Страница:
Они двигались слишком быстро.
В своем отступлении четверо французов совершенно проигнорировали площадку уровня В и продолжали спускаться к уровню С.
Они стремительно продвигались вперед, по двое, на расстоянии примерно в десять ярдов друг от друга: первая пара — прикрывая передний фланг, замыкающая — держа на прицеле преследующих.
Перед этим Монтана докладывал, что все четверо были в очках ночного видения. Они были во всеоружии.
Французы продолжали спускаться вниз.
Шофилд ожидал, что они остановятся в туннелях, чтобы занять оборонительную позицию. Но, похоже, у французов были другие планы. Они только раз метнулись в туннель на уровне С, позволяя преследовавшим их пехотинцам подойти ближе. И затем они снова показались на площадке, устремляясь вниз по лестнице, ведущей к уровню D.
В этот момент Шофилд вспомнил, что Тревор Барнаби говорил о стратегии.
— Хорошая стратегия — как магия, — говорил он. — Заставь врага смотреть на одну руку, пока ты работаешь другой.
— Они приближаются к юго-западной лестнице, — послышался голос Монтаны. — Страшила, ты внизу!
Шофилд продвигался по площадке уровня D, все вокруг было зеленого цвета.
— Да, мы здесь.
Он и Гант подошли к юго-западной стороне уровня D и увидели лестницу, ведущую вверх.
Шофилд заговорил в микрофон:
— Рикошет, где ты?
— Заканчиваю, сэр, — ответил Рикошет, который все еще находился на складе на уровне Е.
— Захожу с запада, сержант, — послышался голос Хосе Санта Круза.
— Дай им подойти, Круз. И затем направь их к Страшиле, — сказал Монтана.
На уровне D Шофилд и Гант подошли к лестнице. Они присели и направили свои ружья на пустые ступени. Наверху на металлической площадке послышались быстрые шаги и отдаленные звуки стреляющих арбалетов.
— Они подходят к лестнице, — сказал Санта Круз.
На металлическом покрытии послышались еще шаги.
Теперь в любую секунду …
В любую …
И вдруг, шшш …
— Пехотинцы! Закрыть глаза! Вспышка! — заорал Круз в микрофон.
Шофилд незамедлительно зажмурился, когда услышал над собой стук гранаты на металлической площадке.
Она взорвалась и, как вспышка фотокамеры, на секунду ярко осветила всю полярную станцию Уилкс.
Шофилд уже собирался открыть глаза, когда снова услышал шум справа. Как будто кто-то застегивал молнию, очень, очень быстро.
Он обернулся направо и открыл глаза. Вокруг все снова стало зеленым. Он быстро осмотрел окружающее его пространство, но ничего не увидел.
— О, черт! — услышал он голос Круза. — Сэр! Один из них только что перепрыгнул через перила!
Звук застегивающейся молнии, который он только что слышал теперь обрел смысл. Кто-то спустился по центральной шахте вниз по веревке.
Шофилд замер на секунду.
Это совсем не было похоже на оборонительное действие.
Все было спланировано — это атака.
Французы не отступали.
Они следовали своему плану.
Заставь врага смотреть на одну руку, пока ты работаешь другой…
Как игрок в шахматы, которому сделали шах, когда он сам намеревался совершить последний победный ход, Шофилд почувствовал, как голова его пошла кругом.
Что они намеревались сделать?
Каков был их план?
В конце концов, у него больше не было времени на раздумья, так как, как только он услышал сообщение Санта Круза, на него обрушился град стрел. Он пригнулся и, обернувшись, увидел Гант на полу недалеко от него. Затем он повернулся к лестнице и до того, как он успел понять, что произошло, с лестницы соскользнула фигура и оказалась прямо перед Шофилдом. Перед ним лицом к лицу стоял француз, которого он знал как Жака Латисье.
Рикошет склонился над Матерью на складе уровня Е.
Сделав укол, Рикошет встал и уже собирался покинуть Мать, как вдруг в туннеле рядом со складом услышал чьи-то быстрые шаги.
Он замер на месте.
Прислушался.
Вскоре шаги утихли, проследовав вниз по южному туннелю.
Рикошет шагнул вперед, схватил дверную ручку и медленно, очень осторожно повернул ее. Дверь открылась, и Рикошет внимательно осмотрел туннель через свои очки ночного видения.
Он посмотрел налево в сторону бассейна. Небольшие волны бились о край площадки.
Затем он посмотрел направо в сторону длинного прямого туннеля, уходящего в темноту. Он сразу же узнал его, этот продолговатый южный туннель вел к буровой выработке.
Так как уровень Е был самым нижним уровнем станции, именно там располагалась буровая выработка — где ученые добывали ледяные керны для исследований. Учитывая глубину, которую использовали ученые, буровая выработка уходила как можно глубже в шельфовый ледник — к югу от станции ледяной пласт был самым глубоким. Выработка соединялась с основным комплексом станции при помощи длинного узкого туннеля, длина которого составляла не менее сорока метров.
Рикошет услышал, как шаги исчезали в глубине туннеля.
Секунду колебавшись, он поднял свой Мэгхук и последовал за ними.
Француз быстро отскочил, и захватный крюк пролетел прямо над его головой, ударившись о лестницу. Крюк сделал петлю вокруг ступеньки и крепко зацепился за нее.
Шофилд отбросил Мэгхук и поднял арбалет в тот самый момент, как Латисье направил на него свой.
Оба одновременно выстрелили.
Стрелы просвистели в воздухе, чуть было не задев друг друга.
Стрела Латисье попала Шофилду в плечо, защищенное бронежилетом. Стрела Шофилда ранила Латисье в руку, когда француз пытался прикрыть лицо от удара. Он застонал от боли, быстро перезаряжая свой арбалет здоровой рукой.
Шофилд взглянул на свое оружие.
У арбалета француза было пять продольных резиновых направляющих желобков, в которых оставались запасные стрелы, позволяющие быстро перезаряжать оружие. У Шофилда все желобки были пусты.
Десантник, у которого он забрал арбалет, видимо, уже успел использовать все из заряженных стрел кроме одной. Стрел больше не было.
Шофилд не колебался.
Он приблизился к французу и напал не него. Он сбил его с ног, и оба солдата повалились на площадку за лестницей.
Гант все еще лежала лицом вниз примерно в пяти ярдах от происходящего, когда увидела, как Шофилд напал на Латисье.
