Страница:
— В любом случае, — сказал Сомервилль, — когда они сказали, что это не была их радиопередача, я подумал, что будет неплохо, если я позвоню вам в газету.
— Мы ценим это, — сказал Кэмерон.
Мужчины подошли к угловому пульту управления. Он состоял из двух экранов, установленных над клавиатурой. Рядом с ними находился катушечный записывающий аппарат студийного качества.
— Хотите послушать? — спросил Сомервилль и поднес палец к клавише «Воспроизведение».
— Нажимайте.
Эмметт Сомервилль запустил устройство. Катушки начали крутиться.
Сначала тишина, потом помехи. Он в ожидании смотрел на Эмметта Чокнутого.
— Сейчас, — сказал Сомервилль.
Снова послышались помехи и — вдруг, голоса.
— … подтвердите, один-три-четыре-шестъ-два-пять …
— … потеря связи из-за ионосферного возмущения…
— … передовой отряд…
— … Страшила…
— … минус шестьдесят шесть и пять…
— … солнечная вспышка нарушает связь…
— … сто пятнадцать, двадцать минут, двенадцать секунд, на восток…
— … как … — помехи — … добраться туда…
— … второй отряд в пути…
Пит Кэмерон медленно закрыл глаза. Это была очередная пустышка. Очередная военная белиберда, которую невозможно понять.
Радиопередача завершилась, Кэмерон повернулся и увидел, что Сомервилль смотрит на него с нетерпением. Совершенно очевидно, что технический специалист SETI хотел, чтобы из его находки что-нибудь получилось. Он был никем. Даже хуже — никем и нигде. Малым, который, возможно, всего лишь хочет увидеть свое имя в «Вашингтон Пост» не в разделе некрологов. Кэмерону стало жаль его. Он вздохнул.
— Не могли бы вы включить еще раз? — сказал он, неохотно доставая свой блокнот.
Сомервилль почти прыгнул к клавише перемотки.
Пленка заиграла снова, и Кэмерон прилежно все записал.
Мина М18А1 была гораздо более известна во всем мире под названием «Клеймор», Она представляет собой впалую хрупкую пластину, которая содержит сотни стальных шариков, которыми начинена шестисотграммовая пластиковая бомба С-4. В результате «Клеймор» — это осколочная мина направленного действия. Если находится сзади нее, то вы окажитесь вне поля ее действия. Если находится впереди нее, вас разорвет на мельчайшие куски.
Самым известным характерным признаком этой мины, однако, является простой указатель на передней части. Там написано: «ЭТОЙ СТОРОНОЙ К ПРОТИВНИКУ».
Или, на французском: «BRAQUEZ СЕ COTE SUR L'ENNEMI».
Если когда-либо вы увидите перед собой эти слова, знайте, вы находитесь не с той стороны от мины «Клеймор».
Две мины на буровой выработке играли решающую роль для осуществления последней попытки французских десантников уничтожить морских пехотинцев. Когда все закончилось, Шофилд собирал по кусочкам этот план:
Они послали кого-то вниз на буровую выработку вперед остальных. Оказавшись там, этот человек установил две мины Клеймор лицом к двери. Затем к минам подключался взрыватель натяжного действия.
После этого, остальные французские десантники должны были притвориться, что отступают на буровую выработку, умышленно позволив морским пехотинцам следовать за ними.
Без сомнения, морским пехотинцам было известно, что буровая выработка вела в тупик, и они бы подумали, что французы, в отчаянной попытке бежать, оказались загнанными в угол, в ловушку.
Поражение было бы неизбежным.
Но как только морские пехотинцы вошли бы на буровую выработку, чтобы захватить французов, они бы задели натяжной взрыватель и привели в действие две мины «Клеймор». Морских пехотинцев разорвало бы на куски.
Дерзкий план. План, изменивший бы весь ход битвы.
И также невероятно хитроумный. Он превращал последовательное отступление — черт, полное поражение — в решительную контратаку.
Но Петар и французы не учли того, что кто-то из американских солдат мог обнаружить их ловушку, когда они только будут ее готовить.
Шофилд гордился Рикошетом, Гордился тем, как молодой солдат повел себя в этой ситуации.
Вместо того, чтобы расстроить план французов и продолжать непредсказуемый рукопашный бой, Рикошет хладнокровно позволил французам думать, что их план все еще работает.
Но кое-что в нем он изменил.
Он повернул мины "Клеймор " другой стороной.
Вот что увидел Петар, когда Рикошет разговаривал с ним на буровой выработке. Он увидел эти страшные слова.
ЭТОЙ СТОРОНОЙ К ПРОТИВНИКУ.
Обращенные к нему
Рикошет оказался на высоте.
И когда Рикошет сделал шаг вперед через натяжной взрыватель, это было последним, что видел Петар.
Наконец, битва была окончена.
Час спустя все тела, французов и американцев, были найдены и опознаны, По крайней мере, те, которые можно было найти.
Касатки уничтожили четырех французов и одного американца. Еще восемь французских десантников и двое морских пехотинцев США — Голливуд и Крысолов — были найдены в различных местах за пределами станции. Их смерть была подтверждена.
У американцев также было двое раненых, и оба достаточно серьезно. Мать, потерявшая одну ногу в схватке с касаткой и, что весьма удивительно, Августин Лау по кличке «Самурай» — самый первый из морских пехотинцев, пораженный французами.
Мать чувствовала себя значительно лучше, чем Самурай. Так ее рана была локализована — ограничена нижней левой конечностью — она все еще была в сознании. Фактически, она могла свободно двигать всеми остальными частями тела. Кровь из раны была остановлена, а метадон позаботился о том, чтобы она не испытывала боли. Единственным оставшимся врагом был шок. Было решено, что Мать будет находиться в складской комнате на уровне Е под постоянным наблюдением. Ее передвижение могло вызвать приступ.
Самурай, напротив, находился в гораздо худшем состоянии. Он был в коме, его живот был разорван пулями Латисье в самом начале битвы.
Тело молодого пехотинца отреагировало на внезапную травму единственным известным ему способом — отключившись. Когда его нашли живым, Шофилд изумился способности человеческого тела позаботиться о себе в подобной экстремальной ситуации. Никакое количество метадона или морфия не могло бы унять боль от стольких пулевых ран. Поэтому тело Самурая сделало то, что ему оставалось: отключило чувствительность и ожидало помощи извне.
Вопрос заключался в том, сможет ли Шофилд оказать эту помощь.
