Пучков Владимир. Черти поневоле

   Он как-то особенно свирепо завертел авторучкой вухе, послышался хруст… Костя невольно зажмурился, а когда раскрыл глаза, Шлоссер уже рассматривал нечто маленькое и черненькое, отдаленно напоминавшее клопа.
   Яга Степанидовна ойкнула, Евстигнеев попятился, а Семеныч с победным видом положил предмет на стол и облегченно улыбнулся.
   – Вот теперь порядок, – сказал он.
   – Какой порядок? – рассердился Евстигнеев. – Что это у тебя за дрянь в ухе?
   – Похожа на клопа, – сказал Костя.
   – Это и есть клоп, – кивнул Шлоссер, – только электронный. Тут чудная история. Я, понимаешь, с вечера почувствовал, что с ухом что-то не то. Слышно плохо, но временами прорываются какие-то голоса, как в радио! Ну я сразу смекнул, что тут нечисто. Одного понять не могу: кто мне ухитрился в ухо засунуть подслушивающий прибор?
   – А! Понял, – сказал Евстигнеев, – за тобой шпионят!
   – Еще как, – сказал Семеныч, – если в ухо «клопа» засунули! Умельцы, видать!
   – Тут без колдовства не обошлось, – сурово сказала Яга. – Чтобы живому человеку такие страсти в нутро совать!
   – Ладно, – отмахнулся Шлоссер, – разберемся. Промышленный шпионаж – это сейчас модно. А эту штуку надо в туалет выбросить, пусть там записывает.
   – Точно, – хохотнул Евстигнеев, и тут же посерьезнел. – Мы к тебе по делу. Кощеевский дракон сбежал.
   – Ага! – сказал Шлоссер. – Только я – пас. У меня план горит. Вот вам ключи, берите машину и ищите. Да, чуть не забыл. При входе на территорию пароль – «Гаврила».
 
   Костя и Евстигнеев подходили к дому Шлоссера. За ними не спеша семенила Степанидовна. Она все никак не могла взять в толк, что же за штуку вытащил из себя главный механик и не превращается ли он потихоньку в механического мужика? И тут их окликнули:
   – Эй, ты!
   Костя обернулся. У забора стояли четверо. Один из них, с удивительно длинной жилистой шеей, губами обирал с веток спеющую вишню. Впереди всех стоял толстяк с бритой, странно сморщенной головой.
   – Во-первых, попросил бы не тыкать, – сказал Костя, подходя ближе, – вы не в своем зверинце, здесь будьте добры уважать закон и правила!
   Высказав эту в общем-то нехитрую мысль, Костя принялся буравить взглядом толстяка.
   – Уроки малолеткам в школе читай, – скривился Элик, – а мы чего хотим, то и делаем, вкурил? Ты, гад, еще вчера меня притомил!
   Между тем Яга Степанидовна подошла ближе. Она глянула на братков и неожиданно обрадовалась:
   – Вот вы где, голубчики! Вас-то мне и надо!
   Бабка подняла свой посошок, и бандиты наконец-то обратили на нее внимание. Серый – посерел. Толян и Колян попытались попятиться, но сзади был забор, и они прижались к нему, тщетно стараясь слиться с окружающим ландшафтом.
   – Бабуля! – взревел Эдик. – Это же шутка, в натуре! Отвечаю!
   Яга наклонилась над Эдиком и угрожающе прошептала:
   – А ну говори, волчья сыть, чего тебе здесь надобно?
   Эдик увидел склонившуюся над ним страшную клыкастую маску, горящие глаза и крючковатый нос и плавно пошел в отключку.
   – Дачники мы, – прохрипел он, напрягая последние силы, – отдыхать приехали… Век свободы не видать!
   – Не свободы, а Эллады, – поправила его Яга.
   Эдик сглотнул слюну.
   – Точняк! – подтвердил он. – Именно этой, как её? Елдады!
   – Ох врешь, – усмехнулась Степанидовна, – ну да ничего! Все наружу выйдет! Вы ведь у Маланьи живете?
   – Ага, у ней! – кивнул Эдик, и тут, словно в оправдание, он неожиданно пожаловался: – Кормит она плохо! Кушать хочется!
