Пучков Владимир. Черти поневоле

   – А может, не он? – засомневался Серый. – Может, та ведьма на помеле, что шею мне вытянула?
   – Какая разница! – возмутился Эдик. – Все они одна шайка, и механик у них за главного. Да все об этом говорят. И Лисипицин тоже!
   – На цугундер его! – вскипел Толян. – Хоть бы рога были нормальные, без дупла! Садист, а не механик!
   – Короче, будем действовать, – сказал шеф и встал из-за стола. Стараясь не шуметь, он заглянул на кухню.
   Маланья стояла у окна, держа в руках яблоко, и внимательно разглядывала его на свет. Из яблока торчали два зуба, длинных, желтых и кривых, как ятаганы.
   Шеф на цыпочках вернулся обратно:
   – Пацаны, тикаем! Маланья без зубов осталась!
   И тут же раздался угрожающий тигриный рык. Бандиты, отпихивая друг дружку, ринулись в окно, но застряли, выскочил только шеф. Он упал, воткнувшись рогами в землю, и мычал, пытаясь освободиться.
   А в комнату уже ворвалась Маланья. С торжествующим видом она втащила бандитов обратно в дом. Шеф спрятался за поленницу, выставив наружу только стоящую дыбом шевелюру и рога. В щелочку между поленьями ему хорошо было видно все происходящее в комнате. Маланья отшвырнула Толика и Серого к стене, уперла руки в бока и многообещающе уставилась на них. На Коляна, стоящего в стороне, она не обратила внимания. А напрасно.
   – Ты че? – возмутился Колян и замахнулся на бабку. – Ща по соске нарежу!
   Реакция Маланьи оказалась отменной. Кулак Коляна просвистел мимо, а сам бандит оказался в душных объятиях старухи.
   – Где мои зубы? – строго спросила Маланья и напрягла бицепсы.
   Колян пискнул и забился, пытаясь освободиться. Тут ему на помощь пришел Серый. Он не придумал ничего лучшего, как пустить в ход гирю. Но гиря – снаряд тяжелый. Для того чтобы размахнуться, Серому пришлось крутнуться на месте, как это делают метатели ядра. От такого упражнения в голове у него все закружилось, Серый пошел юзом, и бабке оставалось только сделать ему подножку и наладить пинка в хвостовую часть. Набравший головокружительную скорость Серый не успел даже крякнуть и вместе с гирей по закону инерции вылетел в окно.
   Эдик едва успел пригнуться, как над ним пронеслось вытянутое тело Серого и исчезло в раскрытой двери хлева. Послышался сочный шлепок, отчаянно завизжала свинья Авдотья, и все стихло.
   – Батюшки! Свинью убил! – ахнула Маланья и сиганула прямо в окно. Не разбирая дороги, старуха, как бывалый десантник, сделала кувырок в воздухе, перемахнула через поленницу, наступила на некстати подвернувшегося шефа и ринулась в сарай. – Авдотья! – крикнула она полным отчаяния голосом и принялась лупить обмякшую свинью по небритым щекам, приводя ее в чувство.
   Свинья раскрыла маленькие красные глазки и жалобно хрюкнула. На боку у нее красовалось большое красное пятно – след от соприкосновения гири с дубленой свиной шкурой.
   – Обидели тебя, малышка, ударили! – горячо зашептала старуха. – Гадкие мальчишки чуть тебя не убили! Ну погоди, я им сейчас покажу!
   Она поискала глазами Серого, но не нашла. Озадаченно посмотрев по сторонам, бабка потыкала вилами кучу сена и даже заглянула в свиную кормушку. Серый исчез.
   – Смылся, гад! – сказала старуха удивленно. – Когда только успел? Ну ничего. Еще заявится!
   Пробормотав что-то еще, Маланья направилась обратно в дом. А бандит в это время трясся от страха на шатком курином насесте в самом темном углу. Когда старуха ушла, Серый свалился вниз и, прихрамывая, выскочил наружу.
   – Шеф! – прошептал он. – Бежим к реке!
   – Не бежим, а идем, – возразил Эдик, фигура которого странно скособочилась.