Обладать большей информацией, чем базовые медицинские знания — редкость в отряде передовой линии фронта. В таких отрядах есть максимум санитар, находящийся обычно в звании младшего капрала.
Шофилд быстро ходил по уровню А. Он только что поднялся с уровня Е, где проверял состояние Матери, и теперь на нем были новые серебристые антибликовые очки. Ему дала их Мать. Она сказала, что в ее состоянии они ей больше не понадобятся.
Шофилд просунул голову в дверь столовой.
— Что ты думаешь, Рикошет? — сказал он.
В столовой Рикошет лихорадочно пытался сделать что-нибудь с безжизненным телом Самурая. Он лежал ничком на спине, на столе в центре комнаты. Со стола капала кровь, образуя алую лужу на холодном полу.
Рикошет оторвал голову от тела. Расстроено покачал головой.
— Не могу справиться с потерей крови, — сказал он Шофилду. — Слишком много внутренних повреждений. Ему разорвало все кишки.
Рикошет вытер лоб. Над глазами появилась полоска крови. Он сурово посмотрел на Шофилда.
— Я вряд ли что-либо смогу сделать, сэр. Ему нужен тот, кто знает, что делает. Ему нужен врач.
Шофилд несколько секунд смотрел на распростертое тело Самурая.
— Сделай, что сможешь, — сказал он и вышел из комнаты.
Шесть оставшихся здоровых морских пехотинцев собрались вокруг бассейна на уровне Е. Они стояли, образовав широкий круг. Шофилд стоял в центре.
Голос Шофилда раздавался эхом по шахте полярной станции.
— Эта станция пользуется гораздо большей популярностью, чем мы первоначально предполагали. Я думаю, что если французы хотели использовать шанс захватить ее, то другие тоже захотят. И неважно, кто будут эти другие, к настоящему моменту у них было какое-то время собрать своих подонков и подготовиться к наступлению по всем направлениям. Не сомневайтесь, что если кто-либо еще решит навестить эту станцию, то почти наверняка эти люди будут лучше подготовлены и вооружены, чем эти французы-идиоты, которых мы только что ликвидировали. Мнения?
— Согласен, — сказал Бак Райли.
— Аналогично, — сказал Змей. Умник и Змей занимали самое высокое положение среди тех, кто был в отряде. И то, что они оба согласились с тем, как Шофилд оценил ситуацию, имело определенное значение.
— Итак, что сейчас необходимо сделать. Монтана… — сказал Шофилд.
— Да, сэр.
— Иди наверх и поставь наши вездеходы так, чтобы их дальномеры были направлены наружу и покрывали всю близлежащую к станции поверхность. Покрытие должно быть максимальным, без промежутков, Мы больше не сможем использовать натяжные лазеры, поэтому установим дальномеры. Как только кто-нибудь приблизится к станции на расстояние пятидесяти миль, я должен знать об этом.
— Вас понял, — сказал Монтана.
— И пока будешь там, наверху, — добавил Шофилд, — посмотри, вдруг удастся послать радиосигнал на Мак-Мурдо. Выясни, когда к нам прибудет подкрепление. Они уже должны быть здесь.
— Понял, — сказал Монтана и вышел.
— Санта Круз … — сказал Шофилд, поворачиваясь.
— Да, сэр.
— Проверка стирателей. Необходимо прочесать все сооружение на предмет наличия стирателей или механизмов замедленного действия. Неизвестно, какие маленькие сюрпризы наши французские друзья могли приготовить нам. Все ясно?
— Да, сэр, — сказал Санта Круз. Он вышел из круга и направился к ближайшей лестнице.
— Змей…
— Да, сэр.
— Подъемник, который опускает водолазный колокол. Его пульт управления наверху на уровне С, в нише. Во время битвы пульт был поврежден взрывом гранаты. Необходимо, чтобы все снова работало, Ты сможешь это сделать?
— Да, сэр, — сказал Змей, тоже выходя из круга.
Когда ушел Змей, на площадке остались только Райли и Гант. Шофилд повернулся к ним лицом.
— Умник, Лиса, Полностью подготовьте наше водолазное снаряжение. Трое водолазов, четырехчасовой запас воздуха, маскировочная одежда, а также вспомогательное оборудование.
— Дыхательная смесь? — спросил Райли.
— Насыщенный гелий с кислородом. Девяносто восемь к двум, — сказал Шофилд.
Райли и Гант какое-то мгновение молчали. Дыхательная смесь из 98% гелия и 2% кислорода была необычайно редкой. Почти неощутимое содержание кислорода означало погружение в область очень высокого давления.
Шофилд передал Гант горсть голубоватых капсул. Это были противоазотные капсулы N-67D для кровяного давления, разработанные военно-морским флотом для использования во время глубоководных операций. Военные водолазы с любовью называли их «пилюли».
Задерживая распад азота в крови во время глубокого погружения, таблетки предотвращали понижение давления у водолазов — известное как «кессонная или декомпрессионная болезнь». Так как таблетки нейтрализовали азотную активность в крови, водолазы военно-морского флота и пехоты могли опускаться с той скоростью, с которой им было необходимо, не опасаясь наступления азотного опьянения, и подниматься без отнимающих много времени остановок. Таблетки произвели революцию в военном глубоководном погружении.
— Планируете глубоководное погружение, сэр? — спросила Гант, поднимая глаза от голубоватых таблеток в руке.
Шофилд серьезно посмотрел на нее:
— Я хочу выяснить, что там, в этой пещере.
Шофилд быстро шел по изогнутому внешнему туннелю уровня В. глубоко погруженный в свои мысли.
События разворачивались стремительно.
Атака французов на Уилкс преподала ему хороший урок. Полярная станция Уилкс — или, если точнее, то, что было погребено во льду под станцией — теперь официально стоило человеческий жизней.
Но именно выводы, сделанные из этого урока, вызывали у Шофилда гнетущее чувство. Если Франция выступила с импровизированным марш-броском ради того, что находится внизу, в этой пешере, то с огромной долей уверенности можно предположить, что другие страны будут делать то же самое.
Но был еще один дополнительный фактор относительно будущих атак на Уилкс, который вызывал особое беспокойство у Шофилда: если кто-то собирался атаковать Уилкс, они будут делать это как можно скорее — до того, как на станцию прибудут военные силы Соединенных Штатов.
Следующие несколько часов предстоят очень напряженными.
Гонка, определяющая, кто прибудет первым.
Американское подкрепление или противник во всеоружии.
Шофилд постарался не думать об этом. Необходимо было сделать очень многое, а одно дело в особенности требовало, прежде всего, его внимания.
