Страница:
— А твой брат… Ник… как он?
— Нормально. — Помолчав, Сэм добавила: — Он уже вышел из больницы. Сегодня я ночую у него. — О том, что ее пытались убить, Сэм по-прежнему рассказывать не собиралась и молилась только о том, чтобы это происшествие не попало в выпуски новостей.
— Ты вернешься завтра?
Сэм помедлила с ответом. Может быть, все-таки остаться на похороны? Если придется задержаться всего на два-три дня — почему бы и нет? Пусть она не успела узнать Пола Мерритту, пусть не смогла (и едва ли смогла бы) его полюбить — он подарил ей жизнь, и она обязана отдать ему последний долг.
— Возвращайся скорее, прошу тебя! — продолжала мать. — Мне так нужно с тобой поговорить… рассказать все…
— Завтра я буду дома, — пообещала Саманта.
— Не позволяй им впутывать тебя в свои игры! — предупредила мать. — Виктору… и прочим.
— Не бойся, не позволю.
Наступило молчание. Сэм понимала, о чем сейчас думает мать: ей хочется забросать дочь вопросами о Нике, но, гордая и скрытная, она боится обнаружить неутихающую тоску по сыну, который не хочет ее знать.
Наконец Пэтси тяжело вздохнула, и Саманта поняла: настало время сообщить самую неприятную новость.
— Мама, о нас с тобой знает ФБР. Они давно занимаются делами Мерритты, и мы их очень заинтересовали. Думаю, тебе лучше всего пока оставаться там, где ты есть. — Все время приходилось помнить, что их тайное убежище нельзя называть прямо. Как странно и непривычно — разговаривать, взвешивая и просчитывая каждую свою реплику!
— Я знала, что так и будет, — с безнадежной покорностью в голосе ответила мать.
Сердце Сэм сжалось от острого чувства вины. Это из-за нее, из-за ее желания разобраться в своем прошлом и увидеть брата репутация матери может быть погублена навсегда!
— Прости меня, — прошептала она.
— Тебе не за что извиняться, — ответила мать. — Рано или поздно это должно было случиться. Все тайное когда-нибудь становится явным.
— Но ты можешь пострадать…
— Больше всего печалит меня то, что ты уже пострадала, — возразила мать.
— Обо мне не беспокойся, — ответила Сэм. — Здесь я в безопасности.
«Теперь, когда Пол Мерритта мертв, ты тоже», — подумалось ей. Не чудовищно ли: смерть родного отца принесла ей облегчение — ведь теперь можно не беспокоиться за безопасность матери.
Пэтси снова вздохнула.
— Я хотела предупредить тебя… Не слишком доверяйся Николасу: ведь он вырос в семье Мерритта.
Сэм поморщилась, услышав в голосе матери едва сдерживаемую боль. Каково ей говорить такое о собственном сыне!
— Это не его вина!
— Конечно, нет. Но и забывать об этом не стоит.
Это Сэм понимала и сама. Предостережения агента Маклина дали свои плоды: хотя ей безумно хотелось поверить Нику, она знала, что полностью доверять нельзя даже ему.
— Ладно, завтра увидимся, — сказала она. — Ты не могла бы позвонить Терри и сказать ей, что я завтра вернусь?
— Конечно.
— Постараюсь позвонить тебе еще, — пообещала Сэм. Давать домашний номер Ника она не собиралась — еще не хватало, чтобы ее разговоры с матерью кто-то подслушивал!
— Я люблю тебя, Саманта, — сказала мать.
— Я тоже тебя люблю, — ответила Сэм.
И это было истинной правдой! Хоть она и сердилась на мать (да что там «сердилась» — при мысли о том, что Пэтси тридцать четыре года скрывала от нее правду, Саманту охватывала настоящая ярость!), однако не переставала любить ее всем сердцем. И знала: если из-за нее с Пэтси что-то случится, она этого себе никогда не простит.
Но что будет с «Чудесами Запада», когда разнесется слух, что Кэрроллы связаны с мафиозным кланом? И что будет с матерью, если рухнет дело, которому она посвятила большую часть жизни?
Опустившись в кресло, Саманта огляделась вокруг. Прибранный и безупречно чистый кабинет сообщал о своем хозяине лишь то, что Ник — человек аккуратный, во всем ценящий порядок. Строгий, организованный ум. Но на что направлен этот ум? Что она вообще знает о своем брате?
Поднявшись наверх, Сэм услышала из-за двери гостиной голос Ника: очевидно, он говорил по телефону. Она прислушалась, но различила лишь одно слово — «старик».
Как только Саманта вошла, Ник бросил в трубку: «Ладно, перезвоню позже» и убрал телефон в карман.
— Я не собиралась тебе мешать, — заметила Сэм, слегка уязвленная тем, что он так поспешно закончил разговор. В душе ее вновь зашевелился холодок сомнения.
— Ты мне не мешаешь. Кстати, Келли привез твой багаж, а также все, что лежало у тебя в сейфе. Сейчас все твои вещи в комнате для гостей наверху.
— Как это он открыл мой сейф? — невольно вздрогнув, спросила Саманта.
Ник пожал плечами:
— Твой пароль — день рождения?
Саманта кивнула, чувствуя себя полной идиоткой.
— Вот так и открыл. — Он неожиданно подмигнул ей и переменил тему: — Есть хочешь?
— Умираю от голода.
— А готовить умеешь? — поинтересовался Ник. — У меня есть яйца и бекон.
— Обожаю готовить! — улыбнулась Саманта.
— Отлично. А я тем временем поджарю тосты.
Ник, казалось, совершенно расслабился, но Саманта не могла понять, искреннее или напускное это его внезапное дружелюбие.
Научится ли она когда-нибудь понимать своего брата?..
Кухня оказалась такой же строгой, аккуратной и безупречно чистой, как и остальные помещения в доме. Саманта достала из холодильника бекон и яйца, нашла на полке сковородку. Ник, присев на табурет, наблюдал, как она жарит яичницу.
— Кстати, мама о тебе спрашивала, — как бы невзначай заметила Сэм.
— На тридцать четыре года позже, чем следовало, — коротко ответил Ник.
Саманта уже начала привыкать к его бостонскому выговору и отрывистым, словно рубленым фразам.
— Ей сейчас очень нелегко, — со вздохом заметила она.
Ник промолчал.
Саманта вновь остро ощутила свое одиночество. Что она здесь делает? Брат ясно дает понять, что они с Пэтси ему не нужны. Скорее бы домой! Матери она уж точно нужна. Кто еще поддержит ее, когда появятся фэбээровцы со своими вопросами и в тихом городке разразится скандал?
— Ты сейчас разговаривал с кем-то из родных? — не выдержала Саманта.
— Да.
— С кем? — терпеливо спросила она.
— С Виктором.
