– Там уже форсфайтеры, да? – прокричала она Юрию.
– Пока нет. Дабылов говорит, что их запустили во второй шлюз. Сколько нам осталось до выхода, Лина?
– Метров пятьсот.
– Значит, выбегут на нас сзади, – резюмировал Юрий.
– Форсфайтеры?
– Да, они. Кто еще?
– И что тогда?
– Да ничего хорошего. Давай, жми во все лопатки и болтай поменьше.
Уж кто бы говорил… Лина давно бы обогнала Юрия, она бежала, считай, вполсилы, но вынуждена была двигаться сзади него. Впрочем, Юрий шпарил во вполне приличном темпе. А вот эксперт Макс Симонов уже выбился из сил, еле бежал сзади, подталкиваемый в спину спецом КБК.
Поднажать стоило – ситуация изменилась к лучшему. Боевой «Баклан», на котором находился подполковник Дабылов, с честью выдержал дуэль с крейсером США и разнес его на осколки. После чего напал на американский транспортник, дежурящий у третьего шлюза – не добил до конца, но основательно продырявил и отогнал от астероида. Каждая секунда ценилась сейчас на вес золота – путь к отступлению был свободен, но вряд ли это могло продолжаться долго. Второй транспортник с десантом держался на безопасном расстоянии – следовало признать, что в сегодняшней операции он оказался совершенно бесполезен. Вот бы вместо него второй боевой крейсер… Увы, «Баклан» остался всего один против двух скиперов американцев. Пока он отплевывался-отстреливался от них достаточно успешно, выставив защиту по максимуму, но боекомплект подходил к концу.
На экране внезапно появился коридор, через который Лина пробегала три минуты назад. Снималось все камерой, установленной в стене. Интересно, кто транслировал картинку? Впрочем, не важно – куда важнее было то, что там происходило. Лина увидела троих русских десантников, бегущих из всех сил – их скорости мог бы позавидовать любой спринтер. Еще два бойца стояли, повернувшись назад, и стреляли из автоматов. Миг – и на них налетела черная фигура – вполне человеческая, но двигающаяся с нечеловеческой скоростью. В грудь ей вошли сразу две автоматных очереди – отбросили назад и свалили с ног. На смену упавшему тут же набежал второй – такой же черный человек. Лина не поверила глазам – в руках у него был не пулемет, не автомат, а топор с двумя лезвиями – такой огромный, что им можно было, наверное, с одного удара отрубить голову быку.
– Форсфайтеры! – прохрипел, задыхаясь, Юрий.
Лина и сама догадалась. Все произошло молниеносно – форсфайтер наотмашь рубанул одного из десантников, и пока тот падал, прыгнул на второго, покатился вместе с ним по земле. «Боже, – молилась про себя Лина, – сделай так, чтобы они отбились, на них же четверной кевлар, что против него дурацкий топор»… Поздно. Набежали еще три форсфайтера, дружно замахали топорами и через пять секунд понеслись дальше. На полу остались лежать два жутко искромсанных трупа.
– Почему топоры? – крикнула Лина.
– Это же безмозглые твари, – отозвался Юрий, – с автоматом они не справятся. Да и не нужен им автомат – пока такого пристрелят, он десять человек на тот свет отправит. Силищи у них немерено. И топоры тоже будь здоров – мономолекулярное острие, кевлар рубит как картон.
– Мы успеем?
– Должны успеть…
Спасительная дверь шлюзовой камеры уже распахнулась впереди. Обессилевший Юрий запнулся было за порожек, попытался упасть, но Лина не позволила – поднырнула к нему сбоку, обхватила рукой за пояс и потащила вперед – к благодатному эвакуатору крейсера, торчащему из развороченных взрывом наружных ворот.
В гроте было абсолютно пусто. Ни души. Посреди зала стояло нечто, напоминающее двухметрового ежа с иглами-ракетами – каждая длиной в полметра, толщиной в три пальца.
