Пучков Владимир. Черти поневоле

   Костя почесал в затылке:
   – А какой у тебя сегодня пароль?
   – Ишь ты! Ему еще и скажи!
   – Ну так подскажи. Может, я догадаюсь?
   – Хорошо, – проскрипел механизм, – отгадаешь загадку, пущу. Два кольца, два конца и никакого огурца!
   – Что-о?! – удивился Костя, но в это время калитка щелкнула и открылась. В проеме показалась нелепая фигура Гаврилы.
   Бывший инопланетянин, а ныне разнорабочий, бодро вытянулся в струнку и отсалютовал Косте лопатой. На нем была почти новая косоворотка, синий рыбхозовский пиджак, а брюки галифе были заправлены в яловые сапоги.
   – Я есть Гаврила! – весело отрапортовал он. – Я калитку открывай. Тебя приглашай, сахарок получай!
   Костя вытащил из кармана три куска заранее припасенного сахара, и Гаврила захрустел им, словно малосольным огурцом.
   – А где Полумраков? – спросил Евстигнеев, выходя навстречу.
   Костя рассказал, что Полумракова уловила жена и заставила таскать воду для файф-о-клока.
   – Файф-о-клок – это просто чай! – справедливо возмущался Полумраков. – Зачем на чай столько воды?
   Однако Антонина резонно заметила, что она заодно и постирает. Возразить Савелию было нечего, и он обещал прийти позже.
   Подбежал Шлоссер, схватил Евстигнеева за рукав, и они стали, переругиваясь, решать, где накрыть стол.
   – На улице! – сразу закричал Евстигнеев. – Ты посмотри, какая благодать! Неужели в доме париться?
   – Что ты мелешь?! – завопил в ответ Шлоссер. – Через час комарье налетит, заест на фиг!
   – Ерунда, – возразил Евстигнеев. – Попросим Горыныча, он дохнет пару раз – и комаров поминай как звали.
   – И закуску заодно!
   – Ничего с твоей закуской не сделается. Пойми, Семеныч, ну не поместимся мы все вместе на кухне! К тому же ты небось опять облучающую установку не выключил? Во-во!
   Евстигнеев покачал головой, а Шлоссер подпрыгнул на месте:
   – Точно! Забыл, зараза! Она ведь бесшумно работает!
   Главный механик бросился в дом и через минуту вернулся как ни в чем не бывало.
   – Все в порядке! У меня там чугунок с картошкой стоял на ускорителе. Так ты не представляешь, во что она превратилась!
   И он захохотал, согнувшись пополам.
   – Во что? – хищно поинтересовался Евстигнеев.
   – В малиновый сироп! Вот честно тебе говорю! И на цвет и на запах… Хочешь попробовать?
   – Гавриле отдай, – посоветовал Евстигнеев, – он у тебя броневой.
   – Кстати, о Гавриле, – озаботился Шлоссер, – он ведь нам мешать будет. Привык, понимаешь, в свободное время маршировать и отрабатывать приемы штыкового боя с лопатой. Зацепит кого-нибудь… И сахарок просит без конца.
   – Дай ему сразу полкило, он и успокоится.
   – И начнет работы требовать, – окрысился Шлоссер, – а где я ему работу найду? Он у меня в огороде все по два раза перекопал.
   – Так дай его мне, – сказал Евстигнеев, – мне как раз пруд выкопать надо. Окуней хочу развести.
   – Заметано! – встрепенулся Шлоссер. – Бери! Хоть сейчас.
   – Гаврила! – крикнул Евстигнеев. – Поди сюда!
   – Яволь! – радостно отозвался Гаврила, трепеща всем своим инопланетным существом. – Я есть приходить. Сахарок получить!
   – Ты знаешь, где я живу? – спросил Евстигнеев, не обращая внимания на раскрытую клешню инопланетянина.
   – Я есть везде бывать, все видать, узнавать.
   – Ну вот и отлично. У меня в огороде пруд начатый. Надо его выкопать поглубже, воды напустить и это… окуней туда. Чтобы прижились. Сможешь? – Тут он наконец протянул Гавриле долгожданный сахарок.
