Страница:
Реншоу покачал головой, лениво встал на ноги и последовал за Шофилдом по неровной поверхности айсберга.
Они шли уже около двадцати минут, когда поняли, что идут не в том направлении. Дойдя до обрыва, они не увидели ничего, кроме гладкой и ровной поверхности воды, уходящей на запад. Ближайший айсберг в этом направлении был в трех милях. Шофилд надеялся, что они смогут добраться до берега при помощи других айсбергов, перебираясь от одного на другой. Но в этом направлении это было невозможно.
Они повернули назад.
Они шли очень медленно. На бровях и вокруг губ Реншоу начали образовываться сосульки.
— Вы знаете что-нибудь об айсбергах? — на ходу спросил Шофилд.
— Немного.
— Просветите меня.
— Я читал в одном журнале, что последний писк у богатых придурков — «восхождение на айсберги». По-видимому, это популярно у тех, кто считает себя крутым альпинистом. Но единственная проблема в том, что эта гора-то тает.
— Я имел в виду что-нибудь более научное, — сказал Шофилд. — Например, подплывают ли они когда-нибудь к берегу?
— Нет, — ответил Реншоу. — В Антарктиде льды двигаются от центра. Всегда. Такие айсберги, как этот откалываются от береговых шельфовых ледников. Вот почему скалы такие отвесные. Ледяные пласты, повисшие над океаном, становятся такими тяжелыми, что отламываются и становятся, — Реншоу обвел рукой вокруг, — айсбергами.
— А-га, — сказал Шофилд не останавливаясь.
— Попадаются и большие. Действительно большие. Айсберги, по величине превышающие некоторые страны. Я имею в виду, черт, ну возьмем этого малыша. Смотрите, какой он огромный. Большинство больших айсбергов живут от десяти до двенадцати лет и, в конечном счете, тают и умирают. Но при благоприятных погодных условиях — и если он действительно велик — айсберг, подобный этому, может плавать у берегов Антарктиды около тридцати лет.
— Отлично, — сухо ответил Шофилд.
Они подошли к месту, где Реншоу вытащил Шофилда из воды после уничтожения французской подводной лодки.
— Мило, — сказал Реншоу. — Сорок минут ходьбы, и мы у исходной точки.
Они поднялись по небольшому склону и подошли к месту, где торпеда французской подводной лодки врезалась в айсберг.
Казалось, какой-то неведомый великан выхватил зубами кусок с боковой части айсберга.
Огромный кусок льда, отвалившийся после взрыва, оставил глубокую полукруглую впадину на склоне айсберга. Десятиметровые неровные отвесные стены спускались к воде.
Шофилд заглянул во впадину и увидел, как спокойные волны омывают огромный айсберг.
— Мы ведь умрем здесь, правда? — спросил стоящий за его спиной Реншоу.
— Я лично не собираюсь.
— Вы нет?
— Это моя станция, и я собираюсь ее вернуть.
— А-га, — Реншоу посмотрел на море. — А у вас есть хоть малейшее представление о том, как это можно сделать?
Шофилд не ответил.
Реншоу повернулся к нему лицом.
— Я говорю, как, черт возьми, вы планируете попасть на вашу станцию, когда мы застряли здесь!
Шофилд не слушал его.
Сидя на корточках, он всматривался вниз в полукруглую впадину, оставленную торпедой в отвесной стене айсберга.
Реншоу подошел ближе и встал рядом с ним.
— Что вы там изучаете?
— Наше спасение, возможно, — ответил Шофилд.
Реншоу посмотрел вниз во впадину за Шофилдом и сразу же увидел это.
В нескольких метрах на неровном отвесном склоне, Реншоу увидел характерное квадратное очертание замерзшего стекла, врезавшегося в лед.
Шофилд связал две их парки и, используя как веревку, заставил Реншоу спустить его вниз к врезавшемуся в лед стеклу.
Шофилд повис высоко над водой прямо перед куском стекла. Он внимательно всматривался в него.
Оно действительно было сделано руками человека.
Очень старое окно. Деревянная рама, сильно изуродованная временем и климатом, приобрела бледно-серый оттенок. Шофилду было интересно, как долго это окно — или то, к чему оно крепилось — было захоронено в этом массивном айсберге.
По подсчетам Шофилда, ударная волна от торпеды сместила десятиметровый слой льда, обнажив фрагмент окна. Стекло и то, к чему оно было прикреплено, было погребено глубоко в айсберг.
Шофилд вздохнул, затем сильно ударил по стеклу, разбив его вдребезги.
За ним он увидел темноту, что-то вроде пещеры.
Шофилд достал из кармана фонарь и, взглянув в последний раз на Реншоу, раскачался и впрыгнул через разбитое окно в самое сердце айсберга.
Первое, что увидел Шофилд, посветив фонарем, были перевернутые вверх ногами слова:
С НОВЫМ 1969 ГОДОМ!
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА ЛИТТЛ-АМЕРИКУIV!
Эти слова были написаны на растяжке или чем-то вроде этого. Она криво висела вверх ногами в пещере, в которой оказался Шофилд.
Только это была не совсем пещера.
Это была комната, маленькая комната с деревянными стенами, полностью погребенная в лед. И все было вверх ногами. Вся комната была перевернута.
Возникало странное чувство, когда все виделось наоборот.
Шофилду понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что он на самом деле стоял на потолке перевернутой комнаты.
Он посмотрел направо. Вдалеке показались еще несколько комнат, отделенных от этой.
— Эй, там внизу! — послышался голос Реншоу.
Шофилд просунул голову через окно в ледяной стене.
— Ну, что там, в самом деле? Я здесь уже промерз до костей, — сказал Реншоу.
— Вы когда-нибудь слышали о Литтл-Америке IV? — спросил Шофилд.
— Да, — ответил Реншоу — Это была одна из наших исследовательских станций в шестидесятые годы. Ее смыло в море в 1969 году, когда от шельфового ледника Росса отделился айсберг размером в девять тысяч квадратных километров. Военно-морские силы искали ее три месяца, но так и не нашли.
— Ну, угадайте что, — сказал Шофилд. — Мы нашли ее.
— Насколько я помню, Литтл-Америка IV была похожа на Уилкс, — сказал Реншоу. — Это была научно-исследовательская станция, встроенная в материковый шельфовый ледник. Они занимались поисками нефтяных месторождений в материковом шельфе. Они спускали нефтесборники на самое дно, проверяя нет ли там…
— Почему все вверх ногами? — спросил Шофилд из соседней комнаты.
— Это просто. Когда айсберг откололся, он. должно быть, перевернулся.