– Форсфайтеры! – просипел на последнем издыхании Юрий. – Вагиф, там форсфайтеры, мать-перемать. Сейчас здесь будут…
– Знаю, – ответил голос Дабылова. – Падайте на пол, быстро. Прикрой девчонку. Запускаем «Смерть зомби».
– Да ты с ума сошел, Вагиф! Ее же убьет!
– А что я могу сделать? Ты хочешь, чтобы форсфайтеры до «Баклана» добежали? Они добегут, не сомневайся. Тогда всем нам кирдык!
– Вагиф, мать твою, ну подожди еще чуток! Нам сто шагов осталось…
– Блядь, да ты назад посмотри!!! – крикнул Дабылов, ужас прорвался в его голосе. – Я отчаливаю. Спасай Лину, подполковник. Спасай как можешь. Запускаю салют через тридцать секунд…
Они не успели добежать до эвакуатора – тот втянулся в задницу крейсера, корабль резво отскочил от астероида и тут же вступил в перестрелку с налетевшим скипером противника. Умник рухнул на пол и повалил за собой Лину. Лина обалдело крутила головой, пытаясь понять, что происходит. Форсфайтеры уже ворвались в шлюз, недоуменно озираясь, не видя целей. Симонова и двух спецов КБК в зале не было – можно не сомневаться, что они не добежали, погибли. Впрочем, Лина и Юрий тоже не успели. Не хотелось думать о том, что сейчас с ними сделают…
– Лина, сейчас ты встанешь и побежишь, – прошептал Юрий. – Беги так быстро, как только можешь. Наружу не прыгай – улетишь к чертовой матери. Переползи через край, уцепись там снаружи за что-нибудь, если получится, и сиди тихо. И не вздумай совать голову внутрь.
– А ты?
– Я останусь здесь.
– Почему?
– Так нужно.
– Юра… Пожалуйста, давай вместе. Нас подберут…
– Замолчи. Приготовилась?
– Юрка. милый…
– Готова?
– Да.
Лина огляделась: от зияющей пасти ворот ее отделяло всего лишь пятьдесят метров. До ближайшего форсфайтера, рыскающего в поисках добычи – метров сто пятьдесят. Успеет?
– Беги! – скомандовал Юрка.
Лина вскочила и побежала, не оборачиваясь.
Конечно, она не успела затормозить – это всегда давалось ей с трудом. Вылетела в открытый космос и понеслась вперед, размахивая по инерции руками и ногами. Желудок взмыл вверх, сердце дало перебой, накатила тошнота – искусственная гравитация кончилась, началась невесомость. Лина попыталась повернуться назад, лицом к астероиду. Не тут-то было – так и продолжала мчаться в черноте, усыпанной звездами, чувствуя, как разматывается трос.
– Юрка, Юрка! – позвала Лина. Умник не отозвался.
Она вперилась глазами в экран, моля Бога о том, чтобы он переключился на шлюзовую камеру. Так оно и случилось – неизвестно, кто был телеоператором сегодняшнего действа, но картинки он давал вовремя, исключительно в контексте. Она увидела «ежа» – тот выпускал иглы-ракеты одну за другой. Ракеты носились в воздухе, выписывали сложные траектории, гоняясь за бегающими форсфайтерами. Юрия в поле зрения не было.
Снаряды находили свои цели – втыкались в форсфайтеров, освещая их на миг краткой мранжевой вспышкой. Пораженные зомби останавливались, застывали ненадолго, а потом валились навзничь.
Черт! Bloody shit!!! Изображение замутнилось, изошло сиреневыми полосами, моргнуло в последний раз и пропало. Остался черный провал космоса, испещренный бесчисленными белыми точками звезд. С правой стороны в поле зрения вторгались синие сполохи – там «Баклан» русских сражался с двумя штатовскими скиперами. Лина повернула голову вправо до упора, насколько это позволял костюм, попыталась скосить глаза в том же направлении… Бесполезно. Он так и не увидела ничего, не получила информации, кто побеждает. Наши или не наши.