Она вскочила на ноги, собираясь помочь ему, но неожиданно по лестнице спустился еще один француз и преградил ей путь, уставившись на нее через свои очки ночного видения.
В самом его конце была дверь, дверь на буровую выработку. Она была приоткрыта.
Рикошет осторожно прислушивался, приближаясь к двери. Через дверь он услышал слабые, шаркающие звуки. Кто бы не пробежал по туннелю мимо склада, он был там и чем-то занимался.
Послышался голос человека переговаривающегося по микрофону. Он говорил:
— Le piege est tendu.
Рикошет замер на месте.
Это был один из французских десантников.
Рикошет прижался к стене рядом с дверью и осторожно заглянул в комнату.
В очках ночного видения создавалось впечатление, что смотришь через объектив камеры. Сначала Рикошет увидел дверную раму, плавно переходящую вправо на его зеленом экране. И за ней открылась комната.
Он увидел мужчину, так же в очках ночного видения, который стоял прямо перед ним, нацелив свой арбалет ему в лицо.
Жан-Пьер Кювье. Тот, который стрелял ей в голову из своего арбалета в начале конфликта. Даже теперь из ее шлема еще торчало острие той самой стрелы. Казалось, он даже улыбнулся, когда увидел, что перед ним оказалась та самая женщина, в которую он стрелял.
Сквозь зеленое облако, она увидела, что он выхватил свой арбалет и выстрелил.
Гант была в двадцати футах от него, и она успела проследить путь стрелы в воздухе. Она быстро отступила в сторону, заведя вооруженную руку за спину, но вдруг — почувствовала сильный удар по руке, когда стрела выбила из ее рук Мэгхук.
Прежде чем она поняла это, Кювье подскочил к ней, выхватив свой длинный охотничий нож, направляя его прямо к горлу Гант.
Последовал резкий звенящий металлический звук, когда лезвие ножа Кювье соприкоснулось с ножом Гант, который она успела достать.
Оба солдата на шаг отступили и начали осторожно обходить друг друга, готовясь к очередной атаке. Кювье держал свой нож лезвием вперед, Гант в сторону, как это делали спецназовцы. Оба были в очках ночного видения.
Внезапно, Кювье сделал выпад вперед, Гант отбила его сильный удар, но резко размахнувшись, когда они снова разошлись, француз смахнул очки ночного видения с ее головы.
Какое-то время Гант ничего не видела.
Только темноту.
Полную темноту.
Без очков ночного видения она была абсолютно слепа.
Гант почувствовала вибрацию площадки под ногами. Кювье снова нападал.
Все еще ничего не видя, она инстинктивно пригнулась, не зная, правильно ли она делала или нет.
Движение оказалось верным.
Она услышала звон ножа Кювье, в темноте ударившего ее по шлему.
В темноте она быстро перекувырнулась по площадке в сторону от Кювье, быстро вскочила на ноги и нажала кнопку на внешней стороне шлема. В этот момент перед ее глазами на стекле шлема зажегся инфракрасный экран.
Это был не прибор ночного видения, но он был так же удобен.
Теперь площадка вокруг нее приобрела электронный черно-голубой оттенок.
Лестница и площадка изображались голубыми линиями — холодные, неживые объекты, а перед ними она увидела две разноцветные фигуры, катающиеся по площадке — все еще отчаянно борющиеся Шофилд и Латисье.
Гант обернулась и перед собой на площадке увидела двигающуюся мужскую фигуру — красно-зелено-желтое пятно, быстро направляющееся к ней.
Это был Кювье.
Или по крайней мере графическое изображение термограммы температурных полей его тела.
Он махнул ножом. Ганг отразила нападение и затем совершила сильный боковой удар французу прямо в солнечное сплетение.
Удар оказался сильным, и Кювье не устоял на ногах, но, падая, он успел ухватить Гант за руку и увлечь ее за собой на площадку.
Они оба упали на пол.
Гант упала на Кювье, скатилась и ударилась спиной о ледяную стену, окружающую площадку. Она вытянула руки, чтобы сохранить равновесие и случайно нащупала что-то на полу рядом с собой.
Мэг…
И вдруг, цветное пятно — Кювье попал в поле ее зрения.
Он бросился на нее, приставив нож ей к голу. Гант, бросив свой нож, вытянула обе руки, чтобы защититься и схватила вооруженную руку Кювье.
Из последних сил Гант сдерживала руку Кювье в нескольких дюймах от своего лица.
Но он был намного сильнее.
Нож все ближе приближался к горлу.
Лицо Кювье низко склонялось над ней и сквозь инфракрасный экран, под чертами его лица, она видела жуткое изображение его черепа и зубов, окруженных переливающимися цветными гаммами. Создавалось впечатление, что ее атаковал обезумевший скелет.
И он был близко, так близко, что Гант чувствовала его очки ночного видения на своем шлеме.
Очки.
Ни на секунду не задумываясь, Гант отпустила одну руку и сорвала очки с его головы.
Кювье закричал. Гант перебросила его очки через перила площадки.
Теперь Кювье был слеп.
Но он продолжал бороться.
Французский десантник отчаянно пытался вонзить свой нож Гант в горло, но она вдруг вся сжалась и проскользнула вниз под него так, что ее шлем находился теперь на уровне его глаз.
омнишь, что ты со мной сделал? — спросила Гант, видя голубое очертание стрелы, торчащей из шлема. — Теперь получи это обратно.
И с этими словами она со всей силы ударила его головой.
Стрела вонзилась Кювье в правый глаз, он истошно завопил нечеловеческим голосом, и Гант почувствовала, как его теплая кровь обрызгала ей лицо.
Она оттолкнула Кювье и увидела в инфракрасном излучении фонтан из красно-желтой жидкости, вырывающийся из его правого глаза.
Он, корчась, лежал на спине и кричал, прикрывая свой окровавленный глаз.
Гант выдавила ему глаз, но он еще не был мертв. Он начал дико метаться вокруг, пытаясь ударить ее, несмотря на свою полную слепоту.
Гант подняла с площадки Мэгхук и нацелила его на окровавленную голову француза. Он хаотично передвигался, но у Гант теперь было достаточно времени.
Она медленно навела прицел на вопившее многоцветное пятно, которое изображало человека и — выстрелила.
Мэгхук ударил французу прямо в лицо и прежде, чем его тело упало на площадку, Гант услышала, как его череп раскололся на две части.
В то время как Гант боролась с Кювье, Шофилд и Латисье катались по площадке.
Во время борьбы Шофилд повсюду слышал разные звуки.