   Тем временем Колян и Толян тоже выбрались наружу. Прихрамывая и вздыхая, команда направилась на берег реки, чтобы там, в безопасной тишине, обсудить план дальнейших действий.
   Некоторое время они сидели молча. Наконец Эдик вздохнул и произнес:
   – Хватит, пацаны. Погуляли. Пора отсюда ноги уносить. Нужно вытащить башли из сарая и придумать что-нибудь насчет рогов.
   – А может, их блендамедом натереть? – предложил Толян. – Он, говорят, от кариеса помогает.
   – Лучше колгейт! – возразил Серый. – Натрем рога, и все пройдет.
   Эдик скрипнул зубами и охнул, расцарапав себе язык.
   – Че вы гоните? На кой нам рога укреплять?
   – Тогда пошли к механику, – подал голос Колян, – ты сам сказал, что он все исправит… – Помятый в тесных бабкиных объятиях, он не договорил и сухо раскашлялся.
   Эдик смутился.
   – Понятное дело, что исправит, – сказал он, отводя глаза, – но мы его вроде как накололи, а теперь пойдем на поклон. В лом это!
   – А че делать, че делать? – застонал Серый. – У меня вон четвертый рог вылазит! Куда мне теперь? – Он схватился за голову и зашатался, как пьяный.
   Братки растерянно осмотрели голову своего приятеля.
   – Точняк! – удивился Толян. – Слушай, может, у тебя их штук двести вылезет? Вроде как вместо волос?
   – Что-о?! – Серый не выдержал и громко, с паскудными детскими интонациями, разрыдался.
   – Ты это… того! – смутился Эдик. – Ты, Серый, успокойся. Не бери в голову. Может, в баньке отпарим, а?
   – Я хочу к механику! – стонал Серый. – Я устал! Я больше не могу! У меня гиря тяжелая…
   – В натуре! – поддержал Серого Колян. – Припугнем этого мужика! Заявимся к нему все вместе и скажем: «Если рога не удалишь, то мы тебя за ноги и об пол».
   – Точно! – обрадовался Толян. – Именно за ноги и об пол!
   Эдик задумался.
   – Вообще-то это идея, – сказал он, – только надо по-умному. Короче, так… – Тут лицо Эдика приняло хитрющее выражение, что в сочетании с рогами и распухшей мордой сделало шефа похожим на киношного монстра. Братки невольно подались назад.
   – Короче, так, – повторил шеф и скабрезно подмигнул. – Сейчас мешки с рыжевьем перетаскиваем в машину, ставим ее где-нибудь невдалеке от дома механика и идем к нему. Он сейчас на работе, и дома у него никого нет.
   – А робот? – напомнил Серый. – Он, говорят, палкой дерется.
   Эдик терпеливо вздохнул и принялся объяснять, словно туповатому ученику:
   – Робота мы вчера заделали. В пыль. В труху! Забыл, что ли? Короче, забираемся к механику и ждем. А когда он заявится, мы его накроем! Никуда он не денется, все сделает, как миленький.
   На самом деле в голове Эдика зрели совсем, совсем другие планы…
   – Шеф, ты – гений! – обрадовались братки. – Так и сделаем!
   Стараясь не шуметь, они подкрались к дому Маланьи. В открытое окно было слышно, как бабка тяжело ходит по комнатам, как жалобно скрипят половицы.
   – Слон натуральный! – прошептал Колян, сидя на корточках.
   Внезапно старуха остановилась. Братки облились холодным потом.
   – Кхе-кхе! – неожиданно густо прокашлялась Маланья. – Кхе!
   – Рвем когти! – запаниковал Серый, но Эдик схватил его за рукав.
   И тут бабка запела. Мотив был страшноватый, слов почти не разобрать, братки поняли только разудалый припев:

 
Эх, тачанка-ростовчанка,
Д наша гордость и краса!
И-эх! Могучая тачанка,
Все четыре колеса!
 

   – Это она про нашу тачку поет! – испугался Серый. – Себе ее заныкала! Такую крутую тачку!
   – Я ей заныкаю! – взвился Эдик. – А ху-ху не хо-хо? Бабуля! – позвал он из кустов. – Это мы пришли!