После того, как закончилась схватка с французами, оставшиеся ученые с Уилкс — их было пятеро, трое мужчин и две женщины — находились в своих жилых помещениях на уровне В. Шофилд направлялся сейчас в эту жилую зону. Он надеялся найти среди этих ученых врача, который смог бы помочь Самураю.
Шофилд продолжал идти по изогнутому внешнему туннелю. Его одежда все еще была мокрой, но он не обращал на это внимания. Как и все остальные морские пехотинцы в его отряде, под внешней формой на нем был одет защитный непромокаемый термокостюм. Это был практически стандартный комплект одежды для разведподразделений, работающих в арктических условиях. Термокостюмы были теплее шерстяного нижнего белья, и они не становились тяжелыми от воды. Этот костюм одевали на себя, а не носили с собой — этим уменьшалась масса груза разведподразде-ления, что очень важно для отряда быстрого реагирования.
Как раз в этот момент, справа от Шофилда распахнулась дверь, и в коридор поплыло облако пара. Что-то гладкое, блестящее, черного цвета показалось из тумана прямо перед Шофилдом.
Венди.
С нее капала вода. Она посмотрела на Шофилда с наивной тюленьей улыбкой.
Из туманного облака показалась Кирсти. Душевая. Она сразу увидела Шофилда и улыбнулась.
— Привет, — сказала она. На ней была новая сухая одежда, волосы были мокрые и взъерошенные. Шофилд решил, что Кирсти только что приняла самый горячий душ в своей жизни.
— И тебе привет, — сказал Шофилд.
— Венди обожает душевую, — сказала Кирсти, кивая в сторону Венди. — Ей нравится скользить сквозь пар.
Шофилд едва удержался от смеха и посмотрел вниз на черного морского котика у своих ног. Она была просто прелесть. Она спасла ему жизнь. Казалось, ее мягкие карие глаза все понимали.
Шофилд посмотрел на Кирсти:
— Как твои дела?
— Мне уже тепло, — сказала она.
Шофилд кивнул. Глядя на Кирсти, казалось, что она прекрасно оправилась после этого испытания в бассейне. Дети никогда не унывают. Шофилд подумал про себя, какой курс лечения потребовался бы взрослому после падения в бассейн с разъяренными касатками.
Шофилд за многое был благодарен Баку Райли. Он был там, на уровне С, когда Кирсти поднялась с помощью Мэгхука Шофилда, и до конца битвы Райли держал ее рядом с собой, целой и невредимой.
— Хорошо, — сказал Шофилд. — Ты просто молодец. Ты должна стать морским пехотинцем.
Кирсти засияла. Шофилд кивнул в сторону туннеля:
— Идешь со мной?
— Ага, — сказала Кирсти, поспевая за Шофилдом, когда он пошел вдоль туннеля. Венди вприпрыжку поскакала за ними.
— Куда ты идешь? — спросила Кирсти.
— Ищу твою маму.
— А… — сказал Кирсти, немного тише.
Это был достаточно странный ответ, и сквозь свои зеркальные серебристые очки Шофилд искоса бросил взгляд на Кирсти. Она шла, уставившись в пол. Шофилд подумал, что бы это значило.
Наступило неловкое молчание, и Шофилд стал думать, что ему сказать.
— Так ты … м-м … говоришь, сколько тебе лет? Двенадцать, да?
— А-га.
— Это ты значит в седьмом классе?
— У-гу.
— Седьмой класс, — Шофилд задумался. Он был в полной растерянности и не знал, что сказать, поэтому он сказал: — Думаю, ты, должно быть, уже начинаешь думать о карьере.
Кирсти, казалось, заинтересовал этот вопрос. На ходу она посмотрела на Шофилда.
— Да-а… — сказала она серьезно, как будто карьерные планы в двенадцать лет занимали все ее мысли.
— И чем ты хочешь заниматься, когда закончишь школу?
— Я хочу стать учителем, — сказала Кирсти. — Как мой папа.
— А что преподает твой папа?
— Он преподавал геологию в большом колледже в Бостоне, — сказала Кирсти. — В Гарварде, — с важностью добавила она.
— А что ты хочешь преподавать? — спросил Шофилд.
— Математику.
— Математику?
— У меня хорошо получается, — сказала Кирсти, растерянно пожимая плечами, смущенная и гордая одновременно.
— Мой папа часто помогал мне делать домашние задания, — продолжала она. — Он говорил, что я гораздо лучше знаю математику, чем большинство детей в моем возрасте, поэтому иногда он меня учил тому, что другие еще не знали. Интересные вещи — то, что я не должна была учить, пока не перейду в старшие классы. А иногда он учил меня тому, что вообще не проходят в школе.
— Правда? — сказал Шофилд, по-настоящему заинтересовавшись. — Что, например?
— Ну, многочлены. Числовые последовательности. Математическое исчисление.
— Исчисление. Числовые последовательности, — удивленно повторил Шофилд.
— Ну знаешь, треугольные числа и числа Фибоначчи, в этом духе.
Шофилд в изумлении покачал головой. Это было впечатляюще. Очень впечатляюще. Двенадцатилетняя и немного мелкая для своего возраста Кирсти Хинсли была, по-видимому, очень умной маленькой леди. Шофилд снова посмотрел на нее. Казалось, она идет на цыпочках, немного подпрыгивая на ходу. Она выглядела как обыкновенный ребенок.
Кирсти сказала:
— Мы много времени проводили вместе. Играли в софтбол, путешествовали, однажды он взял меня даже в водолазное погружение, хотя я не прошла курс обучения.
— Ты так говоришь, как будто твой папа уже не делает всего этого? — сказал Шофилд.
Последовала короткая пауза— Потом Кирсти тихо сказала:
— Нет, не делает.
— Что случилось? — осторожно спросил Шофилд. Он уже приготовился услышать историю о ругающихся родителях и разводе. Сейчас это часто встречается.
— Мой папа погиб в автокатастрофе в прошлом году, — ровно сказала Кирсти.
Шофилд остановился. Он повернулся к Кирсти. Маленькая девочка уставилась на свои шнурки.
— Прости, — сказал Шофилд.
Кирсти наклонила голову на бок.
— Все в порядке, — сказала она и пошла дальше.
Они пошли к двери во внешнем туннеле, и Шофилд остановился перед ней.
— Ну, я остановлюсь здесь.
— Я тоже, — сказала Кирсти.
Шофилд открыл дверь и пропустил Кирсти и Венди вперед. Затем вошел за ними.