— Айсберг перевернулся?
— Так случалось и раньше, — ответил Реншоу. — И если подумать об этом серьезно, скорее всего, так и должно было произойти. Верхняя часть айсберга очень тяжелая, когда он откалывается от основной ледяной массы, а ледяной слой находившийся под водой годами медленно разрушался в более теплой морской воде. Поэтому для того, чтобы сохранить баланс на плаву, айсберг просто опрокидывается.
В соседней комнате Шофилд пробирался сквозь груду ржавого перевернутого железа. Он перешагнул через огромную цилиндрическую катушку кабеля, которая неуклюже лежала на боку. И затем он что-то увидел.
Как долго, вы говорите, осуществлялся поиск станции? — спросил Шофлид.
— Около трех месяцев.
— Для поиска станции это считается долго?
В главной комнате Реншоу пожал плечами.
— Дольше, чем обычно. А что?
Шофилд вошел в комнату. В руках он нес несколько металлических предметов.
— Я думаю, на глубине наши мальчики занимались чем-то, чем они не должны были заниматься, — улыбаясь сказал Шофилд.
Он показал кусочек белого шнура. Реншоу показалось, что это веревка, покрытая белой пудрой.
— Детонирующий шнур, — сказал Шофилд, завязав белый, покрытый пудрой шнур на запястье. — Он используется, как огнепроводный шнур для взрывов на глубине. Пудра, которой он покрыт — сульфид магния. Детонирующие шнуры с магниевой основой быстро и сильно воспламеняются — в действительности так сильно, что они могут спокойно пройти сквозь металл. Это удобная штука, мы и теперь ее иногда используем.
— И посмотрите на это, — сказал Шофилд, доставая герметичный контейнер. — Отравляющий газ VX. А это, — он достал другой флакон, — зарин.
— Зарин? — сказал Реншоу. Даже он знал, что это за газ. Зарин относился к разряду химического оружия. Реншоу вспомнил случай, произошедший в Японии в 1995 году, когда группа террористов взорвала упаковку зарина в токийском метро. Была страшная паника. Несколько человек погибло. — В шестидесятые уже была эта штука?
— О, да.
— Так вы думаете, что на этой станции производили химическое оружие? — спросил Реншоу.
— Думаю, да.
— Но зачем? Зачем испытывать химическое оружие в Антарктиде?
— Есть две причины, — ответил Шофилд. — Первая: дома, мы содержим практически все отравляющие газы в морозильных камерах, так как большинство из них теряет свою токсичность при высокой температуре. Поэтому понятно, почему испытания удобней проводить в местах, где холод круглогодичен.
— А вторая причина?
— Вторая причина еще проще, — сказал Шофилд улыбаясь. — Нет свидетелей.
Шофилд снова направился в соседнюю комнату.
— В любом случае, — сказал он, скрывшись за дверью, — все это теперь не так важно. Но здесь есть кое-что, что может пригодиться. И что, возможно, вернет нас в игру.
— Что?
— Это, — сказал Шофилд, снова показавшись в дверях с баллоном акваланга в руках.
Шофилд сразу принялся проверять баллон тридцатилетней давности. Реншоу был занят очищением дыхательного аппарата — загубника, вентиля и воздушного шланга.
Сжатый воздух представлял главную опасность. После тридцатилетнего хранения, была вероятность, что он стал токсичным.
Был единственный способ проверить это.
Шофилд взял это на себя — он сделал глубокий вдох и посмотрел на Реншоу. Оставшись в живых, он заключил, что воздух в порядке.
Подготовительная работа с аквалангом заняла около двадцати минут. Когда почти все уже было готово, Реншоу тихо спросил:
— Вы видели тело Берни Олсона?
Шофилд посмотрел на Реншоу. Маленький ученый низко склонился над парой загубников, промывая их морской водой.
— На самом деле, видел, — мягко ответил Шофилд.
— Что вы видели? — заинтересовано спросил Реншоу.
Секунду Шофилд колебался.
— Мистер Олсон откусил свой собственный язык.
— Хммм.
— Его челюсти были крепко сжаты, а глаза сильно воспалены —налиты кровью.
Реншоу кивнул.
— А что, вам сказали, с ним произошло?
— Сара Хинсли рассказала мне, что вы воткнули ему шприц в шею и впрыснули моющее средство для очистки канализационных труб ему в кровь.
Реншоу задумчиво кивнул.
— Ясно. Лейтенант, взгляните, будьте добры, — из нагрудного кармана своей парки Реншоу достал мокрую книгу. Это была толстая книга, которую он забрал из своей комнаты при эвакуации станции.
Реншоу протянул ее Шофилду. «Биотоксикология и отравления токсинами».
— Лейтенант, при отравлении очищающим средством, у вас просто останавливается сердце, просто останавливается. Никакой борьбы. Никаких судорог. Вы просто умираете. Глава 2.
Шофилд перелистнул промокшие страницы до второй главы. Он увидел заголовок: Моментальная физиологическая смерть от отравления токсинами.
Он увидел список «известных ядов», указанных автором. В середине списка Шофилд прочитал; «промышленные очистительные средства, ядохимикаты».
В действительности, — сказал Реншоу, — нет никаких внешних признаков отравления такими ядами. Сердце останавливается, тело просто перестает жить, — Реншоу поднял указательный палец. — В отличие от других ядов. Например, яда морской змеи.
— Яда морской змеи? — переспросил Шофилд.
— Глава 9, — сказал Реншоу.
Шофилд нашел ее. "Яды естественного происхождения — Морская фауна".
— Посмотрите раздел «Морские змеи», — сказал Реншоу.
Шофилд нашел заголовок: "Морские змеи — Яды, симптомы, лечение".
— Прочитайте, — сказал Реншоу.
Шофилд начал читать.
— Вслух, — сказал Реншоу.
— Степень токсичности яда крючконосой морской змеи (Enhydriпаschistosa) в три раза больше, чем у королевской кобры, самой ядовитой наземной змеи. Одной капли (0,03 мл) достаточно, чтобы убить трех человек. Наиболее частыми симптомами отравления ядом морской змеи являются боль в мышцах, судороги, отечность языка, паралич, потеря зрения, сильное воспаление области глаз, расширение зрачков, очень сильный тризм челюсти. В действительности, в подобных случаях, сжатие челюстей может быть таким сильным, что известны случаи …
Шофилд прервался.
— Читайте, — тихо сказал Реншоу.
— … откусывания собственного языка при отравлении, — Шофилд посмотрел на Реншоу.
Он покачал головой.