Голоса раздавались по внутренней связи:
— … Они подходят с другой стороны !
— … направляюсь к следующей лестнице!
Шаги слышались на площадке на верхнем уровне.
Где-то недалеко выстрелил арбалет.
Француз застонал от боли и откинул Шофилда к краю площадки. Освободившись, Латисье — все еще лежа на площадке, наполовину ослепнув из-за кровяных пятен на очках — гневно приставил арбалет к голове Шофилда.
Лежа у самого края площадки прямо под перилами, Шофилд не мог больше раздумывать.
Он схватил вооруженную руку Латисье, и неожиданно скатился с края площадки!
Латисье этого не ожидал.
Держась за руку француза и повиснув на ней, он спрыгнул на пустую нижнюю площадку. Как кошка, Шофилд приземлился на ней и тотчас же, наставив арбалет Латисье на площадку уровня D, нажал на курок.
Латисье лежал на площадке лицом вниз, рука его неуклюже свисала с края площадки, когда выстрелил арбалет. С короткого расстояния стрела пролетела сквозь решетчатый пол площадки и, задев очки ночного видения, впилась в лоб французского десантника.
Француз подумал, что он победил, что Рикошет уже был в его руках. Но он забыл одну вещь.
Видеть боковым зрением в очках ночного видения абсолютно невозможно.
Он был слишком близко.
Поэтому он не увидел Мэгхук, который Рикошет держал у бедра.
Рикошет выстрелил. С расстояния трех футов, захватный крюк ударил француза в грудь. Мгновенно послышался хруст, когда треснула грудная клетка десантника. Упав, он уже был мертв.
Рикошет глубоко вздохнул и с облегчением осмотрел комнату.
Он увидел, зачем француз приходил сюда, и сильно удивился. Затем он вспомнил последние слова француза.
Lepiegeesttendu.
И, снова заглянув в комнату, Рикошет улыбнулся.
Шофилд был внизу на уровне D, спустившись туда по руке Латисье. Он посмотрел через бассейн и увидел черную фигуру, бегущую к южному туннелю. Это был последний французский десантник — не считая того, который спустился в шахту ранее.
— Я вижу его, — ответил Шофилд, направляясь в погоню.
— Сэр, это Рикошет, — неожиданно услышал он голос Рикошета по радиосвязи. — Вы сказали, южный туннель!
— Верно.
— Пусть идет, — твердо сказал Рикошет. — А вы просто следуйте за ним.
— О чем ты говоришь, Рикошет? — недоверчиво спросил Шофилд.
— Просто следуйте за ним, сэр, — теперь уже шептал Рикошет. — Он только этого и добивается.
Шофилд на секунду остановился и затем произнес:
— Ты знаешь что-то, о чем я не догадываюсь, капрал?
— Точно, сэр, — последовал ответ.
Монтана, Змей и Гант присоединились к Шофилду на уровне Е у входа в южный туннель. Они все слышали слова Рикошета.
Шофилд посмотрел на них, ответив в микрофон:
— Хорошо, Рикошет. Как скажешь.
Шофилд, Монтана, Змей и Гант осторожно свернули в длинный южный туннель уровня Е. Дойдя до туннеля они увидели дверь, за которой исчезла фигура французского солдата — тень в зеленой темноте.
Рикошет был прав. Солдат шел очень медленно. Казалось, он действительно хотел, чтобы они увидели, как он заходит на буровую выработку.
Шофилд и его команда продолжали идти за ним по туннелю. Они были уже в десяти ярдах от комнаты, когда неожиданно из темноты появилась рука и схватила Шофилда за плечо. Шофилд резко обернулся и увидел Рикошета появившегося из ниши в стене. За ним он увидел еще одного человека. Рикошет прижал палец к губам и повел Шофилда и остальных по туннелю к двери, ведущей на буровую выработку.
— Это ловушка, — произнес Рикошет, когда они почти подошли к двери.
Рикошет толкнул дверь. Она открылась с громким скрипом.
Дверь широко распахнулась и пехотинцы увидели последнего француза, стоящего в дальнем углу буровой выработки.
Это был Жан Петар. Он обречено смотрел на них. Его завели в тупик, и он знал это. Он был в ловушке.
— Я … я сдаюсь, — произнес он смиренно.
Шофилд просто смотрел на Петара. Затем он посмотрел на Рикошета и остальных, как будто спрашивая совета.
Он сделал шаг вперед.
По губам Петара, казалось, скользнула облегченная улыбка.
В этот момент Рикошет неожиданно преградил Шофилду путь.
Он все это время не сводил с Петара глаз.
Тот нахмурился.
Рикошет посмотрел на него и сказал:
—Lepiegeesttendu.
Петар удивленно поднял голову.
— Ловушка расставлена, — перевел Рикошет на английский.
И затем взгляд Петара упал на что-то, что было на полу перед ним, и его улыбка сразу рассеялась. Он в ужасе посмотрел на Рикошета.
Рикошет знал, что увидел Петар.
Он увидел пять французских слов, и как только он их увидел, он понял, что битва кончена.
Эти пять слов были: «BRAQUEZ CE COTE SUR L'ENNEMI».
Рикошет шагнул вперед и Петар закричал:
— Нет!
Но было слишком поздно. Рикошет задел ногой натянутую у двери проволоку, и две установленные на буровой выработке мины взорвались со страшной силой.
ТРЕТЬЕ ВТОРЖЕНИЕ
Тонкая непрерывная черная полоска на золотисто-коричневой поверхности ландшафта Нью-Мексико. На небе не было ни единого облачка.
Одинокая машина неслась по пустынной дороге.
За рулем сидел Пит Кэмерон, обливаясь потом от жары. Кондиционер в его Тойоте 1977 года уже давным-давно завершил свою борьбу за жизнь, и теперь машина немногим отличалась от печи на колесах. Внутри машины было, возможно, на десять градусов жарче, чем снаружи.
Кэмерон был корреспондентом газеты «Вашингтон Пост» в течение вот уже трех лет. До этого, он сделал себе имя подыскивая сенсационные материалы для уважаемого журнала «Мама Джоунс», занимающегося репортерскими расследованиями.