   Совершенно счастливый Гаврила тотчас захрустел рафинадом:
   – Я есть бежать! Приказ выполнять! Много сахарку получать!
   Развернувшись, он строевым шагом направился к калитке. Костя только покачал головой.
   – Это уж совсем какая-то эксплуатация получается! – воскликнул он. – Натуральный галерный труд.
   – Кто здесь говорил об эксплуатации? – послышался зычный голос, и на пороге дома возник Кощей. На нем был добротный сюртук, панталоны и лакированные башмаки с квадратными носами. В этом наряде он напоминал добропорядочного английского купца эпохиТюдоров. – Ах, это вы, мой юный друг! – Он протянул Косте руку и крепко пожал ее. – Так о чем разговор?
   – Гаврилу эксплуатируют, – сказал Костя, – в хвост и в гриву!
   – Глупости, – возразил Шлоссер, – Гаврила вообще межпланетный бомж. Так что для него у нас в некотором смысле – курорт. Он и не к такому привык!
   Кощей нахмурился:
   – Боюсь, что мой юный друг прав. Если говорить с точки зрения классического марксизма, здесь явно присутствует погоня за сверхприбылью.
   – Товарищ Кощей, – закричал Евстигнеев, – кончайте демагогию! Помогите лучше вытащить на улицу столы.
   – А где Горыныч? – озаботился Кощей. – Он у нас самый сильный.
   – Чуть что, так сразу я! – высунулся из-за угла Горыныч. Трехметровый оболтус сжимал в лапе здоровенную грушу.
   – Ах ты верзила зеленая! – напустилась на него невесть откуда появившаяся Яга. – Мне, что ли, старой, дубовые столы тягать? Так я смогу! Только ить стыдно тебе потом будет.
   – Поверьте, ему не будет стыдно, – нехорошо улыбнулся Кощей. – При наличии отсутствия совести у данного субъекта…
   – Все, я пошел, – окончательно смутился и еще больше позеленел Горыныч.
   Наспех проглотив грушу, он бросился в дом, и через минуту оттуда донеслось:
   – Эй, посторонись! Да вправо, вправо заходи! Ты зачем его над головой поднял? Он же в потолок упирается. Дубина железная!
   Последние слова явно адресовались сэру Жоре.
   Рыцарь Замшелого Образа мрачно смотрел на Кощея. Сказывалась застарелая средневековая вражда. Рыцарь вообще появился в селе совершенно необъяснимым образом. Его откопали на старой свалке пионеры-следопыты Васечкин и Петечкин и притащили в музей. Там доспехи рыцаря очистили и оставили стоять в углу. А когда Костя увидел его, то по какому-то наитию взял, да и постучал по пустому шлему.
   – Кто там? – шутливо спросил он.
   – Это я-а-а! – донесся из доспехов утробно-бочковой голос.
   Вместе с этим откуда-то из глубины вынырнули горящие глаза и уставились на Костю. Костя как стоял, так и сел. С минуту они буравили друг друга взглядами. Наконец Костя, собрав в кулак весь свой здравый смысл, осторожно осведомился:
   – Ты кто?
   – Я бедный рыцарь, о благородный мой избавитель!
   – Ну ладно, – сказал Костя, поневоле отводя взгляд от горящих глаз. – А как тебя зовут?
   Повисло тяжелое молчание, по комнате пробежал ветерок, и Косте показалось, что рыцарь вздохнул.
   – Увы, мой благородный спаситель! Я забыл, как меня зовут. А кстати, какой сейчас год? – вдруг деловито осведомился рыцарь.
   – Две тысячи шестой, – сказал Костя.
   – Екарный бабай! – неожиданно воскликнул рыцарь. – Это что же? Больше тысячи лет я отсидел? Столько даже разбойникам не дают!
   Выяснилось, что бедолага за давностью лет забыл не только собственное имя, но и вообще все. Помнил только своего дедушку, которого убили за воровство. Он похитил какую-то баронессу…
   Костя назвал рыцаря Георгием, а потом стал звать просто Жорой. Однако самая большая загадка заключалась в том, что внутри доспехов ничего не было: ни костей, ни мышц, ни прочих жил и хрящей. Только горящие глаза и голос! Яга со знанием дела утверждала, что это последствия старинного заклятия и что все еще можно исправить, только надо найти нужное заклинание…
   К Косте подошла Яга Степанидовна.