— Я похож на убийцу, лейтенант?
— Кто докажет, что вы не ввели яд морской змеи в этот шприц? — возразил Шофилд.
— Лейтенант, — сказал Реншоу, — на полярной станции яд морских змей содержится в лаборатории биотоксинов, которая всегда — всегда — заперта. Только несколько человек имеют доступ в эту комнату. Я не вхожу в их число.
Шофилд вспомнил лабораторию биотокскнов на уровне В и вспомнил характерный знак на двери, предупреждающий о наличии биологически опасных веществ.
Странно, но Шофилд вспомнил еще кое-что.
Он вспомнил, что Сара Хинсли говорила ему:
— До того, как все это произошло, я работала с Беном Остином в биолаборатории на уровне В. Он работал над новым противоядием от укуса крючконосой морской змеи Enhydrinaschistosa, Шофилд отбросил эту мысль.
Нет. Невозможно.
Он обернулся к Реншоу.
— Так кто, вы думаете, убил Берни Олсона?
— Ну, кто-то, у кого был доступ в лабораторию биотоксинов, конечно, — сказал Реншоу. — То есть Бен Остин, Гарри Кокс или Сара Хинсли.
Сара Хинсли…
— Зачем им убивать Олсона? — спросил Шофилд.
— Понятия не имею, — сказал Реншоу. — Не знаю.
— Таким образом, по вашим словам, ни у одного из этих людей не было мотива убить Олсона?
— Верно.
— Но мотив был у вас, — сказал Шофилд. — Олсон пытался присвоить результаты ваших исследований.
— Что и делает меня идеальным человеком для подставы, не так ли?
— Но если кто-то действительно хотел вас подставить, — сказал Шофилд, — то для убийства Олсона, он бы использовал чистящее средство. Зачем все усложнять, используя яд морской змеи?
— Хорошее предположение, — сказал Реншоу. — Хорошее, Но если вы прочитаете эту книгу, вы узнаете, что смертельный исход при отравлении чистящим средством приходится на 59% случаев, а ядом змеи — на 98%. Кто бы ни убил Олсона, он хотел быть уверенным в его смерти. Вот почему он использовал яд морской змеи. Он не хотел, чтобы Олсон пришел в себя.
Шофилд прикусил губу и задумался.
— Расскажите мне про Сару Хинсли, — наконец сказал он.
— Что именно?
— Вы ладите? Она вам нравится? Вы ей нравитесь?
— Нет, нет и еще раз нет.
— Почему вы ее не любите? — спросил Шофилд.
— Вы действительно хотите это знать? — Реншоу глубоко вздохнул. Он посмотрел в сторону. — Это все потому, что она вышла замуж за моего лучшего друга — на самом деле, он также был моим боссом — но она не любила его.
— Кто он? — спросил Шофилд.
— Парень по имени Брайан Хинсли. До своей смерти, он был деканом факультета геофизики Гарвардского университета.
Шофилд вспомнил, как Кирсти рассказывала ему о своем отце. Как он учил ее высшей математике. И что он умер совсем недавно.
— Он погиб в автокатастрофе, верно?
— Да, — сказал Реншоу. — За рулем был пьяный водитель, машина вылетела на обочину, и он погиб, — Реншоу снова посмотрел на Шофилда. — Откуда вы это знаете?
— Кирсти рассказала мне.
Вам сказала Кирсти, — Реншоу медленно кивнул. — Она хорошая девочка, лейтенант. Она сказала вам, что она моя крестница?
— Нет.
— Когда она родилась, Брайан попросил меня стать ее крестным отцом, ну, знаете, на случай, если с ним что-нибудь случится. Ее мать, Мэри-Энн, умерла от рака, когда Кирсти было семь лет.
— Подождите секунду, — сказал Шофилд. — Мать Кирсти умерла, когда ей было семь?
— Да.
— То есть Сара не ее мать?
— Именно так, — сказал Реншоу. — Сара Хинсли была второй женой Брайана. Она мачеха Кирсти.
Неожиданно все стало проясняться для Шофилда. То, что Кирсти почти не разговаривала с Сарой. Как она уходила в себя, когда была рядом с ней. Естественное отношение к нелюбимой мачехе.
— Я не знаю, почему Брайан женился на ней, — продолжал Реншоу. — Я понимаю, он был одинок и, конечно, Сара привлекательная женщина и она действительно проявляла к нему повышенное внимание. Но она амбициозна. Боже, как она амбициозна. Это видно даже по ее взгляду. Она хотела получить его имя, хотела познакомиться с людьми, с которыми он работал. Он был ей не нужен. И уж меньше всего ей был нужен его ребенок.
Реншоу грустно засмеялся.
— И затем этот пьяный водитель слетел с дороги и убил Брайана. В одну секунду Сара лишилась Брайана и получила его дочь, которая была ей совсем не нужна.
— А почему она вас не любит?
Реншоу снова улыбнулся.
— Потому, что я уговаривал Брайана не жениться на ней.
Шофилд покачал головой. Очевидно, до появления пехотинцев на полярной станции Уилкс происходило намного больше, чем казалось на первый взгляд.
— Загубники готовы? — спросил Шофилд.
— Все готово.
— Мы еще продолжим наш разговор, — сказал Шофилд, встав на ноги, и надевая один из аквалангов.
— Подождите секунду, — сказал Реншоу вставая. — Вы собираетесь вернуться сейчас? Что, если вас там убьют? Тогда не останется никого, кто мне верит.
— Кто вам сказал, что я поверил вам? — спросил Шофилд.
— Вы поверили. Я знаю, что вы поверили.
— В таком случае, вам лучше отправиться со мной и убедиться, что меня не убьют, — сказал Шофилд, подходя к окну и выглядывая из него.
Реншоу побледнел.
— Хорошо, хорошо, подождите. Вы отдаете себе отчет в том, что там плавает стая касаток. Не говоря уже об этом якобы тюлене, который убивает касаток…
Но Шофилд не слушал его. Он просто вглядывался в оконную раму во льду. В юго-западном направлении — на вершине одного из ближайших склонов — он увидел слабый, прерывистый зеленый сигнал. Это был зеленый сигнальный огонь на радиоантенне полярной станции Уилкс.
— Мистер Реншоу, я возвращаюсь … с вами или без вас, как хотите, — Шофилд обернулся.
— Пойдемте. Настало время вернуть полярную станцию Уилкс.
Облачившись в громоздкие водолазные костюмы 1960-х годов, которые явно были на несколько размеров больше, и дыша с помощью аквалангов тридцатилетней давности, Шофилд и Реншоу плыли вперед, не нарушая тишины ледяного океана.