   – Тебе давно на диету пора, – сказала Яга, – на тюремную! Пора ведь? – Она требовательно уставилась Эдику в глаза.
   Шеф зажмурился и как марионетка закивал головой.
   – Много на тебе зла, – произнесла бабка задумчиво, – карма-то вон вся темная, аки ночь глухая! Вижу, придется тебя полечить, ради твоего же блага! Может, исправишься?
   – Товарищ Степанидовна, – сказал Евстигнеев, – а давайте я их всех в угол поставлю! – Он взял Эдика за грудки и притянул к себе. – Помнишь, как недавно в углу стоял?
   И тут случилось то, чего никто не ожидал, в том числе и сам Эдик. Что есть силы он рванулся, но не вперед, а вбок и въехал коленом Евстигнееву прямо в пах.
   – Bay! – взвыл Евстигнеев и согнулся в три погибели.
   – Атас! – крикнул Эдик и бросился вдоль по улице. Вслед за ним огромными скачками припустили остальные.
   – Ай-яй-яй! – засуетилась Яга. – Ах он негодный! Все достоинство всмятку! А ты не горюй, не горюй! Новые отрастут, ишшо лучше будут!
   В ответ Евстигнеев тяжело выдохнул воздух. Степанидовна внимательно посмотрела на него.
   – Ишь как убивается, страдалец! А мы на тебя заморозку напустим, оно и пройдет. Чуфырь! – крикнула Яга и взмахнула клюкой. – Криогенус!
   И Костя вдруг почувствовал, что от Евстигнеева потянуло холодом, как от ледяной глыбы. Трава вокруг моментально покрылась инеем, а сам Евстигнеев притих, вытаращив глаза и беззвучно раскрыв рот. И почти тут же над его головой, как над полюсом холода, заклубился пар, сгустился в маленькую тучку и пролился редким мелким дождиком. Евстигнеев выпрямился и чихнул.
   – Ну что, отлегло, соколик? – заботливо спросила Яга.
   – Отлегло! – вздохнул Евстигнеев, постукивал зубами. – Ну и холодина! Так и замерзнуть недолго.
   – Неча свое хозяйство разбрасывать перед всякими такими! – сказала Яга. – Смотреть надо в оба! А этими гавриками я займусь! Ох проучу! Хорошо, что они у Маланьи живут!
   – Чего ж хорошего-то? – поинтересовался Костя. – По-моему, наоборот. Маланья – человек скрытный, живет на отшибе, бандитам у нее лафа.
   – Много ты понимаешь! – фыркнула Яга. – Маланья-то моя внучатая племянница! Они против нее – цыплята! Уж она им, кознодеям, покажет, уж она их, плутов, улестит! Досыта, на всю жизнь накормит!
   – Интересные вещи открываются, – пробормотал Костя. – Маланья – ваша племянница, Евстигнеев – Кощею седьмая вода на киселе! Может, и я кому-нибудь родственником прихожусь, а? – Он засмеялся.
   – Зря смеёсси! – строго сказала Яга. – К нам чужие не попадают. А если попадают, то не задерживаются. А что касаемо до тебя, соколик, то ты дядьке Матвею, главному лесному чертяке, в десятом колене двоюродный сын! А через дядьку Матвея приходишься родичем и кой-кому похлеще.
   Костя обалдел. В его голове на мгновение вспыхнули какие-то странные видения, окружающее на миг представилось чем-то нереальным, странной игрой, выдуманной Великим Мастером.
   – Удивился? – довольным голосом произнесла Яга. – Ишшо не так удивисси!
   До самого шлоссеровского дома они шли молча. Возле калитки Костя остановился.
   – Как там у него пароль? – спросил он. – «Гаврила», кажется? Сим-сим, открой дверь!
   – Сгорю, да не отворю! – проскрипел механизм.
   – Сим-сим, – рассердился Костя, – хватит валять дурака! У нас срочное дело. Давай открывай! Пароль – Гаврила!
   – Ох и достали вы меня со своим Гаврилой! – заскрипел запор. – Ну сколько можно объяснять? Нету хозяина дома! Нету!
   – Может, разрыв-травой ее пронять? – зловеще пробормотала Степанидовна. – Вот ведь капризная баба!