   – А, это ты, милай! Послушай-ка, что я тебе расскажу. – Она бесцеремонно ухватила его коготками за рукав и оттащила в сторону. – Сегодня такой случай был, прямо умора!
   – Знаю, – кивнул Костя, – Какой-то тип нарвался на вас с Потапычем…
   – Не то слово, – сказала Яга. – Он ведь нас чуть не застрелил, да! А Потапычу все глаз норовил вырвать, – увидел, дурень, что глаза из берлоги светятся, подумал, что алмазы!
   – Значит, ружье у него все-таки было, – покачал головой Костя.
   – Не ружье, а целая пушка, – уточнила Яга. – Может быть, даже пулемет!
   В дверях наконец показалась бронированная грудь Горыныча. Он тащил перед собой на вытянутых лапах стол, приговаривая:
   – А ну посторонись! Посторонись, не то зацеплю! У-ух как зацеплю!
   Со скамеечки за ним влюбленными глазами наблюдала Шишига. На ней была мини-юбка китайского производства и желтая майка с надписью «Ай лав ю». Только чета Леших тихонько устроилась на завалинке и ни во что не вмешивалась. Сам Леший имел дурную привычку влипать во всякие неприятности, и за ним нужен был глаз да глаз. Вот и сейчас Лешачиха сидела вся как на иголках, потому что дом Шлоссера был битком набит всякой техникой и изобретениями, в том числе и весьма опасными. Взять хотя бы молекулярную кофемолку! Бр-р! А ведь в нее Лешенька однажды палец засунул! И где тот пальчик теперь? Вместо него Шлоссер тогда высыпал на газету горку сероватой пыли… Пришлось новый палец отращивать!
   Откуда-то с видом победителя появился кот Антуан и тоже уселся на завалинку, положив перед собой пачку «Кэмэла».
   – Трофейные! – довольно промурлыкал он. – Пр-ришлось отнять у заезжего р-рэкетира. – Кот не торопясь вытряхнул сигарету и с видимым удовольствием прикурил.
   – Угости, – хрипло попросил Леший, вдохнув ноздрями едкий, расслоившийся дым, – а то все махра да «Беломор». Горечь от них одна и изжога!
   – Пр-рошу. – Антуан широким жестом указал на пачку. Леший ринулся было вперед, но Лешачиха поймала его за полу ватника и притянула к себе.
   – Куцы?! – прошипела она. – Мало тебе приключений? Ужо сама подам. – Заботливая супружница ловко подцепила из пачки сигарету и протянула ее Леше. – Держи!
   Евстигнеев уже колдовал над самоваром, продувая его при помощи старого кирзового сапога. Шлоссер расставлял чашки, блюдца и одновременно с кем-то разговаривал.
   – А по какому поводу большой обор? – спросил Костя, поворачиваясь к Кощею.
   Тонкими, словно лакированными пальцами тот отложил в сторону томик Поля Валери на французском языке и слегка поморщился:
   – Что-то назревает, друг мой! Грядут некие события, и, надо сказать, весьма неприятные события. Я чувствую… – Тут он потянул тонкими ноздрями. – Я всегда чувствую, когда что-то готовится! Иногда кажется, что все зло Вселенной ополчилось на наш тихий уголок. Вы знаете, Костя, что я миролюбив, но сейчас… Я буду выступать за адекватный ответ!
   – А что это за зло такое? – поинтересовался Костя и зябко поежился, несмотря на жару. Ему сразу стало неуютно, словно кто-то нехороший встал, ухмыляясь, за спиной.
   – Ходят слухи… – начал было Кощей, но тут Евстигнеев закричал: «К столу!» – и Кощей сразу поднялся. – Мы еще поговорим, – сказал он, – может быть, удастся победить малой кровью.
   – Рассаживайтесь, рассаживайтесь! – суетился Шлоссер. – Вот, попробуйте печенье. Экспериментальный образец. Сам испек, на жестких гамма-квантах. Неподражаемый, восхитительный вкус…
   – Опять радиоактивное? – поморщился Евстигнеев.