Она вдруг с удивлением осознала, что НАШИ – это русские. До сих пор она не отождествляла себя с рашенами, всегда понимала, что она лишь американская девчонка, закинутая волей обстоятельств в Евразию и попавшая в невесты к самому милому из славянотюркских шпионов. И вот тебе на… Лина попыталась вызвать в себе хоть долю симпатии к тем людям, что сидели сейчас в американских кораблях и сражались сейчас против «Баклана» – вовсе не безобидного, смертельно опасного, утыканного современнейшими пушками, плюющегося торпедами, ракетами и лазером. Симпатия возникла… Слабая. Гораздо меньше, чем симпатия к тем, кто находился в «Баклане».
Лину резко дернуло и начало разворачивать вокруг оси. Похоже, что пуповина, свяЧывающая ее с Умником, выбрала всю свою длину. Хороший оказался фал – нежно амортизировал рывок, не закрутил Лину подобно волчкс. Повернувшись влево на девяносто градусов, Лина обнаружила, что к ней не спеша подплывает форсфайтер.
Он был мертв. Он медленно вращался, из спины его торчала игла-ракета, выпущенная ежом. Лина могла рассмотреть форсфайтера во всех подробностях. Толстенный скафандр – по складкам видно, что не просто кевлар, а многослойка, прошитая полосами из пуленепробиваемых сплавов. Лина видела такой костюмчик в каталоге, в Нью-Йорке, такой скафандр можно было заказать, купить за кучу тысяч баксов, но носить его нормальному человеку не представлялось возможным – для этого нужно было иметь силу слона. Или силу форсфайтера. Скафандр был устроен просто, даже примитивно – ни пульта управления, ни кислородных баллонов, ни экзоскелета. Дешево, сердито и архипрочно. Шлем имел широкое прозрачное оконце, сквозь него виднелось лицо – оно было вполне обычным, только вот слишком зеленым. Лина увидела, как физиономия форсфайтера начала вздуваться, как тонкие фиолетовые прожилки поползли по ней. Мертвый зомби распухал там, в своем скафандре, с ним происходили метаморфозы. Когда расстояние между форсфайтером и Линой сократилось до двух метров, лицо его лопнуло, забрызгав шлем изнутри зеленой слизью. Ракета вывалилась из спины трупа, вытолкнутая внутренним давлением, из дыры в скафандре ударила струя густой жидкости блевотного цвета, распалась в невесомости на шарики. Лина взвизгнула, опомнилась, оторвалась от жуткого зрелища, двинула обратно к астероиду, перебирая фал руками. Через полминуты оглянулась – форсфайтер летел уже далеко от нее, продолжая выбрызгивать свое содержимое в мировое пространство.
Вот почему Юрка выгнал ее из шлюзовой камеры. Еж назывался «Смерть зомби», и ракеты его были самонаводящимися. Наводились они именно на форсфайтеров, реагировали на какое-то специфическое их свойство. Похоже, что иглы ежа были шприцами – кумулятивным зарядом они пробивали броню и впрыскивали в тело некую субстанцию – она запускала метаморфозы и превращала суперубийц в белковый кисель. Русские использовали кровь Лины –изучили ее гены, создали присадку, воздействующую на них, и начинили ей ракеты ежа. Нетрудно догадаться, что Лина была для ежа такой же целью, как и прочие носители форсфайтеровских утилит.
Теперь Лина видела русский крейсер во всей его красе. Краса была подпорчена множественными вмятинами и кусками оторванной наружной обшивки, однако скипер бодро двигался к астероиду и никто не стрелял по нему. Стало быть, «Баклану» удалось отбиться. Во всяком случае, хотелось на это надеяться.
В наушниках щелкнуло, левый экран осветился и на нем появилась физиономия Гришанина.
– Лина, оставайтесь на месте, – сказал майор. – Сейчас мы вас подберем.
– Как там Юрий? – крикнула Лина. – Он в порядке?
– В порядке, – ответил Гришанин голосом настолько фальшивым, что Лина поняла – случилось что-то совсем плохое.