   – Это не баба, это запор такой, – пояснил Евстигнеев и сам подошел к калитке. – Гаврила! – позвал он.
   Через минуту с той стороны забора послышался дробный топот ног, дверь распахнулась, и на пороге возник сияющий Гаврила.
   – Я друзей любить всегда! Сахарок принес?
   – Да, да! – в рифму ответил Евстигнеев и полез в карман. Механический затвор все еще недовольно ворчал им вслед, а Гаврила уже выкатил «Запорожец», похожий на пушистое облачко.
   – Давно за рулем не сидел! – пробормотал Евстигнеев, с опаской усаживаясь в водительское кресло.
   – Ешкин кот, – бормотала Яга, устраиваясь сзади, – неужели это помело летает? Чудеса, да и только!
   Евстигнеев включил эфироприемник.
   – Поднимаемся! – гаркнул он и до упора утопил педаль газа.
   «Только не в космос!» – хотел крикнул Костя, но не успел. С головокружительной быстротой земля провалилась вниз, и вокруг них раскинулось беспросветно-черное небо.
   – Красотишша-то кака! – восхитилась Степанидовна, таращась в окна. – Смотрит-ко! Кто-то еще на таком же помеле летит!
   Она ткнула коготком прямо перед собой. Костя глянул и сомлел. Впереди, чуть левее по курсу, в бархатной пустоте проплывал американский «Шаттл».
   – Ты смотри! – восхитился Евстигнеев. – Братья по разуму! Погоди, сейчас поближе подберемся, глянем, что они делают.
   Три космонавта сидели за столом и деловито нарезали колбасу. На столике красовалась бутылка с бесцветной жидкостью.
   – «Столичная», – по слогам прочел Евстигнеев и ухмыльнулся. – Смотри-ка, на троих! Нашли где соображать!
   – А что? – пожал плечами Костя. – Правильно делают! Тишина. Спокойствие. А вообще-то ты увлекся, Евстигнеев! Нам дракона искать надо.
   Космонавты, очевидно, что-то почувствовали и уставились на них в иллюминатор. При этом лица у всех троих были такие, словно их застукал за распитием спиртного непосредственный начальник.
   И в этот момент Евстигнеев бросил машину вниз. Все облегченно вздохнули.
   – Пойдем на бреющем полете, – сказал Евстигнеев, когда под машиной закурчавились калиновские леса. – Даю горизонтальную тягу!
   Автомобиль медленно полетел над селом. Все уставились в окна.
   – Не видно, – прошептал Костя, – нет его здесь! А может, он на юг подался? В родные края?
   – Како юг! – возмутилась бабка. – Вон он, оглоед!
   – Это же коза! – засмеялся Костя, глядя, как сравнительно небольшое животное гуляет по совхозному току.
   – Разуй глаза! – пробормотала Яга. – Не видишь, три башки?
   – Так он же… маленький! – проглотив слюну, выдохнул Костя.
   – А тебе здоровенный нужон? – саркастически заметила Яга. – Так здоровенные повывелись все. Экология не та. Измельчали.
   Между тем дракон подобрался к зерноуборочной машине и с аппетитом принялся уписывать элитную пшеницу.
   – Снижайся! – потребовала бабка. – Ух я ему сейчас задам!
   – Правильно! – кивнул Евстигнеев. – Он же экспериментальные образцы жрет! Два в одном называются.
   – Это как шампунь? – не понял Костя.
   – Два колоса на одном стебле! – сквозь зубы процедил Евстигнеев и посадил «Запорожец» прямо на площадку в двух шагах от дракона.
   Все вылезли и уставились на мирно жующее чудовище. Дракон и в самом деле был невелик и очень походил бы на крупную козу, если б не три головы и здоровенные индюшачьи лапы. Народу на току не было. Дракон скосил на друзей огненный глаз и еще быстрее принялся уминать элитное зерно.
   – А где бригадир? – возмутился Евстигнеев. – Почему допустил безобразие?
   Из ближайших кустов тотчас выглянула чья-то кудлатая голова и обиженно возразила:
   – А ты бы не допустил? Иди отгони, если смелый! У него три башки, а у меня одна! С вами вон лесник, пусть усмиряет!
   – И усмирю, – мрачно сказал Костя и направился к дракону.
