.
Луна дважды стремится достичь темноты и прячется в потемках,
И брат ее тусклый, цвета ржавого железа. [148]
В катрене 2—15 появляются огни святого Эльма – слабые сполохи света над высокими предметами. Греки называли это явление именами неразлучных братьев Диоскуров, считая его добрым предзнаменованием; в Средние века место Кастора и Поллукса занимает святой Эразм – по-итальянски San Elmo.Однако у Нострадамуса огни святого Эльма вместе с кометой становятся предвестием убийства короля, разорительной войны и интердикта (запрещение совершать богослужения в каком-нибудь городе или местности, налагавшееся папой римским в виде наказания) на земли Северной Италии:
В катрене 2—16 молнии и свечение в небе выступают провозвестниками нового витка европейских войн, а заодно и торжественных празднеств:
Un peu devant monarque trucide
Castor Pollux en nef, astre crinite.
L'erain publiq par terre & mer vuide
Pise, Ast, Ferrare, Turin, terre interdicte.
Незадолго до убийства монарха
Кастор и Поллукс на корабле, бородатая звезда.
Государственная казна опустошена землей и морем.
Пиза, Асти, Феррара, Турин – земли, [на которые наложен] интердикт.
Суза – город в Пьемонте. Гекатомбой (жертвой ста тельцов) у древних греков называлось большое жертвоприношение по какому-либо из ряда вон выходящему случаю. Второе значение этого слова, широко используемое ныне – массовое кровопролитие, избиение людей, – появилось лишь в XVII веке.
Naples, Palerme, Secille, Syracuses
Nouveaux tyrans, fulgures feuz celestes:
Force de Londres, Gand, Brucelles, & Suses
Grand hecatombe, triumphe, faire festes.
[В] Неаполе, Палермо, Сицилии, Сиракузах
Новые тираны, молнии, небесные огни.
Сила из Лондона, Гента, Брюсселя, Сузы.
Великая гекатомба, триумф, справит праздник.
В катрене 2—18 метеорит и ливень мешают людям вести войну:
В катрене 2—32 речь идет о продигиях в южнославянских землях:
Nouvelle & pluie subite impetueuse
Empeschera subit deux exercites.
Pierre, ciel, feuz, faire la mer pierreuse,
La mort de sept terre & marin subites.
Невиданный дождь, внезапный, бурный,
Внезапно помешает двум армиям.
Огненный небесный камень сделает море каменистым.
Внезапная смерть семерых на земле и море.
Первая строка описывает необычные дожди, хорошо известные еще римским авторам. Обсеквент пишет: «В Габии прошел дождь из молока»; «В Лукании прошел дождь из молока, а в Луне – из крови». Славонией в XVI веке называлась территория между реками Сава и Драва – нынешние Хорватия, Босния и Герцеговина, Сербия. «Баленна» остается неидентифицированной – возможно, это замок Баленн в Бретани. Наконец, последняя строка отсылает к знаменитому «равеннскому чудовищу». Это непонятное существо, обнаруженное французами после взятия Равенны в 1513 году, было очень популярно среди ученых XVI века (Конрад Ликосфен, Амбруаз Паре и др.).
Laict, sang, grenoiles escoudre en Dalmatie
Conflit donne, peste pres de Balenne:
Cry sera grand par toute Esclavonie
Lors naistra monstre pres & dedans Ravenne.
Молоко, кровь, лягушки прольются в Далмации.
Случится бой, мор близ Баленны.
По всей Славонии будет великий крик,
Тогда родится урод около и внутри Равенны.
В катрене 2—62 смерть таинственного «Мабуса» и мрачные знамения сулят бедствия:
В катренах 2—41 и 2—42 серия знамений предвещает гражданскую войну:
Mabus puis tost alors mourra, viendra
De gens & bestes une horrible defaite:
Puis tout a coup la vengence on verra
Sans main, soif, faim, quand courra la comete.
Тогда Мабус вскоре умрет; произойдет
С людьми и скотом ужасный разгром.
Потом внезапно увидят возмездие;
[Урод] без руки, жажда, голод, когда промчится комета.
Источником Нострадамусу здесь вновь послужила «Книга предзнаменований» Обсеквента (68), где описаны зловещие предвестия раскола между триумвирами Цезарем (Октавианом Августом), Марком Лепидом и Марком Антонием: «Смерч вырвал бронзовые таблички из храма Верности. Были разбиты двери храма Опы… Семь дней горела приметная звезда. Сияли три солнца, и вокруг нижнего из них образовался венок, похожий на венок из колосьев, а когда солнце осталось одно, его свет в течение нескольких месяцев оставался болезненным…Были часты землетрясения. Молния била в верфи и многие другие места…Пад (древнеримское название реки По. – А.П.) вышел из берегов, а когда он вернулся в прежнее русло, то оставил после себя на берегу огромное количество гадюк. Перед жилищем великого понтифика [Марка Лепида] ночью слышали вой собак, и то, что крупнейшая собака была растерзана остальными, предрекало позорное бесчестие Лепида… Началась война между Цезарем и Антонием».
La grand' estoile par sept jours bruslera,
Nuee fera deux soleils apparoir:
Le gros mastin toute nuict hurlera
Quand grand pontife changera de terroir.
Большая звезда будет гореть семь дней,
Туча заставит появиться два солнца,
Большой сторожевой пес провоет всю ночь,
Когда великий понтифик сменит почву.
Durant l'estoyle chevelue apparente,
Les trois grands princes seront fait ennemis,
Frappes du ciel, paix terre tremulente.
Po, Timbre undants, serpant sus le bort mis.
Во время появления косматой звезды
Трое великих принцев станут врагами;
[Храм] Мира поражен с неба; содрогнется земля.
По и Тибр выходят из берегов, змеи выброшены на берег.
Незадолго до этих явлений триумвир Лепид получил звание великого понтифика и по римскому обычаю поселился в бывшем царском дворце на Форуме; вероятно, именно это имеет в виду Нострадамус в четвертой строке катрена 2—41.
В катрене 2—75 крик птицы предвещает голод:
Катрены 2—91 и 2—92 представляют собой поэтическое переложение все того же Обсеквента:
La voix ouye de l'insolit oyseau,
Sur le canon du respiral estaige.
Si liault viendra du froment le boisseau,
Que l'homme d'homme sera Anthropophage.
Крик небесной птицы,
Сидящей на трубе дымохода, заслышан;
Цена буассо (мера объема, 12,5 литра. – А. П.)пшеницы станет такой высокой,
Что человек станет пожирать человека.