   В окне появилось бабкино лицо. Оно было исполнено мрачной решимости.
   – Ага, голубчики, нарисовались! – сказала Маланья с какой-то нехорошей радостью, – Обидели сироту-старушку, а теперь извиняться пришли?
   – Бабуля, это же шутка, – примирительно улыбнулся Эдик, – тебе ведь все равно зубы надо было выдирать. Вот и выдрала! Зато без боли, как у лучшего дантиста. А мы тебе новые вставим, золотые. Будешь у нас как царица!
   Услышав грубую лесть, Маланья на секунду замерла, затем махнула рукой:
   – Ладно, уж. Чего там, я на вас зла не держу! Такая уж, видно, планида! А вы чего, обедать пришли? Так ведь рано еще, чай, только завтракали.
   – Не, бабуля, мы отчаливаем, – сказал Эдик и подмигнул браткам: вот, мол, как хорошо получается. – Пора нам. Засиделись.
   – Ну и отлично, – сказала Маланья, – отчаливайте.
   – А это… – Эдик заговорщицки подмигнул бабке. – Нам бы забрать из сарая…
   – Что забрать-то? – не поняла Маланья.
   – Ну это самое! Да не притворяйся, ты же в курсе.
   – Ах, картошечку! – улыбнулась Маланья и тоже заговорщицки подмигнула.
   – Ага, – осклабился шеф, – мои парни ее вчера в погреб спрятали.
   – Хорошо, – сказала Маланья. – Сейчас я свинью стащу с люка, а вы машину подгоните поближе, да пошевеливайтесь, люди-то, чай, все видят. Секут! Не хочу, чтобы обо мне слухи пошли.
   – Йес! Бабуля, – обрадовался Эдик, – сейчас все в натуре забацаем!
   Он бросился во двор, и через минуту братки услышали звук работающего мотора. Толян, Колян и Серый побежали в сарай. Маланья вошла следом. Оттащив в сторону спящую Авдотью, она скомандовала:
   – В темпе, парни, бегом!
   В это время Эдик подогнал машину прямо к двери, и братки в одну минуту забросили мешки в багажное отделение.
   Эдик потянулся было вскрыть один из мешков, чтобы проверить содержимое, но увидел вдалеке скорбную фигуру Лисипицина и передумал. Да и бабка, заметив его движение, показала шефу кулак:
   – Выедешь из села, смотри сколько хочешь!
   – Нормалек! – легко согласился Эдик. – Открывай ворота.
   Серый распахнул створки, и братки кинулись к внедорожнику, чтобы забраться внутрь. Но джип неожиданно рванул вперед, причем с такой скоростью, что едва не вписался в поленницу. Лихо развернувшись, он замер, и в раскрытое окно высунулась голова шефа.
   – Перегруз, пацаны, – сказал он. – Короче, пилите к механику, а я потом подгребу. Вы с ним перебазарьте по-свойски, перетрите, а я потом подъеду. И это… Не переживайте! Вам ведь главное – от рогов избавиться! – Дико захохотав, Эдик убрал голову и дал по газам. Через мгновение джип мигнул зажженными поворотниками и скрылся с глаз.
   – Не понял юмора! – сказал Серый, глядя на Толяна.
   – Да все путем, – неуверенно отозвался тот. – Он же сказал, что у него перегруз. Потом приедет.
   – Точняк, – совсем грустно согласился Колян.
   Бабка молча наблюдала за ними, на ее лице было написано самое настоящее злорадство.
   – Что, соколики, – не выдержала она, – обманул вас рогатый? Смылся?
   – Ничего не смылся, – разозлился Серый, – раз обещал вернуться, значит, вернется!
   – Ну-ну! – Старуха широко зевнула и направилась на кухню. – Жрать захотите – чур не опаздывать.
   Братки испуганно переглянулись.
   – Че делать, пацаны? – запаниковал Серый. – Может, он и вправду того… Типа слинял?
   – Может, и слинял, – неожиданно согласился Толян, – все равно надо к механику идти. Придется. И шеф туда заявится, чтобы рога отчекрыжить. Короче, разберемся!
