Раткевич Сергей. Девять унций смерти

   — Я… очень слабый рисовальщик, господин, — тихо ответил мальчишка. — Если вы о тех картинах, которые в книге, то я их всего лишь копировал, не более…
   — Ну, а теперь скопируй меня, — настаивал Шарц. — Я же не прошу, чтоб ты изобразил мне шедевр! Карандашом на салфетке шедевры не делаются, это и дураку ясно. Да и не такой уж я красавец, чтоб из меня шедевр делать. Нарисуй, как сможешь… Как тогда рисовал. Просто скопируй, и все. Сможешь?
   — Сможет, — ответил за него командир ледгундцев.
   — А вам никто вопроса не задавал, — поморщился Шарц.
   — Смогу, — быстро сказал мальчишка, и на салфетку легли первые линии.
   — Вот, — сказал мальчишка. — Простите, если что не так, господин…
   Шарц вгляделся в салфетку и с трудом сдержал восхищенный вздох.
   «Карандашом на салфетке шедевры не делаются? Ну, это вы, сэр лекарь, сгоряча сказали. Это вы поторопились. Что же это, если не шедевр?! Но, боже, каким чудовищем я кажусь этому бедному мальчику!»
   — Вот и доказательство, — подымая глаза от салфетки, сказал Шарц. — Это действительно он.
   — Сделка состоялась? — спросил командир ледгундцев.
   — Сделка состоялась, — кивнул Шарц.
   — Отлично, — кивнул командир ледгундцев и, обращаясь к своему ученику, добавил: — Вот перед тобой твой новый господин, будь покорен ему, как покорялся мне, слушайся его во всем и будь благодарен ему, ведь за эту книгу я был готов заплатить твоей жизнью, а он взял в уплату только судьбу…
   — Не судьбу, — усмехнулся Шарц. — А всего лишь несколько лет жизни. Я ведь ученика беру, не раба какого… Как только я решу, что обучение закончено, ты можешь идти на все четыре стороны, юноша, — добавил он, обращаясь к мальчишке.
   Мальчишка метнул на Шарца короткий взгляд — смесь ненависти, ужаса и покорности.
   — Я получил приказ. Я повинуюсь… господин мой, — сказал он.
   — Ты мог бы называть меня наставником, как это принято у гномов, раз уж учителем не хочешь, — поморщился Шарц. — Я не обижусь даже, если ты станешь называть меня коллегой. В конце концов, мы ведь и в самом деле коллеги… в каком-то смысле. Я, как и ты, бывший лазутчик.
   — Какой я вам коллега, господин?! — с возмущением и восхищением прошептал мальчишка. — Если всей нашей разведке удалось всего лишь выкупить у вас эту книгу, то вам разве что сам дьявол коллега! Да и то если он не таков, как священники описывают!
   — А с таким, как священники описывают, ты бы справился? — лукаво прищурился Шарц.
   Мальчишка заколебался.
   — Справился бы, — наконец ответил он. — Конечно, если бы он и вправду был таков, а не придуривался…
   Шарц хмыкнул. Посмотрел на командира ледгундских разведчиков.
   — Кажется, я только что совершил самую удачную сделку в своей жизни, — заметил он. — А вы… вы сами-то хоть понимаете, как продешевили?
   — Я не Господь Бог, надо мной свои господа есть, — хмуро ответил тот. — Им виднее…
   — Ясно, — кивнул Шарц. — Что ж, юноша приносит клятву мне, как наставнику, и мы все расстаемся, радостно улыбаясь, верно?
   — Верно, — кивнул ледгундец. — Давай, Эрик…
   — Я, перед Богом и людьми… — начал мальчишка.
   — Стоп! — резко скомандовал Шарц. — Клятву ученика ремесленника ты завтра же нарушишь с легкой душой. Давай-ка ту же самую, которую ты учителю давал.
   — Но… это же… — растерялся мальчишка.
   — Это же настоящее, взаправдашнее, — насмешливо подсказал Шарц. — Так мне ведь такое и надо.