Это было что-то вроде комнаты отдыха, Несколько страшных оранжевых кушеток, магнитофон, телевизор, видео. Шофилд предположил, что сюда не доходят обычные телевизионные сигналы, поэтому они смотрят видео.
Сара Хинсли и Эбби Синклер сидели на одном из оранжевых диванов. Они также были переодеты в сухую одежду. Трое остальных ученых с Уилкс — Ллевелин, Гаррис и Робинсон — тоже находились здесь. Увидев, что сделали осколочные мины с Голливудом и их коллегой, они провели остаток битвы, спрятавшись в своих комнатах, Они выглядели изнуренными и испуганными.
Кирсти прошла вперед и села на диван рядом с Сарой Хинсли. Она села молча, ничего не сказав матери. Шофилд вспомнил, как он впервые увидел их вместе — еще до того, как французы прибыли в Уилкс. Кирсти и тогда не много говорила. Шофилд тогда не заметил между ними никакого напряжения, но сейчас это было очевидно. Он выкинул это из головы, подходя к Саре.
— Здесь есть врач? — Шофилд спросил ее.
Сара покачала головой.
— Нет. Нет, Кен Уисхарт был единственным доктором на станции. Но он … — она осеклась.
— Что он?
Сара вздохнула.
— Но он был на борту того вездехода, который должен был отправиться в Дюрвиль.
Шофилд закрыл глаза, снова представив себе, что стало с теми пятью исследователями, которые оказались на борту этого проклятого вездехода.
По внутренней связи в его шлеме раздался голос:
— Страшила, это Монтана.
— Что случилось? — сказал Шофилд.
— Я установил дальномеры по внешнему периметру, как вы и приказывали. Вы проверите?
— Да, — сказал Шофилд. — Я поднимусь через минуту. Где ты?
— Юго-западная часть.
— Дождись меня, — сказал Шофилд. — Удалось наладить связь с Мак-Мурдо?
— Пока нет. На всех частотах страшные помехи. Не могу прорваться,
— Продолжай пытаться, — сказал Шофилд. — Страшила, конец связи.
Шофилд повернулся и уже собирался покинуть комнату отдыха, как кто-то легко тронул его за плечо. Он обернулся. Это была Сара Хинсли. Она улыбалась.
— Я только сейчас вспомнила, — сказала она. — На этой станции вообще-то есть врач.
После окончания битвы морские пехотинцы обнаружили двух французских ученых — Люка Шампьона и Генри Ри — прячущихся в буфете столовой на уровне А.
Они не оказали никакого сопротивления. На самом деле, когда их бесцеремонно вытаскивали из буфета, и они увидели своих завоевателей в лицо, ужас в их глазах говорил обо всем. В этой битве они поддержали не ту сторону. Люди, которых они обманули, оказались теми, кто захватил их в плен. Цена их предательству оказалась высокой.
Обоих отвели вниз, на уровень Е, где наручниками их пристегнули к столбу на открытом месте. Команде Шофилда необходимо было работать, и Шофилд не хотел тратить впустую силы, поставив кого-либо на охрану двух французских ученых. Приковав их к столбу на открытом месте, морские пехотинцы внизу на уровне Е могли работать и заодно присматривать за ними.
Шофилд зышел на площадку уровня В. Он уже приготовился начать говорить в свой микрофон на шлеме, как сзади он увидел Сару Хинсли.
— Я хочу вас кое о чем спросить, — сказала она. — Я не могла этого сделать в комнате отдыха.
Шофилд поднял руку и начал говорить в микрофон на шлеме:
— Рикошет. Это Страшила. Как Самурай?
В его наушнике раздался голос Рикошета:
— Мне удалось остановить кровотечение, сэр, но он все еще в очень тяжелом состоянии.
— Состояние стабильное?
— Настолько стабильное, насколько я могу его контролировать.
— Хорошо, слушай. Спустись на уровень Е и приведи сюда этого французского ученого Шампьона, Люка Шампьона, — сказал Шофилд. Пока он говорил, он смотрел на Сару. — Мне только что сообщили, что наш прекрасный друг монсеньор Шампьон — хирург.
— Да, сэр. — энергично сказал он. Казалось, он почувствовал облегчение от того, что о Самурае может позаботиться кто-то более квалифицированный. Но затем он поймал себя на мыли:
— Ээ… сэр?
— Что?
— Мы можем ему доверять?
— Нет, — твердо сказал Шофилд, поднимаясь по лестнице на уровень А. Он кивнул Саре, чтобы она следовала за ним. — Ни на секунду. Рикошет, просто скажи ему, что если Самурай умрет, он тоже умрет.
— Понял.
Шофилд поднялся по лестнице и вышел на площадку уровня А. Он помог Саре. Почти сразу же он увидел, как неподалеку из столовой показался Рикошет и быстро пошел к противоположной лестнице. Он следовал на уровень Е за Шампьоном.
Шофилд и Сара направились к главному входу станции. Когда они шли по переходу, Шофилд посмотрел вниз на станцию и подумал о своей команде.
Люди были рассредоточены всюду.
Монтана был снаружи. Райли и Гант — внизу на уровне Е, подготавливали водолазное снаряжение для погружения в пещеру. Змей работал в нише, на уровне С, налаживая пульт управления подъемника. А Санта Круза не было видно, так как он производил поиск стирателей.
Господи, подумал Шофилд, они были повсюду.
По внутренней связи на шлеме раздался голос Санта Круза.
— Что там? — спросил Шофилд.
— Сэр, я произвел поиск по всей станции и не нашел никаких следов уничтожающих устройств.
— Никаких мин? — Шофилд нахмурился. — Совсем ничего?
— Ничего, сэр. Я думаю, что они не ожидали, что все пойдет так быстро, и поэтому не успели ничего установить.
Шофилд задумался над этим.
Круз, возможно, был прав. Планы французов, без сомнения, был нарушены внезапным появлением Бака Райли на станции и обнаружением того, что действительно произошло с разбитым вездеходом. Французские десантники предполагали завоевать доверие американцев и затем выстрелить им в спину, Так как этот план не осуществился, неудивительно, что они не смогли установить никаких стирателей.
— Но я кое-что нашел, сэр, — сказал Санта Круз.
— Что?
— Я нашел радиоприемник, сэр.
— Радиоприемник? — сухо спросил Шофилд. Вряд ли это могло быть интересной находкой.
— Сэр, это не обычный радиоприемник. Он похож на портативный передатчик очень низких частот.
— Мы ценим это, — сказал Кэмерон.