Именно о Викторе предупреждала ее мать.
— Он что-нибудь сказал о… о том, что случилось с нами вчера вечером?
— Говорит, что ничего не слышал. Об отце сказал только, что сегодня утром горничная нашла его мертвым. Объяснил, что поэтому никто не навестил меня в больнице. Всем было не до того.
— Как ты думаешь, это совпадение? То, что его смерть и покушение на нас произошли почти в одно время?
— Он умер своей смертью, — отрезал Ник. Пораженная его очевидной холодностью, Саманта растерянно спросила:
— А ты… ты туда поедешь?
— Попозже.
— Мне бы хотелось съездить.
— Жаждешь еще одной порции унижений?
— Не понимаю! — воскликнула Саманта, бросив вилку на стол. — Умер твой отец! Неужели ты совсем ничего не чувствуешь?!
Ник смерил ее долгим взглядом.
— Вообще-то тебя это не касается, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Но если хочешь знать — да, чувствую, и еще как. Но не собираюсь ни показывать свои чувства перед Маклином, ни делить их с Виктором, Джорджем и всеми прочими. — Немного помолчав, он добавил уже мягче: — Извини, но и с тобой тоже. Ты не знала моего отца. И совсем не знаешь меня.
По спине у Саманты пробежал холодок. Ник прав: она совсем ничего о нем не знает — разве только то, что в жилах у них течет одна кровь. Можно ли ему верить? Не сделала ли она большую ошибку, приехав к нему домой? Сейчас ей казалось, что Ник способен на все.
— Расскажи мне о нем, — помолчав, тихо попросила она. — Чем он занимался?
— Я знаю только, что он старался максимально легализовать семейный бизнес. Оно и неудивительно: «семьи» на северо-востоке страны рушатся одна за другой. Чертовски трудно стало найти верных людей. Каждый готов за медный грош выдать тебя федералам.
— А родные были согласны с его политикой?
— Не все, — коротко ответил он.
— И кто не соглашался?
Глаза Ника снова потемнели.
— Не лезь в эти дела, Саманта. Даже не думай об этом.
— Я ведь так и не знаю, зачем он вызвал меня сюда!
— Теперь, должно быть, никогда не узнаешь. Да оно и к лучшему. Если ты исчезнешь, вернешься домой и затаишься, то, возможно, избежишь больших неприятностей. И ты, и твоя мать. Но если полезешь в дела семьи — тебя уже ничто не спасет. Тот парень, что вчера столкнул нас с дороги, шутить не будет.
Саманта нахмурилась. И ты, и твоя мать… Но матери-то почему грозит опасность? Она сама — понятно: очевидно, кто-то из семьи видит в ней соперницу в борьбе за наследство. Но при чем тут мать?
Что же за тайну скрывает в себе ее тогдашнее бегство? Неужели кто-то может решиться на убийство из-за истории тридцатилетней давности?
— Так ты уверен, что Пол умер своей смертью? — снова спросила она.
— С какой стати мне думать иначе? Ты же видела, в каком он был состоянии.
— Да, он был очень болен — но все-таки ничто не предвещало…
— А ты у нас, видимо, доктор?
—Агент Маклин тоже так думает! — выпалила Саманта, задетая его сарказмом. Она устала от напускного безразличия Ника, от его манеры прятаться от проблем, делая вид, что их не существует. Пусть хотя бы разозлится — все лучше этого холодного равнодушия!
Однако Ник не взорвался — наоборот, еще больше замкнулся в себе. Ужин прошел в тягостном молчании, и Саманта поняла, что вряд ли ей удастся его разговорить. Слишком многое стояло между ними — слишком много тайн, боли, месяцев и лет, проведенных в разлуке.
— Когда ты улетаешь? — поинтересовался Ник после ужина.
— Завтра. А когда похороны?
Его лицо напряглось.
— Дней через пять, не раньше. Благодари копов, которым взбрело в голову делать вскрытие. Да и потом, похороны будут пышные, требуется время, чтобы все организовать. Надеюсь, ты не собираешься сюда вернуться? — нахмурился он.
— Не терпится от меня избавиться?
— Ты прекрасно знаешь, что дело не в этом. В Колорадо для тебя безопаснее, чем здесь. Да и вообще, что тебе делать на похоронах? Ты его не знала, ты ничем ему не обязана. Зачем притворяться, что он для тебя что-то значит?
Жестокие слова брата заставили Саманту вздрогнуть. Притворяться?! Нет, она не притворяется. Верно, Пол Мерритта был и остался для нее незнакомцем, но, если она не появится на похоронах, вся эта история будет ныть в ее душе, словно незажившая рана… Однако Ник ясно дал понять, что не хочет ее здесь видеть, и Саманта сочла за лучшее не спорить.
— Я сейчас позвоню в аэропорт.
— Дома найдется кому за тобой присмотреть?
— Конечно, — раздраженно ответила она.
— Я попрошу Келли отвезти тебя в аэропорт и подождать, пока самолет не взлетит.
— Спасибо, — ответила Саманта, очень надеясь, что голос ее звучит так же холодно и безразлично, как у него.
Убрав посуду в мойку, она поднялась к себе в комнату для гостей, набрала номер аэропорта и заказала билет на ближайший рейс — завтра в полдень. Если ничего не случится, в семь вечера она приземлится в Денвере.
Ей вспомнились слова агента Маклина: «Нам бы не хотелось, чтобы вы покидали город».
Саманта не слишком-то разбиралась в законах, но одно знала точно: пока человеку не предъявлено обвинение, ни полиция, ни спецслужбы не имеют права его задерживать. Она — не преступница, а жертва. И будь она проклята, если еще кому-то позволит собой манипулировать!
Мать и отец всю жизнь ее обманывали. Родной брат едва терпит ее присутствие. Родной отец не проявил ни капли отцовских чувств. Агент ФБР требует, чтобы она предала только что обретенную семью… «А ведь я уже предала брата, — сообразила она вдруг. — Хотя бы тем, что целовалась с его заклятым врагом. И никак не могу забыть об этом единственном поцелуе».
Саманте казалось, что она идет по минному полю, где каждый шаг может обернуться смертельной ловушкой. И страшнее всего сознавать, что, возможно, это чувство останется с ней на всю жизнь Сможет ли она когда-нибудь смело, без страха смотреть в будущее? Научится ли вновь доверять людям?
Вернувшись в гостиную, Саманта сообщила:
— Я заказала билет на завтра.
Ник долго молчал.
— Жаль, что ты не нашла того, что искала, — сказал он наконец.
— Может быть, ты все-таки свяжешься с матерью? Для нее это очень важно.
— Не могу.
Сэм пожала плечами:
— Ну, как хочешь. Я сама расскажу ей о тебе.