Они оба были обвязаны стальным тросом равной длины, который тянулся по всему пути от большой цилиндрической катушки на станции Л иттл-Америка IV, располагавшейся примерно в миле к северо-востоку от полярной станции Уилкс. Это была необходимая мера предосторожности в случае, если кто-то из них потеряется или отделится, и придется возвращаться назад на станцию.
В руках Шофилд держал подводное ружье, которое он нашел на станции Литтл-Америка.
Как только они поплыли под шельфовым материковым ледником и попали в заросли острых ледяных сталактитов, вода вокруг стала кристально чистой.
План Шофилда заключался в том, что они должны были проплыть под шельфовым ледником — в зависимости от того, на какую глубину он уходит под воду — и всплыть в самом центре полярной станции Уилкс. Как ориентир, он использовал зеленый сигнальный огонь радиоантенны Уилкс. Шофилд подсчитал, что он и Реншоу могли плыть по направлению к нему, а уже попав под шельфовый ледник, определить местонахождение бассейна станции.
Белый мир окружал их. Призрачно-белые ледяные образования, как перевернутые горные вершины, тянулись вниз почти на четыреста футов.
Шофилд нахмурился. Им придется проделать достаточно долгий путь, прежде чем они смогут снова всплыть на станции.
Шофилд и Реншоу проплыли мимо одной из огромных ледяной глыб. Ее очертания приобретали живые формы, и все, что Шофилд мог видеть вокруг — была твердая, ледяная поверхность.
Через некоторое время они спустились к основанию огромной глыбы — вершине перевернутой ледяной горы. Шофилд медленно проплыл под ней, и белая стена ускользнула из вида …
… и он увидел его.
Его сердце сильно забилось.
Он балансировал в воде, прямо перед ним. Подвешенный за трос подъемника, он медленно поднимался к станции.
Водолазный колокол.
Поднимающийся вверх на станцию.
И затем Шофилд понял, что это означало.
Британцы уже послали свою команду на глубину для обследования пещеры.
Шофилд молился, чтобы его пехотинцы, оставшиеся внизу были готовы к встрече с ними.
Что касается его и Реншоу, им было необходимо воспользоваться этим водолазным колоколом. Это означало возможность быстро и свободно подняться на полярную станцию Уилкс, которую Шофилд не хотел упустить.
Шофилд обернулся в воде и подал знак Реншоу. Он увидел маленького ученого, проплывающего под вершиной ледяной горы. Он подал ему сигнал поторапливаться, и оба быстро поплыли к водолазному колоколу.
Умник Райли ничего не ответил.
Умник стоял на коленях, руки его были скованы наручниками за спиной. Он находился на уровне Е, у бассейна. Из уголков его рта текла кровь. Его отекший и распухший левый глаз был закрыт на половину. После падения с вездехода вместе с Кирсти, Умника привезли обратно в Уилкс. Как только его доставили на станцию, его сразу повели на уровень Е к Барнаби.
— Мистер Неро, — сказал Барнаби.
Высокий солдат САС по имени Неро сильно ударил Умника по лицую Умник повалился на пол.
— Сколько? — спросил Барнаби. В своей руке он держал Мэгхук Умника.
— Ни одного! — проговорил Умник сквозь окровавленные зубы. — Там никого нет. Нам так и не удалось никого туда послать.
— Ах, конечно, — сказал Барнаби. Он задумчиво посмотрел на Мэгхук. — Мистер Райли, я нахожу достаточно сомнительным тот факт, что такой командир, как Шофилд пренебрег возможностью отправить группу солдат в подводную пещеру сразу по прибытии на станцию.
— Тогда спросите его об этом.
— Скажите мне правду, мистер Райли, иначе скоро я потеряю терпение и скормлю вас львам.
— Еще ни одного здесь не видел, — ответил Умник.
— Хорошо, — сказал Барнаби, резко оборачиваясь к Змею. — Мистер Каплан, мистер Райли говорит мне правду?
Умник решительно посмотрел на Змея.
— Мистер Каплан, если мистер Райли лжет мне, я убью его. Если вы мне солжете, я убью вас.
Умник посмотрел на Змея открытым умоляющим взглядом
— Он лжет. Там четыре человека. Три пехотинца и один гражданский.
— Ты, сволочь! — крикнул Умник.
— Мистер Неро, — сказал Барнаби, протягивая Мэгхук Умника Неро. — Подвесьте его.
Они вылезли из воды и встали на металлическую площадку, окружающую небольшой бассейн шарообразного водолазного колокола.
Реншоу вынул загубник, жадно вдыхая воздух. Шофилд исследовал пустой колокол на предмет оружия или других полезных предметов.
На стене он увидел цифровой счетчик длины спускаемого троса. Он равномерно отсчитывал расстояние по мере подъема колокола: 360 футов. 359 футов. 358 футов.
— А-га, — сказал Реншоу с другого конца колокола.
Шофилд обернулся. Реншоу стоял перед небольшим телевизионным монитором, прикрепленным к стене под самым потолком. Реншоу включил его.
— Я совсем забыл про него.
— Что это? — спросил Шофилд.
— Это еще одна игрушка Кармина Йегера. Помните, я говорил вам о парне, который все время наблюдал за касатками? Я рассказывал вам, что он иногда следил за ними из водолазного колокола. Так вот, этот монитор и есть одна из его видеокормушек на станции. Йегер установил ее таким образом, чтобы можно было наблюдать за бассейном, находясь в водолазном колоколе под водой.
Шофилд взглянул на маленький черно-белый монитор.
На экране он увидел знакомое изображение площадки на уровне Е, точно такое же, как он видел ранее в комнате Реншоу: вид с камеры, расположенной на нижней стороне выдвижного моста на уровне С и направленной прямо на уровень Е.
Шофилд замер.
На экране он увидел людей.
Вооруженные солдаты САС. Змей, по-прежнему прикованный наручниками к столбу. И Тревор Барнаби, разгуливающий по нижнему уровню станции.
Но там был еще один человек.
На площадке, у ног Барнаби, со связанными ногами лежал Умник Райли.
Кто-то уже выстрелил из Мэгхука для того, чтобы перекинуть его трос на мосту на уровне С, создав тем самым что-то вроде подъемника.
Они шли уже около двадцати минут, когда поняли, что идут не в том направлении. Дойдя до обрыва, они не увидели ничего, кроме гладкой и ровной поверхности воды, уходящей на запад. Ближайший айсберг в этом направлении был в трех милях. Шофилд надеялся, что они смогут добраться до берега при помощи других айсбергов, перебираясь от одного на другой. Но в этом направлении это было невозможно.