Кэмерон прекрасно подходил журналу «Мама Джоунс», который ставил перед собой единую всеохватывающую цель: раскрывать ложные отчеты правительства. Укрывательства. И в значительной степени они преуспели в этом. Пит Кэмерон обожал это, процветал на этом. В последний год его работы в «Мама Джоунс» Кэмерону присудили премию за написанную статью о пропаже пяти ядерных боеголовок с разбившегося бомбардировщика-невидимки В-2 «Стелс». Бомбардировщик упал в Атлантический океан у побережья Бразилии, и правительство США выпустило пресс-релиз, в котором говорилось, что все пять боеголовок остались нетронутыми и были доставлены в безопасное место. Кэмерон расследовал случившееся, запросил информацию об использованных методах поиска пропавшего ядерного оружия.
Вскоре правда всплыла на поверхность. Спасательная миссия абсолютно не занималась сохранением боеголовок. Ее задачей было устранение всех следов бомбардировщика. Ядерные боеголовки имели второстепенное значение, и они так и не были найдены.
Именно эта статья и награда, полученная за нее, привлекли к Кэмерону внимание «Вашингтон Пост». Они предложили ему работу, и он ухватился за нее обеими руками.
Кэмерону было тридцать лет, и он был высоким, действительно высоким — шесть футов пять дюймов. У него были всклокоченные волосы песочно-коричневого цвета, и он носил очки в проволочной оправе, Его машина выглядела так, как будто в нее попала бомба — пустые банки из-под Кока-Колы вперемежку со скомканными обертками от чизбургеров были разбросаны по всему салону; блокноты, ручки и клочки бумаги торчали отовсюду. Блокнот с самоклеющимися листками валялся в пепельнице. Уже использованные были прикреплены к приборной панели.
Кэмерон ехал через пустыню.
Зазвонил сотовый телефон. Это была его жена, Элисон.
Пит и Элисон Кэмероны были чем-то вроде знаменитостей в издательстве «Вашингтон Пресс» — известная или печально известная — семейная команда «Вашингтон Пост». После перехода в "Пост " из журнала «Мама Джоунс» три года назад, Кэмерона поставили работать с молодым корреспондентом Элисон Гринберг.
Между ними сразу же пробежала искра. Это было что-то ошеломительное. Через неделю они оказалось в одной постели. Через двенадцать месяцев они поженились, У них еще не было детей, но они работали над этим.
— Ты уже приехал? — раздался голос Элисон по телефону, У двадцатидевятилетней Элисон были золотисто-каштановые волосы до плеч, огромные небесно-голубые глаза и лучистая улыбка, наполняющая светом все ее лицо — так нравившаяся Питу. Элисон не была красивой в традиционном смысле, но своей улыбкой могла перевернуть все с ног на голову. Сейчас она находилась в офисе редакции в округе Колумбия.
— Почти на месте, — ответил Пит Кэмерон.
Он направлялся в обсерваторию, расположенную посреди пустыни в Нью-Мексико, Какой-то технический специалист Института поиска внеземного разума SETI Institute позвонил накануне в редакцию, заявив, что услышал некие голоса по старой шпионской спутниковой сети. Кэмерона послали на расследование.
В этом не было ничего необычного. Институт поиска внеземного разума, или SETI Institute, постоянно фиксировал подобное. Их радиоспутниковая антенна была очень мощной и необычайно чувствительной. Технические специалисты SETI в поисках внеземных радиосигналов нередко натыкались на побочные сигналы разведывательных спутников и фиксировали несколько искаженных слов из секретной военной радиопередачи.
Корреспонденты «Вашингтон Пост» пренебрежительно окрестили перехваты этих радиосигналов «находки SETI». Обычно все сводилось к нулю — лишь неразборчивая односложная передача — но теоретически было возможно, что однажды одно из этих искаженных сообщений положит начало расследованию. Такому расследованию, которое могло бы быть удостоено Пулитцеровской премии.
— Ладно, позвони мне, как только закончишь все в Институте, — сказала Элисон и затем, изменив свой голос на притворно сексуальный, проговорила: У меня есть кое-что для тебя.
Кэмерон улыбнулся:
— Очень соблазнительно. Ты что занялась сексом по телефону?
— Никогда не знаешь, в чем тебе повезет.
— Ты знаешь, — сказал Кэмерон, — в некоторых штатах это могло бы сойти за сексуальное домогательство.
— Выйти замуж за тебя, дорогой, и есть сексуальное домогательство, — сказала Элисон.
Кэмерон засмеялся:
— Я позвоню тебе, когда закончу, — сказал он и повесил трубку.
Час спустя Тойота Кэмерона въехала на пыльную парковку Института SETI. Там стояли еще три машины.
Низкое двухэтажное здание офиса примыкало к стоянке, спрятавшись в тени радиотелескопа высотой в триста футов. Кэмерон насчитал еще двадцать семь аналогичных спутниковых тарелок, обращенных наружу, в пустыню.
Внутри Кэмерона встретил неприятный маленький человек, одетый в белый лабораторный халат, на котором крепилась идентификационная карточка. Он сказал, что его зовут Эмметт Сомервилль, и что он обнаружил сигнал.
Сомервилль провел Кэмерона вниз по ступенькам в просторную подвальную комнату.
Кэмерон молча следовал за ним по лабиринтам электронного радиооборудования. Два огромных суперкомпьютера Cray XMP занимали всю стену огромной подземной комнаты.
На ходу Сомервилль говорил:
— Я зафиксировал его около 2.30 этой ночью. Говорили по-английски, поэтому я точно знал, что он не мог быть инопланетным.
— Логично, — невозмутимо сказал Кэмерон.
— Но акцент точно был американский, и, принимая во внимание содержание, я сразу же связался с Пентагоном, — он повернулся к Кэмерону — у нас прямой номер.
Он сказал это с гордостью, которая раздражала: правительство придает нам такое большое значение, что предоставляет нам прямой номер. Кэмерон догадался, что по номеру, который был у Сомервилля, возможно, располагался всего лишь отдел по связям с общественностью Пентагона, и найти этот номер Сомервилль мог, заглянув в телефонный справочник на «министерство обороны». У Кэмерона он был занесен в клавиши быстрого набора.
В своем отступлении четверо французов совершенно проигнорировали площадку уровня В и продолжали спускаться к уровню С.
Они стремительно продвигались вперед, по двое, на расстоянии примерно в десять ярдов друг от друга: первая пара — прикрывая передний фланг, замыкающая — держа на прицеле преследующих.
Перед этим Монтана докладывал, что все четверо были в очках ночного видения. Они были во всеоружии.
Французы продолжали спускаться вниз.