   — Это же для лазутчиков только! — воскликнул мальчишка.
   — А мы с тобой кто? — фыркнул Шарц. — Или ты, может быть, счел меня пивоваром? Ну, так я тебе доложу, что пиво только в брюхе переваривать умею!
   — Но… это же будет… — пробормотал мальчишка.
   — Это будет как передача от одного учителя другому, — быстро сказал ледгундец. — Представь, как многому он может тебя обучить.
   — Вот-вот, — кивнул Шарц.
   — Но… разве я… разве меня станут готовить как лазутчика? — неверяще проговорил мальчишка.
   — Например, я объясню тебе, что такое «алмазный кулак», — пообещал Шарц. — Немногие гномы знают, что это за удар и как он наносится, а среди людей и вовсе — никто.
   — Но… а против кого… — мальчишка казался окончательно сбитым с толку.
   — Ты казался понятливее, — с упреком посмотрел на него Шарц. — Против кого? Надо же! Я дам тебе знание. Я — лазутчик, лекарь, шут, рыцарь, чуть-чуть алхимик, самую малость — переводчик. Этому я и стану тебя учить. Разведке, врачеванию, шутовству, рыцарству, алхимии и переводу. Может, потом еще чего придумаю. Знание — это оружие, тут ты прав. А вот насчет против кого —это уж тебе решать, против кого ты его применишь. Ответ ясен?
   — Ответ ясен, — мальчишка обернулся к своему учителю и долго смотрел на него.
   Тот молча отвел взгляд.
   — Давай, Эрик, не тяни… — тихо сказал он. — Ты же знаешь, так нужно. Иногда, чтобы соблюсти интересы своей страны, ее нужно предать. Иногда именно предательство является подвигом.
   — Не могу не согласиться с этим, — вздохнул Шарц.
   Тихо и медленно прозвучали слова ледгундской клятвы лазутчика.
   — Будь она проклята, эта отрава… — буркнул командир ледгундских лазутчиков, подымаясь из-за стола и запихивая книгу за пазуху. — Прощайте! — высокомерно бросил он. — От души надеюсь никогда больше с вами не увидеться…
   А потом одним быстрым движением перебросил Шарцу крошечный обрывок бумаги, повернулся и пошел к выходу. Его люди последовали за ним.
   «Береги мальчишку. Не отпускай его в Ледгунд», — прочел Шарц мелкие, но четкие строки.
   — Будете в Олбарии, приезжайте в гости, — в спину уходящему произнес Шарц.
   Спина вздрогнула.
   Хлопнула дверь. Ледгундцы вышли на улицу. Четверо олбарийских агентов прикрытия съели еще по одному сладкому марлецийскому пирожному.
   Шарц подозвал трактирного слугу.
   — Свечу! — приказал Шарц.
   — Так… светло ж, господин! — с недоумением выпалил тот. — День белый!
   — Ты это что? — возмутился Шарц, кидая на стол монету. — Не заметил, что уже давно ночь наступила?!
   — Ой! И правда — ночь! — обрадовался тот, подхватывая монету. — Как же это я так проморгал! Бегу! Несу, господин!
   Спалив на свече записку ледгундца, Шарц заказал побольше пирожных. Себе и ученику.
   — А почему ты просто не переписал для них книгу заново? — спросил Шарц.
   — Да, господин, — ответил тот.
   — Не понял? — удивился Шарц. — Я спросил, почему ты просто не переписал эту чертову книгу? Ведь ты должен помнить ее почти дословно.
   — Как скажете, господин, — ответил мальчишка.
   — Тебе запретили говорить? Или ты сам не хочешь?
   — Я готов повиноваться любому вашему слову, — ответил мальчишка.
   — Понятно, — усмехнулся Шарц. — Скажи, а здешние пирожные тебе нравятся?
   — Очень, наставник! — просиял мальчишка. — Можно еще одно?
   — Да хоть десять! — рассмеялся Шарц. — Кстати, должен отметить, при веем моем уважении к здешним кондитерам главный повар в Олдвике делает то же самое куда лучше.