Они повернули назад.
Они шли очень медленно. На бровях и вокруг губ Реншоу начали образовываться сосульки.
— Вы знаете что-нибудь об айсбергах? — на ходу спросил Шофилд.
— Немного.
— Просветите меня.
— Я читал в одном журнале, что последний писк у богатых придурков — «восхождение на айсберги». По-видимому, это популярно у тех, кто считает себя крутым альпинистом. Но единственная проблема в том, что эта гора-то тает.
— Я имел в виду что-нибудь более научное, — сказал Шофилд. — Например, подплывают ли они когда-нибудь к берегу?
— Нет, — ответил Реншоу. — В Антарктиде льды двигаются от центра. Всегда. Такие айсберги, как этот откалываются от береговых шельфовых ледников. Вот почему скалы такие отвесные. Ледяные пласты, повисшие над океаном, становятся такими тяжелыми, что отламываются и становятся, — Реншоу обвел рукой вокруг, — айсбергами.
— А-га, — сказал Шофилд не останавливаясь.
— Попадаются и большие. Действительно большие. Айсберги, по величине превышающие некоторые страны. Я имею в виду, черт, ну возьмем этого малыша. Смотрите, какой он огромный. Большинство больших айсбергов живут от десяти до двенадцати лет и, в конечном счете, тают и умирают. Но при благоприятных погодных условиях — и если он действительно велик — айсберг, подобный этому, может плавать у берегов Антарктиды около тридцати лет.
— Отлично, — сухо ответил Шофилд.
Они подошли к месту, где Реншоу вытащил Шофилда из воды после уничтожения французской подводной лодки.
— Мило, — сказал Реншоу. — Сорок минут ходьбы, и мы у исходной точки.
Они поднялись по небольшому склону и подошли к месту, где торпеда французской подводной лодки врезалась в айсберг.
Казалось, какой-то неведомый великан выхватил зубами кусок с боковой части айсберга.
Огромный кусок льда, отвалившийся после взрыва, оставил глубокую полукруглую впадину на склоне айсберга. Десятиметровые неровные отвесные стены спускались к воде.
Шофилд заглянул во впадину и увидел, как спокойные волны омывают огромный айсберг.
— Мы ведь умрем здесь, правда? — спросил стоящий за его спиной Реншоу.
— Я лично не собираюсь.
— Вы нет?
— Это моя станция, и я собираюсь ее вернуть.
— А-га, — Реншоу посмотрел на море. — А у вас есть хоть малейшее представление о том, как это можно сделать?
Шофилд не ответил.
Реншоу повернулся к нему лицом.
— Я говорю, как, черт возьми, вы планируете попасть на вашу станцию, когда мы застряли здесь!
Шофилд не слушал его.
Сидя на корточках, он всматривался вниз в полукруглую впадину, оставленную торпедой в отвесной стене айсберга.
Реншоу подошел ближе и встал рядом с ним.
— Что вы там изучаете?
— Наше спасение, возможно, — ответил Шофилд.
Реншоу посмотрел вниз во впадину за Шофилдом и сразу же увидел это.
В нескольких метрах на неровном отвесном склоне, Реншоу увидел характерное квадратное очертание замерзшего стекла, врезавшегося в лед.
Шофилд связал две их парки и, используя как веревку, заставил Реншоу спустить его вниз к врезавшемуся в лед стеклу.
Шофилд повис высоко над водой прямо перед куском стекла. Он внимательно всматривался в него.
Оно действительно было сделано руками человека.
Очень старое окно. Деревянная рама, сильно изуродованная временем и климатом, приобрела бледно-серый оттенок. Шофилду было интересно, как долго это окно — или то, к чему оно крепилось — было захоронено в этом массивном айсберге.
По подсчетам Шофилда, ударная волна от торпеды сместила десятиметровый слой льда, обнажив фрагмент окна. Стекло и то, к чему оно было прикреплено, было погребено глубоко в айсберг.
Шофилд вздохнул, затем сильно ударил по стеклу, разбив его вдребезги.
За ним он увидел темноту, что-то вроде пещеры.
Шофилд достал из кармана фонарь и, взглянув в последний раз на Реншоу, раскачался и впрыгнул через разбитое окно в самое сердце айсберга.
Первое, что увидел Шофилд, посветив фонарем, были перевернутые вверх ногами слова:
С НОВЫМ 1969 ГОДОМ!
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА ЛИТТЛ-АМЕРИКУIV!
Эти слова были написаны на растяжке или чем-то вроде этого. Она криво висела вверх ногами в пещере, в которой оказался Шофилд.
Только это была не совсем пещера.
Это была комната, маленькая комната с деревянными стенами, полностью погребенная в лед. И все было вверх ногами. Вся комната была перевернута.
Возникало странное чувство, когда все виделось наоборот.
Шофилду понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что он на самом деле стоял на потолке перевернутой комнаты.
Он посмотрел направо. Вдалеке показались еще несколько комнат, отделенных от этой.
— Эй, там внизу! — послышался голос Реншоу.
Шофилд просунул голову через окно в ледяной стене.
— Ну, что там, в самом деле? Я здесь уже промерз до костей, — сказал Реншоу.
— Вы когда-нибудь слышали о Литтл-Америке IV? — спросил Шофилд.
— Да, — ответил Реншоу — Это была одна из наших исследовательских станций в шестидесятые годы. Ее смыло в море в 1969 году, когда от шельфового ледника Росса отделился айсберг размером в девять тысяч квадратных километров. Военно-морские силы искали ее три месяца, но так и не нашли.
— Ну, угадайте что, — сказал Шофилд. — Мы нашли ее.
* * *
Укрывшись тремя толстыми шерстяными одеялами, Джеймс Реншоу сел на пол главной комнаты Литтл-Америки IV. Он сильно потер руки, подул на них, чтобы они быстрее согрелись, в то время как Шофилд, все еще в своем промокшем костюме, в темноте тщательно осматривал другие комнаты перевернутой станции. Ни один из них не решился попробовать еду тридцатилетней давности из консервных банок, разбросанных по всему полу.— Насколько я помню, Литтл-Америка IV была похожа на Уилкс, — сказал Реншоу. — Это была научно-исследовательская станция, встроенная в материковый шельфовый ледник. Они занимались поисками нефтяных месторождений в материковом шельфе. Они спускали нефтесборники на самое дно, проверяя нет ли там…
— Почему все вверх ногами? — спросил Шофилд из соседней комнаты.
— Это просто. Когда айсберг откололся, он. должно быть, перевернулся.