Шофилд ожидал, что они остановятся в туннелях, чтобы занять оборонительную позицию. Но, похоже, у французов были другие планы. Они только раз метнулись в туннель на уровне С, позволяя преследовавшим их пехотинцам подойти ближе. И затем они снова показались на площадке, устремляясь вниз по лестнице, ведущей к уровню D.
В этот момент Шофилд вспомнил, что Тревор Барнаби говорил о стратегии.
— Хорошая стратегия — как магия, — говорил он. — Заставь врага смотреть на одну руку, пока ты работаешь другой.
— Они приближаются к юго-западной лестнице, — послышался голос Монтаны. — Страшила, ты внизу!
Шофилд продвигался по площадке уровня D, все вокруг было зеленого цвета.
— Да, мы здесь.
Он и Гант подошли к юго-западной стороне уровня D и увидели лестницу, ведущую вверх.
Шофилд заговорил в микрофон:
— Рикошет, где ты?
— Заканчиваю, сэр, — ответил Рикошет, который все еще находился на складе на уровне Е.
— Захожу с запада, сержант, — послышался голос Хосе Санта Круза.
— Дай им подойти, Круз. И затем направь их к Страшиле, — сказал Монтана.
На уровне D Шофилд и Гант подошли к лестнице. Они присели и направили свои ружья на пустые ступени. Наверху на металлической площадке послышались быстрые шаги и отдаленные звуки стреляющих арбалетов.
— Они подходят к лестнице, — сказал Санта Круз.
На металлическом покрытии послышались еще шаги.
Теперь в любую секунду …
В любую …
И вдруг, шшш …
— Пехотинцы! Закрыть глаза! Вспышка! — заорал Круз в микрофон.
Шофилд незамедлительно зажмурился, когда услышал над собой стук гранаты на металлической площадке.
Она взорвалась и, как вспышка фотокамеры, на секунду ярко осветила всю полярную станцию Уилкс.
Шофилд уже собирался открыть глаза, когда снова услышал шум справа. Как будто кто-то застегивал молнию, очень, очень быстро.
Он обернулся направо и открыл глаза. Вокруг все снова стало зеленым. Он быстро осмотрел окружающее его пространство, но ничего не увидел.
— О, черт! — услышал он голос Круза. — Сэр! Один из них только что перепрыгнул через перила!
Звук застегивающейся молнии, который он только что слышал теперь обрел смысл. Кто-то спустился по центральной шахте вниз по веревке.
Шофилд замер на секунду.
Это совсем не было похоже на оборонительное действие.
Все было спланировано — это атака.
Французы не отступали.
Они следовали своему плану.
Заставь врага смотреть на одну руку, пока ты работаешь другой…
Как игрок в шахматы, которому сделали шах, когда он сам намеревался совершить последний победный ход, Шофилд почувствовал, как голова его пошла кругом.
Что они намеревались сделать?
Каков был их план?
В конце концов, у него больше не было времени на раздумья, так как, как только он услышал сообщение Санта Круза, на него обрушился град стрел. Он пригнулся и, обернувшись, увидел Гант на полу недалеко от него. Затем он повернулся к лестнице и до того, как он успел понять, что произошло, с лестницы соскользнула фигура и оказалась прямо перед Шофилдом. Перед ним лицом к лицу стоял француз, которого он знал как Жака Латисье.
Рикошет склонился над Матерью на складе уровня Е.
* * *
У нее были глубокие вены, и дело усложнялось тем, что Рикошет пытался сделать укол в очках ночного видения. Он сделал четыре неудачных попытки, прежде чем ему, наконец, удалось ввести лекарство внутривенно.Сделав укол, Рикошет встал и уже собирался покинуть Мать, как вдруг в туннеле рядом со складом услышал чьи-то быстрые шаги.
Он замер на месте.
Прислушался.
Вскоре шаги утихли, проследовав вниз по южному туннелю.
Рикошет шагнул вперед, схватил дверную ручку и медленно, очень осторожно повернул ее. Дверь открылась, и Рикошет внимательно осмотрел туннель через свои очки ночного видения.
Он посмотрел налево в сторону бассейна. Небольшие волны бились о край площадки.
Затем он посмотрел направо в сторону длинного прямого туннеля, уходящего в темноту. Он сразу же узнал его, этот продолговатый южный туннель вел к буровой выработке.
Так как уровень Е был самым нижним уровнем станции, именно там располагалась буровая выработка — где ученые добывали ледяные керны для исследований. Учитывая глубину, которую использовали ученые, буровая выработка уходила как можно глубже в шельфовый ледник — к югу от станции ледяной пласт был самым глубоким. Выработка соединялась с основным комплексом станции при помощи длинного узкого туннеля, длина которого составляла не менее сорока метров.
Рикошет услышал, как шаги исчезали в глубине туннеля.
Секунду колебавшись, он поднял свой Мэгхук и последовал за ними.
* * *
Шофилд выстрелил из Мэгхука в Латисье.Француз быстро отскочил, и захватный крюк пролетел прямо над его головой, ударившись о лестницу. Крюк сделал петлю вокруг ступеньки и крепко зацепился за нее.
Шофилд отбросил Мэгхук и поднял арбалет в тот самый момент, как Латисье направил на него свой.
Оба одновременно выстрелили.
Стрелы просвистели в воздухе, чуть было не задев друг друга.
Стрела Латисье попала Шофилду в плечо, защищенное бронежилетом. Стрела Шофилда ранила Латисье в руку, когда француз пытался прикрыть лицо от удара. Он застонал от боли, быстро перезаряжая свой арбалет здоровой рукой.
Шофилд взглянул на свое оружие.
У арбалета француза было пять продольных резиновых направляющих желобков, в которых оставались запасные стрелы, позволяющие быстро перезаряжать оружие. У Шофилда все желобки были пусты.
Десантник, у которого он забрал арбалет, видимо, уже успел использовать все из заряженных стрел кроме одной. Стрел больше не было.
Шофилд не колебался.
Он приблизился к французу и напал не него. Он сбил его с ног, и оба солдата повалились на площадку за лестницей.
Гант все еще лежала лицом вниз примерно в пяти ярдах от происходящего, когда увидела, как Шофилд напал на Латисье.
Она вскочила на ноги, собираясь помочь ему, но неожиданно по лестнице спустился еще один француз и преградил ей путь, уставившись на нее через свои очки ночного видения.
* * *
Рикошет медленно продвигался по длинному узкому туннелю.В самом его конце была дверь, дверь на буровую выработку. Она была приоткрыта.