   – А дезактивация на что? – воскликнул Семеныч. – Я что вам, враг?.. Вот, смотри! – Он вынул из кармана портативный счетчик Гейгера и поднес его к вазе с печеньем.
   Счетчик бешено заверещал, не успевая отсчитывать рентгены, и через несколько секунд громко пискнул и заглох.
   – Сварился! – констатировал Евстигнеев.
   – Н-да!.. – смущенно пробормотал Шлоссер. – Что-то где-то я не углядел. – Он поспешно подхватил вазу и потащил ее на помойку.
   – В свинец заверни! – крикнула ему вслед Яга Степанидовна. – А то всю экологию нарушишь!
   – Сам знаю, – мрачно откликнулся Шлоссер, прихватывая по пути лопату.
   Вернулся он минут через пять, долго мыл руки, бормоча про себя:
   – Неужели импульсный поглотитель барахлит? Надо бы глянуть…
   Тем временем Яга развязала кошелку и выложила на стол целую груду пирогов самой разнообразной формы.
   – С чем? – осторожно осведомился Евстигнеев, в свою очередь высыпая на скатерть магазинные сушки.
   – Пироги-то? – Яга подняла правую бровь. – А будешь много знать, скоро состаришься!
   – А если поконкретней? – не отставал Евстигнеев.
   – Разжуй да посмотри! – обиделась Яга. – Тоже мне, испужалси!
   – Могу сказать! – весело откликнулся Горыныч. – С мясом и с грибами.
   – Мясо-то откуда? – ужаснулся Евстигнеев. – Ну грибы понятно… А мясо?
   – Знал бы он, что там за грибы… – вполголоса сказал Леший и тихо захихикал.
   – Мясо хорошее, – смутилась Яга. – Качественное!
   – Вчера еще квакало! – захохотал Горыныч.
   – Предрассудки! – строго заявил Кощей и невозмутимо взял пирог. Откусив, он принялся медленно жевать и чем больше жевал, тем круглее становились его глаза и краснее – нос.
   – Как видите, все нормально! – заявил он, осторожно вытирая о салфетку пальцы.
   – А вот еще сушки из кварков! – торжественно объявил Шлоссер и поставил на стол блюдо с синими квадратиками.
   – Чегой-то я не понимаю! – подозрительно сказала Яга. – Это что за фитюльки? С завода, что ли? Пластмассовые?
   – Из кварков! – пояснил Шлоссер. – Совершенно новый продукт. Концентрированная энергия в чистом виде. Съел штуку – и ходи весь день сытый!
   – Э-э, милок, нам такого и даром не надоть, – протянула Степанидовна. – От них ни запаху, ни виду, страм один! Ты уж извини, я лучше бараночек отведаю…
   Все принялись размачивать окаменевшие баранки, макая их в чай. Один Горыныч хрустел прямо так.
   – Мне бы твои зубы! – позавидовала Яга. – А то и настоящего вкуса не чувствуешь.
   – Давно бы новые себе отрастила, – отозвался с другого конца Леший. – Уж кому-кому, а тебе стыдно! Или колдовать разучилась?
   – Эх, милай, «колдовать», – вздохнула Яга. – А имидж-то я куды дену? Меня и уважать-то перестанут. И не заметит никто.
   – Ну тогда и не жалуйся, – мрачно сказал Леший.
   – Что-то, Леша, у тебя характер переменился, – заметила Шишига, – в худшую сторону.
   – Переменится тут! – проворчал Леший, пряча глаза.
   Лешачиха погладила его по голове:
   – Он, бедненький, пальчик в розетку сунул! Вот его и тяпнуло!
   – А я-то думаю, почему у меня фидер полетел! – всплеснул руками Шлоссер. – Так ведь можно и…
   Со стороны улицы послышался шум и крики.
   – Открывай, дубина стоеросовая! – кричал кто-то.
   – А вот тебе шиш! Накося выкуси! – вопило запорное устройство.
   – Я на собрание опаздываю, открой, по-хорошему прошу! – доносился из-за забора приглушенный голос.
   – Это Полумраков, – сказал Евстигнеев и пошел открывать.
   Скрипнула дверь и тут же захлопнулась. Полумраков взвыл от боли. Мстительный механизм в последний момент чувствительно прищемил ему задницу.