— Что расскажешь? Что меня подозревают в отмывании денег для мафии? Или что я прекрасно научился обходиться без нее? — Он помолчал. — Мне нужно ехать на работу. Весь дом в твоем распоряжении. Есть книги, проигрыватель, домашний кинотеатр. Только на улицу не выходи, пока не приедет Келли. — Уже у дверей он обернулся. — Я пошлю кого-нибудь, чтобы тебя встретили в Денвере.
— Не нужно, — ответила Саманта. — Колорадо — мой дом, там мне ничего не грозит.
Двумя широкими шагами Ник вдруг приблизился к ней и неожиданно нежным жестом взял за подбородок.
— Ты, похоже, так ничего и не поняла. Думаешь — вернешься домой и все кончится? Нет, Сэм, это не кончится очень долго. Может быть, никогда.
— Ты же говорил, что дома я буду в безопасности!
— В большей безопасности, чем здесь, — поправил он — И все же будь осторожна, пока эта загадка не раскроется.
— Ты подозреваешь кого-то из своих родных?
— Вообще-то они и твои родные, — усмехнулся Ник. — По правде сказать, понятия не имею, кто мог организовать покушение. Но непременно выясню. — Помолчав, он добавил: — Пока отец был жив, он поддерживал порядок. А теперь. .
— Но при чем тут я?! Обо мне же никто не знал. Кому я могла помешать?
— Может быть, это связано с завещанием старика.
— С завещанием? — тупо повторила Саманта. — Но как такое может быть? Еще месяц назад он понятия не имел, где я!
— Почему ты так думаешь?
— Ну… он сам мне сказал.
Ник пожал плечами.
— А-а! Ну тогда, конечно, вопросов больше нет.
Саманта отшатнулась, словно брат ее ударил. Его злая ирония больно ранила ее.
— Пойду подышу свежим воздухом! — выпалила она и бросилась на улицу, чувствуя, что ни единой минуты больше не может оставаться с ним в одном доме.
Выскочив на крыльцо, Саманта прислонилась к перилам и несколько секунд глубоко вдыхала солоноватый приморский воздух, невидящим взором уставившись на припаркованные у тротуара автомобили.
— Я, кажется, просил тебя не выходить! — послышался сзади суровый голос Ника.
Саманта повернулась к нему. Уголком глаза она заметила, что одна из машин у тротуара трогается с места.
Внезапно Ник сильно толкнул ее в спину и упал сверху. Придавленная его телом, Саманта услышала рокот автомобильного мотора, а в следующий миг воздух над ее головой разорвали выстрелы. С воем и визгом смертоносные кусочки свинца врезались в дубовую дверь над головой и в асфальт перед ее носом. Еще мгновение — и острая боль пронзила ее руку.
18
— Нормально. — Помолчав, Сэм добавила: — Он уже вышел из больницы. Сегодня я ночую у него. — О том, что ее пытались убить, Сэм по-прежнему рассказывать не собиралась и молилась только о том, чтобы это происшествие не попало в выпуски новостей.
— Ты вернешься завтра?
Сэм помедлила с ответом. Может быть, все-таки остаться на похороны? Если придется задержаться всего на два-три дня — почему бы и нет? Пусть она не успела узнать Пола Мерритту, пусть не смогла (и едва ли смогла бы) его полюбить — он подарил ей жизнь, и она обязана отдать ему последний долг.
— Возвращайся скорее, прошу тебя! — продолжала мать. — Мне так нужно с тобой поговорить… рассказать все…
— Завтра я буду дома, — пообещала Саманта.
— Не позволяй им впутывать тебя в свои игры! — предупредила мать. — Виктору… и прочим.
— Не бойся, не позволю.
Наступило молчание. Сэм понимала, о чем сейчас думает мать: ей хочется забросать дочь вопросами о Нике, но, гордая и скрытная, она боится обнаружить неутихающую тоску по сыну, который не хочет ее знать.
Наконец Пэтси тяжело вздохнула, и Саманта поняла: настало время сообщить самую неприятную новость.
— Мама, о нас с тобой знает ФБР. Они давно занимаются делами Мерритты, и мы их очень заинтересовали. Думаю, тебе лучше всего пока оставаться там, где ты есть. — Все время приходилось помнить, что их тайное убежище нельзя называть прямо. Как странно и непривычно — разговаривать, взвешивая и просчитывая каждую свою реплику!
— Я знала, что так и будет, — с безнадежной покорностью в голосе ответила мать.
Сердце Сэм сжалось от острого чувства вины. Это из-за нее, из-за ее желания разобраться в своем прошлом и увидеть брата репутация матери может быть погублена навсегда!
— Прости меня, — прошептала она.
— Тебе не за что извиняться, — ответила мать. — Рано или поздно это должно было случиться. Все тайное когда-нибудь становится явным.
— Но ты можешь пострадать…
— Больше всего печалит меня то, что ты уже пострадала, — возразила мать.
— Обо мне не беспокойся, — ответила Сэм. — Здесь я в безопасности.
«Теперь, когда Пол Мерритта мертв, ты тоже», — подумалось ей. Не чудовищно ли: смерть родного отца принесла ей облегчение — ведь теперь можно не беспокоиться за безопасность матери.
Пэтси снова вздохнула.
— Я хотела предупредить тебя… Не слишком доверяйся Николасу: ведь он вырос в семье Мерритта.
Сэм поморщилась, услышав в голосе матери едва сдерживаемую боль. Каково ей говорить такое о собственном сыне!
— Это не его вина!
— Конечно, нет. Но и забывать об этом не стоит.
Это Сэм понимала и сама. Предостережения агента Маклина дали свои плоды: хотя ей безумно хотелось поверить Нику, она знала, что полностью доверять нельзя даже ему.
— Ладно, завтра увидимся, — сказала она. — Ты не могла бы позвонить Терри и сказать ей, что я завтра вернусь?
— Конечно.
— Постараюсь позвонить тебе еще, — пообещала Сэм. Давать домашний номер Ника она не собиралась — еще не хватало, чтобы ее разговоры с матерью кто-то подслушивал!
— Я люблю тебя, Саманта, — сказала мать.
— Я тоже тебя люблю, — ответила Сэм.
И это было истинной правдой! Хоть она и сердилась на мать (да что там «сердилась» — при мысли о том, что Пэтси тридцать четыре года скрывала от нее правду, Саманту охватывала настоящая ярость!), однако не переставала любить ее всем сердцем. И знала: если из-за нее с Пэтси что-то случится, она этого себе никогда не простит.
Но что будет с «Чудесами Запада», когда разнесется слух, что Кэрроллы связаны с мафиозным кланом? И что будет с матерью, если рухнет дело, которому она посвятила большую часть жизни?
Опустившись в кресло, Саманта огляделась вокруг. Прибранный и безупречно чистый кабинет сообщал о своем хозяине лишь то, что Ник — человек аккуратный, во всем ценящий порядок. Строгий, организованный ум. Но на что направлен этот ум? Что она вообще знает о своем брате?