   Дракон обернулся, зашипел и показал Косте раздвоенный язык. Костя остановился в нерешительности.
   – Ну что, съел? – хмыкнула кудлатая голова. – Ты ближе подойди, увидишь, как он тебя тяпнет!
   – Товарищи, – неожиданно обрадовался Евстигнеев, – не надо его отгонять! Он уж давно лопает, скоро нажрется!
   – Сомневаюсь, – сухо сказала бабка. – Он ведь в три горла уписывает! Так и будет жрать и раздуваться, жрать и раздуваться. Эх, рыцаря бы сюда!
   – Жору? – переспросил Костя. – А что, это идея! Дракон всегда боится либо колдуна, либо рыцаря. Евстигнеев, слетай в сторожку, привези Жору, хоть какая-то польза от него будет!
   Евстигнеев лихо поднял «Запорожец» над площадкой и помчался в сторону ласа.
   Костя с Ягой остались вдвоем.
   – Может, попробуем отогнать? – сказал Костя. – Ты с одной стороны, я – с другой? Дракошечка, хорошенький, кончай жрать зерно, – забормотал он, заходя справа.
   Левая голова дракона повернулась, обиженно глянула на Костю и отрицательно качнулась.
   – Ах ты, негодный! – воскликнула Яга, заходя слева. – Совсем совести нет! Вот вспучит брюхо, запляшешь!
   Теперь отрицательно качнулась правая голова. Центральная же ни на кого не обращала внимания. Даже появление запыхавшегося Захара Игнатьевича не произвело на зверя должного впечатления.
   – Товарищ Яга! – закричал директор еще издали. – Это ведь ваши подопечные, так я понимаю? Прошу призвать хищника к порядку! – Он бесцеремонно подошел к дракону и дернул его за крыло. И тут длинный, словно плетка, хвост ожил и неожиданно перехватил Захара Игнатьевича поперек туловища так, что директор не мог пошевельнуть ни рукой, ни ногой. – Караул! – зашептал он, медленно темнея лицом. – Спасите! Душат!
   Костя бросился к нему на помощь, но в это время хвост отпустил Захара Игнатьевича и обвился вокруг него самого. Теперь уже Костя оказался связанным по рукам и ногам.
   И неизвестно, чем бы все закончилось, если б на площадку не приземлился «Запорожец» и из него не выскочили Евстигнеев и рыцарь.
   Вытаскивая на ходу заржавленный меч, сэр Жора ринулся в атаку.
   – Чудовище! – пророкотал он. – Я вызываю тебя на бой!
   Увидев идущего к нему рыцаря, дракон замер, потом заметался по площадке, затем сунул все три головы в кучу с зерном и затих.
   Сэр Жора растерянно остановился.
   – Чего это с ним? – спросил он, переводя взгляд с Кости на Ягу, а с Яги на Евстигнеева.
   – Мандражирует, – заявила Яга, – боится, что ты ему сейчас все три башки снесешь. А ты не жди, руби давай, и дело с концом!
   Сэр Жора подошел к дракону вплотную и потыкал его железным пальцем в бок.
   – Эй, ты! Вылезай! Я тебя на бой… Постой, ты куда?!
   Не принимая вызова, дракон с хорошей скоростью стал зарываться в зерно.
   – Держи его, братцы! Не пущай! – крикнула Яга и схватила бедное чудище за лапу.
   Тут подоспели Захар Игнатьевич, Костя и Евстигнеев. Поднатужившись, они вытащили дракона и поставили перед рыцарем.
   – Ну что, не стыдно тебе, морда твоя зеленая? – строго произнесла Яга. – Как шкодить, так пожалуйста, а как ответ держать, так извините?!
   Дракон глубоко вздохнул и понуро повесил все три головы.
   – Вот скажи, – подключился директор, – зачем опытный образец жрать? Ну подошел, попросил бы по-человечески, изыскали бы резервы… А ты без спроса! Да разве так делают?
   Он хотел было добавить что-то еще, но тут дракон всхлипнул и тоненьким жалобным голоском пропищал:
   – Больше не буду!
   Захар Игнатьевич растерялся. Уж чего-чего, но чтобы кощеевский дракон заговорил, не ожидал никто. Даже Яга удивилась:
   – Ишь ты, как зверину-то проняло! Вот что значит страх!