   — Быть того не может! — восхитился мальчишка. — А разве лучше бывает?
   — Очень скоро ты лично в этом убедишься, — посулил Шарц.
   «Ох и будет мне с этим учеником!»

* * *

   — Я нашел! — воскликнул совсем юный студент-алхимик, отрываясь от своих колб и пробирок. — Сэр Хьюго, смотрите, я нашел!!!
   И столько искреннего восхищения было в этом истошном вопле, что Шарц мигом подскочил к нему.
   — Смотрите, наставник, — торопливо бормотал тот, тыча в самый нос означенного наставника то пробирку с некоей субстанцией, то обрывок пергамента, испещренный вдоль и поперек корявыми записями.
   — Сейчас, коллега. Минуточку, — отозвался Шарц. — Так… что у нас здесь… ого! Но ведь это выходит, что… да быть того не может!
   — Может! — сияя, словно солнышко, возразил студент. — Еще как может… коллега!
   — И правда — может, — потрясенно пробормотал Шарц. — Это по-другому быть не может. И почему же я сам…
   Он раз за разом вчитывался в торопливые каракули. И с каждым разом сияющая истина становилась все больше, все ярче, все несомненнее. Вновь ему привиделась оскаленная морда смерти — и Шарц радостно ухмыльнулся ей в ответ:
   «Ну что, гадина? Вот и еще одну дорожку тебе перекрыли! Ведь перекрыли же! Ни щелочки не оставили!»
   Шарц смотрел на обрывок пергамента, а видел ту самую отравленную книгу, из-за которой столько всего случилось, вот только виделась она теперь по-другому, побежденная, она распахнулась ладонями, и на этих отравленных ладонях лежала жизнь. Жизнь, спасенная смертью.
   — Так, говорите, не больше девяти унций, коллега? — спросил Шарц.
   — Не больше, — кивнул студент.
   — Девять унций смерти… — задумчиво пробормотал Шарц. — Девять унций смерти, спасающих чью-то жизнь… знаете, профессор,а это может стать началом неплохой баллады в вашу честь!
   — Как… как вы меня назвали, наставник? — ошалело выдохнул студент.
   — А что? Разве я ошибся? — ухмыльнулся Шарц. — Ну, разве что самую малость, коллега. Я — не я, если в самое ближайшее время эта ошибка не будет исправлена!

* * *

   Первым, кого Шарц встретил, войдя в ворота Олдвика, был сэр Руперт Эджертон, герцог Олдвик.
   — Эрик, отведешь лошадей на конюшню, — сказал Шарц своему ученику. — Там такой здоровенный дядька, зовут — Четыре Джона, его ни с кем не спутаешь, таких, как он, в природе просто не бывает, поможешь ему наших лошадей обустроить, скажешь, что ты мой ученик, и пусть он тебя до времени чем-либо покормит, я приду позже.
   Кому другому Шарц бы подробнее все объяснил, проводил, показал и прочее, но унижать коллегу, профессионала, водить его за ручку, как маленького?
   Отпустив ученика, Шарц повернулся к герцогу.
   — Тебя-то я и поджидаю, — сказал герцог.
   — Что-то произошло, ваша светлость? — Рука Шарца привычно легла на лекарскую сумку.
   — Можно сказать и так, — покачал головой герцог. — Видишь ли, твоя жена…
   — С ней что-то случилось?! — весь напрягшись, звенящим от напряжения голосом выдохнул Шарц.
   — Да нет же! Все в порядке с твоим семейством. Не вскидывайся так, — герцог посмотрел на Шарца с явным сочувствием.
   Шарц облегченно вздохнул.
   — А… кому тогда требуется помощь? — спросил он. Глаза герцога вспыхнули ехидным весельем.
   — Еще не знаю, — сказал сэр Руперт. — Но думаю, что потребуется тебе. Причем в самое ближайшее время.
   — Да? — удивился Шарц, уже предчувствуя какой-то подвох.
   Что ж, его светлость в своем праве. От должности шута Шарца никто не освобождал.