Мужчины подошли к угловому пульту управления. Он состоял из двух экранов, установленных над клавиатурой. Рядом с ними находился катушечный записывающий аппарат студийного качества.
— Хотите послушать? — спросил Сомервилль и поднес палец к клавише «Воспроизведение».
— Нажимайте.
Эмметт Сомервилль запустил устройство. Катушки начали крутиться.
Сначала тишина, потом помехи. Он в ожидании смотрел на Эмметта Чокнутого.
— Сейчас, — сказал Сомервилль.
Снова послышались помехи и — вдруг, голоса.
— … подтвердите, один-три-четыре-шестъ-два-пять …
— … потеря связи из-за ионосферного возмущения…
— … передовой отряд…
— … Страшила…
— … минус шестьдесят шесть и пять…
— … солнечная вспышка нарушает связь…
— … сто пятнадцать, двадцать минут, двенадцать секунд, на восток…
— … как … — помехи — … добраться туда…
— … второй отряд в пути…
Пит Кэмерон медленно закрыл глаза. Это была очередная пустышка. Очередная военная белиберда, которую невозможно понять.
Радиопередача завершилась, Кэмерон повернулся и увидел, что Сомервилль смотрит на него с нетерпением. Совершенно очевидно, что технический специалист SETI хотел, чтобы из его находки что-нибудь получилось. Он был никем. Даже хуже — никем и нигде. Малым, который, возможно, всего лишь хочет увидеть свое имя в «Вашингтон Пост» не в разделе некрологов. Кэмерону стало жаль его. Он вздохнул.
— Не могли бы вы включить еще раз? — сказал он, неохотно доставая свой блокнот.
Сомервилль почти прыгнул к клавише перемотки.
Пленка заиграла снова, и Кэмерон прилежно все записал.
* * *
По иронии судьбы, подумал Шофилд, Петар, последний из французских десантников, погиб от одного из своих собственных орудий. Особенно, если речь идет об оружии, которое Франция получала от Соединенных Штатов на основании их членства в НАТО.Мина М18А1 была гораздо более известна во всем мире под названием «Клеймор», Она представляет собой впалую хрупкую пластину, которая содержит сотни стальных шариков, которыми начинена шестисотграммовая пластиковая бомба С-4. В результате «Клеймор» — это осколочная мина направленного действия. Если находится сзади нее, то вы окажитесь вне поля ее действия. Если находится впереди нее, вас разорвет на мельчайшие куски.
Самым известным характерным признаком этой мины, однако, является простой указатель на передней части. Там написано: «ЭТОЙ СТОРОНОЙ К ПРОТИВНИКУ».
Или, на французском: «BRAQUEZ СЕ COTE SUR L'ENNEMI».
Если когда-либо вы увидите перед собой эти слова, знайте, вы находитесь не с той стороны от мины «Клеймор».
Две мины на буровой выработке играли решающую роль для осуществления последней попытки французских десантников уничтожить морских пехотинцев. Когда все закончилось, Шофилд собирал по кусочкам этот план:
Они послали кого-то вниз на буровую выработку вперед остальных. Оказавшись там, этот человек установил две мины Клеймор лицом к двери. Затем к минам подключался взрыватель натяжного действия.
После этого, остальные французские десантники должны были притвориться, что отступают на буровую выработку, умышленно позволив морским пехотинцам следовать за ними.
Без сомнения, морским пехотинцам было известно, что буровая выработка вела в тупик, и они бы подумали, что французы, в отчаянной попытке бежать, оказались загнанными в угол, в ловушку.
Поражение было бы неизбежным.
Но как только морские пехотинцы вошли бы на буровую выработку, чтобы захватить французов, они бы задели натяжной взрыватель и привели в действие две мины «Клеймор». Морских пехотинцев разорвало бы на куски.
Дерзкий план. План, изменивший бы весь ход битвы.
И также невероятно хитроумный. Он превращал последовательное отступление — черт, полное поражение — в решительную контратаку.
Но Петар и французы не учли того, что кто-то из американских солдат мог обнаружить их ловушку, когда они только будут ее готовить.
Шофилд гордился Рикошетом, Гордился тем, как молодой солдат повел себя в этой ситуации.
Вместо того, чтобы расстроить план французов и продолжать непредсказуемый рукопашный бой, Рикошет хладнокровно позволил французам думать, что их план все еще работает.
Но кое-что в нем он изменил.
Он повернул мины "Клеймор " другой стороной.
Вот что увидел Петар, когда Рикошет разговаривал с ним на буровой выработке. Он увидел эти страшные слова.
ЭТОЙ СТОРОНОЙ К ПРОТИВНИКУ.
Обращенные к нему
Рикошет оказался на высоте.
И когда Рикошет сделал шаг вперед через натяжной взрыватель, это было последним, что видел Петар.
Наконец, битва была окончена.
Час спустя все тела, французов и американцев, были найдены и опознаны, По крайней мере, те, которые можно было найти.
Касатки уничтожили четырех французов и одного американца. Еще восемь французских десантников и двое морских пехотинцев США — Голливуд и Крысолов — были найдены в различных местах за пределами станции. Их смерть была подтверждена.
У американцев также было двое раненых, и оба достаточно серьезно. Мать, потерявшая одну ногу в схватке с касаткой и, что весьма удивительно, Августин Лау по кличке «Самурай» — самый первый из морских пехотинцев, пораженный французами.
Мать чувствовала себя значительно лучше, чем Самурай. Так ее рана была локализована — ограничена нижней левой конечностью — она все еще была в сознании. Фактически, она могла свободно двигать всеми остальными частями тела. Кровь из раны была остановлена, а метадон позаботился о том, чтобы она не испытывала боли. Единственным оставшимся врагом был шок. Было решено, что Мать будет находиться в складской комнате на уровне Е под постоянным наблюдением. Ее передвижение могло вызвать приступ.
Самурай, напротив, находился в гораздо худшем состоянии. Он был в коме, его живот был разорван пулями Латисье в самом начале битвы.
Тело молодого пехотинца отреагировало на внезапную травму единственным известным ему способом — отключившись. Когда его нашли живым, Шофилд изумился способности человеческого тела позаботиться о себе в подобной экстремальной ситуации. Никакое количество метадона или морфия не могло бы унять боль от стольких пулевых ран. Поэтому тело Самурая сделало то, что ему оставалось: отключило чувствительность и ожидало помощи извне.
Вопрос заключался в том, сможет ли Шофилд оказать эту помощь.
Обладать большей информацией, чем базовые медицинские знания — редкость в отряде передовой линии фронта. В таких отрядах есть максимум санитар, находящийся обычно в звании младшего капрала.