   Тут рыцарь молодцевато развернул плечи и снова зашевелил мечом.
   – Погоди, – сказал Костя, – припугнул, и будет. Сейчас разберемся. Эх, Кощея бы сюда!
   – Я здесь! – послышался знакомый голос, и на площадке с отчетливым щелчком возник сам Бессмертный. На нем были потертые джинсы и рубашка с множеством карманов. – Извините! Только-только с международного симпозиума по охране реликтовой среды. А тут такое… Непорядок!
   – Это не непорядок, – строго сказал директор, – а форменное безобразие! Вместо того чтобы решать насущные вопросы, я вынужден отвлекаться!
   – Полностью с вами согласен, – поклонился Кощей и вынул из кармана чековую книжку. – Факт хулиганства налицо. Материальные потери – тоже. Я, как ответственный за данное животное, обязан возместить ущерб! А ты, – тут он в упор глянул на дракона, – живо на место!
   – Что? – в ужасе пропищал дракон. – Опять динамо крутить? Не хочу!
   – Ты мне поговори! – угрожающе произнес Кощей. – Распустился совсем! Тебя, как человека, выпустили погулять, а ты?
   – Но я же не человек! – захныкал дракон. – Я кушать хочу! И динамо крутить не хочу. – По зеленым щекам его потекли слезы.
   Захар Игнатьевич посуровел.
   – Постойте… товарищ Кощей, – строго произнес он, – насколько я понимаю, вы уже долгое время эксплуатируете это… хм!.. разумное существо.
   – Да чего там эксплуатирует, в хвост и в гриву заездил! – вступилась за дракона Яга. – Рабство развел натуральное. Не дракон, а рабыня Изаура!
   – Это поклеп, – хладнокровно возразил Кощей. – Откуда мне было знать, что он разумный? Он же молчит всю дорогу. А потом, извините, драконы – народ хитрый. Может, он не разговаривает вовсе, а притворяется?
   – Да как же так? – удивился Костя.
   – Очень просто! – сквозь зубы произнес Кощей, затем что-то быстро черкнул в чековой книжке, вырвал листок и протянул его Захару Игнатьевичу. – Надеюсь, этого хватит, чтобы забыть сие прискорбное недоразумение?
   Директор поднес к глазам листок, внимательно изучил цифру и посмотрел на Кощея.
   – Э… Тут какая-то сумма несуразная. Может, вы ошиблись?
   Кощей отрицательно покачал головой:
   – Я никогда и ни в чем не ошибаюсь. Тем более в финансовых делах. Впрочем, может быть, вы считаете, что цифра мала? Я согласен увеличить указанную сумму.
   В глазах директора на мгновение вспыхнул дьявольский огонек, но он тут же пригасил его и спрятал чек за пазуху.
   – Нет-нет. Этого вполне достаточно.
   – Деньги можно получить наличными в любом банке, – небрежно сказал Кощей, – но я бы советовал безналичный перевод. Вам ведь ни к чему проблемы с перевозкой?
   – Погодите, товарищи! – Костя решительно вышел на середину. – Это все хорошо, но как быть с драконом? Он ведь и в самом деле используется как рабсила!
   – Ужас! Просто кошмар! – еле слышно вздохнул дракон.
   – Вот видите! – Костя посмотрел на Кощея. – Если все дело только в электричестве, то проблему можно решить иначе.
   – А, простите, как? – Кощей наклонил голову и с интересом взглянул на Костю.
   – Педали наладь да сам крути! – полушутя-полусерьезно посоветовала Яга.
   – Зачем же? – Костя улыбнулся. – У Шлоссера есть компактный ядерный реактор. Самодельный, конечно, но работает бесперебойно. Сейчас он у него стоит без дела. А договориться с Семенычем, думаю, будет нетрудно.
   – О! – сказал Кощей. – Это все меняет! Главное, чтобы не было бензиновой вони, чего не избежать, используя обычный генератор. Я, пожалуй, приму этот вариант. Но что делать с драконом?
   – А ничего не делать, – сказал Костя, – отдать его Петечкину и Васечкину для живого уголка. Они о нем позаботятся.