— Айсберг перевернулся?
— Так случалось и раньше, — ответил Реншоу. — И если подумать об этом серьезно, скорее всего, так и должно было произойти. Верхняя часть айсберга очень тяжелая, когда он откалывается от основной ледяной массы, а ледяной слой находившийся под водой годами медленно разрушался в более теплой морской воде. Поэтому для того, чтобы сохранить баланс на плаву, айсберг просто опрокидывается.
В соседней комнате Шофилд пробирался сквозь груду ржавого перевернутого железа. Он перешагнул через огромную цилиндрическую катушку кабеля, которая неуклюже лежала на боку. И затем он что-то увидел.
Как долго, вы говорите, осуществлялся поиск станции? — спросил Шофлид.
— Около трех месяцев.
— Для поиска станции это считается долго?
В главной комнате Реншоу пожал плечами.
— Дольше, чем обычно. А что?
Шофилд вошел в комнату. В руках он нес несколько металлических предметов.
— Я думаю, на глубине наши мальчики занимались чем-то, чем они не должны были заниматься, — улыбаясь сказал Шофилд.
Он показал кусочек белого шнура. Реншоу показалось, что это веревка, покрытая белой пудрой.
— Детонирующий шнур, — сказал Шофилд, завязав белый, покрытый пудрой шнур на запястье. — Он используется, как огнепроводный шнур для взрывов на глубине. Пудра, которой он покрыт — сульфид магния. Детонирующие шнуры с магниевой основой быстро и сильно воспламеняются — в действительности так сильно, что они могут спокойно пройти сквозь металл. Это удобная штука, мы и теперь ее иногда используем.
— И посмотрите на это, — сказал Шофилд, доставая герметичный контейнер. — Отравляющий газ VX. А это, — он достал другой флакон, — зарин.
— Зарин? — сказал Реншоу. Даже он знал, что это за газ. Зарин относился к разряду химического оружия. Реншоу вспомнил случай, произошедший в Японии в 1995 году, когда группа террористов взорвала упаковку зарина в токийском метро. Была страшная паника. Несколько человек погибло. — В шестидесятые уже была эта штука?
— О, да.
— Так вы думаете, что на этой станции производили химическое оружие? — спросил Реншоу.
— Думаю, да.
— Но зачем? Зачем испытывать химическое оружие в Антарктиде?
— Есть две причины, — ответил Шофилд. — Первая: дома, мы содержим практически все отравляющие газы в морозильных камерах, так как большинство из них теряет свою токсичность при высокой температуре. Поэтому понятно, почему испытания удобней проводить в местах, где холод круглогодичен.
— А вторая причина?
— Вторая причина еще проще, — сказал Шофилд улыбаясь. — Нет свидетелей.
Шофилд снова направился в соседнюю комнату.
— В любом случае, — сказал он, скрывшись за дверью, — все это теперь не так важно. Но здесь есть кое-что, что может пригодиться. И что, возможно, вернет нас в игру.
— Что?
— Это, — сказал Шофилд, снова показавшись в дверях с баллоном акваланга в руках.
Шофилд сразу принялся проверять баллон тридцатилетней давности. Реншоу был занят очищением дыхательного аппарата — загубника, вентиля и воздушного шланга.
Сжатый воздух представлял главную опасность. После тридцатилетнего хранения, была вероятность, что он стал токсичным.
Был единственный способ проверить это.
Шофилд взял это на себя — он сделал глубокий вдох и посмотрел на Реншоу. Оставшись в живых, он заключил, что воздух в порядке.
Подготовительная работа с аквалангом заняла около двадцати минут. Когда почти все уже было готово, Реншоу тихо спросил:
— Вы видели тело Берни Олсона?
Шофилд посмотрел на Реншоу. Маленький ученый низко склонился над парой загубников, промывая их морской водой.
— На самом деле, видел, — мягко ответил Шофилд.
— Что вы видели? — заинтересовано спросил Реншоу.
Секунду Шофилд колебался.
— Мистер Олсон откусил свой собственный язык.
— Хммм.
— Его челюсти были крепко сжаты, а глаза сильно воспалены —налиты кровью.
Реншоу кивнул.
— А что, вам сказали, с ним произошло?
— Сара Хинсли рассказала мне, что вы воткнули ему шприц в шею и впрыснули моющее средство для очистки канализационных труб ему в кровь.
Реншоу задумчиво кивнул.
— Ясно. Лейтенант, взгляните, будьте добры, — из нагрудного кармана своей парки Реншоу достал мокрую книгу. Это была толстая книга, которую он забрал из своей комнаты при эвакуации станции.
Реншоу протянул ее Шофилду. «Биотоксикология и отравления токсинами».
— Лейтенант, при отравлении очищающим средством, у вас просто останавливается сердце, просто останавливается. Никакой борьбы. Никаких судорог. Вы просто умираете. Глава 2.
Шофилд перелистнул промокшие страницы до второй главы. Он увидел заголовок: Моментальная физиологическая смерть от отравления токсинами.
Он увидел список «известных ядов», указанных автором. В середине списка Шофилд прочитал; «промышленные очистительные средства, ядохимикаты».
В действительности, — сказал Реншоу, — нет никаких внешних признаков отравления такими ядами. Сердце останавливается, тело просто перестает жить, — Реншоу поднял указательный палец. — В отличие от других ядов. Например, яда морской змеи.
— Яда морской змеи? — переспросил Шофилд.
— Глава 9, — сказал Реншоу.
Шофилд нашел ее. "Яды естественного происхождения — Морская фауна".
— Посмотрите раздел «Морские змеи», — сказал Реншоу.
Шофилд нашел заголовок: "Морские змеи — Яды, симптомы, лечение".
— Прочитайте, — сказал Реншоу.
Шофилд начал читать.
— Вслух, — сказал Реншоу.
— Степень токсичности яда крючконосой морской змеи (Enhydriпаschistosa) в три раза больше, чем у королевской кобры, самой ядовитой наземной змеи. Одной капли (0,03 мл) достаточно, чтобы убить трех человек. Наиболее частыми симптомами отравления ядом морской змеи являются боль в мышцах, судороги, отечность языка, паралич, потеря зрения, сильное воспаление области глаз, расширение зрачков, очень сильный тризм челюсти. В действительности, в подобных случаях, сжатие челюстей может быть таким сильным, что известны случаи …
Шофилд прервался.
— Читайте, — тихо сказал Реншоу.
— … откусывания собственного языка при отравлении, — Шофилд посмотрел на Реншоу.
Он покачал головой.