   — Так вот, о чем это я… вечно ты меня сбиваешь… — продолжил герцог. — Твоя, значит, Полли… приготовила тебе… хм… подарок. Да. Так и есть. Подарок, одним словом, по-другому и не скажешь.
   Герцог покачал головой с таким видом, словно сам не мог поверить в свои слова.
   — Так вот… я этот самый подарок хотел отобрать, пользуясь своим правом герцога отбирать все, что мне понравится, — сказал герцог и уставился на Шарца. Глаза его смеялись.
   — Милорд, вы злой. Вы надо мной издеваетесь! — взвыл Шарц. — В жизни вы этим правом не пользовались! Это и вообще дурной пережиток темного прошлого. Когда это вы чужие подарки отбирали?
   — Так вот, — не обращая внимания на мольбы Шарца, продолжал сэр Руперт. — Я, значит, хотел этот самый подарок отобрать, но — можешь себе представить! — Полли мне его не отдала. Ужасное неповиновение проявила. Вот.
   — Так это вы жалуетесь, ваша светлость? — обрадовался Шарц.
   — Жалуюсь? Несчастный! Я по-дружески предупреждаю о том, что тебя ждет! Имей в виду, твоя Полли объединилась с моей женой, и вдвоем они на меня так накинулись… мне пришлось с позором отступить! Я всего-то и смог испросить позволения упаковать твой подарок понадежнее. Перевязать его, так сказать, более роскошной ленточкой. Пойдем, он тебя ждет.
   — А… где сама Полли?
   — Обе грозные леди сейчас прибудут, — ответил герцог. — Я за ними уже послал. Имей в виду — обе очень грозные. Я их боюсь. Так что — на тебя вся надежда.
   — Ваша светлость, — сказал Шарц, проникновенно глядя в глаза герцога, — сэр Руперт Эджертон, герцог Олдвик, господин мой… говорил ли вам кто-нибудь, что более дурацкого герцога свет не видывал?
   — Вообще-то говорить мне такие вещи — это твоя работа, — ухмыльнулся герцог. — Было бы бессовестно перекладывать ее на чужие плечи.
   — Да-а… — понимающе протянул Шарц. — А меня так долго не было.
   — Вот-вот, — скорбно кивнул герцог.
   — И никто… совсем никто… ничего такогоне говорил и не делал… — трагически прошептал Шарц.
   — Не делал, — кивнул герцог.
   — Как все запущено, — сокрушенно покачал головой Шарц.
   — Запущено, — подтвердил герцог.
   — Просто ужасно, — сказал Шарц.
   — Еще ужаснее, — возразил герцог.
   — Да как же вы еще на ногах-то стоите, ваша светлость?! — воскликнул Шарц.
   — Не иначе что чудом Господним, — улыбнулся герцог. — Но нынче Господу недосуг, так что на тебя вся надежда.
   С этими словами герцог вдруг нагнулся и, подхватив Шарца, сжал его в объятиях.
   — Нам всем тебя не хватало, — сказал он.
   Шарц почувствовал предательский комок в горле.
   — А я… я еще и знал… чтос тобой происходило, — добавил герцог. — Правда, не все. Лишь то, что сообщил мне лорд-канцлер. Остальное… само додумалось. Я боялся за тебя, дрянной коротышка. Как ты посмел так пугать своего старого герцога?
   Шарц почувствовал, что сейчас заплачет.
   «Но ты же шут!» — прикрикнул он сам на себя.
   — А… Полли знала? — несчастным голосом спросил он.
   — Очень немного. То, что ей сказал сэр Роберт.
   «Остальное она сама додумала. Я сейчас точно разревусь».
   Висеть в герцогских объятиях было страшно неудобно.
   «А должно быть смешно. Шут, черт тебя побери, где ты?»
   Шарц поболтал ногами, и с него мигом слетели сапоги.
   — Ваша светлость, когда будете ставить меня обратно, не промахнитесь мимо сапог, а то они с меня свалились, — невинно заметил Шарц.