Поднявшись наверх, Сэм услышала из-за двери гостиной голос Ника: очевидно, он говорил по телефону. Она прислушалась, но различила лишь одно слово — «старик».
Как только Саманта вошла, Ник бросил в трубку: «Ладно, перезвоню позже» и убрал телефон в карман.
— Я не собиралась тебе мешать, — заметила Сэм, слегка уязвленная тем, что он так поспешно закончил разговор. В душе ее вновь зашевелился холодок сомнения.
— Ты мне не мешаешь. Кстати, Келли привез твой багаж, а также все, что лежало у тебя в сейфе. Сейчас все твои вещи в комнате для гостей наверху.
— Как это он открыл мой сейф? — невольно вздрогнув, спросила Саманта.
Ник пожал плечами:
— Твой пароль — день рождения?
Саманта кивнула, чувствуя себя полной идиоткой.
— Вот так и открыл. — Он неожиданно подмигнул ей и переменил тему: — Есть хочешь?
— Умираю от голода.
— А готовить умеешь? — поинтересовался Ник. — У меня есть яйца и бекон.
— Обожаю готовить! — улыбнулась Саманта.
— Отлично. А я тем временем поджарю тосты.
Ник, казалось, совершенно расслабился, но Саманта не могла понять, искреннее или напускное это его внезапное дружелюбие.
Научится ли она когда-нибудь понимать своего брата?..
Кухня оказалась такой же строгой, аккуратной и безупречно чистой, как и остальные помещения в доме. Саманта достала из холодильника бекон и яйца, нашла на полке сковородку. Ник, присев на табурет, наблюдал, как она жарит яичницу.
— Кстати, мама о тебе спрашивала, — как бы невзначай заметила Сэм.
— На тридцать четыре года позже, чем следовало, — коротко ответил Ник.
Саманта уже начала привыкать к его бостонскому выговору и отрывистым, словно рубленым фразам.
— Ей сейчас очень нелегко, — со вздохом заметила она.
Ник промолчал.
Саманта вновь остро ощутила свое одиночество. Что она здесь делает? Брат ясно дает понять, что они с Пэтси ему не нужны. Скорее бы домой! Матери она уж точно нужна. Кто еще поддержит ее, когда появятся фэбээровцы со своими вопросами и в тихом городке разразится скандал?
— Ты сейчас разговаривал с кем-то из родных? — не выдержала Саманта.
— Да.
— С кем? — терпеливо спросила она.
— С Виктором.
Именно о Викторе предупреждала ее мать.
— Он что-нибудь сказал о… о том, что случилось с нами вчера вечером?
— Говорит, что ничего не слышал. Об отце сказал только, что сегодня утром горничная нашла его мертвым. Объяснил, что поэтому никто не навестил меня в больнице. Всем было не до того.
— Как ты думаешь, это совпадение? То, что его смерть и покушение на нас произошли почти в одно время?
— Он умер своей смертью, — отрезал Ник. Пораженная его очевидной холодностью, Саманта растерянно спросила:
— А ты… ты туда поедешь?
— Попозже.
— Мне бы хотелось съездить.
— Жаждешь еще одной порции унижений?
— Не понимаю! — воскликнула Саманта, бросив вилку на стол. — Умер твой отец! Неужели ты совсем ничего не чувствуешь?!
Ник смерил ее долгим взглядом.
— Вообще-то тебя это не касается, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Но если хочешь знать — да, чувствую, и еще как. Но не собираюсь ни показывать свои чувства перед Маклином, ни делить их с Виктором, Джорджем и всеми прочими. — Немного помолчав, он добавил уже мягче: — Извини, но и с тобой тоже. Ты не знала моего отца. И совсем не знаешь меня.
По спине у Саманты пробежал холодок. Ник прав: она совсем ничего о нем не знает — разве только то, что в жилах у них течет одна кровь. Можно ли ему верить? Не сделала ли она большую ошибку, приехав к нему домой? Сейчас ей казалось, что Ник способен на все.
— Расскажи мне о нем, — помолчав, тихо попросила она. — Чем он занимался?
— Я знаю только, что он старался максимально легализовать семейный бизнес. Оно и неудивительно: «семьи» на северо-востоке страны рушатся одна за другой. Чертовски трудно стало найти верных людей. Каждый готов за медный грош выдать тебя федералам.
— А родные были согласны с его политикой?
— Не все, — коротко ответил он.
— И кто не соглашался?
Глаза Ника снова потемнели.
— Не лезь в эти дела, Саманта. Даже не думай об этом.
— Я ведь так и не знаю, зачем он вызвал меня сюда!
— Теперь, должно быть, никогда не узнаешь. Да оно и к лучшему. Если ты исчезнешь, вернешься домой и затаишься, то, возможно, избежишь больших неприятностей. И ты, и твоя мать. Но если полезешь в дела семьи — тебя уже ничто не спасет. Тот парень, что вчера столкнул нас с дороги, шутить не будет.
Саманта нахмурилась. И ты, и твоя мать… Но матери-то почему грозит опасность? Она сама — понятно: очевидно, кто-то из семьи видит в ней соперницу в борьбе за наследство. Но при чем тут мать?
Что же за тайну скрывает в себе ее тогдашнее бегство? Неужели кто-то может решиться на убийство из-за истории тридцатилетней давности?
— Так ты уверен, что Пол умер своей смертью? — снова спросила она.
— С какой стати мне думать иначе? Ты же видела, в каком он был состоянии.
— Да, он был очень болен — но все-таки ничто не предвещало…
— А ты у нас, видимо, доктор?
—Агент Маклин тоже так думает! — выпалила Саманта, задетая его сарказмом. Она устала от напускного безразличия Ника, от его манеры прятаться от проблем, делая вид, что их не существует. Пусть хотя бы разозлится — все лучше этого холодного равнодушия!
Однако Ник не взорвался — наоборот, еще больше замкнулся в себе. Ужин прошел в тягостном молчании, и Саманта поняла, что вряд ли ей удастся его разговорить. Слишком многое стояло между ними — слишком много тайн, боли, месяцев и лет, проведенных в разлуке.
— Когда ты улетаешь? — поинтересовался Ник после ужина.
— Завтра. А когда похороны?
Его лицо напряглось.
— Дней через пять, не раньше. Благодари копов, которым взбрело в голову делать вскрытие. Да и потом, похороны будут пышные, требуется время, чтобы все организовать. Надеюсь, ты не собираешься сюда вернуться? — нахмурился он.
— Не терпится от меня избавиться?
— Ты прекрасно знаешь, что дело не в этом. В Колорадо для тебя безопаснее, чем здесь. Да и вообще, что тебе делать на похоронах? Ты его не знала, ты ничем ему не обязана. Зачем притворяться, что он для тебя что-то значит?