– Что с Юркой? – сипло спросила она. – Почему он не отвечает? Я пойду в шлюз, я ему помогу!
– Лина, немедленно прекратите движение к «Элефанту»! – рявкнул Гришанин. – Держитесь подальше от шлюза, вам там не место.
– Там Юрка…
– Мы в курсе. Сейчас заберем его. Оставайтесь на месте.
Ну что тут делать? Только подчиниться приказу, болтаться на привязи в пустоте, мучиться от неизвестности и ждать, пока все кончится.
Ждать пришлось недолго. Скипер потратил на маневры меньше минуты – подошел задом к шлюзу и почти сразу же отчалил, драпанул от астероида во все лопатки. Фал Лины дернулся так резко, что перехватило дыхание. Скипер помчался сквозь космос, потащил за собой Лину на веревке как спортсменку на водных лыжах. С той только разницей, что спортсменки-лыжницы не кувыркаются через голову со скоростью пять оборотов в минуту. И веревка у них гораздо короче, чем триста метров.
Несмотря на кувырки, Лина видела, от кого драпал «Баклан». Из-за астероида вынырнул американский крейсер – целехонький, во всеоружии, с явным намерением продолжить драку.
Юрка уже там, на «Баклане» – это ясно. Также понятно, что русские не имеют ни малейшего желания продолжать бой – ни к чему это им, нужно всего лишь войти в прыжок, в состоянии скипа их никто не достанет. Вот только что случится с Линой, если ее не успеют затащить на корабль до прыжка?
Понятно что. Кордыбец. В лучшем случае фал лопнет и она останется болтаться здесь, в вакууме, до конца дней своих, и придет тот конец достаточно скоро. Если же фал выдержит и ее затянет вместе с кораблем в скип, то будет гораздо проще, без мук – она умрет через сотую долю секунды. Но самый вероятный вариант такой: она так и не узнает, от чего умерла, потому что вовремя рывка при уходе в скип ее позвоночник переломится пополам, а сосуды лопнут от запредельной перегрузки.
– Эй, люди! – крикнула Лина. – Вы что там, с ума сошли? Забыли про меня? Разгоняетесь для скипа, да?
– Так точно, – на экране возник подполковник Дабылов собственной персоной. – Уходим в скип.
– А как же я? Я уже не нужна? Выкинете меня как мусор? – срывающимся голосом спросила Лина.
– Отставить сопли, – скомандовал Дабылов. – Слушай сюда, Лина. Сейчас мы затянем тебя на скипер, и сделаем это достаточно быстро. Ощущения будут неприятными, но ты не пугайся, и главное, руки-ноги не растопыривай. Сгруппируйся. Готова?
– Да, – Лина оглянулась на американский скипер – тот уже приближался к рубежу атаки. – Давайте быстрее!
– Поехали.
Лину снова дернуло, потащило вперед. Она едва успела свернуться, обхватить руками колени, как ее втянуло в задницу скипера и влепило во что-то мягкое. В глазах потемнело. Лину кувырком протащило сквозь трубу и выплюнуло на пол. Тошнотворный ком встал в горле и перекрыл дыхание.
Два дюжих бойца схватили ее за руки и попытались поставить на ноги. Не получилось. Ватные нижние конечности отказывались слушаться.
– Идти можешь? – проревел голос в правом ухе.
– Ы-ы, – Лина замотала головой, пытаясь выдавить из себя хоть слово.
– Понятно. Тащи ее, Гоша. Бегом. До скипа – сорок секунд.
Один из бугаев схватил Лину, перекинул ее через плечо как мешок с картошкой и резво ломанулся вперед. Лина моталась вверх-вниз при каждом шаге, не понимала уже ни черта, не видела ничего, кроме мигания фиолетовых сигналов тревоги. Через полсотни шагов десантник скинул ее с плеча в кресло, пристегнул ремнями, сам шлепнулся рядом. Содрал с Лины шлем. Лина втянула ртом воздух скипера – чистый, кондиционированный, и закашлялась, выхаркнув ярко-красный сгусток крови.