Шофилд быстро ходил по уровню А. Он только что поднялся с уровня Е, где проверял состояние Матери, и теперь на нем были новые серебристые антибликовые очки. Ему дала их Мать. Она сказала, что в ее состоянии они ей больше не понадобятся.
Шофилд просунул голову в дверь столовой.
— Что ты думаешь, Рикошет? — сказал он.
В столовой Рикошет лихорадочно пытался сделать что-нибудь с безжизненным телом Самурая. Он лежал ничком на спине, на столе в центре комнаты. Со стола капала кровь, образуя алую лужу на холодном полу.
Рикошет оторвал голову от тела. Расстроено покачал головой.
— Не могу справиться с потерей крови, — сказал он Шофилду. — Слишком много внутренних повреждений. Ему разорвало все кишки.
Рикошет вытер лоб. Над глазами появилась полоска крови. Он сурово посмотрел на Шофилда.
— Я вряд ли что-либо смогу сделать, сэр. Ему нужен тот, кто знает, что делает. Ему нужен врач.
Шофилд несколько секунд смотрел на распростертое тело Самурая.
— Сделай, что сможешь, — сказал он и вышел из комнаты.
* * *
— Итак, все, послушайте меня, — сказал Шофилд. — У нас немного времени, поэтому я скажу коротко.Шесть оставшихся здоровых морских пехотинцев собрались вокруг бассейна на уровне Е. Они стояли, образовав широкий круг. Шофилд стоял в центре.
Голос Шофилда раздавался эхом по шахте полярной станции.
— Эта станция пользуется гораздо большей популярностью, чем мы первоначально предполагали. Я думаю, что если французы хотели использовать шанс захватить ее, то другие тоже захотят. И неважно, кто будут эти другие, к настоящему моменту у них было какое-то время собрать своих подонков и подготовиться к наступлению по всем направлениям. Не сомневайтесь, что если кто-либо еще решит навестить эту станцию, то почти наверняка эти люди будут лучше подготовлены и вооружены, чем эти французы-идиоты, которых мы только что ликвидировали. Мнения?
— Согласен, — сказал Бак Райли.
— Аналогично, — сказал Змей. Умник и Змей занимали самое высокое положение среди тех, кто был в отряде. И то, что они оба согласились с тем, как Шофилд оценил ситуацию, имело определенное значение.
— Итак, что сейчас необходимо сделать. Монтана… — сказал Шофилд.
— Да, сэр.
— Иди наверх и поставь наши вездеходы так, чтобы их дальномеры были направлены наружу и покрывали всю близлежащую к станции поверхность. Покрытие должно быть максимальным, без промежутков, Мы больше не сможем использовать натяжные лазеры, поэтому установим дальномеры. Как только кто-нибудь приблизится к станции на расстояние пятидесяти миль, я должен знать об этом.
— Вас понял, — сказал Монтана.
— И пока будешь там, наверху, — добавил Шофилд, — посмотри, вдруг удастся послать радиосигнал на Мак-Мурдо. Выясни, когда к нам прибудет подкрепление. Они уже должны быть здесь.
— Понял, — сказал Монтана и вышел.
— Санта Круз … — сказал Шофилд, поворачиваясь.
— Да, сэр.
— Проверка стирателей. Необходимо прочесать все сооружение на предмет наличия стирателей или механизмов замедленного действия. Неизвестно, какие маленькие сюрпризы наши французские друзья могли приготовить нам. Все ясно?
— Да, сэр, — сказал Санта Круз. Он вышел из круга и направился к ближайшей лестнице.
— Змей…
— Да, сэр.
— Подъемник, который опускает водолазный колокол. Его пульт управления наверху на уровне С, в нише. Во время битвы пульт был поврежден взрывом гранаты. Необходимо, чтобы все снова работало, Ты сможешь это сделать?
— Да, сэр, — сказал Змей, тоже выходя из круга.
Когда ушел Змей, на площадке остались только Райли и Гант. Шофилд повернулся к ним лицом.
— Умник, Лиса, Полностью подготовьте наше водолазное снаряжение. Трое водолазов, четырехчасовой запас воздуха, маскировочная одежда, а также вспомогательное оборудование.
— Дыхательная смесь? — спросил Райли.
— Насыщенный гелий с кислородом. Девяносто восемь к двум, — сказал Шофилд.
Райли и Гант какое-то мгновение молчали. Дыхательная смесь из 98% гелия и 2% кислорода была необычайно редкой. Почти неощутимое содержание кислорода означало погружение в область очень высокого давления.
Шофилд передал Гант горсть голубоватых капсул. Это были противоазотные капсулы N-67D для кровяного давления, разработанные военно-морским флотом для использования во время глубоководных операций. Военные водолазы с любовью называли их «пилюли».
Задерживая распад азота в крови во время глубокого погружения, таблетки предотвращали понижение давления у водолазов — известное как «кессонная или декомпрессионная болезнь». Так как таблетки нейтрализовали азотную активность в крови, водолазы военно-морского флота и пехоты могли опускаться с той скоростью, с которой им было необходимо, не опасаясь наступления азотного опьянения, и подниматься без отнимающих много времени остановок. Таблетки произвели революцию в военном глубоководном погружении.
— Планируете глубоководное погружение, сэр? — спросила Гант, поднимая глаза от голубоватых таблеток в руке.
Шофилд серьезно посмотрел на нее:
— Я хочу выяснить, что там, в этой пещере.
Шофилд быстро шел по изогнутому внешнему туннелю уровня В. глубоко погруженный в свои мысли.
События разворачивались стремительно.
Атака французов на Уилкс преподала ему хороший урок. Полярная станция Уилкс — или, если точнее, то, что было погребено во льду под станцией — теперь официально стоило человеческий жизней.
Но именно выводы, сделанные из этого урока, вызывали у Шофилда гнетущее чувство. Если Франция выступила с импровизированным марш-броском ради того, что находится внизу, в этой пешере, то с огромной долей уверенности можно предположить, что другие страны будут делать то же самое.
Но был еще один дополнительный фактор относительно будущих атак на Уилкс, который вызывал особое беспокойство у Шофилда: если кто-то собирался атаковать Уилкс, они будут делать это как можно скорее — до того, как на станцию прибудут военные силы Соединенных Штатов.
Следующие несколько часов предстоят очень напряженными.
Гонка, определяющая, кто прибудет первым.
Американское подкрепление или противник во всеоружии.