Жестокие слова брата заставили Саманту вздрогнуть. Притворяться?! Нет, она не притворяется. Верно, Пол Мерритта был и остался для нее незнакомцем, но, если она не появится на похоронах, вся эта история будет ныть в ее душе, словно незажившая рана… Однако Ник ясно дал понять, что не хочет ее здесь видеть, и Саманта сочла за лучшее не спорить.
— Я сейчас позвоню в аэропорт.
— Дома найдется кому за тобой присмотреть?
— Конечно, — раздраженно ответила она.
— Я попрошу Келли отвезти тебя в аэропорт и подождать, пока самолет не взлетит.
— Спасибо, — ответила Саманта, очень надеясь, что голос ее звучит так же холодно и безразлично, как у него.
Убрав посуду в мойку, она поднялась к себе в комнату для гостей, набрала номер аэропорта и заказала билет на ближайший рейс — завтра в полдень. Если ничего не случится, в семь вечера она приземлится в Денвере.
Ей вспомнились слова агента Маклина: «Нам бы не хотелось, чтобы вы покидали город».
Саманта не слишком-то разбиралась в законах, но одно знала точно: пока человеку не предъявлено обвинение, ни полиция, ни спецслужбы не имеют права его задерживать. Она — не преступница, а жертва. И будь она проклята, если еще кому-то позволит собой манипулировать!
Мать и отец всю жизнь ее обманывали. Родной брат едва терпит ее присутствие. Родной отец не проявил ни капли отцовских чувств. Агент ФБР требует, чтобы она предала только что обретенную семью… «А ведь я уже предала брата, — сообразила она вдруг. — Хотя бы тем, что целовалась с его заклятым врагом. И никак не могу забыть об этом единственном поцелуе».
Саманте казалось, что она идет по минному полю, где каждый шаг может обернуться смертельной ловушкой. И страшнее всего сознавать, что, возможно, это чувство останется с ней на всю жизнь Сможет ли она когда-нибудь смело, без страха смотреть в будущее? Научится ли вновь доверять людям?
Вернувшись в гостиную, Саманта сообщила:
— Я заказала билет на завтра.
Ник долго молчал.
— Жаль, что ты не нашла того, что искала, — сказал он наконец.
— Может быть, ты все-таки свяжешься с матерью? Для нее это очень важно.
— Не могу.
Сэм пожала плечами:
— Ну, как хочешь. Я сама расскажу ей о тебе.
— Что расскажешь? Что меня подозревают в отмывании денег для мафии? Или что я прекрасно научился обходиться без нее? — Он помолчал. — Мне нужно ехать на работу. Весь дом в твоем распоряжении. Есть книги, проигрыватель, домашний кинотеатр. Только на улицу не выходи, пока не приедет Келли. — Уже у дверей он обернулся. — Я пошлю кого-нибудь, чтобы тебя встретили в Денвере.
— Не нужно, — ответила Саманта. — Колорадо — мой дом, там мне ничего не грозит.
Двумя широкими шагами Ник вдруг приблизился к ней и неожиданно нежным жестом взял за подбородок.
— Ты, похоже, так ничего и не поняла. Думаешь — вернешься домой и все кончится? Нет, Сэм, это не кончится очень долго. Может быть, никогда.
— Ты же говорил, что дома я буду в безопасности!
— В большей безопасности, чем здесь, — поправил он — И все же будь осторожна, пока эта загадка не раскроется.
— Ты подозреваешь кого-то из своих родных?
— Вообще-то они и твои родные, — усмехнулся Ник. — По правде сказать, понятия не имею, кто мог организовать покушение. Но непременно выясню. — Помолчав, он добавил: — Пока отец был жив, он поддерживал порядок. А теперь. .
— Но при чем тут я?! Обо мне же никто не знал. Кому я могла помешать?
— Может быть, это связано с завещанием старика.
— С завещанием? — тупо повторила Саманта. — Но как такое может быть? Еще месяц назад он понятия не имел, где я!
— Почему ты так думаешь?
— Ну… он сам мне сказал.
Ник пожал плечами.
— А-а! Ну тогда, конечно, вопросов больше нет.
Саманта отшатнулась, словно брат ее ударил. Его злая ирония больно ранила ее.
— Пойду подышу свежим воздухом! — выпалила она и бросилась на улицу, чувствуя, что ни единой минуты больше не может оставаться с ним в одном доме.
Выскочив на крыльцо, Саманта прислонилась к перилам и несколько секунд глубоко вдыхала солоноватый приморский воздух, невидящим взором уставившись на припаркованные у тротуара автомобили.
— Я, кажется, просил тебя не выходить! — послышался сзади суровый голос Ника.
Саманта повернулась к нему. Уголком глаза она заметила, что одна из машин у тротуара трогается с места.
Внезапно Ник сильно толкнул ее в спину и упал сверху. Придавленная его телом, Саманта услышала рокот автомобильного мотора, а в следующий миг воздух над ее головой разорвали выстрелы. С воем и визгом смертоносные кусочки свинца врезались в дубовую дверь над головой и в асфальт перед ее носом. Еще мгновение — и острая боль пронзила ее руку.
18
Прижатая к земле мощным телом Ника, Сэм едва дышала. Все тело ныло от напряжения; над головой гремели выстрелы. Затем послышался визг шин, удаляющийся рев автомобильного мотора — и все стихло.
Наступила мертвая, оглушительная тишина.
Ник тихо выругался и скатился с нее.
— Ник! — прошептала она.
— Со мной все в порядке, — ответил он. Саманта не без труда села. Все тело болело от удара о бетон; из правой руки торчала внушительная дубовая щепка. В ушах еще звенело от выстрелов и визга пуль. В воздухе стоял тошнотворный запах дыма и крови.
— Вы не ранены? — раздался над головой знакомый голос — но это не Ник.
Подняв глаза, Саманта обнаружила перед собой Нейтана Маклина с револьвером в руке.
— Н-не знаю, — пробормотала Саманта, с отвращением чувствуя, что голос у нее дрожит.
Ник, шатаясь, поднялся на ноги. Рубашка его была залита кровью; кровь была и у нее на блузке.
— Ник! — воскликнула она. — Ты ранен?
— Ничего страшного, — поморщился он. — Вчерашняя рана открылась.
Повернувшись спиной к Маклину, Ник выдернул у нее из руки щепку и приложил к ране свой носовой платок. Агент ФБР тем временем обозревал окрестности, но стрелявших и след простыл.
— Слишком высоко целили, — заметил Маклин, разглядывая следы пуль. — То слишком высоко, то слишком низко. Или они — неумелые стрелки, или… может быть, просто не хотели попасть?
Он подошел к Саманте и, приподняв носовой платок, взглянул на ее рану.