– Запусти аптечку, – сказал ей боец. – Быстрее, до скипа пятнадцать секунд. Знаешь, как это делается?
– Н-нет… – просипела Лина.
– Ясно, – десантник схватил левую руку Лины, активировал щиток управления на ее предплечье, пробежался пальцами по кнопкам. Под лопаткой Лины раздались три хлопка – инъектор впрыснул медикаменты.
– Входим скип в экстренном режиме, – объявил голос. – Всем активировать аптечки по программе 14
Лина подумала о том, как туго сейчас всем придется. Эта мысль была последней – навалилась сонная тяжесть, глаза закрылись сами по себе. Лина зевнула, откинула голову на спинку кресла и отчалила в бесчувственное забытье.
День 35
– Доброе утро, милый, – сказала Лина.
– Привет, солнышко, – едва слышно произнес Юрий. – Ты как?
Вечный вопрос Умника: ты как? Вечный ответ Лины: все в порядке.
– Все в порядке, – Лина улыбнулась. – Поплющило меня маленько и отпустило. Что мне будет? Я же переделанная. Тебе куда больше досталось.
– Ерунда. До свадьбы заживет.
Лине очень хотелось дотронуться до руки Юрки, погладить его, а еще лучше – поцеловать, но их разделяло стекло. Юра лежал в прозрачном саркофаге, прикрытый ниже пояса белой простыней. Правую половину его груди закрывала повязка. Лине уже сказали, что там такое. Обширное проникающее ранение, ребра всмятку, легкое, к счастью, удалось сохранить. По трубочкам, воткнутым в тело Юрки, текли разноцветные жидкости, десятки датчиков облепляли его и передавали информацию недремлющим медицинским приборам. Что показывают приборы, Лина не знала, но доктор заверил, что самое страшное уже позади, что состояние стабильное и через две-три недели пациент Ладыгин уйдет из госпиталя практически здоровым.
Вот так хорошо все кончилось. Относительно хорошо, конечно. Могло быть гораздо хуже: если бы форсфайтер рубанул чуть левее и попал в сердце, если бы Юрия забрали на «Баклан» на пять минут позже, если бы не успели уложить до скипа в медотсек… Не хочется думать об этих «если бы».
– Юр, ты помнишь, что мне обещал? – спросила Лина.
– Что-то не припоминаю…
– Не притворяйся. Теперь тебе не отвертеться. Макс погиб, очень жаль… Но я и без него связалась с КБК. Мефодий Святополкович оставил мне телефон, когда мы уезжали.
– И что?
– Они ждут меня. Очень ждут.
– Для чего?
– Пока не сказали ничего определенного, но судя по всему, это связано именно с колонизацией. Здорово, правда?
– Ты поедешь к ним?
– Да. Через неделю. Пока еще побуду с тобой.
– Понятно, – Юрий устало прикрыл глаза. – Значит, все-таки убегаешь от меня, детка. Зачем я согласился лететь на этот астероид, ведь можно было отбояриться…
– Астероид тут не при чем. Я все равно пошла бы по этому пути. Я упрямая.
– Лина, милая… – Юрий попытался повернуться к девушке, лицо его перекосилось от боли. – Лина, не бросай меня, пожалуйста. Я не смогу без тебя жить.
– Жить без меня? – Лина фыркнула. – Фигушки тебе, Умник. Будешь жить со мной, и только со мной, всегда, до самой смерти. Не забудь – за тобой еще свадьба в Чехии.
– А если ты улетишь? Улетишь к черту на рога? На эту свою Мирту или куда еще?
– Придется прихватить тебя с собой, – заявила Лина. – Думаю, для тебя работенка тоже найдется. Там, знаешь ли, будет много работы…
Эпилог
Три года спустя
12 апреля 2* * * года. День космонавтики.