   – Ну что ж… Пожалуй! – подумав, согласился директор. – Для школы это будет неплохо. Наглядное, так сказать, учебное пособие. С кормами, понятное дело, поможем, да ведь этих чертенят еще найти надо! Где вот они сейчас?
   – Да где-нибудь рядом толкаются, – сказал Евстигнеев. – Чтобы эти сорванцы такое зрелище упустили… Здесь они!
   – Петечкин! – крикнул Костя. – Васечкин! А ну выходите, пока мы не передумали!
   Из-за ближайшей молотилки осторожно, словно нашкодившие коты, вылезли Петечкин и Васечкин.
   – Все слышали? – строго спросил директор.
   – Ага, – сказал Петечкин ломающимся голосом.
   – Конечно! – добавил Васечкин и шмыгнул носом.
   – Тогда забирайте своего зверя!
   Петечкин и Васечкин подбежали к дракону и принялись что-то нашептывать ему. Дракон поднял все три головы, осмотрелся и трусцой засеменил вслед за ребятами.
   – Ну вот и порядок! – вздохнул Захар Игнатьевич и тут же обеспокоенно спросил: – А он их не… того?
   – Сожреть? – подсказала Яга.
   – Ну да. Типа съест…
   – Не-эт! – решительно заявил Кощей. – Куда ему? Он же травоядный! К тому же они теперь – друзья навек. Драконы – существа благодарные. – Тут он посмотрел на Костю. – А нам с вами нужно спешить к Шлоссеру. Увы, я действительно не могу обходиться без электричества!
 
   Эдик, Серый и Колян с Толяном сидели на высоком берегу реки и мрачно посматривали на темнеющий невдалеке лес. Где-то там, в лесной чащобе, прихотливо вилась дорога, ведущая в город. Где-то там текла нормальная, понятная жизнь. Там их уважали, а многие боялись, и все было как надо, а здесь… В этой забытой богом дыре всякий четвероногий петух, всякая бабка могли их напугать и даже обидеть!
   – Теперь понятно, почему Кислый умом двинулся, – сказал Толян и мрачно сплюнул на траву.
   – Тебе еще хорошо, – сказал Серый, – у тебя все путем, а мне с такой шеей куда?
   – В зоопарк! – посоветовал Толян и едва не получил в зубы.
   – Не до смеха, – сказал Колян, – надо быть настороже. Может, тут покойники по ночам гуляют?
   – Ша, пацаны, – сказал Эдик, – хорош трепаться! Нам главное что? Срубить башни, а там по тихой смотаемся отсюда и заживем, как короли! Серому башку отрежем и шею укоротим, тебе, Колян, новые зубы вставим!
   – У меня свои еще ничего, – испугался Колян, – зачем мне чужие?
   – Сейчас это модно, – сказал Эдик. – Ты же деревня, ничего в таких вещах не рубишь. Ты знаешь, какие зубы сейчас вставляют? Закачаешься! И вообще. Каждый откроет счет в Швейцарии, поедем на Кенары. Отдохнем.
   – Это хорошо, – вздохнул Серый, – отдохнуть надо. А то я что-то устал!
   – Меньше шеей верти, – посоветовал Толян.
   – А по зубам! – лениво сказал Серый.
   – Заткнитесь, – приказал Эдик, – пока обоим не навешал. Короче, действуем так. Ночью идем к заводу. Там этот… обезьян. Надо его пришибить на фиг, чтобы не мешал. Ты, Колян, самый шустрый, возьмешь обезьяна на себя.
   – А если он кирпичом?! – испугался Колян. – Чу делать-то?
   – Ты у нас тренированный, – ухмыльнулся шеф, – карате изучал. Дашь ему по чайнику и прогонишь с крыши. Теперь дальше. У входа наверняка будет пастись Лисипицин. Он и от десяти процентов не откажется, гад! Возьмем его за хибон, пусть показывает, где что. Дальше. Рыжевье к бабке не потащим. Нам шухер ни к чему. Закопаем где-нибудь здесь, а потом вывезем. Может быть, за один раз все и не увезем!
   – Увезем, – уверенно сказал Серый. – Выбросим все лишнее из машины и увезем.
   – Там будет видно, – здраво рассудил шеф, – может, и все сразу.