   – Задержался! – громогласно заявил Полумраков. – Антонина, понимаешь, воду заставила таскать. Еле убежал! Цистерну без малого напрудил, а ей все мало!..
   – Женская душа – загадка, – отозвался Горыныч. – Но, по большому счету, женщины всегда правы, – и посмотрел на Шишигу.
   Та мгновенно зарделась, рысьи кисточки у нее на ушах мелко-мелко задрожали.
   Полумраков бухнулся на стул, скользнул взглядом по скатерти и недолго думая схватил пирог. Все с напряженным вниманием уставились на него. Полумраков съел пирожок, потянулся за вторым, автоматически откусил и стал прихлебывать чай. Во втором пироге ему попалась косточка, он ее вынул и принялся внимательно разглядывать.
   – Лапка какая-то! – сказал он наконец, обведя взглядом друзей.
   Все так и грохнули. Особенно веселился Шлоссер.
   – Ой! – кричал он, сползая со стула. – Ой уморил! Ой не могу! Хороший пирожок! Качественный!..
   Яга обиженно поджала губы, но и она в конце концов не выдержала и фыркнула:
   – Подумаешь, лапка!
   – Лягушачья! – простонал Горыныч.
   Наконец все, кроме Полумракова, успокоились.
   – Вы чего ржете? – нахмурился он. – Мало ли что могло в пирог попасть! Я же вижу, что это куриная косточка.
   – Товарищи! – тихо, но властно сказал Кощей, и смех за столом утих. – У нас на повестке дня серьезный вопрос. Кстати, а где этот… инопланетянин? Тревожный сигнал поступил именно от него.
   – Сейчас подлетит, – сказал Шлоссер и посмотрел на часы. – Будет с минуты на минуту… А вот и он!
   Над собравшимися разлилось нежно-золотое сияние, и под звуки песни «Тройка мчится, тройка скачет» в воздухе возник «Запорожец». Но в каком он был виде! Пятна сажи облепили его зеркальные бока. А на дверце красовалась вмятина величиной с кулак.
   Все молча разинули рты, а между тем стекло справа опустилось, и в окне показалась зеленая физиономия инопланетянина Кряна.
   – Приветствую почтенную публику! – вежливо сказал он. Но Лешачиха не выдержала и закричала:
   – Машину-то, машину в сторону отгони! Что ты ее над столом повесил? Не видишь, чай, мусор на стол сыплется. Ты свою таратайку нам еще на голову посади!
   Она явно хотела добавить что-то еще, но Кощей коротко глянул, и Лешачиха тут же притихла.
   – Десять тысяч извинений! – вскричал Крян. – Но у меня что-то испортилось в рулевом управлении. Если можно, вы меня оттолкните в сторону, а уж машину я сам посажу.
   Шлоссер выскочил из-за стола и побежал за багром. Наконец общими усилиями летающий «Запорожец» был водворен на место. Крян не спеша вылез, бросил на заднее сиденье огромные мотоциклетные краги и сходу заявил:
   – О, сколь прекрасна ты среди других земель, земля Калиновская! И многими красотами украшена еси!
   – Еще как украшена, – хмыкнул Горыныч. – Особенно твоей красотой! – Он посмотрел на Кряна, больше похожего на самодельный конструктор, нежели на гуманоида.
   – Правда? – обрадовался Крян.
   – Слушай, старина, – Евстигнеев приобнял инопланетянина за плечи и подвел к столу, – не сотрясай воздух. Перекуси чем бог послал и выкладывай. Ты ведь недаром по межгалактической связи звонил?
   – Ой, недаром, недаром! – закручинился Крян, беря в руки чашку чая и отправляя в рот кусок сахара.
   Все замерли в ожидании. Кощей нервно постукивал пальцами по краешку стола, Шлоссер нервно жевал пирожки с грибным фаршем из мухоморов, Горыныч с трудом сгрыз одну кварковую лепешку, и теперь у него из пасти с каждым выдохом вырывалось короткое фиолетовое пламя.
   Наконец Крян допил чай, отставил чашку и вытянулся в струнку, как зеленый стручок.