В кремлевском конференц-зале собралось две тысячи аккредитованных журналистов. Президент Российской Федерации И. И. Рукавицын восседал в центре длинного стола, по правую руку от него находился Вэнь Сяочуань собственной персоной, по левую руку – Юрий Ладыгин. Лина сидела чуть дальше, от Юрия ее отделяло четыре человека. Так их рассадили – по статусу простому эксперту КБК Лине Ладыгиной не положено сидеть слишком близко к президенту, пусть даже ее муж сидит бок о бок с ним.
Лина нервничала. Она надеялась, что журналисты не спросят ее ни о чем. Впрочем, кому она нужна? Хорошо бы поменьше вопросов задавали и Юрке – опять начнет мямлить и мычать – как всегда, когда волнуется. Пусть побольше спрашивают Сяочуаня – у него язык дай бог как подвешен, а нервов, кажется, нет вовсе.
– Господа и дамы, разрешите начать! – Рукавицын поднял руку, и шум в зале стих. – Как вы уже знаете, сегодняшняя пресс-конференция посвящена первой международной колонизационной экспедиции на планету Мирта. Новость эта… э… так сказать, не слишком свежая, я думаю, в течение последнего года ни о чем так много не говорили в мире, как о колонизации Мирты. Как только был снят мораторий на колонизацию дальнего космоса, многие страны заявили о своих планах и предали гласности результаты предварительной подготовки к заселению подходящих для жизни планет. Вы также прекрасно осведомлены, что большая часть заявок относится к Мирте – планете земного типа из системы звезды Димма. Международная комиссия колонизации рассмотрела больше сотни заявок и выдала разрешение пока только трем экспедициям, полностью соответствующим требованиям Ванкуверского протокола. Наша экспедиция, организованная в процессе тесного сотрудничества Поднебесной, России и Евросоюза, будет первой из них. Цель, с которой созвана эта пресс-конференция – официально представить вам командный состав экспедиции. Вчера он был утвержден на Большом совете сторон-участниц. Это было непростой задачей, поскольку достойных кандидатур для руководства экспедицией было более чем достаточно. И все же я уверен, что выбор, который мы сделали, является наиболее… э… оптимальным, и позволит решить поставленные задачи наилучшим способом.
– Господин Президент, – выкрикнули из зала, откуда-то со второго ряда, – а правда ли, что Жан Метресю заявил, что Евросоюз готов выйти из состава экспедиции, если премьер-капитаном не будет…
К крикуну немедленно подчалили два секьюрити и вывели его под белы рученьки, не дав договорить.
– Господа, – Рукавицын помахал рукой, призывая к спокойствию. – Потерпите еще немного, и вам будет предоставлено достаточно времени для вопросов. Итак, позвольте мне официально представить командный состав. Премьер-капитаном экспедиции «Мирта-1» назначен господин Вэнь Сяочуань, профессор Пекинского университета, известнейший специалист в области космогеологии.
Зал разразился овациями. Профессор Сяочуань встал и отвесил глубокий поклон, сложив руки перед лицом. А потом сел и застыл неподвижно, словно Будда.
Лина знала, чего стоило спокойствие старины Вэня. Какие бури сотрясали Большой совет в течение последних шести месяцев, как жутко давил тот же Рукавицын, добиваясь назначения начальником экспедиции русского. Китайцы стояли на своем – основное материальное обеспечение осуществляла Поднебесная, она вложила в экспедицию максимум средств, и имела право иметь начальником своего человека. России и так досталось много – больше половины из двух сотен людей, отправляющихся на Мирту, были русскими. А как могло быть иначе? Русские спецы – они же лучшие, никуда от этого не денешься. У китайцев лучшие скиперы, и никто не удивляется, что экспедиция летит на модернизированном, оснащенном по последнему слову техники «Тай Гуне». А европейцы… что ж, их тоже немало, аж десять человек. Могло быть и меньше. Напрасно Жан Метресю, председатель Евросоюза, кипятился, проталкивая в премьер-капитаны кандидатуру Луи Ле Гака. Не по чину одежка.