Рикошет осторожно прислушивался, приближаясь к двери. Через дверь он услышал слабые, шаркающие звуки. Кто бы не пробежал по туннелю мимо склада, он был там и чем-то занимался.
Послышался голос человека переговаривающегося по микрофону. Он говорил:
— Le piege est tendu.
Рикошет замер на месте.
Это был один из французских десантников.
Рикошет прижался к стене рядом с дверью и осторожно заглянул в комнату.
В очках ночного видения создавалось впечатление, что смотришь через объектив камеры. Сначала Рикошет увидел дверную раму, плавно переходящую вправо на его зеленом экране. И за ней открылась комната.
Он увидел мужчину, так же в очках ночного видения, который стоял прямо перед ним, нацелив свой арбалет ему в лицо.
* * *
Хотя француз, стоявший перед ней, и носил очки ночного видения, она сразу узнала в нем Кювье.Жан-Пьер Кювье. Тот, который стрелял ей в голову из своего арбалета в начале конфликта. Даже теперь из ее шлема еще торчало острие той самой стрелы. Казалось, он даже улыбнулся, когда увидел, что перед ним оказалась та самая женщина, в которую он стрелял.
Сквозь зеленое облако, она увидела, что он выхватил свой арбалет и выстрелил.
Гант была в двадцати футах от него, и она успела проследить путь стрелы в воздухе. Она быстро отступила в сторону, заведя вооруженную руку за спину, но вдруг — почувствовала сильный удар по руке, когда стрела выбила из ее рук Мэгхук.
Прежде чем она поняла это, Кювье подскочил к ней, выхватив свой длинный охотничий нож, направляя его прямо к горлу Гант.
Последовал резкий звенящий металлический звук, когда лезвие ножа Кювье соприкоснулось с ножом Гант, который она успела достать.
Оба солдата на шаг отступили и начали осторожно обходить друг друга, готовясь к очередной атаке. Кювье держал свой нож лезвием вперед, Гант в сторону, как это делали спецназовцы. Оба были в очках ночного видения.
Внезапно, Кювье сделал выпад вперед, Гант отбила его сильный удар, но резко размахнувшись, когда они снова разошлись, француз смахнул очки ночного видения с ее головы.
Какое-то время Гант ничего не видела.
Только темноту.
Полную темноту.
Без очков ночного видения она была абсолютно слепа.
Гант почувствовала вибрацию площадки под ногами. Кювье снова нападал.
Все еще ничего не видя, она инстинктивно пригнулась, не зная, правильно ли она делала или нет.
Движение оказалось верным.
Она услышала звон ножа Кювье, в темноте ударившего ее по шлему.
В темноте она быстро перекувырнулась по площадке в сторону от Кювье, быстро вскочила на ноги и нажала кнопку на внешней стороне шлема. В этот момент перед ее глазами на стекле шлема зажегся инфракрасный экран.
Это был не прибор ночного видения, но он был так же удобен.
Теперь площадка вокруг нее приобрела электронный черно-голубой оттенок.
Лестница и площадка изображались голубыми линиями — холодные, неживые объекты, а перед ними она увидела две разноцветные фигуры, катающиеся по площадке — все еще отчаянно борющиеся Шофилд и Латисье.
Гант обернулась и перед собой на площадке увидела двигающуюся мужскую фигуру — красно-зелено-желтое пятно, быстро направляющееся к ней.
Это был Кювье.
Или по крайней мере графическое изображение термограммы температурных полей его тела.
Он махнул ножом. Ганг отразила нападение и затем совершила сильный боковой удар французу прямо в солнечное сплетение.
Удар оказался сильным, и Кювье не устоял на ногах, но, падая, он успел ухватить Гант за руку и увлечь ее за собой на площадку.
Они оба упали на пол.
Гант упала на Кювье, скатилась и ударилась спиной о ледяную стену, окружающую площадку. Она вытянула руки, чтобы сохранить равновесие и случайно нащупала что-то на полу рядом с собой.
Мэг…
И вдруг, цветное пятно — Кювье попал в поле ее зрения.
Он бросился на нее, приставив нож ей к голу. Гант, бросив свой нож, вытянула обе руки, чтобы защититься и схватила вооруженную руку Кювье.
Из последних сил Гант сдерживала руку Кювье в нескольких дюймах от своего лица.
Но он был намного сильнее.
Нож все ближе приближался к горлу.
Лицо Кювье низко склонялось над ней и сквозь инфракрасный экран, под чертами его лица, она видела жуткое изображение его черепа и зубов, окруженных переливающимися цветными гаммами. Создавалось впечатление, что ее атаковал обезумевший скелет.
И он был близко, так близко, что Гант чувствовала его очки ночного видения на своем шлеме.
Очки.
Ни на секунду не задумываясь, Гант отпустила одну руку и сорвала очки с его головы.
Кювье закричал. Гант перебросила его очки через перила площадки.
Теперь Кювье был слеп.
Но он продолжал бороться.
Французский десантник отчаянно пытался вонзить свой нож Гант в горло, но она вдруг вся сжалась и проскользнула вниз под него так, что ее шлем находился теперь на уровне его глаз.
омнишь, что ты со мной сделал? — спросила Гант, видя голубое очертание стрелы, торчащей из шлема. — Теперь получи это обратно.
И с этими словами она со всей силы ударила его головой.
Стрела вонзилась Кювье в правый глаз, он истошно завопил нечеловеческим голосом, и Гант почувствовала, как его теплая кровь обрызгала ей лицо.
Она оттолкнула Кювье и увидела в инфракрасном излучении фонтан из красно-желтой жидкости, вырывающийся из его правого глаза.
Он, корчась, лежал на спине и кричал, прикрывая свой окровавленный глаз.
Гант выдавила ему глаз, но он еще не был мертв. Он начал дико метаться вокруг, пытаясь ударить ее, несмотря на свою полную слепоту.
Гант подняла с площадки Мэгхук и нацелила его на окровавленную голову француза. Он хаотично передвигался, но у Гант теперь было достаточно времени.
Она медленно навела прицел на вопившее многоцветное пятно, которое изображало человека и — выстрелила.
Мэгхук ударил французу прямо в лицо и прежде, чем его тело упало на площадку, Гант услышала, как его череп раскололся на две части.
В то время как Гант боролась с Кювье, Шофилд и Латисье катались по площадке.
Во время борьбы Шофилд повсюду слышал разные звуки.
Голоса раздавались по внутренней связи:
— … Они подходят с другой стороны !