   – Докладываю! – начал он. – Все в порядке последовательности. Я барражировал на малой высоте в районе одной малоприятной планеты в созвездии ХЦ-117. Места там голодные и дикие. Приходилось постоянно уворачиваться от огнедышащих вулканов, метеоритов и пролетающих мимо комет. Мое дежурство подходило к концу, когда я услышал грубую брань, и в следующий момент меня атаковал пиратский космический корабль. Я подвергся обстрелу одновременно из всех видов оружия, включая глюонные пушки, кварковые бомбы и советский зенитный комплекс С-300. Только благодаря удивительной машине товарища Шлоссера я остался жив, хотя и подвергся гипнотическому внушению и телепатическому излучению. Тогда космические бандиты попытались загнать меня в черную дыру, но я сумел увернуться и вот – победоносен!
   – И это все? – пожевав губами, осведомилась Яга.
   – Увы! – вздохнул Крян. – Движимые местью, наглые бандиты погнались за мной и, хотя сильно отстали в пути, все же обязательно прилетят сюда.
   – Ну и пусть прилетают! – легкомысленно сказал Горыныч. – А мы им от ворот поворот. Не выдадим мы тебя, Кряша, не волнуйся! А кстати, чего это они на тебя так взъелись?
   – Они меня не любят! – признался Крян, – Я их однажды выследил, и УГОМОН их арестовал. Им дали двести лет космических лагерей, но они сбежали, не отсидев и половины. Вот и злятся!
   – Значит, личные счеты, – сказал Кощей. – Ну хорошо. А что такое УГОМОН?
   – Универсальный галактический ОМОН, – коротко ответил инопланетянин.
   – Значит, надо его еще раз вызвать, – предложил Костя, – и все дела!
   – Уже вызвал, – сказал Крян, – они прилетят. Только, боюсь, опоздают. У них как раз лимит на топливо вышел. Конец квартала.
   – И все-таки я не понимаю, почему такой шум? – сказал Кощей. – Ну прилетят. Но не будут же они из своих пушек обстреливать чужую планету? Это же… нонсенс!
   – Попрошу не выражаться! – вспыхнула Яга Степанидовна, но на нее не обратили внимания.
   – Обстреливать, может, и не будут, – раздумчиво сказал Крян, – планета уж больно хороша. Они наверняка захотят продать ее кому-нибудь.
   – А нас куда же? – испугалась Шишига.
   – Людей они продают отдельно, – вздохнул Крян. – Кого на рабсилу, кого на колбасу.
   Несколько минут за столом стояла тишина.
   – Черт-те что! – не выдержал Леший. Лешачиха отвесила ему крепкий подзатыльник:
   – Не хами!
   Леший вобрал голову в плечи и позеленел от стыда.
   – Не хочу в рабство! – решительно заявила Шишига и обиженно надула губки.
   – Успокойтесь, друзья мои, – сказал Крян. – Никто вас в рабство не возьмет. Разве что на колбасу…
   – Да какая же из меня колбаса?! – возмутилась Яга. – Грех-то какой! Я… Я невкусная!
   – Позвольте с вами не согласиться, – улыбнулся Крян. – В Галактике с продуктами туго, вы сойдете за первый сорт.
   – Это не разговор, – заявил Кощей. – Как можно провести такую операцию в масштабах целой планеты? Многие державы сумеют постоять за себя!
   – Минут пять постоят, – мучительно зеленея, сказал Крян, – а потом не будут. Как только пираты стрельнут из глюонной пушки, так все правительства сдадутся. Друзья мои! – Тут Крян расчувствовался и промокнул глаза. – Даю вам слово, что я никогда не буду есть колбасу, приготовленную из вас!
   – Ребята! – Костя вскочил со стула, и никто даже не обратил внимания на то, что он назвал их ребятами. – У нас есть камень чудес! Это посильней какой-то там пушки. К тому же у нас есть Шлоссер. Он наверняка что-нибудь придумает. А мы сами? Яга Степанидовна, к примеру, знает много заклинаний.
   – Верно! – кивнул Кощей. – Встретим негодяев во всеоружии магии и науки!
   – В порошок сотрем! – радостно пообещал Горыныч, потирая лапы.