— Нужно наложить швы. Я отвезу вас в больницу. Да и тебе, Меррит, не помешает показаться врачу.
Ник покачал головой.
— Мой доктор живет в квартале отсюда. Я позвоню ему, так будет быстрее. А ты, Маклин, как здесь оказался?
— Просто подумал, что мисс Кэрролл может понадобиться моя защита, — отозвался тот. — Кстати, я попал в ту машину. По крайней мере один раз. Прострелил ветровое стекло.
— Ты всегда очень вовремя появляешься, — процедил Ник. — Надеешься запугать мою сестру до полусмерти, чтобы она согласилась с тобой сотрудничать?
Саманта сжала голову руками. Это невыносимо! Маклин обвиняет Ника в инсценировке нападения — Ник в том же самом обвиняет Маклина. Кому верить? На кого положиться?
Бежать! Бежать отсюда, пока все эти сомнения и подозрения не свели ее с ума!
Вдали послышался надсадный вой сирен. Должно быть, кто-то из соседей — а может быть, и сам Маклин — вызвал полицию.
Не раздумывая, Саманта повернулась и бросилась в дом. Взбежав по лестнице в свою комнату, она дрожащими руками распихала по карманам деньги и кредитные карточки, обмотала раненую руку полотенцем и выскочила из дому через черный ход. Бежать, бежать, пока ее не хватились!
Ей нужна передышка.
Нужно вернуться домой.
Наверное, это было глупо, но сейчас, одна, затерянная в большом городе, Саманта чувствовала себя в большей безопасности, чем рядом с любым из этих двоих. Переулками, стараясь держаться подальше от шумных улиц, она шла прочь от дома Ника. Хотелось бежать бегом, но она сдерживалась, чтобы не привлекать к себе внимания. Поворот, еще поворот — еще два квартала позади. То и дело Сэм оглядывалась, но, кажется, за ней никто не следил. Свернув еще раз, она вышла на улицу с оживленным движением и подняла руку, подзывая такси.
Сэм все продумала: она доберется на поезде до Вашингтона и улетит в Денвер оттуда. Слава богу, кредитная карточка с фотографией у нее есть — значит, с билетами проблем не будет. Вернувшись домой, отправится прямиком в лесной домик, где прячется мать. Там они пробудут несколько дней. Мать расскажет ей все, а потом они вместе решат, что же делать дальше.
Когда Саманта наконец добралась до Горячих Ключей, было почти два часа ночи. К счастью, с арендой автомобиля в Денвере тоже проблем не возникло — кредитная карточка с фотографией заменила ей водительское удостоверение.
Саманта смертельно устала; болела рука, на которую в привокзальном пункте неотложной помощи в Бостоне наложили десять швов. Но, по крайней мере, рана не кровоточила. В последние несколько дней она почти не спала, и теперь глаза у нее слипались, а на горной дороге с крутыми поворотами даже секундная уступка сну может быть смертельно опасна.
То и дело Саманта поглядывала в зеркало заднего вида, проверяя, не следят ли за ней. Она обожала водить машину, но сегодня была напряжена, как струна, и ни ровный гул мотора, ни знакомые силуэты гор за окном ее не успокаивали.
Сначала Сэм собиралась ехать прямо в хижину, но по дороге решила, что лучше заехать домой переодеться, а остаток ночи провести в отеле. Ночевать дома после всего пережитого она опасалась.
Конечно, Горячие Ключи — не Бостон, и все же лучше поостеречься. От осторожности еще никто не умирал. Саманта дважды объехала квартал, затем припарковала машину за несколько домов от своего и, крадучись, прячась в тени деревьев, добралась до заднего крыльца собственного дома.
У дверей она заколебалась. Стоит ли входить внутрь? После того, что произошло здесь всего несколько дней назад… Но черт побери, нельзя же всю жизнь жить в страхе! И Саманта решительно шагнула на крыльцо.
Завтра утром, перед тем как отправиться в хижину, она непременно купит пистолет. Стрелять Саманту еще школьницей научил отец, и с тех пор она время от времени тренировалась, чтобы не потерять навык. Однако несколько лет назад, во время деловой поездки в Вашингтон, пистолет у нее украли, а новый она так и не купила. Саманта помнила, что ее мать всегда ненавидела оружие. Когда Дэвид начал учить дочь стрелять, Пэтси этого не одобрила. И теперь Сэм хорошо понимала почему.
Достав из-под камня во дворе ключ, Сэм отперла заднюю дверь и постояла на пороге, привыкая к темноте. Потом сбросила туфли, бесшумно прокралась в свою комнату и быстро собрала сумку. Смертельно хотелось выпить чашечку кофе, но она понимала, что лучше здесь не задерживаться.
Перед выходом Саманта проверила автоответчик. Восемь сообщений: шесть — деловые звонки, седьмое — от матери.
— Теперь, когда Пол мертв, думаю, мне нет смысла прятаться. Я возвращаюсь домой. Позвони мне, когда вернешься, милая. Я должна многое тебе рассказать.
Палец Сэм соскользнул с кнопки. Господи, ну почему она не рассказала матери о покушениях? Не хотела ее пугать, воображала, что мать будет спокойно сидеть в хижине! А теперь…
Она быстро набрала домашний номер матери. Нет ответа. А время — два часа ночи И Пэтси Кэрролл определенно не принадлежит к любителям ночных прогулок.
По спине Сэм побежали мурашки Выхватив из ящика стола запасные ключи, она бросилась назад в машину, дрожащей рукой включила зажигание и на полной скорости рванула к расположенному неподалеку дому матери.
Только бы она была там! Только бы с ней все было в порядке!
В доме не светилось ни одно окно. Машины матери у крыльца не было. Сэм помедлила на пороге, отчаянно жалея о том, что не обзавелась оружием, затем отперла дверь и вошла внутрь.
В доме было, как всегда, чисто и прибрано. Все на своих местах Никаких признаков вторжения — и никаких следов матери — кровать застелена, в ванной — безукоризненная чистота, и похоже, что ею давно не пользовались.
Войдя на кухню, Саманта замерла на месте. На холодильнике она увидела записку, прикрепленную магнитом. Медленно, вчитываясь в каждое слово, Саманта прочла:
Дорогая Саманта!
Прости, что уезжаю, не предупредив тебя. Дело в том, что, вернувшись домой, я заметила, что без меня в доме кто-то побывал. Думаю, здесь мне оставаться не стоит, а возвращаться в наше убежище я боюсь. Кроме того, мне нужно время, чтобы подготовиться к встрече с агентами ФБР. Один друг посоветовал мне безопасное место, гдеможно укрыться. Он присмотрит и за тобой. С Терри я сейчас связаться не могу, но надеюсь, что она позаботится о галерее, пока ты не вернешься
Надеюсь, в Бостоне ты нашла то, что искала.