Шофилд постарался не думать об этом. Необходимо было сделать очень многое, а одно дело в особенности требовало, прежде всего, его внимания.
После того, как закончилась схватка с французами, оставшиеся ученые с Уилкс — их было пятеро, трое мужчин и две женщины — находились в своих жилых помещениях на уровне В. Шофилд направлялся сейчас в эту жилую зону. Он надеялся найти среди этих ученых врача, который смог бы помочь Самураю.
Шофилд продолжал идти по изогнутому внешнему туннелю. Его одежда все еще была мокрой, но он не обращал на это внимания. Как и все остальные морские пехотинцы в его отряде, под внешней формой на нем был одет защитный непромокаемый термокостюм. Это был практически стандартный комплект одежды для разведподразделений, работающих в арктических условиях. Термокостюмы были теплее шерстяного нижнего белья, и они не становились тяжелыми от воды. Этот костюм одевали на себя, а не носили с собой — этим уменьшалась масса груза разведподразде-ления, что очень важно для отряда быстрого реагирования.
Как раз в этот момент, справа от Шофилда распахнулась дверь, и в коридор поплыло облако пара. Что-то гладкое, блестящее, черного цвета показалось из тумана прямо перед Шофилдом.
Венди.
С нее капала вода. Она посмотрела на Шофилда с наивной тюленьей улыбкой.
Из туманного облака показалась Кирсти. Душевая. Она сразу увидела Шофилда и улыбнулась.
— Привет, — сказала она. На ней была новая сухая одежда, волосы были мокрые и взъерошенные. Шофилд решил, что Кирсти только что приняла самый горячий душ в своей жизни.
— И тебе привет, — сказал Шофилд.
— Венди обожает душевую, — сказала Кирсти, кивая в сторону Венди. — Ей нравится скользить сквозь пар.
Шофилд едва удержался от смеха и посмотрел вниз на черного морского котика у своих ног. Она была просто прелесть. Она спасла ему жизнь. Казалось, ее мягкие карие глаза все понимали.
Шофилд посмотрел на Кирсти:
— Как твои дела?
— Мне уже тепло, — сказала она.
Шофилд кивнул. Глядя на Кирсти, казалось, что она прекрасно оправилась после этого испытания в бассейне. Дети никогда не унывают. Шофилд подумал про себя, какой курс лечения потребовался бы взрослому после падения в бассейн с разъяренными касатками.
Шофилд за многое был благодарен Баку Райли. Он был там, на уровне С, когда Кирсти поднялась с помощью Мэгхука Шофилда, и до конца битвы Райли держал ее рядом с собой, целой и невредимой.
— Хорошо, — сказал Шофилд. — Ты просто молодец. Ты должна стать морским пехотинцем.
Кирсти засияла. Шофилд кивнул в сторону туннеля:
— Идешь со мной?
— Ага, — сказала Кирсти, поспевая за Шофилдом, когда он пошел вдоль туннеля. Венди вприпрыжку поскакала за ними.
— Куда ты идешь? — спросила Кирсти.
— Ищу твою маму.
— А… — сказал Кирсти, немного тише.
Это был достаточно странный ответ, и сквозь свои зеркальные серебристые очки Шофилд искоса бросил взгляд на Кирсти. Она шла, уставившись в пол. Шофилд подумал, что бы это значило.
Наступило неловкое молчание, и Шофилд стал думать, что ему сказать.
— Так ты … м-м … говоришь, сколько тебе лет? Двенадцать, да?
— А-га.
— Это ты значит в седьмом классе?
— У-гу.
— Седьмой класс, — Шофилд задумался. Он был в полной растерянности и не знал, что сказать, поэтому он сказал: — Думаю, ты, должно быть, уже начинаешь думать о карьере.
Кирсти, казалось, заинтересовал этот вопрос. На ходу она посмотрела на Шофилда.
— Да-а… — сказала она серьезно, как будто карьерные планы в двенадцать лет занимали все ее мысли.
— И чем ты хочешь заниматься, когда закончишь школу?
— Я хочу стать учителем, — сказала Кирсти. — Как мой папа.
— А что преподает твой папа?
— Он преподавал геологию в большом колледже в Бостоне, — сказала Кирсти. — В Гарварде, — с важностью добавила она.
— А что ты хочешь преподавать? — спросил Шофилд.
— Математику.
— Математику?
— У меня хорошо получается, — сказала Кирсти, растерянно пожимая плечами, смущенная и гордая одновременно.
— Мой папа часто помогал мне делать домашние задания, — продолжала она. — Он говорил, что я гораздо лучше знаю математику, чем большинство детей в моем возрасте, поэтому иногда он меня учил тому, что другие еще не знали. Интересные вещи — то, что я не должна была учить, пока не перейду в старшие классы. А иногда он учил меня тому, что вообще не проходят в школе.
— Правда? — сказал Шофилд, по-настоящему заинтересовавшись. — Что, например?
— Ну, многочлены. Числовые последовательности. Математическое исчисление.
— Исчисление. Числовые последовательности, — удивленно повторил Шофилд.
— Ну знаешь, треугольные числа и числа Фибоначчи, в этом духе.
Шофилд в изумлении покачал головой. Это было впечатляюще. Очень впечатляюще. Двенадцатилетняя и немного мелкая для своего возраста Кирсти Хинсли была, по-видимому, очень умной маленькой леди. Шофилд снова посмотрел на нее. Казалось, она идет на цыпочках, немного подпрыгивая на ходу. Она выглядела как обыкновенный ребенок.
Кирсти сказала:
— Мы много времени проводили вместе. Играли в софтбол, путешествовали, однажды он взял меня даже в водолазное погружение, хотя я не прошла курс обучения.
— Ты так говоришь, как будто твой папа уже не делает всего этого? — сказал Шофилд.
Последовала короткая пауза— Потом Кирсти тихо сказала:
— Нет, не делает.
— Что случилось? — осторожно спросил Шофилд. Он уже приготовился услышать историю о ругающихся родителях и разводе. Сейчас это часто встречается.
— Мой папа погиб в автокатастрофе в прошлом году, — ровно сказала Кирсти.
Шофилд остановился. Он повернулся к Кирсти. Маленькая девочка уставилась на свои шнурки.
— Прости, — сказал Шофилд.
Кирсти наклонила голову на бок.
— Все в порядке, — сказала она и пошла дальше.
Они пошли к двери во внешнем туннеле, и Шофилд остановился перед ней.
— Ну, я остановлюсь здесь.
— Я тоже, — сказала Кирсти.