   – Не заявится туда шеф, – покачал головой Колян, – с такими бабками он и так хорошо устроится. Подумаешь, рога! В каком-то смысле это даже здорово. Будет в авторитете. Нет, шеф смылся – это точняк!
   Неожиданно сзади скрипнула дверца, и братки увидели стоящую на пороге Маланью.
   – Подите-ка сюда! – поманила она их.
   Парни нехотя подошли.
   – Жрать небось хотите?
   – Хотим, бабушка! – захныкали братки.
   – Ну тогда идите, чего уж там!
   Братки влетели в комнату, шумно уселись за стол и оторопели. На столе стояло блюдо с курицей, ровно разделенной на три части. Три миски, полные благоухающей куриной лапши, стояли тут же.
   – Это что? – оторопело спросил Серый, поудобнее устраивая гирю.
   – Курица, – неожиданно улыбнулась бабка. – Вы что, забыли, что курицу сперли? А я-то помню! И вообще. Обманул вас ваш командир. Всю картошку себе заграбастал! – Она не выдержала и захихикала.
   – Не картошку, – скорбно поправил ее Толян, – а золото!
   – Да уж какое там золото, – хмыкнула Маланья. – Коли говорю: картошку, стало быть, так и есть.
   Парни непонимающе уставились на нее.
   – Эх вы, головы дубовые! – вздохнула бабка. – Неужто я этого дела не предвидела? Поставила ему кормовую картошку, а он ее всю и прибрал! Золотишко-то не во всякие руки дается! – И она захохотала неожиданно густым басом.
   Братки молча смотрели на нее, тяжело врубаясь в происходящее. Маланья посерьезнела:
   – Вам бы не бандитствовать да себя гробить, а вкалывать как следует! Глядишь, и не натерпелись бы, и деньгу заработали! Нам сезонные рабочие и зимой и летом нужны. Ну да теперь поздно об том говорить. Что до вашего шефа, то бог шельму метит. А золото вы сдайте-ка в бухгалтерию, пока совсем не пропали. Да ведь и награда за это положена, и немаленькая. – Она вздохнула и посмотрела на них. – А впрочем, сами думайте, только не прогадайте смотрите! На вас вон и так смотреть страшно, а что дальше будет…
   – Что? – разом задрожали братки.
   – То и будет! – сурово сказала Маланья и вышла из комнаты.
   – Нечего ее слушать, – сказал Толян, молниеносно расправляясь со своей порцией. – Фуфло гонит бабка!
   – Сам ты фуфло! – неожиданно сказал Серый. – У тебя и рога бараньи. А мне, например, надоело. Устал я. От рогов, от гири, и вообще. Хочется нормально пожить.
   – Это точно, – кивнул Колян, – если башли у нас, тогда все меняется. С деньгами можно свое дело открыть. Легальное! Только как их в город перевезти?
   – То-то и оно, – сказал Серый, – нам, рогатым, и машину никто не даст! Бабка верно говорит: скинуть рыжевье в бухгалтерию и получить деньги. Глядишь, и с механиком договоримся.
   – Ну-ну, – усмехнулся Толян, – давайте!
   – И дадим! – поддержал Серого Колян. – Скинем золото и возьмем свою долю.
   – Пацаны, у вас крыша съехала, точняк! – сказал Толян. – Слышал бы вас шеф…
   – Твой шеф – змей! – не выдержал Серый, изгибая длинную шею и нависая над Толяном. – Он нас наколол! Это он нас сюда заманил! Говорил, что здесь лохи живут, а здесь все – крутые. Это он нас подставил!
   – А сам смылся, – добавил Колян.
   – С картошкой, – ехидно уточнила Маланья, заглянув в комнату.
   – Короче, надо идти к механику и поговорить с ним по-человечески, – решил Серый, – а то я весь рогами изошел. Куда мне такому деньги?
   – Значит, вы твердо решили? – спросил Толян.
   – Тверже не бывает!
   – Тогда я вам скажу так: механик заставит вас золотишко-то вернуть! Ясно?