   – У меня меч-кладенец хранится, – сказала Яга, – и шапка-невидимка тоже!
   – О! – вдруг воскликнул обычно немногословный рыцарь и обвел друзей огненными очами. – О! – Его железные пальцы сомкнулись на рукояти меча.
   – Верно, – поддержал его Горыныч, – настучать им по тыкве!
   Шишига с гордостью посмотрела на Горыныча и проворковала:
   – Ой, какой смелый! Какой краси-ивый!
   Яга похлопала рыцаря по плечу:
   – Жалко, что ты у нас один такой железный. Нам бы еще парочку таких парней!
   – Ничего, и так справимся, – бухнул Полумраков. – Если врукопашную, то мы их заломаем как нечего делать!
   – Ты-то? – усмехнулся Евстигнеев.
   – Я! – вскипел Полумраков. – Именно я. Не веришь? Вот смотри!
   Он вскочил с места и заметался по двору. Наконец нашел у порога кирпич.
   – Стой! – крикнул Шлоссер. – Что ты задумал? Брось!
   – Ха! – сказал Полумраков и со всего маху треснул себя кирпичом по голове.
   Послышался гул, словно ударили в колокол, кирпич изогнулся, а Полумраков рухнул без чувств.
   – Это же спецкирпич! – в отчаянии закричал Шлоссер. – Я его специально подвергал протонной бомбардировке. Он же крепче железа!
   – А смотри-ка, – холодно заметил Кощей, – хоть и крепче железа, а все равно согнулся. И в самом деле, крепкий парень!
   – Чаво крепкий? – возмутилась Яга. – Убил ведь себя, как есть убил! Ну ничего, милок, сейчас мы тебя вылечим! – Она вскочила из-за стола, подбежала к Полумракову, пошарила руками в траве и тут же сорвала невесть откуда взявшийся мухомор. Разломив его на две части, Степанидовна прижала их к вискам потерпевшего. Половинки мухомора на глазах всосались Полумракову в голову. Он пошевелился и сел на траву.
   – Башка гудит! – сообщил он, глядя на друзей.
   – Пройдет! – сказала старуха и сунула ему пирожок. – Нат-ко, скушай!
   Полумраков автоматически схрумкал пирожок и вскочил на ноги. Посмотрев на изогнутый кирпич, он сказал «ой» и сел к столу.
   – Надеюсь, теперь никто не сомневается, что мы победим? – сказал Кощей. – Надо только вовремя среагировать и не допустить, чтобы они нанесли превентивный удар.
   – Верно! – крикнул Горыныч. – Пусть попробуют! Мы им покажем примитивный удар! Мы на них Полумракова напустим! Чтобы в бараний рог!
   – Вот и посмотрим, каков ты будешь герой, – процедил Кощей. – Однако боюсь, что этим повестка дня не исчерпана… Меня смушает некая нездоровая возня вокруг мифических сокровищ. Недавно в нашем лесу объявились неизвестные. Впрочем, пусть об этом расскажет Лексей!
   Леший опасливо посмотрел на супругу и встал с места.
   – А чего тут говорить? – начал он, комкая шапку. – Приехали четыре таких мордастых… Один одного страшней, чистые эсэсовцы! Костер запалили, чуть лес не сожгли, рыбу бомбой глушили. А один из ружжа бесперечь пулял! Хотел я их пристыдить, так чуть не застрелили.
   – Интересно! – Глаза Кощея с любопытством скользнули по Косте. – А где был в это время наш уважаемый лесник?
   Костя покраснел до ушей:
   – Я… Я отчет составлял.
   – А ты на него не зыркай! – вступилась за Костю Степанидовна. – Он один. За всем не уследит! Мы-то на что, народное ополчение? Я вот тоже одного молодца с ружьем утихомирила. Он Потапычу чуть глаз не вырвал!
   – А я видел аквалангистов в реке, – насилу выдавил из себя Костя. – Это что же получается?
   Кощей выдержал паузу.
   – Молодо-зелено! – сказал он, переходя на покровительственный тон. – Думаю, что это одна и та же банда. Потому я и заговорил о сокровищах Тридевятого царства. Чувствую, что наплачемся мы от этих любителей приключений!