Шофилд открыл дверь и пропустил Кирсти и Венди вперед. Затем вошел за ними.
Это было что-то вроде комнаты отдыха, Несколько страшных оранжевых кушеток, магнитофон, телевизор, видео. Шофилд предположил, что сюда не доходят обычные телевизионные сигналы, поэтому они смотрят видео.
Сара Хинсли и Эбби Синклер сидели на одном из оранжевых диванов. Они также были переодеты в сухую одежду. Трое остальных ученых с Уилкс — Ллевелин, Гаррис и Робинсон — тоже находились здесь. Увидев, что сделали осколочные мины с Голливудом и их коллегой, они провели остаток битвы, спрятавшись в своих комнатах, Они выглядели изнуренными и испуганными.
Кирсти прошла вперед и села на диван рядом с Сарой Хинсли. Она села молча, ничего не сказав матери. Шофилд вспомнил, как он впервые увидел их вместе — еще до того, как французы прибыли в Уилкс. Кирсти и тогда не много говорила. Шофилд тогда не заметил между ними никакого напряжения, но сейчас это было очевидно. Он выкинул это из головы, подходя к Саре.
— Здесь есть врач? — Шофилд спросил ее.
Сара покачала головой.
— Нет. Нет, Кен Уисхарт был единственным доктором на станции. Но он … — она осеклась.
— Что он?
Сара вздохнула.
— Но он был на борту того вездехода, который должен был отправиться в Дюрвиль.
Шофилд закрыл глаза, снова представив себе, что стало с теми пятью исследователями, которые оказались на борту этого проклятого вездехода.
По внутренней связи в его шлеме раздался голос:
— Страшила, это Монтана.
— Что случилось? — сказал Шофилд.
— Я установил дальномеры по внешнему периметру, как вы и приказывали. Вы проверите?
— Да, — сказал Шофилд. — Я поднимусь через минуту. Где ты?
— Юго-западная часть.
— Дождись меня, — сказал Шофилд. — Удалось наладить связь с Мак-Мурдо?
— Пока нет. На всех частотах страшные помехи. Не могу прорваться,
— Продолжай пытаться, — сказал Шофилд. — Страшила, конец связи.
Шофилд повернулся и уже собирался покинуть комнату отдыха, как кто-то легко тронул его за плечо. Он обернулся. Это была Сара Хинсли. Она улыбалась.
— Я только сейчас вспомнила, — сказала она. — На этой станции вообще-то есть врач.
После окончания битвы морские пехотинцы обнаружили двух французских ученых — Люка Шампьона и Генри Ри — прячущихся в буфете столовой на уровне А.
Они не оказали никакого сопротивления. На самом деле, когда их бесцеремонно вытаскивали из буфета, и они увидели своих завоевателей в лицо, ужас в их глазах говорил обо всем. В этой битве они поддержали не ту сторону. Люди, которых они обманули, оказались теми, кто захватил их в плен. Цена их предательству оказалась высокой.
Обоих отвели вниз, на уровень Е, где наручниками их пристегнули к столбу на открытом месте. Команде Шофилда необходимо было работать, и Шофилд не хотел тратить впустую силы, поставив кого-либо на охрану двух французских ученых. Приковав их к столбу на открытом месте, морские пехотинцы внизу на уровне Е могли работать и заодно присматривать за ними.
Шофилд зышел на площадку уровня В. Он уже приготовился начать говорить в свой микрофон на шлеме, как сзади он увидел Сару Хинсли.
— Я хочу вас кое о чем спросить, — сказала она. — Я не могла этого сделать в комнате отдыха.
Шофилд поднял руку и начал говорить в микрофон на шлеме:
— Рикошет. Это Страшила. Как Самурай?
В его наушнике раздался голос Рикошета:
— Мне удалось остановить кровотечение, сэр, но он все еще в очень тяжелом состоянии.
— Состояние стабильное?
— Настолько стабильное, насколько я могу его контролировать.
— Хорошо, слушай. Спустись на уровень Е и приведи сюда этого французского ученого Шампьона, Люка Шампьона, — сказал Шофилд. Пока он говорил, он смотрел на Сару. — Мне только что сообщили, что наш прекрасный друг монсеньор Шампьон — хирург.
— Да, сэр. — энергично сказал он. Казалось, он почувствовал облегчение от того, что о Самурае может позаботиться кто-то более квалифицированный. Но затем он поймал себя на мыли:
— Ээ… сэр?
— Что?
— Мы можем ему доверять?
— Нет, — твердо сказал Шофилд, поднимаясь по лестнице на уровень А. Он кивнул Саре, чтобы она следовала за ним. — Ни на секунду. Рикошет, просто скажи ему, что если Самурай умрет, он тоже умрет.
— Понял.
Шофилд поднялся по лестнице и вышел на площадку уровня А. Он помог Саре. Почти сразу же он увидел, как неподалеку из столовой показался Рикошет и быстро пошел к противоположной лестнице. Он следовал на уровень Е за Шампьоном.
Шофилд и Сара направились к главному входу станции. Когда они шли по переходу, Шофилд посмотрел вниз на станцию и подумал о своей команде.
Люди были рассредоточены всюду.
Монтана был снаружи. Райли и Гант — внизу на уровне Е, подготавливали водолазное снаряжение для погружения в пещеру. Змей работал в нише, на уровне С, налаживая пульт управления подъемника. А Санта Круза не было видно, так как он производил поиск стирателей.
Господи, подумал Шофилд, они были повсюду.
По внутренней связи на шлеме раздался голос Санта Круза.
— Что там? — спросил Шофилд.
— Сэр, я произвел поиск по всей станции и не нашел никаких следов уничтожающих устройств.
— Никаких мин? — Шофилд нахмурился. — Совсем ничего?
— Ничего, сэр. Я думаю, что они не ожидали, что все пойдет так быстро, и поэтому не успели ничего установить.
Шофилд задумался над этим.
Круз, возможно, был прав. Планы французов, без сомнения, был нарушены внезапным появлением Бака Райли на станции и обнаружением того, что действительно произошло с разбитым вездеходом. Французские десантники предполагали завоевать доверие американцев и затем выстрелить им в спину, Так как этот план не осуществился, неудивительно, что они не смогли установить никаких стирателей.
— Но я кое-что нашел, сэр, — сказал Санта Круз.
— Что?
— Я нашел радиоприемник, сэр.
— Радиоприемник? — сухо спросил Шофилд. Вряд ли это могло быть интересной находкой.
— Сэр, это не обычный радиоприемник. Он похож на портативный передатчик очень низких частот.