   Серый задумался, попытался почесать затылок, наткнулся на рог и махнул рукой:
   – Я ему сам свою долю верну, лишь бы снова человеком сделал. Не хочу светиться ночами, как телевизор! Рогов не хочу!
   – И я тоже, – кивнул Колян. – Лишь бы избавиться от этой дряни. – Тут он покачал рогами. – Приведу себя в порядок и поеду в деревню. К тетке. Устроюсь на работу и буду жить, как все люди. Мне теперь ничего не страшно! А там Нинка, она меня до сих пор ждет!
   Толян задумался, потом махнул рукой:
   – А, ладно. Я тоже с вами. Только как мы эти мешки обратно потащим? Они же тяжелюшие!
   – А про тележку-то забыли? – спросила Маланья, снова заглядывая в комнату.
 
   Через час жители Калиновки стали свидетелями странного зрелища. Трое измученных парней в дурацких шапках на головах толкали по улице тележку, на которой лежали картофельные мешки.
   – Заключенные сбежали, – шепнула Жульетта своей соседке. – Видишь, и жратву с собой прихватили!
   Мнения разделились. Кто-то предположил, что в село забрели путешественники, пешком добирающиеся из Владивостока. Более скептически настроенные уверяли, что это очередная научная экспедиция. А кто-то высказал совсем уж крамольную мысль, что перед ними эмигранты из стран Балтии.
   – Вот до чего нашего брата в Прибалтике доводят! – ахнула какая-то сердобольная бабка.
   – Вы это прекратите, – сказал скульптор Агафонов, выходя за калитку. – Зачем раздувать межнациональную вражду?
   – А никто и не раздувает, – возразила Жульетта. – Ты сам посмотри, страхота-то какая!
   – Глупые вы люди, – усмехнулся Агафонов. – Это же художественная самодеятельность. У них наверняка репетиция!
   Не обращая на все эти разговоры внимания, братки добрались до шлоссеровского дома и постучали в калитку.
   – Кого еще несет? – проворчал говорящий запор, но калитка тем не менее распахнулась, и на пороге возник улыбающийся Гаврила.
   – Гаврила дверь открывай, сахарок дай, дай! – пробормотал он и тут же затих.
   Лицо Гаврилы исказилось гримасой непонимания. Какое-то время он с жалостью смотрел на парней, а затем вытащил из кармана три кусочка сахара:
   – Гаврила добрый! Гаврила дверь открывай, сахарком угощай!
   При виде сахара бандиты оторопели. Затем Серый недоверчиво протянул руку и сгреб кусочек. Осмотрев его, сунул кусок в рот и захрустел. На лице братка расплылась блаженная улыбка.
   – Вкусно! – прошептал он, закатывая глаза.
   Толян и Колян быстро последовали его примеру. Пока они грызли сахар, в калитке появилась еще одна фигура. Это был Шлоссер. Осмотрев братков, он кивнул:
   – Значит, сами пришли? И золото принесли. Это хорошо. Ну что ж, проходите:
   При дневном свете братки оказались вовсе не страшными, скорее жалкими. Они вкатили тележку во двор и остановились в нерешительности.
   – Идемте, идемте, – поманил их главный механик, – не на улице же разговаривать.
   – Так это… Командир, – Толян со страхом посмотрел на мешки, – там же золото!
   – Знаю, знаю! – засмеялся Шлоссер. – Сейчас в бухгалтерию позвоню. Там у них грузчик есть и специальный склад. Приедут, заберут, все посчитают. У нас ведь без обмана. Надо было раньше это сделать, да все недосуг!
   Он вынул из кармана мобильник и позвонил. Бросив несколько слов, повернулся к браткам:
   – Ну вот и все. Сейчас приедут.
   – Так просто? – изумился Серый.
   – У нас все просто, – сказал Шлоссер, – особенно такие дела. Все организовано… – Он развел руками. – Места у нас древние, куда ни копни – или клад, или сокровище. Даже надоело, честное слово!
   Механик пошел вперед, а Серый и Толян поплелись за ним. Колян шел позади всех и все оглядывался на оставленные без присмотра мешки.