— Я похож на убийцу, лейтенант?
— Кто докажет, что вы не ввели яд морской змеи в этот шприц? — возразил Шофилд.
— Лейтенант, — сказал Реншоу, — на полярной станции яд морских змей содержится в лаборатории биотоксинов, которая всегда — всегда — заперта. Только несколько человек имеют доступ в эту комнату. Я не вхожу в их число.
Шофилд вспомнил лабораторию биотокскнов на уровне В и вспомнил характерный знак на двери, предупреждающий о наличии биологически опасных веществ.
Странно, но Шофилд вспомнил еще кое-что.
Он вспомнил, что Сара Хинсли говорила ему:
— До того, как все это произошло, я работала с Беном Остином в биолаборатории на уровне В. Он работал над новым противоядием от укуса крючконосой морской змеи Enhydrinaschistosa, Шофилд отбросил эту мысль.
Нет. Невозможно.
Он обернулся к Реншоу.
— Так кто, вы думаете, убил Берни Олсона?
— Ну, кто-то, у кого был доступ в лабораторию биотоксинов, конечно, — сказал Реншоу. — То есть Бен Остин, Гарри Кокс или Сара Хинсли.
Сара Хинсли…
— Зачем им убивать Олсона? — спросил Шофилд.
— Понятия не имею, — сказал Реншоу. — Не знаю.
— Таким образом, по вашим словам, ни у одного из этих людей не было мотива убить Олсона?
— Верно.
— Но мотив был у вас, — сказал Шофилд. — Олсон пытался присвоить результаты ваших исследований.
— Что и делает меня идеальным человеком для подставы, не так ли?
— Но если кто-то действительно хотел вас подставить, — сказал Шофилд, — то для убийства Олсона, он бы использовал чистящее средство. Зачем все усложнять, используя яд морской змеи?
— Хорошее предположение, — сказал Реншоу. — Хорошее, Но если вы прочитаете эту книгу, вы узнаете, что смертельный исход при отравлении чистящим средством приходится на 59% случаев, а ядом змеи — на 98%. Кто бы ни убил Олсона, он хотел быть уверенным в его смерти. Вот почему он использовал яд морской змеи. Он не хотел, чтобы Олсон пришел в себя.
Шофилд прикусил губу и задумался.
— Расскажите мне про Сару Хинсли, — наконец сказал он.
— Что именно?
— Вы ладите? Она вам нравится? Вы ей нравитесь?
— Нет, нет и еще раз нет.
— Почему вы ее не любите? — спросил Шофилд.
— Вы действительно хотите это знать? — Реншоу глубоко вздохнул. Он посмотрел в сторону. — Это все потому, что она вышла замуж за моего лучшего друга — на самом деле, он также был моим боссом — но она не любила его.
— Кто он? — спросил Шофилд.
— Парень по имени Брайан Хинсли. До своей смерти, он был деканом факультета геофизики Гарвардского университета.
Шофилд вспомнил, как Кирсти рассказывала ему о своем отце. Как он учил ее высшей математике. И что он умер совсем недавно.
— Он погиб в автокатастрофе, верно?
— Да, — сказал Реншоу. — За рулем был пьяный водитель, машина вылетела на обочину, и он погиб, — Реншоу снова посмотрел на Шофилда. — Откуда вы это знаете?
— Кирсти рассказала мне.
Вам сказала Кирсти, — Реншоу медленно кивнул. — Она хорошая девочка, лейтенант. Она сказала вам, что она моя крестница?
— Нет.
— Когда она родилась, Брайан попросил меня стать ее крестным отцом, ну, знаете, на случай, если с ним что-нибудь случится. Ее мать, Мэри-Энн, умерла от рака, когда Кирсти было семь лет.
— Подождите секунду, — сказал Шофилд. — Мать Кирсти умерла, когда ей было семь?
— Да.
— То есть Сара не ее мать?
— Именно так, — сказал Реншоу. — Сара Хинсли была второй женой Брайана. Она мачеха Кирсти.
Неожиданно все стало проясняться для Шофилда. То, что Кирсти почти не разговаривала с Сарой. Как она уходила в себя, когда была рядом с ней. Естественное отношение к нелюбимой мачехе.
— Я не знаю, почему Брайан женился на ней, — продолжал Реншоу. — Я понимаю, он был одинок и, конечно, Сара привлекательная женщина и она действительно проявляла к нему повышенное внимание. Но она амбициозна. Боже, как она амбициозна. Это видно даже по ее взгляду. Она хотела получить его имя, хотела познакомиться с людьми, с которыми он работал. Он был ей не нужен. И уж меньше всего ей был нужен его ребенок.
Реншоу грустно засмеялся.
— И затем этот пьяный водитель слетел с дороги и убил Брайана. В одну секунду Сара лишилась Брайана и получила его дочь, которая была ей совсем не нужна.
— А почему она вас не любит?
Реншоу снова улыбнулся.
— Потому, что я уговаривал Брайана не жениться на ней.
Шофилд покачал головой. Очевидно, до появления пехотинцев на полярной станции Уилкс происходило намного больше, чем казалось на первый взгляд.
— Загубники готовы? — спросил Шофилд.
— Все готово.
— Мы еще продолжим наш разговор, — сказал Шофилд, встав на ноги, и надевая один из аквалангов.
— Подождите секунду, — сказал Реншоу вставая. — Вы собираетесь вернуться сейчас? Что, если вас там убьют? Тогда не останется никого, кто мне верит.
— Кто вам сказал, что я поверил вам? — спросил Шофилд.
— Вы поверили. Я знаю, что вы поверили.
— В таком случае, вам лучше отправиться со мной и убедиться, что меня не убьют, — сказал Шофилд, подходя к окну и выглядывая из него.
Реншоу побледнел.
— Хорошо, хорошо, подождите. Вы отдаете себе отчет в том, что там плавает стая касаток. Не говоря уже об этом якобы тюлене, который убивает касаток…
Но Шофилд не слушал его. Он просто вглядывался в оконную раму во льду. В юго-западном направлении — на вершине одного из ближайших склонов — он увидел слабый, прерывистый зеленый сигнал. Это был зеленый сигнальный огонь на радиоантенне полярной станции Уилкс.
— Мистер Реншоу, я возвращаюсь … с вами или без вас, как хотите, — Шофилд обернулся.
— Пойдемте. Настало время вернуть полярную станцию Уилкс.
Облачившись в громоздкие водолазные костюмы 1960-х годов, которые явно были на несколько размеров больше, и дыша с помощью аквалангов тридцатилетней давности, Шофилд и Реншоу плыли вперед, не нарушая тишины ледяного океана.