– Первым заместителем господина Сяочуаня, секунд-капитаном экспедиции, назначен Юрий Николаевич Ладыгин, – провозгласил тем временем президент Рукавицын. – Господин Ладыгин – специалист в области биотехнологии, не столь известный в широких кругах, но думаю, что скоро о его работах узнает весь мир. Прошу любить и жаловать.
Умник встал и коротко кивнул головой. Криво улыбнулся и сел. Хлопали ему ничуть не меньше, чем Вэню. Может, и больше.
Это он, Умник, решил все споры. Снял свою кандидатуру в пользу Сяочуаня. Более того, убедил весь Большой совет в том, что Сяочуань – самый лучший. Убедил даже упрямого и неуступчивого до тошноты Рукавицына. Такой вот он, Умник. Умеет убеждать, если захочет.
Хотела ли Лина, чтобы ее муж стал руководителем экспедиции? Нет, ни в коем случае. Не его это амплуа. Юрий давно перестал быть шпионом, но привычка находиться в тени, быть серым кардиналом осталась у него, наверное, на всю жизнь. Он и секунд-майором-то согласился стать после долгих уговоров и личного нажима со стороны президента. Ладно, ничего – справится. Он с чем угодно справится, на то он и Умник.
Здорово все-таки, что начальником сделали Сяочуаня. Лучше и быть не может. Наверное, сам Господь Бог курирует их экспедицию. Вэнь – один из лучших друзей Юрки, обалденный человек. В тандеме они работают слаженно и мощно, прикрывая спины друг друга. Так и должно быть.
Президент Рукавицын представлял прочий командный состав, люди вставали и кланялись, Лина рассеянно черкала на бумажке стрелки, звездочки и квадратики, пытаясь хоть чем-то занять руки. Потом начали задавать вопросы, разглагольствовал Рукавицын, отвечал Сяочуань, и Юрий тоже что-то говорил, на удивление неплохо и складно. А потом вдруг оказалось, что вопрос задают ей, Лине.
– Корреспондент канала Си-Эн-Эн, США, – представился господин средних лет, по виду типичный хай-стэнд. – Я хочу задать вопрос госпоже Ладыгиной. Вы летите в составе экспедиции и заявлены в ней как русская. Но известно ли Большому совету о том, что на самом деле вы американская гражданка Хелен Горны, находящаяся в Соединенных Штатах в федеральном розыске по поводу совершения нескольких преступлений, в том числе и первой степени?
Лина побледнела. С трудом преодолела желание схватить бутылку с минеральной водой и запустить ей в чертового журналюгу.
– Большому совету известно все, – четко проговорила она, и слова ее разнеслись по всему залу. – И то, что я уже два с половиной года не являюсь гражданкой Соединенных Штатов, и то, при каких обстоятельствах я сбежала из Америки, спасая свою жизнь, и то, что в гены мои насильственным путем введена присадка, изготовленная на основе секретных пентагоновских разработок, запрещенных всеми международными конвенциями. Большой совет знает то, что в последние два года стало известно всему миру, о чем можно прочесть в тысячах источников средств массовой информации. Много там чего написано, в том числе такой, извините, чуши, что непонятно, какого рода заменитель мозгов находится в головах людей, все это написавших. – Лина повернулась к президенту, бросила на него вопросительный взгляд – мол, не слишком ли резко она выражается, получила одобрительный кивок и продолжила. – Одно могу сказать определенно – я не преступница, не предательница Соединенных Штатов и не антиамериканистка ни в малейшей степени. Я люблю свою родину – Америку, мне больно смотреть на то, что сейчас там происходит, и я надеюсь, что здоровые силы все-таки придут в США к власти и сделают все, чтобы остановить деградацию американского народа.
– Позвольте еще один вопрос, – противный сиэнэновец вцепился как клещ. – Ваш муж – секунд-капитан экспедиции Юрий Ладыгин. Нельзя ли предположить, что ваше присутствие в составе экспедиции связано только с этим, и никак не оправдано с профессиональной точки зрения? И не слишком ли дорого для спонсоров экспедиции выделять на межпланетном корабле места для жен и любовниц специалистов?