   Шлоссер распахнул дверь и гостеприимным жестом указал внутрь:
   – Заждались! Хотели уже посылать за вами.
   Ничего не понимая, парни вошли в комнату и обомлели.
   За столом грозно восседал Горыныч. По правую руку от него сидела Яга, по левую – Кощей. Шишига и Леший пристроились рядом. Напротив сидели Костя, Евстигнеев и Полумраков. До этого они о чем-то оживленно разговаривали, но, увидев гостей, замолчали и уставились на них.
   Ноги у парней подкосились, и они бухнулись на стулья, словно специально поставленные у стены. Братков было трое, а стула четыре. Однако это оказалось очень кстати. На свободный стул Серый тут же примостил свою гирю.
   – Гаврила, – сказал Шлоссер, протягивая инопланетянину сахарок, – будь на стреме. Чтобы никто не вошел и не вышел. Приедут из бухгалтерии, сдашь все по описи.
   – Гаврила сахарок получать! Приказ исполнять! – вытянулся в струнку инопланетянин и кинулся за дверь.
   Секунды две висела напряженная тишина. Первой ее нарушила Шишига.
   – Бедненькие! – ахнула она, глядя на пацанов. – До чего дошли!
   – Бандитская жизнь она до добра не доводит, – сварливо заметил Леший. Чувствовалось, что он нисколечки не сочувствует бандитам, даже таким разнесчастным.
   – Товарищи! – Кощей постучал по столу карандашом. – Кажется, все в сборе? Нет? Кого не хватает?
   – Ше-эфа! – проблеял Толян и преданными глазами уставился на Кощея.
   – Шефа? – Кощей задумался. – А где же он?
   – Он украл у Маланьи пять мешков картошки и смылся, – грустно доложил Серый.
   – Видать, совсем оголодал, – удивилась Яга, – коли на картошку позарился.
   – Он перепутал, – пояснил Колян, – он ее вместо золота свистнул.
   Братки попытались улыбнуться, но лица собравшихся были суровы.
   – Товарищи! – замогильным голосом произнес Кощей. – Заседание товарищеского суда предлагаю считать открытым!
   Услышав, что их будут судить товарищеским судом, братки разом скуксились.
   – Не тяни резину, – сказала Яга. – Судить так судить, неча ждать! – она метнула в парней сердитый взгляд и замолчала.
   – Снимите головные уборы! – потребовал Кощей. – Что за неуважение к суду? Вот так!
   Братки сняли с голов размякшие клобуки, и члены суда ахнули от ужаса. Даже Кощей не выдержал и покосился на Ягу.
   – Н-да! Это уже явный перебор! А кто-то говорил о гуманизме…
   Старуха вздохнула:
   – Сгоряча, батюшка, от гнева заклинания перепутала. Вместо малого да наградила большим!
   – А шея-то, шея! – не выдержал Евстигнеев. – Лебедь натуральный!
   – Прекратить шум! – Кощей быстро пришел в себя и снова постучал карандашом по столу. – Как нам стало известно, данные товарищи повинны в ряде безобразий, которых в нашем районе не было уже несколько лет.
   – Мы ничего не сделали! – затрепетали братки. – Простите нас, пожалуйста!
   – Как это ничего не сделали? – возмутилась Яга. – А кто Потапычу глаз поцарапал? А пожар? Если бы не Лексей, весь лес бы в головешки превратился!
   – Рыбку динамитом глушили, – вставил Леший. – Меня хотели застрелить!
   – Товарищи! – возмутился Кощей, с трудом перекрывая нестройный гул. – Все выскажетесь в порядке очередности! Сначала я зачитаю обвинение. Итак: данные граждане, проникнув в наш район, первым делом устроили попойку, развели костер и едва не спалили лес. Затем, продолжая веселиться, учинили стрельбу по лесным птахам. Скажу сразу – ни в кого не попали, но повредили ряд ценных реликтовых дубов. Далее. Глушили рыбу динамитом. Это установленный факт. Потом охотились на осетра при помощи акваланга и подводного ружья. И это еще не все. Не далее как вчера вышеупомянутые граждане произвели проникновение в запретную зону, а конкретно – в Тридевятое царство, где обманным путем завладели сундуком, в котором находилось материальных ценностей в виде золота и драгоценных камней на сумму в полтора миллиона евро. Но и этого им показалось мало. Они залезли в дом всеми нами уважаемого главного механика и похитили сокровища фараона, переданные в дар Калиновскому совхозу. Все эти действия не могли не вызвать ответной реакции у местного населения. Как результат этих действий – превращение данных граждан в натуральных монстров, что, без всякого сомнения, оскорбляет эстетическое чувство каждого нормального существа. Перед нами стоит архиважная проблема: что делать с провинившимися? Прошу высказываться в порядке очередности.