Обо мне не беспокойся. Вернусь через несколько дней
Помни, что я тебя люблю.
Мама
Саманта изумленно покачала головой. Затем подошла к телефону и набрала номер сотового матери «Абонент недоступен». Холодные пальцы страха вновь пробежали по позвоночнику.
Вдруг послышалось громкое: «Мяу», и Саманта почувствовала, что о ее ноги потерся пушистый комок. Наклонившись, она взяла кошку на руки.
Как могла мать уехать, бросив Сарси? Такого просто быть не может! Но с другой стороны, если она знала, что Саманта не сегодня-завтра вернется домой…
Сэм вновь перечитала записку. Почерк матери — это она могла сказать точно. И, кажется, ничего необычного. Не похоже, чтобы рука дрожала. И потом, если что-то не так, мать могла бы подать какой-то знак — например, назвать ее «Сэм» вместо «Саманты». Мать называла ее только «Самантой», но вряд ли об этом знал кто-то, кроме них двоих..
Так что, скорее всего, мать уехала по своей воле. И все же это так на нее не похоже!
И кто этот загадочный «друг»?
Подруг матери Сэм знала наперечет: все это были добропорядочные деловые женщины, и о «надежных убежищах» они знали не больше Сарси.
Но, если вдуматься, что она вообще знает о матери? Эта женщина выскочила замуж за человека, которого едва знала, потом сбежала от него, бросив собственного ребенка . Однако ничто в ее жизни не выдавало бурного прошлого. Возможно, со стороны казалось, что она чрезмерно оберегает дочь, однако во всем остальном Пэтси Кэрролл была совершенно нормальной женой и матерью. Улыбалась. Смеялась. Казалась вполне счастливой.
Как может жить спокойно женщина, бросившая сына?
Нет, этого Сэм понять не могла и знала, что никогда не поймет. В одном она была уверена: ради нее мать готова на все. Она не могла сбежать и бросить Саманту одну!
А если идет какая-то грязная игра, если матери угрожает опасность — что тогда? Может, обратиться в полицию? Но страшно даже представить, что начнут говорить о них в городе! Ведь если обратиться в полицию, разумеется, придется рассказать все. Над ней просто посмеются, если она поднимет тревогу только из-за записки на холодильнике.
Ей нужно с кем-то посоветоваться. С человеком, которому можно доверять.
Ник? Но тут же Саманта вспомнила, с какой холодностью, с каким ледяным презрением он говорил о женщине, давшей ему жизнь.
Значит...остается Нейтан Маклин.
Что бы ни говорил брат, но Маклин трижды спасал ей жизнь. Кроме того, он хорошо знает семью Мерритта — хотя хочется надеяться, что в оценке Ника Маклин ошибается.
Наступила мертвая, оглушительная тишина.
Ник тихо выругался и скатился с нее.
— Ник! — прошептала она.
— Со мной все в порядке, — ответил он. Саманта не без труда села. Все тело болело от удара о бетон; из правой руки торчала внушительная дубовая щепка. В ушах еще звенело от выстрелов и визга пуль. В воздухе стоял тошнотворный запах дыма и крови.
— Вы не ранены? — раздался над головой знакомый голос — но это не Ник.
Подняв глаза, Саманта обнаружила перед собой Нейтана Маклина с револьвером в руке.
— Н-не знаю, — пробормотала Саманта, с отвращением чувствуя, что голос у нее дрожит.
Ник, шатаясь, поднялся на ноги. Рубашка его была залита кровью; кровь была и у нее на блузке.
— Ник! — воскликнула она. — Ты ранен?
— Ничего страшного, — поморщился он. — Вчерашняя рана открылась.
Повернувшись спиной к Маклину, Ник выдернул у нее из руки щепку и приложил к ране свой носовой платок. Агент ФБР тем временем обозревал окрестности, но стрелявших и след простыл.
— Слишком высоко целили, — заметил Маклин, разглядывая следы пуль. — То слишком высоко, то слишком низко. Или они — неумелые стрелки, или… может быть, просто не хотели попасть?
Он подошел к Саманте и, приподняв носовой платок, взглянул на ее рану.
— Нужно наложить швы. Я отвезу вас в больницу. Да и тебе, Меррит, не помешает показаться врачу.
Ник покачал головой.
— Мой доктор живет в квартале отсюда. Я позвоню ему, так будет быстрее. А ты, Маклин, как здесь оказался?
— Просто подумал, что мисс Кэрролл может понадобиться моя защита, — отозвался тот. — Кстати, я попал в ту машину. По крайней мере один раз. Прострелил ветровое стекло.
— Ты всегда очень вовремя появляешься, — процедил Ник. — Надеешься запугать мою сестру до полусмерти, чтобы она согласилась с тобой сотрудничать?
Саманта сжала голову руками. Это невыносимо! Маклин обвиняет Ника в инсценировке нападения — Ник в том же самом обвиняет Маклина. Кому верить? На кого положиться?
Бежать! Бежать отсюда, пока все эти сомнения и подозрения не свели ее с ума!
Вдали послышался надсадный вой сирен. Должно быть, кто-то из соседей — а может быть, и сам Маклин — вызвал полицию.
Не раздумывая, Саманта повернулась и бросилась в дом. Взбежав по лестнице в свою комнату, она дрожащими руками распихала по карманам деньги и кредитные карточки, обмотала раненую руку полотенцем и выскочила из дому через черный ход. Бежать, бежать, пока ее не хватились!
Ей нужна передышка.
Нужно вернуться домой.
Наверное, это было глупо, но сейчас, одна, затерянная в большом городе, Саманта чувствовала себя в большей безопасности, чем рядом с любым из этих двоих. Переулками, стараясь держаться подальше от шумных улиц, она шла прочь от дома Ника. Хотелось бежать бегом, но она сдерживалась, чтобы не привлекать к себе внимания. Поворот, еще поворот — еще два квартала позади. То и дело Сэм оглядывалась, но, кажется, за ней никто не следил. Свернув еще раз, она вышла на улицу с оживленным движением и подняла руку, подзывая такси.
Сэм все продумала: она доберется на поезде до Вашингтона и улетит в Денвер оттуда. Слава богу, кредитная карточка с фотографией у нее есть — значит, с билетами проблем не будет. Вернувшись домой, отправится прямиком в лесной домик, где прячется мать. Там они пробудут несколько дней. Мать расскажет ей все, а потом они вместе решат, что же делать дальше.
Когда Саманта наконец добралась до Горячих Ключей, было почти два часа ночи. К счастью, с арендой автомобиля в Денвере тоже проблем не возникло — кредитная карточка с фотографией заменила ей водительское удостоверение.