   — Вот еще! Когда это я промахивался? — ухмыльнулся герцог, аккуратно ставя Шарца рядом с его сапогами, прямо на снег.
   И расхохотался.
   «Отлично!» — заметил лекарь, подмигивая шуту.
   «Отлично? — буркнул петрийский лазутчик, приглядываясь к веселящемуся герцогу. — Ну… ладно. Отлично».
   И потянулся за сапогами.
   Грозные леди появились неожиданно. Как и положено порядочным леди, прибыли они со свитой. Именно свита и добралась до Шарца первой. Кэт, Роджер и Джон с визгом повисли на шее отца. Чуть погодя к детям присоединилась и Полли.
   — Полли так за тебя переживала, — сказал герцог.
   — Вот еще, — целуя мужа, возразила Полли. — Делать мне нечего было. Я знала, что все хорошо кончится. Если я за кого и переживала, так за этих дураков, что к моему мужу лезли, а то ведь у него рука тяжелая…
   — Господи, как я боялась, — шепнула она мужу на ухо. — Чуть с ума не сошла.
   Герцогиня подошла к герцогу.
   Обремененный в самом прямом смысле всем своим семейством, Шарц все же как-то ухитрился поклониться миледи герцогине. Та с улыбкой кивнула в ответ.
   — Я надеюсь, что мой муж должным образом встретил своего рыцаря, — сказала она.
   — Э-э-э… да, — ответил Шарц, целуя по очереди всех своих домашних.
   — И сделал то, что мне запрещает этикет, — добавила герцогиня.
   — Э-э-э… да, — повторил Шарц. — Кэт, не вертись так, я тебя уроню.
   — Что ж, тогда можно переходить к сюрпризам с подарками, — сказала герцогиня.
   — Миледи, я сама, — отрываясь от мужа, сказала Полли.
   — А то я не догадалась, — усмехнулась герцогиня. — Раз уж ты самому лорду-канцлеру этоне отдала…
   Что?! — взвыл Шарц. — Ради Господа, скажите же наконец, чтоэто такое? Чем это может быть, если его понадобилось не отдаватьаж самому лорду-канцлеру?
   — Да так, — ухмыльнулась Полли. — Один маленький подарок. Тебе. И почему я должна отдавать его сэру Роберту? Пусть сам себе такой ищет. У него возможностей больше. А мне в первый раз такой попался.
   — Такой что? —несчастным голосом простонал Шарц.
   — Все очень просто, папа, — сказал Роджер. — Это…
   — Нет, я скажу! — тут же заспорил Джон.
   — Папа-это-знаешь-что-такое… — перебивая их, зачастила Кэт.
   — Дети, цыц! — строго прикрикнула Полли.
   — Ну? Ты же лазутчик, милый, — коварно улыбнулась она. — Неужто сам не догадаешься?
   — Не догадаюсь, — вздохнул Шарц. — Лучший петрийский агент полностью посрамлен. Придется тебе самой сказать.
   — Тут не рассказывать, тут показывать надо, — заметил герцог.
   — А рассказывать уже потом, — кивнула Полли. — Дети, цыц, кому я сказала! Неужели вы хотите испортить папе сюрприз? Пойдем? — добавила она.
   — Пойдем, — кивнул Шарц.
   Когда Шарца зачем-то повели в подвал, он и вовсе растерялся.
   — Это какой-то такой подарок, который нужно держать в подвале? — вопросил он.
   — Это такой подарок, который обязательнонужно держать в подвале, — назидательно заметил герцог Олдвик. — По правде говоря, в подвале ему самое место.
   За миг до того, как загремели замки и отворилась тяжелая железная дверь, Шарц сообразил, наконец. И… не поверил. Да нет, не может быть такого! Чтобы его Полли… Издеваются они все над ним, вот что! Просто издеваются!
   За железной дверью была небольшая камера. В камере сидел фаласский лазутчик. Худой жилистый юноша с глазами фанатика и руками убийцы. Храмовый страж. Он казался очень маленьким и несчастным.