   Во время этой довольно длинной речи Горыныч слегка задремал и начал присвистывать, когда же Кощей замолчал, все невольно уставились на него.
   – Ты, кажется, хотел что-то сказать? – ехидно осведомился Кощей и щелкнул пальцами. – Слово имеет товарищ Горыныч!
   Змей заморгал глазами, позеленел и попытался встать.
   – Сиди уж! – пробормотала Яга. – А то, неровен час, потолок проломишь.
   – Кхе, – сказал Горыныч, – ну да. Ага. – Он уставился на съежившихся братков и невольно почесал в затылке. – А чего с ними делать-то? По-моему, они уже того… Готовы. Думаю, их надо отпустить на все четыре стороны. Всыпать, конечно, для острастки палок триста каждому. У Гаврилы это хорошо получается. А потом пусть идут!
   В комнате воцарилась изумленная тишина. Кощей, не веря своим ушам, уставился на Горыныча. Шишига ахнула и закрыла глаза. Костя отрицательно покачал головой.
   – Ты что же нам советуешь, душегубец бесстыжий, – не выдержала Яга. – А еще непротивленец! Триста палок! Да они после двухсот как есть помрут! Ты хоть думай иногда!
   – Да я, бабуль, чего? – смутился Горыныч. – Я это несерьезно. Что уж, и пошутить нельзя?
   – Нельзя! – рассердился Кощей. – Мы тут серьезное дело решаем, а он шутки шутить! Балаган устроил. Вот возьму и в угол поставлю за хулиганство!
   – Я больше не буду! – испугался Змей. – Я сейчас серьезно скажу. Их нужно это… – Тут Горыныч замялся, и глаза его удивительно поглупели. – К Лисипицину их пристроить! Пусть село озеленяют. Клумбы делают, цветочки сажают.
   – Садись! – Кощей устало махнул рукой.
   – Можно я? – Костя встал со стула и вышел на середину комнаты. – Во-первых, необходимо привести их в человеческий вид. А то смотреть страшно. Такое чувство, что парни приползли из концлагеря для чертей. Яга Степанидовна?
   – Слушаю, милок! – охотно откликнулась старуха.
   – Вы можете избавить их от этих отвратительных рогов? Кстати, длинная шея – тоже ваша работа?
   – Знамо, моя! – самодовольно потупилась Яга. – Никто так не может! Я ведь почему их заколдовала? Чтобы задумались маленько. Для острастки!
   – Им нечем думать, – сказал Костя, – у них в голове кость одна.
   – А разве там что-нибудь должно быть? – удивился Серый и тут же получил тычок от Коляна.
   – Вот видите! – продолжил Костя. – Конечно, все это сдерживало их от более серьезных проступков. Но теперь предлагаю их расколдовать!
   – Приятно слышать здравые речи! – обрадовался Кощей. – Сразу видно цивилизованного человека. Товарищ Яга! Проведите с подсудимыми необходимую работу, и продолжим!
   – Не надо! – затрепетали братки, но Яга их успокоила:
   – Не век же вам уродами ходить? Сейчас все исправим. – Она вынула из передника три пирожка и протянула бандитам. – Кушайте, соколики!
   Братки принюхались и жадно схватили пироги. Между тем Яга прочла короткое заклинание, и не успели Толян, Колян и Серый проглотить последние кусочки, как рога с тихим стуком отскочили от их голов и упали на пол.
   Серый обалдело посмотрел на рога и вдруг схватил себя за шею.