«Ну и дурак же ты, брейнвош, – захотелось сказать Лине. – Все наоборот, это я приволокла Юрку в космонавтику, полгода уламывала его не мытьем так катаньем, чуть не разбежалась с ним, пока он не смирился со своей участью и начал работать на полную катушку, и освоил новую профессию, и стал в ней одним из лучших. Впрочем, откуда тебе это знать? Никто тебе такого не расскажет, в том числе и я. Потому что это моя личная жизнь, и я не хочу, чтобы ее лапали грязными руками. На меня и так слишком много дерьма вылилось».
Лина поднялась в полный рост, со скрипом отодвинув стул. Может быть, это было нарушением обычаев пресс-конференции, но она не могла сдержаться.
– Я эксперт российского Комитета биологического контроля, – произнесла она, – дипломированный специалист, имеющий общую и специальную подготовку. Надеюсь, у комиссии по отбору моя квалификация не вызывает никакого сомнения. Кроме того, колонизация новой планеты – это не краткая ознакомительная поездка. Мы едем туда на годы. Может быть, и на всю жизнь – дай Бог, чтобы получилось так. Мы сделаем Мирту пригодной для жизни, и человечество начнет заселять дальний космос – разве люди не мечтали об этом столетиями? Да, многие из специалистов едут со своими женами, и с любовницами, как вы изволили выразиться, хотя я предпочла бы слово «любимые». Разве это плохо? Все они отличные знатоки своего дела, прошедшие строгий отбор, и никто из них не останется без дела. А пройдет время – на Мирту прилетят и дети, потому что там можно будет жить. Пожелайте нам удачи, господин корреспондент, и помните, что злоба и зависть не приносят благодатных плодов. Только добро и любовь двигают нас по лестнице в небеса.
Она села под шум аплодисментов, вся раскрасневшаяся. И тут же получила записочку, сложенную вчетверо. Развернула ее и прочитала:
«Линка, ты чудо в перьях. Я тебя обожаю».
«Все славно, Умник, – приписала Лина внизу. – Тутмес говорил: «Слушай лес, он спасет тебя». Мы нашли с тобой счастье, и поделимся им со всеми. Мы ведь не жадные, правда?»
И отправила записку обратно.
2003 г.
Примечания
1
National Genetic Inspection – Национальная генетическая инспекция (здесь и дальше – примечания автора).
2
Кариотипирование – определение совокупности морфологических признаков хромосом (размер, форма, детали строения, число и т. д.).
3
Непосредственно перед употреблением (лат.).
4
Slow motion – кинематографический прием замедленного движения в компьютерной обработке, применявшийся, например, в фильме «Матрица».
5
Marge (англ.). – маргарин, а также сокращение от слова marginal – предельный, маргинальный.
6
Slick – хитрый (англ. сленг.).
7
Brainwashed – человек с промытыми мозгами (англ. сленг.).
8
Испанское ругательство.
9
Еще одно испанское ругательство.
10
Эй, эй. Что за черт? Я больше не хочу спать, мне хватило. Развяжите меня, вы, пара придурков (англ.).
11
Я не коза! Сами вы… Я не понимаю… Умник. Где Умник? (англ.).
12
Даже не надейся (англ.).
13
Спасибо (исп).
14
Не за что (исп).
15
Ну ни фига себе! Много о тебе наслышан, детка. Как ты выбила дерьмо из этого засранца, Дельгадо. Балдею от тебя (англ.).
16
Лина, приятно познакомиться (англ.).
17
Ну, как тебе нравится в нашей стране, детка? И как насчет твоего чертова дружка Умника? Не надумала еще сменить его?
18
Кто ты, Миша? Ты странный чувак. Ты придурок? Или, может быть, ты мардж?
19
Сама ты «маргарин», детка. Слик я. Слик в чистом виде. (англ.).
20
Эй, эй, попридержи язык (англ.).
21
Ай, сестренка, глазам своим не верю (исп.).
22
Вечеринка (англ.).
23
Старомодные люди (англ.).