Саманта смертельно устала; болела рука, на которую в привокзальном пункте неотложной помощи в Бостоне наложили десять швов. Но, по крайней мере, рана не кровоточила. В последние несколько дней она почти не спала, и теперь глаза у нее слипались, а на горной дороге с крутыми поворотами даже секундная уступка сну может быть смертельно опасна.
То и дело Саманта поглядывала в зеркало заднего вида, проверяя, не следят ли за ней. Она обожала водить машину, но сегодня была напряжена, как струна, и ни ровный гул мотора, ни знакомые силуэты гор за окном ее не успокаивали.
Сначала Сэм собиралась ехать прямо в хижину, но по дороге решила, что лучше заехать домой переодеться, а остаток ночи провести в отеле. Ночевать дома после всего пережитого она опасалась.
Конечно, Горячие Ключи — не Бостон, и все же лучше поостеречься. От осторожности еще никто не умирал. Саманта дважды объехала квартал, затем припарковала машину за несколько домов от своего и, крадучись, прячась в тени деревьев, добралась до заднего крыльца собственного дома.
У дверей она заколебалась. Стоит ли входить внутрь? После того, что произошло здесь всего несколько дней назад… Но черт побери, нельзя же всю жизнь жить в страхе! И Саманта решительно шагнула на крыльцо.
Завтра утром, перед тем как отправиться в хижину, она непременно купит пистолет. Стрелять Саманту еще школьницей научил отец, и с тех пор она время от времени тренировалась, чтобы не потерять навык. Однако несколько лет назад, во время деловой поездки в Вашингтон, пистолет у нее украли, а новый она так и не купила. Саманта помнила, что ее мать всегда ненавидела оружие. Когда Дэвид начал учить дочь стрелять, Пэтси этого не одобрила. И теперь Сэм хорошо понимала почему.
Достав из-под камня во дворе ключ, Сэм отперла заднюю дверь и постояла на пороге, привыкая к темноте. Потом сбросила туфли, бесшумно прокралась в свою комнату и быстро собрала сумку. Смертельно хотелось выпить чашечку кофе, но она понимала, что лучше здесь не задерживаться.
Перед выходом Саманта проверила автоответчик. Восемь сообщений: шесть — деловые звонки, седьмое — от матери.
— Теперь, когда Пол мертв, думаю, мне нет смысла прятаться. Я возвращаюсь домой. Позвони мне, когда вернешься, милая. Я должна многое тебе рассказать.
Палец Сэм соскользнул с кнопки. Господи, ну почему она не рассказала матери о покушениях? Не хотела ее пугать, воображала, что мать будет спокойно сидеть в хижине! А теперь…
Она быстро набрала домашний номер матери. Нет ответа. А время — два часа ночи И Пэтси Кэрролл определенно не принадлежит к любителям ночных прогулок.
По спине Сэм побежали мурашки Выхватив из ящика стола запасные ключи, она бросилась назад в машину, дрожащей рукой включила зажигание и на полной скорости рванула к расположенному неподалеку дому матери.
Только бы она была там! Только бы с ней все было в порядке!
В доме не светилось ни одно окно. Машины матери у крыльца не было. Сэм помедлила на пороге, отчаянно жалея о том, что не обзавелась оружием, затем отперла дверь и вошла внутрь.
В доме было, как всегда, чисто и прибрано. Все на своих местах Никаких признаков вторжения — и никаких следов матери — кровать застелена, в ванной — безукоризненная чистота, и похоже, что ею давно не пользовались.
Войдя на кухню, Саманта замерла на месте. На холодильнике она увидела записку, прикрепленную магнитом. Медленно, вчитываясь в каждое слово, Саманта прочла:
Дорогая Саманта!
Прости, что уезжаю, не предупредив тебя. Дело в том, что, вернувшись домой, я заметила, что без меня в доме кто-то побывал. Думаю, здесь мне оставаться не стоит, а возвращаться в наше убежище я боюсь. Кроме того, мне нужно время, чтобы подготовиться к встрече с агентами ФБР. Один друг посоветовал мне безопасное место, гдеможно укрыться. Он присмотрит и за тобой. С Терри я сейчас связаться не могу, но надеюсь, что она позаботится о галерее, пока ты не вернешься
Надеюсь, в Бостоне ты нашла то, что искала.
Обо мне не беспокойся. Вернусь через несколько дней
Помни, что я тебя люблю.
Мама
Саманта изумленно покачала головой. Затем подошла к телефону и набрала номер сотового матери «Абонент недоступен». Холодные пальцы страха вновь пробежали по позвоночнику.
Вдруг послышалось громкое: «Мяу», и Саманта почувствовала, что о ее ноги потерся пушистый комок. Наклонившись, она взяла кошку на руки.
Как могла мать уехать, бросив Сарси? Такого просто быть не может! Но с другой стороны, если она знала, что Саманта не сегодня-завтра вернется домой…
Сэм вновь перечитала записку. Почерк матери — это она могла сказать точно. И, кажется, ничего необычного. Не похоже, чтобы рука дрожала. И потом, если что-то не так, мать могла бы подать какой-то знак — например, назвать ее «Сэм» вместо «Саманты». Мать называла ее только «Самантой», но вряд ли об этом знал кто-то, кроме них двоих..
Так что, скорее всего, мать уехала по своей воле. И все же это так на нее не похоже!
И кто этот загадочный «друг»?
Подруг матери Сэм знала наперечет: все это были добропорядочные деловые женщины, и о «надежных убежищах» они знали не больше Сарси.
Но, если вдуматься, что она вообще знает о матери? Эта женщина выскочила замуж за человека, которого едва знала, потом сбежала от него, бросив собственного ребенка . Однако ничто в ее жизни не выдавало бурного прошлого. Возможно, со стороны казалось, что она чрезмерно оберегает дочь, однако во всем остальном Пэтси Кэрролл была совершенно нормальной женой и матерью. Улыбалась. Смеялась. Казалась вполне счастливой.
Как может жить спокойно женщина, бросившая сына?
Нет, этого Сэм понять не могла и знала, что никогда не поймет. В одном она была уверена: ради нее мать готова на все. Она не могла сбежать и бросить Саманту одну!
А если идет какая-то грязная игра, если матери угрожает опасность — что тогда? Может, обратиться в полицию? Но страшно даже представить, что начнут говорить о них в городе! Ведь если обратиться в полицию, разумеется, придется рассказать все. Над ней просто посмеются, если она поднимет тревогу только из-за записки на холодильнике.
Ей нужно с кем-то посоветоваться. С человеком, которому можно доверять.
Ник? Но тут же Саманта вспомнила, с какой холодностью, с каким ледяным презрением он говорил о женщине, давшей ему жизнь.
Значит...остается Нейтан Маклин.
Что бы ни говорил брат, но Маклин трижды спасал ей жизнь. Кроме того, он хорошо знает семью Мерритта — хотя хочется надеяться, что в оценке Ника Маклин ошибается.