— … направляюсь к следующей лестнице!
Шаги слышались на площадке на верхнем уровне.
Где-то недалеко выстрелил арбалет.
* * *
Шофилд услышал неожиданный щелчок, когда Латисье зарядил свой арбалет еще одной стрелой. Быстро среагировав, Шофилд со всей силы ударил француза локтем в лицо, прямо под очками ночного видения, и сломал ему нос. Кровь брызнула в разные стороны, испачкав Шофилду руку и залив линзы очков Латисье.Француз застонал от боли и откинул Шофилда к краю площадки. Освободившись, Латисье — все еще лежа на площадке, наполовину ослепнув из-за кровяных пятен на очках — гневно приставил арбалет к голове Шофилда.
Лежа у самого края площадки прямо под перилами, Шофилд не мог больше раздумывать.
Он схватил вооруженную руку Латисье, и неожиданно скатился с края площадки!
Латисье этого не ожидал.
Держась за руку француза и повиснув на ней, он спрыгнул на пустую нижнюю площадку. Как кошка, Шофилд приземлился на ней и тотчас же, наставив арбалет Латисье на площадку уровня D, нажал на курок.
Латисье лежал на площадке лицом вниз, рука его неуклюже свисала с края площадки, когда выстрелил арбалет. С короткого расстояния стрела пролетела сквозь решетчатый пол площадки и, задев очки ночного видения, впилась в лоб французского десантника.
* * *
Внизу, на буровой выработке, Рикошет наткнулся на вооруженного арбалетом французского десантника.Француз подумал, что он победил, что Рикошет уже был в его руках. Но он забыл одну вещь.
Видеть боковым зрением в очках ночного видения абсолютно невозможно.
Он был слишком близко.
Поэтому он не увидел Мэгхук, который Рикошет держал у бедра.
Рикошет выстрелил. С расстояния трех футов, захватный крюк ударил француза в грудь. Мгновенно послышался хруст, когда треснула грудная клетка десантника. Упав, он уже был мертв.
Рикошет глубоко вздохнул и с облегчением осмотрел комнату.
Он увидел, зачем француз приходил сюда, и сильно удивился. Затем он вспомнил последние слова француза.
Lepiegeesttendu.
И, снова заглянув в комнату, Рикошет улыбнулся.
* * *
— Южный туннель, — раздался голос Монтаны в наушнике Шофилда.Шофилд был внизу на уровне D, спустившись туда по руке Латисье. Он посмотрел через бассейн и увидел черную фигуру, бегущую к южному туннелю. Это был последний французский десантник — не считая того, который спустился в шахту ранее.
— Я вижу его, — ответил Шофилд, направляясь в погоню.
— Сэр, это Рикошет, — неожиданно услышал он голос Рикошета по радиосвязи. — Вы сказали, южный туннель!
— Верно.
— Пусть идет, — твердо сказал Рикошет. — А вы просто следуйте за ним.
— О чем ты говоришь, Рикошет? — недоверчиво спросил Шофилд.
— Просто следуйте за ним, сэр, — теперь уже шептал Рикошет. — Он только этого и добивается.
Шофилд на секунду остановился и затем произнес:
— Ты знаешь что-то, о чем я не догадываюсь, капрал?
— Точно, сэр, — последовал ответ.
Монтана, Змей и Гант присоединились к Шофилду на уровне Е у входа в южный туннель. Они все слышали слова Рикошета.
Шофилд посмотрел на них, ответив в микрофон:
— Хорошо, Рикошет. Как скажешь.
Шофилд, Монтана, Змей и Гант осторожно свернули в длинный южный туннель уровня Е. Дойдя до туннеля они увидели дверь, за которой исчезла фигура французского солдата — тень в зеленой темноте.
Рикошет был прав. Солдат шел очень медленно. Казалось, он действительно хотел, чтобы они увидели, как он заходит на буровую выработку.
Шофилд и его команда продолжали идти за ним по туннелю. Они были уже в десяти ярдах от комнаты, когда неожиданно из темноты появилась рука и схватила Шофилда за плечо. Шофилд резко обернулся и увидел Рикошета появившегося из ниши в стене. За ним он увидел еще одного человека. Рикошет прижал палец к губам и повел Шофилда и остальных по туннелю к двери, ведущей на буровую выработку.
— Это ловушка, — произнес Рикошет, когда они почти подошли к двери.
Рикошет толкнул дверь. Она открылась с громким скрипом.
Дверь широко распахнулась и пехотинцы увидели последнего француза, стоящего в дальнем углу буровой выработки.
Это был Жан Петар. Он обречено смотрел на них. Его завели в тупик, и он знал это. Он был в ловушке.
— Я … я сдаюсь, — произнес он смиренно.
Шофилд просто смотрел на Петара. Затем он посмотрел на Рикошета и остальных, как будто спрашивая совета.
Он сделал шаг вперед.
По губам Петара, казалось, скользнула облегченная улыбка.
В этот момент Рикошет неожиданно преградил Шофилду путь.
Он все это время не сводил с Петара глаз.
Тот нахмурился.
Рикошет посмотрел на него и сказал:
—Lepiegeesttendu.
Петар удивленно поднял голову.
— Ловушка расставлена, — перевел Рикошет на английский.
И затем взгляд Петара упал на что-то, что было на полу перед ним, и его улыбка сразу рассеялась. Он в ужасе посмотрел на Рикошета.
Рикошет знал, что увидел Петар.
Он увидел пять французских слов, и как только он их увидел, он понял, что битва кончена.
Эти пять слов были: «BRAQUEZ CE COTE SUR L'ENNEMI».
Рикошет шагнул вперед и Петар закричал:
— Нет!
Но было слишком поздно. Рикошет задел ногой натянутую у двери проволоку, и две установленные на буровой выработке мины взорвались со страшной силой.
ТРЕТЬЕ ВТОРЖЕНИЕ
16 июня. 11 часов 30 минут.
Шоссе простиралось по пустыне.Тонкая непрерывная черная полоска на золотисто-коричневой поверхности ландшафта Нью-Мексико. На небе не было ни единого облачка.
Одинокая машина неслась по пустынной дороге.
За рулем сидел Пит Кэмерон, обливаясь потом от жары. Кондиционер в его Тойоте 1977 года уже давным-давно завершил свою борьбу за жизнь, и теперь машина немногим отличалась от печи на колесах. Внутри машины было, возможно, на десять градусов жарче, чем снаружи.