   — Вот, — гордо сказала Полли. — Это мой подарок.
   «Так! Кто это там говорил, что этого не может быть?»
   — Это… — потрясение выдохнул Шарц. — Полли, откуда ты его взяла?
   — Что значит «взяла»? — фыркнула Полли. — Он сам пришел. Очень хотел, видать, чтоб его подарили. Правда, он сам не знал, что этого хочет, но я его уговорила. Объяснила ему, что к чему…
   — Объяснила? Уговорила? — пробормотал Шарц. — Полли… как?!
   — Ему каким-то образом удалось миновать людей сэра Роберта, — вместо Полли ответил герцог Олдвик. — Он пробрался к вам, и…
   — И повстречался со мной, — вновь взяла инициативу в свои руки леди Полли. — Я сначала очень испугалась. Правда испугалась. Он… он угрожал… вытащил нож, и… а тут вошла Кэт, а потом и Джон с Роджером. Он обрадовался, решил, что еще сильнее меня напугает, если их схватит. Я и правда испугалась, а потом вспомнила, что я уже не служанка, а леди, жена рыцаря. А разве жене рыцаря можно бояться? Так что пока он хватал Кэт, я схватила сковородку и…
   Шарц пригляделся к пленнику.
   — Кто ему швы накладывал? — спросил он.
   — Дженкинс, — ответил герцог. — Он как раз неподалеку оказался.
   — Хорошая работа, — одобрил Шарц и, нагнувшись к пленнику, добавил: — Дурак ты. Да разве ж это можно — с моей женой связываться? Я куда как получше твоего лазутчик, а она меня еще когда в плен взяла. Как есть дурак. Ты б еще крепостную стену поднять попробовал, идиотина…
   Фалассец вздохнул.
   — Спасибо тебе за подарок, любимая, — промолвил Шарц, обращаясь к Полли. — Правда, я ума не приложу, что мне с ним делать…
   — Ну, если ты передаришь его сэру Роберту, я не обижусь, — улыбнулась Полли. — Вряд ли этот подарок сумеет украсить нашу гостиную. Просто… очень уж мне хотелось подарить тебе нечто необыкновенное. Такое, чтоб на всю жизнь запомнилось.
   — Ну, тебе это удалось! — восхищенно выдохнул Шарц. — Такое черта с два забудешь!
   — Поверить не могу, — сказал Шарц, когда дверь подземной темницы захлопнулась и усатый стражник занял надлежащее место, — неужто все так и было?
   — И правильно не можешь! — воскликнул дотоле молчавший Роджер. — Потому что все было совсем не так!
   — Сначала я двинул этого гада ногой! — подхватил Джон.
   — И не попал! — показал ему язык Роджер. — Зато я укусил его за плащ! Он аж побледнел от ужаса. Сразу понял, что ему крышка!
   — Очень его твой плащ напугал! — ехидно отозвался Джон. — А вот я…
   — Все вы болтаете! — презрительно фыркнула Кэт. — Укусил… ударил… он упал в обморок, когда я завизжала! Правда, мама своей сковородкой чуть все не испортила…
   — Так вот как оно все было на самом-то деле… — понимающе покивал сэр Хьюго Одделл, почтенный отец семейства. — Ну теперь-то все ясно.
   — Папа, не верь ей! — в два голоса завопили возмущенные мальчишки.
   Сэр Хьюго Одделл посмотрел на свою жену и улыбнулся. Она улыбнулась в ответ.
   Вот и все, что можно рассказать о марлецийском приключении Шарца, подробно изложенном известным бардом сэром Эссентиэли в его знаменитой балладе «Благородный сэр Хьюго Одделл и Ядовитая Книга», слушать которую без восхищенного трепета удается немногим смертным.
   Впрочем, ничего этого, конечно же, не было. Или все-таки было? Решайте сами. Многие достойные люди и гномы беспременно вам все это подтвердят, и столь же многие, не менее достойные, обязательно опровергнут. Только Шарца не спрашивайте, этот подлец все равно что-нибудь соврет.