Они оба были обвязаны стальным тросом равной длины, который тянулся по всему пути от большой цилиндрической катушки на станции Л иттл-Америка IV, располагавшейся примерно в миле к северо-востоку от полярной станции Уилкс. Это была необходимая мера предосторожности в случае, если кто-то из них потеряется или отделится, и придется возвращаться назад на станцию.
В руках Шофилд держал подводное ружье, которое он нашел на станции Литтл-Америка.
Как только они поплыли под шельфовым материковым ледником и попали в заросли острых ледяных сталактитов, вода вокруг стала кристально чистой.
План Шофилда заключался в том, что они должны были проплыть под шельфовым ледником — в зависимости от того, на какую глубину он уходит под воду — и всплыть в самом центре полярной станции Уилкс. Как ориентир, он использовал зеленый сигнальный огонь радиоантенны Уилкс. Шофилд подсчитал, что он и Реншоу могли плыть по направлению к нему, а уже попав под шельфовый ледник, определить местонахождение бассейна станции.
Белый мир окружал их. Призрачно-белые ледяные образования, как перевернутые горные вершины, тянулись вниз почти на четыреста футов.
Шофилд нахмурился. Им придется проделать достаточно долгий путь, прежде чем они смогут снова всплыть на станции.
Шофилд и Реншоу проплыли мимо одной из огромных ледяной глыб. Ее очертания приобретали живые формы, и все, что Шофилд мог видеть вокруг — была твердая, ледяная поверхность.
Через некоторое время они спустились к основанию огромной глыбы — вершине перевернутой ледяной горы. Шофилд медленно проплыл под ней, и белая стена ускользнула из вида …
… и он увидел его.
Его сердце сильно забилось.
Он балансировал в воде, прямо перед ним. Подвешенный за трос подъемника, он медленно поднимался к станции.
Водолазный колокол.
Поднимающийся вверх на станцию.
И затем Шофилд понял, что это означало.
Британцы уже послали свою команду на глубину для обследования пещеры.
Шофилд молился, чтобы его пехотинцы, оставшиеся внизу были готовы к встрече с ними.
Что касается его и Реншоу, им было необходимо воспользоваться этим водолазным колоколом. Это означало возможность быстро и свободно подняться на полярную станцию Уилкс, которую Шофилд не хотел упустить.
Шофилд обернулся в воде и подал знак Реншоу. Он увидел маленького ученого, проплывающего под вершиной ледяной горы. Он подал ему сигнал поторапливаться, и оба быстро поплыли к водолазному колоколу.
* * *
— Сколько человек находится внизу? — тихо спросил Барнаби.Умник Райли ничего не ответил.
Умник стоял на коленях, руки его были скованы наручниками за спиной. Он находился на уровне Е, у бассейна. Из уголков его рта текла кровь. Его отекший и распухший левый глаз был закрыт на половину. После падения с вездехода вместе с Кирсти, Умника привезли обратно в Уилкс. Как только его доставили на станцию, его сразу повели на уровень Е к Барнаби.
— Мистер Неро, — сказал Барнаби.
Высокий солдат САС по имени Неро сильно ударил Умника по лицую Умник повалился на пол.
— Сколько? — спросил Барнаби. В своей руке он держал Мэгхук Умника.
— Ни одного! — проговорил Умник сквозь окровавленные зубы. — Там никого нет. Нам так и не удалось никого туда послать.
— Ах, конечно, — сказал Барнаби. Он задумчиво посмотрел на Мэгхук. — Мистер Райли, я нахожу достаточно сомнительным тот факт, что такой командир, как Шофилд пренебрег возможностью отправить группу солдат в подводную пещеру сразу по прибытии на станцию.
— Тогда спросите его об этом.
— Скажите мне правду, мистер Райли, иначе скоро я потеряю терпение и скормлю вас львам.
— Еще ни одного здесь не видел, — ответил Умник.
— Хорошо, — сказал Барнаби, резко оборачиваясь к Змею. — Мистер Каплан, мистер Райли говорит мне правду?
Умник решительно посмотрел на Змея.
— Мистер Каплан, если мистер Райли лжет мне, я убью его. Если вы мне солжете, я убью вас.
Умник посмотрел на Змея открытым умоляющим взглядом
— Он лжет. Там четыре человека. Три пехотинца и один гражданский.
— Ты, сволочь! — крикнул Умник.
— Мистер Неро, — сказал Барнаби, протягивая Мэгхук Умника Неро. — Подвесьте его.
* * *
Шофилд и Реншоу вместе проникли внутрь медленно передвигающегося колокола.Они вылезли из воды и встали на металлическую площадку, окружающую небольшой бассейн шарообразного водолазного колокола.
Реншоу вынул загубник, жадно вдыхая воздух. Шофилд исследовал пустой колокол на предмет оружия или других полезных предметов.
На стене он увидел цифровой счетчик длины спускаемого троса. Он равномерно отсчитывал расстояние по мере подъема колокола: 360 футов. 359 футов. 358 футов.
— А-га, — сказал Реншоу с другого конца колокола.
Шофилд обернулся. Реншоу стоял перед небольшим телевизионным монитором, прикрепленным к стене под самым потолком. Реншоу включил его.
— Я совсем забыл про него.
— Что это? — спросил Шофилд.
— Это еще одна игрушка Кармина Йегера. Помните, я говорил вам о парне, который все время наблюдал за касатками? Я рассказывал вам, что он иногда следил за ними из водолазного колокола. Так вот, этот монитор и есть одна из его видеокормушек на станции. Йегер установил ее таким образом, чтобы можно было наблюдать за бассейном, находясь в водолазном колоколе под водой.
Шофилд взглянул на маленький черно-белый монитор.
На экране он увидел знакомое изображение площадки на уровне Е, точно такое же, как он видел ранее в комнате Реншоу: вид с камеры, расположенной на нижней стороне выдвижного моста на уровне С и направленной прямо на уровень Е.
Шофилд замер.
На экране он увидел людей.
Вооруженные солдаты САС. Змей, по-прежнему прикованный наручниками к столбу. И Тревор Барнаби, разгуливающий по нижнему уровню станции.
Но там был еще один человек.
На площадке, у ног Барнаби, со связанными ногами лежал Умник Райли.
* * *
— Отлично, подвешивайте его, — сказал Барнаби, когда Неро закончил связывать ноги Умника тросом от Мэгхука.Кто-то уже выстрелил из Мэгхука для того, чтобы перекинуть его трос на мосту на уровне С, создав тем самым что-то вроде подъемника.