Кэмерон был корреспондентом газеты «Вашингтон Пост» в течение вот уже трех лет. До этого, он сделал себе имя подыскивая сенсационные материалы для уважаемого журнала «Мама Джоунс», занимающегося репортерскими расследованиями.
Кэмерон прекрасно подходил журналу «Мама Джоунс», который ставил перед собой единую всеохватывающую цель: раскрывать ложные отчеты правительства. Укрывательства. И в значительной степени они преуспели в этом. Пит Кэмерон обожал это, процветал на этом. В последний год его работы в «Мама Джоунс» Кэмерону присудили премию за написанную статью о пропаже пяти ядерных боеголовок с разбившегося бомбардировщика-невидимки В-2 «Стелс». Бомбардировщик упал в Атлантический океан у побережья Бразилии, и правительство США выпустило пресс-релиз, в котором говорилось, что все пять боеголовок остались нетронутыми и были доставлены в безопасное место. Кэмерон расследовал случившееся, запросил информацию об использованных методах поиска пропавшего ядерного оружия.
Вскоре правда всплыла на поверхность. Спасательная миссия абсолютно не занималась сохранением боеголовок. Ее задачей было устранение всех следов бомбардировщика. Ядерные боеголовки имели второстепенное значение, и они так и не были найдены.
Именно эта статья и награда, полученная за нее, привлекли к Кэмерону внимание «Вашингтон Пост». Они предложили ему работу, и он ухватился за нее обеими руками.
Кэмерону было тридцать лет, и он был высоким, действительно высоким — шесть футов пять дюймов. У него были всклокоченные волосы песочно-коричневого цвета, и он носил очки в проволочной оправе, Его машина выглядела так, как будто в нее попала бомба — пустые банки из-под Кока-Колы вперемежку со скомканными обертками от чизбургеров были разбросаны по всему салону; блокноты, ручки и клочки бумаги торчали отовсюду. Блокнот с самоклеющимися листками валялся в пепельнице. Уже использованные были прикреплены к приборной панели.
Кэмерон ехал через пустыню.
Зазвонил сотовый телефон. Это была его жена, Элисон.
Пит и Элисон Кэмероны были чем-то вроде знаменитостей в издательстве «Вашингтон Пресс» — известная или печально известная — семейная команда «Вашингтон Пост». После перехода в "Пост " из журнала «Мама Джоунс» три года назад, Кэмерона поставили работать с молодым корреспондентом Элисон Гринберг.
Между ними сразу же пробежала искра. Это было что-то ошеломительное. Через неделю они оказалось в одной постели. Через двенадцать месяцев они поженились, У них еще не было детей, но они работали над этим.
— Ты уже приехал? — раздался голос Элисон по телефону, У двадцатидевятилетней Элисон были золотисто-каштановые волосы до плеч, огромные небесно-голубые глаза и лучистая улыбка, наполняющая светом все ее лицо — так нравившаяся Питу. Элисон не была красивой в традиционном смысле, но своей улыбкой могла перевернуть все с ног на голову. Сейчас она находилась в офисе редакции в округе Колумбия.
— Почти на месте, — ответил Пит Кэмерон.
Он направлялся в обсерваторию, расположенную посреди пустыни в Нью-Мексико, Какой-то технический специалист Института поиска внеземного разума SETI Institute позвонил накануне в редакцию, заявив, что услышал некие голоса по старой шпионской спутниковой сети. Кэмерона послали на расследование.
В этом не было ничего необычного. Институт поиска внеземного разума, или SETI Institute, постоянно фиксировал подобное. Их радиоспутниковая антенна была очень мощной и необычайно чувствительной. Технические специалисты SETI в поисках внеземных радиосигналов нередко натыкались на побочные сигналы разведывательных спутников и фиксировали несколько искаженных слов из секретной военной радиопередачи.
Корреспонденты «Вашингтон Пост» пренебрежительно окрестили перехваты этих радиосигналов «находки SETI». Обычно все сводилось к нулю — лишь неразборчивая односложная передача — но теоретически было возможно, что однажды одно из этих искаженных сообщений положит начало расследованию. Такому расследованию, которое могло бы быть удостоено Пулитцеровской премии.
— Ладно, позвони мне, как только закончишь все в Институте, — сказала Элисон и затем, изменив свой голос на притворно сексуальный, проговорила: У меня есть кое-что для тебя.
Кэмерон улыбнулся:
— Очень соблазнительно. Ты что занялась сексом по телефону?
— Никогда не знаешь, в чем тебе повезет.
— Ты знаешь, — сказал Кэмерон, — в некоторых штатах это могло бы сойти за сексуальное домогательство.
— Выйти замуж за тебя, дорогой, и есть сексуальное домогательство, — сказала Элисон.
Кэмерон засмеялся:
— Я позвоню тебе, когда закончу, — сказал он и повесил трубку.
Час спустя Тойота Кэмерона въехала на пыльную парковку Института SETI. Там стояли еще три машины.
Низкое двухэтажное здание офиса примыкало к стоянке, спрятавшись в тени радиотелескопа высотой в триста футов. Кэмерон насчитал еще двадцать семь аналогичных спутниковых тарелок, обращенных наружу, в пустыню.
Внутри Кэмерона встретил неприятный маленький человек, одетый в белый лабораторный халат, на котором крепилась идентификационная карточка. Он сказал, что его зовут Эмметт Сомервилль, и что он обнаружил сигнал.
Сомервилль провел Кэмерона вниз по ступенькам в просторную подвальную комнату.
Кэмерон молча следовал за ним по лабиринтам электронного радиооборудования. Два огромных суперкомпьютера Cray XMP занимали всю стену огромной подземной комнаты.
На ходу Сомервилль говорил:
— Я зафиксировал его около 2.30 этой ночью. Говорили по-английски, поэтому я точно знал, что он не мог быть инопланетным.
— Логично, — невозмутимо сказал Кэмерон.
— Но акцент точно был американский, и, принимая во внимание содержание, я сразу же связался с Пентагоном, — он повернулся к Кэмерону — у нас прямой номер.
Он сказал это с гордостью, которая раздражала: правительство придает нам такое большое значение, что предоставляет нам прямой номер. Кэмерон догадался, что по номеру, который был у Сомервилля, возможно, располагался всего лишь отдел по связям с общественностью Пентагона, и найти этот номер Сомервилль мог, заглянув в телефонный справочник на «министерство обороны». У Кэмерона он был занесен в клавиши быстрого набора.