   Он на минуту замолчал, уставившись на Толяна.
   – Жрать хочется! – сказал он совершенно без всякой связи с предыдущим.
   – Шеф, а я-то тут при чем? – насторожился Толян.
   – Ни при чем, – сказал Эдик, отводя глаза и сглатывая слюну. – Маланья небось обед сготовила!
   – Пойдем, а то не достанется, – забеспокоился Колян.
   – Мясца бы, – вздохнул Эдик. – Колбаски…
   – Да здесь небось и колбасы нет, – сказал Серый, – это сельпо, тундра!
   – А может, дойдем до магазина, посмотрим, – предложил Толян. Его идея была подхвачена всеми.
   – Надо глянуть, – сказал шеф, – может, чего и придумаем?
   Поднявшись и отряхнув штаны, они направились в сторону сельмага.
   Надпись «Люська-насос» все еще красовалась на пыльном витринном стекле. Шеф прочел ее и надолго задумался.
   – А может, раскрутим ее, эту Люську, – сказал он неуверенно.
   В это время из магазина вышел Евстигнеев. Из авоськи у него высовывалась палка колбасы. Яйца в пакете Евстигнеев держал в руке. Увидев братков, Евстигнеев нахмурился, но ничего не сказал.
   – Шеф, – прошептал Серый, – давай я ему яйца разобью!
   – Бесполезно, – махнул рукой Эдик, – я уже разбивал…
   – Я имею в виду настоящие, в сумке!
   – Увянь! – сказал Эдик. – Без тебя проблем хватает. Пошли в магазин!
   Никто из братков не увидел, как с другой стороны к сельмагу подошла Яга Степанидовна. Мстительно усмехнувшись, она прошептала заклинание, изменяющее внешность, и через минуту уже стояла возле дверей магазина, самодовольно рассматривая в пыльном стекле свое отражение.
   Появление в магазине четырех коротко стриженных бугаев произвело на Люську самое благоприятное впечатление. Она попыталась придать своим растекшимся телесам хоть какую-то видимость формы и изобразила на лице игривую улыбку. При этом жиденькие волосы у нее сами собой приподнялись и улеглись в виде полупрозрачного хохолка.
   – Здравствуйте, мальчики, – произнесла Люська с придыханием, – что будем брать?
   – Колбасу! – вожделенно произнес шеф и запустил руки в карманы. – Ой! – тут же сказал он фальшивым голосом. – А мы деньги забыли! А можно мы потом принесем?
   Игривый хохолок на голове у Люськи мгновенно опал и рассыпался по мясистому лбу тонкими волосинками. Тело снова стало туловищем, а в глазах мелькнул подозрительный огонек.
   – Ишь ты какие умные! – усмехнулась Люська. – Тут кадры вроде вас часто крутятся, каждый норовит наколоть. Нет денег – нечего по магазинам шастать.
   – Ты чего выступаешь-то? – нахмурился Серый. – Захлопни лучше пасть!
   Люська медленно встала из-за прилавка и заколыхалась, словно плохо приготовленный студень.
   – У кого пасть? – угрожающе осведомилась она, подхватив с весов двухкилограммовую гирю. – Молчал бы уж, чучело длинношеее! Небось всю жизнь по окнам зырил, вот шея и вытянулась!
   Серый задохнулся от обиды.
   – Ты че, ты че? – зачастил он со слезой в голосе, и неизвестно, чем бы закончилась эта ссора, если б в магазин не вошла высоченная старуха в спортивном костюме голубого цвета и бейсболке. Узнать в даме Ягу Степанидовну было совершенно невозможно. Все участники этой некрасивой сцены невольно замолчали и уставились на нее.
   – Здрассьте-мордасъте! – пробормотала Степанидовна и уже громко и отчетливо добавила: – Добрый день, молодые люди!
   – Ага! – кивнул Эдик, с опаской поглядывая на бабку.
   С некоторых пор старухи стали вызывать у шефа чувство неуверенности в себе. А эта так и вообще больше походила на баскетболиста из «Чикаго Буллс». Мускулатура, рост… Только вот башка старушечья!
   – О чем спорим? – весело осведомилась посетительница и встала так, чтобы загородить выход на улицу.